Текст книги "В августе 79-го, или Back in the USSR"
Автор книги: Азат Ахмаров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 6
Сочи.
Настоящий мужчина должен ездить на юг с ребенком. Но ребенок должен быть чужим, и ей должно быть больше восемнадцати.
На следующее утро позвонил Рустам. – Привет, Артур, «Машина» ушла влет! Еще есть что-нибудь? Может, «Чингисхана» подгонишь уже? Москва торопит!
– Нет, неделя не прошла еще. Подъезжай с деньгами, кое-что другое есть.
– Понял. Сколько катушек?
– Две.
– Что там?
– Подборка из хитов «Пинк Флойд», «Телекс», «Иглз». У «АББЫ» новый альбом вышел, «Voulez-Vous», с него лучшие песни.
– Лучше бы полный альбом!
– Нету, да и зачем писать заведомо нехитовую вещь? Пусть лучше будут сборники лучших песен.
– Хорошо, но непривычно как-то. Москва всегда целыми пластинками пишет. Сколько денег?
– По три за катушку.
– Понял. Сейчас приеду, – без разговоров согласился Рустам. Видимо, «Машина» действительно ушла хорошо. – Артур, а ты бы не мог сразу по две первые копии мне писать?
– Зачем?
– Одну я буду в Москву отправлять, а со второй сделаю копии и по побережью развезу, по точкам, ну, по студиям звукозаписи. Чем в Москве брать третью или четвертую копию, лучше они у меня вторую будут брать за те же деньги.
– Так никто же не отличит третью и вторую копии, это же не видео! – удивился я.
– Почему не отличит, я отличу!
Я вспомнил, сколько лет Рустам занимался звукозаписью, и согласился – слух у него был очень тренированный, как у любого профессионала.
– И что, каждый раз будешь лично развозить?
– Нет, только один раз. В следующий раз отправлю по почте – или сами приезжать будут.
– Понятно, свою дилерскую сеть открываешь?
– Что? – с недоумением произнес Рустам.
– Нет, ничего. Я, кстати, и Марату дам по катушке, для внутреннего пользования. За вторую копию сколько денег?
– По 500 добавлять буду!
– Договорились. – Мне было не трудно – поставил на запись и спи. – Слушай, достань мне еще того коньяка «Арарат», больно классный. За деньги, естественно!
– Я его за валюту беру, а рублями где-то по пятьдесят получается.
– Вези пару бутылок.
– Хорошо. Через полчаса буду.
Одну бутылку я хотел в качестве благодарности презентовать профессорше, тем более что она была настоящим ценителем. Вторую я повезу Болдину – вдруг пригодится?
Рустам подъехал, и пока я с ним решал вопросы, позвонила Катя и пригласила на пляж в санаторий. Три дня без секса – это было для меня слишком, и я с удовольствием согласился:
– Хорошо, но я только до половины двенадцатого свободен, потом в Сочи надо скататься.
Я положил трубку и спросил Рустама:
– Подкинешь меня до «Шахтерской славы»?
– Без проблем, – ответил тот.
Рустам подвез меня до санаторного пляжа, и я снова попал в объятия Регины и Кати. С ними были те же две подружки. Все девчонки были бронзовыми от загара и какими-то возбужденными – оказалось, по поводу хорошей погоды они уже приговорили бутылку холодного советского шампанского.
Девчонки взахлеб расспрашивали меня, куда я пропал и что делал.
– Кое-кто здесь по тебе очень скучал. – Регина с хитрой улыбкой посмотрела на Катю.
Я свежим взглядом оценил Катю: хороша, конечно, особенно фигура, но Женя красивее на лицо и гораздо стильнее. Да с ней и общаться интереснее. В общем, Катя была попроще.
Я рассказал девчонкам про Стаса Намина и свои песни. Подружки были в отпаде. Долго расспрашивали меня о Стасе и его группе. Про то, что я еду на встречу с Пугачевой, я рассказывать не стал – совсем бы замучили.
Мы купались, загорали и болтали. Я, как всегда, веселил девчонок анекдотами. Через час Катя утащила меня наверх, в номер, и я не сильно сопротивлялся.
– Ты что, нашел себе кого-нибудь? – спросила Катя после того, как мы чуть не сломали кровать.
