Текст книги "Немезида (пер. Ю.Соколов)"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Твоя мама, кажется, опасалась оставлять нас вдвоем, а ты сама не боишься? – с легкой усмешкой произнес Генаpp.

– Ни в коей мере, – ответила Марлена, – и мама опасалась за вас, а не за меня.

– За меня? Почему же?

– Она думает, что я могу чем-нибудь обидеть вас.

– Неужели, Марлена?

– Не нарочно, командир. Я буду стараться.

– Ну, будем надеяться, что тебе это удастся. Ты знаешь, почему я хотел поговорить с тобой наедине?

– Вы сказали маме, что желаете узнать подробности моего разговора с комиссаром Питтом. Это так, но еще вы хотите лучше познакомиться со мной.

Брови Генарра удивленно приподнялись.

– Естественно, я же должен иметь представление о тебе.

– Не так, – вырвалось у Марлены.

– Что «не так»?

Марлена отвернулась.

– Прошу прощения, командир.

– За что?

По лицу Марлены пробежала тень, она молчала.

– Ну, в чем дело, Марлена? – тихо спросил Генарр. – Скажи мне. Важно, чтобы разговор наш был откровенным. Если мама велела тебе придержать язык – не надо этого делать. Если она говорила, что я человек чувствительный и легкоранимый – забудь про это. Вот что, я приказываю тебе говорить откровенно и не беспокоиться о том, что можешь меня задеть. Я приказываю, и ты должна повиноваться командиру Купола.

Марлена вдруг рассмеялась.

– Значит, вам и в самом деле интересно побольше узнать обо мне?

– Конечно.

– Во-первых, вы недоумеваете, как могло случиться, что я вовсе не похожа на мать.

Генарр широко открыл глаза.

– Я не говорил этого,

– А мне и говорить не надо. Вы друг моей матери. Она мне рассказала об этом. Вы любили ее и до сих пор еще не забыли, и вы ждали, что я окажусь на нее похожей, а когда увидели меня, то не сумели скрыть разочарования.

– Неужели? Это было заметно?

– Легкий жест, вы человек вежливый и пытались его скрыть, но я заметила. А потом вы все время смотрели то на маму, то на меня. И еще тон, каким вы обратились ко мне. Все было ясно. Вы думали о том, что я не похожа на маму, и это вас расстроило.

Генарр откинулся на спинку кресла.

– Восхитительно.

Марлена засияла.

– Вы действительно так думаете, командир? Вы и в самом деле не обиделись? Вы рады, не ощущаете никакой неловкости? Вы первый. Даже моей маме это не нравится.

– Нравится не нравится – другой вопрос. Совершенно неуместный, когда речь идет о необычайном, И как давно ты научилась читать по жестам, Марлена?

– Я всегда умела делать это. Только теперь научилась лучше понимать людей. По-моему, на это каждый способен – надо только внимательно посмотреть и подумать.

– Нет, Марлена. Ты ошибаешься. Люди этого не умеют. Так, значит, ты говоришь, что я люблю твою маму?

– Даже не сомневайтесь, командир. Когда она рядом, вас выдает каждый взгляд, каждое слово, каждый жест.

– А как ты полагаешь, она это замечает?

– Она догадывается, но не хочет замечать.

Генарр отвернулся.

– И никогда не хотела.

– Дело в моем отце.

– Я знаю.

Поколебавшись. Марлена проговорила:

– По-моему, она поняла бы, что ошибается, если бы умела видеть вас так, как я…

– К несчастью, она не умеет. Впрочем, мне приятно услышать это от тебя. Знаешь, а ведь ты красавица.

Марлена зарделась.

– Вы и в самом деле так думаете?

– Конечно!

– Но…

– Я ведь не могу солгать тебе и не буду пытаться. Лицо твое некрасиво, тело тоже, но ты красавица – остальное неважно. Ты же видишь, я говорю то, что думаю.

– Да, – ответила Марлена с внезапной радостью. На миг лицо ее действительно стало красивым.

Генарр улыбнулся в ответ.

– А теперь давай-ка потолкуем о комиссаре Питте. Теперь, когда я узнал, какая ты у нас проницательная юная дама, разговор этот для меня стал еще более важным. Не возражаешь?

