Текст книги "Избранное"

Автор книги: Азиз Несин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Вот мы и поженились

– Любимая, я так счастлив!.. Ты дала согласие… Посмотришь, я сделаю все, что в моих силах, лишь бы ты была счастлива и довольна! Да, да… Вся моя жизнь… Вот увидишь! Мы отправимся в свадебное путешествие на целых три месяца. Это будет волшебное путешествие!.. Будем посылать нашим друзьям открытки из разных стран. В общем, как ты пожелаешь… Сначала посетим Европу – Рим, Венецию, Милан, Ниццу, Париж, Берлин и… Конечно, завернем в Англию. Потом Америка… Раз ты пожелала, три месяца будем бродить по свету! Твое желание – для меня закон! Послушай-ка, вот что я хочу сказать. А три месяца не многовато ли? Не-ет, нет, я только тебя спрашиваю… Как ты скажешь. Но не слишком ли это долго, три месяца?! Может, хватит и месяца, а? А на сэкономленные деньги снимем хорошенький домик? Что ты на это скажешь, а?

– …

– Ты согласна со мной? Любимая, я знал, что у тебя золотое сердце!.. Послушай, вот что мне пришло сейчас в голову! Скажи, пожалуйста, зачем нам уезжать за границу? Разве плохо поездить по собственной стране? Зачем тратить валюту? Она дорогая… Поедем сначала к Черному морю, потом к Средиземному… Что может быть лучше путешествия по морю! Да, пожалуй, это ни с чем не сравнится!.. Ты согласна со мной?

– …

– Ты настоящий ангел! Я знал, что ты думаешь так же, как и я! А хочешь скажу тебе одну вещь?! Путешествие – дело очень утомительное, особенно сейчас. Пароходы битком набиты, а море конечно неспокойное. Оно часто бывает неспокойным. Давай-ка лучше двинем на недельку в Бурсу. Кто нам может запретить? Что бы ты ни пожелала, я все исполню! Чем болтаться по морям, лучше там пожить. К тому же спокойней и дешевле. Ты ангел! Кстати, я всегда говорил это…

– …

– Любимая, скажи мне, зачем нам таскаться по гостиницам? Деньги на ветер швырять! Да я лучше вместо этого куплю тебе самую дорогую брошь… Чем плохо придумано? Ведь правда, блестящая идея! Какую ты хочешь брошь? За пять тысяч лир?.. А может, за десять? Путешествие, все эти отели-мотели проходят – и ничего не остается. А брошь – по крайней мере вещь, на всю жизнь память останется… Вот-вот, и я так думаю, умница ты моя…

– …

– А если уж трезво посмотреть на вещи, к чему тебе эта брошка? Ты девушка скромная, с хорошим вкусом. Не станешь же ты, как эти выскочки, хвастать перед всеми какой-то побрякушкой. На что нам сдалась брошка? Лучше на эти деньги справим пышную свадьбу, назовем уйму гостей. Пусть языки почешут, скажут, какая у Грейс Кэлли свадьба была… Пригожая ты моя!..

– …

– Свадьба? Чего хорошего в свадьбе-то? Уйму денег потратим, чтобы развлечь каких-то шалопаев, а на нашу долю, кроме хлопот, ничего не достанется. Нужно помещение снимать, джаз нанимать, потом закуска, выпивка… Повеселятся, а потом еще и сплетни распускать станут… Недовольные всегда найдутся! Давай-ка поступим, как умные люди. Пригласим только родственников и самых близких друзей. И отпразднуем потихонечку дома. Честное слово, так будет лучше всего!

– …

– По твоему лицу я вижу, что ты одобряешь мои слова! Разумней тебя не найдешь в целом свете…

– …

– А сказать тебе еще кое-что? Зачем сотни лир тратить па свадебное платье? Ведь его надевают раз в жизни. Лучше на эти деньги купить все необходимое для нашего гнездышка.

– …

– И ты так считаешь? Тогда пусть будет по-твоему! Можно и вовсе отказаться от свадьбы. Снимем этаж, обставим, как нужно… Я накуплю тебе всяких платьев!..