– Нет. видишь ведь. – Я вытер пот со лба и сделал честные-пречестные глаза. – Просто работы было много.
– А ты надолго в Сочи едешь?
– На день, может, на два.
– Возьмешь меня с собой?
– Не могу. Извини, машина полная, – почти не соврал я. Объяснять Кате основную причину отказа я не стал из природной скромности.
– Мы через неделю уезжаем домой, в Москву.
– Ну, до отъезда увидимся. а я и сам скоро переберусь в столицу.
– Правда? – Катя обрадовалась. – Я тебе дам свой адрес.
– Но ты же еще не уезжаешь?
– А вдруг мы не увидимся. – Она посмотрела на меня умными глазами. – Вдруг у тебя еще дела будут.
– Обязательно встретимся, – сказал я, испытывая смущение. – Обещаю… Кстати, ты не поможешь мне в Москве квартиру снять на первое время?
– Первое время можешь и у нас пожить. У нас четырехкомнатная квартира, в центре. Родители против не будут, они у меня очень гостеприимные.
– Нет, это вряд ли. Не хочу ни от кого зависеть, тем более что деньги у меня есть.
– Хорошо, я маме позвоню, она в этих делах лучше разбирается. А сейчас пойдем в душ. – Катя игриво потянула меня за руку. – Сделал дело – вымой тело!
Оказавшись дома в половине двенадцатого, я перекусил и собрался. В двенадцать приехали Рома с Валерой, мы забрали девчонок и покатили в Сочи. До Сочи было километров двести пятьдесят. Проезжая знаменитые советские здравницы, Новороссийск, Туапсе, Джубга, Геленджик, я еще раз убеждался, что это обычные грязные совковые поселки, разве что расположенные рядом с морем. Никакого сравнения даже с примитивными курортами Хургады. Но все познается в сравнении, а девчонкам сравнить было особо не с чем, и поэтому они с удовольствием глядели по сторонам и весело болтали. Рома и Валера оказались нормальными общительными ребятами, хотя видом, конечно, напоминали вышибал или рэкетиров. Марине Рома явно понравился (я так понял, ей многие нравились, девчонка была без комплексов). Ребятам я объяснил цель поездки, и они прониклись.
По дороге, чтобы не скучать, мы по очереди рассказывали всякие истории из студенческой жизни. Валера вспомнил смешной случай.
– Дело было поздней весной в студенческой общаге. Пацаны прикадрили трех девчонок на улице и, отоварившись, как водится, пивом-водкой, потянули их к себе в общагу. Причем потянули в прямом смысле этого слова. Поскольку вход охраняла неприступная бабка-вахтерша, парни поднялись к себе на третий этаж и с балкона спустили коридорную ковровую дорожку – типа, цепляйтесь, девки, по очереди, будем втягивать наверх! Первую втянули. Вторую. Осталась третья, последняя. А у пацанов силы уже на исходе, и эта оставшаяся чувиха была довольно полновата. Тянут-потянут… До второго этажа еле-еле доехали. Девчонка висит молча, как мешок с какашками, и думает: «Лишь бы не бросили, надо было первой подниматься». Общежитие формой напоминало букву «П», и вскоре на балконах уже целый амфитеатр старшекурсников собрался – за этой картиной наблюдают. И тут один из них крикнул: «Да бросьте вы ее на фиг! Мы ее знаем, это Люська, она все равно никому не даст!» После этой новости «эскалатор» предательски затормозил и чуть дрогнул. Люська секунд пять повисела и как заорет на весь двор: «ДАМ! ДАМ! ВСЕМ ДАМ!!!» Говорят, в ту ночь пьянка была грандиозная!..
Мы приехали в Сочи около четырех часов дня, немного проехались по центру, затем заехали на территорию гостиницы «Жемчужина» и пошли в ресторан гостиницы, решив пообедать. Увидев внушительные фигуры борцов, охранник на стоянке не стал спрашивать пропуска, и мы важно устроились в ресторане за столиком в углу. Видимо, компании в таком составе частенько посещали одну из самых престижных гостиниц Сочи и обладали определенной репутацией. Официант также не стал медлить и быстро принес меню. Мы отведали стерляжью уху и цыпленка табака. Кухня была бесподобной. Девчонкам я заказал бутылку полусладкой хванчкары. В общем, прочувствовать советского сервиса я опять не смог. Хотя, скорее всего, в «Жемчужине» всех так обслуживали – слишком высок был статус гостиницы. Пока мы обедали, в зал то и дело заходили клиенты; все они с опаской поглядывали на Рому с Валерой и уважительно – на меня, принимая, видимо, за мафиози с любовницами.
