Текст книги "Смех, свет и леди"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Ты, наверное, с дороги проголодалась и не откажешься от чашечки чая. Ты сегодня завтракала?

– Да, у меня хватило соображения взять с собой несколько бутербродов, – ответила Минелла. – А женщина, которая ехала со мной в вагоне, наверное, жена какого-нибудь фермера, угостила меня молоком. Me очень свежим – оно было кисловатым на вкус, но все это было очень любезно с ее стороны.

Конни опять засмеялась, но видно было, что она не думает плохо ни про фермершу, ни про Минеллу.

Потом ома открыла дверь гостиной и сказала:

– Давай я тебе покажу свою квартиру.

Рядом с гостиной располагалась спальня, из двух комнат она была больше.

Спальня была обставлена в том же духе, что и гостиная, вся в рюшах и оборочках.

Широкая кровать, которая показалась Минелле неуместной в таком маленьком помещении, была завешена шелковым пологом нежно-розового цвета. Полог прикреплялся к маленькому венчику, украшенному золотыми ангелочками, и пышными складками струился вниз.

Шторы, как и в гостиной, были перехвачены огромными атласными бантами, а подушечки на кровати, как с любопытством заметила Минелла, были обшиты кружевами.

Все это выглядело чрезвычайно непривычно, но, несомненно, очень по-женски, и Минелла подумала, что ее отцу такая обстановка непременно понравилась бы.

Зато ее мать наверняка сочла бы эту спальню верхом безвкусицы, но поскольку Минелла впервые встречалась с такой обстановкой, она не знала, как к этому отнестись.

– А теперь я тебя удивлю! – сказала Конни.

Она открыла дверь, ведущую из спальни. За ней оказалась самая крошечная ванна из всех, что Минелле доводилось видеть.

Она была настолько маленькая, что в первое мгновение Минелла даже не поняла, что это ванна, и только потом, увидев, как Конни гордится ею, сказала, что это просто чудесно.

– Она работает от газовой колонки, которая постоянно ломается! – со вздохом пояснила Конни, – но по крайней мере я могу умыться и снять грим!

При этих словах она улыбнулась, а Минелла посмотрела на нее с удивлением.

– Грим?

Повисла короткая пауза, а потом Конни сказала:

– Ты не знаешь, что я выступаю на подмостках?

– На подмостках? – тупо повторила Минелла. – Ты хочешь сказать, что ты актриса?

– Это слишком вежливое слово для такого занятия, – хихикнула Конни. – Я из тех, кого называют» гейети герлз «!

Минелла уставилась на нее, не веря своим ушам.

– Я и понятия не имела! А твои родители знают?

– Конечно же, нет, и прошу тебя – ничего им не говори, – За кого ты меня принимаешь! – ответила Минелла. – Но они никогда не говорили о том, чем ты занимаешься, и мне всегда казалось, что это довольно странно.

– Ты не хуже меня понимаешь, – сказала Конни. – что если отец узнает о том, что я играю на сцене, будет ужасный скандал.

– Это я понимаю, – сказала Минелла. Внезапно она ахнула и добавила:

– Папенька, наверное, знал, но никогда не говорил мне ни слова!

Ей показалось, что Конни смутилась.

– Наверное, он боялся тебя шокировать. Через мгновение она добавила:

– А может, я и сама просила его сохранить это в тайне.

Минелла немного помолчала, а потом сказала:

– Прости меня за любопытство, Конни, но я теряюсь в догадках. Это папенька помог тебе стать хористкой?

– По правде сказать, да, – призналась Конни. – Он был знаком с» хозяином»и потянул за нужные ниточки. Я ему бесконечно благодарна за это.

– Папенька всегда всем помогал.

– Это правда, – кивнула Конни. – И оттого, что он помог мне, я хочу помочь тебе. Единственная сложность – как это сделать?

Она не стала ждать, пока Минелла ответит, а вошла в нишу, которая вместо двери имела просто отверстие в стене рядом с ванной, но которую она гордо назвала «моя кухня».

Состояла она из единственной конфорки, на которой можно было вскипятить чайник, и еще Минелла заметила, что на крючке, вбитом в стену, висит кастрюля.

