Текст книги "Черный ангел Эльхайма (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
«Кто-то по имени А.?!»
«Нильфешни, ты вообще за временем следишь? Третий час ночи, нам в шесть вставать! Завтра все обсудим».
«Я все равно не усну».
«Если через минуту твой статус будет «онлайн», я лично уложу тебя в постель, – написал он, а через минуту прибавил к сказанному еще строку. – И мне плевать, как недвусмысленно прозвучали мои слова, нильфешни».
Спать она, конечно же, не пошла, но мессенджер выключила. Эрэлим всегда доводил угрозы до конца – в этом Марори успела убедиться не единожды. По Эльхайму уже поползли слухи об их с эрэлимом «обжимательствах», для полного комплекта не хватало только, чтобы Марроу застукали входящим в ее комнату в третьем часу ночи. К счастью, эльхи, в отличие от дра’морцев, презирали всякого рода тотализаторы, и сплетни просто кочевали из рук в руки, обрастая все новыми «реальными» подробностями. С оглядкой на то, что они с Марроу дважды в неделю еще и занимались тренировками с Плетением и проводили время наедине, сплетни выглядели настолько правдивыми, что Марори вынуждена была признать: они с эрэлимом в самом деле выглядят почти как парочка.
Перед сном Марори еще раз перечитала полученные от Крэйла отсканированные страницы с упоминанием Крээли. Перечитала только для того, чтобы еще раз убедиться, что история этой не существующей темной как две капли воды похожа на сказку о несуществующем Светлом Таносе. В выдуманном кем-то мифе говорилось, что Крээли была последней Темной, самой молодой и самой красивой среди своих братьев и сестер. Ее волосы были словно лунный свет, глаза – как чистый утренний туман, а великолепные клыки сверкали безупречной белизной. Она, как и Танос, нарушила Заповеди-на-Скрижалях, за что собратья наказали ее сотней сотен самых страшных мук и навеки заточили плоть предательницы в камень, спрятав на дне некоего Источника боли. Сказка утверждала, что юная Крээли до сих пор лежит в глубине его вод, наказанная страдать каждую минуту своей бессмертной жизни за то, что посмела нарушить Заветы.
Две совершенно одинаковых то ли мифа, то ли сказки, в религиях, которые разнились друг от друга, как небо и земля. После взаимной ненависти одних к другим это совпадение было вторым общим знаменателем у проклятокровных и небеснорожденных. И Марори точно знала, что это еще одна не случайная случайность. Оставалось верить, что поездка в Керон прольет свет хотя бы на часть вопросов, ответов на которые у нее пока не было.
Глава одиннадцатая
Вылазка в Керон была похожа на замысловатый квест, суть и смысл которого понимал лишь его создатель – Марроу. Марори пришлось довериться его шпионским навыкам и собственной интуиции, которая подсказывала, что если эрэлиму и не следовало доверять, то подумать об этом стоило раньше. Сейчас же ей оставалось лишь верить, что в этой странной игре они с эрэлимом по одну сторону баррикад и сегодняшний день не станет еще одним разочарованием в том, что она снова положилась не на того человека.
Они дважды пересаживались, прежде чем добраться до вокзала, где их уже ждал Ти’аль. Поездка осложнялась еще и тем, что Кенна то и дело норовила вырваться из-под опеки «старших», чтобы исследовать внешний незнакомый мир. С восторгом маленького ребенка девчонка набирала пригоршни снега, окунала в него то язык, то щеки, заливаясь от хохота, когда поняла, что он – холодный и щиплет кожу. Если «сестра» и притворялась, то настолько умело, что облапошила даже Марроу: эрэлим чуть не зверел от ее постоянных «что» и «почему».
– Я думал, что ты возьмешь свое порождение, – сказал Ти’аль, когда их экспресс тронулся с места, а Марроу, наконец, смог усадить Кенну около себя. Правда, это стоило ему угрозы посадить ее на цепь.
– Вряд ли его компания понравится другим пассажирам, – улыбнулась она, воображая эту картину. Судя по улыбке серафима, он подумал примерно о том же. – Но он со мной, я слышу его.
– Это особенная связь? Я слышал, что привязанные фэлфаэры разделяют с хозяином свою силу и дух.
