Текст книги "Сапфира (ЛП)"

Автор книги: Барб Хенди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Он должен был увидеть ее снова.

Перешагнув через порог борделя, он осмотрел комнату, надеясь увидеть ее желтое платье, но не нашёл его. Обведя комнату внимательным взглядом ещё раз, он увидел ее светлые локоны. Она стояла у маленького мозаичного столика – и он замер.

Сегодня вечером она носила красное бархатное платье с обтягивающим корсетом и квадратным вырезом, выставляющим на обозрение верх ее бледной груди. Она повязала красную бархатную ленту вокруг горла – прямо как делала Тиша.

Он был так поражен ее видом, что не мог ни двинуться, ни приблизился к ней. Достаточно скоро она будет принадлежать только ему. Она станет для него, как Тиша для Рашеда.

Она застенчиво улыбнулась – но не ему. Она даже не посмотрела в его сторону и не заметила, что он пришёл. Она говорила с кем-то еще.

Взгляд Торета скользнул на человека средних лет, одетого в темно-зеленую шляпу под тон его плаща, выпуклый мешочек небрежно свисал с его пояса. Его пальцы были заляпаны чернилами, как будто он провел много времени над бухгалтерским книгами и счетами – возможно, зажиточный купец.

Вспышка гнева родилась в Торете, но он сдержал себя. Неужели стоило убить его за скромную улыбку Сапфиры? Она просто делала свою работу. Как только ему удастся увести её из этого места, она начнет доверять ему. После такого детства кто мог винить ее за то, что она была очень осторожна в принятии его предложения?

Игриво коснувшись ладонью груди купца, она наклонилась вперед и шепнула что-то ему на ухо, кивнув на лестницу.

Торет в тревоге напрягся. Его первым побуждением было выманить купца наружу и убить его в ближайшем переулке. Он должен был сделать хоть что-то, но она не будет благодарна ему за то, что он доставит ей неприятности. Как он мог увести отсюда человека, оставшись незамеченным? Нет, он должен был действовать тоньше.

Оглядевшись, он отыскал стройную рыжеволосую девушку, которая, казалось, не была занята ни с каким мужчиной. Она просто расхаживала по комнате, болтая и флиртуя наугад, словно просто живой предмет интерьера.

Скользнув к ней, он кивнул на купца и прошептал:

– Ты можешь отвлечь того человека? Увести его подальше от нее?

Она повернулась, чтобы посмотреть на Торета:

– О, я видел вас вчера вечером. Вы выводили Веру на омары и вино, – она улыбнулась. – Почему бы вам не оставить ее ему и не отвести меня в «Рябиновую Рощу»?

Он протянул серебряную монету:

– Ты можешь отвлечь его от нее?

– От Веры? – она приподняла бровь. – Кто бы не смог?

Ему не понравилось, как она сказала о Сапфире, но он вручил ей монету.

Девушка носила зеленовато-голубое платье, которое выгодно подчеркивало ее стройные ноги. Она скользнула к купцу, приподнялась на цыпочки и прошептала что-то ему в ухо.

– Госпожа Гилфорд? – спросил он в некотором удивлении. – Она хочет поговорить со мной?

Рыжеволосая девушка улыбнулась и сказала достаточно громко, чтобы Торет мог услышать:

– Да, она сказала, что у нее есть специальное предложение для вас, но вы должны придти сразу же.

Выражение лица Сапфиры изменилось от удивления до злости, когда девушка ловко подхватила купца под руку и повела к дальнему концу комнаты.

– Эмми! Что ты?.. – прокричала она.

– Я верну его, – ответила рыжеволосая, оглянувшись на неё через плечо. – Потом.

Сапфира сделала шаг к ним, сжав челюсти и кулаки.

Торет встал у неё на пути:

– Здравствуй.

На её щеках ещё ходили желваки, и она, казалось, собирается просто обойти вокруг него. Но тогда она посмотрела ему в лицо и остановилась.

– Ох… это ты.

– Забудь про них, – сказал он. – Пойдём со мной снова. Я отведу тебя туда, куда захочешь.

