Текст книги "Когда приходит беда"
Автор книги: Барбара Делински
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
Глава десятая
Пока Сьюзен звонила Касси, чтобы сообщить ей хорошие новости, Поппи с Андерсонами уже вышли из офиса.
– Вы не хотели бы посмотреть, где я живу? – спросила ее Tea, когда встреча уже заканчивалась.
Поппи не могла ответить «нет». Tea предложила поехать к ним домой не из вежливости, ей действительно этого очень хотелось. Да и Поппи тоже. Ей хотелось увидеть, как живет Tea, чтобы было что рассказать Хезер, если она спросит.
У выхода их ожидал лимузин с шофером. Он помог Поппи расположиться на заднем сиденье рядом с Tea, положил ее кресло и сумку в багажник, и они тронулись в путь. Tea показала ей дом, где они жили, когда она была маленькой, парк, куда она ходила гулять с мамой, магазины, где они делали покупки. Когда машина повернула к дому, где жили Tea с отцом, Поппи поняла, что уже не успевает на свой рейс.
– Мне пора позвонить своему другу, – сказала Поппи, вынимая из сумочки мобильный телефон.
– А как его зовут? – спросила Tea с интересом.
– Гриффин. Гриффин Хьюз. Он вообще-то из Нью-Джерси, но в последнее время живет в Лейк-Генри.
Она набрала номер.
– Привет, милая.
Поппи понизила голос:
– Привет. Ты уже слышал?
– А как же. Поздравляю, ты у меня молодец!
– Да при чем тут я? Ну что, Мика доволен?
– Конечно. Теперь он ждет не дождется, удастся ли Касси договориться не доводить дело до суда. А пока он опять варит сироп. Трубу починили, сока поступает достаточно. Только вот электричества по-прежнему нет. Ты звонишь из аэропорта?
Tea дотронулась до ее локтя и показала на невысокий дом, к которому они подъезжали.
– Нет. Я полечу другим рейсом, попозже. Андерсоны устроили для меня настоящий тур. А сейчас мы подъезжаем к их дому. Я тебе еще позвоню по дороге в аэропорт.
– Пожалуйста. Я люблю тебя.
Она немного помолчала.
– Я тебя тоже.
И прежде, чем он успел ответить, Поппи отключила телефон.
Через несколько минут, уже сидя в своем кресле, Поппи осматривала дом Андерсонов. Комната Tea, кухня, гостиная – все было обставлено с большим вкусом. Tea познакомила ее с прислугой и поваром. Потом они расположились во дворике у бассейна. Tea засыпала Поппи вопросами о жизни в Лейк-Генри, а той тоже хотелось знать о Tea буквально все: какая у нее любимая еда, любимая группа, каким видом спорта она занимается.
Когда настало время отправляться в аэропорт, Tea даже и слушать об этом не захотела:
– Поппи, вы можете у нас переночевать, ведь правда? У нас прекрасная комната для гостей. А наш турагент поменяет ваши билеты на завтра. Мне все равно завтра в восемь надо быть в школе. Мы можем довезти вас до аэропорта, а потом я поеду в школу.
– Но учти, что тебе придется завтра встать намного раньше, – предупредил ее отец.
Tea умоляюще посмотрела на него:
– Ну и что? Я же не могу оставить Поппи в аэропорту одну.
– Так вы останетесь, Поппи?
Касси позвонила прокурору Калифорнии:
– У нас наметились подвижки. Я высылаю вам экспресс-почтой конверт, в котором содержатся все необходимые документы: аффидевиты, гарантийные письма.
– О чем?
– Мы нашли девочку, – сказала она. – У нас есть заверенное письмо от ее отца с разрешением взять у нее пробу на ДНК. У Хезер также возьмут пробу. Мы сможем подтвердить, что это ее дочь. Мы пошлем запрос с просьбой подвергнуть такому же анализу кровь, которая была на одежде Роба в день его гибели. Если выяснится, что это не его ребенок, мы снимем все претензии. А если его отцовство подтвердится – мы поведем защиту уже совсем по-другому.
На другом конце провода наступило молчание. А потом прокурор тихо попросил:
– Продолжайте.
