Текст книги "Темные века. Раннее Средневековье в хаосе войн ..."

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Для этого Ульфила создал алфавит родного языка и перевел на готский язык Библию, исключив из нее те моменты, в которых описывается война, – Ульфила считал, что Святое Писание не должно вдохновлять на насилие. До нас дошли небольшие фрагменты его перевода – они являются единственным письменным источником, по которому мы можем судить о ныне не существующем языке готов.

Ульфиле не удалось приобщить к христианству всех готов, но начало было положено. Несмотря на это, пока еще германцы жили отдельно от римлян. В большинстве своем они оставались язычниками, которые, тем не менее, уже знали о религии римлян. Когда варвары вторглись в империю, они быстро приняли новую веру.

Настолько быстро, что христианство начисто стерло из их памяти языческое прошлое, от которого осталось совсем немного. Это немногое содержится в средневековой исландской литературе. В Исландии христианство окончательно стало главенствующей религией только в XI веке. Поэтому до нас дошли норвежские сказания о богах и героях. Может быть, они не такие красивые и светлые, как мифы Эллады, но их суровая простота достаточно ярко передает колорит жизни древних скандинавов.

Имена северных богов до сих пор можно увидеть в английских названиях дней недели. Среда, по-английски Wednesday, названа так в честь Одина, или Вотана, – главного из богов; четверг, Thursday, – в честь бога-громовержца Тора; вторник, Tuesday, – по имени бога войны Тиу, или Тюра; а пятница, Friday, – по имени богини любви и красоты Фрейи. Раскрыв сказания Эдды[5] – так назывался сборник древнескандинавских легенд, – мы можем прочесть о похищенном молоте Тора, о том, как бог коварства Локи, спасаясь от гнева других богов, превращался в рыбу, о дочери Локи Хель, которая правит подземным царством (кстати, ее имя легло в основу английского слова «hell» – «ад»).

Боги в древнескандинавской мифологии смертны, сказания об их гибели, которой предшествует великая последняя битва между богами, великанами и силами зла, объединены в один цикл.

Сказания о богах переплетаются со сказаниями о герое Сигурде, или Зигфриде. В середине XIX века немецкий композитор Рихард Вагнер написал на сюжет легенды о Зигфриде четыре оперы (тетралогия «Кольцо нибелунгов»): «Золото Рейна», «Валькирия», «Зигфрид» и «Гибель богов».

Древнейшим дошедшим до нас памятником германской литературы является героический эпос «Беовульф». Вместе с тем «Беовульф» является и англосаксонским эпосом, относясь к английской классической литературе, потому что единственный уцелевший манускрипт написан на староанглийском языке. Он датирован приблизительно 1000 годом, но, что вполне вероятно, первые письменные версии появились лет за триста до этого.

Действие эпоса происходит на территории современной Дании, главный герой – Беовульф, воин шведского племени. Поэтому можно сказать, что события разворачиваются еще до Великого переселения народов, до того времени, когда устремившиеся на юг племена перемешались друг с другом и у них появились общие обычаи и обряды, которые римляне называли германскими. Есть в эпосе и более поздние, христианские мотивы, хотя его общая ткань пропитана язычеством.

Некоторые языческие верования древних германцев дошли до наших дней и настолько вплелись в нашу жизнь, что о том, что они ведут свое происхождение еще с дохристианских времен, можно только догадываться. Некоторые из них даже вошли в христианские традиции. Например, обычай украшать дома елкой к Рождеству пришел с языческих времен. А традиционное рождественское украшение английских домов – омела? А английский обычай сжигать большое полено в сочельник? По-английски это полено называется yule-log. Слово «yule» происходит от готского названия месяца декабрь.

Но вернемся к крещению германцев. Здесь необходимо упомянуть одну немаловажную деталь.

Христианских церквей и сект существует великое множество, а во времена Ульфилы главенствовали два направления. Одно из них, которое проповедовал священник по имени Арий, так и называлось – арианство. Оно отрицало равенство (единосущность) Бога Отца и Бога Сына (Христа). Христос, как творение Бога Отца, был существом ниже стоящим, чем Бог Отец. Другое направление гласило, что все три божественные ипостаси – Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой – совершенно равны между собой и неделимы. Второй взгляд разделяло большое количество христианских епископов, которые защищали свои убеждения на Вселенских церковных соборах 325-го и 381 годов.

