Текст книги "Занимательная мифология. Новая жизнь древних слов"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Даже Крит отправил в поход весьма известного героя Идоменея.

Один из героев, участвовавших в битвах за Трою, был ветераном еще той самой охоты на калидонского кабана. Звали его Нестор, и он был царем города Пилус. В годы Троянской войны он был уже очень стар (около шестидесяти лет, что в те времена считалось глубокой старостью – в среднем человек умирал в возрасте около тридцати лет). Он пережил и эту войну и прожил потом еще около десяти лет, так что в момент смерти ему было уже под восемьдесят. В легендах он изображался опытным и умным. Его советы всегда были уместны и правильны. Имя Нестор стало синонимом любого пожилого мудрого человека.

В целом же из всех героев Троянской войны лишь один-два второстепенных персонажа оставили свой след в языке. Так, в одном месте Гомер упоминает Стентора, обладающего таким зычным голосом, что передаваемые им команды слышала вся армия. Поэтому любой зычный голос стали называть стенторианским, и один вид обезьян, чьи крики слышны за милю или даже больше, иногда именуют стентором. Это же название получило и некое одноклеточное существо, которое, не всякого сомнения, не обладает голосом вообще, но зато внешне схоже с мегафоном, то, разумеется, вполне ассоциируется с громким голосом.

Еще в одном месте Гомер говорит о простолюдине Терсите, рисуя нам его в «Илиаде» отвратительным интриганом, постоянно изрыгающим проклятия в адрес героев. Правда, в том монологе, который Гомер вкладывает ему в уста, довольно много здравого смысла, но Терсит все-таки высмеивался автором. Другие же поэты, как правило, тоже изображали его не в лучшем виде, и теперь слово «терситный» стало значить «оскорбительный».

Многих героев этой войны, принадлежащих к обоим лагерям – нападающих и обороняющихся, можно найти на звездном небе. В 1906 году германский астроном Макс Вольф открыл планетоид, орбита которого была расположена необычно далеко от Солнца. Он вращался не в общей массе астероидов между Марсом и Юпитером, но двигался почти но орбите Юпитера, что весьма необычно для планетоидов. Такие планетоиды, как я уже рассказывал, получают мужские имена. Вольф окрестил его Ахиллом.

Если соединить воображаемой линией планетоид Ахилл с Юпитером, потом Юпитер с Солнцем, а затем Солнце с Ахиллом, то получится равносторонний треугольник (то есть треугольник, у которого все три стороны равны). Астрономы знают, такие формации весьма устойчивы. Это значит, что небольшое тело, равноудаленное от двух других небесных тел, больших его по размерам, постоянно двигается по своей орбите, сохраняя эту равноудаленность. Как Юпитер вращается вокруг Солнца, точно так же движется и Ахилл, повторяя каждый его шаг.

В том же самом году на орбите Юпитера был обнаружен еще один планетоид, затем, в 1907-м, – сразу два. Потом еще несколько. Некоторые из них двигались группой вместе с Ахиллом, остальные – по другую сторону от Юпитера, с которым они образовывали новый равносторонний треугольник по отношению к Солнцу. Имя Ахилл положило начало традиции, и прочие планетоиды также получили имена героев Троянской войны. Второй из них был назван Патроклом – в честь друга Ахилла. Рядом с Ахиллом вращаются Антиох, Диомед, Одиссей, Агамемнон, Менелай, Нестор, Аякс и Нектор. Поскольку все они, кроме Нектора, греки, их еще называют «лагерем греков». А недалеко от Патрокла двигаются Анхис, Троил, Эней и Приам. Так как все они, кроме Патрокла, троянцы, то это «лагерь троянцев».

Все вместе планетоиды, принадлежащие к обоим лагерям, называются «планетоидами-троянцами». Более того, формация, когда меньшее небесное тело равноудалено от двух более крупных тел, называется «троянской ситуацией». Кстати, пока другой такой формации, как в случае с этими планетоидами, больше не известно.

