Текст книги "Цветок пустыни"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Обут шейх был в коричневые мягкие сапоги, которые так любили бедуины, а на голове, поверх белой кеффи, традиционная повязка, сплетенная из верблюжьей шерсти.
Когда корабль приблизился к причалу, Вита смогла рассмотреть, что на поясе у шейха красуется большой, украшенный драгоценными камнями кинжал. Но даже без этих атрибутов, свидетельствующих о его положении, одного взгляда на лицо этого человека было достаточно, чтобы понять – перед ней очень важная персона.
Шейх был несколько выше всех остальных мужчин, окружающих его, и от всей его фигуры веяло таким спокойным достоинством и силой, что и на секунду нельзя было усомниться в том, что этот человек привык повелевать и властвовать.
– Итак, это сам шейх Шаалан эль-Хассейн! – едва слышно прошептала Вита, не в силах оторвать взгляда от его величественной фигуры.
– Да, синьорина! И не забывайте: это враг – и притом злейший враг – шейха Меджула эль-Мезраба и его жены.
При этих словах Вита еще пристальнее взглянула на шейха.
Когда корабль причалил, синьор Дайри поспешил собрать их вещи, с тем чтобы они могли одними из первых сойти с корабля.
Мгновенно нашелся носильщик, чтобы нести саквояж Виты, и девушка наконец ступила на землю, несколько ошеломленная гомоном толпы и протяжными криками торговцев, обычными для восточного портового города.
Ей бы очень хотелось лучше знать арабский, чтобы понять хоть что-нибудь из того, что говорилось вокруг, но неожиданно ее уха достигли и французские слова.
– Сюда, пожалуйста, синьорина, идите за мной, – говорил синьор Дайри, с усердием расчищая ей путь через толпу и отдавая приказания носильщику.
Двигаясь следом за ним, Вита обнаружила, что почти поравнялась со стоящим поодаль шейхом.
Казалось, он не замечал всей этой толпы, так обособленно от всех он держался, хотя рядом с ним суетилось несколько аравийцев в таких же, как и у него, черных аббасах. Это дало основание Вите думать, что они, видимо, принадлежали к тому же самому племени, что и шейх. Например, анизы, как было ей известно, никогда не носили черное.
Внезапно ей в голову пришла отчаянная мысль, и девушка решительно направилась в сторону шейха Шаалана.
И только теперь, как следует разглядев его, Вита поняла, что перед ней один из самых красивых мужчин, которых она когда-либо видела.
Его отличали классически правильные, тонкие черты лица, но прямой нос красивой формы, как казалось Вите, был не характерен для аравийца.
Темные, почти черные глаза шейха смотрели на нее совершенно бесстрастно. Ей показалось, что в них не мелькнуло даже намека на интерес или какие-либо другие эмоции.
– Вы шейх Шаалан эль-Хассейн? – спросила Вита, приблизившись к нему и глядя на него снизу вверх.
Он окинул ее равнодушным взглядом и утвердительно наклонил голову.
– Вы говорите по-французски, месье? – спросила она, перейдя на этот язык.
– Да, мадемуазель, – также по-французски отвечал шейх.
– Тогда я бы хотела сказать вам, – заявила Вита, – что человек, которого вы послали ухаживать за вашим жеребцом, тем, что находился на борту парохода, прибывшего из Неаполя, забыл о своих обязанностях. Вам не следовало бы поручать такому человеку отвечать за столь великолепного коня! Нельзя так издеваться над животными!
Возмущенная отвратительным обращением с жеребцом, Вита не отдавала себе отчета, что говорила слишком категорично, почти агрессивно.
В глазах шейха мелькнуло какое-то непонятное ей выражение, сменившееся прежним непроницаемым блеском. Но голос его звучал по-прежнему бесстрастно:
– Вы хотите сказать, мадемуазель, что мой человек жестоко обращался с конем?
– Из-за того, что он страдал морской болезнью, он оставил животное без воды и пищи, – ответила Вита, ничуть не смущенная его взглядом. – И если бы я и мой спутник не накормили и не напоили вашего жеребца, он, несомненно, страдал бы на протяжении всего этого путешествия от жажды и голода.