– Если Роб был отцом ребенка, наши аргументы, которые семья Диченца отвергала, получат подтверждение. А еще у нас теперь есть Айдан Грин. Он был лучшим другом Роба. Так как он никогда не свидетельствовал под присягой, его нельзя обвинить в даче ложных показаний.
– Но ему можно предъявить обвинение в попытке запутать расследование.
– Нет. У нас есть протокол его допроса. Он там же, в конверте, который вы получите. Вы сами сможете удостовериться, что Айдан отвечал на все вопросы, которые ему задавали. А если следователи не ставили вопрос так, как надо, его за это нельзя привлечь к ответственности.
– На чем основана ваша защита? Расскажите мне вкратце, я не могу тратить на это весь день.
– Мы утверждаем, что Лайза Мэтлок забеременела от Роба Диченцы. Она отказалась делать аборт, он стал угрожать ей и ее не родившемуся ребенку. Когда она добралась до своей машины, ее единственной мыслью было как можно быстрее скрыться. Он выскочил из темноты и очутился прямо перед машиной.
– Боже мой, ну и что? Парень-то погиб.
Касси своим ушам не верила: как прокурор Калифорнии мог произнести эти слова! Это было по меньшей мере непрофессионально и, уж конечно, предвзято.
– Да, вы правы, он погиб. Все это дело вообще не стоило затевать, потому что смерть Роба была результатом трагической случайности. К такому выводу и придет жюри присяжных, вот только для этого нам придется извлечь на свет божий много неприятных подробностей. Вы думаете, семье Диченца это понравится? Они хотели привлечь к этому делу всеобщее внимание, и мы им в этом поможем, если не договоримся закрыть его в течение сорока восьми часов. По истечении этого срока я встречаюсь с журналистами.
– Я могу вам запретить делать это. Касси не сдавалась:
– Пока была озвучена только одна версия – версия Диченцы. Версия другой стороны тоже имеет право на существование. Если вы запретите мне рассказывать об этом сейчас, она все равно всплывет в суде. Спросите Диченцу, хотелось бы ему, чтобы четырнадцатилетняя девочка, которая может оказаться его внучкой, предъявила ему имущественный иск. Если мы не договоримся к четвергу, так все и будет.
– О чем вы хотите с нами договариваться?
– Я хочу, чтобы дело закрыли.
– Я не могу этого сделать. Это же дело об убийстве.
– Можете. Вы можете заявить, что прошло слишком много времени и свидетели могли забыть об обстоятельствах происшествия, так что у суда нет достаточных оснований для вынесения приговора. Вы можете поговорить с Диченцой и объяснить ему, что в его же интересах отказаться от предъявленных обвинений. Если вы согласитесь снять обвинения, я обещаю, что моя клиентка не будет разглашать сведений об их отношениях с Робом. Но я хочу, чтобы ее освободили сразу же, как только будет достигнуто соглашение.
– Последнее слово не за мной, – пробормотал прокурор. Касси это понимала.
– Я знаю, вы можете быть очень убедительным, когда захотите. Буду ждать от вас вестей.
Собранный за день сок удалось переработать в сироп, отфильтровать, перелить в бутыли и закупорить. Мика отослал Гриффина домой, а потом осторожно разбудил дочек. Стар протянула к нему руки. Он посадил ее себе на колени.
– Возьми фонарь, Мисси, и никуда от меня не отходи.
Он повел Мисси по темной дорожке, держа Стар на руках. Как только Мисси очутилась в спальне, она бросилась на кровать и тут же уснула. А Стар все так и держала его за шею, пока он укладывал ее.
– Папа, – прошептала она, – у мамы есть ребенок?
– Да, был когда-то давно.
– А где он теперь?
– Она не могла за ним ухаживать и отдала его людям, которые могли это делать.
– А ребеночек плакал, когда она его отдавала?
– Он был слишком маленьким, чтобы что-то понимать.
– Я бы очень плакала, если бы ты меня кому-нибудь отдал.
– Ты же знаешь, я никогда этого не сделаю.
– А ребенок Хезер теперь скучает по ней?
Мика этого не знал, так же как не знал, что думает обо всем этом Хезер.
– Это уже не ребенок, ее дочка почти взрослая, и у нее теперь есть свой папа.
