Текст книги "Дети Джедаев"

Автор книги: Барбара Джоан Хэмбли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

– Мы все слышали об этом корабле, – обратился к Иреку лорд Венселл Пикуторион, который был одним из представленных на сенаторском дебюте Леи. – Что это за корабль? Откуда он прибывает? Вы уверены, что он достаточно велик, чтобы предоставить нам мощь и вооружение для создания собственного Союзного Флота?

Ирек почтительно склонил голову, и вокруг собрались другие сенатские лорды.

– Это просто-напросто самый большой и самый тяжеловооружённый фрегат, какой остался со времён расцвета Имперского Флота, – ответил он отчётливым, звонким голосом. – Он был прототипом переходного судна между торпедными платформами и первоначальной «Звездой Смерти». Он не обладает сфокусированной мощью разрушающих лучей, – добавил он, и Лея заметила в его голосе извиняющуюся ноту, – но он почти равен по энергоёмкости «Звезде Смерти»…

– Думаю, мы все согласны, – вставил лорд Гаронн, – что технология планеторазрушителя, мягко говоря, разорительна.

– Но вы должны признать, – в глубине голубых глаз Ирека блеснуло веселье, – что она служит чудесным средством устрашения.

– Фактически нет, – заявил напрямик его светлость. – О чём свидетельствуют события, приведшие к распаду Империи. – И когда Ирек открыл рот, собираясь возразить, продолжал: – Но как бы там ни было, – он повернулся к остальным, – «Глаз Палпатина» был первоначально построен тридцать лет назад для выполнения одного задания, – объяснил он. – Изготовили его и вооружили в абсолютной тайне, и поэтому, когда само задание отменили прежде, чем оно было выполнено, почти никто не знал о самом корабле, а все сведения о его укрытии – в поле астероидов в Туманности Лунный Цветок – затерялись.

– Как неосторожно с их стороны, – заметила одна более молодая леди, загорелая кожа которой говорила, что она всю жизнь провела на охотничьем поле.

Несколько гостей рассмеялись.

Гаронн выглядел раздосадованным, но Роганда мягко вмешалась:

– Всякий, кто имел дело с достаточно большой библиотекой предков, поймёт, что один маленький дефект в компьютере может привести к исчезновению целого набора «вафель» или книги приличных размеров… а соотношение между размерами одной книги и, скажем, четырёх-пяти комнат намного меньше, чем даже между самым большим линспутником и двадцатью парсеками Внешнего Края.

Уж она-то должна знать, подумала Лея, вспоминая полные отчаяния слова Наздры Магроди.

Линспутник!

– И он направляется сюда? – спросил лорд Пикуторион.

– Направляется сюда, – улыбнулся довольный Ирек. – На службу к нам.

Роганда положила ладонь ему на плечо и снова улыбнулась своей гордой улыбкой.

– Наши гости хотят выпить, сынок, – сказала она негромко. – Не сходишь ли посмотреть, что сталось с тем Е-10?

«Милый штрих», – подумала Лея, замечая одобрение на лицах леди Вандрон и лорда Пикуториона. Ирек подавил нехорошую усмешку и кивнул:

– Конечно, мама.

Когда стройный юноша широким шагом вышел из зала с неопределённым, но не совсем приятным выражением лица, в задних рядах группы пошло тихое перешёптывание о том, какой он воспитанный и податливый.

Робот К-10 катил по коридору, маленький и приземистый, примерно в метр высотой, с декоративными бронзовыми перилами вокруг его плоской верхушки. Сама верхушка представляла собой плитку чёрного мрамора, электронно заряженную, чтобы удерживать рюмки, бокалы и всё прочее, что на неё ставили; Лея следила за дройдом почти бессознательно, замечая лёгкое вращение, с которым каждый снимал с него свой бокал, – сама она едва замечала, когда делала то же самое в минувшие годы дома. Это было второй натурой для всякого, имеющего дело с современным К-10.

Сейчас он нёс на своей поверхности заказанную бутылку – сухое альгаринское, двенадцатилетней выдержки, бутылка в должной мере пыльная, – и заиндевелый бокал, исключительная дань уважения леди Вандрон, что и хотела показать Роганда.