Около пяти часов я с Женей подошел к стойке администратора; забрав пропуск на фамилию Селезневой, мы поднялись на четвертый этаж. И вот мы в номере люкс с белым роялем и кожаной мебелью – для СССР это было очень круто! Евгений Борисович оказался вежливым, приятным человеком с красивым, интеллигентным лицом. Никогда не видел Стефановича, но что касается Болдина, он был очень эффектен, и я оценил вкус Аллы Борисовны. Коротко расспросив тезку о здоровье бабушки, он внимательно посмотрел на меня и спросил:
– Послушайте, а это не вы только что внизу в ресторане сидели, когда я за сигаретами заходил?
– Да, мы, наверное.
– А я думал – мафиози какой-то. – Евгений Борисович уважительно посмотрел на меня.
– Да это просто ребята знакомые, борцы из моей секции.
– Что за секция?
– Айкидо. Японская борьба.
– Айкидо? Не слышал… но ребята, признаться, впечатляют! Я бы Алле таких нанял. У нее один шофер, и скоро поклонники совсем проходу давать не будут! Частных охранных агентств у нас нет, а милиция в этом плане – долдоны, опыта нет совсем! Да и вообще, для солидности неплохо будет хотя бы на время концертов нанимать таких охранников.
– Без проблем, поговорю с ребятами, – пообещал я.
Евгений Борисович послушал пару песен с нашей демо-кассеты на большом двухкассетнике Sharp.
– Мне очень нравится, но Алла Борисовна, сами понимаете, все решает сама. Она подъедет где-то через полчаса, посидите пока. Кофе будете, коньяк?
– Коньяк у нас с собой есть. Вот – презент! Болдин сначала снисходительно хмыкнул, но, увидев бутылку, расцвел:
– Ничего себе, настоящий «Арарат». Сто лет его не видел. Это же экспортный вариант!..
Пока мы пили коньяк и мило беседовали, в номер стремительно ворвалась Алла Борисовна.
– Женя, ты представляешь, в этом «Фестивальном» стен нет! Продувает все насквозь. А если дождь?
– Ну, Алла, сцена-то закрыта со всех сторон. И вообще, зал шикарный, согласись.
– Шикарный-то шикарный, но ведь новый совсем еще. Какая-нибудь недоделка выскочит или отпадет чего!
– Не волнуйся, там уже выступал ансамбль «Березка», а они, сама знаешь, скачут как лошади. Все, что могло отпасть, уже бы отпало. Лучше познакомься. Вот Артур Башкирцев, а это Женя, внучка профессора Селезневой из Ленинграда. Артур – молодой композитор из Перми, пишет для Стаса Намина. Смотри, какой коньяк они привезли!
Алла Борисовна наконец удостоила нас своим вниманием.
– Ничего себе молодой. – Она ухмыльнулась, внимательно посмотрев на меня. – Но коньяк хороший, наливай. А что ты написал для Стаса?
– Две песни, новые, пока не записанные.
– А мне что принес?
– У нас фонограмма под гитару только пока, но зато пять песен.
– Ничего, разберусь, не маленькая! – Пугачева села в кресло, закинула ногу на ногу и пригубила коньяк. Я никогда не видел ее близко, тем более в молодости, и скажу, что для своих тридцати она смотрелась совсем неплохо. Не суперкрасавица, правда, но изюминка в ней точно была, а главное – из нее просто перла энергетика лидера!
Прослушав первый куплет «Паромщика», она доброжелательно посмотрела на меня.
– Была я в Перми, грязный такой город! А песня ничего, ничего.
Прослушав «Озеро надежды», она задумалась и через некоторое время спросила:
– А слова чьи? Твои?
– Да.
– Слушай, Женя, первый раз слышу песни, в которых не надо ничего менять – ни одного слова!
