Текст книги "Укрытые любовью"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)
Глава седьмая
Они не стали спускаться вниз, и служанка, которую звали Гюлизар, пришла сказать им, что обед готов.
Надин взглянула на Лайла, и он произнес:
– Моя жена очень устала, поэтому поступим так. Мы поедим здесь, а я помогу вам принести наверх подносы.
– Хорошо, сэр, – ответила служанка. – Только вы уж поторопитесь, не то рыба испортится, а я так старалась.
– Вижу, ты очень добрая девочка, – похвалил ее Лайл, и Гюлизар захихикала.
К тому времени как принесли подносы, Надин поставила маленький столик на середину комнаты, и на нем расставили еду. Но сильнее голода девушку мучило любопытство по поводу сказанного Лайлом, хоть она понимала, что не стоит выказывать своей тревоги.
Рыба была прекрасна, и они ели с удовольствием; тем более резким контрастом прозвучали слова Лайла:
– Боюсь, вам будет скучно, но, думаю, не следует без особой нужды выходить из комнаты днем.
– Я предвидела, что вы это скажете, – тихо молвила Надин. – Мне совсем не хочется выходить на люди и... все время оглядываться.
– Значит, мы останемся здесь, – заявил он. – Кстати, вам не помешало бы отдохнуть.
Желая отвлечь девушку от тягостных раздумий, он стал рассказывать ей о Трое и других примечательных местах, которые когда-то посетил. Надин завороженно ловила каждое его слово.
Когда они доели, Лайл сложил подносы и отнес их вниз.
На кухне Гюлизар была одна, хотя прежде он видел помогавшую ей старуху. Лайл понял, что служанка делает всю работу по дому, от приготовления еды до уборки в комнатах.
Он небрежно спросил:
– А кто еще здесь живет?
– Ни за что не догадаетесь! – воскликнула Гюлизар. – Два немецких туриста, которые все время жалуются на еду, и человек, который пишет исторические книги и едет в Трою.
Лайл решил, что она имеет в виду археолога, – что ж, по крайней мере этот безопасен.
Впрочем, он решил не рисковать. Поблагодарив Гюлизар и похвалив ее – что вызвало новый приступ хихиканья, – Лайл поднялся наверх.
Он рассказал Надин о том, что узнал, и заключил:
– Мне все-таки кажется, разумнее было бы оставаться здесь. Как только стемнеет, я выйду и поищу наиболее удобный и быстрый путь до крейсера, когда он прибудет.
– А вы... уверены... что он придет? – робко спросила Надин.
– В депеше, которую я послал из Константинополя, ясно сказано, что мы будем ждать в Интепе.
Воцарилось молчание. Вскоре его нарушила Надин.
– Как вы думаете... человек, которого вы видели, когда мы сходили с парома... он узнал вас?
– Вопрос не в этом, – ответил Лайл. – Просто агенты секретной службы, которые ищут меня, предупредили его, что я могу пересечь Дарданеллы. – Он помолчал немного и чуть слышно добавил: – У них нет оснований предполагать, что я уеду в Англию на крейсере.
– И они вряд ли ожидают, что вы переоденетесь миссионером, – продолжила Надин.
Они проговорили до ужина, и Лайл снова спустился вниз за едой. Она была не так вкусна, как обед. Гюлизар пришлось готовить другим постояльцам, которые вернулись в гостиницу после поездки по окрестностям.
Проходя мимо двери, Лайл покосился на них. Он по-прежнему считал, что Надин должна оставаться в комнате, потому что даже в парике и очках она привлекала к себе внимание. Да к тому же гостям могли задать ничего не значащие на первый взгляд вопросы, и все открылось бы.
Когда они отужинали, Лайл сказал:
– Я пошел.
– Вы думаете, это... нужно? – встревожилась Надин. – А вдруг они... ждут вас... и вы больше... не вернетесь?
– Клянусь вам, – сказал он проникновенно, – я буду очень осторожен, потому что должен заботиться о вас.