Греческая армия собралась в Авлиде, морском порту недалеко от Фив, и готовилась к отплытию. Но отплытию мешал полный штиль.

Прорицатель поведал Агамемнону, что попутный ветер будет дуть только в том случае, если он принесет в жертву Артемиде самую прекрасную из своих дочерей. Агамемнон отправил своей жене Клитемнестре повеление прислать ему дочь Ифигению, которую он якобы собирается выдать замуж за Ахилла. Когда девушка прибыла, он принес ее в жертву богине, и ветер сразу же задул в паруса греческих кораблей.

Но с этого момента Клитемнестра на всю жизнь возненавидела своего мужа.

Достигнув наконец Трои, греческие войска начали готовиться к долгой осаде. Троянцы укрылись за циклопическими стенами своего города, взять которые приступом было невозможно. Греки стали разорять побережье, чтобы голодом вынудить их сдаться. Так продолжалось девять лет.

Гомеровская « Илиада» начинает свое повествование на девятый год осады. Основным событием в ней является ссора Ахилла и Агамемнона, которая произошла из-за дележа военной добычи.

В результате этой ссоры разгневанный Ахилл вместе с Патроклом и мирмидонянами покинули поле боя. Он уединился в своем шатре и отказался участвовать в сражениях. Более того, он попросил свою мать Фетиду убедить Зевса навлечь поражение на греков, с тем чтобы они явились бы к нему молить о заступничестве и этим уняли бы его гнев.

Воспользовавшись всей этой неразберихой, троянцы под предводительством Гектора предприняли вылазку из-за стен своего города и начали теснить противника, за чем с улыбкой наблюдал Ахилл. Такое его поведение оставило свой след в языке, и про человека, отказавшегося участвовать в бою из-за уязвленного самолюбия, говорят, что он «дуется как Ахилл в своем шатре».

Греки сразу же послали за Ахиллом, умоляя его вернуться на поле боя, но он отказался. Греческое войско, отступившее к своим кораблям, было на грани полного поражения. Тогда Патрокл, исполненный жалости, стал просить у своего друга Ахилла позволения надеть его доспехи и сражаться вместо него. Ахилл разрешил, и Патрокл повел мирмидонян в бой.

Вскоре он заставил отступить троянцев, которые подумали, что во главе греков сражается сам Ахилл. Однако Ахилл предупредил друга, чтобы тот только оттеснил троянцев от кораблей, но ни в коем случае не нападал на Гектора. Патрокл же, вдохновленный успехами, возомнил, будто сам Гектор не сможет противостоять ему. (Это было проявлением высокомерия.) Он вызвал Гектора на поединок и был убит. (Последовало неизбежное возмездие.)

Ахилл исполнился гнева и отчаяния. Он готов был в ту же минуту принять на себя командование и ринуться в бой, но у него не было доспехов. Он немедленно помирился с Агамемноном, раздобыл с помощью Фетиды новые доспехи, выкованные самим Гефестом, и бросился в гущу битвы.

Великий воин, как стадо овец, гнал перед собой троянцев, бросившихся искать убежища за городскими стенами. Лишь Гектор остался на поле боя, из гордости не желая бежать перед лицом врага и готовый сразиться с Ахиллом и пасть, если так угодно богам. Два славных героя встретились в поединке, ставшем (по словам Гомера) одной из величайших сцен в литературе, – и Гектор погиб.

Вскоре после этого Ахилл был убит попавшей в его уязвимую пятку стрелой, пущенной из лука Париса.

Двое из героев, сражавшихся под стенами Трои, претендовали на честь получить доспехи погибшего Ахилла. То были Одиссей и Аякс Больший; каждый из них утверждал, что именно он внес весомый вклад в греческое дело. Большинство воинов отдали свои голоса Одиссею, и Аякс Больший в отчаянии покончил с собой.