Наступило непродолжительное молчание, затем шейх спросил:
– Могу ли я быть уверен, что то, что вы говорите, – правда?
– Вы думаете, месье, у меня есть какие-либо иные причины сообщать вам об этом, кроме заботы о прекрасном животном, которое вы отдали в такие недостойные руки? – сердито спросила Вита. – Грум страдал от морской болезни, я не отрицаю этого, но он обязан был сделать распоряжения кому-то еще, чтобы за жеребцом ухаживали, как подобает.
Опять на какое-то время повисло напряженное молчание, а затем шейх холодно произнес:
– Я принял во внимание то, что вы мне сказали.
Безразличие, с которым он отнесся к ее словам, показалось девушке возмутительным. Не выдержав, она в раздражении воскликнула:
– Что ж, надеюсь, что впредь вы будете более осторожны в выборе тех, кому поручаете своих лошадей, месье, – резко сказала она, вскинув голову. – У нас в Англии мы слишком ценим наших лошадей, чтобы позволить нерадивым слугам ухаживать за ними!
Закончив свою гневную тираду, она резко развернулась и быстрым решительным шагом отошла, ни разу даже не оглянувшись на шейха.
И все же она спиной чувствовала его внимательный взгляд, пока, гордо подняв голову, шествовала к тому месту, где ее поджидал синьор Дайри с только что нанятыми лошадьми.
И только когда они отъехали на какое-то расстояние от пристани, синьор Дайри осмелился произнести:
– Это оскорбление шейх не забудет никогда!
– Какое оскорбление? – удивилась Вита, все еще пылая негодованием.
Она вдруг почувствовала, как у нее бешено колотится сердце и перехватывает дыхание после этого неприятного разговора с шейхом.
– Вы назвали человека из его племени «нерадивым слугой». Это оскорбление, которое имеет свою цену, как и плата за кровь.
Вита рассмеялась.
– Что-то не похоже, что шейх собирается наказать меня, – легкомысленно заявила она. – Хотя было бы интересно узнать, что именно он пожелал бы получить в качестве компенсации.
– Обычная плата в таких случаях – овца, – серьезно заметил синьор Дайри.
Вита снова засмеялась.
– Тогда шейх будет глубоко разочарован, ведь у меня нет овцы. И, если бы я сама разговаривала с его грумом, я бы произнесла гораздо больше резких слов, уверяю вас, чем разговаривая с его хозяином.
– Вы должны быть более осторожны, синьорина. – Было видно, что синьор Дайри относится ко всему этому гораздо более серьезно, чем Вита. – В Сирии память длинна, а шейхи очень могущественны.
– Уверяю вас, что я ни в малейшей степени не боюсь его, каким бы могущественным он ни был, – заявила Вита. – И, возможно, благодаря моим словам в будущем он будет более осторожен с теми, кому доверяет своих лошадей.
Синьор Дайри промолчал, но Вита почувствовала, что он осуждает ее поведение.
Впрочем, Вита почти сразу же забыла об этом неприятном эпизоде, едва только они начали торговаться за лошадей и слуг, которые должны были сопровождать их до Дамаска.
Но, в конце концов, все устроилось наилучшим образом, и сразу же, как только Вита и синьор Дайри перекусили в ресторане отеля и девушка сменила свой наряд на амазонку, они были готовы отправиться в путь.
Ехали они быстро, Вита с любопытством смотрела на все вокруг в этой чужой стране, и ничто не предвещало каких бы то ни было неприятностей.
Синьор Дайри нанял значительный эскорт из всадников, в их караване было несколько лошадей и ослов, что Вите казалось совершенно излишним. По ее мнению, синьор Дайри просто слишком беспокоился и старался максимально обезопасить себя от всяких неожиданностей.
При этом он не нанял для каравана ни одного верблюда, как это обычно делали путешественники, так как у Виты было с собой совсем мало багажа. Ее дорожный саквояж нес на спине белый ослик, который, как ей объяснили, свидетельствовал о том, что она – важная леди.