Надин очень хотелось уговорить его остаться, но она понимала, что если придется спешно идти на берег, то нужно по крайней мере знать к нему дорогу. Поэтому она скрепя сердце промолчала.
Лайл подошел к окну и стоял там, пока огненная корона солнца не скрылась за горизонтом.
Спустились сумерки. В небе проклевывались первые звезды. Только они и освещали дорогу от гостиницы к морю.
Лайл снял рясу и остался в белой рубашке и черных брюках. Потом достал из чемодана черную куртку и надел ее. За курткой последовал черный шарф, он обернул его вокруг шеи. Увидев, что Надин с удивлением наблюдает за ним, он пояснил:
– Я буду держаться в тени – буду тенью. Меня никто не заметит, даю вам слово.
– Пожалуйста, прошу вас... будьте осторожнее! – взмолилась девушка. – Вы же знаете, что я... не могу потерять вас.
Услышав дрожь в ее голосе, Лайл едва удержался, чтобы не поцеловать ее. Он повернулся, взмахнул ладонью и покинул комнату.
Когда он ушел, Надин стала молиться.
– Господи, прошу тебя... позаботься... о нем. Пожалуйста... пусть русские не... не найдут его.
Она молилась и о том, чтобы отец довел их с Лайлом до крейсера в безопасности.
– Вы лучше всех знаете, папенька... о трудностях, которые... поджидают нас. Мы выжили... пока... и должны добраться до Англии... оба.
Надин молилась так самозабвенно, что вздрогнула, когда открылась дверь. Увидев Лайла, она вскрикнула от радости.
– Вы... вы вернулись! С вами все в порядке? Ничего не случилось?
– Ничего, – ответил он. – Если не считать того, что теперь я знаю, как добраться до берега, который находится совсем недалеко. Там достаточно глубокая и спокойная вода, и я уверен, крейсер прекрасно там станет.
Сняв шарф, он сказал:
– Меня никто не заметил – ну разве что чайки, а они, слава Богу, не станут об этом болтать.
Надин рассмеялась, а Лайл промолвил с укором в голосе:
– Я думал, вы догадаетесь раздеться и лечь в постель, пока меня не было.
Надин покраснела.
– Простите... но я... не подумала.
Решив, что он сердится, девушка объяснила:
– Я... молилась.
– Я так и думал. А теперь раздевайтесь и ложитесь спать, пока можно. Я спущусь вниз и поговорю с Гюлизар ровно десять минут!
Надин, смеясь, стала стелить постель.
Как только Лайл ушел, она быстро разделась, теряясь в догадках, где он будет спать. Было бы крайне непристойно устроиться в одной постели.
Девушка надела белую ночную рубашку, в которой была прошлой ночью, и легла в постель перед самым приходом Лайла.
Он вошел с какой-то вещью в руке. Заметив любопытный взгляд Надин, он сказал:
– Я увидел в конце коридора открытую дверь. На кровати лежало вот это одеяло. Видимо, хозяину комнаты оно ни к чему.
– И вы забрали его?
– Забрал, чтобы устроиться поудобнее. Думаю, вы поделитесь одной из подушек.
– Вы... собираетесь... спать на полу?
– Именно так, – подтвердил Лайл.
– Но вы уже спали так прошлой ночью, и будет честно, если сегодня вы поспите в постели, а я лягу на пол.
Лайл засмеялся.
– Неужели вы действительно думаете, что я допущу это? Уверяю вас, мне приходилось спать и в худших местах, например, в пещере, где пахло волками, которые жили там до меня.
Надин исторгла испуганное восклицание.
– Теперь отвернитесь и закройте глаза, пока я умоюсь, – попросил Лайл. – Потом я устроюсь поудобнее. У вас два одеяла, и я уверен, что в такую жару вы поделитесь со мной одним из них.
– Возьмите оба, – предложила Надин.