Она поджала губы, когда попыталась выглянуть из-за его плеча на быстро уходящего купца. После нескольких быстрых вдохов, она перевела блестящие глаза на него и склонила голову, как будто только сейчас услышал его слова. Тогда она коснулась правой мочки уха.

– У меня есть только одна приличная пара сережек. Я могла бы получить другие?

Ему захотелось вздохнуть от облегчения:

– Конечно. Мы пойдем в магазин ювелира.

Она улыбнулась.

* * * * *

Следующие пять ночей были борьбой и испытанием, ведь Торет продолжал морить себя голодом, одновременно проявляя внимание к каждой прихоти Сапфиры… и пытаясь держать ее подальше от других мужчин.

Проблема состояла в том, что она могла проводить время только с ним, только если ей платили. Она тратила каждую монету, которую он давал ей, на новую одежду, духи и драгоценности. Она даже наняла девушку, чтобы та завивала и продуманно укладывала ее волосы.

В результате все больше мужчин, которые часто посещали «Песнь Сирены», начали интересоваться ею.

Она, казалось, рассматривала их как способ заработать еще больше денег. Торету приходилось приходить в «Песнь Сирены» каждую ночь всё раньше и раньше, чтобы увести её куда-то, прежде чем кто-то еще мог сделать это. Хуже, ее уверенность увеличилась, хотя она продолжала говорить ему, что она все еще думает над его предложением.

Конечно, весь ее флирт, который она использовала только, чтобы заработать деньги, закончится, когда он обратит ее, и она станет принадлежать только ему. Тогда всё станет так, как он мечтал. Но по некоторым причинам, он не хотел заставлять ее. Она должна была сама придти к нему. Это имело смысл, поскольку он хотел добиться всего, что он когда-либо хотел. Но его терпение уже начало истончаться.

Он не был уверен, сколько ещё сможет вынести попытки добиться ее. К настоящему времени он ожидал, что она оставит бордель и позволит ему поселить её в его комнатах в «Белой Флейте».

Сегодня вечером он должен был зайти к мастеру Харту, чтобы забрать новую тунику, и поэтому он не добрался до «Песни Сирены» вовремя.

Пройдя через парадную дверь, он осмотрел комнату, но не увидел Сапфиру. Может быть, ещё не так поздно, как он думал, и она еще не спустилась. По стандартам этого места было ещё рановато.

Только шесть девушек дома и горстка мужчин слонялись по комнате, разговаривая или играя в карты. Рыжеволосая Эмми, которая помогла ему пять ночей назад, одарила его улыбкой.

– То предложение отвести меня в «Рябиновую Рощу» все еще в силе, – сказала она. – В любое время, когда вам захочется.

Он не ответил на её флирт, ведь он никогда не был силён в этом. Но он голодал, и его тело было опустошённым. Все его внимание было сосредоточено на пульсирующей жилке у основания ее горла. Ему хотелось вытащить ее наружу и выпить до последней капли крови.

– Где Сапфира? – спросил он.

Эмми нахмурилась:

– Кто?

Так как он всегда называл свою возлюбленную этим именем, он часто забывал, что другие звали её по-другому.

– Вера… где она? Она еще не спустилась?

– О, она спустилась, – ответила Эмми. – И вернулась.

Он напрягся:

– Что ты имеешь в виду?

К его удивлению она посмотрела на него с жалостью. Действительность поразила его, и он бросился бежать по лестнице, преодолевая по три ступени за раз.

Эмми позади него в тревоге позвала:

– Подождите! Вы не можете просто пойти туда!

Он проигнорировал ее.

Достигнув вершины лестницы, он посмотрел налево и направо, но увидел только ряд закрытых дверей – все разного цвета. Где она? Какая комната?

Звук знакомого смеха раздался из-за бирюзовой двери. Он кинулся к ней, распахивая дверь ударом ноги, только чтобы понять, что она не заперта, когда она легко распахнулась от его пинка.

– Торет! – воскликнул сердитый голос.

Он осмотрел несколько потертую комнату, нуждающуюся в свежем слое краски, со старым платяным шкафом и кроватью из мебели. Но он только мимоходом заметил это. Сапфира стояла у окна, платье сползло с правого плеча, обнажая ее бледную кожу. Руки высокого человека с лицом бывалого моряка лежали на её спине.

