Текст книги "Несравненная"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
Барбара Картленд
НЕСРАВНЕННАЯ
Глава 1
1820
Граф Элдридж поднялся по лестнице и через парадную дверь вошел в клуб «Уайт».
Швейцар приветствовал его словами:
– Доброе утро, милорд. Приятно снова видеть вас здесь.
Граф улыбнулся. В клубе было заведено, чтобы швейцары знали в лицо всех постоянных членов, но ведь он отсутствовал так долго…
– Я тоже рад, что вернулся, Джонсон. – Граф остался доволен собой, потому что смог вспомнить имя швейцара.
Передав служителю свой цилиндр, он направился в гостиную.
В ее дальнем конце он увидел молодых людей, которых искал.
Их было четверо. Когда Ройдин пошел им навстречу, они, не веря своим глазам, приветствовали его радостными криками:
– Ройдин! Неужели это ты?
Они буквально подскочили со своих мест и бросились ему навстречу. Граф поздоровался за руку с каждым из своих лучших друзей. С тремя из них он учился в Итоне.
– Дружище, где же ты пропадал все это время? – спросил Джеймс Понсонби.
– Я жил за городом, Джимми, – ответил граф, – подпирал протекавшую крышу дома и пытался спасти своих людей от голодной смерти. – В его голосе прозвучала горечь. Но тут же, уже совсем иным тоном, он добавил: – Но теперь все это кончено, раз и навсегда! Кончено! – Он проговорил последние слова медленно, и молодые люди уставились на него с явным удивлением.
– Что ты хочешь этим сказать? – осведомился один из них.
Перед тем как ответить, граф сделал глубокий вдох.
– Я богат! – выдохнул он разом. – Я неожиданно, необычайно и невероятно богат!
На какой-то момент в гостиной воцарилось молчание. Когда же его друзья начали говорить все сразу, Ройдин жестом остановил их:
– Ради бога, дайте мне выпить. Очень вас прошу! И если хотите правду – для меня это тоже невообразимый шок!
Он рассмеялся и перед тем, как кто-то успел произнести хоть слово, подозвал официанта:
– Две бутылки самого лучшего шампанского! Нет, лучше три! И побыстрее!
Официант со всех ног бросился выполнять поручение, а граф, усевшись в коричневое кожаное кресло, обратился к друзьям с просьбой:
– Дайте мне перевести дух, господа. Я все вам расскажу, поверьте! Но… Господи, я и сам едва могу в это поверить!
Его друзья прекрасно знали, что после смерти десятого графа Элдриджа сын унаследовал только титул и в придачу к нему огромные долги. Ройдин покинул Лондон, чтобы заняться поместьем, которое, надо признать, было в совершенном запустении, да и замок уже давно нуждался в ремонте.
А так как от нового графа долго не поступало никаких известий, его приятели догадались, что он не может вернуться в Лондон за неимением средств.
С поразительной быстротой официант принес бутылку шампанского в ведерке со льдом. Он наполнил пять бокалов, и граф осушил свой залпом. Затем потребовал:
– Еще бутылку! И охлади как следует!
– Хорошо, милорд.
Ройдин допил шампанское и объявил:
– Знаю, вы сгораете от любопытства. Сейчас я расскажу вам, что со мной произошло.
– Если ты действительно сказочно разбогател, – прервал его Чарльз Рэйнем, – могу предположить, что ты случайно нашел на одном из своих полей залежи золота или обнаружил сокровища Короны на одном из чердаков.
– Только об этом я и молился все это время, – рассмеялся граф, – но, увы, на чердаках нет ничего, кроме крыс, а на моих полях произрастают лишь сорняки.
– Что же тогда случилось? Ради бога, Ройдин, не томи нас, мы умираем от любопытства! – взмолился Джимми Понсонби.
Перед тем как ответить, граф протянул пустой бокал, и один из приятелей охотно наполнил его.
– Я не знаю, помните ли вы, – начал он, – что у брата моего отца был очень скверный характер. Я крайне редко видел его, разве что на похоронах. Он терпеть не мог всех своих родственников, поэтому и переехал в Нортумберленд, где приобрел дом.