– Одного достаточно. А теперь будьте хорошей девочкой и закройте глазки.
Она повиновалась и услышала, как он наливает в раковину воду. Мылся он долго и, видимо, тщательно и наконец произнес:
– Можете повернуться, хотя зрелище вас ожидает не слишком эстетичное.
Надин открыла глаза. На Лайле остались только черные брюки, стянутые на талии ремнем.
На ремне болтался револьвер.
– Вы... вы всегда носите с собой... это? – нерешительно спросила Надин.
– С моей стороны было бы глупо поступить иначе, если я должен охранять прекрасную принцессу от кровожадного дракона.
Надин ответила тоже полушутя:
– Принцесса очень, очень благодарна рыцарю, который... спасает ее.
Лайл взял с кровати подушку, положил ее на два одеяла, брошенных на пол, и сказал:
– Спокойной ночи, Надин. Задуй свечу, и пусть тебе приснится прекрасная Англия, которую ты увидишь в первый раз.
– Спокойной ночи... Лайл. Бог да благословит... тебя.
Она закрыла глаза и уснула с мыслью о том, как чудесно будет путешествовать вместе с Лайлом на крейсере.
Внезапно Надин проснулась.
Сначала ей показалось, что уже утро, однако вокруг было темно. Она услышала ровное дыхание Лайла на полу у кровати и подумала, как ей повезло, что он рядом. Будь она одна, ей было бы куда страшнее.
Затем она почувствовала укол в сердце и поняла, что они в опасности. Она осознала это так ясно, что ее охватила дрожь.
Этот нюх на опасность она унаследовала от отца. Он не раз совершенно неожиданно говорил:
– Мы немедленно уезжаем!
– Уезжаем? – удивлялась поначалу мать. – Но почему, дорогой? Нам ведь здесь так хорошо!
– Мы в опасности, – отвечал отец. – Быстрее собирай вещи, а я разведаю, как еще до заката уехать отсюда.
Он всегда оказывался прав. Позже Талботы узнавали, что после их отъезда в дом являлись русские. С тех пор Надин и ее мать беспрекословно повиновались отцу.
Иногда приходилось даже бросать дорогие им вещи.
– Поторапливайтесь, – говорил отец, – у нас нет времени!
Теперь Надин почувствовала, что отец указывает ей на опасность. Она даже слышала его голос:
– Торопитесь! Торопитесь! Немедленно уходите!
Не медля больше ни секунды, она стала будить своего спутника.
– Лайл! Лайл! Проснись!
Он пробудился моментально – сказалась привычка к опасности.
– Что случилось? – спросил он.
– Можешь считать, что это смешно, но я знаю, как всегда знал папенька, что мы в опасности и немедленно должны уходить!
Она глубоко вдохнула.
– Я чувствую, как опасность приближается... она все ближе!
Лайл встал.
– Прекрасно, – произнес он, – быстро одевайся, и мы спустимся на берег, туда, где я нашел стоянку.
Он быстро надел рубашку.
Надин оставила свою одежду аккуратно сложенной на стуле в другом конце комнаты. Ощупью нашла дорогу к ней и стала одеваться. Она слышала за спиной, как движется Лайл, но не обернулась. Застегнув платье, она спросила:
– Мне надевать парик?
– Не нужно. Нас никто не увидит. Мы останемся на берегу до зари. Потом, если ты решишь, что опасность миновала, вернемся сюда.
Действительно, только отец так понимал ее.
– Готова? – спросил Лайл.
– Да, – ответила девушка.
Они говорили очень тихо, чтобы не услышали жильцы соседних комнат.
Лайл бесшумно открыл дверь. В гостинице стояла тишина. Надин подошла к нему и взяла за руку.
Они на цыпочках спускались по лестнице. В темноте приходилось идти на ощупь.
Лайл шел впереди, и Надин поняла, что он ведет ее в кухню. Девушка почувствовала жар от печи и увидела отблески огня.
