Текст книги "Сапфира (ЛП)"

Автор книги: Барб Хенди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Барб Хенди
Сапфира

Крысёныш открыл глаза, чтобы увидеть поблекший потолок своей комнаты в обшарпанной гостинице, и в течение второй ночи подряд ему потребовалось время, чтобы понять, где он находится и как добрался сюда.

Он был один в городе-столице Беле, сбежав из портового городка Миишка, бывшего до этого его домом. Он оставил позади двух своих единственных товарищей, бросив их в смертельной опасности – в руках охотницы на вампиров.

Действительность нахлынула на него, когда он вспомнил.

Нет, он не хотел бросать Рашеда и Тишу, по крайней мере, не Тишу. Но они отказались уйти с ним, а охотница приближалась. Инстинкт самосохранения Крысёныша отвергал все другие мотивы или привязанности… и он сбежал.

Решив не рисковать и не пытаться найти место на судне, он двинулся на север по прибрежной дороге, убив двух путешественников по пути: ограбил обоих, а покормился одним. Он прибыл в предместья Белы с достаточным количеством денег для того, чтобы снять комнату, и тут же скрылся в подполье, пытаясь понять, что же ему делать дальше. Он не мог припомнить, чтобы оставался один в мире – абсолютно один – и никого не знал в этом городе. Но спустя минуту после пробуждения этим вторым вечером, неожиданное озарение поразило его.

Сначала, он не признавал и не понимал его: смысл свободы.

Несмотря на всю защиту, которую мог предложить Рашед, он был рассудительным, властным, и таким высоким и впечатляющим, что Крысёныш не любил даже стоять рядом с ним. Конечно, Крысёныш скучал по Тише. Она была мила, добра и могла превратить почти любое пространство в уютный дом. Но, возможно, потеря ее стоила свободы от Рашеда.

Крысёныш встал с кровати, приняв решение. Он мог сколько угодно изображать хандру и тревожность, но он был уверен, что охотница понятия не имела, где он сейчас.

Он собирался выйти и исследовать свой новый город.

Возле гостиницы он остановился на темной улице и на мгновение закрыл глаза, ощущая жизнь, пульсирующую вокруг него. Этот район города стабильно разрастался, пестрея ветшающими конюшнями, старинными зданиями, небольшими лавками и лачугами. Но тысячи людей жили здесь, и без Рашеда у Крысёныша не было никаких правил и ограничений.

Он снял комнату в первой же гостинице, которую нашел, поэтому в настоящее время находился во внешнем кольце города.

Бела была обнесена тремя стенами, королевский замок стоял в центре на высоком куполообразном холме, идущем вдоль полуострова. Оттуда город разрастался во всех направлениях – и вниз к западному заливу, и к обширному порту. Крысёныш ещё мало времени провёл здесь, но уже понял, что во внешнем кольце жили в основном отбросы общества, а во внутреннем – богатые люди.

Сегодня вечером он не испытывал желание оставаться во внешнем кольце, поэтому быстро заскользил по улицам, придерживаясь тени, и проник через вторую стену в торговое кольцо. Как и во всех больших городах, изменение качества одежды, товаров и жилья было постепенным. Он пытался по возможности не привлекать к себе внимания, придерживаясь переулков, но вскоре обнаружил, что стоит и смотрит через улицу из десятка магазинчиков в самый её конец… на лавку портного.

Что-то там притягивало его внимание.

Осмотревшись, он бросился через улицу, чтобы встать перед лавкой и посмотреть на прекрасный костюм, выставленный в витрине, и затем случайно глянул в большое овальное зеркало там же в витрине.

То, что он увидел в зеркале, ввело его в уныние.

Он выглядел приблизительно на семнадцать лет, хотя был и низковат для своего возраста, а его кожа была смуглой. Но у неё был оттенок, похожий на застарелую грязь, а не красивый загар. Обычные русые волосы обрамляли его узкое вытянутое лицо с обыкновенными карими глазами. Его коричневая одежда была изодранна и вся в грязи.

