Текст книги "Соседка"

Автор книги: Барбара Делински

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава 4

Когда на следующее утро Аманда зашла в спальню, Грэма в ванной уже не было. Дверь душевой кабинки была мокрой, полотенца висели криво. Она приняла душ, оделась и спустилась вниз. Он пил кофе на кухне.

– Привет, – сказала она с осторожной улыбкой.

– Ты спишь одна вторую ночь подряд.

Перчатка была брошена.

– Вечером я уснула. А ты меня не разбудил. – В этот момент она хотела одного – мира, поэтому спросила: – Как прошла встреча?

– Замечательно. Ты говорила с Эмили?

– Да. Я сказала, что позвоню ей через месяц.

– Она согласилась?

Аманда не умела лгать.

– Нет. Она считает, что нужно сделать третью попытку.

– Я тоже считаю, что не стоит откладывать.

Но от одной мысли об этом у Аманды закружилась голова.

– Я не могу, Грэм. Мне нужен перерыв.

Грэм отвел глаза, допил свой кофе и поставил кружку в раковину.

– Сегодня я снова поеду в Провиденс. И вероятно, снова задержусь.

Он вышел из кухни, хлопнув дверью. Аманда подошла к двери, открыла ее и смотрела вслед пикапу, пока тот не скрылся из виду.

На улице появился школьный автобус. Когда он проехал назад с двумя ребятишками Ланге и четырьмя – Коттеров, Аманда поспешила к вышедшей на свою лужайку Джорджии.

Джорджия обняла подругу и спросила:

– У тебя есть время выпить кофе?

Аманда покачала головой:

– Я спешу на работу. Просто мне нужно хоть ненадолго почувствовать дружеское участие.

– Ты так расстроилась из-за этой истории с ребенком?

– Да. Мы с Грэмом зашли в тупик.

– Что значит «зашли в тупик»?

– Разошлись во мнениях. Раньше у нас никогда такого не бывало.

– Разошлись во мнениях о том, заводить ли ребенка?

– Нет, о том, что делать дальше. И о Гретхен. Я сделала ужасную вещь: допустила мысль, что Грэм – отец ребенка.

– Не может быть.

– Может, – огорченно проговорила Аманда. – Он не отец ее ребенка. Я знаю. Но у меня возникло искушение проверить, раздражает ли его, как и меня, то, во что превратился для нас секс. Раньше все было замечательно. А теперь мы постоянно должны соблюдать какие-то правила: где этим заниматься, когда и сколько раз. Я попросила месяц передышки… А вдруг у нас никогда не будет детей?

– Есть и другие способы стать родителями.

– Например, усыновление. Наверное, нужно об этом подумать.

– А Грэм согласен?

– Он считает это преждевременным. Думает, мы не исчерпали всех возможностей. Но я боюсь, что мы их исчерпаем, и тогда будет поздно.

Утром в четверг Карен приводила в порядок книги из школьной библиотеки. Когда пришли остальные добровольцы, она немного успокоилась. Карен была рада, что рядом с ней работают другие матери. Разговоры с ними отвлекали ее от мыслей о Ли.

Вернувшись днем домой и все еще нуждаясь в утешении, она подошла к Аманде, которая как раз выходила из машины. Пока они беседовали, из-за угла своего дома появилась Гретхен с садовым шлангом в руках. Когда она посмотрела в их сторону, Аманда в знак приветствия помахала рукой. Гретхен кивнула, повернулась к ним спиной и стала поливать клумбы.

– Не слишком любезно с ее стороны, – пробормотала Карен. – Она пренебрегает нами.

– Возможно, ей просто неловко.

– Потому что она забеременела от одного из наших мужей?

– Нет. Потому что мы вместе, а она одна.

– А кто в этом виноват? – спросила Карен и махнула подъехавшему на велосипеде разносчику газет. – Эй, Дейви, – позвала она.

– Да, миссис Коттер, – откликнулся Дейви, но остановился он перед домом Гретхен и подождал с газетой в руках, пока та к нему подойдет.

– Блондин и недурен собой, но, кажется, вне подозрений, – пробормотала Аманда, в изумлении глядя на вдову.

Когда Гретхен улыбнулась Дейви, в ее улыбке было искреннее расположение. И застенчивость.

Подъехав к Аманде с Карен, разносчик остановился, опершись одной ногой на парапет. Вручив им газеты, он помчался дальше по улице.