Она впилась взглядом в него:

– Выйди. Разве ты не видишь, что я работаю?

Да, он видел, но она не должна была делать этого. Он мог позаботиться о ней, поскольку Рашед всегда заботился о Тише.

Высокий человек кивнул на дверь:

– Подожди там, мальчик. Я не буду слишком долго. Она скоро спустится к тебе.

Мальчик.

Гнев Торета стал ледяным от презрительного тона человека – тот же самый, какой всегда использовал Рашед. Он пересек комнату, прежде чем тот смог даже пошевелиться. Обе его руки ударили моряка в грудь, а голод всколыхнулся в нём.

Ноги человека оторвались от пола, когда он влетел в заднюю стену комнаты и сильно ударился об неё, посыпалась штукатурка.

Но Торет не остановился. Высокий моряк только осел на пол, когда Торет бросился на него и хлестнул рукой со крюченными пальцами.

Его ногти разорвали открытое горло человека.

Сапфира сзади ахнула.

Глаза мужчины широко распахнулись, когда он потянулся ко рту, не способный больше дышать, и Торет обернулся. Он только что убил кого-то прямо на глазах своей возлюбленной. Она теперь его боится?

Но она только мельком глянула на мертвеца, кровь которого лужей растекалась по полу. В ее глазах стоял только гнев.

– Зачем ты сделал это? Ты хоть знаешь, сколько он собирался заплатить мне? – она вздохнула. – Ну, думаю, теперь я могу просто взять его кошелек.

Торет уставился на нее, сомневаясь, что правильно услышал её слова. Намек беспокойства появился на её лице:

– Ох, а что скажет госпожа Гилфорд? Ей не понравится необходимость избавиться от тела.

Бордели редко сообщали о смертельных случаях внутри – или женщин, которые работали там, или мужчин-посетителей. Такая репутация плохо влияла на бизнес. То, что Сапфира могла быть такой практичной, было для него одновременно ударом и облегчением.

Но он не заботился о том, что подумает или скажет госпожа Гилфорд. Он был готов навсегда увести Сапфиру из этого места.

Шагнув к окну, он распахнул его одной рукой. Тогда он обхватил Сапфиру вокруг талии и закинул её себе на плечо.

– Что ты делаешь? – судорожно вздохнув, закричала она. – Отпусти меня!

Выскочив через окно, он приземлился на покатую крышу парадного крыльца, а оттуда на улицу. Она всхлипнула, когда его плечо врезалось в её живот, и он побежал, прежде чем она смогла закричать снова. Он забежал в переулок, а потом свернул несколько раз.

Она дёрнулась и попыталась бороться с ним:

– Ты, ублюдок!

Осмотревшись, он удостоверился, что никто не преследует их и они абсолютно одни. Только тогда он наклонился и поставил ее на ноги.

– Не убегай, – сказал он.

Она уставилась на него:

– Ты сумасшедший?! Что я скажу, когда вернусь?

– Ты не вернёшься.

Он шагнул ближе, голод обострил его чувства настолько, что он увидел ее горло в темноте, услышал стук ее сердца и почувствовал тепло крови.

– Я собираюсь сделать тебе подарок… самый прекрасный подарок, – тихо сказал он.

– Подарок? – она склонила голову к плечу.

– Ты никогда не постареешь, – сказал он. – Ты всегда будешь выглядеть точно так же, как сейчас. И я всегда буду заботиться о тебе.

Ее глаза блеснули:

– Что… у тебя есть какая-то микстура? – тогда она сморщилась. – Если это будет уловка, то я сразу пойму. Мой отец продавал поддельные смеси в Ховель-Роу.

Но даже когда он подошёл так близко, что почувствовал ее дыхание на своём лице, она не попыталась отвернуться или уйти.

– Никакой микстуры, никаких уловок, – ответил он. – Но если я сделаю, что обещал… ты захочешь быть со мной?

Ее глаза подозрительно сузились, и пока она смотрела на него, её синие радужки блестели, как драгоценные камни. Наконец, её глаза расширились.

– Ты не лжешь, не так ли? – прошептала она.