Там было также несколько тарелок, чашек и блюдец. Конни поставила на огонь чайник и стала искать по разным жестяным банкам, где у нее лежит чай. У коричневого заварочного чайника был отбит носик.

– Ты не хочешь поесть чего-нибудь? – спросила она. – У меня где-то были бисквиты.

– Нет, спасибо, только чай! – ответила Минелла.

В этот момент послышался стук в дверь. – Ни минуты покоя! – сказала Конни и поспешила открыть.

На пороге стояли две молодые девушки, и Минелла, едва увидев их, сразу поняла, что это тоже «гейети герлз».

Они были высокими, значительно выше среднего роста, и так невероятно красивы, что Минелла уставилась на них во все глаза.

Приехав к Конни, она так волновалась, что поначалу не заметила, что ее подруга стала еще ослепительнее, чем была во время их последней встречи.

Волосы у нее сияли подобно солнцу, а кожа была такой белой и румяной, что напомнила Минелле о розах в саду родного поместья. губы у нее были ярко-алые, но теперь Минелла понимала, что это не их естественный цвет.

Какая же она была глупенькая, что в тот раз не заметила, что лицо у Конни напудрено, а на губах – помада.

Впрочем, в деревне было трудно даже предположить это.

Но сейчас, глядя на девушек, Минелла виде-па, что лица выглядят слегка неестественно, и краски на них не меньше, чем на афишах, которыми увешаны стены гостиной Конни.

– Заходи, Герти, заходи, Нелли, – сказала Конни.

– Мы немного рано, – ответила та, которую звали Герти, – но у нас плохие новости!

– Плохие новости? – машинально переспросила Конни. – Погодите, я вам представлю свою подругу. Минелла, это Герти, это Нелли, и они обе «прожигают жизнь» на подмостках нашего мюзик-холла, если ты понимаешь, что я имею в виду!

Обе гостьи весело расхохотались.

– Мне нравится, как ты нас отрекомендовала, Конни! Только вряд ли ты сама это придумала!

– На самом деле позавчера вечером так сказал о вас Арчи, и я подумала, что это довольно забавно! – призналась Конни. – Проходите в гостиную. Я как раз собиралась угостить Минеллу чаем.

– Чаем? – переспросила Нелли. – Я бы сейчас не отказалась от чего-нибудь покрепче! И тебе захочется того же самого, когда ты услышишь о том, что случилось.

Конни не слушая их, пошла на кухоньку и заварила чай.

– Где-то у меня было молоко, – сказала она неопределенно. – Поставь все это на поднос и отнеси в гостиную, а я пока поищу дня девушек чего-нибудь другого.

Поскольку было только четыре часа, Минелла подумала, что еще слишком рано для того, чтобы пить вино.

Впрочем, она ничего не сказала, а просто послушно отнесла маленький поднос в гостиную и поставила его на столик.

Гостьи стояли перед зеркалом, которое висело на стене между афишами, и снимали шляпки.

Их шляпки были совершенно непохожи ни на одну из тех, которые Минелла видела раньше.

Шляпка Нелли была украшена перьями, а на шляпке Герти, с широкой тульей, красовались огромные пунцовые розы и ландыши.

Волосы их были завиты в пышные локоны, и при взгляде на этих девушек Минелла подумала, что они спустились на землю с какой-то другой планеты.

Она и представить себе не могла, что у кого-то бывают такие тонкие талии или платья, столь плотно облегающие грудь.

Плавные изгибы их талии и бедер могли вскружить голову любому мужчине. Их платья спереди были чуть короче, чем сзади, и стоило им чуть приподнять подол, как сразу становились видны пышные кружева нижних юбок.

Они были так изящны и грациозны, что Минелла вспомнила слова своей матери о том, что «веселые девочки» подобны прекрасным богиням, и подумала, что иначе просто не скажешь.

Они вертелись перед зеркалом до тех пор, пока Конни не вошла в комнату с бутылкой хереса и тремя бокалами.

– Моя последняя бутылка! – сказала она. – Надо не забыть сказать Арчи, чтобы прислал еще.

– Что же он довел тебя до такой нищеты? – ехидно сказала Герти.

– Он мне прислал ящик своего любимого шампанского, – ответила Конни. – Но мне не кажется, что сейчас подходящий повод его распивать.