– Я припоминаю. Как-то раз он приезжал к тебе в Итон, – сказал Джимми, – и дал каких-то несчастных шесть пенсов на расходы, так сказать. Таких скупердяев я в жизни не встречал!
– Да, это очень похоже на дядюшку Лайнела, – согласился граф. – Отец мой был человеком чрезмерно щедрым и расточительным, тот же – полной противоположностью, скрягой, каких поискать. – Он сделал небольшой глоток из своего бокала и затем, к радости приятелей, продолжил: – Две недели назад я получил известие о кончине своего дяди, а также письмо от его нотариуса, где сообщалось, что, поскольку дядя сделал меня своим наследником, я должен незамедлительно приехать в Лондон и присутствовать на оглашении завещания.
Сделав небольшую паузу, он продолжал:
– Я ни минуты не сомневался, что это будет абсолютно бесполезная поездка. Но все же, как знать? Вдруг старый скряга оставил мне хоть что-нибудь, кроме своих добрых пожеланий. – Он сделал еще глоток шампанского. – Но на деле вышло так, что он завещал мне все, что у него было!
– Все? – воскликнул Чарли. – И сколько же это?
Граф помедлил, как будто затруднялся ответить. Затем медленно произнес:
– Три миллиона фунтов с небольшим.
Его друзья буквально задохнулись от изумления. Затем заговорили все сразу:
– Возможно ли это?
– И ты ни о чем не догадывался?
– Почему? Как? Невероятно!
Граф снова поднял руку:
– Я знал, что у вас будет много вопросов. Могу сказать лишь одно – он экономил на всем и копил деньги всю свою жизнь, делая вложения в различные компании, которые сначала тщательно проверял. Кроме того, у дяди были довольно крупные вложения в Америке, которые стали его козырной картой, поскольку дивиденды от этих вложений увеличивались с каждым годом.
– Я не слышал более удивительной истории! – воскликнул Джимми. – Ройдин, дружище, прими мои поздравления! И если мне самому не посчастливилось стать Мидасом [1]1
Мидас – Золотой Царь, в греческой мифологии царь Фригии, сын Гордия. В награду за почет, оказанный учителю Диониса Силену, получил от бога необычный дар – все, к чему прикасался Мидас, превращалось в чистое золото. – Примеч. пер.
[Закрыть], то я искренне рад, что к тебе судьба оказалась более благосклонной.
– Спасибо, Джимми. Хочу пообещать вам одну вещь: я никогда не забуду своих старых добрых друзей.
Он выпил еще немного и сказал:
– На самом деле по дороге сюда я думал, как же мне получше отблагодарить вас за вашу преданную дружбу, которая связывает нас уже столько лет. И у меня возник замечательный план. Надеюсь, он вам понравится.
На минуту он отвлекся, так как в гостиную вошли еще три молодых джентльмена.
– Ройдин, ты ли это? Где же тебя черти носили? Мы по тебе уже успели соскучиться!
– Я вернулся, господа, – ответил граф, – и я остаюсь. Присаживайтесь. Позвольте раскрыть вам мои планы.
Когда молодые люди уселись, граф налил им шампанского и заказал еще бутылку. Он рассказал вновь прибывшим о своей удаче, а затем спросил:
– Сколько нас?
– Десять, – ответил Чарли, оглядывая всех присутствующих.
– Тогда, я думаю, нам нужны еще два человека, – объявил граф. – Тринадцать собирать не будем, это несчастливое число.
– Тебе, я полагаю, нет причин бояться плохих чисел! – пошутил кто-то.
– «Легко пришло, легко ушло», – процитировал Джимми Понсонби, – и что бы ни имел в виду Ройдин, я уверен, что двенадцати человек нам будет вполне достаточно.
Пока он говорил, в комнате появились еще двое мужчин, которых Джимми тут же позвал присоединиться к компании. Одним из них, как успел отмстить Ройдин, был сэр Мортимер Мартин, который ему никогда особо не нравился. Тем не менее граф ничего не сказал и поприветствовал его как ни в чем не бывало.
