Текст книги "Черный ангел Эльхайма (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
Последний десяток метров они уже бежали. Эрэлим втащил ее внутрь прозрачного строения, и двое одетых в форменную одежду спектров заблокировали за ними дверь.
Лаборатория вскипела. Всего каких-то пятнадцать минут назад в этих стенах все шло своим чередом, каждый работник делала отведенную ему часть работы, мало отвлекаясь на дела окружающих. Но теперь все они будто очнулись, получив неожиданную дозу адреналина – закопошились, забегали. Получилось практически беспорядочное движение, в котором почти никто почему-то не сталкивается и не проклинает соседа, наступившего тебе на ногу.
Один из спектров преградил им дорогу, Марроу что-то сказал ему, тихо, так, что услышали только они двое. Спектр недоверчиво покосился на Марори, а потом отступил.
– Я не хочу отсиживаться в безопасности, когда могу быть полезна, – в спину эрэлиму кричала Марори, пока они шли по незнакомой ветке коридоров.
– Боюсь, нильфешни, у тебя нет другого выхода. По крайней мере, до тех пор, пока ты не научишься контролировать свой потенциал. Если, конечно, тебе не хочется устроить очередное светопреставление, где счастливчикам достанется быстрая смертью от очень горячего пламени.
Конечно же, он прав. Только легче от такой правоты не стало ни на грамм.
Они спустились по нескольким лестничным пролетам, миновали еще один коридор и, наконец, оказались около двери, за которой, к большому облегчению Марори, поджидала большая светлая комната, разделенная на несколько черно-белых секторов, расположенных в шахматном порядке. Вдоль стен растянулись высокие, до самого потолка, стеллажи, на полках которых лежали самые разные предметы: куски сломанных мечей, светящиеся осколки каких-то кристаллов, потрепанные и частично истлевшие книги и пергаменты. Музей, да и только.
– Вряд ли даже тебя с твоими правами пустили бы туда, где хранятся бесценные артефакты, – вслух размышляла она, с любопытством разглядывая содержимое полок. – Значит, ничего действительно ценного здесь нет.
– Лучше ничего не трогай, нильфешни, – остановил ее эрэлим, когда она собиралась взять почти потухший лавовый камень, вставленный в погнутую ржавую оправу.
Марори прикоснулась к подаренному дра’морцами кулону, и тепло камня подарило немного успокоения.
– Эта комната – просто фикция? Ты кого-то хочешь обмануть? Или заманить сюда?
– Ну, отчего же. Все, что ты видишь, – ценные экспонаты.
– Для какого-нибудь скучного музея, в который никто не пойдет даже за порцию бесплатной картошкой-фри.
– Рад, что ты не паникуешь.
– Должен же кто-то из нас быть мужчиной.
Эрэлим кисло ухмыльнулся.
И где-то над их головами раздался оглушительный взрыв.
Глава четвертая
На миг Марори почудилось, что стены комнаты подались внутрь, а потом резко встали на свои места. Эрэлим тут же оказался рядом, скосил взгляд на орнаменты ее сигилы.
– Мы в ловушке? – предвидя его невысказанные слова, спросила Марори.
– Не торопись с выводами.
– Ты плохо врешь.
– Я и не стараюсь.
Наверное, они еще долго пикировались бессмысленными фразами, лишь бы избежать разговора о неприятном, но еще один взрыв умерил их пыл.
– Мы что, так и будем сидеть здесь и ждать, пока их всех перебьют?
– У персонала есть четкие инструкции на случай непредвиденной ситуации, и они следуют им согласно полученным указаниям. Большая часть работников уже успела эвакуироваться.
– Светлые, у вас тут что – академия или секретный режимный объект?
Марроу нашел секунду, чтобы удивиться.
– Ты даже такие слова знаешь, ну надо же.
– Смотрю боевики, – огрызнулась она.
Если бы только здесь были Потрошители. Кулгард наверняка бы потрепал ее по голове своей новенькой рукой, сказал, чтобы не дрейфила, а Даган дал шуточную затрещину. Ну а Крэйл обязательно бы попросил не путаться под ногами.
А сейчас она вместо того чтобы сделать хоть что-нибудь, сидит и пытается оправдать собственное бездействие своим «особенным положением».