– Тут ты права, – кивнула Нелли. – Это не тот напиток, которым можно запить такие новости.

На сей раз Конни проявила заинтересованность.

– О чем это вы? – спросила она. – Что за плохие новости?

Выдержав трагическую паузу, Герти сказала:

– Кэти заболела!

– Не может быть! – воскликнула Конни.

– Чистая правда. У нее температура сорок!

– Ты хочешь сказать, что она не сможет приехать сегодня вечером? – спросила Конни.

– Она не может глаза открыть, не говоря уже о том, чтобы куда-то ехать, – объяснила Герти.

Конни присела на диванчик.

– Не могу поверить! Что же, спрашивается, нам делать?

– Мы ломали над этим голову всю дорогу.

– Теперь уже поздно просить кого-то заменить ее, да еще чтобы этот кто-то понравился бы «ихней милости»! – сказала Нелли.

После недолгого молчания Конни предложила:

– Может быть, Грейси?

– Ее уже заказали, и ты сама знаешь, кто!

– Ах да, я забыла.

– Мы подумали о Пили, – продолжала Нелли, – но она обещала быть на обеде у герцога, а ты же понимаешь, что она не может прийти туда на пару минут!

– Конечно, нет, – согласилась Конни. – И потом, наш хозяин Пили не жалует. Она такая манерная. Я слышала, как он говорил, что ее смех действует ему на нервы.

– Тогда что же ты предлагаешь? – спросила Герти. – Все отменить?

– Только не это, – сердито ответила Конни. – Арчи так ждал этого вечера. Он будет в ярости!

– Ну, как знаешь, – сказала Герти. – После того как «лорд власти и величия» велел вам заняться устройством этого вечера, вы ни о чем другом и не думаете.

– Это правда, – сказала Конни. – Нам казалось, что все будет легко и просто.

Все помолчали. Потом Нелли произнесла:

– Что до меня, то мне кажется, ему этот вечер понадобился потому, что наедине с Кэти ему просто скучно.

– По-моему, ты несправедлива, – сказала Конни. – Мне представляется, Кэти ему очень подходит. Ты бы видела, какие он ей дарит подарки.

– Ладно-ладно, беру свои слова обратно! – сказала Нелли. – По только мне кажется, что он к ней начинает охладевать.

– А мне кажется, что ты ошибаешься, – возразила Конни. – А ты как думаешь, Герти?

– Сказать по правде, меня это не волнует, – ответила Герти. – Я знаю только, что Гарри ждал этого уик-энда, а я надеялась улучить подходящий момент, чтобы поговорить с ним насчет ожерелья, о котором я давно мечтаю.

На этих словах Конни повернулась и посмотрела на Минеллу так, словно только что вспомнила об ее присутствии. Потом она поспешно сказала:

– Боюсь, наш разговор скучен для моей подруги, ведь она не знает никого из тех, о ком мы говорим.

– С графом она быстро познакомится! – сказала Нелли. – И если ты думаешь включить ее в представление, она быстро смекнет, с какой стороны хлеб маслом намазан! Хочешь жить, умей вертеться!

Минелла в растерянности посмотрела на Конни.

– Прости, дорогая, – сказала Конни, – но между собой мы частенько говорим как торговки.

– Может быть, мое присутствие вас стесняет? – осведомилась Минелла. – Я могу посидеть в спальне.

– Лучше сходи за своими вещами, – сказала Конни. – Я придумала, куда тебя поселить, по крайней мере на ближайшие три дня.

Она поднялась с диванчика и продолжала;

– Случилось так, что соседняя квартира сейчас свободна. Актер, который ее занимает, уехал на гастроли и оставил мне ключ, чтобы я поливала его цветы.

– Но если он в отъезде, ты не можешь спросить у него разрешения, – сказала Минелла. – А вдруг он был бы против?

– О, не волнуйся, – беспечно ответила Конни. – Если я оказываю ему услугу, значит, могу ждать того же и от него. Пойдем, я покажу тебе квартиру.

Она взяла со столика ключ и, открыв входную дверь, перешла коридор и отперла дверь соседней квартиры.

Внутри было темно.

Конни подошла к окну, подняла жалюзи, и Минелла увидела, что находится в комнате, которую называют «жилая»и которая служит спальней и гостиной одновременно.