Аманда привычным жестом развернула газету, но, увидев броский заголовок, чуть не поперхнулась. БЕЙСБОЛЬНУЮ ЗВЕЗДУ ОТСТРАНИЛИ ОТ ИГР ЗА ПЬЯНСТВО. Далее в подробностях рассказывалось о случившемся во вторник.

– О господи, – тихо пробормотала Аманда.

– Вот так новости…

– И напечатаны даже не на спортивной странице.

У Аманды перед глазами стоял Куинн Дэвис, нервно потирающий руки. Вчера вечером он вовсе не был воплощением спокойствия и уверенности в себе. А если вспомнить, с каким упорством его родители пытались замять скандал, разоблачение на первой странице должно привести их в ярость. Но как все это отразится на самом Куинне?

Не успела Аманда войти на кухню, как раздался телефонный звонок. Это была Мэгги Додд, которую, как и Аманду, встревожила газетная статья. Скорее всего, репортер получил информацию от игроков команды и друзей Куинна. Мэгги на некоторое время прервала разговор, чтобы принять другой звонок. Вскоре в трубке вновь раздался ее напряженный голос:

– Звонили родители Куинна. Они в бешенстве.

Аманду охватила тревога за Куинна.

– Давай я им позвоню, – предложила она Мэгги. – Я хотела бы подъехать к ним для разговора, если они позволят.

Но они не позволили.

– У вас была возможность помочь нам вчера, – сказал отец Куинна. – Но вы не на нашей стороне.

– Дело не в том, кто на чьей стороне, – возразила Аманда. – Сейчас мы должны помочь Куинну. Он видел статью?

– Разумеется. Звонили его друзья. Звонили наши друзья.

– Он в порядке?

– Нет. Но это вас не касается.

– Касается. Это моя работа. Я бы очень хотела с ним поговорить.

– Спасибо, мы справимся сами. – Он повесил трубку.

Аманде захотелось поговорить с Грэмом. У него хорошая интуиция. Он мог бы успокоить ее или предложить какой-нибудь выход.

На какое-то время ей показалось, что ее желания начинают сбываться: сразу же после разговора с отцом Куинна позвонил Грэм.

– Привет, – произнес он осторожно. Она слышала, что Грэм звонит из машины.

– Привет. Где ты? – спросила Аманда, как не раз спрашивала раньше.

Однако сейчас в ее голосе звучала та же настороженность, что и в голосе Грэма.

– В данный момент направляюсь в Провиденс. Я поздно выехал.

– Так будет каждый день?

– Не знаю. Это хорошая работа. Она помогает коротать время, пока ты пропадаешь в школе.

– Я бываю в школе не каждый вечер.

– Во вторник ты снова оставалась там допоздна.

– У меня было важное дело.

– То, что я делаю, тоже важно.

– Когда ты вернешься?

– В десять-одиннадцать.

– Всего хорошего.

– Пока.

Грэм вернулся после одиннадцати. Услышав, как он поднимается по лестнице, она решила ждать его появления в спальне. Но вместо этого он пошел в кабинет и включил телевизор. В полночь она заглянула в дверь кабинета. Грэм спал.

Аманда тихо вернулась к себе в постель и еще долго без сна лежала в темноте, пытаясь разобраться в своих печальных мыслях.

Утром она проснулась в половине седьмого, когда Грэм зашел в спальню. Он открыл шкаф, вынул чистую одежду, снял ту, в которой спал, бросил в бельевую корзину и направился в ванную. До нее донесся звук льющейся воды, и на долю секунды ей захотелось зайти туда к нему – но она не решилась.

– Привет, моя прелесть, – сказал попугай Мэдди, когда Аманда вошла в кабинет.

– Привет, моя прелесть, – ответила Аманда, села за компьютер и по электронной почте послала Грэму сообщение: «Ты у себя?» Она понимала, что поступает малодушно. Но если этот способ годился для самых замкнутых из ее подопечных, возможно, он сгодится и для нее.

Она побеседовала с одним из учеников, а потом еще минут десять поискала в коридорах Куинна, когда пришел ответ: «Я здесь, – писал Грэм. – Что случилось?»

«Нам нужно поговорить», – набрала она и послала сообщение, потом провела полчаса в учительской за разговором с учительницей Куинна по английскому. Мальчик утром присутствовал на занятиях и выглядел так, словно ничего не случилось.