– Ты тоже у меня есть, но я все равно скучаю по маме. Если бы маме сказали: выбирай, как ты думаешь, кого бы она выбрала – ее или нас?
– Конечно, нас, – сказал Мика.
Но сам он был не слишком в этом уверен. За спиной Хезер стояло прошлое, которое по-прежнему оставалось для него загадкой.
В среду утром, вместо того чтобы ехать к Мике, Гриффин отправился на набережную, где стоял его «порше», пересел в него и поспешил в Манчестер.
Самолет Поппи задержался. Гриффин с нетерпением ожидал, когда же появится Поппи. Она выехала последней.
Гриффин подошел к ней и склонился над ее креслом. Поппи обвила руками его шею, он поднял ее и начал кружить. Когда он усаживал ее на место, она громко смеялась.
– Ты на самом деле это имела в виду? – спросил он, думая о ее словах: «Я тоже тебя люблю».
Она кивнула:
– Правда, я все еще не знаю, что мне со всем этим делать.
– Мы с тобой вдвоем все решим. Пошли, я хочу тебя кое с кем познакомить.
Гриффин повез ее кресло на парковку.
– И с кем же?
– Она там, в машине.
Он помог ей пересесть на переднее сиденье, и Поппи показала на установленную им спутниковую систему навигации:
– Так ты ее имел в виду?
Тут пришла очередь удивляться ему самому:
– А откуда ты о ней знаешь?
– Да у нас на озере все ею пользуются, чтобы можно было ночью пройти на лодке между островами. Чарли, например, называет свою систему «Амелия».
Гриффин вздохнул:
– А я назвал свою «Сейдж». Слишком уж ты у меня умная, Поппи Блейк. Ничем тебя не удивишь.
Когда он поворачивал ключ зажигания, Поппи положила руку ему на плечо.
– Ты сам меня удивляешь. Вот он ты, ты здесь, – сказала она очень серьезно.
Сердце у него забилось, он чуть было не полез в карман. У него там было кое-что для нее приготовлено, и это были не конфетки. Но он все-таки решил, что пока не время.
К вечеру среды из Калифорнии сообщений все еще не было. Гриффин уже начал размышлять о том, как прореагируют жители Лейк-Генри, если в деле Хезер не произойдет положительного перелома. Хотя он и сделал все от него зависящее, чтобы помочь в расследовании, если в Калифорнии откажутся идти на мировую и Хезер предстанет перед судом в Сакраменто, он рискует потерять с таким трудом завоеванное доверие жителей города.
Лейк-Генри стал первым местом, где ему захотелось растить своих будущих детей. Это было то место, где он по-настоящему влюбился. Он мог бы писать отсюда в любые газеты как внештатный журналист либо из дома Поппи. А насчет интеллектуального общения – об этом можно было не беспокоиться. Такие люди, как Касси, Джон и Лили, ничем не отличаются от столичных интеллектуалов.
Он даже не допускал мысли, что любовь Поппи к нему может зависеть от того, чем закончится процесс по делу Хезер, но он был реалистом. Если дело будет тянуться и тянуться, Поппи навсегда запомнит, что он был первопричиной всего этого. Это напоминало аварию, в которую она попала на снегоходе. Если бы она повернула немного вправо или влево – исход был бы совсем другим.
В четверг наконец-то починили электричество. К полудню заработали и телефоны. Касси, сидя в своем офисе, постоянно поглядывала на часы. Она дала прокурору сорок восемь часов. Этот срок уже почти истек, и ей становилось дурно при одной мысли, что все может сорваться. Гриффин зашел к ней как раз в тот момент, когда зазвонил телефон.
– Мне еще нужно время, – сказал прокурор. – Диченце трудно примириться с мыслью, что женщина, которая убила его сына, может выйти на свободу.
– Сколько времени вам еще нужно? – спросила Касси.
– Сорок восемь часов.
– Извините, но я не могу вам дать сорок восемь часов, только двадцать четыре – до семнадцати часов пятницы. Если к этому времени Диченца не пойдет нам навстречу, я созову пресс-конференцию.
– Да, с вами нелегко вести переговоры.
– Вы бы на моем месте сделали то же самое – если бы представляли интересы клиентки, которая и так уже понесла суровое наказание за то, что на самом деле было всего лишь трагической случайностью.