Вслед за сэром Мортимером вошел еще один молодой человек – баронет Эдвард Хау, которого называли также Гарри. В былые годы он был закадычным другом графа.
– Рад, что ты здесь, Гарри! Я надеялся увидеть тебя в Лондоне.
– И я очень надеялся, что встречусь с тобой, – ответил Гарри. – Как же ты мог оставить нас так надолго?
– Если бы это зависело от моего желания… Я как раз рассказывал нашим друзьям о своих приключениях. Но послушайте же, что я намерен устроить, чтобы развлечь вас и выразить свою благодарность за все годы, проведенные вместе.
Бокалы снова были наполнены. Приятели Ройдина сидели в своих креслах, подавшись вперед, чтобы не пропустить ни единого слова.
– Я полагаю, вы бы хотели узнать, каковы мои намерения теперь, когда я стал богат. Слушайте же: я хочу самых красивых киприоток Лондона, я хочу самых лучших лошадей, и я хочу, друзья мои, устроить для вас небывалую вечеринку в моем замке, куда вы все и приглашаетесь!
Последовали бурные изъявления восторга, кто-то даже захлопал в ладоши.
– Ну, имея такое состояние, с первым у тебя проблем не будет, – заметил кто-то, намекая на киприоток.
– Поскольку мне нужно подготовить замок, у меня не будет времени лично заниматься поиском девиц. Это – ваша работа.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Чарли.
– Сегодня понедельник, – сказал граф. – Я предлагаю вам приехать ко мне в пятницу. Пусть каждый из вас приведет с собой киприотку, которую считает самой красивой в Лондоне.
– Это, бесспорно, Дэйзи, – сообщил Джимми.
– Наоборот, – запротестовал Чарли, чуть ли не набрасываясь на него. – Лу-Лу обставит ее как нечего делать!
Он был настроен весьма агрессивно. Потом и другие присоединились к нему.
– Мэвис просто великолепна, с ней никто не сравнится!
Упоминались еще Милли, Эми и Дорис. Неизвестно, сколько бы продолжался спор, если бы Ройдин не сказал:
– Послушайте, я предлагаю решить эту проблему по-другому.
– Что ты еще придумал, Ройдин? – поинтересовался Чарли.
– А вот что: я хочу, чтобы каждый из вас привел с собой киприотку, которую считает самой красивой, и мы устроим между ними конкурс – своего рода соревнование. Тот из вас, кто приведет девушку, набравшую наибольшее число голосов, получит приз в тысячу фунтов.
– Тысячу фунтов? – присвистнул Джимми.
– Да, тысячу фунтов, – подтвердил граф. – А победившая девушка получит в подарок роскошную сверкающую вещицу.
Воцарилась тишина, удивлению присутствующих не было предела, и граф продолжал:
– Будут назначены также второй и третий призы – так же, как и на скачках.
– На каких еще скачках? – спросил кто-то.
– Одной из самых экстравагантных выходок моего отца было строительство ипподрома, который долгое время никто не использовал. Сейчас это небольшое поле с беговыми дорожками. Но к субботе там будет все готово для проведения настоящих скачек. Вы можете соревноваться на своих лошадях, а можете взять одну из моих. Надеюсь, к тому времени мне удастся найти несколько отличных скакунов для моей конюшни, – объяснил граф.
– И каковы же ставки? – спросил один из друзей.
– Такие же, как и на киприоток – тысяча фунтов победителю каждого заезда, а их будет всего четыре. Пятьсот фунтов пришедшему вторым и триста пятьдесят – третьему.
– Звучит заманчиво! – Джимми потер руки. – Хочу сказать, Ройдин, что жизнь в деревне не повлияла на твои мозги. В Итоне ты всегда был заводилой во всех наших проказах и шалостях.
– И в Оксфорде, между прочим, тоже, – подхватил Чарли.
– Я думал, вас это развлечет, – улыбнулся граф. – Теперь, перед тем, как я отправлюсь делать приготовления, помогите найти несколько приличных лошадей персонально для меня.