Даже после смерти двух своих самых опытных воинов греки продолжали войну. У троянцев погиб Гектор. Парис умер от стрелы, пущенной Филоктетом, унаследовавшим отравленные стрелы Геракла, который, когда эллины отправились под Трою, остался дома из-за раны, но присоединился к ним после гибели Ахилла.

Но и со смертью Париса война не окончилась. Елена просто-напросто вышла замуж за другого сына Приама, Деифоба, и бои продолжились.

Оракул предсказал, что Троя не будет взята до тех пор, пока палладий (статуя или бюст Паллады) остается за ее стенами. (Ранее в этой книге я уже рассказывал про палладий.) Диомед и Одиссей, переодевшись, проникли в Трою и похитили палладий, но город все же не пал.

Троя держалась даже тогда, когда сын Ахилла Неоптолем, которого звали еще и Пирром, примкнул к греческому войску, встретившему его очень сердечно, поскольку у всех было ощущение, что их великий воин снова жив.

И вот Одиссею в голову пришла гениальная военная хитрость. Он предложил грекам сделать громадного деревянного коня, который мог бы вместить в себя отряд вооруженных воинов. Затем, по плану Одиссея, следовало оставить этого коня с воинами внутри у городских стен, а остальным осаждающим надлежало сесть на корабли, выйти в море и укрыться за ближайшим мысом от взоров противника.

Греки так и поступили. Троянцы проследили за их отплытием и с удивлением отнеслись к оставленному ими деревянному коню. Один из греков, некто Синон, притворился дезертиром и добровольно сдался. Он рассказал, что его товарищи, отчаявшись, отправились восвояси. Что же до громадного коня, то это изображение посвящено богине Афине, и если троянцы установят его у себя в городе, то Афина сделает так, что ни один враг не сможет взять его.

Троянцы клюнули на эту приманку и начали готовиться к переносу коня в город. Они даже сломали часть городской стены, чтобы статуя смогла пройти.

Но жрец Аполлона, троянец по имени Лаокоон предостерег их. Он сказал: «Я боюсь греков, даже когда они являются с дарами». (Эта фраза стала известной поговоркой, смысл которой в том, что не следует верить многолетнему врагу, даже если он вдруг стал выказывать дружеские намерения.) Однако Посейдон, будучи на стороне греков, наслал морского змея, который вышел из моря и убил жреца. Троянцы увидели в этом знак того, что Лаокоон был не прав.

Коня втащили в город, и в ту же самую ночь, покуда троянцы отсыпались после трудного дня, люк в коне открылся и греческие воины вышли наружу. Они подожгли дома и принялись уничтожать их обитателей, в то время как скрывшийся было из виду флот снова пристал к берегу.

Неоптолем убил самого младшего сына Приама, а затем и самого Приама. Менелай, было собиравшийся убить Елену, вновь увидел ее красоту и, пощадив, отвел ее к своему кораблю.

Из всех троянских воинов спасся лишь Эней, дальний родственник семейства Приама. Согласно более поздним римским легендам, его потомки стали основателями города Рима.

Эта часть легенд о Трое дала название «троянский конь» той группе людей, которые скрытно проникают в самое сердце вражеской страны, а потом ждут там, чтобы в самый выгодный момент нанести удар.

Когда Троянская война закончилась, оставшиеся в живых греческие воины отправились по домам. Большинству удалось добраться до родных мест лишь с немалыми трудностями, пережив кораблекрушения и всяческие злоключения. И кто-то нашел даже дома смерть, как, например, Агамемнон, убитый в первый же день своего возвращения в Микены по повелению его жены Клитемнестры, которая не простила ему принесение в жертву Ифигении.

Менелай вместе с Еленой странствовал семь лет, прежде чем добрался обратно до Спарты. Много времени они провели в Египте, дожидаясь попутного ветра. Там умер их рулевой Канопус, и его имя получила звезда в созвездии Корабля. Таким образом, рулевой занял подобающее ему место на небесном судне.

