Текст книги "Тегеран – Ялта – Потсдам"

Автор книги: Б. Цыбулевский

Соавторы: Ш. Санакоев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

4—11 февраля 1945 г

9 февраля 1945 г.

Шестое заседание в Ливадийском дворце

Рузвельт предлагает, чтобы Стеттиниус доложил о совещании трех министров иностранных дел.

Стеттиниус заявляет, что от имени министров иностранных дел он хотел бы сделать следующее краткое сообщение о результатах их работы. Министры иностранных дел подробно обсуждали польский вопрос на основе меморандума американской делегации. В этом меморандуме в соответствии с предложением советской делегации был опущен вопрос о Президентском совете. Что касается формулы о создании польского правительства, то было решено продолжить обсуждение этого вопроса и доложить, что три министра иностранных дел пока не достигли соглашения. На совещании министров обсуждался также вопрос о репарациях.

Черчилль говорит, что, может быть, сначала обсудить польский вопрос.

Рузвельт отвечает согласием.

(Излагая свое мнение в отношении меморандума делегации США по вопросу о польском правительстве, советская делегация заявила, что, желая без дальнейших оттяжек выработать общее мнение, она принимает за основу американское предложение, но вносит к нему некоторые поправки. Советская делегация предложила следующую редакцию первой фразы американской формулы о создании польского правительства: «Теперешнее временное польское правительство должно быть реорганизовано на базе более широкого демократизма за счет включения в него демократических деятелей, находящихся в Польше и за границей. Это правительство будет называться национальным временным правительством».

В конце абзаца советская делегация предложила добавить слова: «нефашистские и антифашистские партии», с тем чтобы вся фраза звучала следующим образом: «В этих выборах все нефашистские и антифашистские демократические партии должны иметь право принимать участие и выставлять кандидатов».

Советская делегация считала также необходимым добавить следующую фразу: «Когда польское правительство национального единства будет создано указанным образом, три правительства признают его». Наконец, советская делегация предложила исключить последнюю фразу американского предложения – об обязанности послов трех держав в Варшаве наблюдать и сообщать о выполнении обязательства о проведении свободных выборов – на том основании, что послы трех держав, аккредитованные при польском правительстве, имеют полную возможность наблюдать за тем, что делается в Польше, и что это их прямая обязанность. Советская делегация указала, что с этими поправками она считает американское предложение приемлемым).

Черчилль заявляет, что он рад, что сделан большой шаг к соглашению по польскому вопросу. Но он хотел бы высказать несколько замечаний общего характера, прежде чем продолжится его обсуждение. Черчилль считает, что не следует решать этот вопрос впопыхах. Возможность соглашения уже носится в воздухе, но опасно было бы испортить все излишней торопливостью. Лучше еще немного подумать над предложением советской делегации. Правда, для наших совещаний остается только 48 часов, Черчилль, однако, не хочет погубить дело из-за того, что конференции не хватило 24 часов. Если для достижения решения нужны эти 24 часа, то их необходимо найти. Нельзя забывать одного: если участники совещания разъедутся, не достигнув соглашения по польскому вопросу, то вся конференция будет расцениваться как неудача.

Рузвельт предлагает, чтобы Стеттиниус закончил свой доклад, после чего будет объявлен перерыв на полчаса для изучения предложений советской делегации.

Черчилль еще раз подчеркивает, что участники конференции почти держат в своих руках большой ценности приз. Нельзя допускать, чтобы этот приз разбился из-за излишней торопливости. Надо иметь немножко времени для размышления. Черчилль, однако, не возражает против предложения Рузвельта.

Сталин также принимает предложение Рузвельта.

Стеттиниус, продолжая свой доклад, говорит, что теперь он перейдет к вопросу о репарациях. Американская делегация представила свой проект принципов взимания репараций с Германии. По пунктам 1 и 2 американского проекта имеется единогласие между делегациями.[65]65
  Пункты 1 и 2 американского проекта гласили:
  «1. Репарации должны получаться в первую очередь теми странами, которые вынесли главную тяжесть войны, понесли наибольшие потери и организовали победу над врагом.
  2. Оставляя пока в стороне вопрос об использовании в виде репараций германской рабочей силы, вопрос, который должен быть рассмотрен позднее, репарации натурой должны быть взысканы с Германии в двух следующих формах:
  а) единовременное изъятие в конце войны из национального богатства Германии, находящегося как на территории самой Германии, так и вне ее (оборудование, станки, суда, подвижной состав, германские вложения за границей, акции промышленных, транспортных, судоходных и других предприятий в Германии и т. д.), причем эти изъятия должны быть проведены главным образом с целью военного и экономического разоружения Германии.
  Эти изъятия должны быть закончены в течение двух лет со времени окончания войны.
  б) ежегодные товарные поставки в течение 10 лет после окончания войны».


[Закрыть] По пункту 3 между ними достигнут компромисс, а именно: московская репарационная комиссия положит в основу своей работы общую сумму репараций в порядке единовременных изъятий и ежегодных товарных поставок 20 миллиардов долларов, из которых 50 процентов предназначаются Советскому Союзу.

Иден сделал по этому вопросу оговорку, что он еще не получил указаний из Лондона. Советская делегация заявила, что расчеты по репарациям будут производиться по ценам 1938 г. с увеличением этих цен от 10 до 15 процентов в зависимости от характера объекта.

Далее Стеттиниус касается предстоящей конференции Объединенных Наций. Американская делегация, говорит он, предлагает, чтобы до конференции будущие постоянные члены Совета в дипломатическом порядке провели между собой консультацию об опеке над колониальными и зависимыми народами.

Черчилль (в сильном возбуждении) решительно возражает против обсуждения этого вопроса. Великобритания в течение стольких лет ведет тяжелую борьбу за сохранение в целости Британского Содружества Наций и Британской империи. Он уверен, что эта борьба закончится полным успехом, и, пока британский флаг развевается над территориями британской короны, он не допустит, чтобы хоть какой-либо кусок британской земли попал на аукцион с участием 40 государств. Никогда Британская империя не будет посажена на скамью подсудимых в международном суде по вопросу об «опеке» над несовершеннолетними нациями.

Стеттиниус успокаивает Черчилля, говоря, что речь не идет о Британской империи. Американская делегация желает, чтобы мировая организация в случае необходимости учредила опеку над территориями, которые будут отняты у врага.

Черчилль заявляет, что если речь идет о вражеских территориях, то у него нет возражений. Возможно, что над этими территориями целесообразно учредить опеку.

Стеттиниус добавляет, что на совещании трех министров было признано желательным обсудить вопрос об опеке на конференции Объединенных Наций.

Черчилль настаивает на внесении в текст решения оговорки, что обсуждение вопроса об опеке ни в коем случае не затрагивает территории Британской империи. Обращаясь к Сталину, Черчилль спрашивает: каковы были бы его чувства, если бы международная организация выступила с предложением передать Крым под международный контроль в качестве международного курорта?

Сталин отвечает, что он охотно предоставил бы Крым для конференций трех держав.

Стеттиниус заявляет, что подкомиссия, созданная для разработки вопроса о приглашении на конференцию Объединенных Наций, продолжает работу и сегодня доложит о результатах министрам иностранных дел.

(Далее по предложению Стеттиниуса было решено, чтобы лица, назначенные английской и советской сторонами, подготовили доклад по югославскому вопросу).

Черчилль замечает, что по югославскому вопросу нет значительных разногласий.

Стеттиниус заявляет, что было принято решение ввести в действие соглашение Тито – Шубашич до окончания Крымской конференции, невзирая ни на какие «фантазии короля Петра».

Черчилль говорит, что у британской делегации имеются две весьма ценные поправки к соглашению Тито – Шубашич. Эти поправки переданы русским друзьям. Если участники конференции сочтут поправки целесообразными, то можно будет рекомендовать Шубашичу и Тито их принять.

Сталин замечает, что советская сторона также может сделать свои поправки. Потом британская делегация предложит еще что-нибудь. Вопрос затягивается, а положение в Югославии остается неустойчивым.

Черчилль заявляет, что Тито – диктатор в своей стране. Мы можем обратиться к нему с просьбой принять поправки.

Сталин отвечает, что Тито вовсе не диктатор. Положение в Югославии остается неопределенным.

Иден заявляет, что речь идет не об изменении соглашения Тито – Шубашич. Речь идет лишь о тех двух заверениях, которые Шубашич все равно будет просить у Тито.

Сталин говорит, что поправки, внесенные англичанами, сводятся к тому, чтобы депутаты Скупщины, которые не скомпрометировали себя сотрудничеством с немцами, были включены в Антифашистское вече. Вторая поправка заключается в предложении, чтобы законодательные акты, принятые Антифашистским вече, в дальнейшем получили утверждение Учредительного собрания. По существу советская делегация согласна с этими поправками. Они правильны. Он считает, однако, что из-за них не следует задерживать создание нового правительства.

Иден заявляет, что британское правительство хочет немедленного осуществления соглашения Тито – Шубашич. Потом можно будет предложить Тито принять поправки, о которых идет речь.

Сталин отвечает согласием.

Черчилль также выражает свое согласие.

Иден говорит, что Шубашич должен был выехать из Лондона в Югославию 7 февраля.

Черчилль отмечает, что завтра будут получены сведения, выехал он или нет. Во всяком случае, Шубашич выедет, как только позволит погода.

Сталин заявляет, что до отъезда из Крыма три державы должны рекомендовать немедленно ввести в действие соглашение Тито – Шубашич и создать на основании этого соглашения единое югославское правительство, независимо от тех фантазий, которые имеются в голове у Петра.

Черчилль предлагает внести соответствующий пункт в коммюнике. В данной связи Черчилль спрашивает, имеется ли согласие на то, чтобы предложить Тито вышеупомянутые поправки впоследствии.

Сталин отвечает, что он не делает пустых заявлений. Он всегда держит свое слово.

(После перерыва).

Рузвельт заявляет, что он ближе ознакомился с предложениями советской делегации по польскому вопросу и обменялся мнениями с английской стороной. Ему кажется, что теперь дело сводится лишь к некоторой разнице в словах. Участники конференции близки к соглашению. В этом вопросе действительно достигнут большой прогресс. Однако фраза: «Теперешнее временное польское правительство должно быть реорганизовано на базе более широкого демократизма» – затруднит положение тех правительств, которые признают польское правительство в Лондоне. Рузвельт хотел бы заменить выражение «теперешнее временное польское правительство» словами «польское правительство, действующее в настоящее время в Польше».

Далее, говорит Рузвельт, советская делегация предлагает исключить последнюю фразу относительно обязанности послов наших трех государств следить за свободными выборами в Польше. Лучше этого не делать. В данной связи Рузвельт хотел бы напомнить, что в США имеется шесть миллионов поляков. По отношению к ним нужно сделать какой-то жест, укрепляющий в них уверенность в том, что выборы в Польше будут справедливыми и свободными. Рузвельт считает, что, поскольку участники конференции так близки к соглашению, было бы целесообразно, чтобы министры иностранных дел сегодня вечером немного поработали и завтра доложили о результатах своей работы конференции.

Черчилль соглашается с Президентом, что сегодня сделан большой прогресс на пути к объединенной декларации союзных держав по польскому вопросу. У Черчилля нет возражений против того, чтобы это дело было окончательно разработано тремя министрами иностранных дел. Однако он хотел бы сейчас остановиться на двух небольших пунктах, которые вытекают из того, что было сказано маршалом Сталиным вчера. Маршал Сталин рассказал, как освобождалась Польша и как враг был изгнан из страны Красной Армией. Это новый факт очень большого значения. Поэтому Черчилль считает, что было бы целесообразно подчеркнуть данный факт перед всем миром и начать декларацию о Польше примерно такими словами: «Красная Армия освободила Польшу. Это делает необходимым создание вполне представительного польского правительства, которое теперь может быть построено на более широкой основе, чем то было возможно до освобождения Западной Польши».

Второй пункт, на который Черчилль хотел бы обратить внимание, – это последняя фраза американского проекта. Британское правительство находится в невыгодном положении при переговорах о польских делах, так как оно мало знает, что происходит в самой Польше. В то же время британскому правительству приходится принимать важные, касающиеся Польши решения. Черчиллю известно, что между различными группами поляков отношения очень обострены. Осубка-Моравский, например, недавно употребил весьма угрожающий язык в отношении лондонского правительства: люблинское правительство намерено привлечь к судебной ответственности как изменников всех солдат польской армии и участников подпольного движения. Это сильно беспокоит британское правительство.

Конечно, прежде всего необходимо устранить все препятствия, мешающие операциям Красной Армии. Тем не менее Черчилль хотел бы просить маршала Сталина о том, чтобы было принято во внимание трудное положение британского правительства. Британское правительство действительно ничего не знает о том, что происходит внутри Польши, так как единственный имеющийся у него способ получения информации – это время от времени сбрасывать в Польше парашютистов или беседовать с людьми – участниками подпольного движения, прибывшими из Польши. Такое положение крайне неудовлетворительно.

Каким образом его можно изменить, не создавая в то же время затруднений для операций Красной Армии? Черчилль еще раз повторяет, что интересы операций советских войск он ставит превыше всего. И все-таки: не могут ли быть англичанам предоставлены соответствующие возможности, которыми, как думает Черчилль, охотно воспользовались бы также американцы, чтобы видеть собственными глазами, как улаживаются в Польше существующие раздоры? Вот почему последняя фраза в американском проекте кажется британской делегации столь важной.

Когда в Югославии будут происходить выборы, то, как он понял, маршал Тито не будет возражать против присутствия советского, американского и британского наблюдателей с тем, чтобы эти наблюдатели могли заверить весь мир в правильном проведении выборов. Что касается Греции, то англичане приветствовали бы присутствие советских, американских и британских наблюдателей, когда там будут происходить выборы. То же самое относится к Италии. Когда будет освобождена Северная Италия, произойдет резкое изменение во внутреннем положении Италии и должны состояться выборы в учредительное собрание или парламент. Британское правительство считает, что советский, американский и британский наблюдатели должны иметь возможность присутствовать на выборах в Италии, чтобы заверить великие державы в их нормальном проведении.

Соображения, высказанные Черчиллем, имеют под собой реальное основание. В Египте, например, любое правительство, проводящее выборы, всегда побеждает. Нахас-Паша поссорился с королем и хотел устроить выборы. Король сказал, что, пока Нахас-Паша является членом правительства, никаких выборов не будет. И разумеется, когда Нахас-Паша был изгнан из правительства, люди короля победили на выборах и заняли его место.

Сталин замечает, что в Египте не могло быть настоящих выборов. Там до сего времени широко распространен подкуп. Сталин спрашивает, каков процент грамотности в Египте. (Никто из членов английской делегации не может ответить на этот вопрос). В Польше грамотность достигает 70–75 процентов. Это люди, которые читают газеты и могут высказать свое мнение. Не может быть сравнения между Египтом и Польшей.

Черчилль отвечает, что он не имел в виду сравнивать Польшу с Египтом. Он хотел только сказать, что выборы должны быть свободными и справедливыми. Его, например, интересует вопрос: будет ли допущен к участию в выборах Миколайчик?

Сталин отвечает, что этот вопрос нужно обсудить с поляками.

Черчилль спрашивает: должны ли этот вопрос обсудить послы во время переговоров с поляками в Москве?

Сталин отвечает, что это должно быть сделано согласно тому решению, которое имеется в виду принять.

Черчилль отвечает, что он не хочет дальше продолжать дискуссию на данную тему, но он хочет иметь возможность доложить парламенту, что выборы будут свободными и что гарантирована справедливость их проведения.

Сталин говорит, что Миколайчик является представителем крестьянской партии. Это не фашистская партия. Она, конечно, будет допущена к участию в выборах. Кто-нибудь из кандидатов крестьянской партии войдет в правительство. Однако он думает, что решение данного вопроса следует оставить до обсуждения его с поляками. Они приедут, и их можно будет заслушать. Среди поляков имеются люди различных взглядов.

Черчилль заявляет, что он стремится лишь к тому, чтобы, вернувшись в Англию, провести через парламент вопрос о восточной границе Польши. Черчилль считает это возможным, если сами поляки между собой смогут решить вопрос о правительстве. Он, Черчилль, не особенно высокого мнения о поляках.

Сталин замечает, что среди поляков имеются очень хорошие люди. Поляки – храбрые бойцы. Польский народ дал выдающихся представителей науки и искусства.

Черчилль говорит, что он стремится лишь к тому, чтобы все стороны имели равные возможности.

Сталин замечает, что все нефашистские и антифашистские стороны будут иметь равные возможности.

Черчилль говорит, что он считает не совсем правильным проводить водораздел по линии: фашистский и нефашистский. Он предпочитает термин «демократы».

Сталин говорит, что перед ним лежит проект декларации об освобожденной Европе, предложенный американской делегацией. В этом проекте имеется фраза: «Установление порядка в Европе и переустройство национальной экономической жизни должно быть достигнуто таким путем, который позволит освобожденным народам уничтожить последние следы фашизма и нацизма и создать демократические учреждения по их собственному выбору». Хорошие слова! Здесь различие между фашизмом и антифашизмом проводится очень четко. Эти слова показывают, что между демократией и фашизмом не может быть единства.

Черчилль подтверждает, что такого единства не должно быть и не будет.

Рузвельт говорит, что, как он думает, пример Польши будет примером осуществления на практике принципов декларации об освобожденной Европе. Фраза, которую зачитал маршал Сталин, имеет важное значение, ибо она дает нам возможность уничтожить всякие следы фашизма. В следующем абзаце этой декларации сказано, что народы смогут учредить временные правительственные власти, представляющие все демократические слои населения, а затем создать постоянные с помощью свободных и справедливых выборов. Рузвельту хотелось бы, чтобы польские выборы, подобно жене Цезаря, были выше подозрений.

Сталин замечает, что о жене Цезаря так только говорили. На самом деле у нее были кое-какие грешки.

Рузвельт говорит, что выборы в Польше должны быть совершенно «чисты», так чисты, чтобы они никем не могли быть взяты под сомнение и чтобы сами поляки – люди очень горячие – могли принять выборы без всяких оговорок. Рузвельт резюмирует, что министры иностранных дел хорошо знают мнения глав правительств о польских выборах. Пусть они сегодня вечером займутся этим вопросом и завтра доложат о результатах своей работы.

Сталин говорит, что он согласен с поправкой Рузвельта: заменить слова «теперешнее временное правительство» словами «временное правительство, действующее в Польше».

Рузвельт переходит к следующему вопросу – к декларации об освобожденной Европе.

Черчилль говорит, что Иден хочет сделать одно замечание по поводу проекта этой декларации. Сам Черчилль согласен с декларацией, он считает необходимым отметить в протоколе, что Великобритания следует принципам Атлантической хартии в том толковании, которое Черчилль дал ей в парламенте после своего возвращения из Ньюфаундленда. Текст своего парламентского заявления Черчилль представит на следующем заседании. <…>

Рузвельт предлагает закрыть заседание.

Черчилль говорит, что он хотел бы обсудить вопрос о военных преступниках. Имеются в виду те военные преступники, преступления которых не связаны с определенным географическим местом.

Рузвельт заявляет, что вопрос о военных преступниках сложный. Его невозможно рассмотреть во время нынешней конференции. Не лучше ли передать этот вопрос на рассмотрение трех министров иностранных дел? Пусть они дадут отчет через три-четыре недели.

Черчилль говорит, что он составлял проект декларации о военных преступниках для Московской конференции 1943 года. Черчилль сделал тогда предложение, которое было принято, о выдаче преступников тем странам, где они совершили свои преступления. В названной декларации имеется также упоминание о главных преступниках, преступления которых не связаны с определенным географическим местом. Как быть с этими главными преступниками? По мнению Черчилля, прежде всего следует составить список таких лиц с правом пополнения его в дальнейшем. Это изолировало бы их от их народов. Черчилль считает, что лучше всего было бы расстрелять главных преступников, как только они будут пойманы.

Сталин спрашивает: а как быть с теми преступниками, которые уже пойманы, например с Гессом? Будет ли он включен в список, который предлагает составить Черчилль? Могут ли в число преступников попасть военнопленные? До сих пор существовало мнение, что военнопленных нельзя судить.

Черчилль отвечает, что военнопленных, нарушивших законы, конечно, можно привлекать к суду. Иначе преступники войны начнут сдаваться в плен для того, чтобы избежать наказания. Однако Черчилль понял маршала Сталина так, что перед расстрелом главные преступники должны быть судимы.

Сталин отвечает утвердительно.

Черчилль спрашивает, какова должна быть процедура суда: юридическая или политическая?

Рузвельт заявляет, что процедура не должна быть слишком юридической. При всяких условиях на суд не должны быть допущены корреспонденты и фотографы.

Черчилль говорит, что, по его мнению, суд над главными преступниками должен быть политическим, а не юридическим актом. Черчилль хотел бы, чтобы между тремя державами была ясность во взглядах по этому вопросу. Однако ничего на данную тему не должно публиковаться, чтобы главные преступники не стали заранее мстить союзным военнопленным.

Рузвельт предлагает передать вопрос о преступниках войны на изучение министрам иностранных дел трех держав.

(Это принимается).

Сталин спрашивает: началось ли наступление на Западном фронте?

Черчилль отвечает, что вчера в 10 часов утра 100-тысячная британская армия начала наступление в районе Неймегена. Войска продвинулись вперед на три тысячи ярдов на фронте шириной в пять миль. Они достигли линии Зигфрида. Оборона не была особенно сильной за исключением двух деревень. Взято несколько сот пленных. Завтра начнется вторая волна наступления. 9-я американская армия расширяет фронт наступления. Это наступление будет безостановочным и будет непрерывно разрастаться.