Там был диванчик – такой же, как у Конни, пара кресел, письменный стоп и на стенах – все те же афиши, К афишам были пришпилены телеграммы, вырезки из газет и фотографии.

– Тебе здесь будет удобно, – сказала Конни, – а я буду рядом, и ты можешь ничего не бояться.

– Ты уверена, что хозяин комнаты не рассердится?

Конни улыбнулась.

– Абсолютно! Актеры – щедрый народ, не то что деревенские, которые не пустят тебя на порог, чтобы ты, не дай Бог, не украла коврик, о который вытирают ноги.

Минелла не могла удержаться от смеха.

– Теперь беги вниз, – сказала Конни, – и покричи Тэда. Он сидит в подвале и принесет твои вещи. Дашь ему пенни. Большего это не стоит. Потом достань то, что тебе понадобится на вечер. Мы еще с тобой поговорим перед тем, как я поеду в театр.

– Ты сегодня играешь? – спросила Минелла.

– А как же, – ответила Конни. – Но мне уходить не раньше, чем через пару часов, так что у нас еще будет время.

С этими словами она повернулась и пошла обратно в свою квартиру.

Когда Конни вошла в гостиную, Герти и Мелли посмотрели на нее, и она сказала:

– Да, веселенькая история! Теперь давайте говорить откровенно. Что будем делать, девочки?

– Мы только что это обсудили, – ответила Герти. – И нашли замечательный выход!

– Какой же? – полюбопытствовала Конни.

– Что, если твоя подруга заменит Кэти? – предложила Нелли. – Она красива и совсем не такая, как мы.

– Да вы с ума сошли! – воскликнула Конни.

– А что такого? – спросила Герти. – Что до меня, то, мне кажется, у нее красота другого сорта, и как раз такого, о котором его сиятельство всегда мечтал!

Глава 3

Минелла как раз вынимала из сундука вечернее платье и другие вещи, которые могли понадобиться ей сегодня, когда в комнату вошла Конни.

Минелла вопросительно посмотрела на нее. Ей показалось, что Конни собирается сказать что-то не очень приятное, но почему она так подумала, Минелла и сама не знала.

Конни присела на диван и сказала серьезным тоном:

– Выслушай меня, Минелла. Минелла, стоявшая на коленях перед сундуком, села на корточки.

– Что случилось, Конни? – спросила она. – Я тебе мешаю? Ты хочешь, чтобы я уехала?

– Нет, дело не в этом, – сказала Конни. – Просто у меня появилась идея, но она может тебе не понравиться. Если она тебе не понравится, скажи об этом прямо.

– Разумеется, – кивнула Минелла. – В конце концов, мы всегда были откровенны друг с другом, по крайней мере в прошлом.

– Да, конечно, – торопливо сказала Конни. – Но сейчас совсем другое дело.

– Как это? – насторожилась Минелла. Она чувствовала, что что-то не так, и, нервно сплетя пальцы, с тревогой заглянула Конни в глаза.

В этот миг она казалась такой юной, хрупкой и беззащитной, что Конни сказала:

– Конечно, я не должна предлагать тебе это, но девушки меня уговорили, и к тому же мне не хочется оставлять тебя одну на время моего отъезда.

– Ты уезжаешь? – спросила Минелла.

– Да, сегодня вечером. Вернусь только в понедельник днем, а ты останешься одна в Лондоне, где ты ничего не знаешь.

– Не волнуйся, со мной ничего не случится, Но про себя Минелла подумала, что будет страшновато сидеть здесь в одиночестве, не зная, куда пойти и чем заняться.

– Сегодня вечером после шоу, – начала Конни, – мы все собираемся поехать за город с графом Винтерборном.

– После шоу? – в изумлении переспросила Минелла.

– Оно заканчивается приблизительно в пол-одиннадцатого, и в Паддингтоне нас будет ждать специальный поезд.

Глаза Минеллы стали круглыми, но она ничего не сказала, и Конни продолжала:

– Мы приедем в его замок еще до полуночи, а это для нас раннее время!

Она улыбнулась, хотя и слегка натянуто, и добавила:

– Я организовала этот прием по просьбе графа. Девушки, которых ты только что видела, тоже поедут, и, кроме того, Берил, которая очень красива. Но все это делалось в основном ради Кэти.