Он придвинулся поближе, пока его грудь почти не касалась ее:

– Это не микстура. Но если я сделаю так, чтобы ты никогда не старела, ты захочешь быть со мной?

Все еще настороженно наблюдая за ним, она кивнула:

– Да, если ты действительно сможешь сделать это.

Это было все, в чем он нуждался.

Он пришёл в движение.

Его действия были основаны на подсказках, которые он узнал от своего старого хозяина, лорда Кориша. Сам он никогда не видел, как Кориш обращал не-мертвого, но он услышал достаточно за эти годы, чтобы представить процесс.

Обхватив ее затылок, он прокусил ее горло и пил без остановки, чувствуя, как жизнь и сила волной льются в его тело. Он морил себя голодом специально, чтобы взять больше жизни, чем обычно – и намного быстрее. Это было ненасытное пожирание без всякого удовольствия, поскольку скоро ему начало казаться, что его тело вот-вот лопнет.

Она попыталась кричать и бороться, но затем начала слабеть. Он выпивал ее так быстро, как только мог, и как только она потеряла сознание, уложил её на камни переулка.

Но он замедлился, прислушиваясь к ее неровному сердцебиению. Она должна была умереть настолько быстро и тяжело, чтобы смерть наступила фактически мгновённо.

Снова, он основывал свое следующее действие на том, что Кориш сказал ему.

Вытащив зубы из горла Сапфиры, Торет прокусил собственное запястье и поднёс капающую рану к ее рту. Пытаясь сделать предсмертный вдох, она была вынуждена проглотить чёрную кровь Торета.

Ее сердце прекратило биться.

Торет упал, корчась от боли.

Переулок потемнел перед его глазами, и он слышал только, как корчится на камнях переулка его собственное тело. Он перенес ее смерть, как свою собственную. В этот момент он и его новое создание были связаны воедино.

Это было ужасно – намного хуже, чем он ожидал. Он чувствовал себя на краю темноты и смерти, так близко к ним, что было трудно найти путь назад.

По его ощущениям, его собственная плоть собиралась оторваться от костей. Вытащив запястье из ее рта, он заставил свои чувства расшириться, открыться, а затем стукнул кулаком по камням. Боль пронзила его руку, но он не стал отгонять её, как могли делать любые не-мертвые. Он бил по камням переулка снова и снова. Наконец он упал на спину.

Твердый булыжник упёрся в его спину, но он приветствовал любое ощущение, которое могло помочь ему отделить себя от смерти.

Зрение начало возвращаться к нему, и он встал на колени и посмотрел вниз на свою возлюбленную. Она просто лежала там, ворот её платья перекосился, горло было разорвано, черная жидкость капала из угла ее рта.

Она была мертва. Из того, что он понял, ее тело через пот выведёт из организма все отходы, и, возможно к концу ночи, она уже восстанет. Она будет нуждаться в его уходе и покое, но завтра вечером она будет готова охотиться. Когда они пойдут на охоту, он покажет ей новый мир. Она будет благодарна ему.

С большой осторожностью он поднял ее на руки и понёс вниз по переулку, оставаясь во мраке теней, где они были вместе.

* * * * *

Вера открыла глаза и увидела шелковый балдахин над собой. Она лежала на широкой кровати на толстом, мягком матрасе. Вдруг она услышала какой-то звук, словно пером чиркнули по бумаге, и повернула голову. Ее глаза заметили крошечного черного жучка, медленно ползущего по обоям на дальней стене.

– Сапфира?

Она повернула голову в другую сторону и увидела, что Торет сидит на краю кровати рядом с ней. Сначала, она задалась вопросом, что он делает здесь, но при виде его лица она вспомнила все, что он сделал в переулке.

Он причинил ей боль, прокусил ее горло… выпил ее кровь. Он приложил запястье к ее рту, и что-то ужасное, похожее на прогорклое масло заполнило ее рот. Ей захотелось закричать на него… но она поняла, что не дышит.

Она задохнулась, попытавшись сделать вдох, и обнаружила, что теперь это требует усилий.

– Всё в порядке, – быстро сказал он. – Я думал, что ты проснешься вчера, но ты не просыпалась. Ты весь день бездействовала со мной, и я начал волноваться, когда ты не проснулась и в сумерках. Но теперь все в порядке.