– Я не знаю, как обстоят дела в Дра’Море, – прислушиваясь к шуму над их головами, заговорил Марроу, – но подозреваю, что тамошние жители тоже не просто махают мечами и читают книжечки о том, как бальзамировать порождений Хаоса. Просто Эльхайм, в отличие от твоих любимых проклятокровных, некоторые вещи делает открыто. Ну, ту их часть, которая не держится в секрете по понятным причинам.
В памяти Марори совершенно ясно вспылили слова Эашу о том, что и Дра’Мор, и Эльхайм готовят вовсе не студентов, а самых настоящих солдатов. Тогда инкуб отшутился, сказал, что просто хотел ее попугать, а она, не зная всей картины и одержимая собственными заботами, охотно ему поверили. После слов Марроу все понемногу становилось на свои места.
– Ты слышала? – Марроу потянулся за вторым пистолетом, насторожился.
– Ничего, как будто, – с сомнением ответила Марори, почти уверенная, что за попыткой собрать воедино все осколки мозаики запросто могла не обратить внимания на какой-то шум. На фоне недавнего грохота это было неудивительно.
Марроу встал около нее, прижал палец к губам.
Несколько длинных мгновений ничего не происходило, лишь где-то над их головами раздавался прерывистый звук сирены и приглушенное потрескивание. А потом Марори все-таки расслышала голос. Настолько далекий, что его запросто можно было принять за эхо их с Марроу грохочущих сердец. И все же голос звучал именно в комнате.
– Это что еще такое? – шепотом спросила Марори.
– Понятия не имею. Здесь только один вход, он же выход. Комната опечатана. Не крепость, конечно, но достаточно, чтобы ловить на горячем любопытных дра’морцев, пока те возятся с защитой.
Она не успела пожалеть о том, что в который раз осталась в опасной ситуации без оружия, как под кожей появился уже знакомый обжигающий зуд. В глазах полыхнуло алым, как будто в лицо плеснули кровью.
– Марроу, это снова происходит…
– Срань светлых! – К сказанному он прибавил еще пару крепких слов. – Нильфешни, просто дыши. Глубоко. Вдох – и выдох. – Он пытался показать пример, но в конец концов сбился с ритма и снова в сердцах выругался. – Подумай о чем-нибудь отвлеченном. Закрой глаза, постарайся расслабиться.
– Слышал бы ты себя со стороны. – Она вытолкнула воздух сквозь стиснутые зубы.
Красные и черные капли в орнаменте заныли, в тонких гранях кристаллов появились всполохи тлеющего внутри огня. Кровь прилила к коже, бешено понеслась по венам, застучалась в виски в такт скачущему галопом сердцу.
– Нильфешни, контролируй это!
«В прошлый раз ты сказал то же самое, и это все равно ничего не решило».
Она раздраженно отмахнулась от неловких попыток эрэлима как-то повлиять на ее метаморфозу. Внутри угнездилось непреодолимое желание оторвать ему руку за то, что думает, будто может вмешаться в процессы, которые не в состоянии осмыслить своим скудным умишком. Он – никчемный небеснорожденный, уродливый гнойник на теле мира, который вот-вот…
Марори очнулась, когда в уши врезался до боли знакомый голос.
«Марори, помоги мне!» – вопил он с надрывом, таким несвойственным его владельцу в реальной жизни.
– Ниваль! Светлые помогите, Ниваль! Я слышала его!
– О чем ты?
– Долго объяснять. – Марори ловко увернулась от очередной попытки Марроу схватить ее в охапку. – Убери от меня руки!
– Ты не видишь себя со стороны, нильфешни! Еще немного – и угробишь нас к такой-то матери.
Она широко с наслаждением оскалилась. На лице эрэлима мелькнула тень отвращения.
– Так беги, небеснорожденный, потому что я собираюсь нарушить правила ваших проклятых игр. Потому что где-то там или здесь, или Темные знает где, – она сделала широкий жест, – застрял мой друг. И ему нужна моя помощь. Тебе придется уйти с моего пути, Марроу. Или встань рядом и делай все, чтобы вытащить из беды одного очень хорошего парня.