Поэтому учение о единосущности и неделимости всех трех ипостасей Бога стало догматом «универсальной», вселенской, или католической (от греческого слова «всемирный»), церкви. Церковь в России придерживается тех же догматов.

Несмотря на то что позиция католиков была официальной, арианство просуществовало почти все IV столетие. Между арианами и официальной церковью шла непримиримая вражда, где противники беспощадно преследовали друг друга.

Пока ариане и католики выясняли, кто из них прав, Ульфила, крещенный в арианство, проповедовал его готам. Благодаря арианству готы стали христианами, и поэтому в последующие века крещение других германских племен прошло легче. Чем больше арианство распространялось среди германцев, тем меньше оно становилось популярным среди римлян, которые постепенно полностью переходили на позиции официальной церкви, то есть становились католиками.

Тот факт, что германцы были крещены в арианство, из-за того что Ульфила был арианином, нельзя приписывать чистой случайности. Германским племенам, жившим в примитивной форме монархии, где король был всегда на виду у своих воинов и не намного выделялся среди них, нравилось представление об Иисусе как о существе, стоявшем ненамного выше их, бывшем ближе, чем некое недосягаемое божество. Поэтому, возможно, они воспринимали Иисуса как одного из таких правителей – вождей племени.

Римлянами, напротив, управляли императоры, которые возвышались над ними и жизнь которых была надежно укрыта от взоров подданных высокими стенами традиций и ритуалов. Они считались существами высшего порядка, а в языческое время им приписывалось божественное происхождение. Поэтому римлянам было проще считать Христа не Сыном Человеческим, а подобным императору существом божественного происхождения, неким царем Вселенной.

Как бы то ни было, обращение германцев в христианство арианского толка послужило лишь еще большему разделению между ними и римлянами. Религия не объединила, а, наоборот, разъединила их, и это, как мы еще увидим, сыграло немаловажную роль во всей последующей истории Европы.

Гунны

Ко времени правления Юлиана Европа была похожа на большой плавильный котел, который продолжал кипеть и бурлить. Римская культура и религия все больше и больше проникала в жизнь и быт германцев, в то время как германские наемники продолжали служить в имперской армии. Можно сказать, что в Европе происходило постепенное взаимопроникновение двух народов, и в этой смеси римской и варварской жизни, образовавшейся в общем плавильном котле Европы, довольно мирно сглаживались общие противоречия.

Так бы оно дальше и продолжалось. Европейская цивилизация, ничем и никем не потревоженная, могла бы самостоятельно развиваться. Но только при одном условии: если бы у нее был хоть один шанс на то, что она останется в неприкосновенности.

Но этого шанса не было. Ведь Европа – не остров, а скорее гигантский полуостров, выдающийся далеко на запад из общей массы необъятного огромного континента – Евразии. И тогда, и сейчас Азия была матерью многих народов, живущих на земле. Ее срединные земли представляют собой засушливые степи, по которым кочевали в то время скотоводы, говорившие на языках тюркской группы, наподобие монгольского или турецкого.

Как и германцы, азиатские кочевники, которых становилось все больше и больше, гонимые голодом и засухой, устремлялись туда, где можно было найти тучные пастбища и подходящие места для обитания. Ближайшей богатой страной, набеги на которую могли бы принести добычу, был Китай, расположенный в Восточной Азии.

Уставшие от бесчисленных набегов кочевников, которых китайцы называли сунг-ну, они, чтобы защитить себя, приблизительно в 200 году до нашей эры построили Великую стену. Великая стена представляла собой высокое укрепление, на котором располагались воины. Великая Китайская стена протянулась на тысячи миль[6], защищая северные границы империи. Она помогла усилить оборону Китая, позволяя отражать набеги кочевников, но, как и любая пассивная оборона, в ключевые моменты оказывалась ненадежной.

Когда китайцы научились защищаться от кочевников и сдерживать их натиск, для их западных соседей начались тяжелые времена – сунг-ну, поняв, что Китай им не одолеть, повернули в обратную сторону – с востока на запад.