– …

– Но вот в чем дело… Квартиры сейчас очень дороги. Зачем нам обогащать всяких мерзавцев? Лучше снимем где-нибудь на окраине двухкомнатный домик, настоящее гнездышко. Можно даже и одну комнату! Ведь нас-то всего двое…

– …

– Ты хочешь обязательно зарегистрировать наш брак? Конечно, конечно, я тоже иначе себе не мыслю. Пригласим свидетелями наших друзей. Но в общем-то зачем эти формальности? Разве ты не доверяешь мне? Или я тебе? Разве мы нуждаемся в каких-то расписках, мы и так любим друг друга! Никаких документов нам не требуется, правда ведь? Лучше на эти деньги я куплю тебе лишнее платье! У первоклассной портнихи закажем, сколько бы ни обошлось…

– …

– Любимая моя, лето настало. Кто сейчас носит эти тяжелые ткани? Если бы ты видела, какие есть красивые легкие платья! Любой расцветки, и в цветочек, и в… Купим четыре метра ситца. Не придется дорого платить портнихе. Ты сама сошьешь не хуже, дорогая!

– …

– А четыре метра не многовато ли? Ведь лето!.. Можно без рукавчиков и ворот открытый. Юбочку покороче. Я думаю, полтора метра хватит, ведь правда? Добрая моя, самая добрая… С тобой, любимая, и в шалаше рай! В таком случае зачем нам снимать дом? В наше время дом снять – не шуточное дело. Ситец? И он нам не нужен! Ты проголодалась? Я сейчас сбегаю куплю сандвич. И жевательную резинку пожуй. Дай я тебя поцелую (чмок-чмок, чмок-чмок!..).

– …

– Ну вот мы и поженились!

Безумная любовь

Мы должны были встретиться в одиннадцать часов в вестибюле отеля «Хилтон». Он обещал отвести меня к человеку, который может устроить на работу. Вот уже несколько месяцев как я безработный. Деньги все вышли, осталось лишь пятьдесят лир, которые я сохраняю на черный день.

Я не хотел выглядеть перед тем человеком оборванцем и достал из шкафа сшитый семь лет назад черный костюм. За это время или костюм сузился, или я располнел, но я с трудом влез в брюки. А пиджак топорщился на плечах, словно крылья орла. Я посмотрел на себя в зеркало. Даже в этом одеянии, как мне показалось, я не выглядел человеком, испытывающим жестокую нужду.

Я вошел в гостиницу, огляделся. В вестибюле приятеля моего не было. Вероятно, я пришел рано. Сел в кресло и стал ожидать. Вскоре я задремал. Вдруг я услышал шелест юбки. Коснувшись моих колен, блестящая тень пропорхнула мимо. В нос ударил резкий запах гиацинта. Я приподнял голову. Женщина в черном, которая задела юбкой мои колени, села в кресло напротив. Нас разделял низкий столик. Мне бросился в глаза гиацинт у нее на груди. На матовом, как лепесток магнолии, лице остро сверкали два огромных черных глаза. Я едва оторвал взгляд от ее красивых ярко-красных губ и опустил глаза. Ни один мужчина не мог бы остаться равнодушным к таким губам!

Почему она села напротив меня, когда вокруг было много свободных кресел? Я не смотрел на нее, но чувствовал на себе взгляд этой женщины.

Наконец она проговорила что-то по-французски. Я не понял, она повторила вопрос по-английски. Не получив ответа, сказала по-турецки:

– Разрешите с вами познакомиться?

Глаза женщины были устремлены на меня, но я не поверил и оглянулся назад, чтобы посмотреть, к кому она обращается. Я был совсем сбит с толку.

– Як вам обращаюсь. Мне нужно подняться наверх, я вас – очень прошу, вызовите мне лифт!

Женщина была возбуждена, словно ей угрожала опасность.

– С удовольствием, – ответил я и как джентльмен поднялся с кресла.

Женщина тоже встала. Перед ней вдруг вырос огромный человек с пепельными волосами и красным лицом; пристукнув каблуками, как солдат перед офицером, почтительно склонил голову и спросил по-английски:

– Что леди желает приказать?

– Нет, Макс, отдыхайте и, пожалуйста, оставьте меня одну… – ответила она.