Сложив руки на коленках. Марлена скромно улыбнулась и проговорила:

– Да, дядя Сивер. Вы не возражаете, если я так стану называть вас?

– Ни в коем случае. Я просто польщен. А теперь – расскажи мне о комиссаре Питте. Он распорядился, чтобы я всячески помогал твоей матери и предоставил ей все имеющиеся здесь астрономические приборы. Почему он это сделал?

– Мама хочет провести точные измерения траектории Немезиды среди звезд, а Ротор не может предоставить для этого надежную базу. Эритро больше подходит для таких наблюдений.

– А она недавно заинтересовалась этим?

– Нет, дядя Сивер. Она говорила мне, что давно уже собиралась заняться этим.

– Но почему же она только теперь прилетела сюда?

– Она давно просила, но комиссар Питт всякий раз отказывал.

– А почему он согласился сейчас?

– Потому что решил избавиться от нее.

– В этом я не сомневаюсь – она вечно досаждала ему своими астрономическими проблемами. Твоя мама могла давно уже надоесть ему. Но почему он решил отослать ее сюда именно сейчас?

– Потому что еще больше он хотел отделаться от меня, – тихо ответила Марлена.

Глава четырнадцатая
Рыбалка

29

После Исхода миновало только пять лет, но Крайлу Фишеру казалось, что все было невообразимо давно. Ротор остался в прошлом, в другой жизни, и Фишер уже стал сомневаться в собственной памяти. Действительно ли жил он на искусственной планете? В самом ли деле оставил на ней жену?

Отчетливо он помнил одну только дочь, иногда она представлялась ему уже не ребенком, а девушкой.

В последние три года его жизнь стала сумасшедшей: после того как земляне обнаружили Звезду-Соседку, ему пришлось посетить семь поселений.

Эти космические города были населены людьми с тем же цветом кожи, что у него, они говорили на родном ему языке и принадлежали к близким культурам. (Так уж богата Земля. Род людской многолик, и на планете-матери нетрудно подобрать агента, внешне похожего на жителя любого из поселений.)

Конечно же, абсолютно сойти за местного жителя он не мог. Одного внешнего сходства оказывалось мало, всегда его выдавал акцент и неуклюжесть, ведь в поселениях была разная сила тяжести. Он не умел, как поселенцы, плавно скользить там, где тяжесть была мала. Так что, где бы ни случалось бывать Фишеру, он всегда чем-нибудь выдавал себя и поселенцы его сторонились – а ведь ему всякий раз приходилось проходить и карантин, и установленную медобработку, чтобы попасть внутрь очередного поселения.

В поселениях он гостил недолго – несколько дней, самое большее – недель. Оставаться там надолго, а тем более заводить семейство, как это было на Роторе, необходимости не было. Ведь гиперпривод улетел вместе с Ротором, и других важных заданий не было, а может быть, Крайлу просто их не поручали.

Он сидел дома уже три месяца. О новом задании его не извещали, а Крайл и не стремился торопить события. Он так устал от вечных скитаний, устал чувствовать себя чужаком среди поселенцев, устал изображать туриста.

Старый друг и коллега Гаранд Уайлер тоже вернулся из очередной командировки и теперь сидел у Крайла дома и смотрел на него усталыми глазами. Свет лампы отразился в его темной кисти, когда он на миг поднес рукав к носу и опустил руку.

Фишер усмехнулся краешком рта Жест этот успел стать привычным и для него. В каждом поселении был собственный запах: всюду выращивали свои растения, использовали свои приправы, свои духи, свои масла для машин. К запаху агент привыкал быстро, но когда возвращался на Землю, то обнаруживал, что весь пропитался запахом поселения. И можно было мыться, отдать в стирку всю одежду – запах назойливо преследовал, и от него нельзя было отделаться.

– С возвращением, – произнес Фишер. – И как твое новое поселение?

– Жуть – как всегда! Прав старик Танаяма. В любом поселении более всего страшатся разнообразия: жители космоса просто ненавидят его. Они не признают различий – ни во внешности, ни во вкусах, ни в образе жизни. Как подберется компания типов под одну масть – так и начинают презирать всех на свете.