– Проклятокровного, я так понимаю, – проворчал эрэлим, но желания спорить у него явно поубавилось. – Хорошо, нильфешни, твоя взяла. Только я все равно не понимаю, что именно ты собираешься делать.
Марори пожала плечами.
– Видимо то же, что умеют другие куклы Вандрика – сделаю Разрыв и вытащу Ниваля с изнанки мира, из Хаоса. Если он где-то и может быть – то только там. Мы оба его слышали, значит, где-то здесь Плетение достаточно тонкое.
– Ты сумасшедшая, – после секундной задержки сказал эрэлим – и с какой-то лихой, почти что придурковатой удалью, взвел курок револьвера. – Очень надеюсь, хотя бы один из нас понимает, что делает, и хорошо бы, чтобы этим знатоком была ты, потому что я уже точно ни фига не соображаю.
Такой Марроу заставлял проникнуться к нему симпатией.
– Только есть одна загвоздка – я понятия не имею, что нужно делать.
– Думаю, это существенно усложнит тебе задачу, нильфешни.
Что же это получается? Как в той глупой детской сказке: пойти туда – не знаю куда, принеси то – не знаю, что.
«Я должна уметь то, что умеют они».
Она мысленно покрутила пальцем у виска.
– Прежде, чем мы начнем, нильфешни, пообещай мне, что ни за что на свете не сунешь в Хаос даже полмизинца.
– Извини, эрэлим. Если будет нужно – я влезу туда вся.
«И может быть найду там подходящий полигон, чтобы вспыхнуть – и сгореть», – мысленно прибавила она, одновременно медленно двигаясь вдоль стеллажей с экспонатами. Скорее всего они и правда были подлинными, но малоценными безделушки из прошлого, хотя некоторые выглядели поистине солидно.
– Ниваль, – позвала она пустоту, надеясь, что догадка верна, и они с гастом действительно совсем рядом, просто стоят по разные стороны тонкой перегородки. – Покажи, где ты. Одна я не смогу.
Она прислушалась к тишине.
– Ну же, Ниваль, если ты продержался там так долго, не сдавайся сейчас. Просто дай мне какой-то знак. Я трусливая, но сообразительная простоскровка. – Последние слова встали комом в горле.
Ничего, только тишина, в которой – она это чувствовала каким-то непостижимым для себя образом – был Ниваль.
– Это бессмысленно, нильфешни.
– Пожалуйста, можешь помолчать? Или у тебя есть конструктивное предложение, как мне помочь?
Наверху снова громыхнуло. На этот раз так сильно, что у Марори заложило уши. Какое-то время она не слышала ничего, кроме раздражающего писка, пробирающего до самых костей, а потом сквозь него в сознание проник остервенелый вой.
– Не нравится мне это, – откуда-то с периферии сознания донесся голос эрэлима.
Она с легкостью вытравила его из головы, сосредоточилась на зове своего фэлфаэра, который – Марори ни капли в этом не сомневалась – как и Ниваль мечется за тонкой гранью, разделяющей реальность и Хаос, и ищет способ прорваться к своей хозяйке. Марори невольно улыбнулась, вспоминая, как остервенело Сатис сражался с ней плечом к плечу, как помогал вытаскивать едва живого Крэйла…
Вой повторился и на сей раз так отчетливо, что Марори почудилось, будто ее Порождение Хаоса стоит прямо перед ней: стоит лишь протянуть руку, нащупать тонкую, как пленка под яичной скорлупой, преграду – и она дотянутся до своего шакала.
Она не сразу поняла, что все это время шарит перед собой в абсолютной пустоте. Пальцы хватали лишь воздух, бесполезное ничто. Но что-то же там определенно должно быть!
«Давай, простокровка, соберись и покажи, что и стреноженные куклы Вандрика могут быть на что-то способны».
В дверь с силой удирали с обратной стороны.
– Твою мать! – Эрэлим взвел второй пистолет, встряхнулся, всем своим видом давая понять, что готов держать оборону до последнего патрона.
– Ты же говорил, что это место опечатано.
– Я сказал, что это место – ловушка для дра’морцев, нильфешни. Но я не говорил, что мало-мальски сильный адепт или Мстер Плетения будет долго с ней возиться. И предвидя твой вопрос – скорее всего с той стороны тот еще крепкий сукин сын. Возможно, одна из твоих сестричек. Честно говоря, сбился со счету…
Новый грохот перебил Марроу на полуслове.