Ирек сложил руки на груди и встал посередине коридора, все с той же злой усмешкой.

– Стой, – скомандовал он. К-10 загудел и остановился.

– Возьми бокал.

Робот протянул одну из своих длинных, со множеством сочленений, рук со слегка липучими бархатными подушечками и послушно взял охлаждённый бокал.

– Брось его на пол.

Дройд замер, не закончив движения. Бить бокалы – бить любые столовые приборы – входило в запретный код, вмонтированный в любого домашнего дройда.

Усмешка Ирека расширилась, когда он вперил взгляд в К-10. Лея почувствовала в воздухе колыхание Силы, тянущейся, ввинчивающейся в программу дройда, вынуждая его синапс за синапсом реорганизовывать свои действия, несмотря на препятствующие этому многослойные ограничители.

Дройд сильно расстроился. Он отступил, закачался, завертелся по кругу…

– Давай, – тихо велел Ирек. – Брось его на пол.

А его мозг тем временем несомненно, как и наставляла его Роганда – как научил его Магроди, – образовывал субэлектронные команды, необходимые для осуществления этого действия.

Дёрнувшись, дройд крутящимся движением швырнул бокал на пол. А затем сразу же высунул из своего основания руку со щёткой и шланг пылесоса убрать битое стекло.

– Пока не надо.

Рука и шланг остановились.

– А теперь возьми бутылку и вылей её.

Дройд закачался от несчастья, борясь с самым абсолютным запретом своей программы: никогда, никогда не проливать ничего… Ирек явно упивался замешательством робота. Его голубые глаза не отвлекались, фокусируя Силу через имплантированный чип у него в мозгу…

Затем он вдруг повернул голову, и Лея почувствовала, как его сосредоточенность покинула дройда, словно мальчик просто бросил игрушку, с которой забавлялся. Дройд снова поставил бутылку с вином себе на верхушку и рванул к гостям с такой быстротой, с какой только могли нести его колеса, но Ирек даже не заметил этого.

Он медленно повернул голову, сканируя коридор. Прислушиваясь. Принюхиваясь.

– Ты здесь, – тихо произнёс он. – Ты где-то здесь. Я чувствую тебя.

Она почувствовала, как он собирает вокруг себя мощь Силы; увидела его изменёнными глазами, похожим на призрака из тумана и углей.

– Я найду тебя"

Лея повернулась и бросилась бежать. Она осознавала, как позади неё он делает два широких шага к одной из маленьких красных кнопок в стене, установленных с интервалами на тёмном камне стен коридора, как хлопает по ней ладонью, а затем услышала поступь тяжёлых сапог и голос Гаронна:

– Что такое, милорд?

– Приведите мать. И принесите из комнаты игрушек самый маленький стальной шарик к камере принцессы.

Лея стремительно пролетела по коридорам, поворачивая, петляя по этому лабиринту. Она чувствовала, как разум Ирека летит ей вслед, ища её, стелясь, словно огромные дымные крылья, заполняя плохо освещённые коридоры тенями, которые, как она знала, не могли быть реальными, но которые тем не менее ужасали её. Было трудно почувствовать, где лежало её тело, трудно услышать отдалённое биение сердца, на которое она шла…

Она в ужасе остановилась, когда из-за угла выплыл чёрный шар дройда-допрашивателя, сверкающего, мигающего огнями… Ненастоящий, ненастоящий, но, даже зная это, она свернула в сторону. Впереди по ещё одному коридору к ней вытянулся дрожащий хватательный язык огромной, тяжёлой, вонючей фигуры хатта, медные глаза которого расширялись и сужались от безобразной похоти.

Она, рыдая, отвернулась от него, пытаясь найти обходной путь, и услышала у себя в голове шепчущий голос Ирека, визгливый мальчишеский смех Ирека. Я тебя поймаю. Я тебя найду и поймаю. Тебе никогда не выбраться…

«Наркотик», – подумала она. Наркотик, который ей дали, должно быть, оставлял психический осадок, который он мог отследить…

Она не могла позволить ему поймать себя. Не могла позволить ему догнать себя. Перед ней вырастали блоки и плиты тьмы, стены смрада, преграждая ей путь, лишая воли. Запах кречей, роз, грязи. Огромные, ревущие волны мощи дёргали и тащили её, волоча обратно, тесня в боковые ходы. Затылочной частью мозга она сознавала, что Ирек легко бежит вприпрыжку по коридорам, повизгивая от восторга игры в прятки, пытаясь выследить её, преградить ей путь к комнате, где лежало её тело.