Канопус – очень яркая звезда, но она расположена так далеко к югу на небосводе, что ее нельзя увидеть в Греции. Ее можно наблюдать в Египте, низко над южным горизонтом, так что эллины вполне могли считать, что она олицетворяет собой мифический персонаж, умерший именно в Египте. (Надо только заметить, что в Древнем Египте существовал город по имени Каноп, и звезда могла получить свое имя в его честь.)

Наконец Менелай пленил морского бога Протея, который должен был помочь ему возвратиться в Грецию. Протей мог изменять свой вид и, стараясь вырваться из плена, последовательно превращался во льва, в кабана, в змею, в пантеру, в текущую воду и в дерево. Но Менелай не выпустил его и вынудил сказать точное заклинание, заставлявшее дуть попутный ветер. Спартанский царь вернулся домой и совместно с Еленой много лет после этого мирно правил страной.

Имя Протей ныне применяется ко всему, что меняет свою форму тела, как, например, одноклеточное существо, называемое амебой. О человеке, легко и просто меняющем свою позицию или мнение в зависимости от обстоятельств, говорят, что он «подобен Протею».

Из всех героев Троянской войны самое долгое возвращение в родные края выпало на долю Одиссея. Вторая большая поэма Гомера посвящена именно ему.

Поэму эту, столь же великую, как и «Илиада» (и даже более популярную), Гомер назвал «Одиссеей». Поэтому любое длительное и сложное путешествие ныне зовется одиссеей.

Десятилетние странствия Одиссея по всему Средиземноморью полны вымысла и чудесных преданий. Одну из первых остановок он сделал в стране, обитатели которой питались плодами под названием лотос. Всякий, кто вкушал их, забывал все, кроме радости их вкушения, и желал навсегда остаться в этой стране. Некоторые из спутников Одиссея отведали этих плодов, и остальным пришлось силой возвращать своих товарищей на корабль. Поэтому того, кто живет в беспечной роскоши, не давая себе труда задуматься о долге, называют лотофагом. Плод этот, разумеется, совершенно мифичен, но его имя было дано нескольким видам водных лилий.

Потом Одиссей со своими людьми попал на остров, где обитали громадные циклопы. Один из них, чудовище-людоед Полифем, захватил Одиссея и двенадцать его спутников, притащил их в свою пещеру и стал ими питаться, съедая двух зараз. Одиссею хитростью удалось напоить циклопа допьяна. Когда пьяное чудовище заснуло, Одиссей выколол ему единственный глаз. Затем он привязал своих спутников под брюхом овец Полифема. Ослепший циклоп выпустил пастись свою отару и тщетно поджидал у выхода из пещеры людей. Одиссей и еще несколько оставшихся в живых спаслись.

Слово «полифем» означает иногда нечто гигантское, и один вид очень крупных бабочек получил название бабочка полифем.

Полифем был сыном Посейдона, который, мстя за него, постоянно насылал ветра на корабль Одиссея. В конце концов Одиссей достиг острова, на котором жил бог ветров Эол. Тот подарил ему мешок, наполненный всеми ветрами, кроме западного. Если бы Одиссей держал мешок завязанным, то постоянно дул бы только западный ветер – он бы и доставил корабль домой в Итаку.

Путешественники уже были в виду Итаки и даже заметили дым от горящих на берегу костров, когда обессиленный Одиссей заснул. Его спутники, тоже усталые, решили, что в загадочном мешке находится вино (никто не мог поверить, что в нем нет ничего, кроме ветра). Они развязали мешок, ветра вырвались на волю, и разразившийся вслед за этим шторм отогнал корабли далеко в открытое море.

Память об Эоле хранят несколько слов нашего языка. Так, например, эоловой арфой называют устройство, которое издает негромкий мягкий звук, когда ветер касается ее струн. Песок, переносимый ветром, называется эоловым песком. Милая, ничего не значащая болтовня тоже может называться эоловым разговором.