Если так пойдет и дальше, то скоро их ждет веселая и вряд ли приятная встреча.
Отсутствие времени подстегивало действовать быстрее, наверняка.
«Я должна знать. Это заложено в моей голове, где-то внутри меня. Вандрик говорил, что я просто забыла. Но в памяти должно остаться хоть что-нибудь».
И хоть инстинкт самосохранения и здравый смысл настойчиво сигнализировали, что она ступает на опасную территорию, Марори сделала свой выбор.
Перед глазами, словно проматываемая в обратном направлении кинолента, мелькали фрагменты близкого прошлого: умирающий Крэйл, сошедший с ума Ним, первая встреча со своим «отражением», встреча с еще диким Сатисом, адова печать, Дра’Мор, фальшивое письмо, мать, которая месит тесто и потихоньку ворчит, что нерадивая младшая дочь опять едва все не загубила. Дальше, дальше, не останавливаться, не отвлекаться на теперь уже явные попытки выломать дверь.
Где-то там должно быть то самое прошлое, в котором она была Тринадцатой Вандрика Шаэдиса, и в котором делала что-то настолько ужасное, что с легкостью об этом забыла, едва появился повод. Нужно вернуть хотя бы часть той жизни, чтобы вместе с ней вернуть и утраченные навыки.
«Я говорил, что ты – идеальная?» – этот голос Марори узнала даже сквозь покрытые толстым слоем забвения стенки черного ящика, спрятанного так глубоко и надежно в ее сознании, что ей самой с трудом удалось его отыскать.
Вандрик. В тех самых «авиаторах» и в идеально скроенных по фигуре брюках и накрахмаленной рубашке, с небрежно закатанными до самого локтя рукавами. Странный орнамент струился по его мускулистой руке, словно вросший в кожу плотный шнурок, выпуклый... и шершавый. Именно шершавый, она точно знала, какой он наощупь.
«Стоило разрушить все, что мне было дорого, чтобы в итоге увидеть, как из праха воскреснут их голоса».
Воображение (или память?) живо дорисовали фон этим словам: просторную комнату в запредельно-высоком небоскребе, откуда она впервые смотрела, как закатное солнце разливает по горизонту кровь уходящего дня.
«Ты, – в ее воспоминаниях Вандрик взял ее лицо в ладони, словно лелеял самую большую ценность, – Танос и Крээли. Лучшее, что могло получится от такого союза».
Образы всколыхнулись, смазались. Марори едва не поддалась искушению пойти по их следам, пока те снова не замело забвением… но крик Ниваля, а вслед за ним несколько выстрелов, подействовали отрезвляюще.
Она все еще мало что понимала, но на этот раз реальность немного изменилось. В том месте, где только что, прямо переде ее носом, была лишь пустота, теперь виднелась перегородка между мирами – радужно-маслянистая, как будто разлитое по ткани мироздания горючее. Марори приложила ладонь к ней ладонь, надавила. Перегородка легко поддалась. Марори надавила еще, пока рука не погрузилась до локтя, затем разжала пальцы, позволяя им мягко и в то же время настойчиво вторгнуться в изнанку. Проделала то же самое со второй рукой, глубоко вздохнула, поднатужилась – и разорвала податливое Плетение. Легко и привычно. Потому что в той, забытой жизни, постоянно проворачивала такие фокусы.
Из открывшегося Разрыва повеяло запахом серы, пепла и отчаяния.
Но это была сущая ерунда, потому на той стороне стоял Сатис, а рядом с ним, опираясь на что-то сильно напоминающее плохо обглоданную кость какой-то крупной твари, – Ниваль. Хотя точнее было бы сказать, что гаст пытался делать вид, что стоит самостоятельно.
Он так страшно исхудал и осунулся, что в самом деле стал похож на бледную призрачную тень, от предков которой брали свое начало представители этой расы.
– Ниваль…
Гаст поднял голову, но та снова тяжело упала ему на грудь.
Повинуясь ее мысленному приказу, Сатис приподнял его и поднес к самому краю Разрыва. Марори думала, что не сможет в одиночку втащить его на свою сторону, но Ниваль почти ничего не весил, и она легко затащила его в комнату.