«Люк, – в отчаянии подумала она, – Люк, помоги мне…»

И словно насмешливое эхо игровой площадки, Ирек глумливо передразнил: Ах, Люк, помоги мне…

Здесь. В тот коридор. Она узнала его, узнала! Лея бросилась за угол…

И он стоял перед дверью.

Огромная чёрная фигура, отблеск бледного света на чёрном шлеме, злой блеск огоньков в тенях его просторного плаща и густой, втянутый в лёгкие воздух.

Вейдер.

Перед дверью стоял Вейдер.

Она в ужасе обернулась. В проходе позади неё стоял Ирек, окружавшее его тёмное излучение, казалось, пульсировало. В руке он держал один из тех стальных шариков, которые так озадачили её в комнате игрушек, но теперь отделённым от тела сознанием она увидела, что в нём есть входы, невидимые для глаз, ограниченных электромагнитным спектром.

Входы, которые совсем не служили выходами.

А в самом шарике, лабиринт за лабиринтом, все более крошечные лабиринтные шарики.

Он улыбнулся:

– Ты здесь. Мне ясно, что ты здесь. Лея обернулась. Перед дверью по-прежнему стоял Вейдер. Она не могла миновать его. Не могла.

– Мать не сможет меня остановить, – заявил Ирек. – Она даже не узнает.

Он поднял шарик, и его разум, казалось, протянулся в коридор, словно огромная сеть, захватывающая её. Лея почувствовала, что растворяется, словно дымный призрак, неумелая иллюзия; затягиваемая словно пылесосом в стальной шарик; растворяясь в мощи Тёмной Стороны.

Должен же быть какой-то способ применить Силу для защиты себя, подумала она… для прохода мимо тёмного ужаса, что стоял перед дверью. Но она не знала, что это за способ.

Юнец вытянул губы трубочкой и вдохнул, втягивая её вместе с воздухом.

– Ирек!

В коридоре за спиной у сына появилась Роганда. Подол её белого платья был подобран так, словно она бежала.

– Ирек, подойди немедленно!

Он резко развернулся, его сосредоточенность нарушилась. Тень Вейдера исчезла. Лея бросилась к двери, прошла сквозь дверь, метнулась к спящей фигуре в постели…

Снова обретя человеческое восприятие, она едва слышала сквозь дверь голоса, но тем не менее узнала голос Орана Келдора.

– Лорд Ирек, мы поймали его на сканерах! Он здесь! «Глаз Палпатина».

Глава 22

Мастер Люк, вы совершенно уверены, что это сработает?

– Ты меня поймал. – Материально-техническое обеспечение в виде посоха и троса, при помощи которых Люк буксировал извлечённый из прачечной маленький насос, было не самым лучшим в мире, но на данном этапе Люк был просто в восторге от того, что обнаружил насос, который ещё работал. На «Глазе Палпатина» очень немногое ещё работало.

За исключением орудий, подумал он. За исключением орудий.

– Сколько времени это нам даст? – спросил Никос, сгибаясь под грузом двух баков из-под масла, наполненных подсахаренной водой. – При условии, что это вообще сработает.

– Возможно, целый час. – Огоньки на посохе Люка тоже тускнели, и служебный коридор с его низким потолком и пучками проводов начинал приобретать вид, влажность и запах глубокого подземелья. То тут, то там со стен капала вода. Люк изучил место и удовлетворённо кивнул. Они определённо находились на линии главного водотока для этого сектора корабля.

– Это немного для проверки десантного судна и двух шаттлов, – заметил Трив Потман.

Люк покачал головой. Каждый шаг походил на раздирание бедра кусками кости.

– Этого должно хватить. – Последние пластыри перигина давно исчезли – теперь только Сила не давала ему впасть в шок, сдерживала лихорадку внутренней инфекции.