Его внешность была приспособлена для выживания. Он играл роль уличного мальчишки так хорошо, что она стала его частью, въелась под кожу. Но он так упрямо держался за этот облик потому, что даже вымытый, причесанный и одетый в добротную одежду, он всегда выглядел нелепо по сравнению с Рашедом, как мальчик, играющий в переодевание.

Нет, лучше было продолжать играть роль уличного мальчишки, ведь, по крайней мере, этот образ он выбрал сам. Но ведь теперь он не был в тени Рашеда…

Теперь он мог быть кем угодно без страха перед абсурдным сравнением.

А где-то в магазине горела лампа.

Значит портной все еще был внутри, возможно, задержался, сворачивая ткань или разбирая бумаги. В любой момент он мог закрыться и уйти.

Первым побуждением Крысёныша было войти внутрь, убить портного и забрать себе часть элегантной одежды, но он быстро отверг эту идею. Большинство портных делали тонкие пометки на своих изделиях, и одежду могли связать с убийством или исчезновением её изготовителя.

Кроме того, Крысёныш хотел должным образом освоиться.

Оставив магазин, он направился глубже в город. Сейчас большинство смертных как раз ужинало. В районах знати люди были заняты своими делами и вечером, хотя бродило гораздо меньше уличных торговцев и коробейников. Большинство магазинов здесь подстраивалось под прихоти и желания знати. Рядом с портным, продающим пальто и манто из редких мехов, стояла таверна, построенная из дерева темных пород, сами стены были белоснежно оштукатурены.

Он остановился возле роскошно выглядящей таверны с вывеской, которую он прочитал как «Рябиновая Роща».

Это место выглядело идеально подходящим для его намерений, и он метнулся из тени здания в соседний переулок, чтобы ждать там. Он знал, что искать, и чаще всего охотился именно так. Это было удобно: Крысёныш – просто уличный мальчишка, которого никогда не запоминают, которому очень просто исчезнуть.

Хотя он начал презирать эту часть себя, мастером такой охоты он стал легко. Он взлохматил волосы и сутулил плечи, выглядя бедствующим и неопасным. Он позволил многим богачам уехать или пройти мимо, и ни один не уделил ему больше внимания, чем один быстрый взгляд.

Затем богато одетый купец, весь в темно-синем бархате, пошатываясь и спотыкаясь, вышел из парадных дверей таверны. Толстый мешочек свисал с его пояса.

Крысёныш напрягся и отступил в переулок между двумя закрытыми магазинами, отчаянно желая, чтобы человек пошёл в его направлении.

Человек и пошёл.

Когда пьяный купец прошел мимо, Крысёныш выступил из тени и уронил маленький мешочек монет, который держал. Он использовал эту уловку бесчисленное множество раз – потому что она всегда работала. Но шатающийся купец не обернулся на звон мешочка по булыжникам.

– Господин, – позвал Крысёныш, подгибая колени, чтобы казаться еще меньше. – Вы уронили свой кошелек.

Человек остановился и резко обернулся, как будто встревоженный окликнувшим его голосом. Возможно, он не был так пьян, как выглядел, но при виде худого, пыльно-смуглого мальчишки-нищего, он расслабился.

Крысёныш поднял упавший мешочек и протянул ему:

– Мне показалось, вы уронили его.

Человек посмотрел вниз и, обнаружив свой кошелёк на поясе, ответил:

– Нет, парень, мой по-прежнему при мне.

– Вы уверены? Я видел, что он упал, когда вы проходили мимо.

Любопытство отразилось на чертах человека, и Крысёныш мог почти прочитать его мысли. Он уронил кошелек? Или нет? Когда он подошёл ближе, Крысёныш попятился, как будто опасаясь человека, а на самом деле заставляя его войти в переулок.

Смотря вниз на мешочек, человек произнёс:

– С вашей стороны было очень любезно остановить меня, но это не…

Крысёныш прыгнул на него, одной рукой зажав ему рот, а другой стиснув горло. Прежде чем купец смог начать сопротивляться, Крысёныш потянул его в переулок дальше в темноту.

Несчастный купец уже не вышел оттуда.