«Еще бы, – мысленно ухмыляясь, подумал я, – ты же их сама уже правила – попробуй, придерись!»
– Что, Алла, нравятся? – обрадованно спросил Болдин.
– Да ты что, это же готовые шлягеры! Если остальные песни такие же – вот вам готовая пластинка!
Остальные песни ей тоже понравились, кроме «Найди меня»; действительно, под простую гитару песня не слушалась.
– Здесь надо аранжировку сделать ритмичную, синтезаторную, – поспешил вставить я.
– А ты знаешь как? – спросила Алла Борисовна.
– Да, я уже делал, в Перми… Вот кассета, здесь есть наброски. – И я, вконец обнаглев, достал из кармана свой главный козырь – кассету, на которой был записан инструментальный фрагмент песни «Найти меня», то место, где Пугачева не поет, а идет гитарный проигрыш. Я включил магнитофон.
– Ни фига себе! – Тут даже Женя не выдержала, и это понятно: звучание 87-го года было лучше звука 79-го года на порядок, а то и на два! Конечно, был риск проколоться – откуда в Перми такие инструменты и такая студия? Но я специально ухудшил качество фрагмента и придумал объяснение:
– У нас в Перми при Дворце культуры имени Свердлова студия была, но сгорела. Аппарат там был хороший. Завод ведь богатый, авиамоторный…
– А что за инструменты? – поинтересовался Болдин.
– Ну, барабаны Tama, тарелки настоящие Paiste, двухмануальная Vermona, большой Lesley Hammond, гитары Telekaster, – вдохновенно врал я, вспоминая недостижимые мечты моей юности.
– Ничего себе! – поразился Болдин. – Такого аппарата и у нас, в «Ритме», нет!
– А аранжировку кто делал? – спросила Пугачева.
– Я, – уверенно заявил я (слизать ноты с готовой, уже аранжированной песни мог и первоклассник в музыкальной школе).
Болдин и Пугачева переглянулись.
– Ну вот, а ты говорила, что Авилова заменить некем. Да он не хуже Буйнова будет!
Я понял, что у них были какие-то проблемы с Александром Авиловым, руководителем ансамбля «Ритм», который аккомпанировал Пугачевой. И решил сразу расставить все точки над "i".
– Извините, но только ездить по гастролям я не буду даже с вами, Алла Борисовна, – уважительно, но твердо сказал я. – Не по мне это – мотаться по гостиницам за пять рублей!
– Ну, положим, не за пять. – Певица с любопытством посмотрела на меня. – А чего же ты хочешь?
– Сейчас или вообще?
– Сейчас… И вообще!
– Сейчас я хочу, чтобы мои песни исполняла великая Алла Пугачева!..
– Ну уж и великая. – Алла Борисовна махнула рукой, но было видно, что мои слова были ей приятны.
– А вообще планирую перебраться в Москву, стать членом Союза композиторов, получать авторские за свои песни и раскрутить свою группу.
– А у тебя есть своя группа?
– Пока нет, но будет, – уверенно ответил я.
– Ну, если песни не кончатся.
– Не кончатся, я могу по хиту в неделю выдавать! – нахально заявил я.
– Да, скромный молодой автор, – иронично, но дружелюбно проговорила Алла Борисовна. – А какие ты песни Стасу предложил?
– Две лирические, про любовь.
– Хорошие?
– Ну. Мальчик родился.
– ???
– Я так говорю, когда мелодия хитовая получается.
– Кассеты нет? Я развел руками.
– Тогда напой!
– У меня голоса нет, а вот Женя может. – Я повернулся к скромно сидящей в уголке Евгении. – У тебя слова с собой?
– Да. – Она достала из сумочки бумажку с текстом, а я сел за рояль.
– Класс! – сказала Пугачева после прослушивания. – Что ни песня, то хит! Да ты просто машина для хитов! Тухманов отдыхает.
Я сделал вид, что покраснел, а сам в душе извинился и поблагодарил Саруханова и других пострадавших авторов.
– Только постановка пальцев неправильная. Ты что, не по «фоно» школу заканчивал? – спросила наблюдательная Алла.
– Нет, на скрипке, – ответил я, решив особо не распространяться.
– А что за девочка, где училась?
