Текст книги "Цветок пустыни"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Откуда ты знаешь?
– Ну, она вызвала здесь настоящий переполох, когда приезжала тринадцать лет назад в Англию. Тогда вся семья собралась у нее – только это было вызвано, разумеется, больше любопытством, чем родственной привязанностью.
– Зачем же она приезжала?
– Думаю, она, должно быть, почувствовала неодолимое желание вернуться туда, где ее корни, – пояснила Вита. – Но затем, приехав сюда, вдруг обнаружила, что дом человека там, где его сердце. А сердце ее осталось в Сирии.
– Все это кажется мне очень странным.
– К сожалению, я была слишком мала, чтобы меня могли взять на эту встречу, – задумчиво продолжала девушка. – Ей было тогда пятьдесят, но все, кто видел ее, говорили с восхищением, что она была по-прежнему очень красива. И еще очень долго после этого события мои родственники вообще ни о чем другом больше не могли говорить.
Вита улыбнулась своим мыслям.
– Как только упоминалось ее имя, кто-нибудь тут же восклицал: «Только не при ребенке!» Однако когда я стала старше, то смогла сложить вместе, словно увлекательную мозаику, те разрозненные фрагменты и обрывки разговоров, которые мне удалось услышать. Таким образом я многое узнала о жизни кузины Джейн. А теперь благодаря Бевилу я знаю о ней гораздо больше.
– Не могу взять в толк, почему тебя так интересует жизнь этой женщины, – неодобрительно проворчал Чарльз. – Твоя семья права, Вита. Ни одна нормальная женщина в здравом уме никогда не выйдет замуж за араба и не захочет жить в пустыне.
– А мне кажется – это так романтично!
– Если бы ты побывала там сама и видела все собственными глазами, то нашла бы эту жизнь убогой, однообразной и, несомненно, временами очень опасной!
– Да, она действительно опасна! – с воодушевлением воскликнула Вита. – Бевил рассказывал мне об этом. И все же, должно быть, так увлекательно царствовать над племенем бедуинов и быть свободной от мнения всех этих отвратительных чванливых снобов, от мелочной зависти и бесконечных условностей, которые царят в Англии.
Она сделала паузу, прежде чем закончить.
– А главное – не надо выходить замуж за такого неприятного типа, как лорд Бэнтам!
– Но ты и не должна выходить за него! – горячо заявил Чарльз. – Никто, даже твой официальный опекун, не может заставить тебя произнести «да», когда настанет момент отвечать перед алтарем.
Глаза Виты озорно блеснули.
– Вот было бы забавно – дождаться, когда священник перед алтарем произнесет слова свадебного обряда: «Берешь ли ты этого мужчину в свои законные супруги?» – и затем ответить: «Нет!»
– Но ты ведь не пойдешь на подобный… на такой общественный скандал… в церкви! – Чарльз был вне себя от изумления и негодования.
– А почему бы и нет? – беспечно ответила Вита. – Я могу делать все, что мне вздумается!
– Но ты ведь этого не сделаешь, – осторожно попытался увещевать ее Чарльз. – Ты слишком хорошая, Вита, слишком замечательная во всех отношениях; ты ведь не хочешь, чтобы о тебе говорили гадости в связи с подобным скандалом. Это было бы жестоко и по отношению к твоим родителям.
Он помолчал, подыскивая новые аргументы, затем заговорил, слегка понизив голос:
– Ты ведь знаешь, все, чего я желаю, – это чтобы ты была счастлива. Я, не задумываясь, отдал бы жизнь, если бы знал, что этим могу тебе помочь. Но здесь я бессилен.
Вита нежно улыбнулась ему.
– Ты так добр, Чарльз, и ты ведь знаешь, как я полагаюсь на тебя и как доверяю. Ты должен мне помочь… Я не могу… выйти замуж, даже если мне придется пойти против воли отца.
– Но как я могу помочь тебе? – в отчаянии произнес Чарльз.
Вита ничего не отвечала, и через мгновение Чарльз вновь заговорил:
– Я, конечно, не могу поверить в то, что ты решилась бы бежать со мной. Но если ты все же согласишься на это, нет необходимости говорить тебе, что я стал бы самым счастливым человеком на свете.