Опять все заговорили хором. Из общей суматохи Ройдин смог уловить, что некий маркиз Монтепарт, помешанный на лошадях, занимался их разведением и продавал племенных жеребцов. Кто-то упомянул также распродажу, которая происходила как раз в этот день в Тэттерсолл.
Граф поднялся.
– Мы отправимся в Тэттерсолл, – объявил он. – Поэтому чем быстрее мы пообедаем, тем лучше. Надеюсь, вы составите мне компанию.
Он улыбнулся своим друзьям и добавил:
– В былые времена вы давали мне есть и пить, когда приходилось совсем туго. Сейчас я с огромным удовольствием хочу отплатить вам таким же радушием и пригласить вас разделить со мной трапезу.
Смеясь и перешучиваясь, они перешли в столовую. Граф послал записку шеф-повару, заказав все самое лучшее и дорогое, что только может быть.
Это был восхитительный обед, где все смеялись, веселились и перекрикивали друг друга, чтобы быть услышанными.
Затем, рассевшись по разным фаэтонам, молодые люди направились в аукционные залы Тэттерсолл. Здесь граф приобрел шесть великолепных скакунов. Потом он попросил Чарли на следующий день купить ему еще несколько, если он сочтет их достойными занимать место в графской конюшне.
– Ты знаком с Монтепартом, – сказал Ройдин. – Посмотри, есть ли у него стоящие лошади. Если есть, я куплю их у него за любую цену, какую он назовет.
– Хорошо, я съезжу к нему, – пообещал Чарли.
Чарли, или лорд Чарльз Рэйнем, был его близким другом. Он был членом жокейского клуба и пользовался большим авторитетом среди любителей скачек.
– Я всецело полагаюсь на тебя, ведь наши вкусы на лошадей совпадают, – сказал ему граф, доверяя сделать выбор. – Чтобы подготовить все к пятнице, я должен немедленно отправляться в замок.
Он посмотрел на своих друзей и сказал:
– Думаю, дорогу к замку вы все знаете. Я буду ждать вас в пятницу днем и, конечно же, буду готов встретить очаровательных дам, которые будут вас сопровождать.
– Полагаю, это обязательное условие нашего присутствия на вечеринке? – осведомился кто-то.
– Безусловно! – ответил, смеясь, граф. – И без девиц я вас просто не впущу!
Раздался дружный смех. Затем двое его приятелей поспорили, кто пойдет на вечер с красоткой по имени Молли. Оба они были уверены, что «несравненной» станет именно она.
Граф повернулся, чтобы идти к воротам, и увидел Гарри Хау, стоящего позади него.
– Я поставлю на тебя, Гарри, – тихо сказал он другу. – Уверен, ты выиграешь один из заездов. Ты был лучшим наездником, каких я только видел, если только время не изменило тебя.
– Спасибо, Ройдин. Но мне уже довольно давно не приходилось ездить ни на чем мало-мальски приличном.
– Все мои лошади в твоем распоряжении, – пообещал ему граф и положил руку на плечо друга. – Никогда не забуду, как мы веселились в Оксфорде. Мы нарушали все запреты, но всегда умудрялись выходить сухими из воды.
Гарри рассмеялся:
– Я часто спрашиваю себя, как это нам так везло, что нас не отчислили за отвратительное поведение?
– Мы умеем выживать и бороться, – тихо ответил Ройдин.
Он замолчал, так как к ним подошел сэр Мортимер Мартин.
– Примите мои поздравления, Ройдин! Вы, как никто, заслуживаете ласки фортуны.
– Спасибо за теплые слова, – ответил граф. – Знаете, я бесконечно благодарен богам и той неведомой силе, которая заботится обо мне.
Сэр Мортимер ничего не ответил, но Гарри, наблюдавший за ним, успел заметить в его глазах вспышку зависти – так по крайней мере ему показалось.
Однако граф уже садился в свой фаэтон, на котором приехал на распродажу. Фаэтон этот, как заметили приятели, был довольно стареньким и нуждался в покраске. Две запряженные в него лошади в дни своей молодости, наверное, выглядели гораздо лучше, но эти дни остались в далеком прошлом.