Она понятия не имела, о чем он говорил. Она села, собираясь закричать, чтобы он убирался, но получила лучший вид на комнату. Это была самая хорошая комната, которую она когда-либо видела.

Пол был покрыт толстыми коврами. Был камин с деревянной полкой над ним. С одной стороны кровати стоял полированный туалетный столик из красноватого дерева, а наволочки на кровати были с прекрасной кружевной отделкой.

– Где мы? – спросила она. Ее собственный голос показался ей чужим.

– Дома, – ответил он. – Здесь я остановился. Я принёс тебя сюда.

«Белая Флейта»? Он мог снимать комнаты в этом месте?

Она прикоснулась к горлу и нащупала раны от его зубов, хотя они как будто уже почти затянулись.

– Что ты сделал со мной?

– Я же сказал тебе вчера вечером. Я сделал тебе подарок. Я сделал так, что ты никогда не будешь стареть.

Он выглядел настолько серьезным, что она подумала, что он окончательно спятил. Тогда она поняла, что снова не дышала, и вынудила себя вдохнуть. Это ничего не изменило.

– Ты не-мертвая, – продолжил он. Мы можем жить только ночью. Ты никогда больше не сможешь выйти на солнце. Ты должна охотиться и пить кровь, чтобы продлевать себе жизнь, но ты никогда не будешь стареть, – он сделал паузу. – Я сделал это для тебя, так что я – твой создатель… твой хозяин, но я не буду действовать так. Я буду заботиться о тебе, давать тебе всё, что ты захочешь… а ты будешь заботиться обо мне.

Он был очень печальным и искренним. Возможно, она должна была согласиться на его предложение раньше. Возможно, он не просто сорил деньгами, пытаясь впечатлить ее. Возможно, он мог купить ей такой наряд, о котором она лишь мечтала.

Но что значило, что он её хозяин? И что он сказал раньше о…

– Я должна пить кровь? – спросила она.

Эта мысль должна была заставить ее нос сморщиться от отвращения. Но он не сморщился. Память о том, как он кусал ее горло, должна была заставить ее кинуться к двери и сбежать. Но она этого не сделала.

Она внимательно изучила его лицо.

Возможно, не такой уж он неказистый и непривлекательный, в конце концов.

* * * * *

Торету пришлось выполнять задание – против его воли – прежде чем отвести Сапфиру на ее первую охоту. Он взобрался наверх на крышу «Песни Сирены» и влез через окно в ее спальню, чтобы принести ее платья и драгоценности. Он не решался делать это, пока она не пригрозила, что войдёт через парадную дверь и заберёт их сама. Он предпочел, чтобы ей не пришлось отвечать на любые вопросы о человеке, которого он убил.

В конце концов, все прошло легко, и затем он помог ей переодеться в соседнем переулке, сняв ее запачканное платье и зашнуровав красное бархатное, которое она купила на первые деньги, которые он дал ей. Тогда он повязал широкую ленту вокруг ее горла, чтобы скрыть заживающую рану, которая заживёт полностью, как только она покормится сегодня вечером. Ее волосы все ещё сохраняли завивку, хотя их и нужно будет скоро повторно завить. Но она была прекрасна.

Подняв вверх руки, она повернулась вокруг своей оси и спросила:

– Достаточно хорошо для «Рябиновой Рощи»?

– Достаточно хорошо для замка короля, – ответил он. – Моя Сапфира.

Она прекратила вертеться и посмотрела на него:

– Почему ты называешь меня так?

– Это – твоё имя. Оно подходит тебе. Новое имя для новой жизни.

– Ты выбрал мне новое имя?

Он колебался говорить или не говорить ей. Что она подумает, когда узнает, как его когда-то звали? Он выпрямился. Она была его любовью, и он мог сказать ей что угодно.

– Мой хозяин назвал меня Крысёныш, но теперь я вернулся к своему имени, оставшемуся ещё с жизни. Торет.

– Крысёныш? – она ухмыльнулась, как будто удивленная. – Крысёныш?

Он напрягся и осторожно проговорил, чеканя каждое слово:

– Но теперь ты – Сапфира, а я – Торет.

