Текст книги "Любовь и гепард"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Барбара Картленд
Любовь и гепард

От автора

Стаббс – один из самых известных английских живописцев, хотя было время, когда его недооценивали, называя «лошадиным художником».

Признание пришло к нему позже, и тогда Стаббс занял место в одном ряду с такими мастерами британской живописи, как Рейнолдс и Гейнсборо.

Вряд ли еще какой-нибудь художник с таким необыкновенным мастерством изображал и животных, и людей.

Спортсмены стали коллекционировать полотна Стаббса с тех пор, как он начал рисовать лошадей. Его картины есть в коллекциях королевы и других членов королевской семьи.

Гепард, которого так великолепно изображал художник, – самое быстрое животное в мире.

Слово «гепард» пришло из Индии и означает «пятнистый».

В Древнем Египте гепарда изображали на барельефах и фризах как символ мужества.

Есть сведения, что гепардов содержали как «домашних любимцев» Чингисхан и император Карл Великий.

Индийские князья охотились с этими животными, но с 1930 года нет упоминаний о том, что в Индии гепарды сохранились в дикой природе. Теперь они обитают только в Африке.

Когда гепард доволен, он мурлычет, как кошка, и все тело его вибрирует.

Если он симпатизирует человеку, то часто облизывает ему лицо и нежно покусывает за ухо.

К сожалению, теперь уже ясно, что для сохранения гепардов нужны меры специальной защиты.

Глава первая

1878 год

Ильза кончила украшать церковь цветами и осталась довольна результатами своей работы.

Как хорошо, что сейчас май и уже появились даже те цветы, что обычно цветут в начале лета.

Она последний раз оглядела маленькую норманнскую церковь, в которой ее когда-то крестил отец и где состоялась ее конфирмация, и пошла к выходу.

У двери Ильза снова остановилась и оглянулась, чтобы еще раз полюбоваться алтарем, который она украсила садовыми лилиями и золотистыми азалиями.

Только один человек смог бы оценить ее усилия по достоинству: это мама.

Сколько она себя помнила, в доме всегда были цветы. Жители деревни очень любили жену викария и часто приносили ей первые цветы, которые распускались в их садиках.

Закрыв дверь церкви, Ильза спустилась по ступенькам и прошла мимо старинных надгробий.

Вдали виднелся Харлстоун-Холл, где родился и вырос ее отец.

У шестого графа Харлстоуна было трое сыновей.

Старший, Роберт, должен был унаследовать титул. Он стал полковником.

Второй сын, Генри, служил в Королевском военно-морском флоте, был гардемарином на эсминце. Он предпочел не спешить к алтарю и так и умер неженатым: во время боя его эсминец затонул.

Третий, Марк, следуя традиции, посвятил свою жизнь церкви. Ему предложили на выбор приход. Почтенный Марк Харл принял это спокойно, заранее зная, что его ожидает.

К сожалению, он смирился и с тем, что невесту ему выбрал отец. Это была дочь пэра, у которой было немалое наследство.

Марк женился, когда ему было двадцать два года.

Молодых людей ничто не связывало, поэтому их брак был несчастливым с самого начала.

Марк испытал лишь облегчение, когда после шести лет семейных споров его жена холодной зимой заболела пневмонией и так и не оправилась от нее.

Осталась пятилетняя дочь, которая росла очень похожей на мать.

Как только закончился положенный год траура, Марк, к тому времени уже викарий Литтлстоуна, женился на девушке, которая ему всегда нравилась, но к которой у него все не хватало смелости подойти.

Она была дочерью соседа-сквайра, и молодые люди встречались на званых вечерах, которые устраивали их родители.

Элизабет была так красива, что Марку казалось, она и не посмотрит в его сторону.

Но девушка, влюбленная в него с детства, оставалась свободной, так ни с кем и не связав свою судьбу.

Ее родители слишком любили дочь, чтобы заставлять вступать в брак вопреки ее желанию.

Элизабет и Марк поженились очень тихо.

После страстного медового месяца они обосновались в Литтлстоуне, и это тихое место стало для них счастливым.

Ильза родилась через год после свадьбы.

К сожалению, оказалось, что больше Элизабет не сможет иметь детей, поэтому всю свою любовь родители отдали единственной дочери.

Ильза не смогла бы вспомнить ни одного дня, который не был бы для них полон любви и счастья.

Трудности появились только тогда, когда подросла Дорин: она всегда хотела иметь то, чего не могла получить.

Для всей семьи оказалось большим облегчением, когда дедушка-граф настоял на том, чтобы девочку отправили в Лондон, в престижную школу для молодых леди.

А потом она уехала в не менее престижное учебное заведение во Флоренцию.

В результате все мироощущение Дорин так изменилось, что родной дом стал казаться ей тюрьмой. Ее не интересовали ни деревенская жизнь, ни заботы отца.

Пока был жив старый граф, каникулы девочка проводила у него в Харлстоун-Холле. Дорин обожала его огромные комнаты с высокими потолками, шикарные спальни с кроватями, где четыре резных деревянных столбика поддерживали роскошные пологи.

– Я люблю роскошь! – говорила Дорин младшей сестре, а та не очень понимала, что имеет в виду старшая.

Когда девушке исполнилось семнадцать лет, она была представлена ко двору. Сопровождала ее сестра графа, у которой не было собственных дочерей, и в конце своего первого лондонского сезона Дорин вышла замуж за лорда Баркера. Его сочли прекрасной партией, несмотря на то что он был намного старше Дорин.

С тех пор отец, мачеха и сестра видели ее очень редко, но никто из них и не скучал по ней, так пренебрежительно относилась девушка к деревенской жизни и к своей семье.

Элизабет Харл изо всех сил старалась стать для падчерицы хорошей матерью. Но в глубине души она чувствовала, что из этого ничего не вышло.

Когда два года назад мачеха умерла, Дорин даже не приехала на похороны, только прислала огромный венок, который казался неуместным среди скромных веночков, любовно сплетенных местными жителями, и трогательных букетиков полевых цветов, которые принесли деревенские дети.

Все в деревне знали, как Элизабет Харл любила цветы, и в день ее похорон ей в дар были принесены цветы из всех садов в деревне.

Для Марка Харла это был ужасный удар. Ему не верилось, что его покинула та, кого он так любил.

Ильза понимала и безмерно жалела отца, но не знала, как смягчить его горе.

Она изо всех сил старалась заменить маму, где только могла: украшала цветами церковь, навещала больных в деревне, утешала несчастных, помогала найти работу молодым людям, которые окончили школу.

Прошел год с тех пор, как новый граф Харлстоун закрыл дом в родовом поместье. Роберт был назначен губернатором северо-западной провинции Индии и последующие пять лет должен был прожить там.

– Понимаешь, Марк, – сказал он брату, – я не смогу как следует содержать дом, поскольку в Индии у меня будут большие расходы.

– А что станет со слугами, которые всегда там работали? – спросил Марк Харл. – Некоторые из них прожили в доме более тридцати лет.

– Я знаю, знаю, – раздраженно воскликнул Роберт. – Но где мне найти деньги?

Братья проговорили всю ночь. В конце концов, по настоянию викария, граф оставил четырех самых старых слуг присматривать за домом.

– Нужно подыскать остальным какую-нибудь работу, – сказал викарий. – И необходимо подумать о пенсиях, чтобы старики по крайней мере не голодали.

– Ты прекрасно знаешь, что не сможешь это сделать! – раздраженно отозвался Роберт. – У нас один выход – что-нибудь продать.

– Продать? Но все, что есть в доме, наследуется без права отчуждения.

– Наверняка найдутся какие-нибудь вещи, которые не входят в этот список. И потом, есть несколько отдаленных участков земли, которые можно продать, хотя много за них не выручим.

В конце концов викарий придумал, как помочь еще двум старым слугам.

Садовнику Уоткинсу он посоветовал выращивать овощи и фрукты на продажу, а Оксу – заняться охотой и ставить капканы, а потом продавать кроликов, голубей и уток, которых удастся подстрелить или поймать.

– Конечно, это небольшой доход, – сказал Марк брату, – но хоть какая-то поддержка. Да и заняты они будут.

Он глубоко вздохнул и добавил:

– Не знаю, что теперь будут делать в деревне! Тебе, Роберт, хорошо известно, что все молодые люди рассчитывали на работу в поместье.

– Да знаю я это! Но не могу же я отказаться от назначения только потому, что деревенским жителям удобнее, чтобы я оставался в Англии! Это большая честь для меня.

Он говорил спокойно, но в его голосе прозвучала горькая нотка.

– На самом деле главная причина в том, – мягко заметил Марк, – что Харлы никогда не были богаты, а папа всегда пытался это скрыть, особенно когда дело касалось лошадей.

– Это правда, – согласился Роберт. – Поэтому я предлагаю тебе выбрать двух лошадей, которые тебе больше всего нравятся, а остальных продать.

– Неужели это так необходимо? – спросил викарий. – Ведь там прекрасные, породистые лошади!

– Не могу же я их взять с собой в Индию! А к тому времени, как я вернусь, они уже состарятся.

В конце концов викарий оставил себе четырех лошадей, остальные были проданы.

Ильза плакала, когда их уводили. Ей разрешалось кататься на любой лошади из конюшен дедушки, и она прекрасно с ними управлялась.

Конюхи говорили: «Мисс Ильза умеет подойти к лошадям».

Ее слушались даже те, на которых и конюхи ездить опасались.

Единственным утешением было то, что дом в поместье не сдавали внаем.

– Если бы я не смогла кататься в парке верхом, плавать в озере и читать книги в библиотеке, – сказала Ильза отцу, – было бы очень грустно.

– Я знаю, моя дорогая, – ответил викарий. – Нам следует благодарить Бога за то, что мы по крайней мере можем бывать в доме.

Но годы делали свое дело: двери и оконные рамы уже пора было поменять, сад, за которым никто не ухаживал, зарастал и дичал, клумбы забивали сорняки. Ильзе приходилось пробираться сквозь заросли крапивы, чтобы сорвать цветы, которые еще цвели там, где когда-то были посажены.

Дом разрушался на глазах, но викарий, казалось, не думал о его ремонте.

– Твой дядя пробудет в Индии по меньшей мере еще два года, – говорил он.

Девушка продолжала ходить в дедовский дом, чтобы читать книги, рассматривала картины, развешанные на стенах, и думала, как прекрасно они выглядели бы, если бы не были покрыты пылью.

Мебель нуждалась в полировке, камины – в чистке, как это всегда делалось при жизни деда.

Ильзу радовало, что по завещанию ее отцу были оставлены две картины. Поскольку они были подарены крестным отцом, то не входили в список вещей, не подлежащих отчуждению.

Это были творения Стаббса. Как говорил отец, к ним удачно подобрали рамы, и картины выглядели великолепно.

– Они так хороши, папа, – воскликнула как-то Ильза. – Я уверена, дедушка знал, что лучше тебя их никто не сможет оценить.

– Я очень рад, что они принадлежат мне, – ответил викарий. – Да и деньги, которые он мне оставил, очень пригодятся, чтобы помочь самым нуждающимся.

Ильза подавила желание сказать, что ей бы очень не помешало новое платье. Девушка знала, отец думает о тех, кто остался без работы, после отъезда его старшего брата. Это были пожилые люди. Им не к кому было обратиться, их жилища нуждались в ремонте, и они находились в самом отчаянном положении.

Викарий никому не мог отказать. Он нанял человека для ухода за лошадьми, а в саду работал мальчик, в услугах которого не было никакой нужды.

Миссис Бриггс – Ильза помнила ее чуть ли не с самого своего рождения – помогала в кухне.

Няне, которая взяла на себя заботу об их доме после смерти Элизабет и прекрасно справлялась со своими обязанностями, предложили в помощницы молодую девушку, с которой было больше хлопот, чем помощи.

Возвращаясь домой из церкви, Ильза думала о двух серьезно больных деревенских жителях, состояние которых очень беспокоило отца.

Кроме того, она хотела сделать отцу сюрприз ко дню его рождения на следующей неделе. Девушка узнала, что в Лондоне недавно вышла книга с репродукциями всех картин Стаббса. Конечно, отцу доставит огромное удовольствие почитать ее и узнать побольше о художнике, чьи картины украшают стены его кабинета.

Ильза решила написать и попросить прислать книгу, а в день рождения подарить ее отцу вместе с другими небольшими подарками.

Ее мама всегда говорила: «Подарки любят все, и чем их больше, тем лучше».

Ильза обычно получала на свой день рождения не менее полудюжины свертков. Столько же Элизабет готовила для мужа. Обычно один подарок был более существенным и довольно дорогим, а другие – маленькие, забавные пустячки: баночка горчицы, которую предпочитал викарий, пчелиные соты, платок с его вышитыми инициалами. Каждый сверток разворачивался с интересом и радостью.

Ильза решила, что в этом году отец должен получить как можно больше подарков.

Подходя к дому, девушка с изумлением увидела, что перед входом стоит красивый экипаж, запряженный двумя холеными лошадьми. Он, несомненно, не принадлежал ни одному из соседей.

– Кто бы это мог быть? – удивилась Ильза.

Отца дома скорее всего не было. Он уехал в этот день очень рано, намереваясь навестить фермера, который жил в дальнем конце поместья Харлстоун. Его жена через два месяца должна была родить.

– Я надеюсь вернуться к ленчу, – сказал он дочери перед отъездом. – Но если задержусь, не жди меня. Ты же знаешь, какой Джонсон разговорчивый.

Ильза засмеялась. Она знала, что отец с таким пониманием и сочувствием относится к людям, что все стремятся обсудить с ним свои проблемы, поэтому эти беседы и затягиваются надолго. Но викарий понимал, что человеку порой необходимо поделиться с кем-нибудь своими бедами.

– Интересно, кто это к нему приехал? – гадала Ильза.

Открывая дверь, девушка еще раз бросила взгляд на лошадей. Они были просто великолепны, но ливрея кучера была ей незнакома.

Ильза вошла в дом и направилась прямо в гостиную, которая находилась в противоположном конце дома.

Около окна стояла стройная красивая дама в элегантном костюме и в шляпе с пером.

Ильза в нерешительности задержалась у двери, и в этот момент женщина повернулась.

– Дорин! – радостно воскликнула Ильза. – Я не ожидала тебя увидеть! Когда ты приехала?

Она подбежала к сестре и поцеловала ее. Дорин холодно позволила себя обнять, не сделав ни малейшего жеста навстречу сестре.

– Я приехала, а дома никого нет, – недовольно сказала она. – Куда вы все пропали?

– Я украшала церковь цветами. Ты же знаешь, сегодня суббота.

Дорин усмехнулась.

– Конечно, мне это и в голову не пришло. Ты выглядишь не очень-то презентабельно.

Ильза сняла шляпку.

– Я знаю. Но я заходила в дедушкин сад, чтобы нарвать цветов, а он так зарос, что пришлось буквально продираться сквозь заросли шиповника.

– Как глупо позволять дому разрушаться! – возмутилась Дорин.

Ильза знала, что сестре совершенно бесполезно объяснять, какие затруднения сейчас у их дяди.

Она только сказала:

– Как приятно тебя видеть! Хочешь кофе? Ты останешься на ленч?

– Думаю, да, если в этом доме найдется что-нибудь поесть! – ответила Дорин.

– Конечно, найдется! – воскликнула Ильза. – Когда миссис Бриггс узнает о твоем приезде, она особенно постарается.

– О господи! Неужели эта старуха до сих пор здесь живет? – раздраженно спросила Дорин.

– Она просто выглядит старше, чем есть на самом деле, – возразила Ильза. – Нам без нее не обойтись. Ты же знаешь, она живет в доме с тех пор, когда мы еще были детьми.

Но Дорин думала о чем-то своем и едва слушала сестру.

– Сходи скажи миссис Бриггс, что я останусь на ленч, а потом мне нужно с тобой поговорить, – произнесла она.

– А твой кучер?

Дорин засомневалась на минуту.

– Он может поесть здесь, если у вас найдется, чем его накормить, или пойти в гостиницу.

– Ну конечно, мы найдем что-нибудь здесь! – воскликнула Ильза и выбежала из комнаты.

В кухне миссис Бриггс замешивала тесто для воскресного пудинга, который очень нравился викарию.

– Миссис Бриггс, – громко сказала Ильза, потому что старушка была немного глуховата. – Приехала мисс Дорин, она останется на ленч.

– Ее светлость? – удивилась миссис Бриггс. – Спаси, Господи, мою душу! Она больше трех лет здесь не была.

– Ну да! Но сейчас она здесь, и ее кучера тоже надо накормить. Думаю, вы что-нибудь придумаете.

– Конечно. Хорошо, что я сегодня купила ногу барашка. Ее бы, правда, хватило еще на пару дней, но не оставлять же их голодными.

Миссис Бриггс обращалась скорее к себе самой, чем к Ильзе, так что та поспешила назад в гостиную.

По пути она постаралась пригладить волосы, представив себе, как неряшливо выглядит по сравнению с безупречной Дорин.

Жаль, что не было времени переодеться до приезда сестры, но, впрочем, с точки зрения Дорин, ни один наряд Ильзы не выдерживал критики.

После смерти мужа от сердечного приступа, случившегося три года назад, Дорин оказалась очень богата. Овдовев, она только один раз навестила отца и сестру.

Время от времени до викария и Ильзы доходили слухи о том, каким успехом Дорин пользовалась в Лондоне. В светской хронике газеты описывали званые вечера в ее доме, на которых бывали все лондонские знаменитости.

Когда викарий с младшей дочерью навещали соседей, те говорили только о Дорин.

– Ваша сестра одна из самых красивых женщин в Лондоне! – сотни раз слышала Ильза. – Говорят, она регулярно бывает во дворце Мальборо.

Хотя Ильза и была скромной деревенской жительницей, ей, конечно, очень хотелось бы оказаться в числе приглашенных во дворец принца Уэльского и его жены, красавицы датчанки, принцессы Александры.

О тех избранных, что собирались во дворце Мальборо, ходили сплетни, которые передавались шепотом.

Ильзе казалось, что она наслушалась столько, что могла бы написать целую книгу. Впрочем, ее не очень интересовали подобные сплетни, потому что она не сомневалась: путь в лондонский высший свет не для нее. Сестра никогда не приглашала ее погостить.

Ильза была уверена, что у Дорин были какие-то личные причины появиться в родном доме. Она даже испугалась, не случилось ли у сестры какого-то несчастья.

Однако не похоже было, что Дорин что-то беспокоит. Ильза обратила внимание на ее серьги с бриллиантами и три нитки жемчуга на шее. На плече у сестры переливалась бриллиантовая брошь в виде бабочки. Девушка невольно подумала, скольким жителям деревни могли бы помочь эти драгоценности и как счастлив при этом был бы их отец.

Но Дорин вспоминала об отце и сестре только на Рождество. Даже их дни рождения она забывала. Ильза подозревала, что это очень обижало викария, хотя он никогда не подавал виду.

Дорин почти и не скрывала, что презирает свою семью и намеревается жить совсем другой жизнью. Ее брак с лордом Баркером был первым шагом на этом пути. А оставшись богатой вдовой, она вовсе не собиралась знаться с деревенскими родственниками.

«Ума не приложу, зачем она приехала», – размышляла Ильза по пути в гостиную.

Пока ее не было, Дорин сняла шляпу с пером и удобно устроилась в глубоком кресле, положив ноги на специальную скамеечку.

– Теперь садись и слушай, – сказала она сестре, когда та вошла в гостиную. – Ты должна мне помочь, потому что я больше никому не могу доверять.

– У тебя неприятности, Дорин?

– Разумеется! Иначе зачем бы я сюда приехала? – фыркнула красавица.

– Мне очень жаль, – мягко сказала Ильза. – Конечно, папа и я обязательно тебе поможем, если это в наших силах. – Она опустилась возле кресла на колени и подняла глаза на сестру. – Расскажи, Дорин, что у тебя случилось.

Та вздохнула, но скорее с раздражением, чем с отчаянием.

– Вы должны мне помочь, потому что больше некому. То, что я хочу, очень, очень важно для меня.

– И что же ты хочешь?

– Я хочу выйти замуж за герцога Маунтерона.

Ильза ахнула.

– Герцог Маунтерон? Он намерен жениться на тебе?

Вопрос сорвался у нее с языка нечаянно. Уж очень она была удивлена. Конечно, не было сомнений, что Дорин в конце концов снова выйдет замуж. И уж наверняка за кого-то не менее знатного и богатого, чем лорд Баркер. Но даже он стоял гораздо ниже на социальной лестнице, чем герцог Маунтерон.

Ильза слышала и даже читала о герцоге, потому что он был владельцем прекрасных скаковых лошадей.

Викарий очень интересовался скачками и получал специальный еженедельник, в котором детально описывались лошади, участвовавшие в скачках на этой неделе, приводились их родословные, сообщалось и об их владельцах. Герцог Маунтерон выиграл дерби в прошлом году, а годом раньше его лошадь пришла второй. Последние несколько лет его лошади выигрывали все классические скачки.

Ильза с отцом не раз разговаривали об этом.

– Я слышал, он привез несколько жеребцов из Сирии, – сказал как-то викарий. – Или это был его отец? Так или иначе, в его лошадях течет арабская кровь. Вот почему они такие замечательные скакуны.

– Как бы мне хотелось посмотреть на них! – воскликнула Ильза.

– Я бы тоже не отказался, – засмеялся викарий. – Если повезет, может быть, когда-нибудь скачки будут проходить недалеко от нас, тогда и мы сможем побывать там.

Он вздохнул.

– К несчастью, Ньюмаркет слишком далеко. Ехать туда можно только с ночевкой, а это слишком дорого.

– Если выехать пораньше, я уверена, что в лунную ночь можно вернуться домой в тот же день.

Викарий улыбнулся.

– Ну что ж, это идея. Подумаем! А пока надо решить, каких лошадей мы будем выставлять на стипл-чейз на следующей неделе. А еще я надеюсь, что Ред Руфус достаточно окрепнет к осенней охоте.

Ред Руфус, их лучший жеребец, повредил ногу, и Ильза ухаживала за ним, делала перевязки и массаж. Конюх не сомневался, что девушка каждый вечер молится о выздоровлении лошади.

Теперь она сказала:

– Я уверена, что через месяц Ред Руфус поправится. Сначала его надо будет поберечь, но к осени он окрепнет.

Викарий ласково погладил руку дочери.

– Я очень надеюсь! И я знаю, дорогая, что только благодаря тебе конь не остался калекой. – Он улыбнулся. – В средние века тебя сожгли бы на костре как ведьму. Так что будь осторожна!

– Если я и ведьма, то белая, как мама, – ответила Ильза. – Ты ведь знаешь, ее так называли в деревне. И никогда не посылали за доктором, только за мамой. Ее травы вылечивали гораздо быстрее, чем лекарства, прописанные докторами.

– Ты права, – согласился викарий. – А когда у меня болела голова, достаточно было ей немного помассировать лоб, и боль немедленно исчезала.

Ильза промолчала.

Когда отец говорил о любимой жене, покинувшей его, у него в голосе звучала такая боль, что не было слов, которые могли бы утишить ее.

Сейчас девушка думала, что только мама смогла бы помочь Дорин.

После недолгой паузы старшая сестра воскликнула:

– Я должна выйти за него замуж! И сделаю это! Я не допущу, чтобы мне помешали, и вы с папой поможете мне!