– Московская консерватория, – похвастался я. – Солистка моей будущей группы!
– Да, серьезные дела затеваются, а, Борисыч? – Пугачева взглянула на Болдина. – Как бы нам в стороне не остаться, – сказала она и перевела взгляд на меня. – Эти песни я тоже беру – вместе целое отделение получается!
– Алла Борисовна, эти песни я уже пообещал Стасу. это будет непорядочно. А для вас у меня еще есть. «Вальс-бостон» и «Мы желаем счастья вам».
Я попытался напеть и наиграть куплет вальса.
– «Вальс» под гитару надо, – безошибочно определила Алла Борисовна, – а вторая станет хитом на свадьбах. Только вместо «мы» надо сделать «я». – Она прослушала, как Женя поет под фонограмму «Мы желаем счастья вам!», и добавила: – Эй, ты где раньше был?
– В Перми, – просто ответил я. Пугачева снова посмотрела на Болдина.
– Подумай, Жень, сколько таких талантов по всей стране пропадает!
«Таких – ни одного», – подумал я гордо, ведь ноутбука, как у меня, пока ни у кого не было!
Почувствовав расположение звезды, я решил обнаглеть.
– Алла Борисовна, если дадите денег в долг, на студию, я вам уже с аранжировкой готовый «минус» сделаю!
– Ну, готовый «минус» мне не надо, я на концертах вживую работаю! Как ты себе представляешь – на пластинке будет одно звучание, а на концерте другое?
– А вы купите для вашей группы инструменты, как у меня в студии, и похоже будет! – категорично сказал я.
– А сколько тебе денег надо?
– Тысяч сорок. Через полгода отдам. Может, раньше.
– Вот так запросы! – Евгений Борисович покачал головой. – Да и, положим, за сорок тысяч нормальную студию не купить – одни барабаны тысяч пять стоить будут! Я уже молчу про магнитофон многоканальный, его только за валюту привезти можно!
– Есть у меня выход на заграницу, моряк дальнего плавания. А валюту и купить можно. Мне нужны только клавишные, микшер и микрофон, барабаны не нужны – буду писать электронные, – пояснил я.
– Электронные? – Болдин брезгливо поморщился. – Слышал я как-то на выставке ритм-машинку «Ямаха» – звуки примитивные, детские.
– Ритм-машины разные бывают. Здесь, – я показал на кассету с инструментальным фрагментом, – все барабаны электронные.
– Точно? А я-то думаю, что это у барабанов звук какой-то неестественный, сочный. Какая фирма?
– Mellotronics.
– Первый раз слышу.
– Денег дадите – покажу!
Пугачева задумалась и после паузы сказала:
– Да деньги не проблема, пять-шесть левых концертов. или вон шубу за валюту продам, которую мне в Сургуте подарили. На фига мне три!.. Если песня уже с аранжировкой, да еще такого уровня – это же фирма! Такого звучания в Союзе ни у кого нет! Соня от зависти умрет.
«Такого звучания и на Западе пока ни у кого нет!» – подумал я.
– Ну ладно, с пропиской помогу. Квартиру сам снимешь, с Союзом композиторов тоже проблем не должно быть. Если ты десяток таких песен напишешь, они тебя сами с руками возьмут!
– Ну, Алла, так уж сразу и возьмут, – с иронией проговорил Болдин.
– Поможем, – твердо сказала Пугачева. – Подкинешь пару песен Кобзону, еще кое-кому, а те нажмут на Тихона Николаевича и Орбеляна.
– Алла Борисовна, а телефон Кобзона дадите?
– Да вон, Болдин даст. Позвони ему, предупреди, Женя, ладно? – Наконец она довольно тряхнула головой. – Честно говоря, столько хитов сразу мне еще никто не предлагал! В общем, договоримся так. Ты мне делаешь отделение – десять песен, вот с такими аранжировками, а я тебе дам деньги на полгода и помогу всячески. Идет? Ну и ты поможешь моим музыкантам – инструменты, тембра там подобрать.
– Алла, группу менять надо! – опять вставил Болдин.
– Да знаю я, отстань. Он тоже студию не завтра откроет. так ведь, Артур?
– Месяца через два. в лучшем случае, – неуверенно пообещал я.