Мы вошли в лифт и поднялись на самый верх. Она опустилась на скамейку. Прищурив глаза, долго смотрела из-под наклеенных ресниц на пролив и молчала. Я не мог найти слов, чтобы начать разговор. Я онемел.

– Могу я спросить ваше имя? – спросила она через некоторое время.

– Хасан… – ответил я. – А ваше?

– Называйте меня просто леди, прошу вас, – женщина со страхом оглянулась и вдруг прижалась ко мне.

– Я боюсь! – проговорила она, судорожно схватив мою руку.

– Кого? – спросил я сипло, так что сам не узнал своего голоса.

Она еще крепче сжала мою руку и глазами указала куда-то в угол. Я осторожно повернул туда голову. Действительно, там стоял человек с бледным лицом, засунув руку в карман брюк… А с другой стороны я увидел того с красным лицом, которому леди недавно сказала: «Макс, отдыхайте и, пожалуйста, оставьте меня одну…»

Вдруг я почувствовал себя так, будто меня втиснули в одну из тех сюрреалистических картин, которые своей абсурдностью внушают страх человеку. Но учтите, эта картина к тому же была живая.

– Простите, леди, могу я спросить, кто эти люди?

– Мои телохранители, то есть шпионы моего мужа… – ответила она дрожащими от страха губами.

Она замолчала. Я ничего не мог понять. В какую попал я ловушку?

Она достала из сумочки сигарету. Я тут же протянул ей огонек, щелкнув зажигалкой. Она ладонями, словно лаская, прикрыла мою руку, в которой была зажигалка, и потянулась к ней с сигаретой.

Конечно, мне следовало бы заказать леди что-нибудь выпить. Но у меня в кармане была одна-единственная сокровенная бумажка в пятьдесят лир, которую я боялся разменять. Поэтому я не смотрел в сторону официанта.

– Здесь я очень боюсь… – сказала она.

Она взяла мою руку и приложила к своей груди.

– Вот как стучит мое сердце, Хасан… Сейчас остановится дыхание.

– Не бойтесь, леди, – простонал я.

– Ты защитишь меня, Хасан?

– Конечно… несомненно… я готов защищать вас от любой опасности, – начал плести я что-то несусветное и не в силах был остановиться.

Если бы я ограничился только этим и замолчал, но кто-то будто тянул меня за язык:

– Я буду защищать вас до последнего вздоха.

Она прижалась ко мне еще сильнее, и я ощутил тепло ее тела.

– Я с первого взгляда поняла, что ты настоящий рыцарь. В наше время таких мужчин редко встретишь.

Леди, конечно, говорила правду. Я смущенно улыбнулся и проговорил:

– Вы оказываете мне честь.

– Хасан, мне нужно поговорить с тобой с глазу на глаз.

– Слушаю вас, леди.

– Я тебе раскрою свою тайну… Но пойдем ко мне в номер… Здесь я не могу, нам угрожает опасность.

Она взяла меня за руку и поднялась… Я поплелся за ней… Как только мы вошли, она бросилась на диван и растянулась. Я не знал, что мне делать, и стоял в растерянности. Леди поманила меня пальчиком, словно ребенка.

– Иди, иди!.. Хасан, иди ко мне, Хасан! – нараспев щебетала она, подзывая к себе. В ее устах имя мое звучало, как музыка.

Я подошел.

– Садись, Хасан. Я сел.

– Ты уже много лет мечтаешь обо мне, не правда ли?

– Да, леди, много лет…

– Во сне всегда я являюсь тебе, Хасан, правда?

– Да, леди… – хотя во сне никогда не видел таких красивых женщин.

– Вот уже столько лет, как я живу в твоем воображении, не правда ли?

– Да… Но откуда вы все это знаете, леди? – спросил я растерянно.

– Откуда я знаю? – Она нагнулась к моему уху и шепнула: – Говори тише, Хасан, нас подслушивают…

– Мы здесь не одни?

– Мой муж сделал в стенах подслушивающие устройства. Все, что мы говорим, слушают шпионы… Бог мой, я попал в сети шпионов ее мужа.

