Текст книги "На живца"

Автор книги: Б Паркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Вокруг нас собралась целая толпа, и я услышал, как кто-то зовет полицию. Раздавались возгласы ужаса и испуганные крики на разных языках. Закари, сделав несколько шагов назад, отступил к стене. Я находился слева, а Хоук – справа от него. Дыхание Закари было прерывистым, на лице выступил пот. Краем глаза я заметил, что Хоук начал пританцовывать, как боксер – ни о чем хорошем это не говорило. Под правым глазом у Хоука разливался огромный синяк. Его лицо блестело от пота, но он улыбался. Дыхание было на удивление спокойное, а руки двигались на уровне груди, как это принято у боксеров. Чуть слышно он насвистывал песенку "Не делай ничего, пока не получишь от меня весточку".

Закари посмотрел сначала на меня, потом на Хоука. Я осознал, что нахожусь в той же позиции, что и Хоук. Закари снова оглянулся на Хоука. На меня. На Хоука. Время играло нам на руку. Если мы продержим его еще немного, к нам на подмогу подоспеют полицейские с оружием, и он понимал это. Он снова взглянул на меня. Потом глубоко вздохнул.

– Хоук, – сказал я. И тут Закари рванулся вперед. Хоук и я бросились на него и отскочили, Хоук – ударившись о правое плечо, я – о левое бедро. Я старался попасть как можно ниже, но он на этот раз оказался быстрее, чем я ожидал. Окружавшая нас толпа брызнула врассыпную, как стая голубей, разлетающаяся в стороны, когда Закари ринулся сквозь них, пробивая себе путь к проходу. Я почувствовал на губах соленый вкус крови, а когда поднялся, то увидел, что лицо Хоука тоже в крови.

Мы бросились вслед за Закари. Он несся прыжками впереди нас. Хоук крикнул на ходу:

– Предположим, мы его догоним, а что потом?

– Миндальничать больше не будем, – ответил я. Губы мои начали распухать, и мне было трудно говорить. Мы уже вырвались со стадиона, оставив позади двух недоуменных билетеров, и теперь неслись по внешней террасе, которая вела в зону, где располагались пункты питания и торговые точки.

В конце террасы была лестница, и Закари запрыгал по ней через две ступеньки. Он был довольно быстр и ловок для парня таких размеров. Спустившись, он резко свернул налево, направившись к зданию для водных видов спорта. Я схватился рукой за поручень и, перемахнув через стенку, приземлился с двухметровой высоты прямо на Закари. Мой вес свалил его носом вперед, и мы вместе растянулись на асфальте. При падении я одной рукой зацепился за его шею, но он перекатился через меня и оказался сверху. В этот момент из-за угла вырвался Хоук и нанес ему удар ногой в висок, однако Закари это не остановило. Он вскочил на ноги и побежал. Хоук успел нанести удар ребром правой ладони и попал ему по шее, но Закари сбил Хоука и, перескочив через него, помчался прочь. Хоук и я, сидя на земле, посмотрели друг на друга.

– Можешь подтереть свои красные усы, – сказал я.

– Пускай бежит, – процедил Хоук, – ему не спрятаться.

И мы последовали за ним. За бассейном Закари, повернув направо, стал подниматься по пологому холму к парку, который раскинулся с другой стороны спортивного комплекса.

– Холм его доконает, – бросил я Хоуку.

– Мне этот чертов холм тоже не доставит особого наслаждения, – заметил Хоук. Но его дыхание было по-прежнему ровным и легким, двигался он как будто на пружинах.

– Сто двадцать килограммов живого веса не выдержат бега в гору. Когда мы его догоним, он выдохнется.

Впереди нас тряслась туша Закари. Даже с расстояния пятидесяти ярдов мы видели, как пот огромными кляксами расплывается на его полосатой майке. Я тоже взмок, однако на моей одежде расплывался не только пот, но и кровь. Это, должно быть, из разбитой губы. Взглянул на бегу на Хоука. Нижняя часть его лица тоже залита кровью, на одежде – пятна. Подбитый глаз стал заплывать.

Расстояние между нами понемногу уменьшалось. Годы тренировок и пробежек не пропали для меня даром: три, четыре, пять миль, – вот они все, родимые, со мной. Ноги бежали легко, дыхание пришло в норму, потек пот, как бы говоря: "Все нормально, все как обычно". Людей вокруг было немного. Те, которые нам попадались, не обращали на нас особого внимания. Наше преследование стало походить на бег в состоянии гипноза. Четкий ритм ног, одновременное движение рук. Причем Хоук бежал почти бесшумно, продвигаясь вверх по холму длинными шагами. У вершины мы почти нагнали Закари, а на самом верху он и сам остановился, его грудь вздымалась, дыхание приступами вырывалось из горла, по которому съездил Хоук, пот заливал глаза. Чуть впереди и чуть выше он стоял и ждал. За спиной Закари сияло солнце, на фоне которого скалой выделялась его огромная высокая фигура. Он напоминал зверя, поднявшегося на задние лапы. Мы обложили его.

Глава 28

Мы с Хоуком замедлили ход и остановились примерно в полутора метрах от Закари. Двое спортсменов, мужчина и женщина, которые бегали по дорожке, тоже встали, глядя на нас.

Хоук приблизился к Закари справа. Я сделал несколько шагов слева. Он обернулся. Хоук придвинулся еще. Закари отреагировал на движение Хоука, а я сделал отвлекающий рывок. Закари издал какой-то хрюкающий звук. Возможно, он хотел что-то сказать. Раздалось какое-то бульканье. Он дернулся в мою сторону, а тем временем Хоук рванулся к нему и снова ударил его по горлу.

Закари захрипел и замахнулся на Хоука. Но тот увернулся, а я нырнул под руку Закари и принялся молотить его: левой-правой, левой-правой. Это было похоже на тренировочный бой с грушей. Он снова захрипел и сдавил меня руками. В это время Хоук, оказавшийся сзади, наносил ему удары по почкам, но великан словно ничего не чувствовал. Закари сдавил меня еще сильнее. Он намеревался разделаться со мной, а потом взяться за Хоука. Я вцепился обеими руками ему в шею, где начинался подбородок. Его объятия были столь сильны, что у меня поплыли круги перед глазами. Я уперся кулаками ему в подбородок, напряг спину и начал медленно отжимать его голову назад. Хоук обошел Закари сзади и попытался оторвать его руки от моего тела. Кольцо разорвалось, и я выбрался на свободу.

Хоук нанес ему серию комбинированных ударов: слева, справа, прямой в подбородок. Но они только заставили Закари отшатнуться назад и в сторону, больше ничего. Хоук отступил, потряхивая правой рукой. При этом Закари достал его правой и свалил с ног.

Я двинул Закари в пах. Великан успел чуть повернуться, но я-таки дотянулся до него, и он рыкнул от боли. Хоук отполз в сторону и поднялся на ноги. Он был весь в крови, впрочем, Закари тоже. У нас у всех теперь текла кровь, и мы мазали ею друг друга. Закари тяжело дышал. У него, кажется, возникли проблемы с горлом, ведь Хоук достаточно сильно задел его ребром ладони. Вдалеке слышалась сирена, но никто не знал, где мы находимся.

Хоук, подпрыгивая, кружил вокруг Закари. "Черномазый", – прохрипел тот и плюнул в Хоука. Я обходил великана с другой стороны. Круги сужались. Наконец я прыгнул на него сзади, пытаясь захватить его шею из-под плеча. Однако он был слишком велик и очень силен, а потому мне не удалось зажать его в смертельном захвате, но Хоук уже оправился и нанес ему еще пару ударов по горлу. Закари застонал от боли.

Я по-прежнему висел на спине у великана. Мы были скользкими от пота и крови, от нас воняло усталостью. Одной рукой я зацепился за подбородок Закари, но тщетно. Закари удалось завести руку за спину и ухватить меня за рубашку. Хоук молотил его по шее. Кажется, мы все же пробили оборону. Я чувствовал, как сотрясается его тело, а хрип становился все более жутким. Похоже, наступал переломный момент.

Одной рукой он приподнял меня, а другой ухватил за бедро и швырнул в Хоука. Мы оба покатились по земле, а Закари набросился на нас, нанося удары. Он попал мне ногой по ребрам, и я увидел небо в алмазах. Потом мне удалось встать, за мной поднялся Хоук, и мы снова стали ходить кругами. Грудь Закари тяжело вздымалась, когда он втягивал воздух. Перед моими глазами плыло теплое марево, которое исходило от наших разгоряченных тел. Хоук выплюнул выбитый зуб. Сирена зазвучала громче.

– Мы не успеем сделать его. Скоро здесь будет полиция, – сказал Хоук.

– Знаю, – ответил я и опять двинулся к Закари. Он ударил меня с размаха, но удар не прошел. Он выдыхался. Ему было трудно дышать. Я поднырнул под его руку и съездил в живот. Он развернулся в мою сторону, но кулак опять пролетел мимо, зато Хоук врезал ему по почкам. Точный, мастерский удар. Закари зарычал. Он развернулся в сторону Хоука, но уже как-то медленно, с трудом, – это напоминало последнее усилие ломающейся машины.

Я ударил его сзади в ухо – не по-боксерски, а размахнувшись со всей силы, вложив в удар вес всех своих девяноста килограммов. Мы сломали его, и мне хотелось закончить дело. Он зашатался, развернувшись слегка назад. Хоук ударил его точно так же, как и я, размахнувшись, как размахиваются косари, и Закари опять пошатнулся. Подойдя поближе, я провел несколько ударов в солнечное сплетение, а Хоук добавил сзади сначала левым локтем, потом предплечьем по шее нашего противника. Впрочем, у Закари хватило сил развернуться и, двинув рукой как дубиной, свалить Хоука.

Потом он повернулся ко мне. Я пару раз врезал ему в нос, но он ухватил меня левой рукой за ворот рубашки, а правой начал молотить. Я прикрылся, втянув голову в плечи насколько смог, и выставил локти, защищая тело. Это мне мало помогло. Я услышал хруст в левом предплечье. Боли не было, только щелчок. Я понял, что сломана кость.

Что было сил я двинул Закари в челюсть правым кулаком, потом добавил предплечьем и локтем по подбородку. Он клацнул зубами. Затем Хоук врезал Закари в спину ногой. Тот откинулся назад, повернулся, и Хоук довесил ему удар справа в челюсть. Закари отпустил меня, его колени подкосились, и он упал лицом на землю. Я уступил ему место, отскочив в сторону.

Хоук стоял над поверженным Закари, слегка покачиваясь. Его лицо, грудь, руки покрылись коркой из крови, пота и земли. Верхняя губа была настолько рассечена, что виднелась розовая мякоть десны. Правый глаз ничего не видел. Солнцезащитные очки исчезли, рубашка порвалась. Одного рукава вообще не было. Однако нижняя губа подергивалась, и я понял, что он старается улыбнуться. Хоук посмотрел под ноги и попытался плюнуть на Закари. Вместо слюны была только кровь.

– Вот козел, – сказал тогда он.

Моя левая рука как-то странно вывернулась около запястья. Боли еще не ощущалось, но ладонь болталась и дергалась совершенно непроизвольно, и я знал, что болеть это будет на все сто. Рубашка разодрана в клочья. Вся грудь забрызгана кровью. Как мне показалось, нос у меня тоже был сломан. Это случилось уже в шестой раз.

Шатаясь, я двинулся к Хоуку. Нас обоих мотало из стороны в сторону.

Машина монреальской полиции с включенной сиреной и мигалкой подкатила к нам. Несколько человек, указывая в нашу сторону, бежали к остановившейся машине. Из нее выскочили двое полицейских с оружием наготове.

Хоук обратился ко мне:

– Дружище, тебе нужны эти засранцы?

Я поднял правую руку ладонью вверх. Она дрожала. Хоук хлопнул своей пятерней по моей ладони. Пожать друг другу руки у нас не было сил. Мы просто сцепились пальцами, качаясь как под сильным ветром, а у нас под ногами валялся недвижимый Закари.

– На какой хрен нам нужны эти помощнички, а? – снова сказал Хоук голос его хрипел. Из этого я понял, что он смеется. Мне тоже стало смешно. Двое монреальских полицейских стояли с поднятыми пистолетами и смотрели на нас. Дверь машины была открыта. Из-за холма показалась еще одна машина.

– Кес ке се? – спросил один из полицейских. Что происходит, то есть.

– Же парль англэ, – выдавил я пополам с кровью. Одновременно я пытался отдышаться и хохотал. – Же суи американ, мон жандарм.

Смех Хоука перешел почти в истерику.

– Какого черта, что здесь происходит? – не понял полицейский.

– Мы только что завоевали первое место и золотые медали в уличной потасовке, – сквозь смех простонал Хоук.

Это было самое остроумное, что я когда-либо слышал, или мне так показалось в тот момент. И мы оба истерически хохотали, пока нас грузили в полицейскую машину и везли в больницу.

Глава 29

Мне наложили гипс на предплечье. Вправили нос, после чего меня отмыли и оставили в больнице, а рядом уложили Хоука. Нас не арестовали, но всю ночь у дверей нашей палаты дежурил полицейский. Теперь моя рука невыносимо болела, и мне сделали укол. Весь остаток дня и ночь я проспал. Когда же проснулся, рядом со мной оказался представитель полицейского управления Канады. Хоук уже сидел на кровати и читал "Монреаль стар". Он потягивал сок из большой пластиковой чашки через соломинку, которая торчала в уголке рта. Опухоль вокруг глаза немного спала, и он кое-что им видел. Но вот губу у него разнесло, я заметил наложенные швы.

– Моя фамилия Морган, – сообщил мне представитель полиции и показал свой значок. – Мы бы хотели услышать от вас, что произошло.

Хоук с трудом сказал:

– Пауль мертв. Кэти застрелила его из его же винтовки, когда он собирался смыться.

– Смыться? – переспросил я.

Хоук подтвердил:

– Да.

– Где она сейчас?

– Она сейчас находится у нас, – ответил капитан Морган.

– А Закари? – спросил я.

– Он жив, – пояснил Морган. – Мы его разыскивали. Он значится в наших досье.

– Кто бы сомневался, – отозвался я. Попытался пошевелиться в кровати. Все болело. Я был весь – сплошная боль. Мою левую руку от запястья до локтя охватывал гипс. Рука под ним горела. Поперек носа была нашлепка, которая закрывала ноздри.

– Вообще-то, когда открылись игры, мы подняли все досье известных террористов. Закари нам хорошо знаком. Его разыскивают в нескольких странах. Какие у вас с ним дела?

– Мы пытались предотвратить убийство золотых медалистов. Его готовили он и Пауль.

Морган был человеком средних лет, сильным на вид, с густыми светлыми волосами и такими же усами. Его подбородок несколько выдавался вперед, из-за чего губы прятались под усами. Он носил пенсне. В наши дни это большая редкость. Директор начальной школы, где я когда-то учился, носил такое же пенсне.

– Мы это уже выяснили при допросе свидетелей и из показаний Кэти. Как оказалось, это ее не настоящее имя.

– Я догадывался. Настоящего я не знаю.

Морган посмотрел на Хоука:

– А вы?

Хоук промычал:

– Не знаю.

Морган снова взглянул на меня.

– Итак, ружье с оптическим прицелом, метка на стене – это все вещественные доказательства. Мы понимаем, каков был их план. Но нас больше интересует, откуда вам стало известно о месте и времени террористического акта? На поле боя было обнаружено довольно много оружия.

Кажется, каждый из вас готовился к этому мероприятию. Револьвер "смит-и-вессон" тридцать восьмого калибра, он принадлежит вам, мистер Спенсер. У вас есть на него разрешение. Там же обнаружен обрез – оружие, запрещенное в Канаде, на которое, к тому же, нет разрешения, но кобура от которого обнаружена у вашего приятеля.

Хоук посмотрел на потолок и пожал плечами. Я промолчал.

– Другое оружие, – продолжал Морган, – несомненно принадлежало Паулю и Закари.

– Да, – тут же отозвался я.

– Нечего ходить вокруг да около, – осадил меня Морган. – Вы ведь не туристы. Спенсер, я уже все про вас выяснил. В вашем бумажнике я обнаружил карточку частного детектива. Мы позвонили в Бостон и навели о вас справки. Этот джентльмен, – он кивнул в сторону Хоука, – известен под именем Хоук. Бостонская полиция сообщила, что человек с таким именем часто помогает вам в работе. Нам дали его описание, назвав при этом костоломом. Так что Закари брали не туристы, это точно. Давайте, рассказывайте. Я хочу услышать все от вас самих.

– Я хочу сделать звонок, – сообщил я.

– Спенсер, это не полицейский сериал, – заметил Морган.

Однако я настаивал:

– Я хочу позвонить своему заказчику. Он имеет право сохранить анонимность, и я должен испросить у него разрешения на то, чтобы нарушить ее. Если я вообще захочу что-либо рассказать вам.

Морган кивнул головой в сторону телефона на прикроватной тумбочке. Я позвонил Кэроллу. Он был на месте. У меня появилось такое чувство, что он вообще никогда не уходит со службы. Всегда на страже интересов Диксона.

– Это Спенсер, – представился я. – Не упоминайте имени моего клиента, да и своего тоже, но я закончил дело, о котором мы договаривались. О нем стало известно полиции, и они хотят задать кое-какие вопросы.

– Я думаю, наш клиент на это не согласится. Какой ваш адрес в Монреале? – тут же отреагировал Кэролл.

– Я сейчас в госпитале. – Я прочитал ему номер, указанный на телефонном аппарате.

– У вас серьезное ранение?

– Нет, надеюсь, сегодня отсюда выйду.

– Я перезвоню нашему клиенту. Потом свяжусь с вами.

Я положил трубку.

– Не хочу искать неприятностей на свою задницу, – обратился я к Моргану. – Дайте мне несколько часов, чтобы я смог переговорить со своим клиентом. Прогуляйтесь пока, пообедайте, потом приходите. Мы ведь кое-что для вас сделали. Спасли от большой неприятности.

Морган согласился.

– Я знаю. Мы к вам хорошо относимся, – заявил он. – Вы же работали в полиции. Иначе бы мы не пошли вам навстречу.

– Хау. Спенсер все сказал, – со своей кровати отозвался Хоук.

– Вот именно, – кивнул я. – Дайте нам некоторое время, чтобы переговорить с клиентом.

Морган снова кивнул.

– Да, конечно. Я вернусь до обеда.

Он улыбнулся.

– Если вам что-нибудь понадобится, то тут рядом наш офицер.

– На нем, надеюсь, яркий красный мундир? – спросил Хоук.

– Это только для особо торжественных случаев, – объяснил Морган. Только для королевы. Но не для вас.

Он ушел.

– Ты действительно думаешь, что она застрелила Пауля при попытке к бегству? – обратился я к Хоуку.

– Конечно, нет, – ответил он. – По-моему, когда мы кинулись вслед за Закари, она подняла винтовку и выстрелила.

– Да, я тоже так думаю.

– Вряд ли им удастся вытрясти из нее что-нибудь. Морган не дурак, но у него нет никаких доказательств, что все произошло совсем не так, как она рассказывает. Все свидетели наблюдали за нами и нашим любимчиком Заком, когда она сделала это.

– Да, – задумался я, – похоже на то. Через три часа пятнадцать минут дверь распахнулась, и появился сам Хью Диксон, собственной персоной, на своей коляске. Он остановился у моей кровати.

– Не ожидал увидеть вас здесь, – удивился я.

– Это я не ожидал увидеть вас здесь, – парировал он.

– Все не так уж и плохо. Бывали переделки и похуже. – Я рукой указал на соседнюю кровать. – Это Хоук, – представил я. – А это – Хью Диксон.

Хоук ответил:

– Очень приятно.

Диксон только кивнул, не произнося ни слова. В дверях за его спиной стоял восточного вида слуга, который дважды открывал мне двери их дома. Молодые медсестры заглядывали в полуоткрытые двери палаты. Диксон задержал на мне свой взгляд.

– В некотором смысле, – начал он, – все кончилось не лучшим образом. Теперь у меня ничего не осталось.

– Знаю, – ответил я.

– Но это не ваша вина. Вы сделали все, как и обещали. Мои люди проверили. Насколько я понял, последний член группировки сейчас в тюрьме.

Я отрицательно помотал головой.

– Нет. Она не в тюрьме. Я ее упустил.

Хоук взглянул на меня, ничего не сказав. Диксон долго смотрел мне в глаза.

Я переменил тему:

– Как вам удалось так быстро добраться сюда?

– У меня свой самолет, – объяснил Диксон. – Реактивный. Так эта девушка не из их числа?

– Нет, сэр, – сказал я. – Той девчонке удалось скрыться.

Он еще некоторое время ел меня глазами.

– Хорошо. И тем не менее, я заплачу вам всю сумму. – Из внутреннего кармана он достал конверт и протянул мне. Вскрывать его не стал. – Кэролл сейчас в полиции. Я имею кое-какой вес в Канаде.

– Пусть девушку отпустят, – попросил я. Еще один взгляд в мою сторону. Мне казалось, что я чувствую тяжесть этого взгляда. Потом кивок. Всего один.

– Хорошо, – сказал он.

А затем повисла тишина, нарушаемая только скрипом его кресла.

– Кэролл оплатит ваши медицинские счета, – сообщил Диксон.

– Благодарю вас, – сказал я ему.

– Нет, это я благодарю вас, – возразил Диксон. – Вы сделали все, что я хотел. Я горжусь нашим знакомством. – Он протянул руку. Наши руки встретились в рукопожатии. Он подкатил кресло к кровати Хоука и тоже пожал ему руку. Потом обратился к нам обоим: – Вы настоящие мужчины. Если вам понадобится помощь, я окажу ее вам немедленно. – Затем он развернул кресло и покинул палату. Восточный человек закрыл за ним дверь, и мы с Хоуком снова остались одни. Я распечатал конверт. Чек был выписан на пятьдесят тысяч долларов.

Я сообщил Хоуку:

– Он удвоил сумму. Тебе причитается половина.

– Нет. Я возьму только то, о чем мы договаривались, – возразил Хоук.

Мы замолчали.

– Ты хочешь дать этой чокнутой улизнуть? – поинтересовался Хоук.

– Да.

– Придурок сентиментальный. Ты ей ничего не должен.

– Она была моей приманкой. Наживкой, – сказал я. – Не хочу, чтобы ее упекли в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. Может, она останется с тобой.

Хоук посмотрел на меня и ответил:

– Нет.

– Ладно, я только предположил.

– Она неплохо смотрелась бы в тюрьме, – размышлял он, – или в дурдоме.

– Да, наверное. Но я не собираюсь помогать ей ни в том, ни в другом.

– Кто-нибудь это сделает за тебя.

– Да.

– И она может отплатить по заслугам. Опыт у нее есть.

– Да.

– Ты чокнутый. Спенсер. И ты это знаешь. Точно, чокнутый.

– Да.

Глава 30

Стоя на Вестминстерском мосту, мы со Сюзан смотрели, как под нами медленно, поблескивая, течет Темза. Моя левая рука была все еще в гипсе, и я гордо носил классический синий блейзер с четырьмя латунными пуговицами наброшенным на плечи. Я мог просунуть руку, закованную в гипсовую броню, в рукав рубашки, но никак не в рукав пиджака. На Сюзан было белое платье в черный мелкий горошек. Талия схвачена широким белым поясом. На ногах белые лодочки на высоких каблуках. Ее обнаженные руки тронуты загаром, а темные волосы блестели, отражая классические английские сумерки. Перегнувшись через перила моста, мы смотрели в воду. Сегодня я был без пистолета. Я наслаждался запахом ее духов.

– Ах, – сказал я. – Что за удивительный остров эта Британия.

Сюзан повернула ко мне лицо, ее глаза скрывались за непрозрачными стеклами очков. Вокруг рта обозначились легкие морщинки, верные признаки улыбки. Когда она смотрела на меня, они становились четче.

– Мы здесь уже три часа, – напомнила она. – Ты спел "Туманный день в Лондоне", "Песнь соловья на площади Беркли", "Англия раскачивается, как маятник", "Синие птицы на белых скалах Лувра". Ты цитировал Сэмюэля Джонсона, Чосера, Диккенса и Шекспира.

– Верно, – согласился я. – А также изнасиловал тебя прямо в душе.

– Да.

– Где бы ты хотела пообедать?

– Где скажешь, – ответила она.

– Тогда в ресторане телебашни.

– Это уж что-то совсем туристическое.

– А мы и есть туристы.

– Верно. А вон и башня.

– Хочешь пойти пешком?

– Это далеко?

– Да.

– В этих туфлях вряд ли.

– Хорошо. Тогда возьмем такси. Пока у меня есть средства. Не бросай меня, детка, я одену тебя в горностаи.

Я остановил такси взмахом руки. Мы сели, и я назвал адрес.

– Хоук так и не взял ту половину, которую ты ему предложил? – спросила Сюзан. В такси она положила свою ладонь на мое колено. А интересно, будет ли подглядывать водитель, если я попытаюсь изнасиловать ее в такси? Вероятно.

– Так и не взял, – подтвердил я. – Он просто представил мне счет на текущие расходы и взял деньги по договору. Так ему проще сохранять свою независимость. Я же говорил, он человек правил.

– А Кэти?

Я пожал плечами, и пиджак чуть съехал. Сюзан помогла мне вернуть его на место.

– Диксон освободил ее из тюрьмы, и мы никогда ее больше не видели. Она не вернулась в тот дом, который мы снимали. Я ее не встречал.

– Думаю, ты был не прав, что дал ей уйти. Она не из тех людей, кто может разгуливать на свободе.

– Возможно, это и так, – ответил я. – Но тогда она была с нами. Я не смог ее предать. Уж если на то пошло, то и Хоук должен сидеть в тюрьме.

– Верно... И что ты решил?

Я снова хотел дернуть плечами, но вспомнил про пиджак. И не стал этого делать.

– Когда-нибудь, так подсказывает мне мое шестое чувство, когда-нибудь я это исправлю. И сделаю, что смогу.

Она улыбнулась.

– Конечно, – подтвердила Сюз. – А можешь ты многое. Я убедилась в этом в отеле, когда пыталась принять душ. А ведь у тебя одна рука не действовала.

– Я очень сильный, – засмеялся я.

– Для многих эта история закончилась плачевно, – заметила она.

– Да.

– Это омрачает твое настроение?

– Да.

– Этот случай был хуже других?

– Было слишком много крови. Слишком много, – сказал я. – Погибли люди. Некоторые, возможно, получили по заслугам. Но слишком много крови. Я должен избавиться от этого. Должен очиститься.

– Бой с Закари... – протянула она.

– Черт! – воскликнул я. – Ты ничего не пропускаешь!

– Я помню все, что касается тебя, – пояснила она. – Потому что люблю тебя. И хорошо знаю.

– Да. Схватка с Закари. Это было нечто похожее на... на то, как вырывают ядовитое жало. Я думаю, и для Хоука это имело такое же значение. А может, для него это было просто соревнование. Он не любит проигрывать. Не привык.

– Понимаю, – сказала Сюзан. – Иногда я сама себе удивляюсь. Но всегда понимаю, что ты хочешь сказать.

– А сейчас ты понимаешь, что есть еще кое-что?

– Что?

– Ты, – ответил я. – И вспомни душ. Мне так нужна твоя любовь, когда я возвращаюсь откуда-нибудь издалека.

Она погладила мою правую щеку тыльной стороной ладони.

– Да, – сказала она. – И это я тоже знаю.

Такси подкатило к телебашне. Я заплатил по счетчику и отвалил королевские чаевые. Мы, взявшись за руки, направились к лифту. Стоял ранний вечер буднего дня. В зале было почти пусто.

– Туристы, – пробормотала Сюзан. – Самые настоящие туристы.

– Да, – согласился я. – Но здесь можно заказать "Мэтью Роуз", а я выпью "Амстель", и мы будем смотреть вечернюю панораму Лондона. Возьмем утку с вишнями, и я буду цитировать Йейтса.

– А потом, – добавила она, – можно снова принять душ.

– Если я не перегружусь "Амстелем", – засмеялся я. – И не объемся уткой с вишнями.

– В таком случае, – сказала Сюзан, – душ можно принять и утром.