Все, разумеется, ничуть не сомневались, что в следующий раз увидят Ройдина в совсем ином экипаже.
Граф натянул поводья и помахал рукой. Друзья проводили его громкими возгласами, подбрасывая шляпы в воздух.
– Надо же, ему чертовски повезло, – процедил сквозь зубы сэр Мортимер, пока все наблюдали за фаэтоном, через мгновение скрывшимся из виду.
– Никто не заслужил такой удачи больше, чем Ройдин, – резко ответил Чарли. – Да будет вам известно, любезнейший, что весь этот год граф не мог позволить себе приехать в Лондон даже на несколько дней. Но теперь, хвала небесам, мы будем видеть его чаще, как и в былые времена.
В ответ послышались одобрительные возгласы.
Затем Чарли присоединился к Джимми, направившемуся к своему фаэтону.
– Если и есть человек, которого я на дух не переношу, так это Мортимер Мартин, – признался Джимми, когда они отошли на достаточное расстояние. – Ума не приложу, как так вышло, что он оказался в числе приглашенных?
– В клубе он присоединился к нам как раз в тот момент, когда Ройдин рассказывал о своих планах, и как-то само собой вышло, что Мортимера тоже пригласили.
– Если хочешь знать мое мнение – это большая ошибка, – сказал Джимми. – По-моему, это мерзкий и отвратительный тип. Я знаю, что сейчас он увлекся карточной игрой и играет на гораздо более крупные суммы, чем может себе позволить.
– Я тоже обратил на это внимание, когда заезжал в клуб как-то на днях, – поддержал приятеля Чарли.
Потом некоторое время они ехали молча. Первым заговорил Джимми:
– Кого ты собираешься взять собой для конкурса киприоток?
– Будто не знаешь?
– Догадываюсь, – улыбнулся Джимми. – А мне тогда придется уговорить Лу-Лу. Она выглядит сногсшибательно, особенно по вечерам.
Чарли рассмеялся:
– Да, вечером они все выглядят гораздо лучше, нежели к утру.
Джимми отпустил непристойную шутку по этому поводу, и оба громко расхохотались.
Продолжая свой путь и обсуждая предстоящую вечеринку, они одновременно думали про себя, как бы им представить свою киприотку так, чтобы она затмила всех остальных.
Гарри Хау отказался от нескольких предложений подвезти его до клуба, так как пока не собирался возвращаться на Сент-Джеймс-стрит. Вместо этого он нанял экипаж и отправился в Челси.
Недалеко от приюта, открытого на средства Нелл Гвинн, красовался очаровательный особнячок, который был хорошо знаком молодому человеку.
Когда он позвонил, дверь открыла горничная в цветном чепце и белоснежном переднике.
– О, это вы, мистер Эдвард! – прощебетала она и присела в реверансе. – А мы уже думали, вы не приедете!
– Да, я немного опоздал, – отрывисто произнес Гарри и прошел в гостиную, расположенную на первом этаже.
Чрезвычайно миловидная молодая особа, сидевшая на софе, увидев его, вскочила и бросилась к нему с распростертыми объятиями.
– Гарри! – воскликнула она. – Я думала, ты обо мне совсем забыл!
– Прости, Милли, я очень хотел приехать к обеду, но произошло одно довольно неожиданное событие, которое меня и задержало.
Он обнял девушку и хотел было поцеловать, но она с любопытством спросила:
– И что же такое произошло?
– Я расскажу тебе, но чуть позже, – ответил Гарри и поцеловал ее, крепко прижимая к себе.
Милли игриво высвободилась из его объятий:
– Очень любопытно.
– И будет еще любопытнее, когда я расскажу тебе, что случилось.
Милли присела на софу, и Гарри устроился рядом. Он рассказал ей о невероятной встрече в клубе «Уайт» и о сказочном наследстве, доставшемся его другу графу Элдриджу.
– Ах, Гарри, – вздохнула красавица. – Если бы на его месте был ты!
– Я тоже сразу об этом подумал, – признался молодой человек. – Но слушай дальше, тебе это понравится.