Эти имена были непривычны для слуха Минеллы, но все равно она слушала очень внимательно.

– Кэти для графа – «особая девушка», если можно так выразиться, но, как ты слышала, в последний момент она заболела.

– Это, должно быть, большое несчастье не только для нее, но и для вас.

– Еще бы, – согласилась Конни. – И я должна это как-то исправить. Поэтому я предлагаю, Минелла, тебе занять ее место!

– Мне?

– Да, тебе. Конечно, для графа это будет не то же самое, что Кэти, но мужчин и женщин должно быть равное число, без этого нельзя, ты же знаешь.

Минелла на миг растерялась.

– Но ведь он может пригласить кого-то из своих друзей? Да и из твоих подруг кто-нибудь, наверное, с радостью согласится поехать.

– Не в последнюю минуту, – возразила Конни. – У меня просто нет времени бегать по городу и кого-то искать. Помоги мне, Минелла, как я стараюсь помочь тебе.

– Конечно, я сделаю все, о чем ты попросишь, но ведь граф ни разу меня не видел. Возможно, ему не захочется, чтобы я была в числе его гостей.

– Я не сомневаюсь, что он будет в восторге, – поспешно сказала Конни.

Минелла опустила взгляд на сундук.

– Боюсь, мои платья, несмотря на то что я взяла мамины, не слишком подходят для такого приема.

– Как раз об этом я хотела с тобой поговорить, – сказала Конни. – И, надеюсь, ты не почувствуешь себя оскорбленной.

– А почему я должна чувствовать себя оскорбленной?

– Потому, – ответила Конни, – что если ты согласишься, за что я тебе буду очень благодарна, тебе придется поехать туда под другим именем.

Минелла непонимающе уставилась на подругу.

– Понимаешь, – продолжала Конни, – Минелла Клинтон-Вуд не должна находиться в обществе «гейети герлз».

– Почему?

– Потому что твоя мать этого бы не одобрила, – ответила Конни.

Минелла понимала, что это правда. Она сама только что об этом подумала.

Ей даже пришло в голову, что, поскольку Конни была хористкой из «Гейети», мать Минеллы не хотела бы, чтобы дочь обращалась за помощью к ней.

Но откуда ей было знать заранее, что Конни играет на сцене?

И почему теперь она должна относиться к Конни иначе, чем как к подруге детства, с которой вместе учила уроки?

Словно угадав ее мысли, Конни сказала:

– Это не предмет для споров, Минелла, и так же, как нельзя говорить моей матери и отцу, чем я занимаюсь, точно так же нельзя, чтобы граф Винтерборн узнал, что ты дочь лорда Хейвуда.

– Он был знаком с папенькой? – спросила Минелла. После недолгого молчания Конни ответила;

– Я думаю, да. В свете каждый знал твоего отца и любил его, а кроме того, я уверена, что они были членами одного и того же клуба.

Потом, словно не желая больше говорить об этом, она вновь вернулась к насущным вопросам:

– Итак, если ты поедешь в замок, то в качестве моей подруги, скажем, молодой актрисы, которая надеется получить работу в «Гейети». Они все об этом мечтают.

– Я ничего не смыслю в театре.

– Я знаю, – кивнула Конни. – Но он вряд ли станет расспрашивать тебя о таких вещах, вам и без того будет о чем поговорить. И вообще, больше всего мужчины любят говорить о себе.

Минеппа рассмеялась.

– Маменька всегда так говорила.

– Она была совершенно права, но графу есть о чем порассказать. Я слышала, что его замок великолепен, а графские лошади берут призы на самых престижных скачках. – Помолчав, Конни добавила:

– Он безумно богат, и мы дорожим им, потому что он вкладывает много денег в выдумки Джорджа Эдвардса.

Это имя было незнакомо Минелле, и она озадаченно переспросила:

– Джорджа Эдвардса?

– Это наш «хозяин», как мы его называем, и для нас его слово – закон. А «хозяин» во всем слушает графа. Так обстоит дело, если говорить в двух словах.

– Я понимаю, – сказала Минелла. – Ио я не думаю, Конни, что хочу поступить на сцену.