– Ах, мой дорогой Чарльз! – ласково сказала Вита. – Не думаю, что из этого может получиться что-нибудь хорошее. Они мгновенно поймают нас, и единственным результатом будет то, что мой отец выгонит твоего, и мы больше никогда не сможем увидеться. Нет. Это не выход.
– Но как еще я могу тебе помочь? – безнадежным тоном спросил Чарльз.
– Ты и так мне помогаешь тем, что поддерживаешь меня. Для меня большое облегчение знать, что ты на моей стороне. Ты ведь и сам хорошо знаешь, что любой другой сказал бы: «Твоему отцу виднее», или «Ты должна делать так, как велит отец», или «Как может девушка в восемнадцать лет знать, что она на самом деле хочет?»
– Но ты-то ведь знаешь, чего хочешь, – тихо ответил Чарльз.
– Разумеется, знаю, – фыркнула Вита. – И чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что я ни за что не выйду замуж за лорда Бэнтама, даже если бы он вдруг стал единственным мужчиной на свете.
Она помолчала немного, затем спросила:
– Ты смотрел когда-нибудь на его руки, Чарльз? У него короткие, толстые пальцы. Я не вынесу, если он когда-нибудь… прикоснется ко мне!
– Нет, Вита, не говори этого! – взмолился Чарльз.
В его голосе прозвучала неподдельная боль, и он бессознательным движением сжал бока лошади, посылая ее вперед. Она вырвалась так далеко, что прошло несколько минут, прежде чем Вита смогла нагнать своего друга.
– Я причинила тебе боль, Чарльз? Сделала тебя несчастным? – спросила она грустно.
– Ты уже давно сделала меня несчастным, – отвечал он, не глядя на девушку. – Это все равно, что смотреть на небо и видеть звезды, такие прекрасные, такие желанные, что ты понимаешь, насколько пуста твоя жизнь, раз ты не сможешь владеть ими, и к тому же точно знаешь, что они для тебя совершенно недостижимы.
– Ах, Чарльз, ты настоящий поэт! – воскликнула Вита.
Она внимательно посмотрела на него своими огромными глазами, затем добавила:
– Если бы я любила тебя, я бы обязательно убежала с тобой. Мы могли бы уехать куда-нибудь далеко – так, чтобы нас никто не смог найти. На какой-нибудь далекий остров, где могли бы быть счастливы просто потому, что были бы всегда вместе.
– Но ты не любишь меня! – резко сказал Чарльз.
– Я люблю разговаривать с тобой, мне нравится, когда ты рядом. Но этого слишком мало, правда?
– Нет, – с горечью ответил молодой человек, – для тебя этого недостаточно, и я думаю, что этого было бы недостаточно также и для меня.
– А на что похожа любовь, Чарльз? – спросила Вита.
Он издал короткий горький смешок, затем ответил:
– Ты действительно хочешь, чтобы я тебе рассказал об этом?
– Я спрашиваю тебя об этом как своего друга.
– Но я не могу разговаривать с тобой об этом, как друг, – с неожиданной страстью отвечал он. – Для мужчины, который любит тебя, это похоже на смертельную агонию и блаженный экстаз. Это боль, которая пронизывает все тело и мозг, почти невыносимая временами. Затем внезапно тебя охватывает такой восторг, что ты чувствуешь себя на седьмом небе от счастья и понимаешь, что, в конце концов, вся эта боль и мука того стоит.
В голосе Чарльза Вите послышалось едва сдерживаемое рыдание, и когда он замолчал, она нежно сказала:
– Спасибо тебе, Чарльз. Это то, что я обязательно должна испытать…
– Мне нестерпима мысль, что ты будешь когда-нибудь испытывать подобные чувства по отношению к другому мужчине, – грустно сказал Чарльз. – Но в то же время я бы не вынес, если бы тебе вместо этого пришлось довольствоваться жалкой подделкой. Ты достойна самого лучшего, Вита!
– Это именно то, что я и сама чувствую. Знаешь, Чарльз, жизнь должна быть интересным приключением, волнующим, восхитительным приключением, если только ты не позволишь заточить себя в позолоченную клетку и закрыть засов из бриллиантов, который навсегда заставит отказаться от мечты!