И он поведал ей, что граф собирается давать званый ужин, на который каждый из его друзей должен привести с собой самую красивую киприотку, которую знает. Гарри также рассказал ей и про приз в тысячу фунтов, полагавшийся за самую прекрасную даму, и о подарке для самой победительницы – той самой «роскошной сверкающей вещице», которую упоминал граф.
– Что означает, конечно же, украшение с бриллиантами! – подвел он итог.
У Милли загорелись глаза.
– О, Гарри! Это же потрясающе!
– Так и будет, – ответил он, – тем более что скачки я тоже собираюсь выиграть.
– И там тоже полагается приз?
– Да, такой же, как и за киприотку, – ответил Гарри.
– Когда же состоится вечер? – поинтересовалась Милли.
– В следующую пятницу.
Милли сразу же поникла.
– О нет! Только не в пятницу!
– Почему? В чем дело? – насторожился Гарри.
– Потому что в этот день возвращается барон, – упавшим голосом ответила Милли.
– О господи, не может быть! Только не это! – простонал Гарри.
– Так и есть. Он сам сказал мне.
– Но ты, конечно же, сможешь найти предлог, чтобы поехать со мной в замок Элдриджа?
Милли покачала головой:
– Ты же сам знаешь, что это невозможно.
Наступило молчание. Гарри прекрасно знал, что она находилась под покровительством барона фон Волтермера.
Барон – очень богатый человек – обосновался в Англии более десяти лет назад. Будучи человеком умным, он вложил свои деньги в ряд новых технических компаний и воспринимался более или менее как гражданин Англии.
Когда ему это было необходимо или удобно, он проявлял небывалую щедрость. Так он подарил Милли особняк в Челси. Помимо этого в дар ей он преподнес роскошный экипаж и пару превосходных лошадей, а еще армию слуг, которые приглядывали за ней.
Милли, несомненно, была самой шикарной женщиной во всем высшем свете Лондона.
Более того, барон всегда привозил ей дорогие украшения. Даже самое крошечное из них было не по карману бедному Гарри. Существовало также негласное правило: если киприотка находилась под так называемым «покровительством», то есть на содержании одного джентльмена, она была недоступна для всех других.
Но с Гарри Милли была знакома уже так давно, что ради него нарушила этот закон. В то же время ей хорошо было известно, что молодой человек не мог обеспечить ей жизнь в роскоши, как это делал барон.
– Мне очень жаль, Гарри, – произнесла она совершенно искренне.
– Все в порядке, Милли, – философски сказал Гарри. – Ты ни в чем не виновата.
– Уверена, ты найдешь кого-нибудь еще.
– Никто не выглядит так превосходно, как ты, – ответил он, – да и, честно говоря, я не знаю никого, кроме тебя, кто бы смог покорить всех присутствующих с первого взгляда.
Милли поцеловала его, но поняла, что в данный момент это могло быть слабым утешением.
– Думаю, мне лучше вернуться в клуб и посмотреть, что творится там, – сказал Гарри.
– Пожалуйста, останься поужинать.
Он покачал головой:
– Если смогу, приду завтра. А пока мне нужно подумать и найти какое-то решение.
– Ах, Гарри, если бы это был какой-нибудь другой день, мне бы удалось пойти с тобой, милый, но когда барон так надолго уезжает, он хочет, чтобы я с нетерпением ждала его.
– Знаю, знаю! – с раздражением ответил Гарри. – Не делай мне еще больней, Милли. Мы опять возвращаемся к старой теме: я – нищий молодой человек, довольствующийся крохами со стола богатого толстопуза.
– «Крохами»! Высоко же ты меня ценишь! – взорвалась Милли. Затем, уже более мягким тоном, добавила: – Ну, все равно, Гарри, мне очень жаль… очень… правда, мне жаль.
Она повторяла это снова и снова, пока Гарри не ушел.
На углу улицы он остановил экипаж и поехал домой. По пути Гарри неустанно думал, как разрешить сложившуюся проблему. Но в голову ничего не приходило, и он сказал себе, что ничего более ужасного с ним еще не случалось.
