Текст книги "Бесценный выигрыш"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– В таком случае, – улыбнулся Перри, поддавшись ее обаянию, – мы бы не только опоздали к ужину, но и прибыли бы во дворец далеко после полуночи.

Лорена была в восторге.

– Это было бы очень досадно, и я бы упустила случай потерять хрустальную туфельку. Хотя у меня сегодня таких и нет с собой, – с улыбкой добавила она.

– Ничего, – сказал сэр Хьюго. – Принарядись получше, а я зайду за тобой, когда придет время ужина.

– Благодарю вас, дядя Хьюго, вы очень добры. Обещаю вам, что я не заставлю вас ждать.

– Да уж постарайтесь, – посоветовал Перри. – Герцог очень пунктуален, и ничто его так не раздражает, как опоздание гостей к столу.

Что-то в его тоне заставило Лорену слегка насторожиться, и она замолчала.

– О чем вы думаете? – тут же спросил ее Перри.

– Вы говорите так, будто побаиваетесь герцога, – ответила Лорена откровенно. – Может быть, он вовсе и не прекрасный принц, а повелитель преисподней!

Перри и сэр Хьюго одновременно засмеялись.

– Немного подождите, пока его не увидите, – сказал Перри. – Тогда посмотрим, что вы скажете.

С первого взгляда Миер показался Лорене сказочным дворцом. Над высокой крышей развевался личный штандарт герцога. Широко раскрытыми глазами Лорена смотрела на самое грандиозное и выдающееся творение знаменитого архитектора Роберта Адама.

Огромный купол дворца, флигеля, величественная колоннада подъезда, множество окон, отражавших золото заката, поразили Лорену.

Это была именно та Англия, которую она всегда мечтала увидеть.

Хотя ее отец и отзывался пренебрежительно о той жизни, которую вел его старший брат, она чувствовала, что в ней было что-то таинственно прекрасное, что возбуждало ее воображение и навевало мечты.

Теперь она впервые увидела собственными глазами ту Англию, где в XVIII веке расцвела архитектура, Англию, ставшую в царствование Георга IV эталоном роскоши и элегантности на зависть всей Европе.

Этот период истории особенно привлекал Лорену, и ей всегда хотелось верить, что Англия, достигшая еще большего благосостояния при королеве Виктории, не слишком изменилась после смерти монаршей особы.

В монастырской библиотеке было мало книг по истории Англии начала текущего столетия, и Лорена опасалась, что, вернувшись домой, она уже не застанет величия и великолепия, ушедших в прошлое с Эдуардом VII.

Даже в монастыре она слышала, как его царствование называли «концом славной эры»и что Георг V и королева Мэри совсем не походили на этого колоритного монарха, прозванного «всеобщим европейским дядюшкой».

И вот теперь перед ее глазами предстали пышность и гармоничная красота, которые она так жаждала увидеть.

Когда они вошли в огромный мраморный вестибюль со статуями богов и богинь, разместившимися в нишах вдоль стен, Лорена с восторгом осмотрелась по сторонам.

Лакеи в пудреных париках и шелковых чулках были именно такими, какими она их себе и представляла. Когда по распоряжению дяди ее провели по широкой мраморной лестнице с резными перилами наверх, где ее ожидала домоправительница вся в черном шуршащем шелку, с ключами на серебряной цепочке у пояса, Лорена чуть не вскрикнула от радости: все было так, как она этого и ожидала.

– Не угодно ли вам будет последовать за мной, мисс? – спросила домоправительница. – Я провожу вас в вашу спальню, расположенную рядом с комнатой вашего дяди, что, я полагаю, не противоречит вашему желанию.

– Очень любезно с вашей стороны позаботиться об этом, – ответила Лорена.

Еще раз оглядевшись вокруг и не в силах сдержаться, она простодушно воскликнула:

– Какой замечательный дом!

– Я очень рада, что вам здесь нравится, мисс, – добродушно улыбнулась домоправительница.

– А вы давно здесь живете? – спросила Лорена. – Простите, я не знаю, как вас зовут.

– Миссис Кингстон, мисс. Меня называют «миссис», хотя я никогда не была замужем.