– Ты должна быть очень осторожна в своих словах и поступках, – предостерег ее Чарльз. – Сейчас важно выиграть время.
– Почему? – удивилась Вита.
– Потому что, как только ты выйдешь замуж, будет слишком поздно. Советую тебе согласиться на помолвку, но только надо поставить условие, чтобы до свадьбы было как можно больше времени, хотя, как мне кажется, это будет непросто – лорд Бэнтам не захочет долго ждать.
– Почему ты так в этом уверен?
– Да потому, что любой мужчина, который хочет тебя заполучить, будет бояться потерять такое сокровище, – с пылкостью принялся объяснять Чарльз, и в его сверкающих глазах ясно отражались обуревавшие его чувства. – Он должен быть слепым, глухим и круглым болваном, чтобы не понимать, что любой мужчина, которого ты встречаешь, немедленно влюбляется в тебя и ты вполне можешь предпочесть ему кого-нибудь другого.
– Я бы и предпочла ему кого угодно, – не преминула вставить Вита.
– Полагаю, он слишком высокого о себе мнения и упоен собственной значимостью, чтобы понимать это в настоящий момент, – заметил Чарльз. – И тем не менее он может заявить, что это дело срочное, не терпящее отлагательства, и твой отец вынужден будет с ним согласиться.
– Ты хочешь сказать, что папа может заподозрить, будто я могу сбежать, если поймет, насколько мне противен этот брак?
– Не наделай ошибок, Вита, – серьезно сказал Чарльз. – Генерал очень умный и проницательный человек. Мой отец относится к нему с огромным уважением. Он часто рассказывал мне о том, каким хорошим командующим он был и как были преданы ему люди, готовые следовать за ним, куда он только прикажет.
– Я в этом никогда не сомневалась, – кивнула Вита.
– Но в то же время, – продолжал Чарльз, – за генералом закрепилась репутация невероятно строгого, придирчивого командира. Он не только отдавал приказы, но и следил, чтобы они беспрекословно и в точности выполнялись. Мне кажется, он будет не менее настойчив, когда дойдет дело до этой свадьбы.
– Ты абсолютно прав, Чарльз! – вздохнула Вита. – И все потому, что он думает, что поступает так ради моего же блага. О, как я ненавижу это выражение!
– Но, может быть, я заблуждаюсь и твой отец прав? – спросил Чарльз взволнованно.
– И это говоришь мне ты, после того, как рассказал о том, что такое любовь?! – воскликнула Вита. – Ты не можешь отказаться от своих слов сейчас. Ведь ты сам подстрекал меня к сопротивлению и должен теперь быть готов к последствиям своего поступка! – с вызовом заявила девушка.
– Вита, умоляю, не поступай опрометчиво, продумай все хорошенько! – произнес Чарльз, полный тревоги и мрачных предчувствий.
Чарльз знал, насколько отчаянной и импульсивной была его подруга, и он слишком хорошо знал, что она обладала не менее деспотичными замашками, чем ее отец, и полагала, что стоит ей пожелать – и весь мир будет здесь к ее услугам.
– У меня такое ощущение, – сказала девушка, – что я что-нибудь обязательно придумаю… придумаю, как мне сбежать. Но как мне выиграть время? Помоги мне, Чарльз! Что мне делать? Ты ведь сам предложил быть осторожной!
Они ехали какое-то время молча, затем Чарльз сказал:
– Нет ли у тебя родственников, к которым ты могла бы обратиться? Я не имею в виду твоих кузенов и кузин, которые живут здесь неподалеку. Я говорю о ком-нибудь в Шотландии или Франции. Что твой кузен Бевил? Куда его отправили на этот раз?
– Он как раз сейчас направляется в Мехико, – отвечала Вита. – Он только нанес короткий визит домой. Нет, это нам не подходит.
Внезапно она издала радостный возглас.
– Что с тобой? – изумился Чарльз.
– Ты решил ее. О, Чарльз, ты решил эту проблему! Ты только что подсказал, что именно мне надлежит делать. Я вечно буду тебе благодарна за это!