Идущая за ними Крей с пятигаллонными вёдрами подсахаренной воды в обеих руках ничего не сказала, как не говорила ничего, пока Люк обрисовывал свои планы очистить корабль и во время процесса подключения к главным сенсорам для определения их положения и оценки того, сколько ещё времени осталось до начала обстрела Белзависа. И только когда Каллиста сказала, увидев на дисплее цифры – двенадцать часов тридцать минут:

– Это слишком много, – заговорила Крей. – Именно так утверждает файл.

– Именно так утверждает Повеление. Разве ты не видишь? – Каллиста продолжала: – Повеление намерено сделать всё, что может, исследовать всё, что может, чтобы задержать нас и выполнить своё задание. Контроль Повеления позволил бы задержку в двенадцать с половиной часов после выхода из гиперпространства. Во всяком случае, когда на планете есть Джедаи. Особенно когда у них есть… был… флот рогаткокрылов.

– Она права, – сказал тогда Люк, взглянув на Крей. Он ожидал спора, так как Крей никогда не верила, что компьютеры способны солгать.

Но с тех пор, как Крей покинула безопасные пределы своей лаборатории, она прошла через суд, устроенный ей Повелением, и поэтому она прореагировала только горьким сжатием губ. Она молча следила за тем, как Люк и другие подмешали в воду сироп, чтобы получить густую гиперсладкую смесь, взяла свою долю, когда антигравитационные салазки оказались слишком большими, чтобы войти в отверстие служебного коридора. Она двигалась так, словно каждый шаг, каждый вдох был для неё тяжким трудом, который ей требовалось исполнить, и не желала, заметил Люк, встречаться взглядом с Никосом.

– Слава Создателю, – возликовал Трипио, когда они повернули за угол и тусклые рабочие лампочки замерцали с потолка над головой. – Я уже начинал опасаться, что этот квадрант корабля вокруг отсека шаттлов тоже лишён энергии.

– Джавасы, вероятно, слишком запуганы песчаниками, чтобы подойти достаточно близко. – Люк свернул в боковой коридор, следуя вдоль главного водопровода.

– Пока, – заметила Каллиста; её голос исходил из пространства рядом с ним, словно она шла поблизости.

– Нравятся мне бодрые девушки.

Она пропела строчки из старой детской песенки:

«Пусть все будут счастливы, пусть все будут счастливы…», и Люк, несмотря на боль в ноге, рассмеялся.

– Должно быть, это сводит их с ума, – продолжала миг спустя Каллиста. – Песчаников. Если они так… так жёстко скованы традицией, как ты описываешь, то они должны ненавидеть то, что здесь все по-иному, нет ни дня ни ночи и охотиться можно только на стенах да в коридорах.

– С течением времени меня саму это возбуждает всё меньше и меньше. – Дверь в главную насосную была заперта. Трипио убедил программу замка, что ключ вставлен, и дверь со свистом открылась.

– Сломай-ка механизм, Никос, – тихо предложил Люк. – Ты права, Каллиста. Повелению я доверяю не больше, чем тому, что могу бросить этот корабль вверх и против ветра.

– Странно, – проговорил Потман, оглядывая маслянисто-чёрную корневую систему труб и клапанов, когда Люк подсоединил к главному механизму маленький портативный насос. – Пока я был штурмовиком, то никогда не думал об этом. Но теперь, оглядываясь назад, мне думается, что я так и не смог привыкнуть к жизни в коридорах, каютах, на кораблях и на базах. Я хочу сказать, в то время это казалось вполне нормальным. Только после того, как я пожил в лесу в Пзобе, я понял, как сильно мне это нравится, как сильно я тосковал по лесам и деревьям Чандрилы. Вы тоскуете по океанам, мисс Каллиста?

– Каждый день.

Стоящая в дверях Крей только прислонилась лбом к дверному косяку и ничего не сказала, наблюдая за тем, как Люк подсоединил самодельные силовые кабели к главным выводам, нажал кнопку. Раздался сухой, гудящий скрежет мотора, негромкий и визгливый на фоне более глухого, более спокойного стука главного насоса, который занимал половину открывшегося перед ними помещения. Люк с благодарностью выдохнул и убрал шланг маленького насоса.