В IV веке нашей эры кочевники предприняли набег на запад – самый страшный из всех, которые когда-либо переживала молодая европейская цивилизация. Около 370 года нашей эры полчища сунг-ну (римляне называли их хунну, кочевники именовали себя гуннами) вторглись в Центральную Азию. Сначала гунны попытались завоевать Индию – такую же богатую и густо населенную страну, как Китай, но Индия была защищена естественной преградой – стеной Гималайских гор, которая оказалась намного выше и неприступнее, чем любая преграда, которую мог построить человек.

И тогда гунны обрушились на запад, где не было ни высоких гор, ни великих стен, которые могли их остановить, где племена местных кочевников едва ли могли оказать сопротивление наступающим врагам. Через короткое время гунны были уже на восточных границах Остготского королевства.

Остготским королевством в то время правил самый великий из королей – Эрманарих, который сильно увеличил свои земли. При помощи военной силы Эрманарих расширил королевство на север, по направлению к Балтике, и на восток, до самого Дона. Территории, на которых сейчас находятся Германия, Польша, Литва, Белоруссия и Украина, входили тогда в состав Остготского королевства.

Легенды рассказывают об Эрманарихе как о жестоком и кровавом тиране, который достиг очень преклонного возраста – 110 лет. Но не стоит воспринимать слова легенды буквально – скорее всего, Эрманарих дожил лет до семидесяти. В то время, когда люди рано умирали, будь то на поле боя или от болезней, каждый, кто достиг преклонных лет, считался необыкновенным человеком.

На самом деле расширение Остготского королевства сослужило Эрманариху плохую службу. Если посмотреть на карту, то на первый взгляд завоевания остготов впечатляли. Варваров и самих распирало от гордости после побед над голодными новобранцами, из которых состояли крестьянские армии. Несмотря на это, побежденные не торопились пополнить ряды профессиональных солдат остготских армий. Армия остготов, которая не стала сильнее после своих побед, теперь оказалась рассеянной по гигантским территориям, на которых жили несчастные побежденные, мечтавшие только об одном – чтобы явился хоть кто-нибудь, кто избавит их от надменных поработителей.

Тот факт, что избавители могут быть еще более жестокими, чем их предшественники, никого не смущал.

Представители военной элиты остготов, как и любые другие завоеватели, не могли прижиться среди местного населения. Если бы другие профессиональные военные вздумали отобрать у них власть, они легко могли бы справиться с варварами. Казалось, что достаточно одного мощного толчка – и все королевство рассыплется, как карточный домик, не оставив после себя даже упоминания на страницах книги истории.

Но это было иллюзией. Исконное население завоеванных земель – миллионы порабощенных земледельцев – жили здесь до прихода завоевателей (германцев или других), жили при завоевателях и так и продолжали пахать землю после того, как завоеватели исчезли. Варварские «королевства», которые возникали из ниоткуда и затем исчезали в никуда, – всего лишь названия разных групп поработителей-варваров, которые не имели никакого отношения к настоящим обитателям завоеванных земель, по крайней мере, так было в эпоху Великого переселения народов.

Несмотря на это, завоеватели постепенно растворялись среди побежденных. Солдаты женились на женщинах из порабощенных племен. Молодые крестьяне, отличившись на военной службе, могли получить должность в профессиональной армии. Поэтому, если завоеватели долго оставались на покоренной земле, они настолько смешивались с побежденными, что начинали считать себя соотечественниками, которым предстоит бороться с общим врагом.

Вернемся к остготам – у них не было времени для того, чтобы раствориться среди побежденных: на пороге их королевства уже стояли гунны. И в какой-то момент гордые германцы-остготы почувствовали, что в военном плане тягаться с гуннами им не под силу.

Армии греков и римлян в основном состояли из пехотинцев. Именно римляне научили своих пехотинцев быть подвижными на поле боя и довели искусство пехоты до совершенства. В течение шести веков легионы римской пехоты были непобедимы.