– Я подсказал тебе, что делать? – растерянно повторил за ней Чарльз. – Но мне показалось, что ты только что сказала, что не можешь ехать к кузену Бевилу? Или я что-то не понял?
– Да не к Бевилу! – нетерпеливо воскликнула Вита. – А к кузине Джейн! Вот куда я поеду! Я же говорила тебе, что хотела бы спросить у нее совета… она единственная из всех моих родственников, кто в состоянии понять меня и помочь!
– Но она же в Сирии! – разволновался Чарльз. – Не можешь же ты, в самом деле, ехать в Сирию, да к тому же твой отец никогда не позволит тебе поехать в гости к особе, которая вела себя подобным образом. Это просто невозможно!
Вита радостно рассмеялась.
– Мой дорогой Чарльз, уверяю тебя, я не настолько глупа, как ты полагаешь, – весело сказала она. – Конечно, я ни слова не скажу папе о том, что собираюсь поехать к кузине Джейн. Ты единственный, кто будет знать об этом! Но я собираюсь сделать именно это, и никто – слышишь – никто не сможет остановить меня!
* * *
Двумя часами позже Вита вошла в кабинет отца, где сей почтенный джентльмен сидел в уютном кресле и читал газеты.
Он поднял глаза, когда Вита появилась прямо перед ним, и в который раз подумал, что ему несказанно повезло, что у него такая прелестная и милая дочь.
Одетая в скромное белое платье, которое, тем не менее, подчеркивало плавный изгиб ее высокой груди и тонкую талию, Вита казалась сошедшей с портретов Гейнсборо. И, словно намеренно стремясь вызвать подобное сравнение, она держала в руках ярко-розовый цветок гвоздики.
Ее белоснежная кожа горела ярким румянцем, подтверждая впечатление об отменном здоровье, веявшем от этой юной красавицы. И в то же время в ее внешнем облике было что-то эфирное, неземное, говорившее о хрупкости и ранимости нежного создания. В сердце любого мужчины при виде такого изящества и хрупкости мгновенно загоралось неуемное стремление защищать и оберегать… до тех пор, пока они не замечали задорные, пляшущие искорки в ее дерзких голубых глазах.
Вита подошла совсем близко к креслу отца и наклонилась, чтобы коснуться поцелуем его щеки с любовью и нежностью, которые отличали их отношения.
– Я принесла гвоздику для тебя, папа. Вдень ее в петлицу. Ты будешь выглядеть еще более эффектно и элегантно, чем всегда!
С этими словами она просунула ножку цветка в петличку, затем поцеловала отца еще раз и опустилась прямо на пол, расположившись у его ног.
– Теперь я гораздо лучше себя чувствую, папа, – сказала она. – Я прокатилась верхом и после прогулки могу думать яснее и рассуждать разумнее, чем несколько часов назад, когда ты заговорил со мной о браке с лордом Бэнтамом.
– Я чрезвычайно рад этому, моя милая, – отвечал генерал, – однако было бы лучше, если бы мы прокатились вдвоем. Ты ведь знаешь, я не люблю, когда ты ездишь верхом одна.
– Но я никуда не выезжала из парка, папа. К тому же мне хотелось как следует обо всем подумать.
– И к каким же выводам ты пришла в результате своих раздумий?
– Я пришла к заключению, что у меня самый замечательный, самый добрый и обожаемый папочка на свете, – медленно произнесла она.
Генерал ласково улыбнулся ей, в то же время на его лице мелькнуло тревожное выражение.
– Я чувствую, Вита, – сказал он, – что ты что-то собираешься у меня попросить. Но учти, если ты намерена говорить о том, что не желаешь выходить замуж за лорда Бэнтама, то только зря потеряешь время. Это вопрос уже решенный.
– Я оставляю тебе решать такую важную и трудную проблему, папочка, – тихо произнесла Вита. – Если ты считаешь, что он сделает меня счастливой, то я должна согласиться с твоим решением.
– Это именно то, что я и желал от тебя услышать, – сказал довольный генерал. – Ты очень благоразумно поступаешь, моя милая, и я обещаю, что ты никогда не пожалеешь, доверив мне решать твою судьбу.