Кроме того, верблюды значительно задержали бы их продвижение.
Едва только они выехали за город и начали подниматься в горы, их взорам открылась такая красота, что у Виты захватило дух от восхищения.
Она и вообразить не могла себе раньше, что где-то есть такая прекрасная страна с высокими белоснежными пиками царственных гор, чьи склоны поросли цветущим кустарником, с высокими деревьями, усыпанными розовыми и огненно-красными цветами, сверкающими на фоне ярко-синего неба.
По обеим сторонам узкой, каменистой дороги тянулись мрачные пропасти и глубокие ущелья.
Сначала было очень жарко, но по мере того, как они все выше и выше поднимались в горы, становилось холоднее, и Вита была рада теплому плащу, который синьор Дайри предусмотрительно посоветовал ей взять с собой. Она накинула плащ поверх своего легкого костюма для верховой езды и закуталась в него.
Девушка специально выбрала для этой поездки самый эффектный наряд, так как знала, что арабам нравятся яркие цвета. Костюм для верховой езды был сочного розового цвета, отделанный белой тесьмой.
Модную шляпку с высокой тульей украшала воздушная вуаль, закрывающая верхнюю часть лица и сзади спадающая на спину, что несколько защищало нежную кожу юной английской леди от обжигающего солнца.
Синьор Дайри предупредил ее, что путь неблизкий и за один день они не смогут преодолеть все расстояние до Дамаска, поэтому придется переночевать в палатках. Он также объяснил, что здесь нет ни одного постоялого двора или гостиницы, в которой могла бы заночевать дама, и это еще одна причина, почему было необходимо нанимать такой большой эскорт. Ведь людям всю ночь придется дежурить по двое, постоянно сменяясь.
Для Виты все это было захватывающе интересно. Ее романтическая душа приходила в восторг от этого восхитительного приключения, тем более что особенной опасности она не видела и не слишком устала от долгого путешествия. Ведь многие часы, проведенные в седле во время частых охот, в которых она участвовала вместе с отцом у себя дома, послужили ей хорошей тренировкой.
Вечером Вита смогла увидеть великолепный закат. Розовые, карминные, бирюзовые и даже фиолетовые цвета неба, казалось, отражались на скалах и заливали волшебным светом долину, по которой они теперь ехали.
Здесь, в долине, она увидела большое голубое озеро чистой воды, вокруг которого столпились овцы, лошади, ослы и верблюды. Все спешили напиться, истомленные жарой и жаждой.
День оказался весьма утомительным, но и к вечеру Вита все еще была полна энергии и не остывающего интереса ко всему, что встречалось ей на пути, пока, наконец, они не остановились, чтобы разбить лагерь.
За весь день путники делали всего две короткие остановки для отдыха и подкрепления сил. Вита узнала, что обычная еда арабов во время путешествия с караваном – это джирейша, крупнозернистая пшеничная каша, в которую добавлялось растопленное масло. Если ее готовили с молоком, тогда она называлась «никаа».
Внешний вид блюда не вызывал у Виты аппетита, но, когда она попробовала немного, каша ей понравилась. Кроме того, синьор Дайри специально для девушки купил в Бейруте фрукты, яйца и сыр, понимая, что богатая европейская женщина не привыкла питаться одной кашей.
Он объяснил, что многие путешественники еще зажаривают барашка, но считал, что это большая ошибка, ведь огонь от костра мог привлечь к себе внимание бандитов.
Вита совсем не была голодна, после того, как съела все, что ей предложили, однако пожалела об излишней, как ей казалось, осторожности своего проводника. Она с удовольствием посмотрела бы, как готовят на костре жаркое, да и тепло от огня было бы ей сейчас кстати.
Едва зашло солнце, как с гор, покрытых снегом, подул холодный, пронизывающий ветер. Для Виты поставили маленькую палатку, и девушка с удовольствием укрылась под ее пологом. В палатке было уютно, и Вита удобно устроилась на набросанных на пол мягких подушках.