– Вот так.

Он погрузил шланг в первый из баков с подсахаренной водой, наблюдая, как набухает и твердеет от давления смеси соединение между маленький насосом и большим.

Каллиста тихо воззвала к не обращающим внимания песчаникам, обитающим на участках над насосной:

– Вот вам, ребята.

Они накачали в запас воды песчаников почти двадцать галлонов концентрированной подсахаренной воды.

– Оставь, – махнул рукой Люк, когда Никос повернул от двери назад забрать портативный насос или унести ведра. – Мы не вернёмся.

– А, – промолвил Никос, вспоминая, что завтра к этому времени все тут превратится в ионные пары, и неодобрительно покачал головой: – Наверно, в меня запрограммирована чрезмерная аккуратность. – И в следующий миг искоса посмотрел на Крей, сообразив, что эта шутка может быть воспринята как критика – или просто как напоминание, что он был, по существу, набором программ, – но она сумела улыбнуться и впервые встретилась с ним взглядом.

– Я так и знала, что мне не стоило сдирать ту часть с одного из тех мойщиков стен 8Р-80.

С миг они стояли глядя друг на друга, поражённые и не совсем зная, что делать с её признанием, с тем, что она запрограммировала его, с тем, что он дройд… а затем она протянула руку и коснулась его кисти.

– Как думаешь, они станут возражать, если мы ввалимся к ним на вечеринку? – прошептала Кал-листа, когда они добрались до верха прохода. Шум из ангара шаттлов, где песчаники устроили свой штаб, доносился ужасный: стенания, кряканье, вой, вопли и лязг то ли механизмов, то ли оружия – палок? винтовок? – швыряемых куда попало. Время от времени они принимались завывать вместе. От этих завываний волосы вставали дыбом, они становились то громче, то тише, а затем совсем стихли и перешли в визг и грохот.

– Давай пересидим этот хай. – Люк прислонился спиной к стене, сознавая, что весь дрожит и что по щекам его градом катит пот, сверкая в холодных огнях коридора. Ему хотелось сесть, но он знал, что если сядет, то, вероятно, не встанет никогда. Он сознавал, что Каллиста рядом с ним, поблизости от него, словно она всего лишь невидима и позже снова станет видимой…

Он вытолкнул эту мысль из головы.

Спустился Трив, прислушивающийся, снова на-пружинившийся, с бластером в руке. Трипио стоял примерно в метре позади них, включив слуховые сенсоры на максимальную чувствительность. Крей и Никос неловко стояли рядом, словно не зная, что сказать.

– С тобой будет все хорошо, Люк? – спросила Крей, и Люк кивнул.

– Это не должно занять слишком много времени.

– Компания глубоководных пастухов сай'инов загнала бы этих ребят под стол ещё до того, как они локти разогрели бы, – заметила Каллиста.

Новые вопли.

– Возможно, именно потому-то они и убили того трактирщика.

Гам стих. Донеслись ещё несколько кряканий и криков, а затем воцарилась тишина. Кто-то проорал нечто обидное своему теперь уже отрубившемуся соплеменнику, а затем раздался лязг, словно кто-то уронил металлический сосуд для питья.

– Отлично, – заключил Люк. – Пошли. Времени у нас не много. Трипио, приведи тальцев.

– Конечно, мастер Люк. – Дройд заскрипел, проворно удаляясь в темноту.

Весь пол ангара устилали спящие песчаники. Повсюду попадалась пролитая подсахаренная вода, пропитавшая насквозь грязного цвета плащи и головные повязки, а у некоторых на плащах встречались тёмные пятна с резким запахом, словно от сукровицы или крови. Маленький квадратный служебный люк на одной из стен был исцарапан и помят, словно по нему молотили топорами какие-то маньяки, – разбросанные кругом в изобилии, словно бирюльки, гафф-палки и копья указывали, что кто-то счёл люк подходящей мишенью для демонстрации своих талантов. Стена вокруг квадратного люка была повреждена куда больше, чем сам люк.