* * * * *

Как можно быстрее Крысёныш заторопился назад в магазин портного, надеясь, что владелец ещё не ушёл, хотя ночь уже опустилась на город. Тяжёлый мешочек в его руке даже превзошёл его надежды: он был заполнен главным образом серебром, но были и две золотые монеты. Достигнув двери магазина, он нажал на ручку и без колебания вошёл. Портной как раз надевал длинное пальто. Это был высокий, худой человек с вычурными усами, чуть завитыми на концах.

– Простите, – сказал человек, полуобернувшись на звон колокольчика на двери. – Я как раз собирался…

При виде Крысёныша он остановился на полуслове, и его рот открылся. Крысёныш проигнорировал ошеломленное выражение на лице портного, поскольку уже хорошо знал, что вежливость не послужит ему здесь.

– Я бы на вашем месте не торопился закрываться, – сказал он, пересыпая монеты в руке. – Я собираюсь заказать одежду, много одежды, и если мне сегодня вечером не поможете вы, то я пойду куда-нибудь еще.

Человек стоял, замерев в нерешительности. Он, вероятно, боялся, что запачкает о Крысёныша рулетку, не говоря уже о скандале, который разгорится, если один из его постоянных клиентов войдёт и увидит здесь какого-то грязного мальчишку, но его глаза замерли на деньгах.

В ладони Крысёныша было много денег.

– Пожалуйста, проходите… господин, – сказал наконец человек. – Я – мастер Харт. Чем могу вам помочь?

Его голос был женоподобен, и он осторожно подбирал каждое слово. Крысёнышу он не понравился, но это не имело значения.

– Мне нужна надлежащая одежда, – сказал он. – Брюки, туники, рубашки и плащ. Я хочу, чтобы они были сшиты именно на меня, но если у вас есть готовый набор, который может подойти мне, я куплю его сегодня же.

Мастер Харт внимательно осмотрел Крысёныша с головы до ног, закончив на его потертых, старых ботинках.

– У меня есть партнер сапожник, – сказал он. – Может, вы хотите заказать и обувь тоже?

Это даже не пришло Крысёнышу в голову.

– Да, пару сапог, – согласился он. – Как те, которые носят дворяне.

Выглядя немного смущённым, мастер Харт снял своё пальто и предложил:

– Возможно, с небольшим каблуком?

Крысёныш недоумённо моргнул, но затем понял. Каблук заставит его казаться повыше, и он немного оттаял к мастеру Харту.

– Да, пожалуйста.

И началось.

Приняв заказ, мастер Харт стал удивительно услужливым и внимательным, проводя тщательные замеры и внося предложения.

– Я думаю, что туники темных тонов подойдут вам больше, но не коричневые или черные. Темно-зеленый, или бордовый, или, возможно, темно-рубиновый. Брюки лучше черные или коричневые, они подойдут под всё.

Мастер Харт задержался далеко за полночь, и Крысёныш заказал три новых набора одежды и пару сапог. Портной быстро отыскал пару готовых брюк, рубашку и тёмно-синюю тунику, которая хорошо смотрелась с темно-серым плащом. Он также упаковал расческу и пузырек мускусных духов.

Крысёныш заплатил, не торгуясь. Снова, он испытал эмоцию, которую не мог даже назвать, хотя подумал, что это могла быть благодарность. Он был благодарен. Независимо от того, сколько денег это стоило, он не мог сделать этого самостоятельно. Пока еще он не надел свою новую одежду и держал её в руках, словно сокровище, завёрнутой в тонкую рисовую бумагу.

– Мне нужна ванна, – прямо сказал он. – Вы не могли бы посоветовать мне место?

– Да, – ответил мастер Харт, сморщив нос, и сначала Крысёныш подумал, что он просто согласился с тем, что ему действительно нужно вымыться. Но потом продолжил: – Через два квартала вы увидите гостиницу под названием «Белая Флейта». За отдельную плату владелец подготовит вам ванну в отдельной комнате. Скажите ему, что я послал вас.

– Спасибо, – с поклоном сказал Крысёныш, и помолчал. – Я имею в виду, за помощь. Спасибо.

Он не знал, зачем добавил последнюю часть, и быстро ушёл со своей новой одеждой. Конечно же, через два квартала он увидел вывеску, на которой значилось «Белая Флейта». Здание казалось довольно новым, было два этажа в высоту, и было окрашено в ярко-белый.