Гриффин едва успел отъехать от офиса Касси, когда зазвонил мобильный телефон.
– Что у вас там происходит? – спросил его Прентисс Хейден. – Мне то и дело звонят наши с Диченцой общие знакомые. В чем дело?
– Прошлое Диченцы начинает его преследовать.
– Роб был хорошим парнем, и он уже давно мертв.
– Мне не хотелось бы говорить на эту тему, – сказал Гриффин. – Но это как раз то, о чем я давно предупреждал вас. Если вы что-то скрываете, это все равно рано или поздно выплывет. А вот если вы в своей биографии сами откровенно обо всем расскажете, никто не сможет вас ни в чем упрекнуть.
– Я не хочу, чтобы это обсуждалось в прессе. То, что у меня есть внебрачный сын, касается только нас двоих.
– Да, это верно. Но только для обычного человека. А вы известны на всю страну. Если не упомянуть о сыне в биографии, это сделает кто-нибудь другой.
– Да. Просто я… Скажите, а как бы вы себя чувствовали, если бы прожили успешную, плодотворную жизнь, а потом кто-то раскопал глупость, которую вы совершили в юности?
– Я не считаю, что это глупость. Ваш сын уже сам теперь муж и отец. Он врач. Мне кажется, что вы должны им гордиться.
– Я и горжусь. Но это такая личная проблема.
Гриффин вздохнул:
– Давайте говорить начистоту. Многие люди и так уже знают о его существовании. Его мать уже умерла, так что вы никак не раните ее чувства. Ваша жена о нем знает. Да, это был незапланированный ребенок, но вы прекрасно к нему относились. Рассказав о нем, вы подадите хороший пример другим.
– Вы так думаете?
– Я в этом уверен. Люди уважают вас, они к вам прислушиваются. После того как вы откровенно расскажете о своем сыне, они будут относиться к вам еще лучше.
На другом конце повисло молчание. Затем послышался вздох, и Прентисс Хейден наконец неохотно сказал:
– Ну ладно, пишите обо всем начистоту. И тут же повесил трубку.
Гриффин приготовил ужин, подбросил дров в камин и устроился на диване, посадив Поппи к себе на колени. Он рассказал ей о Прентиссе, а потом перевел разговор на них самих:
– Послушай, Поппи, ты теперь ничего ни от кого не скрываешь о своем прошлом. Люди, чье мнение тебе дорого, знают о тебе все и по-прежнему любят тебя. Так что же тебя удерживает? Выходи за меня замуж.
Поппи нежно коснулась пальцем его губ:
– Не проси меня об этом. Пока не проси.
– Я люблю тебя.
– Да, сейчас. А через неделю? Через месяц?
– А через год? Через пять лет? Поппи, любящие люди так не рассуждают. Если откладывать любовь на потом, можно ее потерять.
– Просто все произошло так быстро.
– Так всегда и бывает, когда случается что-то хорошее. Так зачем ждать?
– Я не знаю. Еще остается кое-что, что мне нужно сделать самой.
– Простить себя наконец? Почему мы не можем быть женаты, а ты тем временем будешь пытаться сделать это? Кто лучше мужа поможет тебе?
– Мужа? Это пока остается для меня мечтой.
– Так сделай же так, чтобы она сбылась.
– Дай мне еще немного времени. Совсем немного. Осталось еще что-то… что я должна сделать.
В пятницу телефон Касси зазвонил ровно в восемь. Когда она сняла трубку, ее сердце учащенно забилось.
– Да, я вас слушаю.
– Они согласились, – сказал прокурор усталым голосом. Касси улыбнулась и наконец вздохнула спокойно.
– Они согласились снять обвинение, – продолжал прокурор. – Но они хотят, чтобы с вашей клиенткой было подписано соглашение о неразглашении деталей дела и ее взаимоотношений с Робом. А еще они ставят условие, чтобы она предстала перед калифорнийским судом для официального закрытия дела.
– Зачем им это понадобилось? – спросила Касси.