– Шикарная вечеринка, -заметил Люк и с трудом влез по трапу в первый шаттл, в то время как Трив и Никос тщательно собирали все имевшееся в поле зрения оружие. Измерительные приборы с виду были в порядке. Под опытным наблюдением Крей бортовой компьютер проснулся, не обращаясь к своим паролям, и выразил готовность к работе.

– Похоже, он вообще не подключён к Повелению, – заметила она.

– Самое время, чтобы что-то было в нашу пользу.

– Я вас предупреждаю, – обеспокоенно обратился к ним из дверей Трив Потман. – Меня не обучали управлять такими штуками. И эти получаемые вами данные о поверхности не вызывают у меня ни малейшей уверенности, что я научусь.

– Я свяжу исполнительный механизм этого шаттла с другим, так чтобы Никос смог пилотировать оба.

Крей уселась в кресле пилота, провела руками по волосам старым жестом, каким убирала непокорные пряди, – и чуть скривилась, коснувшись обрезанного ёжика, а затем вызвала центральную программу и принялась выстукивать инструкции. Попытка поправить причёску наполнила сердце Люка странным чувством облегчения. Что бы она там ни пережила, поселившаяся в ней тьма светлела. Она возвращалась к себе самой.

– Никос не такой лихой пилот, как Люк, – продолжала она, – но он сможет провести оба даже сквозь этот кавардак, если кто-то внизу сможет сказать ему, куда садиться. Многое, конечно, перепрограммировано для этой планеты. И уж поверьте мне, когда взорвётся главный корабль, кто-нибудь да прилетит расследовать, что произошло.

– Крей, – обратился к ней Люк. – Мне нужно поговорить с тобой об этом.

Она не уделила ему даже беглого взгляда.

– Позже, – отрезала она. – Сперва давай-ка выслушаем твой план доставить этих китанаков сюда и в шаттл меньше чем за две недели.

Снаружи раздался громкий боевой клич. Люк и Крей, спотыкаясь, бросились к двери шаттла и оказались там как раз вовремя, чтобы увидеть, как тасканский рейдер бросается на Трива Потмана, замахиваясь гафф-палкой так, что она представляла большую опасность для него самого, чем для бывшего штурмовика. Никос перепрыгнул через двух спящих и схватил таскана за руку, вырвав оружие из неловких пальцев. Трив же между тем говорил:

– Эй, эй, эй, друг мой, ты просто расслабься, лады? Хватани ещё стопарик…

Рейдер принял из руки штурмовика серебряную чашу с подсахаренной водой, осушил её одним глотком и повалился на пол.

– Мастер Люк… – В дверях ангара появился Трипио, а за ним следовало полдюжины пушистых белых тальцев.

– Отлично! – Люк выбрался из шаттла, споткнувшись, когда нога отказалась держать его, с умопомрачительной вспышкой боли. Крей схватила его за руку, и трое тальцев тут же оказались рядом с ним, поддерживая его и встревоженно гудя.

– Поблагодари их, – попросил Люк Трипио, стараясь овладеть дыханием и побороть боль, угрожавшую затемнить его сознание. – Благодарю вас, – добавил он, обращаясь прямо к высоким созданиям, тогда как Трипио произвёл серию гудений и жужжаний. – Скажи им, что без их помощи я и надеяться не мог спасти здесь всех.

Трипио передал сообщение Люка тальцам, которые ответили сопением, уханьем и крепкими, с похлопываниам по спине, объятиями. Затем, без дальнейшего шума, тальцы принялись подбирать песчаников и выносить их из трюма, направляясь к посадочному судну на десятой палубе.

– Ты знаешь, даже с моим перепрограммированием этот шаттл просто отлетит на пару километров и зависнет там, – сказала, глядя им вслед, Крей. – Управлять им нельзя.

– Сойдёт, – отозвался Люк. – Всё равно я оставлю с Тривом и Трипио инструкции, что эту штуку никому не положено открывать, пока она не доберётся до Таттуина.

– Ты действительно думаешь, что кто-нибудь отбуксирует её в безопасное место, коль скоро узнают, что внутри? – Она упёрла кулак в бок и бросила на него искоса взгляд, усталый и горький.