– Я думаю, вы считаете этот дом родным, миссис Кингстон, – сказала Лорена.

Домоправительница улыбнулась.

– Это правда, юная леди. Все мы, кто пробыл здесь уже много лет, чувствуем, что сжились с Миером, словно поместье принадлежит нам, как и его светлости. Но ведь большинство тех, кто здесь служит, здесь и родились. Можно даже сказать, что эта усадьба своего рода семейное предприятие. Она рассмеялась собственной шутке.

– Как отрадно это слышать! – дружелюбно сказала Лорена. – Конечно, здесь вам все дорого, и без Миера вам было бы тоскливо, как и мне без моего дома и семьи.

– Насколько мне известно, ваши родители умерли, мисс, – сочувственно произнесла сердобольная миссис Кингстон. – Это очень печально, но я уверена, что сэр Хьюго о вас позаботится. Мы все его очень любим.

Домоправительница показала Лорене ее спальню, при виде которой девушка едва сдержала восторженное восклицание.

Часть комнаты занимала большая кровать с пологом из набивного ситца; туалетный столик, обтянутый муслином с пышными оборками, уставленный множеством всяких прелестных вещиц. В представлении Лорены, по рассказам, слышанным ею от подруг, именно так выглядели спальни в роскошных домах.

– Ты не поверишь, Лорена, – рассказывала ей одна из девушек, которая училась с ней в римском пансионе, – сколько всего нужно, чтобы комната была по-настоящему уютной. Мама говорит, что в ней должно быть много атласных подушек с кружевами, а на бюро необходимо иметь по крайней мере двадцать различных предметов, если гостю вдруг понадобится написать письмо.

– Что же это такое за предметы? – с любопытством спросила Лорена.

– Кожаный бювар, в тон ему коробка для бумаги, серебряная чернильница, перо, маленькая подушечка для булавок, нож для разрезания конвертов, календарь, расписание отправки почты, поднос для ручек и карандашей, блокнот и еще много чего, я уже забыла, – залпом выпалила подруга.

Она перевела дыхание и продолжила, найдя в лице Лорены благодарную слушательницу:

– И, конечно же, в спальне должно быть много цветов, гвоздик или лилий, или орхидей, в случае если гостит какая-нибудь важная особа.

Лорену тогда насмешило, что цветы выбирают в соответствии с общественным статусом гостя. Она заметила, что у нее в комнате были лилии. «Интересно, – подумала она, – насколько они ценятся выше роз, а может быть, ниже гвоздик». ***

Лорена уже была почти готова к ужину, когда раздался стук в дверь и горничная, помогавшая ей одеваться, пошла открывать. Она вернулась с подносом, на котором были разложены несколько букетиков, составленных из разных цветов.

– Что вам будет угодно выбрать, мисс, подходящее для вашего туалета? – спросила горничная.

– Как это мило! – воскликнула Лорена. – Разве всем гостям герцога предлагается такой выбор?

– Разумеется, мисс, – отвечала, горничная. – А джентльменам полагаются для бутоньерок гвоздики или гардении.

Лорена какое-то время колебалась между гардениями и нежными орхидеями, напоминающими звезды.

– Что бы мне выбрать? – спросила она горничную. – Наверное, я нуждаюсь в вашем совете.

– Я думаю, орхидеи, мисс. Если пожелаете, я приколю их вам в волосы, – любезно предложила горничная.

– Прекрасная мысль! – улыбнулась Лорена. – Благодарю вас за помощь.

Поскольку никаких драгоценностей у нее не было, Лорена решила, что орхидеи послужат неплохим украшением ее наряда. «Хорошо бы, чтобы они понравились дяде», – подумала она, надеясь, что цветы придадут ей более элегантный вид.

Ее самое нарядное вечернее платье ей сшила портниха в Риме, которую Лорена предпочитала всем другим, у кого заказывали туалеты ее подруги.

Дядя не скупился на карманные деньги для своей племянницы. Лорена и не подозревала, что этим он успокаивал свою совесть, когда она писала ему с грустью, что большинство ее подруг разъезжаются на каникулы по домам, тогда как ей приходится оставаться в пансионе.