Возможно, она уловила его тон, потому что ее ухмылка немедленно исчезла:

– Да. Сапфира и Торет.

* * * * *

Сапфира настояла, чтобы Торет отвёл ее в «Рябиновую Рощу» на белое вино, прежде чем они начнут эту непонятную «охоту», которую он постоянно упоминал. Она была так голодна, что, сделав несколько глотков из своего бокала, сказала:

– Прикажи принести устриц, – вкус вина на ее языке казался каким-то неправильным.

Он покачал головой и наклонился ближе, мягко говоря:

– Ты не сможешь их съесть. Ты можешь пить чай или вино, если тебе нравится, но твоё тело не усвоит… еду.

Ей не понравилось, как это звучало. А что насчёт шоколада? Что он сделал с ней?

– Не волнуйся, скоро ты не будешь сожалеть, – продолжил он и обвёл взглядом большую комнату. – Следуй за своими инстинктами. Посмотри и приглядись, кто обращает на тебя внимание больше всего. Или еще лучше, кому бы ты больше всего хотела причинить боль.

Она осмотрела комнату, от одного человека к другому, и наконец остановилась на двух женщинах, молодой и средних лет. Они стояли у входной двери, надевая плащи. Оба плаща были оторочены белым лисьим мехом. Младшая женщина заметила, что Сапфира смотрит на неё, и, повинуясь импульсу, Сапфира улыбнулась. Женщина отвернулась, сморщив нос, как будто она учуяла что-то неприятное.

– Эти, – немедленно сказала Сапфира. Женщины с отороченными мехом плащами воротили нос от нее, как и другие на протяжении шести лет.

Торет улыбнулся и кивнул:

– Достаточно хорошо.

Он встал, и они скользнули в темноту снаружи и следовали за парой женщин четыре квартала, пока прохожих почти не стало вокруг. Торет ступил в переулок между двумя высокими закрытыми магазинами и расстегнул свою тунику и рубашку, показывая более потертую рубашку под ними. Он взлохматил волосы.

Она понятия не имела, что он делал.

– Когда я сделаю вид, что схватил твой кошелек, кричи, – прошептал он. – Когда я сделаю вид, что ударил тебя, падай.

Он сделал всё это так быстро, что женщины сделали только пять неторопливых шагов, когда Торет выскочил из переулка, сжимая кошелек Сапфиры в левой руке и вытаскивая её за него. Она не даром выросла с мошенником.

– Помогите! Мой кошелек! – выкрикнула она.

Женщины повернулись, а Торет ударил правой рукой, миновав ее челюсть на расстоянии длины ресницы – и она мягко осела на землю со слабым стоном, как будто её и правда ударили, и лежала, закрыв глаза. Торет схватил ее кошелек и исчез в переулке.

– О боже! – воскликнула женщина средних лет и поторопилась к Сапфире. – Кто-нибудь, помогите!

Или никто не слышал, или никто не озаботился этим. Женщина склонилась над Сапфирой и коснулась ее лба.

– Элиза, поспеши! – позвала она. – Она может быть ранена.

Сапфира открыла глаза.

– Вы в порядке, моя дорогая? – спросила женщина.

Младшая женщина медленно приблизилась, и ее губы поджались, когда она осмотрела Сапфиру.

– Она в порядке, мама, и это не наше дело. Пожалуйста, встань. Ты привлекаешь к себе всеобщее внимание.

Но вокруг не было никого, и Сапфира подумала, что любой здесь привлекал бы внимание. Вдруг из переулка выскочил Торет. Он схватил женщину средних лет и снова исчез в темноте.

– Мама! – вскрикнула младшая женщина.

Никто не должен был говорить Сапфире, что делать. Она поднялась быстрее, чем даже могла поверить, удивленная как легко и плавно двигалось её тело. Она схватила надменную молодую женщину по имени Элиза и затащила ее в темноту переулка вслед за Торетом.

Она повернулась на треск, чтобы увидеть, что он сломал шею пожилой женщины и опустил ее тело на землю.

– Я не голоден, – сказал он. – Это для тебя. Сделай, что хочешь.

Элиза, задыхаясь и борясь, в ужасе смотрела на свою мертвую мать. Сапфира толкнула ее дальше в переулок и шепнула:

– Беги.