– Ну вот, а за два месяца мы новую группу найдем, инструмент нам Артур поможет подобрать. Только условие – Ротару песен не давать!
– А я-то все думаю, что за Соня такая, – сказал я.
– Ну как, договорились?
– Конечно, мне же не Ротару помогать будет!
– Ну вот и лады. Давай еще коньячку за дружбу – давно «Арарат» не пила.
Мы выпили еще по рюмочке, обсудили подробности договора, обменялись телефонами. Договорились, что деньги мне Болдин выдаст через два дня, под расписку, а я привезу новые песни. Потом поговорили о проблемах советской культуры. Пугачева была интересным собеседником, правда, не без звездности – как-никак царица советской эстрады! Спокойно могла и выразиться нецензурно, но получалась у нее это как-то естественно и не пошло. Рассказала, кто решает вопросы на телевидении, на «Мелодии» и в Союзе композиторов.
Коньяк пошел хорошо, все расслабились, и дошло дело до анекдотов. Тут проявил себя Болдин и насмешил всех вот таким анекдотом про медика-практиканта.
Едут в машине «скорой помощи» врач, фельдшер, медсестра и практикант. Едут, едут, вдруг ни с того ни с сего фельдшер начинает задыхаться. Хватает себя руками за горло, глаза на выкате – ужас! Медсестра невозмутимо берет чемоданчик и охаживает его по голове. Фельдшер тут же успокаивается.
Тут врач хватается за горло, начинает задыхаться, падает на пол и бьется в конвульсиях. Медсестра и его потчует чемоданчиком по голове. Это приводит врача в чувство. Он садится и едет как ни в чем не бывало. Студент в ступоре. Он поворачивается к врачу и говорит:
– Я даже не слышал о подобных симптомах! А методы лечения настолько странные, что я растерян окончательно. Не объясните ли мне хотя бы в общих чертах…
Врач, махая рукой, говорит:
– Не бери в голову. У медсестры вчера муж повесился. Это мы ее подкалываем.
Пугачева хохотала громко и заливисто. Я и Женя скромно подхохатывали. Обстановка стала совсем дружелюбной, мы даже снялись с Пугачевой на «Зенит» Жени и мой телефон – правда, опять пришлось врать про «детскую кинокамеру». После этого я спросил:
– Алла Борисовна, вы не боитесь давать такие деньги совсем незнакомому человеку?
– Артурчик, – певица покровительственно похлопала меня по плечу, – во-первых, ты не с улицы пришел, за тебя Болдин поручился, правда ведь, Женя?
– Да, конечно, – неуверенно согласился Евгений Борисович.
– Во-вторых, такие песни на дороге не валяются, с любой из них даже неизвестный исполнитель может в звезды пробиться. да и у меня они быстро окупятся.
– Так может, тогда мне не обязательно деньги возвращать? – съехидничал я.
– Да ты только за авторские отчисления за них от ВААПа две студии сможешь купить! – вмешался Болдин. – Если твои песни Пугачева споет – их завтра вся страна петь будет!
– Ну, это когда будет.
– Будет, будет, – заверила меня Алла и добавила: – А в-третьих, я считаю, что немного разбираюсь в людях!
Это она заявила несколько самоуверенно – если знать про ее будущие неудачные вложения в соловьевскую «Властелину».
– Мне кажется, ты порядочный и очень талантливый человек. и далеко пойдешь, – наконец польстила мне звезда.
«Властелина» и «Эконика» будут позже, а сейчас Пугачева официально получает 47 рублей за концерт и только недавно переехала из однокомнатной «хрущевки» в обычную трехкомнатную квартиру. Поэтому я не сразу поверил тому, что она действительно сможет дать мне такие деньги. Сыграло мне на руку, скорее всего, то, что в 1979 году Пугачева еще не была бесспорной королевой – у нее шла постоянная негласная борьба за корону с Софией Ротару. Но, к счастью для меня, Алла Борисовна уже в 1979 году была неплохим бизнесменом и тоже не собиралась ездить «за пятерку по гостиницам», а уже зарабатывала приличные деньги. А я, в свою очередь, не собирался ее обманывать – с поддержкой Пугачевой у меня проблем должно стать гораздо меньше. В общем, пока фортуна была на моей стороне, и не воспользоваться удачей было бы глупо.