– Ты прав, – ответил Фишер, – это неприятно.

– Неприятно? – удивился Уайлер. – Чересчур мягко сказано. Неприятно, когда тарелку уронил или вилка выскочила из розетки, а тут речь идет обо всем человечестве, о Земле и долгих попытках ее людей научиться жить вместе, невзирая на различия во внешности или культуре. Конечно, жизнь у нас не сахар, но, если сравнить с той, что была сто лет назад, – это же сущий рай. И стоило нам нос высунуть в космос, как мы сразу обо всем забыли и вернулись в средневековье. А ты говоришь «неприятно» – это слово ни на волос не отражает глубины трагедии.

– Верно, – согласился Фишер, – но скажи, чем лично я могу поправить дело, а потом я начну выбирать слова. Ты, кажется, был на Акруме?

– Да, – ответил Уайлер.

– Они знают о Звезде-Соседке?

– Конечно. Насколько мне известно, новость эта успела дойти до каждого поселения.

– Они озабочены?

– Ничуть. С чего им тревожиться? Впереди целые тысячелетия. Поселения смогут отправиться в путь задолго до того, как звезда подойдет близко и станет опасной – кстати, это еще тоже бабушка надвое сказала. Они все успеют смыться. А Ротором они восхищаются и ждут момента, чтобы последовать его примеру. – Уайлер нахмурился, в голосе его послышалась горечь. – А потом все сбегут, а мы останемся. Потому что не сможем настроить поселений на восемь миллиардов человек и отправить их в разные стороны Галактики.

– Ты прямо как Танаяма. Ну зачем нам разыскивать их, травить, тем более пытаться уничтожить. Мы все равно останемся около Солнца и никуда не сумеем стронуться. Есть ли смысл в том, чтобы поселения, как послушные дети, торчали возле Земли и вместе с нами дожидались конца? Нам от этого будет легче?

– Крайл, ты слишком невозмутим, а вот Танаяма злится, и я его понимаю. Он так злится, что охотно разодрал бы всю Галактику пополам, чтобы только найти свой гиперпривод. Он хочет отыскать Ротор, вывернуть его наизнанку – пусть в этом нет особого смысла, – но гиперпривод нужен Земле, чтобы эвакуировать людей с планеты, когда это окажется необходимым. Так что Танаяма прав, несмотря на то что действует, возможно, неправильно.

– Положим, мы получим гиперпривод, но ресурсов и времени у нас хватит только чтобы вывезти один миллиард людей. Кого будем спасать? А что если те, кто будет заниматься отправкой, бросятся спасать свою родню?

– Зачем ты так? – буркнул Уайлер.

– Незачем, – согласился Фишер, – Давай-ка лучше порадуемся, что нас давно уже не будет на свете, когда людям придется заняться этим делом.

– Ну разве что, – сказал Уайлер. И, понизив голос, вдруг произнес: – Не исключено, что начало уже положено. Я подозреваю, что гиперпривод у нас есть или вот-вот будет.

Лицо Фишера выразило крайнее удивление,

– Почему ты так решил? Приснилось или догадался?

– Нет. Видишь ли, я знаком с женщиной, сестра которой знается с кем-то из окружения Старика. Тебя это устраивает?

– Конечно, нет. Выкладывай все, что знаешь.

– Что-то не хочется, Крайл. Видишь ли – я твой друг. Ты же помнишь, что я помог тебе восстановить репутацию в Конторе.

Крайл кивнул.

– Знаю, и благодарен тебе за это. И при каждой возможности пытаюсь вернуть тебе долг.

– И я благодарен тебе за это. Могу поделиться с тобой некоторой конфиденциальной информацией. Полагаю, что ты найдешь ее важной и полезной для себя. Готов ли ты выслушать и снять бремя с моей души?

– Всегда готов.

– Не сомневаюсь. Ты знаешь, чем мы сейчас заняты?

– Да, – односложно ответил Фишер. Риторический вопрос не заслуживал иного ответа.

Целых пять лет агенты Конторы, среди которых три года числился и Фишер, рылись во всех свалках Солнечной системе, где поселения сваливали информационный мусор. Они искали.