– Вы уверены в этом? – спросил я со страхом. Она совсем тихо:

– Мой муж, мой жестокий муж… Иди ближе, чтобы нас не слышали…

От одуряющего аромата ее тела у меня размякли кости. Я растянулся около леди.

– Мы поймем друг друга, Хасан… Еще ближе, ближе…

Я был так близко, что ближе уже нельзя было.

– Ты очень красив, Хасан… Тебе это, наверное, и раньше говорили женщины?

– Нет, леди, впервые слышу. Я знаю, что я некрасив… даже безобразен.

– Ты совершенство… То есть… Ты не превзойден в своем безобразии… Понимаешь?

– Конечно…

– Ах, Хасан, посмотри мне в глаза… Иногда слова бессильны выразить чувства. Вот сейчас я переживаю такой момент. Я что-то невнятное бормотал о том, как благодарен ей.

– Молчи, Хасан, я хочу послушать тишину…

Но потом снова заговорила:

– Ты меня любишь?

– Я вас буду вечно любить, леди…

– Люби меня, Хасан, люби! Когда твои сильные руки обнимают меня, о, моя луна, моя звезда, мое солнце… Но эти шпионы моего мужа…

– Леди, если вы хотите от них избавиться, прикажите, я сейчас всех их убью…

– Не сейчас, Хасан, тот час еще не настал… Слушай, сними пиджак, он, кстати, тебе очень мал. Я снял пиджак.

– Теперь ложись… О как я счастлива… Хасан, мы должны торопиться… У нас слишком мало времени…

– Почему, леди?

– Любовь, Хасан, не может ждать…

– Зачем спешить, леди, мы прекрасно успеем побеседовать… – Ведь она не знала, что за последние два дня я съел всего лишь два бублика…

– Мне нужен ребенок, Хасан, у меня должен быть ребенок… Понимаешь, ребенок.

Я ничего не понимал, ровным счетом ничего.

– Что прикажете делать?

– Ребенка…

– Кто?

– Ты!

– Когда?

– Сейчас…

– Да-а… Пожалуйста, леди, только… Лучше нам не торопиться, а в более спокойной обстановке, и когда будет больше времени…

– Пойми меня, Хасан… Я должна стать матерью. Или муж бросит меня.

Из красивых глаз полились слезы. Рыдая, она рассказала мне все о своей жизни. Когда она училась в Америке, вышла замуж за очень богатого американского бизнесмена. Он даже не знал точно, сколько у него миллионов; богатство его росло с каждым днем. И он мечтал о наследнике, чтобы оставить ему свои миллионы. Но он не мог иметь ребенка – был слишком стар и потому сказал ей: «Или роди мне ребенка, или развод».

– Мой муж отправил меня путешествовать по свету. Вот уже восемь месяцев, как я разъезжаю.

– Леди, могу я спросить, почему вы из всего мужского населения нашей планеты выбрали именно меня?

– Ты, Хасан, лучше всех. У тебя благородная кровь, душа рыцаря…

Теперь я понял причину страха леди. Ее богатый муж очень ревнив. Мужчину, который одарит его жену ребенком, тут же убьют телохранители – те парни со страшными лицами, которые неотступно следуют за леди. Таким образом, ребенок будет считаться его.

Почуяв опасность, я сказал:

– Но, леди, я женат, и к тому же свою жену очень…

Она меня оборвала и сказала:

– Хватит, открой мою сумочку, в ней маленький пистолет с перламутровой рукояткой, дай мне его, Хасан… Не одна женщина в нашем роду, как только ее отвергал любимый мужчина, кончала свою жизнь.

Я испугался, что стану виновником ее гибели:

– Як вашим услугам, леди.

– Ах, я знала, что ты согласишься… Я так счастлива… У меня одна просьба к тебе, Хасан. После того как мы расстанемся, обещай, что ты никогда не будешь искать меня и пытаться даже узнать мое имя. И не будешь искать нашего ребенка… Конечно, если ты сумеешь остаться в живых. Это мгновение останется нашей тайной.

– Сейчас, леди?

– Сию минуту, вечером я должна возвратиться самолетом домой.

– Если бы у нас было время…

– Времени нет… Иди в ванную и раздевайся…

Я повиновался ей и пошел. Но я никак не мог сообразить, в каком виде мне следует выйти из ванной.