Элиза широко распахнула глаза. Она колебалась только секунду. Вдруг она развернулась и побежала по переулку. Сапфира бросилась за ней, снова удивляясь своей скорости. Она легко догнала Элизу и прижала её к стене.

Снова, никто не должен был говорить ей, что делать.

Инстинктивно она вонзила зубы в шею Элизы и испытала вкус самой сладкой жидкости за всю свою жизнь. Кровь была густой и соленой, и она наполнила ее силой и эйфорией. Она не хотела, чтобы это заканчивалось.

Но всё закончилось, и она не смогла больше пить.

Позволив телу упасть, она обнаружила, что Торет стоит рядом с ней, держа кошелек старшей женщины.

– Что я тебе говорил? – сказал он, вытирая кровь с ее губ своим рукавом. – Ты никогда не будешь скучать по устрицам снова, не так ли?

Она покачала головой:

– Нет.

– Сегодняшний вечер был особенным, – сказал он. – Мы не можем всегда убивать. Большую часть времени мы должны взять только то, в чем мы нуждаемся, а затем использовать трюки, чтобы заставить их думать, что с ними произошло что-то другое.

– Трюки?

– Я покажу тебе, как. Если мы будем убивать их каждый раз, то нас самих будут преследовать. Стража. Мы должны сохранять наше существование в тайне. Мой хозяин учил меня этому.

Но когда Сапфира смотрела вниз на мертвое лицо надменной Элизы, чувствовала вкус крови во рту, она не могла дождаться, чтобы покормиться кем-то снова.

– Возьми ее кошелек, – сказал Торет. – Мы всегда берем что-то ценное.

Она поняла, как ему удалось достать такую элегантную одежду и его комнаты в «Белой Флейте». Склонившись, она забрала кошелек Элизы.

– Я не хочу больше готовых платьев, – сказала она. – Я хочу свою портниху.

* * * * *

Следующий месяц Торет чувствовал себя то совершенно счастливым, то более несчастным, чем он когда-либо был. Учить Сапфиру охотиться, угождать тысяче ее мелких капризов, спать рядом с ней в их постели, знать, что она принадлежит только ему… радость этого переполняла его.

Но не все было так, как он мечтал.

Теперь ему приходилось очень часто грабить людей, и он выработал свой метод, чтобы жертва не видела его. Он выскакивал из переулка и бил кого-то по затылку. Прежде, он только забирал кошельки во время кормления, после того, как или убивал человека или использовал методы Кориша, чтобы стереть ему память.

Но потребность Сапфиры в роскоши алчно росла.

Во-первых, она потребовала себе собственные комнаты. Он не возражал, поскольку понимал, что девушке требуется личное пространство. Он и сам намеревался сделать это для нее. Все, что он спросил, это чтобы она спала с ним в его постели, в течение дня. Она согласилась. Если бы он захотел, то он мог приказать ей сделать что угодно, как ее хозяин, и она не сможет отказать ему. Но он не мог представить, чтобы ему пришлось приказывать ей.

Как только она нашла себе портниху, число коробок, доставляемых в «Белую Флейту» увеличивалось от ночи к ночи. Платье, чулки, обувь, шляпки, перчатки, отороченные мехом плащи и стильные туфли продолжали прибывать. Кроме того, флакончики дорогих духов и драгоценности скоро покрыли туалетный столик в ее комнате. И она всегда посылала счета Торету.

Одно только ожерелье с сапфиром стоило ему трёх грабежей.

Она также жаждала охотиться в высококлассных местах, попивая белое вино из хрустального бокала, пока высматривает добычу. Эти вечера также стоили много, и все же он понимал ее потребности.

У нее было так мало в ее юности и детстве, что она восполняла свои лишения сейчас. Он знал это чувство слишком хорошо, но он начал волноваться, что столько краж может встревожить стражу.

Он хотел, чтобы она была счастлива и любила его. Иногда ему действительно хотелось отдать ей приказ, но он всегда подавлял эти импульсы. Счастьем и любовью нельзя командовать.