Поселения пытались заново разработать гиперпривод, Земля тоже. О гиперприводе все успели узнать, когда Ротор еще находился в Солнечной системе, окончательное доказательство его существования искусственный мирок представил, покинув ее.

Многие, а возможно, и все поселения знали кое-что о том, что делалось на Роторе. По соглашению об обмене научной информацией каждый обязан был выкладывать на стол все, что ему было известно. Если бы все так поступали, то из частей головоломки, возможно, и сложилось бы нечто целое – один гиперпривод на Солнечную систему. Но в данном вопросе на откровенность рассчитывать не приходилось. Трудно было знать заранее все возможности нового двигателя, и ни одно поселение не оставило надежды опередить остальных и тем или иным способом добиться преимущества. И всяк таил, что имел – если имел, конечно, – таким образом, общее знание было неполным.

Земля, в лице своего усердного и неутомимого Всеземного бюро расследований, тщательнейшим образом принюхивалась к поселениям. Крючок забросили на крупную рыбину, и Фишер (что означает «рыбак») был среди рыболовов.

– Мы уже сложили воедино все, что сумели добыть, – медленно произнес Уайлер. – Я слыхал, что этого довольно. Земля сделает гиперпривод. Я думаю, мы отправимся к Звезде-Соседке. А не хочется ли и тебе слетать туда, если до этого дойдет дело?

– Зачем мне это, Гаранд? Вряд ли такое путешествие состоится, я все-таки сомневаюсь в этом.

– А я нет. Не могу тебе сказать, почему я так уверен, просто поверь на слово. Не сомневаюсь, что ты захочешь лететь. Подумай только – повидаешься с женой… дочерью.

Фишер беспокойно пошевелился. Ему казалось, что половину дней своих он старался не вспоминать об этих глазах. Марлене сейчас уже шесть, говорит, конечно – спокойно и рассудительно, – как Розанна. И видит людей насквозь, как Розанна.

Он ответил:

– Гаранд, это ерунда. Даже если такой полет уже намечен, зачем нужен я? Там небось потребуются разные специалисты. И уж кого-кого, а меня Старик и близко туда не подпустит. Да, он принял меня обратно в Контору, опять давал поручения. Но ты же знаешь, как он относится к неудачникам, а на Роторе я его подвел.

– Да, но в том-то и дело. Твое пребывание на Роторе и сделало тебя специалистом. Если Старик вознамерился разыскать беглое поселение – разве может он не включить в экипаж поискового корабля тебя – землянина, прожившего на Роторе целых четыре года? Кто может знать роториан лучше, кто может лучше вести с ними дела? Попросись к нему на прием. Скажи ему все это, но заруби себе на носу – о нашем гиперприводе ты ничего не знаешь. Так только, в сослагательном наклонении, если бы да кабы. И не вздумай проболтаться обо мне. Считается, что я тоже ни о чем таком не знаю.

Фишер задумчиво нахмурил брови. Возможно ли? Он не смел надеяться.

30

На следующий день, пока Фишер все еще взвешивал, стоит ли дерзнуть, попросившись на прием к самому Танаяме, инициатива уплыла из его рук. Его вызвали…

Директор редко вызывал к себе простого агента. Для этого существовали его многочисленные заместители. Но если к себе вызывал сам Старик, хорошего ждать не приходилось. И Крайл Фишер заранее был готов к новому назначению – скажем, инспектором на фабрику удобрений.

Танаяма смотрел на него из-за стола. За три года, что прошли после того, как земляне обнаружили Звезду-Соседку, Фишеру редко приходилось видеть директора, да и то мельком. Старик давно настолько усох и покрылся морщинами, что новые физические изменения были уже невозможны. Но острый взгляд не притупился, узкие губы все так же строго сжаты. Возможно, на нем был тот же самый костюм, что и три года назад.

Резкий голос остался прежним, но тон разговора оказался неожиданным. Как ни странно, Старик вызвал его, чтобы похвалить.

На своем неправильном, но с приятным акцентом всепланетном английском Танаяма сказал:

– Фишер, вы хорошо проявили себя. Я хочу, чтобы вы услышали это от меня.

Стоя – присесть его не приглашали – Фишер с трудом подавил изумление.

Директор продолжал:

– Публичных торжеств по этому поводу не ждите, шествий с лазерами и голографических представлений – тоже. Это не принято. Просто я хочу сказать, что доволен вами.

– Этого вполне достаточно, – ответил Фишер, – благодарю вас.

Танаяма пристально посмотрел на Фишера своими узкими глазами.

– И это все, что вы хотите сказать? Вопросов у вас нет?

– Я думаю, директор, что вы сами скажете все, что мне следует знать.

– Вы агент. Вы способный человек. Что вам удалось найти для себя самого?

– Ничего, директор. Я искал только то, что мне предписывалось найти.

Танаяма слегка наклонил голову.

– Хороший ответ, но я говорю не об этом. О чем вы сумели догадаться?

– Вы довольны мной, директор, значит, я сумел отыскать информацию, оказавшуюся полезной для вас.

– Какого рода?

– Я думаю, ничто сейчас не интересует вас больше, чем гиперпривод.

Танаяма изумленно открыл рот.

– И что дальше? Допустим, он у нас есть – каким будет наш следующий шаг?

– Путешествие к Звезде-Соседке, поиски Ротора.

– Только-то? И ничего больше? Больше вы ни до чего не додумались?

Тут Фишер понял, что не рискнуть глупо. Возможно, другой возможности ему не представится.

– Хорошо. Мне хотелось бы оказаться на том земном корабле с гипердвигателем, который полетит за пределы Солнечной системы.

Выпалив все это, Фишер понял, что проиграл или по крайней мере не выиграл. Лицо Танаямы потемнело.

– Сядьте! – резко бросил он.

После слов Танаямы позади Фишера мягко зашуршало кресло: сервомотор был настроен на голос Танаямы.

Фишер опустился, не проверяя, стоит ли сзади кресло: подобное недоверие могло показаться обидным, а сейчас не время сердить Танаяму.

– Почему вы хотите оказаться на этом корабле?

Стараясь говорить ровно, Фишер ответил:

– Директор, у меня на Роторе осталась жена.

– Которую вы оставили пять лет назад. Вы полагаете, она дожидается вас?

– Директор, там моя дочь.

– Ей был год, когда вы расстались. Вы уверены, что она знает о своем отце? Что вы нужны ей?

Фишер молчал. Он и сам время от времени думал об этом.

Недолго помедлив, Танаяма продолжил:

– Но полета к Звезде-Соседке не будет. Такого корабля еще не существует.

И вновь Фишер вынужден был подавить любопытство.

– Простите, директор, вы сказали: «Допустим, он у нас есть», – или я неточно понял смысл ваших слов?

– Вы поняли меня так, как должны были понять. И как понимали всегда. Да, у нас есть гиперпривод. Мы можем передвигаться в пространстве, как Ротор, – точнее, сможем, когда соорудим этот корабль и убедимся в том, что он работоспособен, – через год или два. Но что потом? Вы действительно предлагаете лететь на нем к Звезде-Соседке?

– Это оптимальный вариант, директор, – осторожно проговорил Фишер.

– Это бессмысленный вариант. Подумайте сами. До Звезды-Соседки больше двух световых лет. И как бы виртуозно мы ни владели гиперприводом, на путешествие уйдет два года. Наши теоретики уверяют меня, что гиперпривод позволяет кораблю превышать скорость света на весьма короткое время – чем больше скорость, тем меньше движется с нею корабль, так что в итоге корабль не может достичь любой точки в космосе быстрее, чем это сделает световой луч, стартовавший из той же точки одновременно с ним.

– Но если так…

– Если так, вам придется провести два года в тесном корабле с несколькими спутниками. Вы считаете себя способным на это? Вам известно, что маленькие корабли не пригодны для длительных переходов? Нам необходимо поселение, сооружение, подобное Ротору, способное обеспечить экипажу необходимые условия. Вы знаете, сколько времени потребуется, чтобы построить его?

– Не могу сказать, директор.