Лайл добрался до задней двери, и они вышли на улицу.
Было темно, но при свете звезд вполне можно было различить дорогу. К удивлению Надин, Лайл не сразу повел ее к берегу. Они немного отошли от него и сделали крюк через рощу. Наконец Лайл повернул к морю.
Теперь стало ясно, для чего он это делает. Они подходили к берегу с другой стороны – не от гостиницы.
Лайл был не в рясе, а в черной куртке; если рядом и были шпионы, они ни за что не опознали бы в них мужчину и женщину, сошедших с парома.
Впрочем, грустно подумала Надин, в этом нет никакой уверенности.
Лайл помог ей спуститься на берег в том самом месте, о котором рассказывал накануне. Это был довольно большой пляж с несколькими лодками, вытащенными с песка на гальку. По обе стороны пляжа берег поднимался до уровня домов.
Они прошли по гальке. В углу пляжа обнаружились заросли цветущих кустов с резким запахом. Надин поняла, что это то самое укрытие, которое нашел Лайл.
Он раздвинул ветки, и девушка, не дожидаясь команды, нырнула туда. В середине зарослей находился песчаный пятачок, на котором вполне можно было сидеть. Она опустилась на землю, и Лайл сел рядом, отпустив ветки, с тихим шорохом сомкнувшиеся над их головами. Теперь они были окружены стеной из зеленых листьев и белых цветов.
Лайл обнял Надин за плечи, и она облокотилась на него. Впервые с момента бегства из гостиницы девушка заговорила.
– Как ты... умно поступил!
– Когда я впервые увидел эти кусты, мне почему-то пришло в голову, что они Могут пригодиться.
– А вдруг я... ошиблась... и нам нечего бояться?
– Мы поступили правильно, ни к чему рисковать, – ответил Лайл. – Я тоже чувствовал опасность, но не хотел покидать гостиницу до прибытия крейсера.
– А что, если он опоздает? – с дрожью в голосе спросила Надин. – Мы же не можем... оставаться здесь... весь день.
– Не будем беспокоиться заранее. Ты молодец, что предупредила меня об опасности. Я тебе верю. Теперь нам остается только молиться, чтобы крейсер пришел поскорее.
– Понимаешь... – нерешительно молвила девушка, – я знаю только одного человека... похожего на папеньку... он мог бы понять ощущения... над которыми многие... посмеялись бы.
– Мы будем смеяться, когда окажемся в Англии, – тихо ответил Лайл.
Надин положила голову ему на плечо и почувствовала себя невероятно счастливой.
Но тут она вспомнила грека и вздрогнула.
Лайл крепче обнял ее за плечи.
– Все в порядке, – сказал он. – Ты чувствуешь опасность, ну а я чувствую, что мы победим!
Он едва не добавил: «Потому что я люблю тебя!» – но сказал себе, что Надин полагается на него, как ребенок полагается на отца. Сейчас надо развеять все ее страхи, а эмоции отложить на потом. И все же какой сладкой мукой была эта необходимость лишь вежливо поддерживать ее, когда на самом деле хотелось сжать ее в объятиях и целовать, целовать, пока она не ответит на его поцелуи!
«Сейчас важно только одно, – думал он, – доставить ее в безопасное место, даже если для этого придется умереть!»
Надин закрыла глаза, молясь о том, чтобы крейсер прибыл поскорее. Кроме того, ее клонило ко сну, но и в таком состоянии она осознавала существующую реальность.
Надин открыла глаза. На востоке занималась заря, и небо начинало розоветь.
Она взглянула на Лайла.
Он немного раздвинул ветви кустов и смотрел сквозь них на море. Надин тоже посмотрела туда и едва поверила глазам: там стоял крейсер.
– Он пришел! – прошептала она.
– Не двигайся! – предупредил Лайл. – Молчи!