Но когда он вошёл через парадную дверь, коренастый человек с редеющими волосами поднял голову от стойки, и его лицо с двойным подбородком исказил гнев.

– Никаких нищих! – рявкнул человек. – Уходи.

Внутренне ощетинившись, Крысёныш переложил пакет с одеждой под мышку и протянул ему серебряную монету:

– Мастер Харт послал меня. Он сказал мне, что вы можете устроить горячую ванну в отдельной комнате.

Взгляд владельца остановился на серебряной монете:

– Мастер Харт?

– Мне нужна комната и ванна.

Человек все еще колебался, косясь на запылённое лицо Крысёныша и изодранную одежду, но его взгляд всё время возвращался на серебряную монету. Наконец, он обошёл вокруг стойки, крутя связку с ключами в руках.

– Сюда.

Немного позже, Крысёныш нещадно оттирал свою смуглую кожу в высокой ванне, заполненной горячей водой. Он никогда не делал ничего подобного. Напоследок, он три раза вымыл волосы и остался лежать в ванне, пока вода не начала остывать. Только тогда он стал подниматься.

Вытершись тяжёлым полотенцем, он надел свои новые брюки, рубашку и тунику, а затем расчесал волосы и откинул их с лица. Наконец, он надел плащ и посмотрел на себя в зеркало, которое висело на задней стене комнаты.

Он с большим трудом узнал себя, и смотрел так долго, что его волосы успели высохнуть. Они были светлее, чем он думал. Мастер Харт был прав: темная туника выгодно оттеняла его лицо. Он не мог быть похожим на Рашеда, но никакой владелец гостиницы или портной в Беле не будет теперь воротить от него нос. Он не мог дождаться новых сапог.

А затем, возможно, он приобретёт меч – ведь разве не все дворяне носят оружие?

Хотя он понятия не имел, что делать потом, странное чувство, почти волнение, прокатилось по нему. Он сделал только первый шаг в своем преображении.

* * * * *

Восемь ночей спустя, в разгар полнолуния, Крысёныш снова прогуливался в торговом районе. Он больше не держался в тени и не трудился скрываться вообще. Он дважды возвращался к мастеру Харту и теперь носил бордовую тунику и новые сапоги – с каблуком. Владельцы магазинов и таверн теперь вежливо приветствовали его, и он наслаждался этим.

Он снял большую комнату в «Белой Флейте» на неопределенный срок, но сегодня вечером его терзало одиночество, и он не знал, куда себя деть. В прошлом, в Миишке, Тиша всегда находила, чем занять его бессонные ночи, но теперь её не было рядом. Он продолжал идти, пока не услышал женский смех впереди, и его взгляд инстинктивно последовал за звуком.

Впереди он увидел яркое здание, окрашенное в пурпурный, кремовый и желтый со стороны крыльца. Две молодые женщины стояли у него, одетые в атласные платья с глубоким декольте. Вывеска над дверью гласила: «Песнь Сирены».

Бордель. Он всегда знал об их существовании, но никогда раньше не видел ни одного.

Это задело его интерес, и он подошел ближе, хотя и решил держаться в тени соседнего здания, чтобы его не заметили. У одной женщины были светлые локоны и желтое платье, в то время как другая уложила свои темные волосы в высокую причёску и носила лиловое. Между ними стоял человек, по-видимому наслаждаясь их вежливо-напряжённым спором.

– О, всё в порядке, Лилак, – сказала белокурая женщина, ее голос был высоким и напряжённым. – Сегодня ты уже и так сделала много работы. Вероятно, больше, чем любая из нас. Я займусь виконтом.

Темноволосая сладко улыбнулась:

– Я так не думаю, Вера. Всю неделю ты еле работала. Я уверена, что госпожа Гилфорд предпочла бы, чтобы я обеспечила его комфорт.

– Леди, – с улыбкой прервал виконт. – Я с удовольствием провожу вас обеих внутрь.

Блондинка склонила голову, и ее высокий голос понизился, и в нём появился намёк на акцент и лёгкая хрипота:

– И заплатишь за нас обеих?