– Лет десять, если все сложится благополучно и не случится аварий. Имейте в виду – Земля не строила поселений почти целое столетие. Новостройками в космосе теперь занимаются старые поселения. И как только мы затеем такое строительство, то сразу привлечем к себе внимание поселений, а этого не следует делать, И потом, если построить такое поселение, оснастить гиперприводом, отослать к Звезде-Соседке, два световых года – что оно там будет делать? Если у Ротора есть военные корабли – а они не могли не позаботиться об этом, – наше поселение окажется уязвимым, его нетрудно будет уничтожить. Возможно, Ротор уже настроил боевых кораблей больше, чем мы способны прихватить с собой. В конце концов они провели в космосе целых три года, и не исключено, что они смогут спокойно заниматься своими делами еще лет двенадцать, прежде чем мы подоспеем туда. Так что наше поселение они разнесут в клочки.

– В этом случае, директор…

– Хватит догадок, агент Фишер. Нам следует по-настоящему овладеть гиперприводом, так чтобы мы были в состоянии перемещаться в пространстве на любое расстояние за любое время.

– Простите меня, директор. Неужели это возможно? Далее теоретически?

– Этот вопрос не для нас с вами. Ответить на него должны ученые, а их у нас нет. Целое столетие лучшие умы покидали Землю, перебираясь в поселения. Теперь этот процесс следует повернуть вспять. В известной мере, следует некоторым образом устроить набег на поселения и каким угодно путем заманить на Землю лучших физиков и инженеров. Предлагать можно многое, но осторожно. Нельзя открывать все карты – иначе поселения сумеют обойти нас…

Танаяма умолк и внимательно посмотрел на Фишера. Тот неловко пошевелился.

– Да, директор?

– Т. А. Уэндел, вот на кого я положил глаз. Говорят, что в Солнечной системе нет лучшего физика-гиперпространственника.

– Гиперпривод изобрели физики Ротора. – Фишер не сумел сдержать сухого укора.

Танаяма не обратил, внимания на выпад и продолжил:

– Иногда открытия делаются случайно, бывает, что мелкий ум семеня забегает вперед, пока мудрец возводит прочное основание. В истории такое часто случалось. А Ротор показал, что, обладая гиперприводом, способен перемещаться только со скоростью света. Мне нужен сверхсветовой полет, скорость, далеко опережающая скорость света. Мне требуется Уэндел.

– Вы хотите; чтобы я доставил его на Землю?

– Ее. Это женщина, Тесса Анита Уэндел с Аделии.

– О!..

– Потому-то вы нам и понадобились. Видите ли, – Танаяма словно излучал сияние, хотя ни одна черточка его лица не выражала оживления, – говорят что с женской точки зрения вы неотразимы.

Лицо Фишера окаменело.

– Прошу прощения, директор, но я так не считаю. Совершенно не согласен с этим.

– У меня другие сведения. Уэндел – женщина средних лет, около сорока, дважды разведена. По-моему, нетрудно будет ее уговорить.

– Честно говоря, сэр, я считаю это поручение неприличным, и если в данных обстоятельствах возможно обратиться к услугам другого агента, в большей степени пригодного для выполнения подобного…

– Но я выбрал вас. И если вы, агент Фишер, опасаетесь, что не сумеете проявить в полной мере свое обаяние, если станете подходить к Уэндел отвернувшись и при этом воротить нос, я постараюсь облегчить вашу задачу. Вы провалились на Роторе, но сумели частично загладить свою вину. Теперь вы можете реабилитироваться. Но если вы не сумеете привезти сюда эту даму, это будет куда более серьезный провал и ваша репутация погибнет безвозвратно. Правда, я не хочу, чтобы вы действовали лишь из страха перед неприятностями. Хочу кое-что предложить вам. Вы доставляете Уэндел, мы строим сверхсветовой звездолет, он летит к Звезде-Соседке, и вы на нем – если не передумали.

– Сделаю все, что в моих силах, – ответил Фишер, – и не потому, что ожидаю награды или боюсь наказания.

– Великолепный ответ. – Лицо Танаямы изобразило некое подобие улыбки. – И вне сомнения, я хорошо запомню его.

И Фишер ушел, прекрасно понимая, что его ждет новая рыбалка, куда более серьезная, чем предыдущие.