– Нильфешни, мне нужна твоя помощь! – перекрикивая шум выстрелов и непонятного то ли шипения, то ли приглушенного свиста, потребовал эрэлим.
Марори усадила Ниваля на пол, хотя он тут же грузно, с оханьем, завалился на бок.
– Сатис, ну же, – Марори протянула руку своему Порождению. Грудь сдавило от ноющей тоски. Стоило увидеть его там, оскаленного и взъерошенного, как она поняла – сейчас или никогда. – Я знаю, что это тяжело, что здесь что-то… не так для тебя. Но мы сможем. Вместе. Иди ко мне.
Порождение оскалилось, обнажило клыки и окровавленные десны. Его взгляд пылал той самой злобой, которую Марори запомнила со дня их первой – решающей для обоих встречи. И в то же время она чувствовала, что невидимая связь все еще делает их одним целым, неделимым.
– Ты мне нужен, Сатис. Ты мой напарник, сила, без которой мне не выжить.
Он склонил голову набок, навострил уши.
– Просто доверься мне. – Она протянула руку сквозь разрыв, поморщилась от обжигающего, красного от песка ветра, который царапал кожу, словно терка. – Ты мой, Сатис, – словно заклинание повторила слова, месяц назад навеки скрепившие их союз. – Мой.
Порождение подошло к Разрыву, настороженно обнюхало ее ладонь.
– Это все еще я, Сатис. Ну же.
Воздух в комнате задрожал, подернулся золотом. Марори скосила взгляд – Марроу медленно отходил к ней, одной рукой поддерживая упругий защитный барьер, а из пистолета во второй отстреливаясь от размытых, похожих на кляксы пятен, которые одна за другой просачивались сквозь рваную дыры в самом центре двери.
– Не знаю, что ты там делаешь, нильфешни, но надеюсь, нам это поможет, – сквозь зубы прошипел эрэлим.
Она рискнула притронуться к израненной морде Сатиса: на ней было так много свежих шрамов, что наивная попытка их пересчитать хотя бы примерно отозвалась нощей болью под ребрами. Что же с ними произошло?
«Я привел человека к тебе», – прозвучал в ее голове глухой рык.
«А теперь приведи себя», – так же мысленно ответила она, ни на секунду не прекращая визуальный контакт.
«Это сделает меня слабым».
«Зато мы будем вместе».
Он все равно медлил. Достаточно долго, чтобы Марори начала сомневаться в их связи.
Сатис встряхнулся, заскулил, скорее с досады, чем от слабости – и одним пружинистым рывком выскользнул из плена Хаоса… Чтобы встать рядом с ней огромным поджарым псом с отчетливо выступающим хребтом под туго натянутой лоснящейся черной кожей. Даже в такой трансформации он был достаточно крупным, чтобы провезти Марори на собственной спине. Его глубоко посаженые глаза мерцали всеми оттенками кошмаров, которые только может испытать человек. Но глядя в них, Марори знала, что каждый таящийся в них кошмар отныне и навсегда будет предназначен только ее врагам.
– Гончая кошмаров, – пробормотала она.
«Я – твой. И я буду с тобой до конца».
Марори с облегчением выдохнула, погладила его по морде.
– А, проклятье! – вскрикнул Марроу.
Он завалился на спину. Золотистый барьер вздрогнул и распался множеством осколков. Марори успела заметить, что черных бесформенных существ неожиданно стало так много, что от них потемнело вокруг. И одна тварь как раз грохнулась на грудь Марроу, норовя вонзить в глаза эрэлима длинные щупальца.
«Сатис, взять его».
Порождение обнажило клыки с какой-то почти по-человечески злой ухмылкой – и ринулось к противнику. Сатису потребовалось одно мгновение, чтобы схватить черную тварь и перекусить надвое ее бесформенное тело. Марроу вскочил на ноги. Долю секунды они с Порождением оценивали друг друга откровенно враждебными взглядами, а потом Сатис облизнулся и с воем бросился в самую гущу черных тварей. Марроу хмыкнул и ринулся следом.