Восхищаясь прекрасной живописью в римских музеях и античными статуями, Лорена предпочитала классический стиль в одежде причудливым и изощренным ухищрениям современной моды.

Для нее не было ничего прекраснее статуй греческих и римских богов и богинь. Непонятным для нее самой образом они возбуждали ее эстетическое чувство, одно их созерцание становилось для девушки волнующим переживанием.

Поэтому она предпочитала белый цвет или простые тона, а в покрое ее платьев, от лифа до спадающей мягкими складками юбки, чувствовалось влияние классического стиля.

Но сейчас, глядя в зеркало на свое скромное белое платье, Лорена усомнилась в своем выборе и боялась, что дядя будет разочарован при виде своей племянницы.

– Позвольте заметить, мисс, вы выглядите прелестно! – воскликнула горничная.

– Благодарю вас, – ответила Лорена. – Надеюсь, я не буду выглядеть скромным белым пятном на фоне всего этого великолепия.

Она рассмеялась, стараясь скрыть свою неуверенность.

– Одно меня утешает: вряд ли меня кто-нибудь заметит, когда кругом есть столько всего, на что стоит посмотреть.

Горничная не успела ответить, как в дверь постучали.

– Можно войти? – раздался голос сэра Хьюго.

– Разумеется, дядя Хьюго, я уже совсем готова! – воскликнула Лорена, с трепетом ожидая реакции ДЯДИ.

Она подбежала к нему, и он улыбнулся, взглянув на белые орхидеи в ее волосах.

– Мне было любопытно, какие ты выберешь цветы, – сказал он.

– Это был трудный выбор, – ответила Лорена, – но Эмили помогла мне. Она была так добра, что позаботилась обо мне.

– Я очень рад, – сказал сэр Хьюго. Он кивнул горничной, которая почтительно присела перед ним.

Сэр Хьюго с Лореной вышли из комнаты.

– Здесь присутствует кто-нибудь, кого я должна приветствовать с особым почтением? – спросила Лорена, когда они спускались по лестнице.

– Что ты этим хочешь сказать? – не понял сэр Хьюго.

– Я знаю, что перед членами королевской семьи полагается делать низкий реверанс, – отвечала Лорена, – а когда однажды в монастырь приезжал кардинал, мы все должны были преклонить колени и целовать его кольцо.

Сэр Хьюго улыбнулся.

– Обещаю тебе, что кардиналов здесь сегодня не будет, да и членов королевской семьи тоже, хотя герцогу часто случается принимать высочайших особ, как своих, так и иностранных.

– Если бы я встретила настоящего принца, все это было бы еще больше похоже на сказку, – мечтательно сказала Лорена.

– Подожди, пока ты увидишь герцога, – возразил сэр Хьюго. – Не думаю, что он хоть чем-то уступает принцу.

Входя в Голубую гостиную, Хьюго Бенсон почувствовал особо напряженную тишину, установившуюся среди гостей, собравшихся в глубине комнаты.

Проявив искусство настоящего специалиста по сценическим эффектам, он намеренно выждал, пока большинство гостей не спустились к ужину, прежде чем представить им Лорену.

Сэр Хьюго был не уверен в том, какое впечатление произведет на собравшихся ее своеобразная наружность, а ее простое, но необыкновенно элегантное платье удивило даже его самого.

И в то же время многолетний опыт говорил ему, что даже знаменитый Ворт не мог бы создать что-то более для нее подходящее. Мягкие складки лифа, широкая лента пояса вокруг тонкой талии, классические линии скользящей по стройным бедрам юбки были идеальной оправой для изящных черт ее лица и прозрачной белизны кожи.

Нарочно это получилось или случайно, но этот фон особенно ярко подчеркивал таинственный блеск ее зеленовато-голубых глаз.

На губах сэра Хьюго играла легкая торжествующая улыбка.

Он знал, что критический взгляд каждого мужчины был устремлен на Лорену.

Женщин, не посвященных в секрет пари, девушка интересовала только постольку, поскольку она была его племянницей.