Эол считался отцом ветров, каждый из которых был полубогом. Борей был суровым северным ветром, и наше слово «борей» значит соответственно «северный». Самым нежным из ветров для греков был западный ветер. Он не приносил ни холода с севера, ни жары из южных пустынь, но веял нежно и мягко. Богом западного ветра у греков считался Зефир, поэтому всякий мягкий и приятный ветер именуется зефиром.

Вернемся же к Одиссею… Ему пришлось выдержать столкновение с племенем гигантов-людоедов, листригонами, которые уничтожили все его корабли, кроме одного.

На этом единственном уцелевшем судне он и добрался до острова Эия; там жила прекрасная волшебница Кирка, дочь Гелиоса. Она могла превращать людей в животных, просто ради удовольствия, и обратила спутников Одиссея в свиней. (С тех пор все, что кажется приятным, но заставляет людей вести себя подобно животным, вроде алкоголя, зовется киркейным.)

Сам Одиссей был неподвластен чарам Кирки, потому что Гермес снабдил его цветком под названием моли, запах которого защищал его обладателя. Цветок этот – всего лишь творение мифов, но его имя было позже дано одному роду трав из семейства чесночных. (Что вполне оправдано, ибо запах чеснока вряд ли побудит прекрасную женщину испробовать на вас свои чары.)

Одиссей заставил Кирку вернуть своим товарищам прежний облик, и затем все они какое-то время провели на ее острове, отдыхая после трудной дороги.

Вновь ощутив зов родины, Одиссей по совету Кирки отправился в гадес, чтобы получить там совет умершего предсказателя, как добраться до дому. (Любимым приемом слагателей мифов было отправить своих героев в гадес. Тезей, Орфей и Геракл – все побывали там.)

Успешно совершив это путешествие, Одиссей пустился в путь, который лежал мимо острова сирен. Он залепил своим спутникам уши пчелиным воском, чтобы те не слышали сладких голосов морских чаровниц. Сам же он решил насладиться их пением, но перед этим попросил, чтобы его привязали к мачте и ни в коем случае не отвязывали, как бы он ни умолял сделать это.

Одна из сирен, Парфенопа, была так удручена провалом попытки заманить хитроумного скитальца, что кинулась в море и нашла там смерть. Ее мертвое тело волны выбросили на берег вблизи города Неаполя, поэтому поэты античности порой называли этот город Парфенопой. Еще раз имя это возникло в более близкие нам времена. В 1799 году французские войска захватили Неаполь и установили там республику. Она просуществовала всего несколько месяцев, но все это время называлась Парфенопской республикой.

Благополучно миновав сирен, Одиссею пришлось проплыть между двумя скалами. На одной из них обитало чудовище по имени Сцилла, еще одно порождение Ехидны. У нее было человеческое тело, из которого вырастали шесть длинных шей, оканчивающихся лающими собачьими головами. Под другой скалой жила Харибда, ужасная дочь Геи. Три раза в день она пила воду, создавая страшный водоворот, засасывающий в себя все вокруг.

Одиссей должен был решить, ближе к какой скале вести корабль. И поныне любой выбор между двумя одинаково тяжелыми опасностями называют выбором между Сциллой и Харибдой. (Считалось, что Сцилла и Харибда обитают в узком Мессинском проливе, разделяющем Сицилию и Италию. Разумеется, никаких чудовищ там нет, хотя существует водоворот. Тем не менее скала на итальянской стороне до сих пор зовется Сциллой, а скала напротив нее, на сицилийской стороне, – Харибдой.)

И он решил, чтобы не лишиться корабля у Харибды, пройти ближе к Сцилле и потерял шестерых своих людей в страшных зубах собачьих голов чудовища.

После этого он пристал к острову Солнца, на котором пас свои стада Гелиос («стада солнца»). Кирка предостерегла Одиссея, чтобы он не пытался убить быков Гелиоса. Но на море наступил штиль, время шло, на судне кончились продукты, и спутники Одиссея, проголодавшись, вопреки его запрету стали убивать и есть быков. Само собой разумеется, что, когда они снова отправились в плавание, Посейдон получил разрешение бога солнца наслать на море сильнейший шторм, потопивший последний их корабль, на обломке которого спасся лишь Одиссей, не прикасавшийся к мясу быков.