Кроме пехоты, у греков и римлян была кавалерия – ведь, сидя верхом на коне, можно справиться с большим количеством пеших врагов. Всадники способны к стремительным нападениям, они производят намного больше разрушений и в случае контратаки могут мгновенно уйти от противника. Все это так, проблема заключалась только в одном – как удержаться на коне, ведь у лошадей не было стремян. Всадникам того времени приходилось избегать слишком близкого контакта с врагом и резких маневров – иначе они падали со своих лошадей. Поэтому кавалерия использовалась для поддержки пехоты, на которую приходился основной удар.

Германцы целиком переняли римскую манеру боя. Они тоже использовали пехоту в качестве основной военной силы. Несмотря на это, дисциплина в германской пехоте была намного ниже, чем у римлян, поэтому те обычно побеждали варваров.

Теперь же у германцев был совсем иной противник: из Азии хлынули полчища гуннов – низкорослых кривоногих коротышек. Казалось бы, что они могли сделать против рослых северных гигантов! Гунны не имели никакого представления о земледелии и о привычном способе ведения войны, они были кочевниками и скотоводами, поэтому на запад они двинулись со своими семьями, стадами животных, переносными жилищами и прочим нехитрым скарбом.

Гунны явились верхом на маленьких, исключительно выносливых лошадках, покрытых жесткой шерстью, косматых и некрасивых, которые имели только одно, самое большое преимущество, отличавшее их от европейских лошадей, – были оснащены стременами.

За несколько столетий до своего вторжения на запад кочующие всадники изобрели удобные металлические стремена, которые располагались по обеим сторонам седла и служили воинам для опоры ног. Поэтому всадники могли упасть на землю только вместе с конем. Прочно сидя в седле, конный гунн мог выпускать тучи стрел, наносивших сокрушительный урон, поворачивать коня в любую сторону и поворачиваться в седле сам, делать резкие остановки и бросаться в самую гущу сражения, маневрировать так, как ни один всадник до этого.

В Европе того времени не было конников, равных гуннам. Быстрота их движений, стремительность атак и таких же скорых отступлений, переходящих в следующую атаку, – все это было новым для европейцев. Даже персы, признанные специалисты конной войны, не могли сражаться так, как гунны.

К несчастью, этим великолепным всадникам остготы могли противопоставить только дико потрясающих копьями пехотинцев, которые были прекрасной мишенью для лучников.

Гунны просто смели остготов, практически не встретив достойного отпора, и в течение мгновения Остготское королевство исчезло. Старый король Эрманарих, который поднял свое государство до вершины его могущества, теперь смотрел, как оно рушится у него на глазах. И ему ничего не оставалось, как покончить с собой. В это время гунны завладели его королевством, взяв всю власть в свои руки. Исконные жители остались в том же положении, что и прежде, а в большой части Европы, которая называлась Остготским королевством, возникло королевство гуннов.

Остготы, которые не сбежали на запад и которым удалось уцелеть после нашествия гуннов, продолжали делать то, что они умели лучше всего, – воевать, только теперь они это делали под началом гуннских военачальников. Они влились в армию гуннов и научились воевать верхом.

Но на этом гунны не остановились. Они достигли Днестра, по которому проходила граница между королевствами остготов и вестготов. Гунны вторглись на территорию вестготов и разгромили их так же, как до этого остготов; затем они двинулись на равнины, которые находятся на территории современной Венгрии. И к 380 году управляли империей, простиравшейся от Альп до восточных берегов Каспийского моря. Так продолжалось полстолетия.

И все же у вестготов было определенное преимущество перед остготами. Вестготское королевство, в состав которого когда-то входила Дакия, граничило с могущественной Римской империей, территория которой начиналась сразу за Дунаем. В 375 году, когда гунны уже подходили к их границам, около восьмидесяти тысяч вестготов смиренно попросили у своих сильных соседей разрешения поселиться на территории Римской империи в качестве беженцев.

Римляне могли поступить по-разному. Они могли хладнокровно отказать вестготам в убежище и наблюдать, как гунны искромсают их или превратят в рабов. С другой стороны, римляне могли пустить вестготов на территорию империи, взяв вестготских мужчин на службу в свою армию, где те со временем могли превратиться в верных солдат.

Но римляне предпочли третий вариант. Они были достаточно добры, чтобы пустить вестготов на территорию империи, но достаточно жестокосердны, чтобы после этого плохо обращаться с ними. Римляне разоружили вестготов, взяли их детей в заложники, высмеивая и называя их родителей трусами, убежавшими от гуннов. После этого римляне попытались обобрать вестготов, заломив непомерные цены за продукты.

Все это могло бы сойти римлянам с рук, если бы они действительно тщательно разоружили вестготов, но они не сделали этого. Разъяренные скверным обращением, вестготы нашли достаточно оружия, чтобы напасть на своих мучителей и опустошить всю провинцию в поисках пищи и оружия. Еще до того, как римляне осознали, что произошло, они вдруг обнаружили, что пустили в свои владения не горстку несчастных беженцев, а целую враждебную армию.

Восточной Римской империей тогда управлял вспыльчивый и не особо талантливый военачальник, которого звали Валент. Он был бы должен подождать подкрепления от императора Западной Римской империи Грасиана, но уверовал, что справится самостоятельно, и ринулся в бой. Наверное, он, как и Клавдий, мечтал заслужить титул Готский.

Но вестготы были совсем не теми готами, с которыми когда-то воевал Клавдий. Они уже успели кое-что перенять у своих врагов гуннов. У вестготских всадников были стремена. Вестготы не просто научились держаться в седле – они создали кавалерию. Более того, среди вестготов были и некоторые гунны, которые переправились через Дунай вместе с беженцами.

К несчастью для вестготов, их кавалерия занималась поиском фуража в тот момент, когда у Адрианополя, всего в ста милях восточнее Константинополя, римское войско приблизилось к армии варваров. Вождь вестготов Фритигерн понимал, что, располагая одними пехотинцами, ему не справиться с римскими легионерами, поэтому ему необходимо было отложить сражение. Единственный способ это сделать состоял в том, чтобы признать себя побежденным и одновременно с этим выслать гонцов с приказом кавалерии как можно скорее возвращаться назад.

Валент был полностью готов к тому, чтобы принять капитуляцию и поставить непокорным повстанцам жесткие условия. Фритигерн согласился с ним, но принялся тщательно обсуждать все условия соглашения. Пока между полководцами шел долгий диалог, вооруженные и нетерпеливые римские солдаты стояли под палящим солнцем. Военачальники продолжали говорить друг с другом, Фритигерн тревожно смотрел вдаль, с нетерпением ожидая, когда на горизонте появится облачко пыли, которую поднимает конница.

В конце концов потерявшие терпение римляне начали постепенно вступать в бой, не дожидаясь приказов. Настоящая битва началась тогда, когда на римские легионы неожиданно обрушилась конница готов. Изнуренные жарой и лишившиеся боевого духа, римляне не смогли оказать никакого серьезного сопротивления. Пытаясь спастись от несущихся прямо на них всадников, римские легионеры потеряли боевой порядок и превратились в беспомощную толпу, которая была сметена в несколько мгновений. Армия была уничтожена, сам Валент пал на поле боя.

Битва при Адрианополе явилась ключевым моментом истории. Северные границы Римской империи теперь были нарушены навсегда, отбросить вестготов за пределы империи больше не удалось.

Другим важным моментом явилось поражение римских легионов, которые перестали быть непобедимой военной силой. Их уничтожила конница, для которой стремена стали той опорой, которая помогла им опрокинуть непобедимых легионеров. В конной войне варвары оставили римлян далеко позади.

И с этого момента мощь римской цивилизации стала убывать.

Глава 2

Королевства готов

Дерзкий Аларих

Несмотря на то что при Адрианополе Фритигерну повезло, в дальнейшем подобных успехов ему добиться не удалось. Он мог совершать свои набеги и грабить кого и как угодно, потому что римляне более не вступали с ним в открытые столкновения. Они заперлись в своих укрепленных городах, взять которые Фритигерну оказалось не под силу. Для осады вестготам был необходим целый парк осадных машин, а их у варваров просто не было.

Будучи не в состоянии вести эффективную войну, вестготы были готовы рассмотреть различные мирные предложения римлян, и новый римский император Феодосий I готовился к переговорам. Он отдал вестготам землю к югу от Дуная, изгнав оттуда прежних хозяев – римлян, часть из которых завоеватели уже убили, а других все равно заставили бы уйти силой.

Вестготы, желая наконец-то осесть на завоеванных землях и насладиться всеми прелестями положения законных хозяев, охотнее стали принимать христианство, а вскоре и вовсе отказались от язычества.

Но варвары не только перенимали чужие обычаи и религию, они привнесли и нечто свое. Сначала они выучили латинский язык и переняли римские манеры, а затем распространили по Европе новую форму одежды.

Дело в том, что в древности все цивилизованные люди, как мужчины, так и женщины, носили похожую, почти одинаковую одежду, напоминающую длинный плащ[7]. Когда они принимались за работу, они поднимали полы своей одежды и завязывали ее на поясе. Отсюда пошло библейское выражение «препоясать чресла», то есть приступить к работе.

На севере, где жили варвары, римские плащи не спасли бы от холода. Поэтому варвары носили длинные и теплые меховые плащи, в которые было удобно кутаться. Плащи прекрасно подходили для женщин, но мужчинам, особенно всадникам, в них было неудобно. Поэтому они решили превратить нижнюю часть плаща в широкие меховые штаны. Цивилизованный мир познакомился с изобретением варваров в эпоху заката Римской империи, тем не менее, мы до сих пор пользуемся всеми удобствами этой одежды.

Религией вестготов было арианство, и частично из-за этого оно не было популярным среди римлян. Постепенно арианство в глазах римлян вообще превратилось в религию германцев, и если римляне не могли отважиться на военное сопротивление варварам, то, по крайней мере, решили не перенимать их религию. Феодосий был первым римским императором, который стал истинным католиком. Он не только запретил язычество во всей империи, но и арианство, хотя этот запрет мог повлиять только на римлян, но не на варваров.

Несмотря на это, Феодосий не только пожаловал вестготам землю, но также постарался заручиться дружбой их вождей. После смерти Фритигерна вождем вестготов стал Аларих, и Феодосий постарался сохранить с ним дружеские отношения.

Но времена менялись: германцы, когда-то бывшие наемниками в римской армии, теперь стали офицерами, а некоторые даже генералами. Как-никак армия, которая теперь почти полностью состояла из варваров, лучше слушалась начальников из своих.

Одним из таких военных высшего ранга был франк по имени Арбогаст, союзник Феодосия в переговорах с Аларихом. Феодосий назначил Арбогаста командующим всеми римскими армиями в Галлии, таким образом, Арбогаст фактически стал правителем западной части империи.

Номинально Западной Римской империей правил несовершеннолетний Валентиниан II, но хуже всего было то, что фактической властью в государстве обладал Арбогаст, который хоть и должен был быть вторым лицом в государстве при Валентиниане, но командовал армией, а значит, мог позволить себе поступать так, как он считал нужным. Когда Валентиниан II повзрослел настолько, чтобы управлять империей, в 392 году он внезапно умер; многие современники были убеждены в том, что его убили по приказу Арбогаста.

Тем временем Арбогаст возвел на императорский трон своего человека – грамотного, но безвольного, а затем принялся со всей силой искоренять христианство и возрождать язычество. Феодосий, хоть и смирился со смертью своего соправителя, не мог позволить франкскому военачальнику бороться с религией в государстве. Поэтому в 394 году началась гражданская война. Варвары под управлением Феодосия наголову разгромили своих собратьев, которыми командовал Арбогаст, а сам он покончил с собой.

И снова, правда теперь уже в последний раз в истории, необъятной Римской империей, границы которой пока оставались нетронутыми, правил один человек.

Феодосий не мог обойтись без солдат-германцев, да и не было других наемников в империи. Особенно он доверял одному из них, по имени Флавий Стилихон, который был родом из германского племени вандалов. Когда вандалы впервые возникли на исторической сцене, они были разбиты вестготами еще до нашествия гуннов, после чего многие из вандалов поселились в Римской империи. Вероятно, Стилихон был одним из них или их потомком.

Перед своей смертью в 395 году Феодосий I поделил империю между двумя своими юными, еще не способными править государством сыновьями. Старший сын, Аркадий, получил Восточную Римскую империю, младший, Гонорий, – Западную. К обоим малолетним правителям были приставлены опекуны из германских военачальников: на западе, при младшем сыне, – Стилихон, на востоке – воин по имени Руфин.

Аларих из вестготов, считавший, что дружба с Феодосием тоже обеспечит ему долю в наследстве, больше всех пришел в ярость оттого, что остался ни с чем. Поэтому он собрал своих соплеменников и двинулся на Константинополь. После неудачной попытки взять город штурмом Аларих направился в Грецию, разоряя все на своем пути.

Это был первый набег банды грабителей, к которым жителям римских провинций вскоре пришлось привыкнуть. Шайки грабителей-варваров чем-то напоминали современные уличные банды, но во много раз хуже – необузданные, сметающие все на своем пути, объединенные лишь личной преданностью своему вожаку. И если вожаку удавалось держать своих разбойников в подчинении, с ними еще можно было договориться, если нет, то и в кошмарном сне не приснятся все те бедствия, которые несли с собой варвары.

Разбойничьих шаек было не так много. Историки считают, что население Римской империи составляло в те времена около шестидесяти миллионов человек, а количество германцев, нападавших на империю за все время ее существования, не превышает десяти миллионов. Однако варвары были хорошо обученными воинами, которые прекрасно умели обращаться с оружием, а их противниками были в основном крестьяне и городские жители, которые представления не имели о том, как надо сражаться.

Где же в это время были римские армии, чьим долгом было оберегать римлян от нападений варваров? Они не сделали ничего, чтобы защитить своих сограждан, и это было бы еще полбеды.

Ни Руфин, ни Стилихон не выступили против Алариха: они были всецело поглощены интригами друг против друга.

В конце концов правителям Восточной Римской империи удалось избежать нападений Алариха, но не потому, что их войска победили правителя варваров в открытом бою, а потому, что взятками и посулами его уговорили напасть на Западную Римскую империю.

В 402-м и в 403 годах Аларих нападал на Северную Италию, и оба раза Стилихону удавалось отбить его нападения.

Но эти победы не могли перечеркнуть поражения римлян при Адрианополе, которое случилось за столетие до этого. Во-первых, вестготов так и не прогнали с территории империи, их удалось изгнать только с территории Италии. Во-вторых, победа над варварами давалась такой ценой, что скорее напоминала поражение.

Границы Римской империи имели большую протяженность, и в течение трех столетий римляне отчаянно пытались защищать их. Но у германцев было огромное преимущество. Римлянам для охраны своих земель приходилось рассредоточиваться вдоль всей границы, варварам было достаточно найти одно или несколько слабых мест в обороне, чтобы сконцентрировать там силы для прорыва. И если в общем германцев было меньше, чем римлян, то в месте, где германцы собирались для прорыва границы, они имели неоспоримое преимущество.

Охранять границы становилось все труднее, римляне с трудом устраняли бреши в обороне и восстанавливали ее целостность. Но теперь, когда Стилихону удалось отбросить войска Алариха назад, граница была нарушена раз и навсегда. Стилихон был вынужден созвать все свои войска в Галлию, чтобы сражаться с Аларихом, никто не остался охранять ключевой пункт границы – реку Рейн, – кроме призраков могучих римских легионеров былых времен.

В последний день 406 года полчища германцев переправились через Рейн. Союз южногерманских племен, алеманнов, или, как их называли хронисты того времени, свевов, вторгся в Галлию в районе верхнего течения Рейна. Вместе с ними шли вандалы и аланы – негерманское племя родом с востока Европы, когда-то бежавшее на запад от гуннов.

Единственными римскими соединениями, которые могли бы защитить границы от захватчиков, были римские легионы с Британских островов. Однако к тому времени, когда варвары прорвали границу, британские легионы сделали одного из своих вождей императором. В 407 году новоиспеченный император высадился со своими войсками в Галлии, но не для того, чтобы сражаться с германцами, а чтобы прийти с ними к соглашению о том, что они получат землю в обмен на военную помощь, в случае если законная власть задумает оспорить его права на трон.

Но римляне захватили его и казнили, а легионы расформировали. Все это привело к тому, что римляне ушли из Британии после почти трех столетий оккупации, а Галлия осталось без защиты.