– Чтобы все соответствовало букве закона. Если дело закроют неофициально, без каких-либо публичных объяснений, это может вызвать вопросы. Если же состоится слушание, на котором мы объясним, что у нас недостаточно улик, семья может потом созвать пресс-конференцию, на которой объявят, что месть не вернет им сына и что пора поставить точку в этом деле. Они просто хотят сохранить лицо. Дайте им эту возможность.
– Если вы хотите, чтобы мы подписали соглашение о неразглашении, мы можем потребовать того же и от вас, – твердо сказала Касси. – Я не допущу, чтобы моя клиентка возвращалась в Калифорнию, где общественное мнение настроено против нее. Я думаю, что в таком случае нам лучше предстать перед судом и обнародовать все детали. Прокурор ответил ей со вздохом:
– Я не могу контролировать общественное мнение.
– А я думаю, что можете. Хезер предстанет перед судом в Нью-Хэмпшире. Все обвинения будут сняты. Она подпишет соглашение о неразглашении, если Диченца сделает то же самое в отношении ее. Так будет справедливо.
Он немного помолчал, а когда заговорил снова, в его голосе послышалось чуть ли не восхищение:
– Вы крепкий орешек.
– Что есть, то есть, – ответила, усмехнувшись, Касси.
Глава одиннадцатая
Субботний день выдался на славу. На восходе солнце было бледно-желтым, но, поднимаясь выше, разгоралось все ярче и ярче.
В пятницу вечером Мика сходил в кафе «У Чарли», куда все собрались на импровизированную вечеринку. Камилле пришлось практически вытолкать его из дома, сам бы он не пошел. Он пробыл там совсем немного. Поблагодарил всех за помощь и отправился обратно домой. Ночью он долго лежал в кровати без сна и думал о Хезер. Ему так не хватало ее! Он не сказал девочкам, что Касси удалось договориться с прокурором. Он не хотел их заранее обнадеживать, да и самому ему было мучительно трудно думать, как у них все сложится, когда она наконец вернется, и скоро ли это будет.
Когда девочки проснулись, Мика накормил их завтраком, одел потеплее, посадил на трактор, и они отправились на участок, где росли кленовые деревья. Остановив трактор, он помог девочкам выбраться из него и повел по снежной целине к большому камню. Мальчишкой он всегда приходил к этому камню, когда ему хотелось побыть одному. Он помог девочкам взобраться на камень. А потом залез сам и молча уселся между ними. Деревья здесь были высокими – сосны, голубые ели. Много веток сломалось под тяжестью обледеневшего снега и лежало теперь на земле.
– Это Бог почистил деревья от лишних веток? – спросила Мисси.
Он кивнул ей в ответ. Стар прошептала:
– Тсс, слушайте!
Воздух в лесу был наполнен едва различимыми звуками капели.
– Снег поет, – восхищенно сказала Стар.
Так всегда говорила Хезер. Она умела облечь в слова то, что Мика чувствовал, но о чем не мог складно рассказать. Ее слова будут жить в их душах независимо от того, что она сделала много лет назад.
Они сидели так довольно долго. Чувствовалось, что девочкам здесь так же хорошо, как и Мике. Наконец он посадил их на трактор и повез обратно. Когда они подъехали к заводу, вся подъездная дорожка уже была уставлена машинами.
Поппи приехала к Мике после того, как появились первые гости. Они с Гриффином вытащили из багажника огромную кастрюлю острой фасоли, которую купили у Чарли. Найти свободное местечко на кухне оказалось сложно – столько там было людей и всякой разной еды.
Поппи испытывала гордость. Это был ее родной город, и все вокруг были такими хорошими! Они собирались так каждый год, чтобы отпраздновать сбор урожая. Обычно выбирали солнечный день, в субботу или воскресенье, когда детям не надо идти в школу. Потому что день, когда готовят сахар на снегу, так же как и Рождество, лучше всего проводить вместе с детьми.
За те десять минут, пока он перекусывал, Мика улыбался больше, чем за предыдущие двадцать четыре дня. Потом он направился на завод, а за ним потянулись десятки людей. Гриффин был уже там. Он заносил в помещение дрова. Поппи выехала по пандусу из кухни и присоединилась к процессии.
Вдруг Поппи увидела, что Мика стоит как вкопанный и смотрит на дорогу.