– Тебе бы очень повезло, если бы ты получила такую возможность! – заметила Конни. – Но я прошу лишь о том, чтобы ты приняла участие в этом приеме, и все. Через два дня ты вернешься назад, и больше тебе не придется встречаться с графом.

– Я боюсь что-нибудь напутать. И тогда вы будете на меня сердиться.

– Ты ничего не напутаешь, если будешь делать то, что я говорю, – твердо сказала Конни. – И прежде всего мы должны немедленно поехать в театр.

– И я тоже?

– Конечно, – ответила Конни. – Мы должны тебя нарядить. Нельзя же ехать в замок в таком виде.

Минелла не стала спрашивать почему, ибо заранее знала ответ.

Она медленно поднялась и сказала:

– Наверное, Конни, мне лучше остаться здесь. Все будет хорошо. Если хочешь, я даже не буду никуда выходить, пока ты не вернешься.

– Даже и не думай об этом! – воскликнула Конни. – Кроме того, ты разве забыла? Ты должна мне помочь! Нам обязательно нужно привезти графу кого-то, кто бы его развлек!

– Но если я не сумею его развлечь?

– Ты должна постараться, – очень серьезно ответила Конни. – Может, ты и не относишься к его типу женщин, но любой мужчина не против разнообразия, и граф вряд ли будет излишне настойчив, учитывая, что сейчас он увлечен Кэти.

– Настойчив? – непонимающе переспросила Минелла.

– Нет времени отвечать на все вопросы, – резко сказала Конни. – Однако нам надо прежде всего решить, как ты себя назовешь.

– У меня должно быть другое имя?

– А как же! Мои подруги понятия не имеют, кто ты такая, но граф наверняка знает, что Клинтон-Вуд – это фамилия твоего отца.

– Тогда как же мне назваться? – беспомощно спросила Минелла.

– Дай-ка подумать, – сказала Конни. – Минелла. Минелла. Минелла Myр! Как раз то, что нужно. Звучит по-актерски, и к тому же легко запоминается. Мы любим псевдонимы, которые врезаются в память.

Увидев в глазах Минеллы вопросительное выражение, Конни быстро добавила:

– Итак, запомни: ты – Минелла Мур, которая только что приехала в Лондон. О себе ты не должна говорить ничего – или, во всяком случае, рассказывать как можно меньше. Ты поняла?

– Я постараюсь об этом не забывать. – пообещала Минелла.

– Я дам тебе небольшой чемодан, – сказала Конни, вставая. – Положи в него только самое необходимое. Все остальное найдется в театре.

Конни вышла из комнаты. Минелла проводила ее изумленным взглядом, на мгновение потеряв дар речи.

Однако все это было так необычно и неожиданно, что потом она внезапно рассмеялась.

По крайней мере это настоящее приключение, и, конечно, это куда интереснее, чем покорно ехать в Бат под крылышко тетушки Эстер!

«Папенька на моем месте веселился бы от души, – сказала она себе, – а о том, что маменька этого не одобрила бы, лучше не думать».

Она вновь торопливо опустилась на колени и вынула из сундука вечернее платье – лучшее из всех, что были у ее матери.

Леди Хейвуд берета его для особых случаев, например, для поездок в Лондон – как и очень красивый синий халатик с тонким пояском.

«По крайней мере Конни не будет за меня стыдно, если я их надену!»– подумала Минелла.

К платью и халатику она добавила еще пару Мягких тапочек. Минелла как раз успела аккуратно сложить все это на кресло, когда вернулась Конни.

– У меня не нашлось маленького чемодана, – огорченно сказала она. – Но все равно, нам еще много чего надо будет забрать из театра, так что я принесла тебе большой чемодан, чтобы все уместилось. И, кстати, не забудь захватить шляпки.

Она снова ушла, прежде чем Минелла успела что-то сказать. Потом Минелла услышала, как она говорит с девушками в гостиной, и веселый смех всех троих.

«Я помогаю Конни, потому что она меня попросила, – подумала про себя Минелла, – и я уверена, что в этом нет ничего плохого, потому что папенька тоже всем всегда помогал», К тому времени, когда они собрались ехать в театр, изумление Минеллы возросло еще больше, так же, как и ее опасения.