Крысёнышу понравился, как звучит ее голос. Что-то в нём заставило его почувствовать себя уютно, хотя виконт еле заметно вздрогнул от этого изменения.

Виконт пристально посмотрел ей в лицо, затем подтянул к себе за локоть темноволосую женщину:

– Ну, возможно этим вечером только мисс Лилак.

Они оба исчезли внутри, и блондинка, Вера, зашипела в тот момент, когда дверь закрылась. Она развернулась и схватилась за перила крыльца обеими руками.

Смотря сквозь темноту, Крысёныш озадачился, как бы заманить её в переулок и покормиться ею. Но вдруг она тяжело прислонилась к двери, и тусклый свет уличного фонаря упал на неё.

Крысёныш выдвинулся вперёд, пожирая её глазами. Хрипловатый голос был не единственной её примечательной чертой. В свете уличного фонаря он разглядел, что её атласное платье было не просто желтым, а потрясающего яркого, солнечного оттенка. Светлые локоны тугими завитками обрамляли ее круглое, слегка надутое лицо. Красные напомаженные губы выделились на фоне ее гладких, бледных щек, а поддельные рубиновые сережки свисали с мочек ее ушей.

Но самой очаровательной ее особенностью были ярко-синие глаза, похожие на сапфиры.

Она была самой прекрасной вещью, которую он когда-либо видел. Что-то в ней, что он не мог объяснить, привлекало его. Он больше не хотел покормиться ею.

Скорее он стремился поговорить с нею.

Но он был словно приморожен к месту, просто смотря на неё, и не мог двинуться. Он не был готов приблизиться к такой красавице – такой богине. Он должен был собрать в кулак свою храбрость и продумать надлежащий план.

Отступив поглубже в тень, он сбежал.

* * * * *

Вера схватилась за перила.

Она только что проиграла ещё одного дворянина Лилак, этой бойкой девке, которая слишком много о себе думала. Это было несправедливо. К настоящему времени Вера ожидала достигнуть гораздо большего, но после первой удачи, обстоятельства изменились, и она оказалось в тупике.

Не так давно, она была рабыней своего собственного отца, который, прикрываясь телегой «аптекаря», колесил по улицам внешнего кольца, продавая микстуры, порошки и мази отчаявшимся. Его настоящим промыслом было воровство, и он использовал ее в качестве приманки. Она носила слишком обтягивающее хлопчатобумажное платье, извивалась и флиртовала, чтобы отвлечь потенциальных клиентов, в то время как отец обчищал их кошельки.

Иногда, если у клиента была лошадь или фургон, отец заставлял ее отводить мужчин подальше за какое-нибудь здание, и затем она должна была сделать что-либо необходимое, чтобы занять их подольше, включая разрешение полапать ее – или хуже – в то время как он перерывал их седельные сумки, фургоны или телеги.

Она делала всю тяжёлую – отвратительную – работу, но её отец никогда не делил монеты с нею.

Всего месяц назад, ей удалось самой стащить кошелек, не слишком тяжёлый, но с достаточным количеством денег, чтобы позволить ей сбежать от отца и скрыться во втором городском кольце – в торговом районе. Она купила желтое атласное платье, вымыла волосы и должным образом их завила и уложила. Почти все украденные деньги были потрачены на это, и она пошла к госпоже Гилфорд в «Песнь Сирены» и попросилась на работу.

Если Вера позволяла мужчинам лапать её, независимо от того, нравятся они ей или нет, то ей могли заплатить.

Госпожа Гилфорд была коренастой женщиной с видным стажем в этой же профессии и носила красивое платье из темно-фиолетового бархата, а ее темные волосы были уложены вокруг головы в высокую причёску.

Вера хорошо знала о своем очаровании, и теперь, когда у нее было приличное платье, она была уверена, что любая госпожа разглядит её ценность. Она была сильно удивлена, когда госпожа Гилфорд начала колебаться.

– Мы не среди наиболее уважаемых домов удовольствия в Беле, – сказала госпожа Гилфорд. – Не как «Синяя Голубка» или несколько других домволайн во внутреннем кольце. Мы не распространяемся об этом, но мужчины, которые приходят сюда, питают определенную иллюзию, что наши девочки лишь на голову выше шлюх на углах улиц. Ты сможешь поддерживать эту иллюзию?