– Не знаю, – тихо ответил Люк. – Если я выберусь… – Он заколебался. – Или если ты выберешься, то позаботься, пожалуйста, чтобы кто-нибудь так и сделал.

Её лица коснулся призрак улыбки.

– Ты никогда не сдаёшься, – хмыкнула она. – Не так ли, Люк?

Он кивнул головой.

– Странно, – заметила Крей, когда они поднялись по трапу во второй шаттл. – Казалось бы, что раз уж мы появились в этом секторе космоса, кто-то с Белзависа должен в любом случае проверить, кто мы такие. Но ничего такого нет.

– Никогда не видел ничего подобного. – Джевакс высветил на миг ещё одну серию экранов, и двое техников – ещё один млуки и мрачного вида дурозианин – нависли у него над плечами. Никто из этой троицы не поднял головы, когда Хэн и Чубакка протолкались через дверь в центральную диспетчерскую порта.

Дурозианин покачал головой.

– Должно быть, это неисправность в реле сервомеханизма самих ворот, – предположил он. – Тесты программы положительные. У всех ворот не может одновременно произойти механическая неисправность. – Наморщив землистого цвета лоб над опалесцентными глазами, он потёр свой твёрдый клюв.

– Что происходит?

Джевакс поднял голову, впервые заметив Соло и вуки, и поднялся на ноги.

– Надеюсь, вы пришли не за разрешением на отлёт, – произнёс он полушутливым-полуозадаченным тоном – никто в здравом уме не стал бы взлетать в ночном аду ветров Белзависа. – Её превосходительство нашла то, что ей нужно, в архивах Муни-Центра? Боюсь, что я оказался некомпетентен.

– Лея так и не попала в Муни-Центр, – перебил его Хэн.

Глаза млуки расширились от потрясения, а затем стрельнули взглядом в сторону хронометра на стене.

– На улице Нарисованных Дверей, в доме, который когда-то принадлежал Нубблику Слайту, живёт одна женщина – Роганда Исмарен. Прибыла сюда около семи лет назад…

– А-а-а, – задумчиво протянул Джевакс. – Роганда Исмарен, женщина вот такого роста… – Он обозначил жестом кого-то того же роста, что и Лея. – Чёрные волосы, тёмные глаза…

– Не знаю. Я её никогда не видел. Она когда-то была одной из наложниц Императора, так что, вероятно, очень красива…

– Прибывавшие в порт человеческие самцы обращались с ней так, словно она очень красива, – подтвердил с лёгкой улыбкой Джевакс. – Когда её видели, что бывало редко. У нас тут маленький городок, генерал Соло, и все в конечном итоге многое узнают о делах всех прочих… и хотя это не моё дело, я, признаться, всегда испытывал глубокое любопытство в отношении этой Роганды Исмарен.

– Вы знаете, где её дом?

Джевакс кивнул.

По предложению начпорта Персона они остановились у небольшого многоквартирного жилмассива, чтобы включить в свою группу Стусьевски, метрового роста, покрытого тёмным мехом чабра-фона, работавшего в лиано-кофейных садах нюхачом.

– Некоторые вещи начальству просто не объяснить, – вздохнул малыш, быстро прощаясь с группой веселящихся друзей, собравшихся у него на квартире выпить вина и почесать друг другу шёрстку. Он рысью спустился по наружной лестнице к Джеваксу, его большие, когтистые руки быстро работали со сложными застёжками на надетом им шёлковом жилете. – Эта новая девушка постоянно спрашивает, почему ещё не следует собирать зерна. «Они же нужного цвета», – говорит она. Нужного цвета, оторви мне левое ухо!

Словно призванное в качестве подкрепляющего доказательства, его левое ухо тут же дёрнулось.

– Это снаружи они более или менее нужного цвета, но внутри-то они пахнут как зелёные. Ну, со временем поймёт… Что я могу для вас сделать, шеф?

Чёрный туман полностью окутывал их, вокруг смазанных жёлтых пятен уличных фонарей и окон плясали огромные мотыли и светляки. В вышине тускло мерцали сквозь туман огоньки висячих садов, похожие на чуждые галактики цветущих звёзд.

Джевакс быстро изложил подредактированную версию проблемы, закончив словами:

– У нас есть основания считать, что сам дом напичкан сигнализацией. Прежде чем мы войдём – прежде чем просто дадим кому-то знать о своём присутствии, – мы хотели бы знать, есть ли кто-либо в доме или нет. Ты можешь это сделать?

– Люди? – Огромные уши чадра-фана дёрнулись вперёд, и он попеременно взглянул на Хэна и Чуви.

Джевакс кивнул.

Стусьевски в ответ изобразил пальцами кружок – универсальный знак среди рас с противостоящими большими пальцами: НЕТ ПРОБЛЕМ. Они повернулись и пересекли рыночную площадь, и все огни отступили, превращаясь в смутные пятна в жаркой жуткой темноте.

– Так что это я слышу о закрытии посадочных шахт?

Начпорта Персон жестом выразил беспомощность:

– Мы думаем, что дело в неисправности в программе центрального сервомеханизма связи между компьютером и дверями над шахтами. Всё выглядит так, словно он выстрелил и одновременно разнёс на куски главный механизм.

Чуви резко повернул голову, с долгим громыхающим рыком.

– Мы не знаем, – ответил Джевакс. – Именно это-то и сводит с ума бригаду техников. Этого не должно было случиться. Ни один из автоматических выключателей не действовал. Они полагают, что им придётся войти внутрь, вытащить весь механизм и открыть ворота вручную, – а это значит, что вам, генерал Соло, надеюсь, нравится здешняя еда, потому что пройдёт по меньшей мере двадцать четыре часа-.

– Минуточку, – перебил его Соло, останавливаясь у подножия крутого склона улицы Нарисованных Дверей. – Вы говорите мне, что произошёл ещё один случай довольно сложной, ненормальной неисправности? Вроде нашего дройда-астромеха, пытавшегося нас убить? Тогда их будет два за двадцать четыре часа.

Белоснежный лоб Джевакса образовал посередине складку, когда он стал рассматривать случившееся в таком свете. А затем уточнил:

– Три. Система связи снова разладилась-. Но это случается так часто…

С миг они молча взирали друг на друга в густом мраке. А затем Соло тихо произнёс:

– У меня дурное предчувствие.

В полной тишине они нащупывали себе дорогу от столба к столбу в фундаменте старого здания, следуя вдоль улицы. Это был район древних домов, сборных построек, подымавшихся из разбомблённых развалин, словно белые корабли. Росшие над старыми лавовыми жилмассивами лианы влажно шуршали, когда группа проходила мимо них, а где-то в темноте булькал бивший из старого фундамента тёплый ключ. На большей высоте, на скамье под развалинами Цитадели, туман немного поредел, и, когда они остановились у поворота в начале улицы, Соло даже смог разглядеть дом, на который показывал Джевакс.

Хэн почувствовал, как холодная змея беспокойства сползает по его позвоночнику. Если Роганда Исмарен была Рукой Императора, то это означало, что она была одарена Силой… то есть особой не из тех, против кого ему хотелось бы выступать.

Но если она тронет хоть волос на голове Леи, то он".

– Вот её дом. – Джевакс посмотрел на Стусьевски: – В нём кто-нибудь есть?

Чадра-фан закрыл огромные тёмные глаза, раздул четыре большие ноздри и постоял, внюхиваясь и вслушиваясь в ночь. Соло не мог понять, как этому маленькому существу удалось бы отделить запахи единственного дома от всех других, так как ночь благоухала зеленью, влажным камнем, слегка сернистой вонью горячих источников и приторной завесой, что висела в воздухе около вьющихся растений…

Но миг спустя Стусьевски открыл глаза и доложил:

– В доме никого нет, шеф.

Чуви немного поворчал и проверил карманы своего универсального пояса в поисках замыкателя проводов, готовясь к атаке на систему безопасности дома.

– Однако я вам вот что скажу, – добавил чадра-фан. – В этом доме кто-то пользовался ужасно дорогими духами – «Шёпот» или «Озеро Грёз», – которые, как я точно знаю, на всей этой планете никто не продаёт.