– Хаса-а-ан, быстрее… – командовала она из комнаты.

Мне казалось, что предстать перед леди в трусах неприлично, я надел халат и вернулся в комнату.

Лишь я открыл дверь из ванной, как на пороге появился человек с красным лицом. Где он прятался? Почему я его не видел? Вероятно, он решил, что пришло время меня убить?

– Еще ведь ничего не было, – промямлил я, чтобы поставить его в известность о положении дел.

А Макс говорит мне и к тому же на чистом турецком языке:

– Убирайся отсюда, свинья проклятая! Ничтожество! – и двинулся на меня с кулаками.

– Что ты так грубо? – прогнусавила леди.

– У этого ничтожества в карманах ничего нет, кроме пятидесяти лир… – возмущенно ответил Макс.

Сконфуженный, я вернулся в ванную и оделся. Улизнул из номера, спустился опять в вестибюль гостиницы и сел. Я начал припоминать, что со мной произошло. Значит, этот тип с красным лицом прятался где-то и, когда я был в ванной, шарил по моим карманам. Аллах, Аллах!

Настал вечер, зажглись огни, а я все сидел, как вкопанный. Ну и приключеньице! А главное, как выгнали они меня! Мне захотелось сказать этой женщине пару крепких слов. И я побежал к лифту. Перед дверью леди собралась толпа. Что-то кричали. Я увидел, как тащат мужчину, вцепившегося в халат, который надевал и я.

– Иди, подлец! С моей женой? Я схватил его на месте преступления… Я накрыл, я накрыл его с моей женой…

Тот, кого называли Максом, подошел к поднявшему крик и сказал:

– Сударь, не осложняйте дело, вам же хуже будет… Оба вы уважаемые люди. Если оно примет огласку, вы попадете на страницы газет, узнают жена, дети…

Лицо человека в халате побелело, как известь, он стоял и твердил:

– Конечно, конечно…

– Лучше уж договоритесь по-хорошему, сударь…

– И я так считаю…

Они начали торговаться. А я поспешил уйти – не хотел связываться с этим ворьем.

Все из-за дождя

Я открыл кран – воды нет…

– Что, вода не идет? – крикнул я жене.

– Ведь шел дождь… водопровод не работает! – прокричала она в ответ.

Да, стамбульцы знают: чуть только над городом начнет накрапывать дождь, городской водопровод на несколько часов выходит из строя – трубы, говорят, засоряются – и мы сидим без воды.

Но в то утро было солнечно.

– Когда шел дождь? – опять прокричал я.

– Не так давно побрызгал немножко.

– Да когда же?

– Никакого дождя не было, – сказал сын.

– Нет, был небольшой, – возразила дочь. Начался спор – шел дождь или не шел.

– Если дождя не было, из крана текла бы вода, – оборвала перебранку мать.

Но даже этот убийственный довод не мог заставить их умолкнуть.

Я вышел на балкон.

– Был дождь? – спросил я у соседа напротив.

С противоположного балкона человек в пижаме прокричал:

– Я не заметил, но, вероятно, шел…

Ну и болван! И живут же такие на свете!

– Раз не заметили, почему думаете, что шел? – спросил я сердито.

– В радиоприемнике помехи, из этого я заключил… – ответил он. – Включите приемник, сами услышите.

– Нет, дождя не было, – заявил другой сосед. Он слышал нашу перекличку.

Я вернулся в комнату и включил радио. Действительно, раздался шум и треск – так всегда бывает, когда в Стамбуле идет дождь.

Сосед снизу, тот, что утверждал, будто дождя не было, крикнул:

– Шел, шел!..

– Почему вы вдруг так решили? – спросил я.

– Газа нет, понятное дело… из-за дождя, – ответил он. Теперь уж сомневаться не приходилось, что дождь прошел, хотя никто его не успел заметить.

– Слава Аллаху, что дождик был небольшой, не то и света не было бы, – сказала жена, но лампочка тотчас потухла.

Я бросился к телефону, снял трубку, набрал номер редакции и услышал хриплое утробное: «Алло-о-о!..»

Я понял, что неправильно набрал номер, и извинился.