Наконец мы распрощались и спустились вниз, в фойе гостиницы, где нас уже заждались ребята с Мариной.
– Ну, вот они! – завопила Марина и кинулась к нам. – Ну как?
Чтобы не привлекать излишнего внимания, мы вышли из гостиницы и поехали в дендрарий – прогуляться и освежиться. Расположились на лавочке в тени бамбуковой рощи; ребята открыли пиво, купленное в буфете «Жемчужины». О подробностях беседы с Пугачевой я попросил Женю не распространяться, и она рассказывала Марине и ребятам в основном, во что была одета певица и как выглядела. Я показал им видеозапись с Аллой Пугачевой и Евгением Болдиным, и восторгам не было конца.
Мы решили отметить это знаменательное событие, но перед этим надо было решить вопрос о ночлеге. Валера нашел исправный телефон-автомат и дозвонился до приятеля – у того была знакомая в санатории, расположенном в сочинском районе Светлана. Две комнаты по 15 рублей за ночь – цена была вроде бы божеская. Сам Валера с нами ночевать не собирался – у него была подружка в пригороде.
– Валера, а где в Сочи можно вечером цивильно отдохнуть? – спросил я.
– Ну, самым крутым местом считается тот ресторан в «Жемчужине», где мы обедали. Там лучшие музыканты работают, в сезон даже из Москвы группы приезжают. Только туда попасть трудно… Среди молодежи самое модное место – молодежный лагерь «Спутник», там дискотека и бары. Но это не в центре, ехать далеко надо.
– Лучше в «Жемчужину», поздно уже далеко ехать. Можно позвонить Болдину, он места закажет. А пока, может, съездим искупнемся? – предложил я.
– На городском пляже вода грязная и народу много. Лучше заехать на какой-нибудь санаторный пляж. Забашляем на входе и без проблем искупаемся, – сказал всезнающий Валера.
Мы так и сделали – дозвонились Болдину и поехали купаться. За десятку бабуля на входе сразу пропустила нас на пляж. На чистеньком пляже санатория людей было мало – основная масса отдыхающих была на ужине, – и мы без помех, как пьяные тюлени, накупались в теплом море.
После встречи с Пугачевой Женя смотрела на меня какими-то другими глазами – она уже не иронизировала, как это частенько бывало раньше. Видимо, уважительное отношение Аллы Борисовны ко мне и ее неожиданное доверие произвели на Женю сильное впечатление. А сумма кредита вообще поразила воображение – ведь это была ее стипендия почти за восемьдесят лет! Она дождалась момента, когда ребята с Мариной ушли купаться, и стала меня расспрашивать:
– Артур, а что это за левые концерты, о которых упомянула Алла Борисовна? Как можно скрыть концерт Пугачевой? Весь город будет знать – не говоря уже об афишах! И милиция будет на концерте, и ОБХСС.
– Ну, это просто. Например, грядет юбилей у какого-нибудь крупного металлургического комбината где-нибудь на севере или колхоза-миллионера где-нибудь в Дагестане. Директор там – царь и бог, вся милиция у него в руках. Он через посредников и администраторов приглашает выступить Пугачеву или других артистов на юбилее в качестве шефской помощи – как бы бесплатно. А после концерта дарит ей соболиную шубу или дорогой перстень или вообще вручает администратору заранее оговоренную сумму. Где он ее берет и по какой статье проводит – это уже его проблема, а не артиста.
Даже в крупных городах на больших концертах умудряются заработать дополнительно. Администратор зала нанимает двух или трех своих людей, те продают контрамарки в очередях на дополнительные якобы места, причем потом сами проводят зрителей в зал и усаживают их на специально оставленные кресла. Часть такой прибыли идет на стимулирование дополнительной заинтересованности артистов.
– Но ведь у артистов тоже могут спросить, откуда у них соболиные шубы, квартиры и лимузины?
– Могут, конечно, но кто тогда на концертах ко Дню милиции выступать будет, на юбилеях министров и членов правительства? Звезд такого уровня без особых причин не трогают. Тем более что они своими концертами и пластинками приносят государству прибыли в тысячи раз больше!