С бьющимся сердцем Поппи посмотрела туда же, куда и он. По дороге ехала красная машина последней модели, явно не из Лейк-Генри. Машина медленно приблизилась и остановилась, не доезжая до дома. Сердце Поппи забилось сильнее еще до того, как водитель открыл дверцу.
Тут они встретились взглядами с Норманом Андерсоном. Она сразу поняла, что он, конечно, никогда не приехал бы без предупреждения, если бы на этом не настояла его своевольная четырнадцатилетняя дочь.
И конечно, Tea уже вылезала из машины. Ее лицо было возбужденным и в то же время испуганным. Заметив Поппи, она сразу почувствовала облегчение.
Чего нельзя было сказать о самой Поппи. Она, конечно, была очень рада, что ей удалось сразу установить хорошие отношения с дочерью Хезер. Но сейчас ей не следовало бы приезжать. Поппи не хотела даже думать о том, что произойдет, если Хезер вдруг выпустят и они с дочерью встретятся.
Поппи быстро поехала к машине, а Норман уже шел ей навстречу.
– Извините нас, – сказал он тихо. – Но если бы я отказался ехать с ней, она сама все равно бы приехала. Ей хотелось познакомиться с Микой. Посмотреть ваш город. Я подумал, мы сможем сделать это, не объявляя никому, кто мы такие. – Тут он посмотрел на столпившихся перед заводом людей. – Теперь-то я понимаю, что это нам не удастся.
Tea обняла Поппи и, целуя ее в щеку, пробормотала:
– Я сделала что-то ужасное?
Андерсоны не знали о том, что Касси удалось достичь договоренности о прекращении дела, вдруг дошло до Поппи. Она теперь думала, как они втроем будут объясняться перед всем городом. И тут появился Гриффин. Он протянул Норману руку, представился и сказал:
– Добро пожаловать в Лейк-Генри.
– Спасибо, – ответил Норман.
Поппи показалось, что появлению Гриффина он был рад не меньше, чем она сама.
Мику приезд нежданных гостей не обрадовал. Ему хотелось, чтобы Хезер сначала определилась с их дальнейшей жизнью, а уж потом встретилась с дочерью. Но что теперь было делать? Она уже здесь. С первого взгляда было ясно, что это ее дочь – элегантная, юная копия Хезер.
Ему хотелось, чтобы в этот момент его дочери были с ним рядом, и он огляделся в поисках Мисси и Стар. Первой он увидел Мисси, но она быстрыми шагами направлялась к дому. Когда Мейда пошла вслед за ней, он начал искать в толпе Стар. Ему на секунду стало страшно, когда она вдруг появилась и побежала к Поппи.
Теперь у него в голове вертелась одна мысль: он теряет все, что ему дорого в жизни. Мика быстро подошел к ним и встал рядом со Стар, с вызовом глядя на Нормана. Поппи даже испугалась, что он скажет какую-нибудь грубость.
Она сжала его руку и повернулась к Tea:
– Это Мика. У него сегодня особенно трудный день, ведь мы еще не знаем, когда Хезер вернется домой. Так что мы, чтобы отвлечься, решили отпраздновать окончание сбора кленового сока. Мике еще предстоит варить из него сироп. Может быть, хочешь посмотреть?
Tea улыбнулась Мике и мягким голосом произнесла:
– Мне правда это очень интересно.
Но прежде, чем Мика успел вымолвить хоть слово, Стар посмотрела на Tea и доверчиво вложила ей в руку свою ладошку. Казалось, она прекрасно понимает, что делает. А потом она подняла глаза и посмотрела на Мику.
Она за него все решила, и Мика ничего не мог ей возразить. Он оказался в таком же положении, что и Норман, когда Tea объявила, что поедет в Лейк-Генри, независимо от того, разрешит он ей это или нет. Ему не хотелось, чтобы Tea была здесь, чтобы она вообще существовала на свете. Но она стояла перед ним во плоти. Она была неотъемлемой частью Хезер, которую он любил. Даже если бы Стар не повела себя так, Мика вряд ли смог бы попросить ее уехать.
Мисси он тоже очень любил, а та была явно расстроена. Мика махнул рукой в сторону завода, чтобы его ждали там, а сам пошел домой посмотреть, как там дочь. Он застал Мисси с Мейдой в спальне.