– Я в этом уверена, папочка. Но если я согласилась с твоими планами, то не мог бы и ты кое в чем пойти мне навстречу?
Генерал внимательно посмотрел на дочь, и в его глазах вспыхнули веселые, задорные искорки.
– Я не сомневался, что ты неспроста такая уступчивая. Ну, признавайся, плутовка, что ты хочешь?
Вита приподнялась и, положив руки отцу на колени, заглянула ему в глаза умоляющим взглядом.
– Однажды ты сказал мне, папа, – начала она, – что никто не может считаться образованным или по-настоящему культурным человеком до тех пор, пока не побывает в Италии.
– Я говорил это? – удивился генерал. – Ну, что ж, возможно, я и в самом деле так говорил. Во всяком случае я действительно так думаю. Это необыкновенно красивая страна, и мне всегда было жаль, что твоя мама и я не могли ни разу отвезти тебя туда.
– Я думаю, что, прежде чем я выйду замуж, мне обязательно надо побывать в Риме и, может быть, еще в Неаполе, – заявила Вита.
– Так вот какое обещание ты пытаешься вытянуть из меня, – воскликнул удивленный генерал.
– Разве я слишком многого прошу, папа? Подумай, как было бы чудесно увидеть Колизей в Риме и Помпеи. Выйдя замуж, я уже не смогу никуда поехать. Я совершенно уверена, что лорд Бэнтам будет всегда слишком занят, чтобы найти время для путешествий.
– Так же, как и я в настоящий момент, – сказал генерал. – Ты ведь знаешь не хуже меня, Вита, что обязанности главного шерифа графства делают невозможным мою поездку за границу по крайней мере еще два месяца. Кроме того, у меня накопилось много дел в самом имении.
– Конечно, Италия будет уже не той без тебя, папа. Без твоих рассказов и объяснений моя поездка многое потеряет, – огорченно протянула Вита. – Но в то же время я просто уверена, что она мне необходима для завершения образования. Я думаю, можно найти кого-нибудь, кто мог бы сопровождать меня… леди Кроун, например.
Генерал ничего не ответил, и Вита продолжала:
– Я знаю, она старая сплетница, но ее муж был дипломатом, и она много путешествовала по миру. Кроме того, она говорит по-итальянски.
– Хм, интересно, когда ты успела придумать все это? – подозрительно спросил генерал.
– Я мечтала об этой поездке уже давно, – с невинным видом заявила Вита. – На самом деле я уже обсуждала это с леди Кроун, и она даже дала мне несколько уроков итальянского. Я хотела сделать тебе сюрприз, когда мы с тобой приехали бы вместе в Италию.
Генерал вновь ничего не ответил, и Вита поднялась с пола и, сев на подлокотник его кресла, обвила руками шею отца.
– Ну, пожалуйста, милый папочка, позволь мне поехать в Италию, – умоляющим голосом произнесла она. – Как только я выйду замуж, мне придется угомониться и выполнять все желания своего мужа. У меня может вскоре родиться ребенок, и тогда мне придется забыть о путешествиях. Поверь, эта поездка доставила бы мне такую радость! Ты ведь знаешь, как я люблю путешествовать.
Это была правда, генерал знал любовь дочери к странствиям, так как несколько раз брал ее с собой в поездки во Францию, в Бельгию, Данию. Однажды они собирались даже съездить в Венгрию, так как генерал загорелся целью купить там лошадей, о которых он слышал самые восторженные отзывы. Но вместо этого генерал отправился в Ирландию и вернулся домой с двумя лошадьми, специально обученными для охоты, которые до сих пор вызывали у его соседей жгучую зависть.
И он на самом деле обещал Вите отвезти ее в Италию.
– Я должен об этом подумать, – сказал он наконец.
– Ну, пожалуйста, папочка. Ты ведь сам настаивал на том, чтобы я получила полное образование. Ты всегда говорил, как ты не любишь пустоголовых женщин, которые ничего не видели, нигде не бывали, а берутся судить обо всем на свете. А я чувствую, что у меня имеется существенный пробел, который мог бы заполниться, если бы я собственными глазами увидела памятники архитектуры, побывала в картинных галереях и опере.