Накупавшись, мы поехали в ресторан гостиницы «Жемчужина»; он уже был полон. Важный метрдотель нашел нас в списке приглашенных, после чего, окинув взглядом, сказал:
– Простите, но у нас вечером без галстуков нельзя!
– А где их можно купить? – небрежно спросил я, как будто всю жизнь носил джинсы с галстуком.
– Пройдемте.
Метрдотель привел нас в гардероб и вручил три не новых, уже завязанных галстука. Я дал ему десятку, мы надели галстуки и прошли в большой зал. Нас посадили за большой, украшенный цветами стол, на котором стояла табличка с надписью «Алла Пугачева». Метрдотель, предложив нам меню, будто невзначай спросил:
– Вы не знаете, Алла Борисовна не спустится к нам сегодня?
К ответу прислушивалось, наверное, ползала.
– Нет, вряд ли, она сказала, что здесь слишком чопорно – все в галстуках! – громко отомстил я ему. Табличку убрали, и любопытные соседи, надеявшиеся увидеть певицу, разочарованно отвернулись.
Метрдотель гордо удалился. Мы демонстративно сняли галстуки и повесили их на спинки стульев. Девчонки прыснули в кулачок. Посетители заведения тем временем стали посматривать на сцену. Там появился толстенький, бойкий конферансье. Поприветствовав публику и отпустив пару «одесских» шуток, он объявил выступление ВИА «Жемчуг» под руководством Александра Барыкина.
Я с удивлением узнал в молодом парне с гитарой будущую звезду советской эстрады. Видимо, в это время он еще не спел свои знаменитые песни – «Букет» и «Программа телепередач на завтра», – группа работала в стиле поп-рок и пела в основном на английском языке. Вообще, многие советские группы почитали особым шиком петь песни на английском, даже считалось, что настоящие музыканты должны уметь слизывать «один в один» известные вещи Deep Purple или Uriah Heep. С английским репертуаром всячески боролись многочисленные комиссии, и мне сейчас кажется это правильным.
Я догадывался, почему сложилась такая ситуация. Во-первых, все, что приходило с Запада, было модным – начиная с техники и кончая музыкой. Во-вторых, дело было в примитивных текстах про любовь, про Родину, которые разрешали петь нашим ВИА. И только с появлением рокеров типа «Машины времени» советские музыканты стали понимать, что ВИА может петь содержательную русскую музыку. Хотя здесь, в «Жемчужине», видимо, комиссии особо не лютовали. Музыканты пели что хотели! Другое дело – нравилась ли эта «крутая музыка» тем, кто сидел в зале. В зале было мало хипповой молодежи – в основном солидная и респектабельная публика, жаждущая русской и нерусской попсы. Поэтому, кроме наших девчонок, группе «Жемчуг» особо никто не аплодировал. Ну, и Барыкин, показав свою крутость, начал играть более-менее попсовые кабацкие мелодии. К этому времени мы уже заказали полный стол всякой всячины – осетрину, копчености, фрукты, вино. В свое советское время я такой роскоши даже не видел. Девчонки танцевали, а парни ели не торопясь и внимательно оглядывали зал – контролировали ситуацию.
Я тоже осмотрел зал. За столиками вокруг восседали солидные дядьки с женами или любовницами и иностранцы. У стойки бара сидели симпатичные, ярко накрашенные девицы – видимо, ожидали клиентов. В глубине зала, в углу, расположилась подозрительная компания местных кавказцевв – шесть человек в темных костюмах. Главным у них явно был пожилой, седой мужчина, похожий на чеченца. Он то и дело окидывал зал цепким взглядом, попивая вино из огромного бокала. Иногда поглядывал и на нашу компанию. «Это Анвар, чеченец. Они в городе рынок держат и здесь, в гостинице, – девочек валютных», – незаметно шепнул мне Валера. В перерывах между танцами на сцене выступали фокусники и жонглеры, разбавлял программу анекдотами неутомимый конферансье.
Хотя наши девчонки и были самые симпатичные в зале, к ним никто не подходил даже близко – опасались Рому с Валерой. Тем более что все медленные танцы Женя танцевала только со мной, а Марина – с Ромой. Во время одного такого танца и произошел момент истины. Женя прижалась ко мне всем телом и спросила:
