Текст книги "Миры Айзека Азимова. Книга 8"
Автор книги: Айзек Азимов
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)
Д. Ж. широко улыбнулся, приосанился, расправил плечи и коснулся рукой бороды, словно удостоверяясь, что она гладкая и мягкая.
Глэдия неодобрительно посмотрела на него:
– Это не солярианка.
– Откуда вы знаете?
– Ни одна солярианка не позволит себе показываться незнакомым людям живьем, а не по видео.
– Я знаю, миледи. Но вы же позволили мне видеть вас.
– Я два столетия прожила на Авроре. Но все-таки осталась достаточно солярианкой, чтобы не появляться перед людьми, как эта.
– Ей есть что показать, мадам. Я бы сказал, что она выше меня и прекрасна как вечерняя заря.
Надзирательница остановилась метрах в двадцати от них, роботы разошлись в стороны.
– За два столетия обычаи могли измениться.
– Нет ничего основательнее, чем неприязнь соляриан к контактам с людьми, – резко сказала Глэдия. – Это не могло измениться за какие-то два столетия. – Она снова заговорила по-соляриански.
– Я думаю, вы недооцениваете социальную пластичность. Но солярианка она или нет, в любом случае она космонитка, и, если здесь есть другие такие же, я готов к мирному сосуществованию.
Взгляд Глэдии стал еще более неприязненным.
– Сколько вы намерены глазеть на этот образец? Час, два? Вы не хотите, чтобы я допросила женщину?
Д. Ж. вздрогнул и посмотрел на Глэдию с явным раздражением.
– Вы допрашиваете роботов, и вы это сделали, а я допрашиваю людей.
– Особенно женщин, я полагаю.
– Мне бы не хотелось хвастаться, но…
– Я не знаю мужчин, которые бы не хвастались.
В разговор вмешался Дэниел:
– Я не думаю, что женщина захочет долго ждать. Если вы хотите перехватить инициативу, капитан, то идите к ней. Я пойду за вами.
– Вряд ли мне понадобится защита, – отрезал Д. Ж.
– Вы – человек, и я не могу своим бездействием допустить, чтобы вам был причинен вред.
Д. Ж. быстро зашагал вперед. Дэниел двинулся следом. Глэдия, не желая оставаться в одиночестве, осторожно пошла за ними.
Надзирательница спокойно ждала. На ней было простое белое платье, едва доходившее до середины бедер, сильно декольтированное. Под тонкой тканью виднелись соски. Не было никаких признаков, что на ней надето что-то еще, кроме туфель.
Д. Ж. остановился в метре от нее. Гладкая кожа, высокие скулы, широко поставленные, немного раскосые глаза, невозмутимое выражение лица.
– Мадам, – начал он, – я имею удовольствие разговаривать с надзирательницей этого поместья?
Он старался говорить, как аврорианские патриции.
Женщина выслушала и сказала с сильным солярианским акцентом, который казался почти комичным для такого красивого рта:
– Ты не человек.
Все произошло так быстро, что Глэдия, находившаяся метрах в десяти, не поняла, что случилось. Она увидела только какое-то движение, а затем Д. Ж., неподвижно лежащего на спине, и женщину, державшую в обеих руках его оружие.
В этот момент Глэдию больше всего поразило то, что Дэниел не попытался прийти на помощь. Но не успела она так подумать, как Дэниел схватил женщину за левое запястье и сказал грубым и властным тоном, какого Глэдия никогда у него не слышала:
– Брось немедленно оружие!
Просто непостижимо, как он мог так обращаться с человеком.
– Ты не человек, – ответила женщина так же грубо.
В тот же миг она подняла оружие и выстрелила. Слабое свечение охватило тело Дэниела, и Глэдия, ошеломленная, онемевшая, почувствовала, как у нее потемнело в глазах.
Но Дэниел не расплавился и не разлетелся на куски. Глэдия поняла, что он предусмотрительно схватил женщину за ту руку, в которой она держала бластер. В другой руке был нейронный хлыст, его-то она и разрядила в Дэниела с близкого расстояния.
Будь Дэниел человеком, такое массированное возбуждение сенсорных окончаний убило бы его или сделало инвалидом. Но он не был человеком, и эквивалент нервной системы робота не отреагировал на хлыст.
Он схватил женщину за другую руку и повторил.
– Брось оружие, а то я вырву тебе руку!
– Ты? – спросила женщина.
Она подняла руки, и через секунду Дэниел повис над землей. Ноги его болтались в воздухе. Изловчившись, он с силой пнул женщину, и оба тяжело упали на землю.
Глэдия мгновенно поняла, что женщина – хоть и очень похожая на человека, как и Дэниел, – не человек. Чувство негодования захлестнуло Глэдию, которая все-таки оставалась солярианкой: как смеет робот поднимать руку на человека! Пусть женщина-робот каким-то образом узнала, что такое Дэниел, – но как она посмела ударить Д. Ж.?
Глэдия с воплем бросилась вперед. Ей и в голову не пришло бояться робота только потому, что он сбил с ног сильного мужчину и даже более сильного робота.
– Как ты смеешь? – завопила она с грубым солярианским акцентом, который даже ее резанул по ушам. Но как еще говорить с солярианским роботом? – Как ты смеешь, девка? Немедленно прекрати сопротивление!
Мускулы женщины, казалось, расслабились полностью, и одновременно ее словно током ударило. Ее прекрасные глаза посмотрели на Глэдию без человеческого выражения.
– Простите, мадам, – безжизненным голосом произнесла она.
Дэниел уже стоял и бдительно смотрел на лежавшую в траве женщину. Д. Ж., сдерживая стон, пытался встать.
Дэниел наклонился было за оружием, но Глэдия яростным жестом отогнала его.
– Дай мне оружие, девка!
– Слушаюсь, мадам.
Женщина подняла оружие и протянула Глэдии. Та схватила его и протянула бластер Дэниелу:
– Уничтожь ее, Дэниел, если понадобится. Это приказ!
Нейронный хлыст она отдала Д. Ж.
– Он опасен только для вас и для меня. С вами все в порядке?
– Нет, не все, – пробормотал Д. Ж., потирая бедро. – Вы хотите сказать, что она робот?
– А разве женщина могла бы так ударить вас?
– Те, которых я встречал, – нет. Я же говорил, что здесь должны быть роботы, которых специально запрограммировали, чтобы они были опасными.
– Говорили, – зло сказала Глэдия, – но как только увидели нечто похожее на свой идеал красавицы, сразу все забыли.
– Легко рассуждать постфактум.
Глэдия фыркнула и снова повернулась к роботу:
– Как твое имя, девка?
– Я зовусь Ландари, мадам.
– Встань, Ландари.
Ландари вскочила, словно на пружинах. Так не сумел бы даже Дэниел. Казалось, ее стычка с Дэниелом, не причинила ей никакого вреда.
– Почему вопреки Первому Закону ты напала на этих людей?
– Мадам, – твердо сказала Ландари, – они не люди.
– Может, ты скажешь, что и я не человек?
– Нет, мадам, вы человек.
– Тогда я как человек заявляю: эти двое – люди. Ты слышишь?
– Мадам, – сказала Ландари чуть тише, – они не люди.
– Они люди, говорю. Тебе запрещено нападать на них или вредить каким бы то ни было образом.
Ландари молчала.
– Ты понимаешь, что я сказала? – Глэдия повысила голос, и он стал еще более солярианским.
– Мадам, – повторила Ландари, – они не люди.
– Мадам, – тихо сказал Дэниел, – она получила такие строгие приказы, что вам нелегко будет переубедить ее.
– Посмотрим, – сказала Глэдия.
Ландари оглянулась. Группа роботов за это время подошла ближе к Глэдии и ее спутникам. Вдалеке появились два робота, которых, как показалось Глэдии, не было среди роботов в саду. Они несли какой-то длинный, массивный и, видимо, очень тяжелый прибор.
Ландари махнула им рукой и они пошли быстрее.
– Роботы, стоп! – крикнула Глэдия. Они остановились.
– Мадам, я выполняю свои обязанности, – сказала Ландари. – Я следую инструкциям.
– Твои обязанности, девка, повиноваться моим приказам!
– Мне нельзя приказывать не повиноваться инструкции.
– Дэниел, сожги ее! – приказала Глэдия.
Только потом Глэдия поняла, что произошло. Реакция Дэниела была быстрее человеческой, и он знал, что перед ним робот, на которого Три Закона не распространялись. Однако Ландари была так похожа на человека, что он не смог сразу преодолеть замешательство. Поэтому он выполнил приказ медленнее, чем должен был.
Ландари, чье определение «человека» явно не соответствовало определению Дэниела, напала быстрее: ее не обманула его внешность.
Она схватила его за руку, державшую бластер, и они снова начали бороться.
Д. Ж. подбежал к Ландари и ударил ее по голове рукояткой нейронного хлыста, но это не произвело на робота ровно никакого впечатления, зато Д. Ж. от пинка Ландари отлетел назад.
– Робот, стоп! – крикнула Глэдия, подняв вверх сжатые кулаки.
– Все ко мне! – закричала Ландари зычным контральто. – Двое, похожие на мужчин, не люди! Уничтожьте их, но ни в коем случае не повредите женщине!
Если Дэниела смутила внешность робота, то простые солярианские роботы смутились еще больше и двинулись вперед медленно и неуверенно.
– Стоп! – взвизгнула Глэдия.
Роботы остановились, но на Ландари этот приказ не подействовал.
Крепко сжимая бластер, Дэниел изогнулся под напором явно превосходящей силы Ландари.
Глэдия растерянно оглянулась, ища хоть какое-нибудь оружие.
Д. Ж. попытался включить рацию.
– Не работает, – проворчал он. – Я, видимо, разбил ее.
– Что нам делать?
– Бежать к кораблю. Быстрее!
– Тогда бегите, а я не могу бросить Дэниела. Глэдия подскочила к дравшимся роботам.
– Ландари, стоп!
– Я не могу остановиться, мадам. У меня точные инструкции.
Пальцы Дэниела разжались, и бластер снова оказался у Ландари.
Глэдия заслонила собой Дэниела.
– Ты не можешь нанести вред человеку!
– Мадам, – сказала Ландари. – Вы прикрываете собой того, кто похож на человека, но не человек. – Она решительно направила бластер на Глэдию. – Мне приказано убивать таких, – и громко крикнула: – Носильщики, к кораблю!
– Роботы, стоп! – заорала Глэдия.
Все замерло. Казалось, роботы хотели сдвинуться с места, но не могли.
– Ты не можешь уничтожить моего друга-человека Дэниела, не уничтожив меня, а ты сама признала, что я человек, и, следовательно, мне нельзя вредить.
– Миледи, вы не должны подвергать себя опасности, защищая меня, – тихо произнес Дэниел.
– Это бесполезно, мадам, – сказала Ландари. – Я могу отодвинуть вас в сторону, а затем уничтожить нечеловека, стоящего у вас за спиной. Поскольку это может повредить вам, я почтительно прошу вас отойти добровольно.
– Отойдите, миледи, – попросил Дэниел.
– Нет, Дэниел, я останусь. Как только она прикоснется ко мне, беги.
– Я не могу бежать быстрее заряда бластера, и, если я попытаюсь бежать, она скорее выстрелит сквозь вас, нежели откажется от выстрела. Видимо, ей даны очень строгие инструкции. Мне жаль, миледи, что это принесет вам горе.
Дэниел поднял сопротивляющуюся Глэдию и слегка оттолкнул в сторону.
Палец Ландари лежал на кнопке бластера, но не нажимал. Ландари стояла неподвижно.
Глэдия, севшая от толчка Дэниела, вскочила. Д. Ж. осторожно подошел к Ландари. Дэниел спокойно протянул руку и вытащил бластер из безжизненных пальцев.
– Я думаю, – сказал он, – что этот робот окончательно дезактивирован.
Он слегка толкнул Ландари, и та упала в той же позе, в которой стояла: руки согнуты, одна рука держала невидимый бластер, палец нажимал на невидимую кнопку.
Из-за деревьев вышел Жискар. Его блестящее лицо не выражало никакого любопытства.
– Что случилось, пока меня не было?
Совершенно обессилевшие, они тронулись в обратный путь. Придя в себя, Глэдия почувствовала жару и усталость.
Шли медленно: Д. Ж. двигался с трудом, к тому же два солярианских робота еле тащились со своим тяжелым массивным прибором.
Д. Ж. оглянулся на них:
– Теперь они слушаются меня, когда надзирательница вышла из строя.
– Почему вы не побежали за помощью? – спросила Глэдия сквозь зубы. – Отчего без толку стояли и смотрели?
– Ну, – сказал Д. Ж., – вы отказались оставить Дэниела, и мне вроде бы стыдно было праздновать труса.
Он старался говорить бодро, и это без труда удалось бы ему, если бы он чувствовал себя лучше.
– Вы глупец! Мне ничего не грозило. Она не могла навредить мне.
– Мадам, – сказал Дэниел, – мне очень неприятно противоречить вам, но думаю, она нанесла бы вам вред, поскольку потребность уничтожить меня была сильнее.
Глэдия возмущенно повернулась к нему:
– А ты ловко оттолкнул меня. Ты что, хотел, чтобы тебя уничтожили?
– Это лучше, чем видеть вас покалеченной, мадам. Меня сбила с толку внешность робота, я не сумел остановить его и тем самым продемонстрировал вам неудовлетворительные границы своей полезности.
– Но ведь она долго не решалась стрелять в меня, поскольку я человек, и ты мог бы за это время вырвать у нее бластер.
– Я не мог рисковать вашей жизнью, мадам, поскольку не был уверен, что она не решится стрелять.
– А вы, – обратилась Глэдия к Д. Ж., никак не отреагировав на слова Дэниела, – не должны были брать с собой бластер.
Д. Ж. нахмурился.
– Мадам, я предполагал, что мы можем попасть в переплет. Роботы об этом не подумали, а я в какой-то мере привык всегда быть настороже. Однако для вас это оказалось неприятной неожиданностью, и вы ведете себя по-детски. Я прощаю вас. А теперь послушайте, пожалуйста. Я никак не мог предполагать, что бластер у меня так легко отнимут. Но если бы я не взял с собой оружие, надзирательница убила бы меня голыми руками так же быстро, как бластером. Вы спросили, почему я не убежал. Да потому что от бластера не убежишь. А теперь продолжайте, пожалуйста, если хотите, но я больше не намерен с вами препираться.
Глэдия перевела взгляд на Дэниела, потом снова посмотрела на Д. Ж. и тихо сказала:
– Полагаю, что вела себя неразумно. Прекрасно, не будем больше к этому возвращаться.
Они подошли к кораблю. Команда высыпала им навстречу. Глэдия заметила, что все вооружены. Д. Ж. поманил пальцем помощника:
– Озер, видите предмет, который несут два робота?
– Да, сэр.
– Так вот, пусть они отнесут его на корабль. Положите его в надежное место и заприте. – Бейли быстро оглянулся. – Когда это будет сделано, будем готовиться к отлету.
– Капитан, а роботов тоже оставим на корабле?
– Нет, они слишком примитивны, к тому же, если ты их заберешь в данных обстоятельствах, это может иметь нежелательные последствия. Прибор, который они несут, куда ценнее их.
Жискар смотрел, как предмет медленно и очень осторожно вносили на корабль.
– Капитан, я предполагаю, что это очень опасная штука.
– Мне тоже так кажется, – ответил Д. Ж. – Я думаю, что наш корабль был бы уничтожен вскоре после посадки.
– Этой штукой? – спросила Глэдия. – Что это такое?
– Точно не скажу, но думаю, что ядерный усилитель. Я видел экспериментальную модель в Бейлимире, а этот похож на нее, как старший брат.
– Что такое ядерный усилитель?
– Само название говорит, леди Глэдия, что это прибор, усиливающий ядерный распад.
– Как?
– Я не физик, миледи, – пожал плечами Диджи. – Тут участвуют пучки W-частиц, они являются передатчиками слабых взаимодействий внутри атомов. Вот все, что мне известно.
– И как он действует? – спросила Глэдия.
– Предположим, что силовая установка такова, какова она сейчас. Из емкости с топливом в нее попадает источник энергии – водород, имеющий небольшое количество очень горячих протонов, которые сливаются, выделяя энергию. Дополнительные порции водорода постоянно подогреваются для образования свободных протонов, которые, когда достаточно горячи, также сливаются, выделяя энергию. Если пучок W-частиц из ядерного усилителя сталкивается со сливающимися протонами, они начинают сливаться быстрее и выделять больше тепла. Это тепло порождает новые протоны и побуждает их сливаться быстрее, чем полагается естественным путем, и в этом процессе выделяется еще больше тепла, поддерживающего зловещий цикл. За крошечную долю секунды в реакцию вступает такое количество топлива, которого достаточно для образования небольшой термоядерной бомбы, а корабль и все в нем просто испаряется.
Глэдия встревожилась.
– Но почему не вспыхивает все? Почему не взрывается сама планета?
– Полагаю, такой опасности не существует, миледи. Протоны должны быть горячими и сливающимися. Холодные протоны настолько неспособны к слиянию, что даже когда подобное устройство запускается на полную мощность, побуждая их к ядерной реакции, этого все равно оказывается недостаточно. Так, по крайней мере, говорилось на лекции, на которой мне довелось присутствовать. Насколько мне известно, усилитель действует только на водород, и даже в случае сверхгорячих протонов количество выделяющегося тепла не бесконечно. При удалении от пучка усилителя температура сильно снижается, поэтому усиление слияния протонов невелико. Разумеется, оно достаточно, чтобы уничтожить корабль, но взорвать, к примеру, богатый водородом океан невозможно, даже если часть его сверхгоряча – и уж тем более, холодный.
– А если этот аппарат сам собой включится в отсеке?
– Я не думаю, что он может включиться. – Д. Ж. разжал кулак и показал двухсантиметровый блестящий металлический кубик. – Хотя я и мало знаю о таких вещах, но похоже, что это активатор. Без него ядерный усилитель не работает.
– Вы уверены?
– Не вполне, но придется рискнуть, потому что я должен привезти эту штуку в Бейлимир. Ну, пошли на корабль.
Глэдия и ее роботы поднялись по трапу на корабль. Д. Ж. шел следом, коротко переговариваясь с кем-то из офицеров. Затем он сказал Глэдии:
– Размещение этого прибора и подготовка к полету займут часа два, а каждая минута увеличивает опасность.
– Опасность?
– Вы думаете, красавица-робот и наш трофейный усилитель единственные на Солярии? Я полагаю, что рано или поздно здесь появится другой гуманоидный робот и другой прибор. Нам нужно выиграть время. А пока, мадам, пойдемте-ка в вашу каюту и займемся одним необходимым делом.
– Каким, капитан?
– Поскольку я чуть не пал жертвой предательства, – сказал Д. Ж., подталкивая ее вперед, – думаю что следует провести военно-полевой суд.
Д. Ж. уселся и тяжело вздохнул:
– Мне бы сейчас горячий душ, хорошенько помыться, да закусить, да вздремнуть – но все это только после того, как мы взлетим. Вам тоже придется подождать, мадам. Но кое-что ждать не может, например, мои вопросы. Жискар, где вы были, когда нас чуть не прикончили?
– Капитан, – ответил Жискар, – я не думал, что на планете, где остались одни роботы, они могут представлять какую-то опасность. Кроме того, с вами остался Дэниел.
– Капитан, – сказал Дэниел, – мы решили, что Жискар произведет разведку, а я останусь с мадам Глэдией и с вами.
– Вы решили! А с кем вы посоветовались?
– Ни с кем, капитан, – ответил Жискар.
– Если вы были уверены, что роботы безопасны, то как вы объясните гибель двух кораблей?
– Мне казалось, капитан, что на планете должны были остаться люди… они стараются не попасться на глаза. Я хотел знать, где они и что делают. Я искал их, расспрашивал роботов.
– И не нашли?
– Нет, капитан.
– Вы осматривали дом, из которого появилась надзирательница?
– Нет, капитан, но я был уверен, что людей там нет. Я и сейчас уверен.
– Но там была надзирательница.
– Да, капитан, но она робот.
– Опасный робот.
– К сожалению, я не знал этого, капитан.
– Вы можете чувствовать сожаление?
– Я выбрал это выражение для описания эффекта в моих позитронных проводниках. Это грубая аналогия того, что, похоже, испытывают люди, капитан.
– Как же вы не сообразили, что робот может быть опасным?
– Три Закона роботехники…
– Прекратите, капитан, – вмешалась Глэдия. – Жискар знает только то, на что запрограммирован. Ни один робот не опасен для человека. Вот если люди ссорятся, а робот, как положено, пытается их остановить – другое дело. Тогда Дэниел и Жискар станут защищать нас, стараясь при этом нанести минимальный вред другим.
– Вот как? – Д. Ж. пощупал двумя пальцами свою переносицу. – Дэниел действительно защищал нас. На нас напал робот, а не человек, и ему не пришлось решать, кого и как защищать. Однако он не преуспел в этом, хотя Три Закона не запрещали ему нанести повреждения роботу. Жискара же вообще не было, он появился как раз в тот момент, когда все уже кончилось. А может, роботы некоторым образом симпатизируют друг другу? Может быть, роботы, защищая людей от роботов, испытывают то, что Жискар назвал сожалением? А может быть, наша неудача или их отсутствие…
– Нет! – взорвалась Глэдия.
– Нет? Между прочим, я не считаю себя знатоком роботехники, леди Глэдия. А вы?
– Я не роботехник, но всю жизнь прожила с роботами бок о бок. Ваши предположения смехотворны. Дэниел был готов отдать жизнь за меня, и Жискар сделал бы то же.
– И так сделал бы любой робот?
– Конечно.
– Однако эта Ландари готова была убить меня. Допустим, она каким-то образом определила, что Дэниел такой же робот, как и она, запрет на него не распространяется. Но я-то человек. Почему же она напала на меня? Насчет вас она колебалась, но в конце концов признала в вас человека. Как она отличила нас? Может, она все-таки не робот?
– Робот, – сказала Глэдия. – Но я, честно говоря, не знаю, почему она так действовала. Я никогда не слышала о таком. Я могу только предположить, что соляриане, научившись конструировать человекоподобных роботов, создали их без защиты Трех Законов, но я бы поклялась, что из всех космонитов соляриане менее всего способны на это. У соляриан огромное количество роботов, они полностью зависят от роботов – куда больше, чем другие космониты – и поэтому больше боятся их. В солярианских роботов встроена покорность и даже туповатость. Три Закона на Солярии сильнее, чем где бы то ни было. Но объяснить по-другому, почему Ландари нарушила Первый Закон, я не могу.
– Мадам Глэдия, – сказал Дэниел, – извините, что вмешиваюсь, но не позволите ли мне попробовать объяснить поведение надзирательницы?
– Так и должно быть, – язвительно заметил Д. Ж. – Только робот может объяснить поведение робота.
– Сэр, – сказал Дэниел, – пока мы не поняли поведения надзирательницы, мы не можем принять необходимые меры против солярианской опасности в дальнейшем. Я уверен, что могу объяснить ее поведение.
– Валяйте, – сказал Д. Ж.
– Надзирательница, – начал Дэниел, – не сразу предприняла действия против нас. Она стояла и ждала, видимо, не зная, что делать. Когда вы, капитан, подошли к ней и заговорили, она заявила, что вы не человек, и тут же напала на вас. Когда я вмешался, она объявила, что и я не человек, и тоже сразу же напала. Когда же мадам Глэдия вышла вперед и закричала на нее, надзирательница признала в ней человека и позволила командовать собой.
– Да, я помню, Дэниел. Но что это значит?
– Мне кажется, капитан, что можно кардинально изменить поведение робота, не трогая Трех Законов, если изменить определение «человека». В конце концов, человек – это существо, которое принято считать человеком.
– Вот как? А как вы определяете человека?
Дэниела не смущало присутствие или отсутствие сарказма в словах Д. Ж.
– В мою конструкцию вложено детальное описание внешности и поведения человека, капитан. Всякий, кто подходит под это описание, для меня человек. Таким образом, у вас внешность и поведение человека, а у надзирательницы только внешность, но не поведение. У надзирательницы же ключ к определению человека – речь, капитан. Солярианский акцент весьма своеобразен, и из всех существ, похожих на человека, надзирательница считает человеком лишь того, кто говорит по-соляриански. По-видимому, всякий, кто выглядит человеком, но не говорит по-соляриански, подлежит уничтожению без колебаний, равно как и корабль, привезший такое существо.
– Наверное, вы правы, – задумчиво сказал Д. Ж.
– У вас, капитан, акцент поселенца. Он сильно отличается от солярианского. Как только вы заговорили, надзирательница решила, что вы не человек. Она объявила об этом и напала на вас.
– А вы говорили с аврорианским акцентом, и все же она вас атаковала.
– Да, капитан. Но леди Глэдия говорила с подлинным солярианским акцентом и была признана человеком.
Д. Ж. помолчал, обдумывая услышанное, и сказал:
– Это опасное устройство даже для тех, кто должен был пользоваться им. Если солярианин почему-то обратится к такому роботу так, что робот не усмотрит подлинного акцента, этот солярианин немедленно будет убит. На месте солярианина я не подошел бы к такому роботу. При всем моем старании говорить на чистом солярианском, я мог бы сбиться и тут же был бы убит.
– Согласен, капитан. Я думаю, именно поэтому те, кто производит роботов, обычно не ограничивают определение человека, а наоборот, расширяют, насколько возможно. Но соляриане оставили планету. Тот факт, что надзирательница над роботами имеет такую опасную программу, лучшее доказательство того, что соляриане действительно ушли и уже не встретятся с опасностью. Соляриане в данный момент имеют отношение лишь к тому, чтобы ни один несолярианин не ступил на планету.
– Даже другие космониты?
– Я полагаю, капитан, что было бы трудно определить человеческое существо, включив в его описание десятки различных космонитских акцентов и исключив множество поселенческих. Определение только по одному солярианскому и то достаточно сложно.
– Вы очень умны, Дэниел, – сказал Д. Ж. – Я не одобряю роботов, конечно, не их самих, а их влияние на общество – однако быть рядом с роботом вроде вас, как когда-то Предок…
– Боюсь, что ничего не выйдет, Диджи, – вмешалась Глэдия. – Дэниел никогда не будет ни продан, ни подарен, а силой его взять нелегко.
Д. Ж. с улыбкой поднял руки.
– Я просто помечтал, леди Глэдия. Уверяю вас, законы Бейлимира делают для меня немыслимым обладание роботом.
– Не позволите ли мне добавить несколько слов? – неожиданно заговорил Жискар.
– А, робот, который ухитрился избежать участия в происходящем и вернулся, когда все было кончено!
– Мне жаль, что все выглядело так, как вы утверждаете. Может быть, вы разрешите мне добавить несколько слов?
– Ладно, давайте.
– Похоже, капитан, что ваше решение взять с собой в экспедицию леди Глэдию оказалось благоразумным. Не будь ее, вас всех перебили бы, а корабль уничтожили. Только способность леди Глэдии говорить по-соляриански и ее мужество при встрече с надзирательницей изменили исход события.
– Это не совсем так, – возразил Д. Ж. – Мы все были бы убиты, возможно, даже леди Глэдия, если бы надзирательница случайно не дезактивировалась.
– Это не случайность, капитан, – сказал Жискар, – и так не бывает, чтобы робот сам собой вдруг дезактивировался. Была причина. Как мне рассказывал друг Дэниел, леди Глэдия приказала надзирательнице прекратить действия, но у той были очень строгие инструкции. Однако действия леди Глэдии смутили надзирательницу. Тот факт, что леди Глэдия, даже по определению надзирательницы, бесспорно была человеком и действовала так, что могла вынудить надзирательницу повредить ей, а то и убить ее, еще больше дезактивировало робота. Таким образом, в критический момент два противоположных требования – уничтожить нелюдей и удержаться от нанесения вреда человеку – уравновесились, и робот застыл, неспособный ни к каким действиям вообще. Его контуры сгорели.
Глэдия рассеянно нахмурилась.
– Но… – начала она.
– Я подумал, – продолжал Жискар, – что вы вполне могли бы информировать команду об этом. Их недоверие к леди Глэдии ослабеет, если вы подчеркнете, что члены экипажа остались живы лишь благодаря ее инициативе и храбрости. Это заставит их думать, что вы были весьма прозорливы, взяв ее с собой, возможно, даже вопреки советам ваших офицеров.
Д. Ж. громко захохотал:
– Леди Глэдия, теперь я понимаю, почему вы никогда не расстаетесь с этими роботами. Они не только умны, как люди, но еще и дьявольски хитры. Поздравляю вас. Теперь, если не возражаете, я пойду потороплю команду. Я не хочу оставаться на Солярии дольше, чем это необходимо, и обещаю не беспокоить вас несколько часов. Я знаю, что вы нуждаетесь в отдыхе не меньше меня.
Когда он ушел, Глэдия некоторое время размышляла, затем повернулась к Жискару и сказала на обычном аврорианском диалекте галактического стандартного, который был распространен на Авроре и который чужаки понимали с трудом:
– Жискар, что за вздор ты нес насчет сгоревших контуров?
– Миледи, я высказал предположение, и только. Я считаю, что это подчеркнет вашу роль в том, что надзирательницы не стало.
– Но как ты мог подумать, что он поверит, будто робот так легко может выйти из строя?
– Он мало что знает о роботах, мадам. Он может торговать ими, но в его мире они не используются.
– Но я-то знаю о них очень много, как и ты. Кстати, у надзирательницы не было никаких признаков нарушения работы схемы: ни заикания, ни дрожи, ни неадекватного поведения. Она просто остановилась.
– Мадам, поскольку мы не знаем специфики конструкции надзирательницы, мы можем удовольствоваться этим рациональным объяснением.
Глэдия покачала головой:
– Все равно это очень странно.