Вита притянула его голову к себе и, пока говорила, заглядывала в глаза.
Она была так мила, так нежна и ласкова, а ее руки и волосы пахли розами.
И генерал ничего не мог с собой поделать. Он сдался.
– Делай, что хочешь, – сказал он и поцеловал дочь в щеку.
– Ты хочешь сказать… я могу ехать? – радостно воскликнула девушка. – О, мой дорогой, замечательный папочка! Я так люблю тебя!
Глава вторая
Вита стояла на балконе своей спальни и смотрела на мерцающую в лучах солнца, переливающуюся гладь Неаполитанского залива.
Лазурное море, далекие горы и небольшая рыбацкая деревушка, примостившаяся внизу среди разбивающихся о скалы волн, были настолько красивы, что она невольно задержала дыхание.
Она с восторгом поняла, что это победа!
Девушка наконец добралась до Неаполя, и теперь вот-вот начнется то необыкновенное приключение, к которому она была готова всем сердцем и ради которого все это и было задумано.
Все получилось гораздо проще, чем она могла ожидать.
Раз уж генерал принял решение, что Вита поедет в путешествие по Италии до своей свадьбы, он сделал все от него зависящее, чтобы это путешествие состоялось как можно быстрее.
Вита подозревала, что отец вскоре пожалел о данном ей обещании. Наверняка лорд Бэнтам был недоволен такой задержкой, и она с трепетом ожидала, что он каким-то образом сможет помешать ей осуществить задуманное.
Однако генерал был человеком слова, и раз он обещал, что Вита сможет поехать в Рим и Помпеи, он не собирался разочаровывать ее своим отказом.
Вита была очень возбуждена перед своим отъездом. Но только Чарльзу девушка могла признаться в том, что не собирается ограничиваться одним лишь осмотром достопримечательностей Италии.
– Я все продумала, Чарльз, – сказала она, – надо будет только найти корабль, который отвезет меня из Неаполя в Бейрут. Судя по карте, это ближайший порт от Дамаска.
– Но тебе еще потребуется убедить леди Кроун сопровождать тебя, – заметил обеспокоенный Чарльз. – Что если она откажется?
– Что-нибудь придумаю, – беспечно отмахнулась Вита.
Чарльз внимательно, с некоторым подозрением посмотрел на нее.
– Надеюсь, ты не задумала какую-нибудь глупость – например, поехать туда одной? – спросил он. – Если только я заподозрю, что это так, то клянусь, что тут же пойду к генералу и скажу ему, что ты затеяла!
– Чарльз! Ты этого не сделаешь! Если ты окажешься предателем и выдашь мой секрет, я никогда больше не заговорю с тобой.
– Что будет все же лучше, чем мучиться раскаянием, думая обо всех тех смертельных опасностях, которые могут тебя подстерегать, если только ты окажешься настолько сумасшедшей, что поедешь туда одна, – заявил он. – Ведь до сих пор ты вела спокойную, комфортную жизнь, не зная, что такое лишения и настоящая опасность. В твоем окружении постоянно были слуги и люди, готовые защитить тебя. Даже за границей тебя всегда сопровождал отец.
Вита ничего не смогла на это возразить, и Чарльз продолжал:
– Обещай мне… нет, поклянись всем, что есть для тебя святого, что не станешь делать глупостей, которые могли бы вовлечь тебя в серьезные неприятности.
– Что ты называешь серьезными неприятностями? – спросила Вита, отведя глаза.
– Ты слишком красива и слишком молода, чтобы путешествовать по миру без сопровождения армии солдат, которая могла бы защитить тебя!
Вита весело рассмеялась.
– Вот было бы забавно! Но вряд ли Военный департамент согласится выделить мне армию для моих собственных нужд. Как ты думаешь?
Чарльз еще долго молил, увещевал, уговаривал и спорил с ней. Все было напрасно. Когда они расстались, он был страшно собой недоволен и с тревогой сознавал, что Вита поступит так, как задумала, и никакими уговорами ее невозможно заставить отказаться от своей затеи.
Он был прав. Девушка с самого начала задумала сбежать от своих опекунов и теперь не собиралась отступать.
Именно Вита настояла на том, чтобы поездка по Италии началась с Неаполя, а не с Рима, как предлагал отец. Она не хотела ехать через всю Францию до Рима. И, хотя у нее были свои причины для этого, убеждая отца, Вита нашла серьезные аргументы в пользу подобного решения.
– Ведь добраться до Неаполя по морю быстрее и гораздо удобнее, – сказала она отцу. – Я всегда боялась, путешествуя поездом, что потеряется багаж или мы что-нибудь перепутаем и сойдем не на той станции. Ведь это будет совсем не то же самое, что путешествовать с тобой, дорогой папочка! Я буду постоянно беспокоиться.
– Но с тобой поедет самый опытный и заслуживающий полного доверия сопровождающий, – снисходительно сказал генерал. – Я знаю Девенпорта уже многие годы, и знаю, что он очень надежен. Он присмотрит за твоим багажом, так же как и за всем остальным. Тебе абсолютно не о чем беспокоиться. Тебе останется только наслаждаться путешествием.
Однако он наконец согласился, что предложение Виты вполне разумно и что лучше будет ей отправиться на корабле до Неаполя.
Вита догадывалась о причине такой покладистости со стороны своего отца. Видимо, генерал думал, что этот путь ближе и быстрее. А чем скорее она приедет в Италию, тем скорее вернется домой. Это его вполне устраивало.
Итак, они отплыли на одном из самых современных и комфортабельных пароходов, которые даже до Бомбея добирались всего за двадцать пять дней, что совсем еще недавно казалось абсолютно невозможным.
Генерал поехал в порт провожать их. Расцеловав на прощание дочь и прижав ее последний раз к сердцу, он обратился к леди Кроун, и в его голосе прозвучала глубоко скрываемая тревога:
– Вы будете как следует заботиться о ней?
– Вы ведь знаете, что буду, сэр Джордж!
Леди Кроун, как и предвидела Вита, была настолько рада представившейся ей возможности поехать в Италию, что готова была согласиться на любые условия генерала. В то же время она и в самом деле очень любила Виту и была ей несказанно благодарна за то, что девушка пригласила ее в качестве своей дуэньи.
Эдуард Девенпорт, другой ее сопровождающий, был человеком средних лет, уже седой, очень учтивый и обходительный, а также весьма расторопный. Он пользовался неизменным уважением своих клиентов, которые ценили его и часто нанимали в качестве курьера и сопровождающего в самые дальние и сложные поездки.
Среди высших армейских офицеров Девенпорт пользовался большой популярностью. В какой бы отдаленный уголок мира ни приходилось ему сопровождать их детей или жен, он все осуществлял с таким умением, что создавал максимальные удобства для своих подопечных. Сам же он был настолько приятным и деликатным спутником, что все в один голос говорили, что он совершенно незаменим.
Вита посчитала бы его слишком скучным человеком, если бы на второй день своего путешествия не узнала, что мистер Девенпорт хорошо знает Сирию. Девушка тут же постаралась разговорить его и выведала много полезных вещей, о которых прежде никогда не слыхала.
Разумеется, ей вовсе не хотелось, чтобы он заподозрил истинные мотивы ее расспросов. Поэтому она постаралась – и это ей вполне удалось – представить все таким образом, будто ее интересы касаются исключительно арабских лошадей.
Дело в том, что когда-то давно генерал рассказал Вите о происхождении скаковых лошадей в Англии от чистокровных арабских скакунов. Так что теперь она со знанием дела могла говорить о знаменитых кобылах арабских кровей, от которых вели свое происхождение английские скаковые лошади.
Мистер Девенпорт рассказал ей о породе бинт-эль-ахвей, принадлежащей детям Измаиловым, от которой берут начало все арабские лошади; затем они заговорили о бедуинах и шейхах, занимающихся разведением этих прекрасных животных. После этого Вите ничего не стоило как бы невзначай упомянуть о своей кузине, достопочтенной Джейн Дигби эль-Мезраб, которая, как рассказывал ей Бевил, пользовалась в Сирии довольно широкой известностью.