Мужчины расположились прямо на земле, положив под голову свои узелки и накрывшись сверху бурнусами. Рядом с каждым из них под рукой лежало ружье. Кроме того, еще когда они только выезжали из Бейрута, Вита отметила, что у всех ее спутников за широким поясом заткнуто по пистолету и по кривому короткому кинжалу, который назывался «секин».
Вита так устала за день, что заснула мгновенно, едва ее голова коснулась шелковой подушки.
Разбудили ее гул голосов, лошадиное ржанье и крики ослов.
Уже взошло солнце, и в лагере кипела жизнь. Маленький караван готовился двигаться дальше. Мужчины громко переговаривались, понукали животных. Один синьор Дайри выглядел уставшим, словно ни на минуту не сомкнул за ночь глаз.
– С вами все в порядке, синьор? – спросила его Вита.
Он скупо улыбнулся.
– Я уже отвык подниматься так рано, синьорина. Город портит человека, делает его ленивым, не то что пустыня.
– А вам никогда не хотелось вернуться назад и жить здесь?
– Временами я мечтаю об этом, – отвечал он, и тень грусти набежала на его смуглое лицо. – Но у меня семья – жена и шестеро ребятишек, которым вряд ли здесь бы понравилось.
На это трудно было что-нибудь возразить, и Вита промолчала. Вскоре она вновь была в седле, и все ее мысли устремились вперед – к цели ее путешествия.
Девушка с волнением ожидала встречи с Дамаском. Она знала: он должен быть прекрасен, ведь недаром Дамаск называли «Жемчужиной Востока».
И вот, когда перед ней раскинулся этот удивительный город, она вспомнила строки поэта:
«О Дамаск, ты стар, как сама история, и ты свеж и юн, как дыхание весны!»
И еще она не могла не подумать о том, что она одна, самостоятельно, смогла добраться сюда через горы от самого Бейрута и достигла этого города – «святого и благословенного».
Словно догадавшись, о чем она думает, синьор Дайри придержал свою лошадь, поравнялся с нею и сказал:
– Говорят, что пророк Мохаммед, любуясь Дамаском, назвал его раем.
– Как красиво! – восторженно воскликнула Вита.
Однако она смотрела не только на сам город, но и на окружающую его пустыню, где разглядела множество черных шатров, издали напоминавших стаю воронов.
Еще до полудня они въехали в город, и здесь Вита, к своему удивлению, узнала, что кузина Джейн живет не в самом городе, а в местечке под названием «Бэб Мензил Хассаб».
Девушке было очень жаль, что она не смогла как следует осмотреть город, о котором столько читала и слышала. Она дала себе слово, что непременно побывает в нем позже. Но Вита понимала, что самое главное для нее сейчас – как можно скорее встретиться с кузиной Джейн.
И, возглавляемый синьором Дайри, весь караван, состоящий из наездников, лошадей и ослов с поклажей, двинулся в сторону Бэб Мензил Хассаба, где расположился дом достопочтенной леди Джейн, занимающий большую территорию, укрытую от внешнего мира высокой стеной деревьев и цветущих кустарников.
Проехав в ворота, Вита сразу же поняла, что кузина Джейн постаралась перенести сюда, в пустыню, кусочек Англии.
Вокруг дома расстилались ровные зеленые газоны и клумбы с гвоздиками, кентерберийскими колокольчиками, турецкой гвоздикой и зонтичным перечником.
Проезжая по тенистой аллее под высокими деревьями, мимо пруда с белыми кувшинками, Вите показалось, что здесь собрано много редких растений и фруктовых деревьев, не свойственных Сирии.
Однако когда она увидела дом, то чуть не вскрикнула от восторга. Это был настоящий восточный белокаменный дворец.
Они подъехали к самой двери, и только тогда Вита обнаружила с тревогой, что почти все окна закрыты ставнями, а у самого дома совершенно нежилой вид.
Один из ее спутников спешился и позвонил в дверной колокольчик. Они слышали, как звон разносится по пустому дому.
Им пришлось довольно долго ждать, пока вдалеке раздались шаркающие старческие шаги по каменному, не покрытому коврами полу.