Это прозвучало как приказ, и Надин удивленно посмотрела на него. Ей хотелось бежать к воде, изо всех сил размахивая руками, чтобы привлечь внимание людей на крейсере. Однако ее спутник не шевелился, и ей оставалось только молча наблюдать за происходящим.
Прошло не более пятнадцати минут. Солнце светило ярче, а на небосклоне поблекли последние звезды.
Надин увидела, как от корабля отошла шлюпка с восемью матросами. Они гребли к берегу. Однако Лайл по-прежнему не пошевелился и не произнес ни звука, поэтому она только вопросительно посмотрела на него.
Лайл тихо приказал:
– Приготовься. Когда я скажу «беги», не оглядывайся, просто беги изо всех сил и забирайся в шлюпку.
Его тон удивил ее, но она машинально подхватила подол длинной юбки, подняв его почти до колен, чтобы одежда не мешала бежать.
Шлюпка уже была у самого берега, когда Лайл наконец выпалил:
– Беги!
В его голосе прозвенел металл. Он раздвинул кусты, и Надин протиснулась сквозь них. Она бежала не оглядываясь, и взгляд ее был прикован к шлюпке.
Лайл последовал за ней, заметив при этом человека, который, как ему казалось, тоже ожидал прибытия крейсера. Силуэт его вырисовывался на фоне неба. Человек смотрел на Надин, но, когда он увидел Лайла, его рука потянулась к внутреннему карману куртки. Лайл не мешкая выстрелил ему в голову, и человек упал на песок.
Когда Лайл добежал до шлюпки, Надин как раз помогали сесть в нее. Лайл впрыгнул вслед за девушкой, заставив ее сесть на дно лодки.
– Гребите изо всех сил! – приказал он матросам.
Гребцы быстро расселись по местам, взмахнули веслами и направили шлюпку в открытое море.
Оглянувшись, Лайл увидел второго русского, который, услышав выстрел, бежал по высокому берегу с пистолетом в руке. Он увидел на корме шлюпки Лайла, остановился и открыл огонь. Лайл тут же сделал ответный выстрел. Пуля попала русскому в сердце.
Гребцы налегли на весла, и через несколько минут шлюпка оказалась у борта крейсера. Сверху им сбросили веревочную лестницу. Надин стала подниматься, а Лайл сзади подстраховывал ее.
Уже стоя на палубе, Надин осознала весь ужас происшедшего, и у нее закружилась голова. Она качнулась в сторону, и Лайл подхватил ее.
– Сюда, сэр! – сказал унтер-офицер.
Он первым спустился по лестнице и открыл дверь каюты.
– Я доложу капитану о случившемся.
Лайл внес Надин в каюту капитана, самую большую на корабле и с самой широкой койкой.
Он опустил Надин на койку, но, когда разжал руки, девушка обняла его за шею.
– Я... я думала, он... убьет тебя! – надломленным голосом произнесла она.
– А тебя это так взволновало?
Она подняла глаза, и Лайл увидел в них слезы.
Он обнял ее и поцеловал пылко и нежно. Он так долго ждал этого момента, что теперь чувствовал, как любовь поглощает его целиком. Но тут открылась дверь, и вошел капитан.
Лайл разжал руки и отпустил Надин.
– Доброе утро, сэр Лайл, – сказал капитан, глядя на симпатичную пару. – Я ожидал вашего появления, однако не думал, что оно будет столь драматичным. Лайл протянул ему руку.
– Я очень благодарен вам, капитан, за то, что вы появились как раз вовремя. А теперь не могли бы вы немедленно взять курс в море?
– Мы уже в пути, – ответил капитан, – и я очень рад, что вам удалось спастись, когда все уже казалось потерянным.
Он бросил взгляд на Надин.
– Я не ожидал, что с вами будет леди.
– Она тоже бежит из Турции, – пояснил Лайл. – Я был бы чрезвычайно благодарен вам, капитан, если б вы поженили нас, как только мы будем в море.