Молодой человек вышел из экипажа около дома, где жил, на Хаф-Мун-стрит, которая считалась одним из престижных районов Лондона. Однако единственной комнатой, которую он на самом деле занимал, была мансарда.
Поднимаясь по крутым ступенькам, Гарри думал, как бы было замечательно, если бы он мог позволить себе квартировать в больших, с высокими потолками, комнатах, расположенных под его каморкой.
Затем, открыв дверь в свою спальню, он с удивлением обнаружил, что там кто-то есть.
Девушка смотрела через раскрытое окно на крыши соседних домов и повернулась, услышав, как он вошел.
– Аморита! – воскликнул Гарри. – Что ты здесь делаешь?
Она бросилась к нему:
– Ах, Гарри, я так рада, что ты наконец пришел! Я так боялась, что прожду тебя здесь целую вечность!
– Что ты делаешь в Лондоне? – спросил Гарри.
– У меня плохие новости, – ответила ему сестра.
– Что еще такое?
– Нашей старой нянюшке Нэнни нужна операция. Я только что отвезла ее в больницу, и доктор Грэхэм договорился, чтобы ее оперировал один из лучших хирургов. Но Гарри, это обойдется по меньшей мере в сотню фунтов!
Гарри издал изумленный возглас:
– Сто фунтов? У нас нет таких денег!
– Я знаю, знаю, – проговорила Аморита, – но мы не можем оставить бедную нянюшку умирать. Она так мучается!
Гарри прижал ладонь ко лбу.
– Боже правый, почему это все случилось именно сейчас? – произнес он в отчаянии.
– Нэнни была с нами, еще когда мы были совсем маленькие, – продолжала Аморита, – а теперь, когда мамы и папы больше нет, никто не любит нас больше, чем она.
– Я знаю, – ответил Гарри. – Господи, только что я получил один удар, а теперь еще и это!
– Что за первый удар? – с участием спросила сестра.
Гарри уселся на кровать.
– Ты не поверишь в такой злой рок, – сказал он. – Два часа назад я был уверен, что у меня есть шанс выиграть две тысячи фунтов.
– Две тысячи? – воскликнула девушка. – Да как же ты мог выиграть столько денег?
Поскольку в сложившихся обстоятельствах было достаточно трудно объяснять все подробности происшедшего, Гарри медленно сказал:
– Мой старый друг граф Ройдин Элдридж приехал сегодня в клуб «Уайт» с потрясающей новостью – он получил в наследство огромное состояние.
Далее он рассказал, что граф хотел отблагодарить своих друзей за поддержку, которую они оказывали ему во времена его бедственного положения и безденежья.
Потом Гарри добавил:
– Ройдин устраивает скачки. Победителю полагается приз в тысячу фунтов. Другая тысяча фунтов будет наградой тому, кто приведет на вечер самую красивую киприотку.
Как раз этого не надо было говорить, так как Аморита тут же спросила:
– Что означает «киприотка»?
Гарри наконец сообразил, с кем разговаривает. Поколебавшись несколько секунд, он ответил:
– Это актриса.
– А, понятно.
– У меня есть приятельница, которая замечательно подошла бы для этой роли, – продолжал сочинять Гарри, – но, к сожалению, она не сможет сопровождать меня в этот день.
– Ну, ты, конечно, сможешь найти кого-то еще? – наивно спросила девушка.
Гарри сделал беспомощный жест рукой:
– Откровенно говоря, я не знаю больше никого, да и я настолько беден, что не могу себе позволить пригласить кого-то еще.
Помолчав немного, он поднялся:
– И почему это все должно было случиться именно со мной? Чем я заслужил такую страшную несправедливость?
Он подошел к окну и, стоя спиной к комнате, сказал:
– Если я не приведу киприотку, я не смогу пойти на вечер. А это означает, что у меня не будет шансов выиграть скачки! Черт побери! Ничего хуже не придумал бы и сам дьявол!
Он был в отчаянии.
Вдруг тихий неуверенный голос у него за спиной пролепетал:
– А что… что, если… с тобой пойду я?..