Сэр Хьюго нарочно попросил герцога не уделять Лорене больше внимания, чем он обычно это делал в отношении вновь прибывших гостей.

– Стоит тебе хоть немного выделить ее, – предупредил он Элстона, – и ты сам знаешь, как женщины напустятся на нее.

– Я постараюсь сделать так, чтобы у тебя по крайней мере в этом не было осложнении, – ответил герцог.

– В данном случае я беспокоюсь не столько о себе, сколько о Лорене, – пояснил сэр Хьюго. – Китти уже предупредила меня, что я должен найти каких-нибудь родственников, чтобы мы могли сбыть ее с рук. По правде говоря, этот вопрос надо решить в ближайшее время, пока Лорена находится здесь, хотя я нахожусь в большом затруднении, не имея особого выбора.

– Никогда бы не подумал, что тебе чего-то не хватает, а особенно родственников, – сказал герцог с улыбкой.

– У меня их полно, но все они или слишком стары, или небогаты, или слитком большие эгоисты, чтобы обременить себя обязанностями покровителей молоденькой девушки, – со вздохом объяснил сэр Хьюго.

– Последнее обстоятельство применимо к тебе самому, – укоризненно сказал герцог. – И если хочешь знать, я нахожу, что это действительно эгоистично со стороны Китти не дать девочке возможности устроить свою судьбу.

– Вот и я то же говорю, – согласился сэр Хьюго. – Я предполагал, что мы оставим ее у себя на один сезон , и постараемся выдать замуж, но Китти решительно отказалась.

Что-то в голосе сэра Хьюго дало понять герцогу, что это обстоятельство стало причиной супружеской размолвки.

«Жаль, – подумал он, – что у Хьюго нет своих детей. Человек его склада, вероятно, хотел бы иметь сына, который учился бы в Итоне, а потом пошел бы по его стопам, определившись в гвардию».

Тут герцогу пришло на ум, что люди могут говорить то же самое и по его адресу, и он решил эту тему больше не развивать.

– Будем надеяться, – сказал он, – что вкус икры и шампанского не помешает твоей племяннице впоследствии примириться с чаем с плюшками или с чем там еще, что сможет ей предложить твоя родня.

– Так все это и произойдет, – ответил сэр Хьюго, – чай с плюшками и скорее всего в скромном доме священника, но моя племянница – девушка непритязательная.

Он вспомнил при этом, что Лорена провела детство именно в доме священника, потом пребывала в католическом пансионе и должна быть поэтому девицей со скромными запросами.

Но затем сэр Хьюго подумал, что хотя его брат и был не от мира сего, он был очень умен, как и его жена.

Хьюго Бенсон так редко видел свою невестку, что не мог даже припомнить, как она выглядела. Он, однако, был уверен, что она была премиленькая, и на ее похоронах слышал от многих, как им будет ее не хватать, и это говорилось совершенно искренне, со слезами на глазах.

«Лорена, – сказал он сам себе, – оказалась совершенно другой, чем кто-либо мог ожидать, даже я сам».

Вслух же сэр Хьюго сказал оробевшей девушке:

– Прежде всего я должен представить тебя нашему хозяину, который так любезно пригласил тебя сюда. Элстон, разреши познакомить тебя со своей племянницей. Лорена, это герцог Уиндлмиерский.

Он выглядел так великолепно, так внушительно, как и подобает герцогу, так что Лорена сделала «ему реверанс, которым в пансионе девушки всегда приветствовали мать-настоятельницу.

Глядя ему прямо в глаза, она простодушно сказала:

– Благодарю вас за приглашение, ваша светлость, это такой изумительный дворец, который я могла только себе представлять, но никогда не смела надеяться увидеть.

– Я польщен тем, что Миер являлся вам в мечтах, – любезно сказал герцог.

– А теперь ей только осталось сказать, что и вы в них тоже присутствовали, ваша светлость! – раздался насмешливый женский голос.

В разговор включилась Дейзи Хеллингфорд.

– Познакомьтесь с моей племянницей, Дейзи, – сказал сэр Хьюго. – Она только что вернулась из Рима, где получала образование.

Он повернулся к Лорене.

– Мне нет необходимости говорить тебе, что графиня Хеллингфорд слывет самой красивой женщиной в Англии.

– Это должен был бы сказать Элстон, а не вы, – возразила Дейзи, прежде чем Лорена успела произнести хоть слово.

Зеленое низко декольтированное платье графини, колье из огромных изумрудов и диадема из тех же камней произвели на девушку потрясающее впечатление.

Своим высоким ростом графиня Дейзи, казалось, подавила Лорену, но, представляя племянницу другим гостям, сэр Хьюго отметил про себя, что девушка совсем не выглядела испуганной или смущенной, а скорее приятно возбужденной и заинтересованной.

Лорене же почему-то показалось, что между присутствующими здесь мужчинами, с которыми она говорила, и ее дядей был какой-то особый секрет.

Она не имела представления, что бы это могло быть, но отчетливо ощущала это по тому, как они многозначительно переглядывались, как изучающе рассматривали ее, как тихо обменивались какими-то репликами.

Каким-то инстинктивным чутьем Лорена чувствовала, что они всем своим видом одобряли происходящее, но она не знала, что именно.

Когда доложили, что ужин готов, герцог направился в столовую первым под руку с леди Хеллингфорд, а какой-то человек по имени лорд Карнфорт предложил руку Лорене.

Проходя в столовую по широкому коридору, Лорена спросила своего спутника:

– Вам хорошо знаком этот дом?

– Очень хорошо, – ответил лорд Карнфорт. – Я бываю здесь так же часто, как и ваш дядя.

– Он не поражает вас больше так, как это было в ваш первый приезд? – поинтересовалась девушка.

– Это было так давно, – пожал плечами Карнфорт. – Я уже почти забыл свои первые впечатления. Но я по-прежнему считаю, что это один из прекраснейших дворцов в Англии.

– Я так и думала, что вы это скажете, – ответила Лорена. – Я хочу запомнить каждую минуту, проведенную мною здесь.

– А зачем?

– Потому что для меня это удивительное и волнующее приключение, и, если мне не суждено побывать здесь еще, я хочу, чтобы каждый миг запечатлелся в моей памяти, – искренне призналась Лорена.

Глава 3

За ужином графиня Дейзи сидела по левую руку герцога, а маркиза Трампингтон по правую.

Поскольку хозяин дома хотел наблюдать за Лореной, он поместил ее неподалеку от графини, чтобы лучше видеть и слышать ее.

Внешность девушки удивила герцога, поскольку, несмотря на ее юность, в ней ощущалась яркая индивидуальность, которая в сочетании со свежестью и непосредственностью производила неизгладимое впечатление.

Хотя герцог не мог не заметить простоту ее недорогого платья, как и ее дядя, он сразу же оценил, насколько оно шло к ней. Кто-нибудь, наверно, обладающий тонким вкусом, помог ей выбрать его.

Несомненно, в Риме были портнихи с тонким художественным вкусом, в отличие от лондонских, слепо следовавших моде, не принимая во внимание внешности своих заказчиц.

Оглядывая стол, заставленный золотой посудой, белоснежную скатерть с гирляндами зелени по краям и массой алых орхидей посередине, герцог подумал, что Лорену трудно было бы не заметить даже среди всей этой роскоши и блеска.

Ее нежная юность и простое белое платье выделялись настолько, что если бы это все происходило на сцене, она была бы в центре внимания публики, совершенно затмив собой всех остальных.

» Видимо, я начинаю стареть, – цинично сказал он про себя, когда эта мысль мелькнула у него в голове, – раз молодость сама по себе уже является для меня соблазном «.

Но герцог тут же с раздражением подумал, что еще не настолько стар, чтобы жить прошлым, и, придя к такому заключению, какое-то время благодушно отвечал на заигрывания Дейзи Хеллингфорд.

Когда вскоре его взор снова обратился к Лорене, он счел это естественным: ведь он был судьей в споре, где фигурировали немалые деньги.

Герцогу казалось, что девушка слушала разглагольствования лорда Карнфорта с искренним вниманием, и, когда Дейзи понизила голос, чтобы сообщить ему что-то конфиденциальное, он услышал, что Арчи увлеченно распространяется о достоинствах своих скаковых лошадей.

На эту тему он всегда рассуждал с большим удовольствием.» Как умно со стороны Лорены, – подумал герцог, – навести его на эту тему в самом начале вечера «.

Герцог не знал, что Лорена очень кстати вспомнила, как ее мать однажды читала отцу опубликованный в разделе светской хроники список гостей, присутствовавших на одном очень шикарном приеме, где упоминалось и имя Хьюго Бенсона.

– Я помню Арчи Карнфорта, – сказал тогда отец Лорены. – Он приезжал к нам будучи еще мальчиком. Тогда я, конечно, и подумать не мог, что его лошади когда-нибудь выиграют дерби.

– Как бы я хотела увидеть эти скачки, папа! – воскликнула Лорена.

Отец удивленно посмотрел на нее.

– Почему? – спросил он.

– Я видела замечательную репродукцию картины Уильяма Фриса, – ответила Лорена. – Глядя, на нее, я представляла себе, что дерби, должно быть, чудесное зрелище.

Отец улыбнулся, забавляясь восторженным видом дочери.

– Так оно и есть, моя девочка. Весьма живописное зрелище. Я помню, я бывал там, когда учился в Оксфорде. Толпы народа, скопление экипажей, атмосфера возбуждения запомнились мне больше, чем сами скачки, – Мне бы так хотелось это увидеть собственными глазами, – сказала Лорена. – Я думаю, твой друг очень гордится, что выиграл самые известные скачки в мире.

– Откуда тебе известно, что они самые известные? – спросил отец с улыбкой.

– Я прочитала в» Таймсе «.

– Когда-нибудь ты их обязательно увидишь, – сказал отец. – Хотя маловероятно, чтобы мне случилось там еще побывать.

Тогда Лорена не придала значения этому разговору, но теперь, сидя за ужином рядом с лордом Карнфортом, она вспомнила о нем и поделилась со своим соседом.

– Не знаю, помните ли вы, сэр, но когда вы были еще мальчиком, то гостили в поместье моего дедушки и встречались с моим отцом.

– Бог мой! Как это было давно! – воскликнул он. – Это было вскоре после моего знакомства с вашим дядей, и, так как он уже кончал Оксфорд, а я был еще первокурсником, я был очень польщен, когда он пригласил меня к себе.

– И с тех пор вы оставались близкими друзьями? – спросила Лорена.

– Можно сказать и так, – ответил лорд Карнфорт, вспоминая, как часто они ссорились с сэром Хьюго.

– А в этом году ваши лошади участвовали в дерби? – поинтересовалась Лорена.

– Да, я выставлял одну кобылу, – снова оживился Арчи Карнфорт, когда разговор вернулся к его люби мой теме. – Я возлагал на нее большие надежды, но они не оправдались.

– А что случилось? – сочувственно спросила она.

Лорд Карнфорт тут же пустился в подробности, с любовью рассуждая о своих лошадях, о своих особых методах тренировок, о том, как он обычно безошибочно предсказывает, как они пройдут дистанцию и какое место займут в состязании.

Если бы он говорил об этом с любыми другими женщинами, они бы сочли его любимую тему чрезвычайно неинтересной и давно бы заскучали.

Но для Лорены это все было в новинку, и, слушая его внимательно, она поняла, что лошади были для него не просто увлечением, но страстью всей его жизни.

Когда он замолчал на минуту, она спросила:

– Вы не находите, что корм играет большую роль в физическом состоянии лошадей?

– Разумеется! – воскликнул лорд Карнфорт. – Я специально изучал различные способы питания скаковых лошадей и выработал свой собственный метод, оказавшийся в высшей степени успешным.

Он сделал внушительную паузу, и Лорена сказала:

– Мой вопрос может показаться вам странным, но так же ли внимательно вы относитесь к питьевой воде?

Лорд Карнфорт удивленно приподнял брови.

– Я потому спрашиваю, – поспешила объяснить Лорена, заметив его недоумение, – что в Риме, когда идут дожди, Тибр разливается, и было много сообщений о заболеваниях, вызванных плохой водой в затопляемой части города.

Она взглянула на лорда Карнфорта, чтобы убедиться, что он слушает ее, и затем продолжала:

– Хотя действие несвежей воды на людей и вызывает беспокойство, никто, похоже, не заботится о том, как от этого могут пострадать животные.

Помолчав немного, лорд Карнфорт сказал:

– Это очень интересная теория, которая, должен признаться, никогда не приходила мне в голову. Я всегда беру пробу корма, куда бы мои лошади ни отправились на состязания, но я никогда не думал проверять воду.

Герцог, прислушивавшийся к последней части их разговора, игнорируя усилия графини Дейзи привлечь его внимание, слегка наклонился вперед:

– Я никогда не думал, Арчи, что вода может иметь значение для спортивной формы лошадей, но теперь мне кажется, что это вполне соответствует здравому смыслу, – заметил он. – Более того, я склонен подозревать, что вода в некоторых конюшнях, где мы держим наших лошадей, определенно нечиста.

– В разных местах вода отличается… – начал было лорд Карнфорт, но не докончил фразу. Он на мгновение задумался.

– Ты знаешь, Элстон, – воскликнул он, – я убежден, что девочка права! Я помню, что на скачках три недели назад лошадям явно не понравилась вода, которую им давали, да и ведра были грязные.

– Это совершенно по-новому объясняет нам, почему лошади, которых мы отправляем на скачки абсолютно здоровыми, проигрывают там, где по всем расчетам они должны победить, – согласился с приятелем герцог., Когда герцог принял участие в разговоре, это привлекло внимание всех мужчин за столом. Сначала они просто прислушивались, а потом включились в спор, в котором все приняли участие.

Среди друзей герцога не было ни одного, кто, даже не будучи владельцем конюшни, не интересовался бы этим» спортом королей «.

Теперь все они высказывали свои мнения по поводу этой новой теории.

Прошло много времени и сменилось несколько блюд, когда сосед Лорены по столу с другой стороны сказал с улыбкой:

– Удивительно, как вам удалось задеть их за живое. Кто вам сказал, что вода может оказывать воздействие на лошадей?

– Когда я сказала об этом лорду Карнфорту, – ответила Лорена, – я действительно подумала, что зараженная или грязная вода может отразиться на состоянии здоровья животных. Эта мысль пришла мне в голову, когда я вспомнила, как в Риме монахини всегда предупреждали нас быть осторожнее с питьевой водой, когда мы бывали в городе.

– Я заключаю из этого, что ваш пансион был расположен за городом.

Лорена утвердительно кивнула.

– Он находился в очень красивом месте, откуда открывался чудесный вид, особенно на собор Святого Петра.

– Я давно уже не бывал в Риме, – сказал ее собеседник, – но помню, какое огромное впечатление на меня произвел Колизей и, разумеется, фонтаны.

– Они прекрасны, – согласилась Лорена. – Мне очень повезло, что я училась в городе, где все дышит историей и где испытываешь инстинктивную потребность в знаниях.

– Я надеюсь, что вас интересует не только прошлое, но и настоящее, – сказал ее сосед с несколько игривой интонацией.

– Ну конечно! – серьезно ответила Лорена. – И будущее тоже!

При этом она вспомнила, что не имеет ни малейшего представления, что ожидает ее в будущем.

Лорена озабоченно взглянула на дядю, сидевшего в некотором отдалении от нее, надеясь, что ее поведение произведет на него благоприятное впечатление и он не станет слишком спешить от нее избавиться.

– Вас что-то беспокоит?

Ее сосед справа, гвардии майор того же полка, где некогда служил и ее дядя, по имени Келвин Фэйн был наследником герцогского титула.

Он пользовался большой популярностью в обществе и, хотя с его умом и способностями мог бы сделать видную политическую карьеру, предпочитал военную службу.

Поскольку его полк был постоянно расквартирован в Лондоне, Келвин Фэйн проводил время, флиртуя со светскими красавицами и, как выразился один остряк, » неустанно перемещаясь из одного будуара в другой «.

Его никогда не привлекали юные создания с видами на замужество, и он заинтересовался Лореной только потому, что поставил значительную сумму в пари против Хьюго Бенсона.

Сейчас, наблюдая за Лореной, он уже не был так уверен в выигрыше.

Ему нравилась ее манера говорить, ее нежный музыкальный голос, то, как, разговаривая с кем-нибудь, она смотрела прямо в глаза собеседнику.

Лорена улыбалась сейчас, разговаривая с ним, и Келвин Фэйн, глядя на ее лицо, подумал, что через несколько лет она станет кружить головы мужчинам своей красотой, а он, к сожалению, будет к тому времени уже слишком стар, чтобы ее увлечь.

Пока остальные гости продолжали рассуждать о лошадях и питьевой воде, не задумываясь, насколько его вопрос был уместен, но повинуясь какому-то безотчетному импульсу, майор Фэйн спросил, понизив голос:

– А что вы надеетесь обрести в будущем – любовь или супружеское счастье?

– Но ведь это одно и то же, – с недоумением глядя на него, ответила Лорена. – Я бы хотела, чтобы это пришло ко мне… когда-нибудь.

– А почему не сейчас?

– Вам это, быть может, покажется глупым, но мне хотелось бы в стольких местах еще побывать и столько всего узнать, – призналась Лорена.

Она заметила его удивленный взгляд и объяснила:

– Я пробыла в пансионе последние три года. Рим, конечно, прекрасен, но ведь мир так велик. Майор Фэйн засмеялся.

– Вы правы, мир велик, – согласился он. – Но вы не можете отправиться изучать его в одиночестве, а если бы вы вышли замуж, ваш муж обязательно повез бы вас в Париж. Все хорошенькие женщины туда стремятся.

– Почему? – осведомилась Лорена.

– Потому что это город, где царят веселье и любовь, и французы лучше, чем любая другая нация, умеют любить и прославляют это чувство, – с восторженным выражением произнес майор, вспоминая, вероятно, свой личный опыт.

– Вы хотите сказать, что у них к этому особая способность? Как странно! – удивилась девушка.

– Почему странно?

– Потому что каждый, независимо от того, где он родился, хочет любить и быть любимым. Я не понимаю, почему французы считают, что это присуще им в большей степени, чем другим, – рассудительно сказала Лорена.

Майор Фэйн улыбнулся.

– Вы узнаете ответ на этот вопрос, когда будете постарше…

– Может быть, не найдется желающих повезти меня в Париж, – серьезно произнесла она. Майор рассмеялся.

– Могу вас уверить, великое множество мужчин предложит вам это. Разумеется, после свадьбы, – поспешно добавил майор.

Циничные нотки проскользнули в его голосе. Лорена некоторое время смотрела на него с недоумением, потом сказала:

– Прежде чем я поеду в Париж, я бы хотела многое еще увидеть в Англии, да и в других местах. Она слегка вздохнула.

– Но боюсь, что всему этому суждено оставаться в мечтах У меня нет денег на путешествия.

– Эта проблема отпадет сама собой, когда вы найдете себе богатого мужа. Лорена засмеялась.

– Я только сегодня вернулась в Англию из пансиона и думаю, мне придется долго ждать, пока кто-нибудь сделает мне предложение. А кроме того, я бы вышла замуж только по любви. Майор Фэйн приподнял брови.

– Китти уже слышала это ваше высказывание? – спросил он.

– Нет, я три года не видела мою тетю.

– В таком случае предупреждаю вас, если Китти займется устройством вашего замужества, она не станет прислушиваться к велению вашего сердца, ее будет интересовать только банковский счет претендента на вашу руку.

Обычно, когда майор Фэйн делал подобные замечания, его слушательницы взвизгивали от смеха и называли его чудовищем.

Лицо Лорены же приняло озабоченное выражение.

– Вы меня пугаете, – сказала она наконец – Хотя я уверена, что в этом нет необходимости, потому что я уже давно решила, что без любви я никогда не выйду замуж.