– Что вы, помилуйте, господин, – ответил тот же незнакомый голос в трубке, – стоит немножко побрызгать дождю, как на телефонных линиях начинаются беспорядки. Я только что целых десять минут говорил с содержательницей публичного дома, уверенный, что говорю со своей матерью. Вам еще повезло. – И он захихикал.

Еще не менее получаса я крутил диск, переговорил с кучей незнакомых людей и наконец дозвонился до работы.

– Что у вас делается? – спросил я.

– Беда! – ответил чиновник.

– Какая еще беда?

– Заливает, с потолка прямо хлещет… Комната превратилась в озеро…

– Послушай, ты что мелешь? Над нашим бюро еще четыре этажа…

– В том-то и дело… с верхних этажей на нас и льет…

– У вас был такой сильный дождь?..

– Вероятно, был… Так говорят, но я лично не видел.

Я в сердцах бросил трубку.

– Газеты еще не приносили?

– Когда дождь, разносчик приходит поздно, – ответила прислуга.

– Какой дождь?..

– Если сильный, так и совсем не приходит…

Вконец расстроенный, я вышел на улицу. Ждал, ждал – автобуса нет… Люди на остановке начали ворчать:

– Когда это дождь был, что автобусы так запаздывают?

– Покапал немного… Я видел…

– Чуть-чуть побрызгал…

Мы стояли под палящими лучами солнца. Наконец показался автобус. Набилось в него народу – ух!

На двадцать минут позже расписания подошел пароход к пристани. Пассажир рядом со мной читал газету.

– Американский генерал Бердингер Уолд прибыл… – сказал он приятелю, что сидел напротив.

– Да?

– Послушай, что генерал сказал журналистам: «Турция защищена от любого нападения».

Приятель, сидевший напротив, издал странный звук и засмеялся. Сосед спросил его:

– Ты что смеешься?

– Послушай, на кой черт тратить на нас бомбы? Да разбрызгай над Стамбулом два стакана воды, и жизнь в городе остановится.

Я бываю очень чувствителен, когда дело касается чести моей родины, а потому встал, чтобы не дать пощечину этому распоясавшемуся типу, и вышел на палубу.

Приехал в редакцию. В тот день все перепуталось. Посыльный вместо одиннадцати часов пришел в семнадцать. Машинистка совсем не явилась. Лифт не работал. Разносчик кофе поскользнулся и упал с лестницы. А жена, дозвонившись ко мне, сказала, чтобы я пораньше возвращался домой, ибо у нас сегодня будут гости.

Но, как я ни стремился уйти из редакции раньше, ничего не получилось. У меня начались такие ревматические боли, что я не мог шагу ступить, – так бывает, едва только дождевое облачко покажется на небе.

Но вот я снова на пристани! Она вся изукрашена разноцветными флагами, большими и малыми… Что бы означали эти флаги? Любопытно… Ведь сегодня не день освобождения Стамбула, провозглашения Республики, не день открытия меджлиса, не день победы – ничего похожего, самый обыкновенный день.

Я спросил у кассира, он пожал плечами.

– Почему вывесили флаги, спрашиваете? Не знаю… Интересно, в самом деле, какой сегодня праздник?

Я спросил у работника пристани. Он тоже удивлен, почему флаги…

– Может, приехал какой важный иностранный гость?

– В газетах не пишут… – ответил я.

Начальник пристани тоже ничего не знал. Мое любопытство так разгоралось, что я никак не мог заставить себя уйти. Все бегал, суетился, все пытался разузнать, в чем дело! II вот ко мне подходит матрос:

– Господин, вас интересует, почему висят флаги? Они все ничего не знают, зря вы их спрашивали. А я вам объясню…

– Ну, говори же!

– Никакого праздника нет. Утром был дождь… Дождь был благодатным…

– А-а-а! Ну и что? – домогался я.

– Ну, шел дождь, залило склад, флаги-то и намокли, вот мы их на пристани и развесили просушить.

Вот оно что! Теперь можно было спокойно идти домой. И я пошел.

– Где ты пропадаешь? – набросилась на меня жена. – Гости сидели, ждали-ждали тебя и ушли.