И вдруг… прошёл месяц после того, как он обратил ее. Однажды ночью она оставила их кровать почти сразу, как пробудилась в сумерках, и пошла в свои собственные комнаты. У него было чувство, что что-то было не так, и он последовал за ней. Войдя в ее комнатe, он увидел множество платьев и обувь, разбросанную по полу. Она давно заполнила платяной шкаф, и туда уже было невозможно впихнуть ещё хоть одно платье.

Она, надувшись, сидела за своим туалетным столиком и рассеянно перебирала груду ожерелий и сережек.

– Почему у нас нет слуг? – резко спросила она, и в ее тоне он почувствовал грозу, собирающуюся вот-вот разразиться. – Ты только посмотри на этот беспорядок!

– Ты хочешь служанку? – осторожно ответил он. – Я могу разыскать одну.

Это опять были расходы, но он видел, что ей это необходимо.

Повернувшись на стуле, она впилась в него взглядом:

– И куда бы она убрала всю эту одежду? А?

Торет покачал головой, запутавшись в том, что она спрашивала на данный момент.

– Я хочу дом! – закричала она. – Настоящий дом в хорошем районе с нашими слугами, как у всех людей!

Впервые, он почувствовал вспышку гнева. Ему нравились их комнаты здесь, и она была больше, чем довольна ими сначала.

– Я сказал бы, что твои комнаты здесь лучше, чем спальня в борделе, – не подумав, ляпнул он.

Ее рот поражённо открылся, и ему захотелось стукнуть себя. Вдруг её синие глаза цвета первоклассного сапфира потемнели. Факт, что он вытащил ее из борделя, был последней вещью, о которой следовало напоминать.

– Ты не любишь меня! – обвинила она. – Ты забрал мою жизнь и превратили меня во что-то еще, а ведь ты сказал, что всегда будешь заботиться обо мне! Но ты даже не обустроил для нас надлежащий дом… просто тесную гостиницу.

Действительно ли она была права? Эти комнаты были слишком тесны для нее? Но как он должен был добыть дом? Где он мог взять деньги на него, если всё, что он добывает на ночных улицах грабежом, идёт на оплату счетов?

Он сделал шаг вперед.

– Сапфира… – начал он.

Она схватила фарфоровую вазу с туалетного столика и запустила в него:

– Не подходи ко мне!

Ваза пролетела мимо и разбилась о стену:

– Не говори со мной, пока не полюбишь меня снова!

Она сорвалась на рыдания, но слезы не потекли из ее глаз. Не-мертвые не плакали, как смертные.

Он отступил, не уверенный, что сказать или сделать.

Чувствуя себя последним трусом, он повернулся и выбежал из комнаты. Он вылетел из гостиницы и побрёл по улицам, его мысли были спутаны. При его текущем положении дел у него не было никакого способа предоставить ей дом и слуг. Что это значило для нее? Она так и останется недовольной, чувствуя себя нелюбимой?

Он не знал, что делать.

Тиша когда-то попросила, чтобы Рашед нашёл им дом, и Рашед создал не только прекрасный дом, но и процветающий бизнес тоже… одним махом. Торет должен был, по крайней мере, обеспечить Сапфире дом.

Обнаружив себя у фасада «Рябиновой рощи», он вошел внутрь, осматривая знакомую обстановку. Справа была большая игральная зала, где люди играли на деньги в карты или кости.

Может, ему заработать на азартных играх? Это казалось опасным, поскольку он мог так же легко проиграть.

Войдя в игральную залу, он сразу заметил высокого молодого человека с рыже-каштановыми волосами, уверенным жестом бросившего кости на стол. Он был хорошо одет: в красновато-коричневую тунику и черные брюки, при мече у бедра. Его окружали люди, ликующие, когда он выигрывал, и сочувствующие, когда проигрывал, но он, казалось, воспринимал их как должное – с полным отсутствием интереса.

Что-то в его высокомерной манере держаться напомнило Торету Рашеда.

– Всем бы такую удачу… – вздохнул кто-то, и Торет повернулся, чтобы обнаружить, что рядом с ним стоит мужчина. Он, должно быть, заметил, что Торет смотрел на стол для игры в кости.

– Простите? Кого вы имеете в виду? – спросил Торет.

Мужчина кивнул на красавца, бросающего кости: