Текст книги "Кэтскиллский орел"

Автор книги: Б Паркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Я отпил сока и глотнул кофе. Сьюзен вытащила из шкафчика кукурузные хлопья, яйца и молоко.

– Кукурузной муки нет, – сказала она.

– Я не ходил в магазин, – отозвался я. – Все, что здесь есть, государственный заказ.

Она вытащила пакет пшеничной муки:

– Ничего, обойдемся.

Она высыпала сухие ингредиенты в миску, добавила молоко .и яйца и начала взбивать это проволочной сбивалкой. Я сделал еще глоток кофе.

– Знаю, я тебе практически ничего не объяснила, – сказала она, быстро сбивая болтушку, стоя ко мне спиной.

– У нас полно времени.

– Доктор Хиллъярд убедила меня, что я не должна говорить обо всем подряд, мне следует наложить на себя некоторые ограничения, понимаешь? Нет, – сказал я. – Но это неважно.

Сьюзен вытащила взбивалку из миски и стала смотреть, как болтушка медленно стекает со спирали. Покачала головой и снова принялась сбивать.

– Когда в прошлом году ты приехал в СанФранциско, я начала отдаляться от Рассела.

Она снова подняла сбивалку, посмотрела, как с нее капает, кивнула и подождала, пока все тесто не стечет в миску.

– Уйти от него я не могла, но для начала стала постепенно охлаждать налги отношения.

Я встал, обошел стойку и налил себе еще кофе.

– Рассел сразу же понял, что я задумала, и... стал цепляться как можно сильнее. Принялся прослушивать мой телефон. Поставил людей, чтобы за мной наблюдали. Прошлой зимой не позволил приехать в Нью-Йорк на спектакль, в котором танцевал Пол.

– Каким же это образом ему удалось тебя остановить? – спросил я.

Сьюзен смазала внутреннюю поверхность формы для выпечки, используя спецспрэй. Все это время она качала головой. Затем поставила и тюбик и форму на стол, развернулась, оперлась о стойку. Ее нижняя губа была припухлой, а глаза – голубые, огромные.

– Он сказал "нет".

Связь, возникшую между нами, можно было пощупать руками. Казалось, весь остальной мир исчез и мфг остались в стерильной комнате, в палате для детей с иммунодефицитом.

– Вот так. Все очень просто, – сообщила Сьюзен. – Я не могла ничего делать, если он мне запрещал.

– Что было бы, если бы ты настояла на своем?

– Что? Уехала бы? После того, как он сказал "нет"?

– Да. Может быть, он или его люди помешали бы тебе это сделать?

Я увидел на фоне загорелого лица ее белые верхние зубы, когда она принялась покусывать нижнюю губу. Отпил кофе.

– Нет, – сказала она.

Она еще раз перемешала тесто и вылила его в форму, отскребая остатки от стенок миски.

– Тогда я снова обратилась к доктору Хилльярд, – сказала она.

– Снова?

– Да. Я начала посещать ее практически сразу после того, как уехала из Бостона. Но Расселу это не нравилось. Он не одобрял психотерапию. Поэтому я прекратила.

Говоря, Сьюзен держала форму на весу, словно напрочь позабыв о ней.

– Но после того, как я не смогла поехать в Нью-Йорк и поняла, что не способна его прогнать, но и жить с ним тоже не в состоянии, да еще и тебя забыть не могу, я снова принялась посещать сеансы психотерапии.

Она взглянула на форму, некоторое время непонимающе разглядывала ее, затем открыла духовку и поставила форму туда.

– А Рассел?

– Узнав про это, он страшно разозлился.

– И?

Сьюзен пожала плечами:

– Рассел меня любит. Где бы и с кем бы он ни был, он всегда меня помнит и любит. Я понимаю, у тебя сложилось о нем совершенно иное представление...

– Наше отношение к чему бы то ни было основано на личном опыте, сказал я. – И твое и мое отношение верны, только опыт у нас разный.

Она снова улыбнулась:

– Видимо, тебе не слишком приятно слышать о том, что он меня любит.

– Я могу слушать все что угодно, – успокоил ее я. – И о чем угодно.

Сьюзен взяла со стойки небольшую дыню и принялась нарезать ее полумесяцами.

– Доктор Хилльярд показала мне, что мои чувства к Расселу и его чувства ко мне не простая привязанность. Когда мы с ним встретились, он понравился мне, и я потянулась к нему, потому что он полюбил меня всем сердцем. Что бы я ни захотела, что бы ни сказала... Он походил на ребенка. Любил меня до смерти.

– Довольно опасный ребеночек, – заметил я.

– Да, – согласилась Сьюзен. – Это часть его очарования.

– Такую любовь ты и заслуживала?

Сьюзен кивнула.

– Ты нашла способ оставить меня, – сказал я, – и одновременно наказать себя за это.

С нарезанных долек дыни Сьюзен принялась счищать косточки в раковину.

– И Рассел... – продолжил я.

– Я старше его, – перебила Сьюзен.

Я кивнул. Сьюзен сполоснула кусочки дыни.

– И принадлежу – позволь воспользоваться этим словом за неимением иного – другому мужчине, – сказала она.

– Мне.

– Ага.

– И что? – спросил я.

– Я значила для него больше, чем какая-либо другая женщина в его жизни.

Я подумал о Тайлер Костиган, о том, как она сидит в своем элегантном пентхаузе и рассказывает о "маленькой жирной мамочке" Рассела.

Я отпил глоток кофе:

– Но ты решилась.

Она кивнула:

– Доктор Хилльярд убедила меня в том, что мне необходимо побыть в одиночестве, проверить собственные чувства. Побыть без тебя и без Рассела.

– Однако самой тебе было не справиться, и поэтому ты вызвала Хоука.

– Мне стало страшно, – призналась Сьюзен. – Мне казалось, что Рассел меня не отпустит. Считала, что, когда скажу ему, что собираюсь уехать, он не станет мне мешать. Но и не позволит никому помочь мне.

– Итак, приехал Хоук, – сказал я.

– Остальное ты знаешь.

Она положила дольку дыни на доску и аккуратно срезала корочку.

– Почти все, – сказал я.

Сьюзен кивнула. В холодильнике она отыскала несколько веточек зеленого винограда без косточек, вымыла их и положила в дуршлаг, чтобы вода стекла.

– Все равно я еще мало что понимаю, не разобралась до конца, промолвила Сьюзен. – Мне необходимо отправиться в Сан-Франциско, повидать доктора Хилльярд.

– А местный психоаналитик тебя не устроит? – спросил я.

– Придется начинать все сначала. Нет. Мы с доктором Хилльярд слишком далеко продвинулись, чтобы можно было бросить это в таком виде.

Сьюзен вынула из холодильника кусок мюнстерского сыра и принялась тоненько нарезать его специальным ножом с огромным лезвием.

– Ты не могла бы остаться здесь и не высовываться, пока мы не р с Джерри Костиганом?

– Не могу, – сказала Сьюзен. – Я хочу помочь вам в этом деле.

Я кивнул:

– Хорошо. Это очень кстати.

Я почувствовал запах пекущегося хлеба. Сьюзен аккуратно разложила кусочки сыра между дольками дыни на большой тарелке. Середина осталась пустой.

– Не знаю, когда смогу начать спать с тобой, – произнесла она.

– Шампанское сладко, – сказал я, – когда бы его ни пили.

В центр тарелки Сьюзен положила зеленый виноград. Из спальни вышел Хоук в наушниках, подлил себе в чашку кофе, взглянул на нас поочередно и снова удалился. Сьюзен вылила остатки кофе мне в чашку и сделала новую порцию.

– Как вы собираетесь его искать? – спросила она.

– Чуть позже должна приехать Рейчел Уоллес, вот тогда мы об этом и потолкуем. Она добыла для меня кое-какую информацию. Именно с ее помощью мы вышли на старика в первый раз.

– Он кошмарный, совершенно кошмарный человек, – сказала Сьюзен. Она отворила дверцу духовки, взглянула на хлеб, закрыла дверцу и выпрямилась. А жена его еще хуже.

– Жена Рассела охарактеризовала ее примерно так же, – сказал я.

– Ты с ней виделся?

– Да. Она говорит, что миссис Костиган-старшая крутит и вертит мужем и сыном, как ей заблагорассудится.

Сьюзен кивнула:

– С Таилер мне встречаться не доводилось. Наверное, она меня ненавидит.

– Да, – сказал я.

– Когда приедет Рейчел, я посижу с вами. Может быть, помогу. Чем смогу. Сопоставим мои впечатления с ее записями.

– Хорошо, – согласился я.

Сьюзен заглянула в духовку. На сей раз она вытащила хлеб и положила его на полку. Затем взяла три тарелки, ножи, вилки и бумажные салфетки. Еще достала из шкафчика подставку и водрузила на нее кофейник. Взяв прихватками горячую форму, она перевернула ее и, легонько постукивая, выбила хлеб на блюдо, поместив его на стойку рядом с кофейником.

– Ты хочешь помочь мне убить отца Рассела? – спросил я.

– Да, – сказала она.

– И ты понимаешь, почему тебе этого хочется?

– Отчасти, – сказала Сьюзен, подошла к дверям спальни и крикнула Хоуку: – Завтрак!

Он, уже без плейера, появился в дверях.

– Не могли бы вы, миссис, поставить все это на поднос и принести мне в апартаменты? – спросил он.

Сьюзен со всей оставшейся силой и теплотой улыбнулась.

– Нет, – сказала она.

41

В ДЕСЯТЬ ДВАДЦАТЬ НА ТАКСИ ПРИЕХАЛА РЕЙЧЕЛ УОЛЛЕС с объемистым портфелем в руках. Она обняла Сьюзен и поцеловала ее в щеку.

– Как приятно увидеть тебя снова, – сказала она.

Сьюзен улыбнулась.

– Как себя чувствуешь? – спросила Рейчел Уоллес.

– Лучше, чем прежде, – ответила Сьюзен.

Рейчел повернулась ко мне и сказала:

– Я все лето провела, изучая Джерри Костигана. И сейчас, думаю, никто не знает его лучше меня. Даже сама миссис Костиган.

– Могу сказать наверняка, что правительственную разведку ты явно обогнала, – вставил я.

– Государственная разведка – это оксюморон[ Объединение полярных понятий, типа "горячего льда". ], – сказала Рейчел Уоллес. – Кофе найдется?

–Да

– Мне потребуется несколько чашек. Черного. Очень крепкого. – Она потрепала Сьюзен по руке. – Действительно приятно видеть тебя.

Сьюзен улыбнулась и снова кивнула. Рейчел Уоллес повернулась к Хоуку и подала ему обе руки.

– Тебя тоже, – сказала она. – Приятно снова увидеть тебя.

И пo-сестрински поцеловала его в губы.

Хоук ухмыльнулся.

– С огнем играешь, – предупредил он.

Зазвонил телефон, и Хоук поднял трубку. Я в это время наливал воду в фильтр.

Хоук сказал:

– У-мм? – А затем: – Мы можем вам куданибудь перезвонить?

Я перестал наливать воду и повернулся к нему.

– Хорошо, – согласился он. – Перезвоните сами через десять минут. Я должен переговорить со своим приятелем.

Рейчел и Сьюзен повернулись к нему, и мы застыли в позах, которые всегда принимают люди, ожидающие, когда кто-то повесит трубку.

– Угу, – сказал Хоук и наконец-таки повесил трубку. – Вот тебе и безопасное место, – подвел он итог.

Я молчал.

– Человек сказал, что коли мы действительно хотим узнать кое-что важное о том, как отыскать Джерри Костигана, то должны с ним встретиться, произнес Хоук.

– Нужно поговорить с Айвзом насчет секретности этой операции, – заявил я. – И где мы должны с ним встретиться?

– Этого он не сказал. Сказал, что перезвонит через десять минут.

Я подошел к окну и выглянул на улицу. Сьюзен без слов встала и закончила готовить кофе.

Под окном находился совершенно безразличный к нашим судьбам Чарльзтаун.

– По идее, никто не должен знать, что мы разыскиваем Джерри Костигана, – промолвил я.

– Если только люди Айвза не проболтались, – предположил Хоук.

– Наверное, проболтались, – сказал я. – Этот парень знал, что мы сидим здесь, знал, что мы ищем Костигана, знал номер телефона, – значит, он узнал это от людей Айвза.

– Да, они изгадили нам все дело, – пожаловался Хоук.

Он взглянул на Рейчел Уоллес и, извиняясь, скромно кивнул. Она улыбнулась и показала, что, мол, не страшно.

– Это ловушка, – донесся голос Сьюзен из кухни

– Вполне возможно, – согласился я.

– Вопрос только в том, – сказал Хоук, – кто кому ее расставит.

– Кто кому? – спросил я.

– Кто кому, – подтвердил Хоук.

– Надо с ним встретиться, – сказал я.

– Умно ли это? – засомневалась Рейчел.

– Все равно надо с этим разобраться, – сказал я. – Оставаться здесь рискованно, а люди, полагающие, что устроили нам ловушку, действительно могут знать что-нибудь важное о местонахождении Джерри Костигана.

– Они могут убить вас, – изрекла Сьюзен.

Она ставила свежевымытые кофейные чашки на поднос.

– Ты всегда нас предостерегаешь, – сказал я. – А ведь сколько серьезных людей уже пытались это сделать – и пока ничего не вышло.

– Это мне известно, – отозвалась Сьюзен. – Но в данном случае вся вина ляжет на меня.

– Сьюзен, – перебил Хоук, – если мы позволим кому-нибудь себя убить, это будет наша вина.

– Ты прекрасно понял, о чем я.

– Это стиль их жизни, – вмешалась Рейчел Уоллес. – Если бы не твоя проблема, была бы еще чьянибудь. Несколько лет назад, например, была моя.

Ничего не сказав, Сьюзен кивнула, но на ее лице что-то такое отразилось. Я отошел от окна к кухонной стойке и обнял ее. Она прижалась лицом к моей шее, и мы молча застыли.

Зазвонил телефон. Хоук поднял трубку и выслушал говорившего.

Я прошептал Сьюзен:

– Конечно, мы попали в эту ситуацию из-за твоих действий. Но мотивы твоих поступков здесь ни при чем.

Хоук сказал в трубку:

– Разумеется.

– Ты делала то, что должна была, – продолжал я. – Тот год, перед твоим отъездом, не принес счастья. Поэтому тебе захотелось все изменить.

– Мы придем, – пообещал Хоук.

– Я ничего не предпринимал, – говорил я. – Ты совершила поступок. Может быть, не самый лучший из возможных. Но по крайней мере он был лучше моего бездействия. Так всегда и бывает. Хочешь поступить как лучше, а потом расхлебывщешъ последствия.

Хоук сказал:

– Угу, – и повесил трубку на рычаг.

Сьюзен потерлась лицом о мою шею.

– В полдень, на рыбном причале, – сообщил Хоук.

Я отпустил Сьюзен и вернулся в гостиную.

– Оставаться здесь нельзя, – сказал я и взглянул на Сьюзен. – Рассел может предпринять попытку отбить тебя?

– Он хотел бы меня вернуть. Может быть, он считает, что вы увезли меня против моей воли.

– Станет ли он применять силу?

– Нет. Зато на это способен его отец.

– Возможно, их план таков: выманить нас из дома, а затем захватить тебя.

Хоук кивнул: -Да.

– Как ты думаешь, что, по мнению Рассела, тебе нужно?

– Время побыть наедине с собой и стать человеком, способным решать за себя.

– Он это понимает?

– Нет, не думаю.

– Я тоже.

– Сейчас не время, – сказал Хоук.

Я кивнул, подошел к телефону и позвонил Мартину Квирку.

– Мне бы хотелось переправить двух женщин в надежное место, где бы их никто не побеспокоил, – сказал я. – Одна из них – Сьюзен.

– Мои поздравления, – восхитился Квирк. – А как же государственная квартира в Чарльзтауне?

– Безопасностью в ней больше не пахнет. Видимо, кто-то из команды Айвза проговорился. Вполне возможно, что Айвз собственной персоной.

– Так-так, – сказал Квирк. – Сколько у меня времени?

– Полчаса, – ответил я.

– Белсон прибудет на своей машине через десять минут.

– И куда отвезет?

– Мы обговорим это с ним, когда он доставит женщин.

– Хорошо, – сказал я. – Спасибо.

– Пустяки, – отмахнулся Квирк. – Не стоит благодарности. Вся полиция Бостона к вашим услугам Подумав хорошенько, мы решили прекратить борьбу с преступностью.

– Что ж, разумное решение, – похвалил я. – А то за последнее время успехов у вас что-то не было.

– А у тебя, герой?

– Еще меньше, – вздохнул я.

42

РЫБНЫЙ ПРИЧАЛ ВОНЗАЕТСЯ в БОСТОНСКИЙ ЗАЛИВ примерно напротив аэропорта "Логан". Добраться до него можно по Северной авеню мимо Четвертого пирса, нелепо торчащего на границе залива, словно храм индейцев майя среди контор и ресторанов или как Большой Каньон среди равнин.

Большая часть Северной авеню замусорена и заброшена – c причалами в различных стадиях разрушения и складами, построенными в функциональных целях, а не для того, чтобы они радовали глаз. В дополнение к Четвертому пирсу построили несколько ресторанов, но прежде чем вы доберетесь до ближайшего– "Джиммидз Харборсайд", – наткнетесь на рыбную пристань.

В конце причала находилось здание, называемое Новоанглийской рыбной биржей: вход только для членов команд и капитанов. Оно замыкало длинный двор, создавая тупик в конце причала и скрывая из вида залив.

Мы с Хоуком стояли возле входа на пристань, внимательно оглядывая ее.

– На их месте я бы подкатил на катере, – сказал я.

Хоук кивнул. Он преспокойно осматривался, словно ничего не происходило.

– Оставил бы его за Рыбной биржей, да?

– Ага.

– Итак, они выберутся, убьют нас, вскочат в катер и уплывут, прежде чем мы упадем на пристань.

– Если смогут достать катер.

– Костиган сможет достать катер, – уверил его я.

Хоук снова кивнул. Взгляд его скользил по крышам домов, тех, что были к нам поближе.

– А плыть им придется всего лишь до следующего причала. Там они вылезут из катера, сядут в машину, и им останется лишь ретироваться.

– Экий ты фантазер, – восхитился я.

– Всегда таким был, – сказал Хоук.

– О'кей. У нас в запасе полчаса. Давай-ка сходим на следующую пристань и произведем рекогносцировку.

– Рекогносцировку? – переспросил Хоук.

– Если ты имеешь право сказать "ретироваться", я могу говорить "рекогносцировка".

– Верно, – согласился Хоук.

Мы прошли через автостоянку перед рыбной пристанью до находящегося примерно ярдах в ста причала Содружества Наций и стоящего на нем пакгауза, который совсем недавно был чем-то вроде выставочного зала, а теперь перестраивался в компьютерный центр. В конце причала мы заглянули в окна и осмотрели самый конец рыбного пирса, ранее скрытый от нас зданием биржи. Там роилась куча белых чаек с серыми крыльями и несколько коричневых, окрасом напоминающих воробьев.

– Думаешь, им известно, как мы выглядим? – спросил Хоук.

– Описания, видимо, имеются. Или даже фотографии. Милл-Ривер у Костигана в кармане, а в Милл-Ривер наших снимков – навалом.

– Или же у них есть приказ застрелить любого негра-красавца, шатающегося с уродливым белым бродягой.

– Ну, тогда нам ничего не грозит, – сказал я.

Мимо нас потихоньку проплыла моторка в стиле артдеко, с открытой рубкой, и подрулила к рыбацкому причалу. Новая, с острыми обводами и окрашенными под металл бортами с красной каймой. В ней сидело четверо мужчин. Тот, кто стоял за штурвалом, был в белой капитанской фуражке. Остальные трое оказались азиатами в обыкновенных черных брюках с такими же простецкими футболками.

Парень в белой фуражке аккуратно подвел лодку к крао причала, что был восемью футами ниже поверхности пристани, и привязал ее к проржавленной металлической лестнице, доходящей почти до самой воды. Трое азиатов стремительно поднялись по ней: со стороны могло показаться, что они даже не коснулись ее руками. Один встал в центре причала, вертя головой во все стороны, двое других устроились в противоположных концах биржи. У того, кто стоял в центре, была синяя спортивная сумка.

Парень в лодке прислонился задом к штурвалу и, сложив на груди руки, оглядывал открытое море. Я взглянул на часы. Они прибыли на пятнадцать минут раньше намеченного времени.

– Месть ниндзя, – сказал Хоук.

– Кто-то кому-то делает одолжение, – предположил я. – Видимо, кто-то был в свое время должен Костигану.

– Может быть, Костигану должны все в мире, – сказал Хоук.

– Включая и нас. Как ты думаешь, что у этого в сумке?

– Современные принадлежности для кунфу, – догадался Хоук. – Сильно смахивающие на автоматы "узи".

– Или на обрез, – высказал предположение я. – Брюс Ли, где же ты? Ты нам так нужен.

– Лодку можно использовать.

– Ты плавать умеешь? – спросил я.

Хоук взглянул на грязную воду залива и уточнил:

– В этом?

Я кивнул.

– Это все равно что в канализацию лезть, – поморщился Хоук.

Я опять кивнул. Хоук покачал головой.

– Правду говорят о вас, чертях голубоглазых, – сказал он.

– Мы не станем переплывать все пространство, – убедил его я. Спрыгнем с причала и вдоль него проберемся к лодке.

Хоук ничего не ответил.

Мы вышли из-за здания и направились к рыбацкому причалу. Со стороны Бостона был пришвартован большой рыболовецкий траулер.

Мы перескочили на него. Я снял блейзер, рубашку и ботинки. Проверил, надежно ли пристегнута кобура, У Хоука она находилась под мышкой. Он снял ее, укрепил заново на голое тело и взглянул на воду.

– По крайней мере акул здесь нет, – сказал он. – Они давным-давно вымерли из-за этой грязищи.

Мы оставили одежду на траулере и опустились в холодную мерзкую воду. Загребая, мы проплыли вдоль корпуса судна к корме и стали двигаться вдоль причала, придерживаясь за грубые камни и прижимаясь к ним как можно плотнее. Придал возвышался в десяти футах над нами. Где-то наверху играло радио, и я услышал голос Вилли Нельсона. Мы плыли в настоящей помойке. Я старался не смотреть по сторонам. Не хотел даже знать, во что мы такое влипли. Вода была холодной и черной. Тут и там на камнях виднелись ракушки. Их было немного, и они, вероятно, остались здесь с незапамятных времен. Сейчас в такой воде вряд ли что-нибудь способно жить. Время от времени я поскальзывался на покрытых водорослями камнях.

Хоук очень тихо сказал:

– Может быть, это обломки кораблекрушения?

Показался еще один траулер, поменьше первого. Мы не рискнули проплыть между ними, потому что пространство было слишком узким и случайная волна могла сдвинуть корабли и смять нас в лепешку.

Добравшись до конца пирса, мы замерли. Хоук держался за моей спиной. Я потихоньку заглянул за угол. В пяти футах от меня мирно покачивалась корма моторки. Я взглянул вверх. Азиатов видно не было. Из лодки торчала лишь белая яхтсменская фуражка.

Я повернул голову и приблизил губы к уху Хоука:

– Берешь на себя капитана, а я поднимусь по лестнице.

Хоук кивнул. Над поверхностью воды виднелись только его голова, рука и часть плеча. Мы завернули за пирс. Три серо-белые чайки плавали на воде рядом с моторкой. На нас они взглянули, как мне показалось, с некоторым раздражением.

Я прижался к причалу и схватился за нижнюю ступеньку ржавой лестницы. Хоук двинулся к лодке. Проводив его взглядом, я вытащил пистолет и, держа его в правой руке, поднялся наверх.

Человек возле правого угла здания биржи увидел, как мои голова и плечи поднялись над поверхностью причала, и быстро сунул руку под рубашку.

Я выстрелил, и он, сломавшись пополам, свалился на землю. Двое других повернулись ко мне.

– Не двигаться, – сказал я, вложив в эту фразу как можно больше искренности.

Мой 357-й по короткой дуге двигался между обоими азиатами. Ближайший ко мне человек держал руку в спортивной сумке. Я внезапно почувствовал, как лестница подо мной затряслась, и вылез на пирс, держа азиатов на мушке. Человек, свалившийся на землю после моего выстрела, лежал, подтянув колени к груди. От боли он стонал. Уголком левого глаза я заметил какоето движение.

– Это я, командир, – сказал Хоук.

– Я так и подумал, – отозвался я.

Хоук подошел к человеку со спортивной сумкой. Левой рукой он взял его за волосы, правой – за кисть руки и медленно потащил ее из сумки.

Вытаскивая ее, он сказал:

– Если в ней что-нибудь окажется, ты мертвец.

Рука вынырнула пустой. Хоук пинком отправил сумку ко мне. Потом быстро обшарил человека с головы до ног, вытащил из кармана брюк большой метательный нож и отошел в сторону.

Затем повернулся ко второму, застывшему возле биржи. Указал на него.

– Ты, – сказал Хоук. – Подойди. Руки положи на затылок.

Человек взглянул на Хоука, легонько покачал головой и пожал плечами.

Тогда Хоук большим пальцем указал на нас, а затем положил руки себе на голову. Человек кивнул, сцепил пальцы на затылке и пошел к нам. Я держал его на мушке. Приблизившись к Хоуку, он ударил его каратэшным приемом с -такой быстротой, что ногу практически было невозможно заметить. Хоук отклонился назад, и удар прошел мимо. Человек приземлился и, едва коснувшись земли, выполнил еще один прием, изогнувшись, как пружина.

Хоук поймал его.

Он схватил ногу за лодыжку, а левой рукой подцепил азиата за футболку. Секунду он держал его на уровне глаз, а затем, развернувшись, швырнул в залив.

Человек со спортивной сумкой пробормотал:

– Господи Боже.

– Ага, – сказал я. – Вот именно.

Потом сунул пистолет обратно в кобуру и взялся за ручки спортивной сумки. На ней белыми буквами было написано: "Найк".

Каратист приводнился в грязной воде залива и поплыл к моторке, дрейфующей в двадцати ярдах от берега. Капитан лежал на рубке лицом вниз. Я снял кобуру и сунул ее в сумку.

– Бери этого с собой, – сказал я. – Проведи его кружным путем. Встретимся у машины.

Держа сумку, я пустился по правой стороне пирса. Внезапно из-за угла вынырнул портовый полицейский в бейсбольной кепке. За его спиной шли два рыбака.

– Офицер! – закричал я. – Скорее! Там человека застрелили!

Коп кинулся бежать: одна рука покоилась на застегнутой кобуре, во второй он держал переносную рацию. На бегу он что-то пробормотал в микрофон.

– Я видел его, – сказал я. – Он там, за углом.

– Оставайтесь здесь, – велел коп. – Я должен буду вас допросить.

Он умчался прочь. Рыбаки за ним. – Слушаюсь, сэр, – сказал я.

Перескочив через ограду и пройдя несколько десятков ярдов, я вышел на автостоянку. Люди изумленно глазели на меня: без рубашки, в сочившихся водой джинсах, я выглядел крайне колоритно. Хоук с азиатом сидели на заднем сиденье автомобиля. -Я прыгнул за руль и вывел машину с парковки. Проезжая по Северной авеню, мы увидели "скорую" с мигающими огнями, следом за которой мчались две полицейские машины.

– Жуткие вещи творятся на рыбном причале, – сказал я.

– Что там, в сумке? – спросил Хоук.

Моя рука нырнула в сумку, лежащую рядом со мной, и вынырнула с модифицированным дробовиком. Приклада у него не было, точно так же как и стволов, аккуратно отпиленных.

– Непостижимо, – вздохнул Хоук.

43

Я БОСИКОМ ВЕЛ МАШИНУ ПО СТОРРОУ-ДРАЙВ, К ШОССЕ Солджерз-Филд. Припарковался на стоянке недалеко от "Ченнел-4". Потом развернулся, положив руку на спинку сиденья, и улыбнулся азиату:

– Как тебя зовут?

– Лу, – сказал он, – Ричи Лу.

– Китаец?

–Да.

– Откуда?

– Отсюда, – сказал Ричи. – Остальные два кули из Тайваня. Были.

– Почему же. Может, они до сих пор есть.

Ричи пожал плечами и сказал:

– Одному из них вы попали в живот.

Я кивнул.

Мы посидели молча. Возле реки тренькали велосипеды. Напротив нас по аллее носились бегуны. Белый пароход двигался вверх по реке.

Я взглянул на Ричи Лу. Он слегка кивнул, словно и не переставал говорить.

– О вас мне ничего не известно, – сказал он. – Я работаю на здешнего человека, а он работает с человеком из Гонконга, и тот задолжал ему услугу. Человек из Гонконга прислал двух своих людей, с которыми я встретился. По-английски они не говорят. Мы должны были вас убить. Я, по идее, должен был привести их, показать и объяснить, что к чему, и прикрыть тылы, они срлать остальную работу.

– На кого ты работаешь? – спросил я.

Ричи Лу покачал головой:

– Это вам ничего не даст. Вам хочется узнать, кто хочет вас убить. Но цепочка чересчур сложна. Человеку, на которого я работаю, это не известно.

– Я хочу знать, кто добивается нашей смерти, – сказал я. – И хочу знать, как его найти.

– Ответ тот же, – покачал головой Ричи. – Это вам ничего не даст.

– Скажи, на кого работаешь, – предложил я. – Для почина.

Ричи покачал головой:

– Не могу. Я скажу, и мне конец. Может быть, вы меня убьете, если я этого не сделаю. Но если я все же это сделаю, моя смерть будет очень долгой.

Снова молчание. За нашими спинами монотонно гудела Солджерз-Филд-роуд. Недалеко от берега реки двое ребят играли в летающую тарелку с золотистым ретривером: собака рвалась следом за диском, и иногда ей удавалось его поймать. В воздухе.

– Вылезай, – сказал я.

Ричи Лу вылез из машины.

– Закрой дверь.

Он закрыл. Я завел мотор, развернулся и уехал.

44

Мы НАХОДИЛИСЬ В ДВУХ СМЕЖНЫХ КОМНАТАХ "ХОЛИДЭЙ инн" на Блоссом-стрит, позади "Мэсс дженерал хоспитал". Белсон сидел в кресле, положив ноги на кровать, и смотрел мультик про Попайя-морячка, когда Сьюзен впустила нас в номер. При виде двух полуголых и промокших мужчин ее брови поползли вверх.

– Вам ничего не сказали у стойки портье? – спросила она.

– Мы не стали останавливаться и прошли прямо наверх, – сказал я. Квирк сообщил нам номер комнаты.

Из соседней спальни вышла Рейчел Уоллес.

– Удалось что-нибудь узнать? – спросила она.

– Только то, что в Бостонском заливе плавать не стоит, – ответил я.

– Ловушка? – сказала Сьюзен.

–Да.

– С вами все в порядке?

–Да.

– Мы собрали .и ваши вещи тоже, – доложила Сьюзен.

– Ты предлагаешь нам переодеться?

– И принять душ, – сказала Сьюзен. – От тебя воняет, как от рыбы.

Хоук достал из спортивной сумки два пистолета и обрез. Попай наконец закинул Плуто в безвоздушное пространство, и Белсон оглянулся на нас.

– Неужели я вижу незаконно модифицированное оружие? – произнес он.

– Нет, – сказал Хоук.

– Я так и думал, что ошибся. – Белсон встал. – Ребята, вы покамест справитесь сами?

– А кто, кроме тебя и Квирка, знает о нашем местонахождении?

– Никто.

– Давай это так и оставим, – сказал я.

– А что мне доложить Айвзу?

– Что ничего не знаешь.

– Солгать? – удивился Белсон. – Представителю федерального управления?

– Да, – кивнул я.

– С удовольствием, – сказал Белсон.

– Скажи Айвзу, что я ему позвоню.

Белсон кивнул.

– Лучше вам почистить свои стволы, – сказал он. – Соленая вода не улучшит их состояния.

Он взял ладонь Сьюзен и пожал ее. Она поцеловала его в щеку. Белсон сказал:

– Мисс Уоллес.

Рейчел Уоллес откликнулась:

– Благодарю вас, сержант.

И Белсон вышел.

Мы с Хоуком приняли душ и надели чистое белье. Затем я позвонил Айвзу.

– Где вы, черт подери, находитесь? – спросил он.

– В Шангри-Ла, – сказал я. – В вашей организации у кого-то очень длинный язык.

– Это невозможно, – возмутился Айвз.

– Некие люди знали, где мы находимся, знали, что мы можем охотиться за Костиганом, знали телефонный номер убежища.

– Может быть, дева кому-то звонила, – предположил Айвз.

– Ее зовут миссис Силверман, – сказал я. – Если ты еще раз назовешь ее девой, я отправлю тебя в больницу. И если еще раз услышу в свой адрес имечко Лохинвар. Какой-то засранец в вашей поганой организации у Косигана на крючке.

– Твои угрозы меня не пугают, – сказал Айвз. – К тому же я не в состоянии вести операцию, если не знаю местонахождения своих агентов.

– Мои угрозы вполне серьезны, и тебе придется вести операцию без знания местонахождения агентов. Мы найдем Костигана и убьем его, как и договаривались. Но найдем его сами, и ты не узнаешь, где мы находимся. Потому что тебе, быть может, очень захочется поведать об этом всему миру в сводке новостей.

Я повесил трубку.

Хоук переломил оба "магнума-357" и теперь смазывал их маслом для грудных младенцев.

– Айвз явно не обрадовался тому факту, что мы ушли в подполье, сказал он.

– Думаю, ты прав, – откликнулся я.

– Он нам нужен, чтобы снять обвинения по Калифорнии, – сказал Хоук.

– Мы сделаем то, что он просит. Айвз слишком глубоко завяз, чтобы выходить из игры.

– Потому что мы можем на него настучать?

–Да.

Хоук кивнул:

– Так что теперь мы. сами по себе.

– Что само по себе лучше, – сказал я.

Рейчел Уоллес сидела на постели с открытым портфелем в ногах.

– Может быть, начнем с того, – сказала она, – что получше познакомимся с нашим подопечным?

– – А нельзя ли во время ознакомления поесть и попить? – предложил я.

– Конечно можно.

Я заказал сэндвичи и пиво в номер. Когда официант пришел, Хоук, вновь зарядив прочищенный и готовый к бою "магнум-357", встал в проеме внешней спальни. Я заплатил наличными по счету, и юноша удалился.