Вера была так оскорблена, что ей даже захотелось плюнуть в лицо госпожи, но она быстро передумала. Она порасспрашивала тут и там, и это был лучший бордель во втором кольце, где даже можно было встретить богатых мужчин. Плюс, ее отец никогда не додумался бы искать ее здесь. Так что она стиснула зубы и изобразила улыбку.

– Да, госпожа, – ответила она. – Я могу быть кем угодно.

Госпожа Гилфорд нахмурилась, но кивнула:

– Я дам тебе попытку. И заверяю, что у нас есть некоторое… жалование.

Улыбка Веры стала шире. Конечно, она не собиралась работать здесь долго. Она мечтала о прекрасном платье, драгоценностях и собственных слугах. Она попросилась работать сюда, чтобы найти богатого мужа – или, по крайней мере, стать любовницей состоятельного человека.

Это не должно было стать проблемой для такой симпатичной девушки, как она, особенно теперь, когда у неё было приличное платье и красивая причёска.

Но недели шли, и она начала все больше впадать в уныние.

Она скоро поняла, что любой дворянин или богатый купец, который приезжал в «Песнь Сирены», считал себя на «трущёбной прогулке». Как и сказала госпожа Гилфорд, намного больше высококлассных учреждений было во внутреннем кольце, настоящие домволайн или «здания досуга», такие как «Синяя Голубка». Но даже здесь в «Песни Сирены», мужчины часто лишь мимолётно говорили с ней, прежде чем отвернуться, словно чуяли что-то неприятное.

Заносчивые педанты. Она знала, что была так же красива – более красива – чем большинство девочек, которые работали здесь. Но она задалась вопросом, что было не так.

Наконец, она поняла. У нее было только это платье, и, по правде говоря, оно не было столь же изящно как те, что носили многие из других девочек. Плюс, она замарала его, надевая каждую ночь.

Так что теперь, она пришла в отчаяние: она должна была заработать достаточно денег, чтобы купить новое платье. Чтобы всё исправить. Сегодня вечером эта ведьма Лилак увела виконта прямо из-под носа Веры. Во всём виновато желтое платье. И явно ничто иное.

Стоя у крыльца и держась за перила, Вера подумала, что видела, как что-то двинулось в тени слева от неё, но движение было мимолётным.

Понимая своё отчаянное положение, она повернулась и возвратилась внутрь, пытаясь улыбаться и стараясь не впускать в свой голос хриплые нотки, чтобы заработать для себя немного денег.

Она нуждалась в новом платье.

* * * * *

Вернувшись в свою шикарную комнату в «Белой Флейте», Крысёныш растянулся на мягкой кровати, уставившись в потолок, полный грёз о девушке, которую он видел сегодня вечером. Она была так прекрасна… и только после того, как он ушел, он понял одну из причин боязни заговорить с нею.

Он не мог представиться как «Крысёныш». Этой оскорбительной кличкой наградил его бывший не-мертвый хозяин.

Он создал нового себя… ему нужно новое имя.

Когда-то давно его звали Торет, имя, данное ему матерью ещё при жизни. Это было, по крайней мере, лучше, чем кличка, подходящая только для уличного мальчишки.

Он изменит себя еще больше для девушки с глазами, как сапфиры. Он станет Торетом, но не Торетом его юности, а новым, достойным ее. А она станет его Сапфирой. Она станет для него, словно Тиша для Рашеда.

Часть его не могла дождаться, чтобы это произошло как можно скорее, но другая часть попросила его сдержаться, не идти к ней сразу же.

Он хотел, чтобы она сначала захотела быть с ним, полюбила его.

* * * * *

Следующим вечером Вера начала действительно переживать. «Песнь Сирены», открытая почти всю ночь, была наводнена посетителями. Мелодия лютни и флейты заполнила дом, в то время как одни «леди» развлекли мужчин на цокольном этаже разговорами, игрой в карты или в кости и вполне дешевыми напитками в необычных бокалах. Другие уже были с мужчинами наверху. Но пока еще, Вере не удалось увлечь ни одного человека.

Наконец морской капитан – постоянный клиент – и тот, кто, как она предположила, был его первым помощником подошли к ней.

– Какие тугие локоны, – сказал капитан. – Интересно, какой длины они будут, если я потяну один и распрямлю его?

Вера знала, что госпожа Гилфорд наблюдала за всей комнатой, как всегда. Если она не начнёт зарабатывать монету для этого дома, то у нее не будет дома вообще. Склонив голову к плечу, она застенчиво улыбнулась капитану:

– Если мы пойдём наверх, вы сможете делать с моими завитками все, что захотите.

Он, казалось, был удивлён её ответом и вздрогнул, когда она заговорила.

– Пожалуйста, извините меня, – сказал он.

Вера снова застенчиво улыбнулась, тряхнув головой, когда капитан уводил своего друга. Она проглотила желание закричать, не смея посмотреть по сторонам из страха встретиться взглядом с пристальным взором госпожи Гилфорд.

Что ещё она могла сделать? Она сделала все возможное, чтобы обаять одного из них – по крайней мере, для быстрой прогулки наверх и небольшого количества монет. Она снова винила свое платье. Ну почему, почему она выбрала желтый? Этот цвет явно не шёл ей.

Она быстро осмотрела комнату, подыскивая любого, кого она могла бы увлечь, чтобы госпожа Гилфорд не видела, что она просто сидит на месте и ничего не делает.

Вдруг парадная дверь открылась.

Вера быстро встала, стремясь увлечь вновь прибывшего, прежде чем это сделает кто-то из её конкуренток. Но она снова опоздала: когда она увидела молодого, невысокого человека, ещё державшегося за ручку двери, он уже задавал тихий вопрос другой девушке.

Девушка кивнула:

– Конечно, господин, вам здесь очень рады.

Вновь прибывший вошёл внутрь. Он был худым и не намного выше, чем Вера, с узким лицом и легкими каштановыми волосами. Хотя он был хорошо одет, в добротные сапоги, брюки и бордовую тунику, что-то в одежде выглядело неправильным – как будто она принадлежала не ему. Но темно-серый шерстяной плащ на его плечах был дорогим.

Он осмотрел комнату, и когда его взгляд остановился на ней, он направился прямо к ней.

Вера была удивлена. Никакой человек раньше не шел от двери прямо к ней.

– Здравствуй, – сказал он, выглядя почти нервным.

Клиенты обычно не начинали разговор так. Она не была уверена, как ответить, но и не позволит ему уйти.

– Мое имя Торет… Торет Мин’Шарриф, – продолжил он. – Я интересуюсь, не хотела бы ты пойти со мной в «Рябиновую Рощу» на обед? Я найму для нас экипаж.

Она моргнула. Он приглашает ее на обед?

– Конечно, я оплачу твоё время, – добавил он.

Она одарила его сияющей улыбкой.

* * * * *

Немного позже, Вера сидела в шикарной обеденной зале и ела хвосты омаров и тушёных устриц на половинке раковины, запивала белым вином, и думала, что удача снова повернулась к ней лицом.

Конечно, этот тощий молодой человек, этот Торет, был не тем, что она имела в виду, думая о богатом покровителе, но по крайней мере он оценил ее красоту и не смотрел на неё сверху вниз. Она была довольна собой и решила, что может потренировать свои навыки на нем. Используя высокий голос, которому она научилась, подражая Лилак, она изобразила молодую леди, соответствующую этому изысканному ресторану.

– Разве погода не была прекрасна в этом месяце? – сказала она.

– Не делай этого, – сказал он, делая глоток вина. – Просто говори, как привыкла.

– Как привыкла?

– Тебе не надо притворяться. Ты мне нравишься такой, какая есть.

Обожание в его глазах заставило ее почувствовать себя неловко, но это было облегчение – вернуться своему нормальному голосу.

– Мы закажем десерт? – спросила она. – Возможно, шоколад?

Он улыбнулся:

– Всё, что захочешь, – его улыбка вдруг исчезла. – Как ты оказалась вынуждена работать в том месте?

