Текст книги "Кэтскиллский орел"

Автор книги: Б Паркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Я тоже. Ни один из нас не знал точно, чего именно.

– Вы обязаны нас отпустить, – сказала Грэйс. – Вы сами обещали, что, если мы вам поможем, вы меня не тронете. Сами обещали.

Мы с Расселом еще немного поглазели друг на друга. Я почувствовал запах травы, когда легонький ночной ветерок подул в мою сторону.

– Вы сами обещали, – повторила Грэйс. – Рыжик, он ведь обещал?

– Иди отсюда, ма, – сказал Рассел, не отводя от меня глаз, – он тебя не тронет.

– Одна? – удивилась Грэйс. – Отсюда? В темноте? Нет, я не могу одна. Ты должен меня отвести.

Аромат травы сменился запахом росы, выпавшей во время моего пребывания под землей. Запах весеннего утра, который я запомнил с малолетства.

– До свидания. – Я медленно развернулся и пошел прочь.

– Спенсер, – сказал Рассел.

Я повернулся. Он держал пистолет. Небольшой, автоматический.

– брось это, – велела Грэйс.

Свой пистолет я пока не убрал. Нас разделяло футов десять.

– Что она скажет, если ты меня убьешь? – спросил Рассел.

– Рыжик, – позвала Грэйс.

– Я не убью тебя, – сказал я.

– Она заставила тебя пообещать? -г спросил Рассел.

–Да

– Прекратите, – приказала Грэйс. – Прекратите сейчас же. Рыжик?

– А я ничего не обещал, – заявил Рассел.

Я сунул пистолет в кобуру:

– Мы оба должны остаться в живых, чтобы она могла выбрать. Если у нее не будет выбора – беда.

Грэйс резко хлопнула в ладоши – так обычно привлекают внимание щенка.

– Рассел Костиган, – сказала она.

Рассел держал пистолет в вытянутой руке и целился в меня. Грэйс стояла от него в пяти футах и, сцепив руки замком на затылке, тихонько раскачивалась. Рассел водил пистолетом между нами.

– Она уже выбрала, – сказал он, едва поворачивая голову, следуя за движением пистолетного дула. – Еще в Милл-Ривер сказала, что возвращается к тебе. "Беретта", девять миллиметров.

– Сказала, что любит меня, но тебя – больше, – сказал Рассел. Дрожь исчезла из голоса. – Что ей помогла психиатр и что ты тоже изменился к лучшему.

Уголком глаз я видел, что Грэйс прекратила раскачиваться и теперь стояла неподвижно, не снимая рук с затылка.

– Я не мог ее отпустить, – сказал он.

Я кивнул.

– Приказал людям отца следить за ней, – продолжал он.

– Твой отец был против этого, – сказала Грэйс. Она опустила руки. Ему хотелось, чтобы ты сам во всем разобрался, но я сказала: "Джерри, это же наш сын. Если ты меня любишь, то сделаешь все как нужно".

Пистолет так и мотался туда-сюда.

– На самом деле ее никто не удерживал, – сказал Рассел, – просто она настолько затрахалась...

– Рыжик!

– ...что в одиночку не могла мне противостоять. Тогда-то она и вызвала негра– А мы прослушивали ее телефон. – Рассел пожал плечами. – И все пошло наперекосяк.

– Хоук – парень способный, – заметил я.

Рассел кивнул:

– Мне хотелось отобрать ее у тебя и не допустить к психиатрше.

– Психиатр ей необходим, – сказал я.

Рассел снова кивнул:

– Знаю. Как и ты.

Пистолет прекратил двигаться и остановился на моей груди.

– Я люблю ее, – признался Рассел. – Так же сильно, как ты.

–Да.

– Она же тебя уничтожила, -встряла Грэйс. – Высосала, а потом вернулась к этому человеку, – человеку, убившему Джерри.

– Бели я тебя прикончу, она мне этого никогда не простит, – сказал Рассел.

– Этот человек убил моего Джерри, – повысила голос Грэйс. – Ты не нуждаешься ни в чьем прощении.

– Но ее я в любом случае уже потерял, – сказал Рассел, разглядывая меня поверх пистолетного дула.

– Рыжик, на свете миллионы девушек, – попыталась успокоить его Грэйс. – Человек с твоими деньгами и твоей внешностью... Пошли.

Он медленно перевел взгляд на мать, и пистолет, следуя за взглядом, остановился на ее фигуре. Грэйс приоткрыла рот, но не смогла выдавить ни звука. Десять секунд никто не шевелился.

Затем Рассел опустил руку и двинулся в темноту. Пистолет так и повис в ней – безжизненно.

Мы с Грэйс наблюдали за ним несколько мгновений, после чего она сорвалась с места.

– Рыжик, – взвизгнула женщина, – подожди мамочку!

Я направился обратно в город и к восходу солнца уже был в гостинице.

54

Воскресный ДЕНЬ, в БОСТОНЕ СЕЕТ МЕЛКИЙ СНЕЖОК.

В камине горят яблочные поленья, в духовке печется хлеб, а в квартире у меня пахнет, как на плантации. По телевизору "Рэдскинз" размазывали по полю "Джайянтс". Я стоял у окна и смотрел на Марлборо-стрит. Снег повалил гуще. С Арлингтонстрит вьшернуло коричнево-белое такси, остановилось у моего дома, из него выбралась Сьюзен, заплатила шоферу и двинулась к дверям, таща лиловый саквояж для платьев и темно-синий чемодан.

Я нажал кнопку, и через минуту она стояла у моей квартиры. Я впустил ее, взял чемодан, поставил на пол рядом с диваном. Саквояж она перекинула через спинку, повернулась и улыбнулась мне.

– Примерно так должен был бы пахнуть дом моей бабушки, – сказала она.

– Но этого не было.

– Нет, – хмыкнула Сьюзен. – Пахло преимущественно нафталином.

– Следовательно, я не напоминаю тебе твою бабушку, – сказал я.

Сьюзен подошла, обвила меня руками и положила голову на грудь.

– Ты никого не напоминаешь, – успокоила она. – Я никогда не встречала человека, хотя бы чуточку на тебя похожего.

Я потихоньку прижал ее к себе:

– Как твое психическое здоровье?

– Ворядке, – сказала она. – Нет человека здорового на сто процентов, но я чувствую себя здоровой процентов на девяносто с хвостиком.

– Доктор Хилльярд больше не требуется?

– По крайней мере, сейчас. А может быть, никогда больше и не понадобится.

– Ты не будешь убегать из дома, как ребенок? – спросил я.

Она потерлась головой о мою грудь:

– В полнолуние я могу ощущать легкое беспокойство, но для окружающих это не опасно.

– Рассел? – спросил я.

– Я один раз встретилась с ним, сразу же после Буасе. Он пришел ко мне на квартиру в МиллРивер, и мы попрощались. Он ушел, больше я его не видела и не слышала.

– Он собирается с головой уйти в семейный бизнес?

– Надеюсь, что нет.

– Может быть, вернется к жене, – сказал я. – Раньше так и бывало.

– Надеюсь, так и будет. Надеюсь, он не станет планомерно себя убивать. Его жизнь была такой... – Она покачала головой. – Больше я не желаю говорить о наших с ним отношениях.

– Хорошо, – сказал я. – А как насчет такого разговора: наши дела в порядке?

– В полном, – улыбнулась она. Подняла глаза, и я ее поцеловал. Потом она проговорила, держа губы очень близко к моим: – А ты в порядке? Тебя не арестуют?

– По крайней мере, за Милл-Ривер точно не арестуют, – сказал я. Наши губы легонько терлись друг о дружку. – Айвз все уладил. Действительно все.

За моей спиной в телевизоре Дин Стоктон описывал, как Джон Риггинс сделал победный рывок на двадцать ярдов.

Сьюзен меня снова поцеловала. Сестринским этот поцелуй я бы не назвал.

– Я летела шесть часов, – прошептала она. – И теперь хочу принять ванну, слегка ополоснуться.

– Угу.

– А затем мы могли бы заняться любовью.

– Угу.

– И пить шампанское.

– Угу.

– И oпять заняться любовью.

– Насколько я понимаю, мы снова вместе, – сказал я.

–Да.

– Навсегда?

– Да, – сказала Сьюзен. – Навсегда.

– Давай по-быстрому в ванну.

55

ВЕЧЕРОМ СНЕГОПАД ПРЕКРАТИЛСЯ. ХЛЕБ ОСТЫВАЛ НА полке в кухне, а огонь в камине согревал мою квартиру. Мы со Сьюзен лежали в постели, пили шампанское "Домэн Шандо Бланш де Нуар" из узких, похожих на тюльпаны бокалов и держались за руки.

– А откуда ты узнала, что у меня наготове шампанское? – спросил я.

– Ты же должен был подготовиться, – сказала она.

Дверь в гостиную была открыта. Я отвел руку с бокалом и посмотрел, как вино играет в отблесках каминного огня.

– Хоук прислал нам целую коробку, – сообщил я. – Приятно, правда?

– Замечательно, – сказала Сьюзен. – У тебя новые шрамы.

– Еще бы.

– На теле, – шепнула Сьюзен. – Вот здесь. – И провела по зажившим шрамам от пулевых ранений.

– В прошлом году, – сказал я, – в меня стреляла одна женщина.

– А ты мне ничего не говорил.

– Нужды не было.

– Плохо пришлось?

– Ага, – сказал я. – Чуть не убила.

Сьюзен положила голову мне на плечо. Ее бокал опустел. Я взял с пола бутылку шампанского и подлил ей. Это нужно было делать аккуратно и понемногу, чтобы пена не перелилась через край.

Сьюзен наблюдала.

– Похоже на нас, – сказала она.

– Шампанское?

– Нужно наливать очень бережно. Словно занимаешься любовью. Бережно, нежно, деликатно, главное – не перелить через край.

Я кивнул:

– Как в первый раз.

– А это и так впервые, – сказала Сьюзен. – Мы стали другими и в своей новой ипостаси любовью еще не занимались.

– Но обязательно будем.

Сьюзен улыбнулась.

– И чем дальше, тем лучше будет получаться, – сказала она.

Мы выпили.

– Доведем до идеала, – предложил я.

– Черт возьми, – сказала Сьюзен. – И немедленно.