Она сложила свои вещи в большой чемодан, который принесла ей Конни, а потом ей было сказано, что все должны поторопиться, потому что еще многое нужно сделать.

– Давайте скорее! – то и дело повторяла Конни. – Бы же знаете, если мы застанем Нэтти в плохом настроении, она не даст нам лучших платьев, а без них Минелла не произведет нужного впечатления на приеме.

– Не произведет! – согласилась Нелли. Потом, словно стремясь успокоить Минеллу, она добавила, обращаясь к ней:

– Все будет хорошо. С таким личиком, как у тебя, любое платье будет выглядеть замечательно.

– Не верь этому, – вставила Герти. – Хорошее платье – половина успеха, и бесполезно притворяться, что это не так!

Пока она прихорашивалась перед зеркалом и надевала шляпку, Конни сказала Минелле:

– Тебе тоже нужно надеть шляпку. У тебя есть что-нибудь получше, чем та, в которой ты приехала?

– Боюсь, что придется сказать «нет», – ответила Минелла. – Они все принадлежали маменьке.

– Твоя мать оставалась красавицей в любом наряде, – улыбнулась Конни. – Ладно, надевай, какая есть, никто тебя не заметит, если мы приедем пораньше.

Торопливо собравшись и велев Тэду снести вниз чемодан, они наконец спустились к парадному входу, возле которого ждал наемный экипаж.

Тэд положил чемодан на козлы рядом с кучером, и когда все уселись, Минелла почувствовала себя сереньким воробьем, очутившимся в одной клетке стремя экзотическими яркими птицами.

Поскольку все это было затеяно для графа, хористки всю дорогу говорили только о нем.

– Что до меня, то он меня просто пугает, – сказала Нелли.

– Это тебе так кажется, потому что он не любит брюнеток! – хихикнула Герти. Мелли вскинула голову.

– Мне все равно, что он любит! Я счастлива с Чарли. Я говорила вам, что он собирается подарить мне соболье манто!

– Нет! – вскрикнула Герти. – Не верю!

– Так он говорит, – пожала плечами Медли. – И будьте уверены, увильнуть ему не удастся. Прошлой зимой я все время мерзла, и теперь мне нужно что-нибудь потеплее.

– Мы говорили о графе, – напомнила Конни, словно не хотела, чтобы Минелла слушала такие вещи.

– Ну да, – кивнула Герти. – Прежде всего, Минелла, ты убедишься, что это один из самых красивых мужчин, которых ты когда-либо видела. Но вместе с тем он циничный, разочарованный в жизни и всем пресыщенный.

– Очень точное описание, – Конни рассмеялась. – Только мне не верится, что ты и впрямь так думаешь.

– Так сказал о нем Арчи на днях, – ответила Герти. – Правда, не знаю, с чего ему быть пресыщенным.

– Будь у меня столько денег, сколько у него, я тоже всем бы пресытилась! – вставила Нелли. – Даже Чарли ему завидует, особенно после того, как граф победил его на скачках.

Она вздохнула, словно вспоминать об этом ей было неприятно, а потом сказала Минелле:

– Чарли был бы очень раздосадован, если бы пришлось отменить вечер, так что мы очень, очень тебе благодарны, Минелла!

– Сущая правда, – кивнула Герти. – И Берип тоже скажет тебе спасибо, когда узнает, что ты так любезно согласилась нас выручить.

Экипаж подъехал к служебному входу, и Минелла была немного разочарована.

По рассказам отца «служебный вход в театр» представлялся ей великолепными вратами в иной, блистающий мир.

Но это оказалась обычная дверь со стороны переулка. Усатый мужчина среднего возраста, сидящий у входа в чем-то, напоминающем большую коробку, прорычал басом «добрый вечер!», явно удивленный тем, что они приехали так рано.

– Где Нэтти? – спросила его Конни.

– Откуда мне знать? – ответил он. – Наверное, в гримерной.

– Скажи ей, что мы привезли с собой доброго ангела и хотим ее видеть, – сказала Конни. – Это срочно, очень срочно!

Судя по его виду, мужчина уже собрался заявить, что он слишком занят или что это не его работа, но Герти наклонилась вперед и требовательно произнесла;

– Это касается графа Винтерборна!

– О, в таком случае…

Он выбрался из своей коробки и повел их в глубь здания.

Как будто считая, что она должна объяснить Минелле, в чем дело, Конни сказала ей:

– Это Джеймс Джупп. Приходится с ним ладить, иначе он не пропустит к нам даже цветочка, не говоря уж о поклонниках. Он был старшим сержантом в Королевской гвардии и до сих пор не забыл об этом.

Герти хихикнула.

– Сущая правда! Берил однажды поссорилась с ним и целую неделю не видела ни одного букета!

Хористки весело рассмеялись и сразу стали похожи на школьниц, у которых суровый учитель.

Они поднялись по железной лестнице с обшарпанными стенами, и Минелла снова подумала, что «Гейети» совсем не такой красивый театр, как ей представлялось.

В конце длинного темного коридора Конни открыла дверь, на которой висела табличка с ее именем, а также с именами Герти и Нелли.

– Это наша гримерная, – сказала она. – Очень удачно, что, кроме нас, сюда больше никто не заходит. Ни к чему, чтобы кто-то совал нос в наши дела.

Девушки сняли шляпки, а Минелла тем временем осмотрелась. В дальнем углу стояла большая ширма и вешалка, на которой в огромном количестве висели самые разные платья. Минелла даже не могла вообразить, что бывают такие красивые платья.

Вдоль стены шла длинная полка, уставленная баночками с гримом и прочей косметикой. Рядом Минелла увидела большое зеркало, освещенное лампами, установленными по обе стороны от него и над ним. За зеркало были заткнуты поздравительные телеграммы и визитные карточки, а у дальней стены, рядом с ширмой, стояли корзины с цветами, наполняя всю комнату чудесным ароматом.

Здесь были орхидеи, лилии, гвоздики и пылающие георгины, которых всегда много в это время года.

Минелла никогда в жизни не видела столько прекрасных цветов. Она была не в силах оторвать от них глаз, но тут дверь открылась и в гримерную торопливо вошла невысокая, но очень стройная женщина лет двадцати пяти, одетая в серое платье.

– Что не так на сей раз? – спросила она прежде, чем кто-то успел раскрыть рот. – Если вы порвали одно из новых платьев, я вас удушу!

– С платьями все в порядке, Нэтти, – сказала Конни. – Просто у нас срочное дело, и нам нужна твоя помощь.

– У меня слишком много дел, чтобы заниматься чем-то еще.

– Но ты должна нам помочь, Нэтти, потому что Кэти больна!

– Больна? Ты хочешь сказать, что она не будет сегодня выступать?

– У нее температура сорок!

– Что ж, надеюсь, у кого-нибудь хватит смелости предупредить режиссера, – сказала Нэтти.

– Меня волнует не режиссер, – ответила Конни, – а замена, которую я нашла для Кэти на сегодняшний прием в замке Вин.

– Замена? – переспросила Нэтти.

– Я же говорила тебе, что сразу после шоу мы уезжаем, и его сиятельство будет недоволен отсутствием Кэти.

– И недовольство его обратится на нас, – заметила Нэтти.

– Поэтому нам и нужна замена, – вразумительно произнесла Конни.

Проницательные темные глаза Нэтти обратились к Минелле.

– Это Минелла Мур, – сказала Конни, – и, как ты видишь, ей просто нечего надеть.

– И вы хотите, чтобы я ее нарядила.

– Конечно, хотим, и ты сама понимаешь, как это важно! – Конни принялась загибать пальцы:

– Ей нужно два вечерних платья, что-нибудь симпатичненькое, чтобы надеть с утра, платье, которое она будет носить днем и по крайней мере еще одно, в котором она вернется.

– А вам не нужна еще яхта и половина алмазных россыпей Кимберли в придачу? – саркастически поинтересовалась Нэтти.

– Мы возьмем все, что ты нам предложишь, – отпарировала Конни. – И, кстати, у нее нет подходящей шляпки.

Нэтти улыбнулась.

– Ли пальцем не пошевелила бы ни для кого на свете, кроме нашего графа, – сказала она. – Но раз уж Кэти больна…

Она подошла к Минелле и принялась внимательно ее рассматривать. В другой ситуации Минелла бы засмущалась, но сейчас она понимала, что Нэтти интересует не ее лицо, а фигура и рост.