Сначала, она колебалась. Клиенты не задавали таких вопросов, и не хотели слышать ответ. Но он сидел спокойно, просто ожидая, и слова словно сами по себе начали литься из нее. Она рассказала ему об отце – а она никогда и никому не рассказывала об отце.

Он слушал, иногда задавал вопросы, и время прошло очень быстро. Он был простым в разговоре. Он даже не пытался важничать или изображать из себя сына какого-то дворянина. Фактически, он не рассказывал о себе вообще.

Много позже середины ночи, когда она выпила слишком много вина и съела слишком много жирной пищи, он поднялся и предложил ей руку:

– Я должен проводить тебя обратно.

Хотя он, конечно, не был неприятен ей, сейчас настало время расплатиться за этот прекрасный вечер. Мысль о возвращении в бордель и перспектива делить постель с этим невысоким человеком была едва ли привлекательна, но он, конечно, заработал что-то за щедрый обед. И он обещал заплатить ей за потраченное время.

Она намеревалась удостовериться, что он это сделает.

Подавив вздох, она улыбнулась и встала, принимая его руку:

– Конечно.

Они вышли на ночную улицу, и он нанял экипаж с резво выглядящей лошадью в упряжи. Скоро, грохот колес по булыжникам унес ее от «Рябиновой Рощи». Однако, когда они достигли «Песни Сирены» и отослали экипаж, Торет не пошел внутрь.

Она сделала два шага, подходя к крыльцу, но он не последовал за ней. Когда она повернулась, к ее удивлению, он взял ее за руку и высыпал монеты в ее ладонь. Она почти задохнулась, смотря вниз.

Она знала о месте, где продавалось приличное подержанное платье. Даже после того, как она отдаст госпоже Гилфорд ее долю, у нее останется достаточно, чтобы купить его. И ведь она фактически ничего не сделала для него!

Вера остановилась, а затем решила, что Торет действительно заслужил вознаграждения. Она кивнула на дверь:

– Пойдём наверх, и я подарю тебе улыбку.

Он не шевельнулся:

– Не возвращайся туда. Если ты пойдёшь со мной… будешь принадлежать только мне, я поселю тебя в своих комнатах в «Белой Флейте». Я дам тебе всё, что ты захочешь.

Она уставилась на него.

Разве это не то, о чем она мечтала – планировала – богатый человек, заботящийся о ней? Но две вещи удержали ее.

Во-первых, она ничего о нем не знала, как и то, откуда он берёт деньги. Он мог просто разбрасываться монетами, которые выиграл в карточной игре.

Во-вторых, после сегодняшнего вечера, ее удача явно снова благоволит ей. Так, почему она не может добиться большего успеха, чем он? Что скажут другие обитательницы «Песни Сирены», узнав, что она поселилась с низеньким человеком с тонкими руками и худым лицом, кто даже в богатой одежде был похож на проказливого мальчишку? Что эта ведьма Лилак скажет?

Вера могла получить кое-что получше.

Она не сможет вынести их глумящиеся перешептывания, если примет это предложение, оказавшееся гораздо меньше её мечтаний.

Только несколько ночей назад купец средних лет, торгующий вином, наблюдал за ней. Как только у нее будет лучшее платье, она может попытать удачу с ним.

Конечно, она не скажет этого Торету – не было никакого смысла ограничивать свои варианты.

– Это так… внезапно, – прошептала она, хлопая ресницами и отлично изображая удивление. – Но я подумаю о том, что ты сказал.

Он открыл рот, возможно, чтобы спорить, но затем кивнул:

– Хорошо. Я вернусь.

Развернувшись, он ушел.

* * * * *

Следующим вечером Торет вернулся к «Песни Сирены». Он намеренно не кормился, чтобы морить себя голодом. По серьезной причине.

Но он не мог дождаться, чтобы увидеть его Сапфиру снова.

Предыдущая ночь была лучшей в его жизни, до смерти и после. Наблюдая, как она ест, пьёт в своё удовольствие, слушая рассказ о ее прошлом, изучая ее прекрасное лицо… Это наполнило его таким волнением, какого он никогда не чувствовал прежде.