– Мы разговаривали о всяких разных вещах, – сказала Мейда, слегка улыбнувшись.
– У нее от нас секреты, – сердито проговорила Мисси.
Мика не знал, что на это ответить. Мисси в чем-то была права. Но ведь он сам никогда не расспрашивал Хезер о прошлом. Им было прекрасно вместе, и Мика привык к мысли о том, что прошлое не имеет никакого значения. Так что, может быть, он тоже виноват в сложившейся ситуации.
– Мы подробно поговорим обо всем, когда она вернется, – сказал он.
– Я не хочу, чтобы она возвращалась.
– А я очень хочу. Я люблю ее. Все мы делаем ошибки – ты, я, Стар. Если Хезер сделала что-то не так, мы должны ее простить.
У Мисси предательски задрожал подбородок.
– Я ее никогда не прощу.
– Ну тогда ты ее потеряешь. Ты разве этого хочешь? Мисси молчала.
– Мы сейчас будем делать сахар на снегу. Ты не пойдешь? Ее сердитая мордашка немного расслабилась.
– Не знаю, может быть.
– Ну, мне пора, – сказал Мика, протягивая ей руку. Когда Мисси так и осталась стоять, глядя на него, он убрал руку и сказал:
– Захочешь – приходи.
Мика начал кипятить только что собранный сок, а это требовало предельной сосредоточенности. Он не думал о Хезер. Он не думал о Tea. Он знал, что на улице уже утрамбовывают в пластиковые контейнеры снег. Первая партия сока быстро превратилась в сироп. Доведя сироп до нужной кондиции, Мика разлил его по ведеркам – два для себя и два для Гриффина. Оставив Билли у печи, они вышли на улицу.
Ну и как можно было не порадоваться? Как только они с Гриффином поставили ведерки на землю, их сразу окружили дети, каждый со своим контейнером, забитым снегом. Мика по очереди наливал в них сироп. Как только сироп соприкасался со снегом, он мгновенно застывал, так что его можно было взять руками. Он напоминал жвачку. Раньше такой сахар называли «кленовый воск». Если его есть просто так, безо всего, он был восхитителен на вкус. А с огурчиками и пончиками – вообще объедение!
Когда Стар подошла к нему за своей порцией, он спросил у нее:
– Где твоя сестра?
Она показала пальчиком. Мисси сидела с дочерьми Розы, Эммой и Рут, и выглядела вполне довольной.
Успокоенный, Мика продолжил разливать сироп. Когда дети насытились, настала очередь взрослых. Многие просили добавки, так что ведерки вскоре опустели. Мика уже собирался идти делать новый сироп, как вдруг на дороге показалась полицейская машина.
Поставив ведерки на землю, он стоял и ждал. Смех вокруг стих, все молча наблюдали за приближавшейся машиной.
Он пошел ей навстречу. Машина замедлила ход и едва успела остановиться, как тотчас же раскрылась одна из дверец.
Мика увидел, как Хезер обошла машину, на минуту застыла на месте, а потом бросилась бежать. Ее пальто расстегнулось, волосы развевались. Даже с расстояния он увидел, что она плачет, но ее чудесные глаза светятся радостью. И она приближалась к нему – бежала к нему!
Мика тоже побежал. Наконец она оказалась в его объятиях, сквозь слезы произнося его имя.
– Я люблю тебя, – сказала она, а потом немного отстранилась и нерешительно спросила: – Ты примешь меня? Я так хочу вернуться к тебе, хочу вернуться домой!
Вместо ответа он нежно вытер с ее лица слезы и со всей страстью поцеловал. Потом он крепко прижал ее к себе, приподнял и закружил.
Когда Мика отпустил Хезер на землю, она нежно дотронулась до его щеки и прошептала:
– Я хочу увидеть своих девочек.
Поразительно, но она как будто просила у него разрешения на это.
Он посмотрел в сторону толпы. Стар изо всех своих силенок побежала к Хезер, которая схватила ее и сжала в объятиях почти так же сильно, как обнимала Мику.
– А где Мисси? – спросила Хезер у Стар.
Та обернулась, ища глазами сестру. У Мисси вид был такой, что она могла либо броситься навстречу Хезер, либо остаться на месте, либо расплакаться.
Передав Стар Мике на руки, Хезер пошла к Мисси. Мика был слишком далеко и не слышал, что Хезер говорила Мисси, но он увидел, как она гладит девочку по голове.
Подбородок у Мисси задрожал, глаза наполнились слезами. Несколько секунд спустя она бросилась к Хезер и обхватила ее за талию.
Тут подошли и другие. Все по очереди обнимали Хезер, а Мисси ее так и не отпускала. Пит подошел к Мике:
– Пришлось постараться, чтобы ее выпустили сегодня.
Мика пожал ему руку. Все еще держа Стар на руках, он пошел к Хезер. Как только он приблизился, она обняла его за талию. Теперь они были вчетвером. Они стояли на своей земле в окружении людей, которых они любили. Если бы кто-нибудь в этот момент предложил Мике миллион за его землю и за его бизнес, он ни за что не согласился бы расстаться с ними.
Вздохнув полной грудью, он посмотрел вокруг. Там, вдалеке, в стороне от всех стояли Андерсоны. Они не хотели мешать встрече. Почувствовав в себе уверенность, Мика взял Хезер за руку:
– Пойдем, я хочу тебя кое с кем познакомить.
Он по-прежнему держал на руках Стар, а Хезер вела за руку Мисси.
Tea стояла не двигаясь. Только теперь Мике пришло в голову: все то время, пока он переживал из-за того, что Хезер может предпочесть им свою родную дочь, Tea боялась, что ее родная мать вообще не захочет ее видеть.
Он спокойно сказал Хезер:
– Этот мужчина рядом с твоей дочерью – ее приемный отец. Они обожают друг друга. Но ей очень хотелось увидеть тебя.
Хезер посмотрела на него снизу вверх. И опять она как будто просила у него разрешения.
Она могла бы попросить в тот момент о чем угодно, и Мика не смог бы ей отказать – так он ее любил. Должно быть, она увидела это в его глазах, потому что слегка успокоилась. А потом, прихватив с собой Мисси, направилась к Tea.
Поппи знала, что ей надо после долгого, насыщенного дня. Пока Гриффин разжигал камин и отвечал на телефонные звонки, она переоделась и поехала в свой спортивный зал. Время пришло.
Она позанималась, как обычно накачивая мышцы, потом пересела на велотренажер. Почувствовав, что достаточно разогрелась, она подъехала к стенке, где висели протезы. Она их ненавидела, но они были средством, которое, возможно, поможет ей достичь намеченной цели.
С протезами на коленях Поппи подъехала к брусьям, глубоко вздохнула и позвала Гриффина.
Он вошел в зал с улыбкой. Но когда увидел, что лежит у нее на коленях, его лицо стало серьезнее. Она протянула ему протезы:
– Знаешь, их довольно трудно надевать. Поможешь?
Четыре недели спустя она уехала на машине, не сказав Гриффину куда. Он как раз в это время с увлечением работал над последними страницами биографии Хейдена и решил, что ей просто нужно заскочить по делам в город.
Поппи открыла в своем «блейзере» окно. Наступил апрель. Он принес с собой теплые дожди, которые превратили проселочные дороги в сплошное месиво. На деревьях уже начали набухать почки. Воздух был напоен запахами земли и обещанием чего-то прекрасного.
Повернув в самом центре города, Поппи проехала справа от церкви и начала продвигаться по узкой дорожке, ведущей на кладбище. Дорожка была мощеной, но с выбоинами, а теперь еще по ней текли мутные потоки воды. Она въехала на холм, туда, где находилась могила Перри, и остановилась напротив нее.
Поппи выбралась из машины, захватив с собой все необходимое. Сначала она надела левый протез, затем правый. Она уже научилась делать это самостоятельно, но теперь нервничала и провозилась дольше обычного.
Она быстро – чтобы не было времени передумать – вытащила из машины костыли, пристроила их под мышки, примерилась и подалась вперед, оставаясь пока в коляске. А потом перенесла всю тяжесть на левую ногу, выбросила правую вперед, встала на нее, переступив левой. Она немного постояла, теперь уже на обеих ногах. Сделав глубокий вдох, повторила все сначала.