После ее слов повисло неловкое молчание. Вита почувствовала, что Эдуард Девенпорт растерялся, не зная, как ему говорить о женщине, имеющей столь дурную репутацию и постоянно шокирующей все почтенное семейство Эшфордов.
Но Вита была готова к такому повороту.
– Уверяю вас, вы вполне можете говорить со мной о кузине Джейн, – заявила она смущенному мистеру Девенпорту. – Мой другой кузен, Бевил Эшфорд, очень много рассказывал мне о ней, разумеется, не в присутствии моего отца, так что мне даже кажется, будто я с ней сама знакома.
– Боюсь, ваша кузина ведет жизнь, весьма далекую от жизни достойной, благочестивой леди, мисс Вита, – смущенно проговорил мистер Девенпорт. – И, хотите верьте, хотите нет, даже в самой Сирии ее брак с шейхом-мусульманином вызвал весьма горячее осуждение.
– Да, разумеется, я знаю об этом, – заявила Вита, – но я также знаю, что шейх Абдул Меджул эль-Мезраб в действительности принадлежит к арабской знати.
– Это так, – кивнул мистер Девенпорт, – у него такая же голубая кровь, как и у его жены. Однако местная знать не признает ее высокое происхождение и считает его брак мезальянсом. Разумеется, у нас в Англии такое никому и в голову не могло бы прийти.
– Расскажите мне о кузине Джейн, – попросила Вита.
Однако мистер Девенпорт слишком боялся ослушанием вызвать гнев генерала, поэтому на ее просьбы он лишь коротко ответил:
– Она очень красива.
Вита поняла, что больше от него ничего не добьется, и прекратила свои расспросы, боясь вызвать ненужные подозрения.
Тем не менее, продолжая придерживаться безопасной темы о лошадях, она узнала от своего собеседника много интересного об арабских племенах. Рассказал он ей и о том, каким опасным для путешественников местом была пустыня. Впрочем, Вита уже слышала об этом от Бевила.
– Пустынные арабские племена находятся в состоянии непрекращающейся войны друг с другом, – рассказывал мистер Девенпорт. – Постоянные стычки и грабеж – дело совершенно обыденное в тех краях.
Заметив, как внимательно слушает его девушка, он продолжал с большим воодушевлением:
– Самые могущественные из них – шаммеры и анизы. Муж вашей кузины принадлежит к анизам.
– Они, эти племена, что, так ненавидят друг друга, что постоянно враждуют? – затаив дыхание, спросила девушка.
– Между ними веками существует кровная месть, – отвечал мистер Девенпорт. – И тот, кто отваживается проникнуть на территорию другого племени, часто рискует жизнью!
Однако, почувствовав, что его слова прозвучали слишком зловеще и могут напугать впечатлительную девушку, поспешил добавить:
– Но, разумеется, все совсем не так трагично, как может показаться из моих слов! И хотя некоторые бедуины, действительно, самые настоящие бандиты, они часто используют всякие хитрые способы, позволяющие им обирать неосторожных путешественников самым бессовестным образом, но не убивают их.
– Что же это за способы? – заинтересовалась Вита.
– Со мной однажды произошел такой случай, – признался мистер Девенпорт. – Я путешествовал вместе с караваном, когда на нас напала банда самых настоящих разбойников. Они устроили грандиозный спектакль, бешено носились вокруг нас, показывая чудеса верховой езды, оглушая воздух дикими криками и устрашающе потрясая копьями и саблями.
– Вы, наверное, испугались?
– Да, это было крайне неприятно, – согласился мистер Девенпорт, – но я чувствовал, что, по крайней мере, нашим жизням ничего не угрожает.
– И что случилось дальше? – спросила Вита. Глаза ее возбужденно горели.
– Они взяли все, что смогли найти. А затем, в определенный момент, с не меньшим драматическим эффектом неожиданно появилась другая такая же банда всадников, которая напала на первую.
– Кто же были ваши спасители?
– Другой отряд из того же племени, – усмехнулся мистер Девенпорт. – Они сделали вид, что прогнали напавших на нас бедуинов, а затем потребовали награду за то, что спасли наши жизни.