Марори досталась роль стража при Нивале, потому что гаст был так плох, что наверняка не пережил бы и одного нападения. Она присела рядом– напряженная, готовая оборонять его даже голыми руками. Выглядел Ниваль паршиво: из взлохмаченных волос выглядывал край ободранного уха, пальцы на одной руке торчали в стороны, словно спицы сломанного веера.
– Ну и видок… у тебя… Марори, – прошептал он.
– На себя бы посмотрел, умник, – дрожащим от непролитых слез голосом беззлобно поддела она.
– Мар, послушай, ты должна знать…
На нее со всего размаху налетела черная тварь. Марори инстинктивно успела согнуться, закрыть собой Ниваля, и основной удар пришелся в плечо. Она взвыла от боли, стоило щупальцам вонзиться в кожу. Марори попыталась стряхнуть тварь, но Сатис успел раньше: вцепился зубами в скользкую плоть, остервенело потащил «кляксу» прочь.
– Марори, послушай… – не унимался Ниваль. Вот уж кто никогда не отличался болтливостью, а теперь – вон, прорвало. – В Хаосе… там…
Боль в том месте, где кожи коснулось щупальце, нарастала с каждой минутой. И самое ужасное – плечо, а следом и вся рука, стремительно немели. В кончиках пальцев появился неприятный колючий холодок. Марори несколько раз сжала пальцы в кулак, но это мало помогло.
Будь оно все неладно!
«Я же нильфешни, я чувствую Плетение. Я могу…»
От одной этой мысли кристаллы в ее сигиле снова наполнились тусклыми пульсирующими всполохами. Кровь ударила в виски, по венам будто пустили жидкий огонь.
– Мар… – На лице едва живого гаста отразилось недоумение. – Ты же…
«Я же просто сейчас сожгу вас всех», – мысленно закончила она за него.
Жар под кожей все нарастал, просачивался наружу искрящимся красным туманом. Мысли стали вязкими, путанными. Реальность растеклась и потеряла четкие контуры. Марори видела потерявших очертания тварей, которые скопом бросились на Сатиса, и которые тот без труда стряхнул. Видела, как Марроу расстреливает новую волну лезущих в дыру «клякс». Словно в кино в режиме замедленного воспроизведения заметила ползущую к ней тушу с парой хищно занесенных щупалец. Воспоминание о причиненной ими боли отозвалось приступом плохо контролируемой ярости.
Они должны умереть.
Она ДОЛЖНА их уничтожить. Превратить в пепел, в ничто.
Сквозь мутную пелену Марори увидела окровавленную морду Сатиса с дымящимся куском плоти в зубах. Порождение чуть склонило голову на бок, ткнулось носом ей в плечо.
– Ты себя угробить хочешь?! – Марроу рухнул рядом на колени. Лицо перепачкано, на шее невооруженным взглядом видны отметины от укусов «клякс», руки по локоть в крови, как будто эрэлиму пришлось разделываться с врагами в рукопашную. – Ты не должна отпускать на свободу то, что сидит в тебе, пока не научишься его подчинять.
– Но я же ничего не сделала.
Она осеклась, когда Марроу отодвинулся ровно настолько, чтобы она увидела свидетельства своего заблуждения. От количества разорванных в клочья бесформенных и дымящихся тел по спине побежал холодок.
– Беда с тобой, нильфешни. – Эрэлим сокрушенно поджал губы, а потом с вымученной улыбкой погладил ее по щеке, осторожно, едва касаясь кожи, тронул большим пальцем уголок губ. – Никогда больше так не делай, Марори. Договорились? Чего бы ты ни вбила в свою не слишком умную голову, твоя смерть не доставит мне радости.
Она отпрянула, не вполне понимая, что вызывает большее недоумение: ее очередное «выпадение» из реальности или внезапная, так похожая на искреннюю, забота эрэлима.
– Его нужно отнести к медикам, пока не окочурился.
Ниваль в самом деле подозрительно затих. Марроу поднял ему веко, всмотрелся в зрачок.
– Твоя… тварь сможет понести гаста? Возможно там, – он указал пальцем вверх, – еще не все закончилось, и мои руки должны быть свободными.
– Сатис – не тварь.
Они с Марроу уложили Ниваля на спину пса. Эрэлим несколько раз невольно зацепил Сатиса рукой, и тот недвусмысленно рыкнул в его сторону.
– Сделаешь так еще раз – и мой фэлфаэр перекусит тебя, словно спичку, – просто предупредила Марори.
– Надеюсь, когда все закончится, твое… существо вернется в то место, что его породило. Потому что у меня, честно говоря, задница сжимается в кулак от такой компании.
Марори подумала, что будь на его месте Эашу или Даган, фраза прозвучала бы куда колоритнее и грубее, и эта мысль немного ее взбодрила.
– В таком случае очень советую тебе привыкнуть к Сатису. Ну или приучить свою задницу не хныкать, когда рядом большая собачка. Потому что теперь он будет со мной всегда.
– В смысле, вот в таком обличии?
Она безразлично передернула плечами.
– Представляю, как обрадуется Флоранция, – себе под нос пробормотал Марроу и первым шагнул к двери.
– Учитывая происходящее вокруг, порадуется, что у нее в арсенале появится еще две пары надежных лап и два ряда крепких зубов, – не смогла промолчать Марори.
В коридорах было пустынно и тихо. Основная часть ламп превратилась в стеклянное крошево, а те, что уцелели, потрескивали и время от времени загорались, плохо, но все же освещая коридор. Не считая этого, ничто не указывало на следы вторжения, и вопреки опасениям Марроу, они благополучно поднялись до самого главного зала.
И вот здесь картина разительно менялась. Складывалось впечатление, что весь этаж перевернули вверх дном и хорошенько встряхнули. Вся мебель, кроме той, что была закреплена, беспорядочно валялась где придется. Взрывы спровоцировали сразу несколько пожаров, а те, в свою очередь, привели в действие систему пожаротушения. Вода хлестала из-под потолка ледяными потоками прямо на головы, и даже Сатис изредка недовольно рычал.
Примерно в центре зала зияла огромная дыра. Края провала уходили в непроглядную черноту, где-то в недрах которой раздавалось глухое бульканье. Эрэлим жестом приказал Марори остановится, а сам, приготовив оба револьвера, подошел к краю.
– Не нравится мне это, – сказал он и заторопился прочь. – Пойдем, нильфешни, если кто-то и будет разгребать эту дрянь, то точно не мы.
Пока они, лавируя между нагромождениями обломков и шипящими в лужах оборванными электрическими кабелями, шли к выходу, Марори успела заметить, что нигде нет ничего и близко похожего на следы борьбы. Ни крови, ни – хвала Светлым и Темным – трупов работников комплекса. Не было видно ни «клякс», ни других тварей Хаоса.
– Может быть кто-то просто забыл выключить микроволновку или случайно опрокинул чью-то ДНК? – попыталась пошутить она, чтобы взбодриться.
– Ага, наверное, вот он.
Марроу остановился около раздвижных дверей, между створками которых навзничь лежало раздавленное в районе грудной клетки тело. Марроу воспользовался железной трубой, которую подобрал с пола, и разомкнул двери. Затем перевернул тело, хмуро осмотрел ничем не примечательное лицо, откинул полы халата и наспех обыскал мертвеца. Немного подумал и одну за другой осмотрел ладони мужчины.
– Это не работник комплекса, – озвучил он вывод и поднял руку мертвеца так, чтобы Марори увидела и ладонь, и вырезанный на ней преобразовательный круг.
– Знаешь, что это такое, нильфешни?
Она знала. Потому что уже видела похожий круг раньше.
– Это преобразовательный круг материалиста?
Эрэлим кивнул и задрал покойнику рукав. Кожа до локтя была покрыта тонким орнаментом. Он охватывал все предплечье и в конце концов складывался в какой-то упорядоченный рисунок.
– А вот это, нильфешни, сигмирование. – Марроу с отвращением отбросил руку, поднялся.
– Я уже видела одного дознавателя, который использовал Плетение и Материю в обход запретов, – отозвалась она. – И тот человек определенно не пылал желанием облегчить мне жизнь.
– Теперь главный вопрос, моя сообразительная клыкастая подопечная. Ответишь правильно – свожу тебя в кино. Какого хрена тут делает дознаватель?
– Он пришел за мной, – без тени сомнения ответила она.