Когда Аманда вернулась в кабинет, ее уже ждал ответ Грэма: «Хорошо. Поговорим».

«Ты сердишься?» – напечатала она.

Его ответ пришел немедленно: «Да, сержусь. Наш брак оказался не таким, как я ожидал».

«Наш брак был чудесным, – написала она, подчеркнув слово „чудесный“ и выделив его жирным шрифтом. – Это наша первая проблема».

«Что ты имеешь в виду: ребенка или недоверие?»

«И то и другое. Это взаимосвязано».

«Но вопрос о доверии не связан с вопросом о ребенке».

«Нет, связан».

«Каким образом?»

Во время перемены, бродя по коридорам, Аманда обдумывала ответ. Вернувшись в кабинет, она написала Грэму о своих затаенных страхах: «Что, если у нас никогда не будет детей? Захочешь ли ты остаться моим мужем?»

Ответ Грэма пришел через несколько минут. «Это оскорбительный вопрос», – написал он, подчеркнув и выделив жирным шрифтом слово «оскорбительный».

«Но я знаю, что ты очень хочешь иметь детей. Я нуждаюсь в поддержке. В последнее время я не чувствую себя женщиной».

«Что ж, в последнее время я не чувствую себя мужчиной. Особенно когда ты спишь в кабинете. Мне начинает казаться, что ты меня избегаешь».

«А кто спал в кабинете вчера? – написала Аманда и тут же добавила: – Наш разговор принимает нежелательный оборот. Я не обвиняю тебя. Просто я не понимаю, что ты чувствуешь».

«Я чувствую себя отвергнутым», – пришел ответ.

Сердце у нее сжалось.

«Может, поужинаем сегодня вместе? Я приготовлю бифштексы и салат, и мы поговорим».

В ожидании ответа Аманда побеседовала с еще одним учеником, потом перекусила в кафетерии с группой ребят, обсудив с ними текущие школьные дела. Прошло еще полчаса, и наконец пришел ответ от Грэма: «С тобой невозможно говорить. Сначала бросаешься обвинениями, а потом берешь свои слова обратно».

«Этому я научилась в детстве, – написала она, но ей тут же захотелось стереть эту фразу. Сколько бы она ни винила своих родителей, это не спасет ее собственный брак. Но эти слова объясняли причину ее поступка. Поэтому она оставила их, приписав: – Помоги мне измениться, Грэм».

Ответ пришел через несколько минут: «Я буду к ужину».

Из офиса Грэм отправился прямо домой. Ему хотелось поддержать Аманду. Но ее дома не было.

Он чуть было не вернулся обратно в офис. Он не хотел навязываться, не хотел испытывать разочарование из-за того, что Аманда не разделяет его беспокойства. Но он любил свой дом, и у него здесь было достаточно дел. Грэм мыл свою машину, когда к нему подошел Джорди Коттер.

– Вам помочь?

– Конечно. – Грэм протянул ему тряпку. – Вытри хорошенько вокруг фар. Туда забивается грязь. Послушай, а разве сегодня нет игры? – Обычно в пятницу родители валом валили на бейсбол.

Джорди сжал губы:

– Сегодня была тренировка. Играли мы вчера. И проиграли двенадцать – три.

– Ну и ну!

– Это из-за того, что на площадке не было Куинна, – объяснил мальчик. – Мистер Эдлин должен был это понимать, когда его отстранял.

– Но что-то нужно было делать, – сказал Грэм. – Нельзя же безнаказанно являться пьяным на тренировку. Так, значит, команда имела бледный вид?

– Да. – Джорди наскоро протер габаритные огни. – Из башни выпало еще несколько камней.

– Знаю. Я был там вчера.

Они с Джорди оба любили лес. Вскоре после того, как Грэм с Амандой здесь поселились, Джорди отвел Грэма к башне. Они тогда посидели рядом с ней, порассуждали о ее происхождении и выдвинули несколько оригинальных теорий.

– Как вы думаете, она упадет? – спросил Джорди.

– До сих пор не упала.

– Вы знаете про ребенка Гретхен?

– Теперь – да, – ответил Грэм. – Вчера узнал.

– А кто, по-вашему, отец?

– Да кто угодно. Мы не знаем, с кем встречается Гретхен.

– Она ни с кем не встречается. Вчера вечером я слышал, как мама с папой спорили об этом. Она его прямо не обвиняла, но все и так было ясно. Вы думаете, это он?

– Нет, – ответил Грэм.

Он должен был так ответить. Джорди был с ним откровенен, как ни с кем из взрослых – возможно, потому, что Грэм всегда был откровенен с ним. Но сейчас они говорили об отце Джорди, к тому же никаких доказательств виновности Ли не имелось.

– Он любит твою маму.

– До сих пор это его не останавливало, – пробормотал Джорди, и Грэм подумал, что Джорди уже совсем не тот мальчик, который когда-то бродил с ним по лесу.

По улице проехал маленький красный БМВ. Увидев его, Джорди преобразился.

– Ну и ну! – воскликнул он – Глядите, какая машина!

Грэм поглядел. За рулем сидел мальчик, который показался ему слишком маленьким, чтобы водить машину, не говоря уж о том, чтобы ее купить.

– Кто это?

– Алекс Стауэр. Ну, я побежал. – Он сунул тряпку Грэму.

Через секунду Джорди уже протиснулся на заднее сиденье, и машина с ревом сорвалась с места.

Грэм смотрел ей вслед, когда подъехал Ли Коттер.

– Там сидел мой парень? – крикнул он из окна.

– Да, – ответил Грэм, возвращаясь к работе.

Ли остановился и вышел из машины.

– Роскошная тачка.

– А за рулем Алекс Стауэр. Это его отстранили от игр вместе с Куинном?

– Ага, его.

– Это утешительный приз от родителей, как по-твоему?

– Машина принадлежит его матери. Она женщина с причудами, – сказал Ли со знакомой ухмылкой.

– Откуда ты знаешь? – не удержался Грэм и тут же поднял руку: – Не отвечай. Я ничего не хочу знать.

Ли захихикал, а потом сказал серьезно:

– Между прочим, я был бы тебе признателен, если бы ты пресекал любые разговоры обо мне и вдове. – Когда Грэм непонимающе взглянул на Ли, он пояснил: – Карен подняла шум. Она считает меня отцом ребенка.

– Это правда?

– Да разве б я тебе сказал? Подстрахуй меня, и все.

Грэм ощутил к нему неприязнь.

– Карен заслуживает лучшего.

Ли хмыкнул:

– Как и все женщины. У нее есть дом. У нее есть дети. Мы ездим отдыхать дважды в год. В общем, ей живется не так уж плохо. Так прикроешь меня с Гретхен? Попросишь Аманду успокоить Карен?

Грэм не собирался этого делать. Ему надо было обсудить с женой дела поважнее.

По пути домой Аманда остановилась в центре Вудли купить продуктов. Она взяла два говяжьих филе, кочан салата, большой помидор, три сладких перца – красный, желтый и зеленый – и все нужное для любимой салатной заправки Грэма. Подъезжая к дому, она заметила Гретхен, поливавшую цветы, и торопливо помахала рукой стоявшей на крыльце Карен. Тут Аманда увидела протиравшего свой пикап Грэма, который показался Аманде таким желанным, что она даже смутилась.

Выходя из машины, Аманда перехватила его взгляд.

– Помочь тебе с пакетами? – спросил он.

С улыбкой покачав головой, она вошла в дом, накрыла на стол, сполоснула мясо, промокнула и положила на блюдо. Только Аманда собралась пойти в спальню переодеться, как зазвонил телефон.

Испугавшись, что это деловой звонок Грэму, который был бы сейчас совсем некстати, она подняла трубку и быстро произнесла: «Алло!»

– Аманда? Это Мэгги. Произошло самоубийство.

Глава 5

– Самоубийство? Кто? – спросила Аманда, хотя перед ней сразу же возникло лицо Куинна.

Услышав от Мэгги Додд подтверждение своей догадки, Аманда провела ладонью по лбу, словно пытаясь стереть возникший образ.

– Он повесился в раздевалке, – сказала Мэгги. – После тренировки сторож застал его там и велел идти домой. Куинн попросил разрешения остаться ненадолго, чтобы сделать уроки, сказал, что в раздевалке ему легче всего сосредоточиться. Из-за всего этого шума, который поднялся вокруг отстранения от игр, мистер Дубчек жалел его и поэтому разрешил. Через час он обнаружил Куинна. Попытался вернуть его к жизни, но было слишком поздно.

– Ты уверена, что он сделал это намеренно? – прошептала Аманда, с болью ощущая собственное бессилие.

– Да. Куинн оставил две записки: одну родителям, другую своей девушке.

Аманда шумно вздохнула. Самоубийство – худшее, что могло случиться.

– Такую боль ему…

– Мы не знали, Аманда. Никто из нас не знал. Но сейчас нужно подумать, что делать дальше. Для большинства ребят это будет первым столкновением со смертью.

Аманда понимала, что имеет в виду Мэгги, и знала, что эти слова должна была произнести она.

– Кто уже об этом знает? – спросила потрясенная Аманда.

– Его семья. Друзья. Когда мы позвонили, двое из них дожидались Куинна у него дома. Теперь они уже рассказали остальным, и известие быстро распространится по городу. Что нам предпринять?

Аманда попыталась сосредоточиться.

– Собрать кризисную команду. – Она вытащила из кейса записную книжку. – Нам нужно встретиться и обсудить план действий. Фред может остаться?

– Да. Он приглашает всех собраться у него в кабинете. Что я могу сделать прямо сейчас?

– Обзвони учителей. Завтра в девять мы проинформируем их о результатах нашего сегодняшнего собрания.

– Когда ты приедешь?

Аманда взглянула на стенные часы и только тогда заметила на кухонном столе наполовину приготовленный романтический ужин, символ примирения с Грэмом. Но погиб ученик.

Было около шести.

– Мне нужно пять минут, чтобы обзвонить членов кризисной команды. Может, в семь?

Как только она начала набирать номер, вошел Грэм с букетом барвинков, сорванных на заднем дворе.

– Мне только что позвонили. Куинн Дэвис покончил с собой.

Грэм опустил руку, забыв о цветах. Его лицо побледнело.

– Покончил с собой? – недоверчиво переспросил он.

Аманда кивнула:

– Повесился. В школьной раздевалке.

Грэм не поверил своим ушам:

– Куинн Дэвис?

– Он был умница, – сказала Аманда. – Атлетически сложенный, красивый. Ему бы жить да жить. Единственный раз напился, но дело даже не дошло до полиции…

– Газета раздула эту историю. Там написали, что он живет одним бейсболом. – Грэм провел рукой по волосам. – Так, значит, он покончил с собой из-за того, что должен был пропустить шесть игр?

– Дело не только в этом. Проблема лежала глубже. Если бы мне удалось поговорить с ним, я, может, сумела бы во всем разобраться.

– Мэнди, – сказал Грэм и обнял ее, – ты не должна себя винить.

В первый момент она не могла ничего сказать. Ей было так хорошо в его объятиях.

– Вот мы всеми силами стараемся произвести на свет ребенка, а другой ребенок так нелепо уходит из жизни. Это несправедливо, Грэм.

– На свете много несправедливости, – прошептал он.

Внезапно ей захотелось с ним поговорить: о том, как трудно быть хорошими родителями, о том, что они с Грэмом были бы самыми лучшими. Но времени на разговоры не оставалось.

– Мне очень жаль, что так вышло с ужином. – Аманда опустила руки и сделала шаг назад.

Грэм махнул рукой:

– Я поеду в офис. Там я скорее смогу сосредоточиться.

– Я не знаю, когда вернусь.

– Я тоже.

– Барвинки замечательные.

– И мы почти сделали то, что хотели.

Аманду задела последняя фраза, настолько многозначительная, что над ней следовало подумать. Но сейчас ей надо было срочно сделать несколько звонков.

– Может быть, в следующий раз? – сказала она, беря телефонную трубку.

– Конечно, – ответил Грэм, но в его голосе не было уверенности.

Джорджия старалась по возможности не уезжать из дома на выходные, однако на сей раз обстоятельства были сильнее ее. Руководители фирмы, которая обхаживала ее компанию, хотели посетить фабрику во Флориде. Они могли отправиться туда только в субботу.

Пытаясь убить двух зайцев сразу, Джорджия посвятила пятницу встречам со своими менеджерами в Тампе. Теперь все было позади, и она сидела за рулем взятой напрокат машины, забрав в аэропорту Тампы двоих потенциальных покупате-леш Один из них был вице-президентом, другой – коммерческим директором. Джорджия везла их в отель на деловой обед, а завтра им предстояли многочисленные встречи и посещения объектов.

Вдруг зазвонил ее мобильный телефон.

– Алло!

– Мам, – это была Элли, голосок ее звучал испуганно, – Куинн покончил с собой.

– Что? – переспросила Джорджия. – Ты меня не разыгрываешь?

– Нет. Только что звонил Брук. Он умер. Мам, умер!

– Боже мой, – прошептала Джорджия.

Она не могла сосредоточиться на дороге, ей тут же стали безразличны люди, которым она хотела понравиться, сделать их своими союзниками. Она съехала на обочину.

– Ох, Элли. Какое несчастье! Почему он это сделал?

– Брук говорит, из-за статьи в газете.

– Какой статьи?

– Вчера «Вудли уикли» написала на первой странице про то, что его отстранили от игр. Брук говорит, он не смог этого вынести, а Мелисса думает, что этого не смогли вынести его родители. – Голос Элли задрожал. – Он умер. Насовсем! – Она заплакала. – Как можно было… так поступить, мам?

Что ответить, сознавая, что твои слова будут восприняты как непреложная истина?

– Никто не знает, почему Куинн это сделал. Ясно только, что он не был таким сильным, каким казался. Дорогая, отец с тобой?

Элисон всхлипнула:

– Он пошел к Коттерам, чтобы что-нибудь выяснить.

– Ты говорила с Джорди?

– Нет. Это ужасно.

– Да, смерть ужасна.

– Нет. Я про Джорди. – В голосе Элли слышалось отчаяние. – Мам, в прошлый вторник, когда Куинн напился, они пили водку. Это Джорди дал им бутылку.

– О боже!

– Только никому не говори. Поклянись, что не скажешь. Джорди перестанет со мной разговаривать, если узнает, что я тебе сказала. Но теперь ты понимаешь, как все ужасно?

Джорджия с трудом могла себе представить, какой груз вины должен был ощущать Джорди.

– Понимаю. Где он сейчас?

– Пошел к Куиннам. Мама, что мне делать?

Для начала, хотелось крикнуть Джорджии: сходи за отцом, чтобы он был рядом с тобой! Как мог Расс оставить девочку одну, пусть даже ненадолго? Элисон нуждалась в утешении, в поддержке.

Ей нужна ее мать – вот что.

– Во-первых, – сказала Джорджия, – ты должна найти отца и крепко его обнять. Скажи ему, что тебе надо, чтобы он побыл с тобой.

– Я хотела спросить, идти мне к Куиннам или нет?

– Сегодня – нет. Родители Куинна, вероятно, в шоке.

– А что будет потом?

– Его родители должны будут обсудить организацию похорон…

Услышав слово «похороны», Элисон тихонько вскрикнула.

Как бы ни хотелось Джорджии оградить дочь от всего этого, она ничего не могла поделать.

– После похорон будут поминки. Там ты и сможешь высказать родителям Куинна свое сочувствие. – Джорджия взглянула на часы. – Послушай, дорогая, я еще могу успеть на вечерний рейс. Позвони, как только что-нибудь выяснится, хорошо?

– Хорошо.

– И убедись, что с твоим братом все в порядке. Я люблю тебя, дорогая. Я скоро приеду.

– Я тоже люблю тебя, мама.

В глазах Джорджии стояли слезы. Тут она вспомнила о своих пассажирах и обо всех мероприятиях, связанных с их визитом.

У них должно было остаться наилучшее впечатление не только от регионального отделения фирмы, но и от самой Джорджии.

– Мне нужно срочно вернуться домой, – сказала она.

– Кто-то из ваших детей потерял друга? – спросил вице-президент.

– Он покончил жизнь самоубийством, – ответила Джорджия. – Дочь очень расстроена.

– Ваш муж дома? – спросил коммерческий директор.

– Да, но мне тоже нужно быть там. – Запустив двигатель, она тронулась с места. – Я отвезу вас в отель. Завтра вместо меня вас будет сопровождать мой региональный менеджер, он покажет вам все, что могла бы показать я.

– Но мы приехали встретиться с вами, а не с вашим менеджером, – возразил вице-президент. – Вы чрезвычайно важная часть программы.

Программа. До чего безликое слово.

– Это не первая наша встреча. Вы уже знаете, кто я, как я говорю и как выгляжу. Вы прочитали обо мне все, что можно. Да, мой муж дома, но в трудный момент мне необходимо быть со своими детьми. Мне жаль, что вы проделали долгий путь, чтобы повидаться со мной, но я вынуждена вас покинуть.

Аманда вернулась домой около полуночи. Совершенно измотанная, она легла в постель спиной к Грэму. Она чувствовала, что он не спит, но он не произнес ни слова. Она тоже.

В субботу утром Аманда проснулась в половине шестого. Закончив принимать душ, она увидела в ванной Грэма.

– Как ты? – мягко спросил он.

Она принялась вытираться.

– Устала.

– Что у тебя сегодня?

– В девять должны прийти учителя. Я хочу подробно рассказать им о случившемся и посоветовать, что из этого следует сообщить детям, а что нет. Энн Керлисс, моя помощница, будет следить за настроением детей, а также за тем, насколько справляются со своей задачей учителя. Двери школы будут открыты весь день, а учителя – дежурить все время, сменяя друг друга. Мы уже объяснили им, на что следует обратить внимание. А с теми из детей, у кого будет явно выраженный стресс, поработает кризисная команда.

– Что вы говорите детям в подобных случаях?

– Не так уж много. – Отложив полотенце, она потянулась за бельем. – Им необходимо поделиться своими страхами. Мы должны выслушать и в меру сил помочь.

– Когда похороны?

– В понедельник утром. Посещение школы в этот день не обязательно. – Аманда взяла другое полотенце и принялась вытирать волосы.

– Я думал, занятия совсем отменят, – задумчиво пробормотал Грэм.

– Такое предложение поступило, и мы долго его обсуждали. Все школьники знали Куинна, но не все были близко с ним знакомы. Этим ребятам не обязательно присутствовать на похоронах. Кроме того, мы побоялись, что, отменив занятия, придадим ему статус героя.

– Его родители молчат?

– Да.

Грэм грустно улыбнулся:

– Их нельзя винить. У многих родители и похуже, и все же они не кончают жизнь самоубийством. Кто знает, были бы мы с тобой лучше?

– Я знаю, – ответила Аманда. – Мы были бы лучше.

– В последнее время мы прилагали не слишком много усилий.

Испуганная таким оборотом разговора, Аманда сказала, отчетливо выговаривая каждое слово:

– Прилагали. Мы просто ждем. Иногда это – единственное, что можно сделать.

Прошла минута, прежде чем Аманда, закончив макияж, произнесла:

– Нам нужно поговорить, но я не могу говорить сейчас. А если сегодняшний день окажется таким тяжелым, как я предполагаю, то и вечером я не смогу уделить тебе внимания.

– А завтра?

– Скорее всего, с утра я буду в школе. А во второй половине дня прием у твоей матери.

– Ты все еще хочешь пойти? Ты же с ног будешь валиться.

– Со мной все будет в порядке.

После минутного молчания Грэм спросил:

– Хочешь выпить кофе перед уходом? Я сейчас сделаю.

– Да. Спасибо. Это было бы чудесно.

Грэм сказал, что проведет день в офисе. Поскольку была суббота, он оказался там в одиночестве и сумел сделать несколько предварительных эскизов к проекту в Провиденсе. Но его мысли блуждали далеко. Он пробыл в офисе до двух, а потом отправился домой, заехав по дороге за саженцами бальзаминов.

Переодевшись в самую грязную футболку, шорты и рабочие ботинки, он принес саженцы во двор и принялся их высаживать. Он уже около часа работал под палящим солнцем, пот лил с него градом. Тут появился Расс с двумя бутылками холодного пива и уселся на траву.

Грэм сделал большой глоток. Пиво отлично освежало.

– Скверная история с Куинном.

Расс кивнул и спросил:

– Как держится Аманда?

– Она устала. Но это ее работа. В последнее время она была как рыба, вытащенная из воды.

– Из-за истории с ребенком?

Грэм кивнул:

– И с моей семьей. И со мной тоже. – Он застенчиво взглянул на Расса. – Извини, что жалуюсь, но ничего не могу поделать. Опять такое ощущение, будто меня сбили с ног.

– Почему опять?

Грэм пожал плечами. Ему не хотелось раскрывать перед Рассом душу, однако через минуту у него вырвалось:

– Мой первый брак. Ты что-нибудь о нем знаешь?

– Только то, что вы разошлись полюбовно.

Грэм осторожно спросил:

– Аманда ничего больше не рассказывала?

– Она сказала только, что эта женщина – добрый друг семьи. Но какой жене нравится рассказывать о своей предшественнице?

– Меган не просто добрый друг, – сказал Грэм. – Она живет по соседству с моей мамой.

Расс нахмурился:

– И давно она там поселилась?

– Меган и ее семья всю жизнь живут в соседнем доме. Мы вместе играли и вместе учились. Мы встречались, когда учились в старших классах, а потом в колледже. Все вокруг считали, что мы поженимся, вот мы и поженились в первый же уикэнд после окончания учебы.

– И почему же распался ваш брак? – озадаченно спросил Расс.

– Он продержался шесть лет. Потом Меган сообщила мне, что она лесбиянка.

Расс удивленно посмотрел на него:

– О-о! Такое кого угодно заставит усомниться в своих мужских качествах.

Грэм усмехнулся:

– О да.

– А ты не подозревал?

– Когда мы поженились – нет. Мы учились в разных колледжах. Последние два года она жила в одной комнате со своей любовницей. Я-то считал их близкими подругами.

– Но Меган была и твоей любовницей тоже?

– Разумеется.

– Хорошей любовницей? – В голосе Расса прозвучали очень мужские нотки.

– Меган была хороша, когда этого хотела, – ответил Грэм. – А иногда ей это было не очень важно. Я думал, все женщины ведут себя так. До Аманды. С Амандой все чувства были обнажены и постоянны – пока все не испортил процесс зачатия.

– Зная такое про себя, – спросил Расс, возвращая мысли Грэма к Меган, – как же она решилась выйти замуж?

– Очень просто. И я не могу ее винить. Какая-то часть ее существа хотела выйти за меня, и ее семья была очень рада нашему браку.

– А ты чувствовал, к чему идет дело?

– Я понимал, что она отдаляется. Она перестала делиться со мной своими мыслями. У нее был маленький книжный магазин в городе, и она проводила там все больше и больше времени. Она, вероятно, могла бы по-прежнему жить со мной, если бы я не стал настойчиво добиваться решения проблемы.

– Проблемы половой ориентации?

– Проблемы детей. – Грэм коротко рассмеялся и отвел взгляд. – Смешно, правда ведь?

– Почему?

– То же самое мучит нас с Амандой. Когда дело доходит до детей, между мной и женщиной пробегает трещина.

– Но Аманда тоже хочет иметь детей.

– Она хочет временно отказаться от попыток их завести. Представляешь, каково это мне?

– Отказаться от секса?

– Нет, – ответил Грэм, затем, подумав, сказал: – Хотя, возможно, и так. Представляешь, как лечение бесплодия сочетается с естественными проявлениями чувств?

– Могу себе представить.

– Так вот представь, а потом умножь на десять.

– Но разве, когда Аманда на время отказывается от попыток зачатия, секс не становится лучше?

– По идее, мог бы стать. Только вот начинается разлад… – Грэм в замешательстве замолчал. – Мне не стоило тебе об этом рассказывать.

– О чем? О том, что твой брак несовершенен? А чей, ты думаешь, совершенен?

– Твой.

– Ты серьезно? Я тебе никогда не говорил, что Джорджия собиралась меня бросить?

– Не может быть.

– Это было еще до того, как мы здесь поселились. Я не слишком преуспевал на работе и был собой недоволен. Свое недовольство я срывал на ней, был угрюм, излишне требователен, язвителен. Она бросилась в объятия своего бывшего школьного возлюбленного и заявила, что в нем есть все то, чего лишен я.

– Она так и сказала?

– Да. При этом она сказала, что любит меня и хочет сохранить наш брак. Это было как предупредительный звонок. И я взял себя в руки.

– Тебя не беспокоит, чем она занимается в разъездах?

– Ты про мужчин? Нет. Я ей верю.

Грэму хотелось спросить, взаимно ли это доверие, не беспокоится ли Джорджия относительно того, чем он занимается без нее. Он подумал о Гретхен, но здравый смысл подсказал Грэму, что этой темы лучше не касаться.

Расс сказал:

– Каждый брак подвергается испытаниям. Всегда надо определить, что в нем главное. Джорджия каждый раз говорит об этом: определить главное.