Казалось, от удивления капитан потерял дар речи. Наконец он произнес:
– Конечно, сэр Лайл! Это доставит мне огромное удовольствие и, кстати, поможет решить проблему со второй каютой.
Лайл рассмеялся.
– Мы очень благодарны за то, что вы предоставили нам свою, капитан!
– Я предлагаю провести церемонию примерно через полчаса. Это устроит вас?
– Ну конечно же, устроит!
Бросив еще один любопытный взгляд на девушку, капитан вышел из каюты. Едва за ним закрылась дверь, Лайл снова приблизился к ней.
Надин посмотрела на него. В лучах зари, льющихся из иллюминатора, она казалась Лайлу до неправдоподобия прекрасной.
– Т-ты... правда сказал ему... что мы поженимся? – шепотом спросила она.
– Я не могу больше ждать, – ответил Лайл. – Я хочу сказать, как я тебя люблю!
– Ты... любишь меня?
Прозвучавшее в ее голосе удивление совершенно покорило его. Он улыбнулся и сел на койку.
– Я никогда не страдал так, как последние несколько дней. Они показались мне вечностью. Мне так хотелось поцеловать тебя и сказать тебе, как ты прекрасна!
– Я никогда... никогда не думала, что ты... любишь меня.
– Я хочу знать только одно: любишь ли ты меня?
– Люблю! Конечно... люблю... – промолвила Падин, – но... я не знала, что это... любовь... пока ты не поцеловал меня.
Она смущенно посмотрела на него.
– Откуда ты... знал... если никогда не спрашивал меня... что я хочу выйти за тебя... замуж?
– Я знал, что ты любишь меня, хоть и не понимаешь этого. Ты всегда беспокоилась о моей безопасности, заботилась о моем удобстве и была удивительно храброй.
– А ты... знал... что это... любовь?
– Я знал, что так вести себя может только женщина, которая любит, – объяснил Лайл. – А когда я целовал тебя, я чувствовал любовь на твоих губах. Дорогая моя, мы будем очень счастливы вместе.
– А что, если ты... разочаруешься во мне? – задумчиво спросила Надин.
– Как я могу разочароваться в тебе? Ты – самая красивая девушка, какую я когда-либо встречал, к тому же милая, нежная, доверчивая – в общем, самая лучшая в мире.
Надин тихонько вскрикнула.
– Прошу тебя... думай так обо мне всегда! – взмолилась она. – Я люблю тебя... потому что ты... такой храбрый... и сильный... и без тебя я хотела бы... умереть!
– Не надо умирать, – улыбнулся Лайл. – У нас впереди много работы, но я знаю, она будет нам в радость – ведь мы соединимся.
– Как ты можешь... говорить мне... такие вещи?
Но вместо ответа Лайл снова целовал ее, да так, что им показалось, будто они поднимаются в небо.
Первой пришла в себя Надин.
– Я должна... привести себя в порядок... если мы собираемся... пожениться, – пролепетала она. – И, Лайл... как быть с одеждой?
– Я куплю тебе все необходимое в первом же порту, – пообещал он, – а когда мы вернемся в Англию, у тебя будет самое красивое приданое, какое только может быть у невесты.
– Это прекрасно... – смешалась Надин, – но... ведь сейчас у меня нет даже... ночной рубашки.
Она увидела в глазах Лайла огонек и уткнулась ему в плечо.
– Мне будет... стыдно, – прошептала она.
– Я обожаю тебя...
Реальная действительность заставила Надин встать с койки и подойти к висевшему на стене зеркалу. Увидев, что у нее разлохматились волосы, она ойкнула.
– Ты прекрасно выглядишь! – произнес Лайл, прежде чем она что-либо сказала. – Не сомневаюсь, капитан одолжит тебе расческу.
Он отыскал у зеркала расческу и протянул ее Надин.
Лайл заметил, что капитан освободил все шкафы в своей каюте, оставив место для одежды, которой у путешественников не было.
– Нам придется как-то обходиться до Афин или другого порта, в который капитан решит зайти, – сказал он. – Но единственное, о чем я сейчас мечтаю, дорогая моя, это чтобы ты была моей.
Надин зарделась, когда Лайл вознамерился заключить ее в объятия, но тут раздался стук в дверь.
Вошел капитан. Он был в парадной форме со всеми регалиями и фуражке с золотой тесьмой, в руке он держал молитвенник.
Лайл взял Надин под руку и прошел с ней в другой конец каюты, где стоял стол и два удобных кресла. Море было спокойно, и мебель не шевелилась.
– Если вы готовы, сэр Лайл, – сказал капитан, – то я соединю вас и эту леди узами святого брака. Как капитан корабля я имею на это право. Однако вначале я должен узнать имя невесты.
– Это Надин, – ответил Лайл, – а меня зовут Лайл Александр.
Надин обратила внимание на то, что он не назвал ее фамилию, – видимо, неспроста, подумала она. Но это ее не волновало в данный момент – ведь ей назначено судьбою стать женой Лайла. Больше ей не придется бояться одиночества.
Капитан негромко прочитал венчальную службу. Лайл снял с мизинца кольцо с печаткой и надел его на палец Надин.
В заключение капитан произнес:
– Властью, дарованной мне ее величеством королевой Викторией, я, как капитан этого корабля, объявляю вас мужем и женой.
Лайл обнял Надин и нежно поцеловал. Потом протянул руку капитану.
– Благодарю вас. И моя жена благодарна вам так же, как я.
– Я очень благодарна, – мягко сказала Надин.
Капитан бросил на нее восхищенный взгляд.
– Сейчас раннее утро, – промолвил он, – а прошлой ночью вам вряд ли удалось выспаться. Потому предлагаю отметить этот праздник бутылкой шампанского чуть позже, днем.
– Прекрасная идея! – одобрил Лайл.
– Вам еще что-нибудь нужно, сэр Лайл?
– Не сейчас. Позднее я хотел бы поведать вам, в чем мы испытываем нужду, поскольку прибыли на борт без вещей и в одежде, которую вы видите на нас.
– Я уверен, сэр Лайл, мы сможем обеспечить вас всем необходимым, – заверил его капитан. – Что касается вашей жены, это будет немного труднее. Однако если мы пойдем полным ходом, завтра после полудня будем в Пирее, близ Афин.
– Думаю, до тех пор мы как-нибудь обойдемся, – улыбнулся Лайл.
Капитан поклонился и, вновь оценив красоту Надин, вышел из каюты.
Как только за ним закрылась дверь, Лайл обнял девушку и крепко прижал к себе.
– Я люблю тебя, моя дорогая, – пылко сказал он, – и хочу, чтобы ты знала об этом.
– Т-ты... смущаешь меня, – прошептала Надин, – пожалуйста... не смотри... пока я разденусь.
– Не буду, – пообещал Лайл, – но даю тебе честное слово, что больше не стану спать на полу!
Надин рассмеялась.
Лайл прошел в другой конец каюты, снял куртку и бросил ее на кресло.
Надин задвинула полог над койкой. Сняв одежду, она скользнула в постель и закрыла глаза, чтобы произнести благодарственную молитву, так как была уверена – не будь она предупреждена об опасности, они с Лайлом могли бы погибнуть в гостинице.
Лайл лег рядом и обнял ее. Надин хотела спрятать лицо от стыда, потому что на ней не было даже ночной рубашки, но Лайл уже целовал ее страстно и требовательно, не так, как раньше. Его руки и губы были восхитительны, и ей казалось, будто ее пронзают язычки пламени. Она ощущала нечто, не изведанное раньше, и понимала, что это – часть их любви, счастье, которое испытывали друг с другом ее родители. Любовь заставила их бежать вместе, и они ни разу не пожалели об этом, более двадцати лет скрываясь от русских шпионов.
«Я люблю тебя! Люблю! – хотелось сказать Надин. – Не важно, что произойдет потом, – я все равно буду любить тебя».
Она знала, что Лайл чувствует то же самое, и, когда они стали единым целым и вознеслись в рай, ее охватило непередаваемое блаженство.
Они не замечали времени.
В иллюминаторы светило солнце, а гул двигателей казался им музыкой.
– Я хочу кое-что сказать тебе, дорогая, – пробормотал Лайл, – но ты не должна расстраиваться.
– Расстраиваться? Почему я должна... расстроиться? – удивилась Надин.
Он не ответил.
– Т-ты... разочаровался во мне? – Надин встревоженно посмотрела на мужа.
Лайл ласково засмеялся.
– Дорогая, как ты можешь думать об этом! Ты чудо, ты – моя жена, о которой я мечтал всю жизнь и наконец нашел.
– Тогда... меня уже ничто не может расстроить... если только ты не решишь снова отправиться на поиски приключений. Я... я не вынесу этого!
– Эта часть моей жизни закончена. У меня много дел в Англии, и ты будешь вдохновлять меня, помогать, так что без тебя мне не обойтись!
– Тогда... что же может... расстроить меня? – недоумевала Надин.
– Я хочу, чтобы ты была в полной безопасности, – пояснил Лайл, – и хотя твой отец считается героем в Англии, будет лучше, если никто не узнает, что ты – его дочь.
Надин, немного поколебавшись, произнесла:
– Я понимаю. Но я все равно... очень горжусь папенькой.
– Он один из героев своего века, – сказал Лайл. – Однако люди имеют обыкновение сплетничать, а сплетни – попадать в газеты.
– Я не подумала об этом! – вскрикнула Надин.
– А я подумал, – продолжал ее муж. – Как тебе известно, в Лондоне есть русское посольство. Рано или поздно слух о дочери Талбота дойдет до Санкт-Петербурга и его тайной службы.
Надин схватила его за руку.
– Тогда тебе... тебе придется... снова прятать меня! О Лайл, я понимаю... конечно... никто не должен узнать... обо мне.
– По крайней мере сейчас, – добавил Лайл. – Может быть, когда-нибудь мы сможем рассказать обо всем нашим внукам, и наш рассказ покажется им самой замечательной историей на свете.
Надин засмеялась и прошептала:
– Вначале у нас должны появиться... дети. А они никогда не будут подвергаться опасности, как мы.
– Я думал именно об этом. А потому, моя драгоценная, нам придется придумать имя, которое убедит всех в твоей значительности, но ничего не скажет русским.
– Ты прав... конечно, ты прав, – согласилась Надин. – Для меня важно только одно... не оглядываться... каждый раз, когда я выхожу из дома... или волноваться о... о тебе.
– По-видимому, в Англии русские перестанут преследовать меня, так как это будет слишком сложно. Но ты не хуже меня знаешь, они никогда не простят твою матушку за то, что она сбежала, пренебрегла приказом царя, хоть всем известно, что он был большим тираном.
– Значит, во мне больше... не течет... русская кровь, – с сожалением произнесла Надин. – Я буду... буду просто скучной английской женщиной.
Лайл рассмеялся.
– Когда я целовал и любил тебя, я чувствовал, что ты никогда не сможешь отречься от своей русской крови. Драгоценная моя, это приносит мне наслаждение, и оно просто сводит меня с ума. Однако мы должны быть благоразумны.
– Конечно, дорогой. Ведь я люблю тебя и... если позволит Господь... мы умрем от старости... а не от чего-то другого.
– Аминь! – торжественно произнес Лайл. – А теперь, моя обожаемая, моя драгоценная русская принцесса, я собираюсь осыпать тебя тысячей русских поцелуев, и наша любовь укроет нас от всего мира.
Надин обвила руками его шею, ее податливое тело прижалось к нему.
– Я твоя, дорогой, – прошептала она. – Люби меня... о Лайл... люби меня!
И они снова вознеслись в свой рай.