Он был выброшен на берег острова Огигии, где у нимфы Калипсо протомился семь долгих лет. Но он так страдал по родине, что в конце концов Калипсо, сжалившись, отпустила его. Одиссей построил плот, на котором доплыл до страны феакийцев. Эти люди, искусные мореплаватели, и помогли ему наконец-то добраться до Итаки.

На родной берег Одиссей ступил единственным выжившим из всех тех, кто двадцать лет тому назад отправился вместе с ним в Трою и десять лет тому назад отплыл от Трои обратно домой.

За эти двадцать лет конечно же Итака была полна слухами о гибели Одиссея. Поэтому более сотни благородного происхождения мужчин, проживающих на острове и близлежащих землях, стремились убедить Пенелопу выйти замуж за одного из них, чтобы ее избранник стал новым царем.

Пенелопа отказывала им всем, поскольку хранила верность супругу, который, она верила, жив и когда-нибудь вернется. (Ее имя в наши дни стало синонимом скромной и преданной жены, так же как имя Клитемнестры стало синонимом неверной жены.)

Пенелопа была вынуждена пуститься на хитрости. Так, например, она объявила во всеуслышание, что должна соткать покрывало для престарелого отца Одиссея, Лаэрта, прежде чем примет решение выйти за кого-то замуж. Она принялась за работу, но каждую ночь распускала сделанное за день. Поэтому всякая работа, которая, как кажется, никогда не будет закончена, зовется «покрывалом Пенелопы» (под покрывалом понимается любая сотканная вещь).

В конце концов хитрость эта открылась благодаря неверной служанке, и претенденты на руку Пенелопы перешли к явным угрозам. Юный сын Одиссея Телемах был, разумеется, настоящим наследником царского трона, но он был бессилен. Единственным, кто мог помочь ему, был старый советник, оставленный при нем отцом. Этого советника звали Ментор, и слово «ментор» значит ныне «советник» или «наставник».

Телемах, опасаясь убийства и не видя выхода из ситуации, кроме как возвращения Одиссея, намерился, по совету Ментора, посетить кое-кого из старых друзей своего отца, чтобы попробовать раздобыть о нем известия. Он отправился в Спарту, где встретился с Менелаем и Еленой, благополучно вернувшимися домой после их собственных странствований. Побывал он и у Нестора, живого и здорового, хотя и сильно состарившегося, единственного из всех греков вернувшегося домой без всяких трудностей.

Однако никто из них не знал ничего нового про его отца, и юноша вернулся на Итаку с поникшим сердцем. Но поездка все-таки имела смысл – его не было дома все то время, когда претенденты замышляли его убийство, а к его возвращению на острове появился и сам Одиссей.

Одиссей нашел кров и еду в жилище свинопаса Эвмея, доброго сердцем обитателя Итаки, не узнавшего своего царя. Одиссей переоделся в одежду нищего и смешался с толпой слуг в залах, где шло буйное застолье женихов, чтобы понять, как развертываются события.

К этому моменту Пенелопе пришлось под угрозами женихов прекратить все свои уловки и согласиться выйти замуж за того из них, кто сможет натянуть старый лук ее мужа и точно пустить из него стрелу. (Она надеялась лишь на то, что никто из женихов не сможет сравниться силой с Одиссеем.)

Никто из женихов не смог даже натянуть тетиву на луке. Оказавшийся в толпе нищий (который к тому моменту открылся Эвмею и Телемаху) попросил позволения попытать счастья и под общий смех получил позволение сделать такую попытку. Он легко натянул лук, после чего они с Телемахом, при помощи Эвмея и других верных слуг, захватили ошеломленных женихов врасплох и перебили их всех.

Одиссей и Пенелопа наконец-то воссоединились. Старый отец Одиссея, Лаэрт, помог ему примириться с родителями женихов, и одиссея завершилась.