Послышался звук отодвигаемых засовов, клацанье замка, и дверь наконец открылась.
Перед ними стоял старый слуга, щурившийся от яркого света.
Синьор Дайри обратился к нему на арабском. После довольно долгих переговоров, из которых Вита не смогла понять ни одного слова, синьор Дайри повернулся к ней, весьма встревоженный.
– Боюсь, синьорина, вы будете очень расстроены, но достопочтенная Джейн Дигби эль-Мезраб отбыла в пустыню со своим мужем.
– Ее нет здесь! – воскликнула Вита, чувствуя, как от огорчения у нее все похолодело внутри.
Теперь только она поняла, как глупо было с ее стороны надеяться, что ее кузина неотлучно находится в Дамаске.
Ей нужно было предвидеть, что в любой момент Джейн может отправиться в пустыню со своим шейхом и его племенем. Ведь кузен Бевил рассказывал ей об этом!
На какое-то мгновение выдержка изменила девушке, и она почувствовала самое настоящее отчаяние. Все ее путешествие грозило окончиться ничем, а это значит, что ей придется возвращаться в Англию… к лорду Бэнтаму!
Однако уже через минуту она взяла себя в руки и со свойственной ей решимостью заявила:
– В таком случае я должна найти ее в пустыне. Однако прежде всего необходимо узнать, где именно она сейчас находится.
– Вы собираетесь ехать за ней? – изумленно переспросил синьор Дайри.
– А почему бы и нет? – вопросом на вопрос ответила Вита.
И вновь последовал долгий разговор со слугой, после чего синьор Дайри сказал Вите:
– Он говорит, что узнать точнее, где находится ваша многоуважаемая кузина, может только британский консул, капитан Ричард Бертон, и его супруга. Слуга сказал, что они близкие друзья вашей родственницы и могли бы помочь вам.
– Тогда мы прежде и отыщем капитана и миссис Бертон, – решительно заявила Вита. – Пожалуйста, поблагодарите слугу.
Девушка с сожалением еще раз взглянула на дом. Ей очень бы хотелось осмотреть его изнутри, но она понимала, что просить об этом было бы неслыханной дерзостью с ее стороны.
И вновь Вита проехала по чудесному английскому саду, только в обратном направлении, сопровождаемая покорно следующим за ней караваном. Теперь им надо было найти дом британского консула, расположенный в предместье Дамаска, в курдской деревушке Салахи.
К счастью, она располагалась как раз неподалеку. Пока они ехали, Вита пыталась вспомнить все, что ей приходилось прежде слышать о капитане Бертоне. А слышала она немало, так как сей достойный джентльмен, как и ее кузина Джейн, принадлежал к тем людям, о которых в Англии говорили очень много.
Почти во всех газетах время от времени появлялись статьи о нем, а слухи и разговоры об этой незаурядной личности были настолько неоднозначны, а порой и попросту скандальны, что в присутствии Виты все разговоры о нем тут же смолкали, совсем как и разговоры о кузине Джейн.
Вита знала, что капитан Бертон был известным в мире путешественником, востоковедом, носил зеленый тюрбан – знак того, что он совершал паломничество в святая святых мусульман – Мекку. Еще девушка читала, что именно он открыл истоки Нила.
Она вспомнила, как отец как-то спросил за обедом у кузена Бевила, который тогда как раз гостил у них, встречал ли он Бертона, когда был в Сирии.
– Ну конечно! – отвечал Бевил. – Кто мог бы, бывая в Дамаске, избежать встречи с ним? Он удивительный, необыкновенный человек! Может быть, несколько странный и эксцентричный, но он всегда поступает по-своему, даже если это шокирует общество, с чьим мнением он, впрочем, никогда не считался.
– Так он тебе нравится? – спросил сэр Джордж с удивлением.
Бевил пожал плечами.
– Можете ли вы сказать, что вам нравится посаженный в клетку лев… или тигр… Об этом человеке писали, что у него «чело Бога и челюсти дьявола».
Он рассмеялся и добавил:
– Кроме того, Ричард Бертон – человек блестящего ума и удивительных способностей, в этом ни у кого не может быть сомнений! Он владеет, по крайней мере, двумя десятками всевозможных языков и наречий.
– Да, я это слышал, – сухо заметил сэр Джордж. – И, как обычно добавляют у нас в клубе, когда заходит о нем речь: один из этих языков – язык скабрезных непристойностей.
Спохватившись, что их разговор слышит Вита, сэр Джордж смущенно закашлял и быстро сменил тему.
И вот теперь Вита чувствовала смятение – ведь ей предстояла встреча с человеком, с которым были связаны истории, постоянно служившие поводом для сенсационных слухов, и чьи книги ей было строжайше запрещено читать.
Она представления не имела, почему на его имя был наложен такой строгий запрет; знала только, что о его поведении постоянно ходят какие-то сплетни, так же, как и о ее кузине Джейн.
Вита слышала, что мистер Бертон однажды, полностью изменив внешность, проник в гарем к какому-то очень влиятельному паше, что он принимал участие в странных и страшных языческих ритуалах, после которых ни один белый человек не смог бы остаться в живых.
Все это вызывало в девушке одновременно любопытство и страх.
Деревня курдов оказалась удивительно живописной. Здесь, на узких улочках, по которым они были вынуждены ехать друг за другом, Вита увидела маленькую мечеть и рядом с ней – дом, который они искали.
Высокие каменные стены были украшены вьющимися розами и виноградом, а когда они въехали через арочные ворота внутрь дворика, то увидели посередине мраморный фонтан. Его струи весело сверкали и переливались на солнце, даря прохладу и свежесть воздуху, напоенному ароматом роз.
И вновь они позвонили в дверной колокольчик, который звонко зазвучал во внутренних покоях дома, но не так отрешенно и печально, как это было в доме кузины Джейн, а весело и радостно, словно возвещая о прибытии долгожданных гостей. И сам дом, далеко не такой величественный и большой, как у кузины, показался Вите, несомненно, гораздо приветливее.
Оглянувшись вокруг, девушка увидела весьма странный набор животных, бегающих по двору. По саду бродили барашки, маленькие и худосочные; они выглядели так, будто их привели сюда, потому что они оказались слишком слабыми, чтобы самим щипать траву на пастбище вместе со всеми.
Здесь также резвились бойкие козлята, олень, который казался спокойным и невозмутимым и, по-видимому, совсем не боялся других животных. С лаем носились друг за другом собаки разных размеров и пород, но шум, поднятый ими, не мешал дремать толстым, ленивым котам, разлегшимся на солнцепеке.
Несколько позже Вита узнала, что среди этой пестрой компании домашних любимцев был даже леопард! Хотя его все же держали подальше от козлят и ягнят.
Между тем слуга открыл дверь, и синьор Дайри объяснил ему, кто такая Вита и почему они приехали в Дамаск.
Слуга пригласил их войти. Вита с облегчением соскочила с лошади.
Она вошла в прохладный зал с мозаичным полом, и спустя мгновение показалась крупная, полная женщина средних лет. На ее пухлом добром лице сияла радостная улыбка.
– Неужели я не ослышалась и вы – кузина нашей дорогой Джейн Дигби эль-Мезраб? – спросила она.
– Да, – ответила Вита. – Я приехала в Сирию специально, чтобы увидеться с ней, да вот только обнаружила, что ее нет дома и что она уехала в пустыню. Я бы очень хотела поехать за ней туда, но не знаю, где ее искать. Поэтому мы приехали к вам, с надеждой на вашу помощь.
– Ну, конечно же, я вам помогу! Меня зовут Изабель Бертон. Родственница моей дорогой Джейн – мой друг. Должна заметить, вы очень похожи на вашу кузину!
Изабель Бертон оказалась не только очень словоохотливой, но и необыкновенно энергичной женщиной.
Она тут же увлекла Виту за собой в гостиную, послав слугу за освежающими напитками, и по дороге забросала ее вопросами, даже не пытаясь выслушать ответы. Миссис Бертон трещала без умолку, но при этом ее лицо выражало такое обезоруживающее радушие, что на нее невозможно было сердиться.
В какой-то степени ее доброта смягчала и ее ненасытное, непомерное любопытство.
– Я была в Неаполе и решила, почему бы мне не навестить мою родственницу, о которой я так много слышала, – сдержанно объяснила Вита свой приезд.
Она вовсе не собиралась говорить слишком много этой не в меру говорливой женщине. В то же время она прекрасно отдавала себе отчет, что если хочет разыскать Джейн, то только Изабель Бертон в состоянии ей помочь.
– Вот уже три недели, как Джейн уехала, – рассказывала между тем миссис Бертон. – Перед отъездом она устроила роскошный обед. Мы сидели на крыше ее дома под звездами и болтали до полуночи.
– Я была бы очень вам благодарна, если бы вы помогли мне найти кузину Джейн, и чем скорее, тем лучше, – сказала Вита. – Как вы думаете, она сейчас далеко отсюда?
Изабель Бертон сделала весьма выразительный жест рукой.
– Всегда трудно сказать, куда именно люди Мезраба направляются в это время года, но не думаю, чтобы это было слишком далеко. Хорошие пастбища расположены как раз довольно близко к городу, и прежде чем племя тронется дальше со своими табунами и отарами, они должны полностью использовать их.
– Я бы очень хотела скорее отправиться туда, – сказала обрадованная Вита. – Если можно, прямо сейчас.
Миссис Бертон покачала головой.
– Сегодня уже слишком поздно трогаться в путь, милочка, а кроме того, сомневаюсь, что люди, которые охраняли вас по дороге из Бейрута, согласятся сопровождать вас дальше – в пустыню.
– Вы хотите сказать, что мне надо нанять других?
– Да, – кивнула миссис Бертон. – Однако не волнуйтесь, с этим у вас не будет проблем.
Она взглянула на расстроенное лицо девушки и улыбнулась.
– Вы слишком молоды и слишком прелестны, – сказала гостеприимная хозяйка. – Думаю, большинство наших соотечественников ужаснулись бы при мысли, что вы поедете одна в пустыню. Они бы обязательно попытались напугать вас рассказами о путешественниках, на которых нападали грабители, обворовывали их и даже убивали.
– И все эти истории – правда? – спросила Вита.
Изабель Бертон рассмеялась.
– Ваша кузина Джейн могла бы вам рассказать правду о пустыне и ее законах. И мой муж, и я любим бедуинов, так же как и Джейн.
– Так, значит, вы мне поможете найти ее?
– Я поговорю с одним из людей шейха Меджула. Почти не сомневаюсь, что он охотно возьмется нанять для вас караван и проводит туда, где остановилось сейчас их племя. Только, я боюсь, это может стоить довольно дорого.
Миссис Бертон с нетерпением ждала ответа. Все это предприятие, без сомнения, очень увлекло ее.
– Расходы не имеют для меня никакого значения!
– В таком случае предоставьте все мне, милочка. – Миссис Бертон с облегчением улыбнулась. – Обычно именно я занимаюсь всеми вопросами по найму людей. Мой муж полностью полагается на меня. И могу обещать, что у вас будет самая надежная свита, какую здесь только можно найти.
– В таком случае мне бы хотелось отправиться завтра утром, сразу, как только будет возможно, – сказала Вита. – Конечно, если вы окажете мне одолжение и позволите остаться у вас на одну ночь.
– Это меня может только порадовать! – с воодушевлением воскликнула миссис Бертон. – Вы должны рассказать мне об Англии! О, дорогая моя, знали бы вы, как я скучаю без этой жизни – без балов, обедов, приемов, без дворцовых сплетен!
К концу этого, не очень простого для нее вечера Вита обнаружила, что, несмотря на все привлекательные черты ее добродушной хозяйки, приходилось признать, что Изабель Бертон была самым настоящим снобом.
Она очень старалась показать Вите, каким близким другом была она для Джейн, но Вита почувствовала, что для миссис Бертон Джейн всегда была, есть и будет «леди Элленборо, супругой пэра Англии», а вовсе не женой какого-то шейха Мезраба.
В то же время миссис Бертон рассказала ей много захватывающих историй о самой кузине Джейн.
Так, она вспомнила, как Джейн охотилась вместе с мужем и персидскими гончими, как стреляла куропаток, участвовала в скачках на одногорбых верблюдах – дромадерах, – что, кстати, было очень непростым делом, говорила прекрасно на арабском и всегда скакала впереди племени на самой горячей кобыле во время войны.
– А еще она может доить верблюдов, – закончила свой рассказ миссис Бертон, пока Вита переводила дух от изумления.
– Сколько у вас домашних зверей, – чуть позже заметила Вита и тут же узнала еще об одной особенности характера кузины Джейн.
– Да, – сказала Изабель Бертон, – но далеко не так много, как у Джейн. А кроме того, лошади, ослы, дромадеры, персидские гончие, попугаи и даже прирученный пеликан – он известен всему Дамаску. Кроме того, у нее живут около сотни кошек.
– Сотня! – воскликнула пораженная Вита.
– И каждая ест из своей собственной миски, – с улыбкой заметила миссис Бертон.
– Расскажите мне, как выглядит леди Джейн, – попросила Вита.
– Она очень красива, властна и держится с королевским достоинством, – охотно отвечала миссис Бертон. – Бедуины прозвали ее Умн эль-Лалан – Мать молока – за белоснежный цвет ее кожи. У вас тоже белая кожа. Думаю, Джейн выглядела в точности как вы, когда была в вашем возрасте.
Вита не собиралась говорить о себе и повернулась к Ричарду Бертону, почти все время хранившему молчание, испытывая при этом неподдельный интерес и некоторую робость.
Это и в самом деле был самый удивительный мужчина, которого она когда-либо встречала.
У него были темные волосы, черные густые брови и сильно загорелая морщинистая кожа, словно выдубленная солнцем и непогодой. Высокие скулы четко выделялись на резко очерченном, худом лице, а под тонким, с небольшой горбинкой, носом красовались пышные черные усы.
Но самым приметным на его лице, как показалось Вите, были большие черные сверкающие глаза, опушенные длинными ресницами. От их взгляда было невозможно укрыться. Словно пылающие угли, они, казалось, прожигали душу насквозь, проникая в самые потаенные ее уголки.
Неожиданно для себя Вита вспомнила пару других черных глаз, которые видела только вчера, – пронзительных глаз шейха Шаалана эль-Хассейна. Она вспомнила выражение холодного презрения на его лице, когда он осматривал ее с ног до головы.
Во враждебности этого взгляда Вита не усомнилась ни на секунду. Но девушка до сих пор недоумевала, как могло случиться, что она пробудила подобные эмоции у мужчины, которого совершенно не знала. Вита привыкла к совсем другим взглядам. И уж тем более со стороны арабов, которые, как ей всегда казалось, восхищались блондинками с нежной белой кожей.
Ей очень бы хотелось спросить Ричарда Бертона, что он думает по этому поводу, но по какой-то причине так и не смогла решиться рассказать обо всем. Вместо этого она рассказала ему, как плохо ухаживал за лошадью во время путешествия человек шейха. Известный путешественник был немало удивлен.
– Насколько я знаю, все шейхи очень дорожат своими лошадьми и всегда хорошо о них заботятся, – сказал он, качая головой. – Особенно о племенных жеребцах. Впрочем, шейх Шаалан – очень странный человек. Он заклятый враг Меджула эль-Мезраба, поэтому я советую вам поменьше говорить о нем, когда вы присоединитесь к вашей кузине.
– Из-за твоих слов у мисс Эшфорд может сложиться совершенно неправильное представление, дорогой, – вмешалась в разговор миссис Бертон. – Меджул, так же как и наша дорогая Джейн, добрейший человек. Он ненавидит схватки и межплеменную вражду.
– Едва ли шейх Шаалан согласится с тобой! – заметил Ричард Бертон с ноткой раздражения в голосе.