– Так и есть. Они не наши питомцы, они – часть нас самих. – Пользуясь случаем, что Кенна завалила Марроу новой порцией вопросов, Марори рискнула задать серафиму давно мучавший вопрос. – В кабинете у Флоранции ты сказал, что заслужил то, что случилось…
На лице Ти’аля появилась задумчивая грусть. Несколько минут он молчал, как будто внутри него велась напряженная борьба, а когда он заговорил, Марори была не рада, что спросила.
– Ты очень зря думаешь, что я хороший человек, Марори. Пожалуй, я куда хуже, чем твой Шаэдис-младший. Он-то, по крайней мере, убил всего троих небеснорожденных. Я разделался со столькими проклятокровными, что после первого десятка перестал считать. Я не помню их лиц, не знаю имен, и, если бы меня вовремя не остановили, я бы продолжал резню.
Она сглотнула, ощущая, как от услышанного по позвоночнику пробежал колючий холод.
Ти’аль, спокойный и уравновешенный Ти’аль, всегда знающий, что сказать, чтобы развеять ее страхи или приободрить в минуту отчаяния, – убийца? Если бы ей сказали, что на самом деле солнце никогда не садилось за горизонт, это бы и то не звучало так абсурдно и нелепо, как его признание.
– Наверное… для этого была причина? – «Светлые и Темные, разве может быть причина для убийства стольких людей?!» – Ты мог просто защищаться.
– Я не стою твоих попыток оправдать меня, Марори. И если хочешь знать, не жалею ни о чем. И если бы мне выпал шанс повернуть время вспять – я бы не изменил ни секунды своей прошлой жизни. Потому что кто-то должен был заплатить за их боль.
– Чью боль?
– Ста небеснорожденных, которые заживо сгорели в музее, куда Вандрик натравил одну их своих кукол. Другая ты уничтожила их всех лишь потому, что они оказались на пути. Одним щелчком пальцев. Мы прибыли слишком поздно, чтобы что-то предотвратить. Я видел, как десятки девочек и мальчиков, которые даже не успели насладиться всеми красками жизни, превратились в пепел. – Ти’аль отвернулся, как будто боялся, что в его наполненных белым туманом глазах она увидит все ужасы того дня. – Там был мальчик. Пятилетка, вряд ли старше. Нижняя часть его тела истлела за секунды. Но и после этого он еще несколько секунд лежал на животе, плакал и просил разбудить его от этого страшного сна. Каждый день я вижу в ночных кошмарах его лицо и его угасающий взгляд. За миг до смерти он понял, что это никакой не сон и все происходит на самом деле. И он лежал там один, зная, что никто не придет ему на помощь, и просто умирал.
Марори даже не пыталась сказать что-то в ответ. Боль серафима звучала в каждом его слове. Он словно вернулся в тот день и час и в эту секунду снова видел несчастного ребенка, брошенного на растерзание такой же, как и она сама, химере.
Сказать ему, как она сожалеет о случившемся, казалось каким-то фальшивым спектаклем. Как можно сожалеть о поступках, которых она не совершала и к которым не была причастна? Светлые и Темные, да она-то и узнала о них только сейчас! Да, Марроу показывал ей снимки той, сгоревшей копии, но она не знала, что там случилось на самом деле. И не ей извиняться за чужие загубленные жизни. Даже если от одной мысли о несчастном ребенке в груди загорается жгучая боль.
– Я думала, что небеснорожденные не поддаются чувству мести, – сказала она, когда молчание стало невыносимым.
– Ты так не думала, Марори, – не поворачивая головы, отозвался он. – Совсем не обязательно говорить что-то, лишь бы поддержать мое нытье. Я должен был сказать раньше, но твое появление напрочь разметало мою уверенность прикончить тебя, как только ты дашь повод.
– Почему я думала, что ты был единственным, кто с самого начала не желал моей смерти?
– Потому, что так и есть. – Он все-таки повернулся, осмотрел ее всю, надолго задержав взгляд на лице, как будто увидел что-то такое, чего не видел раньше. – Ты была такая беззащитная и такая отчаянно храбрая. Настоящая маленькая дра’морка с душой небеснорожденного. Я смотрел на тебя и видел девчонку, которая скорее умрет, чем причинит боль невинному, умышленно или по неосторожности. И тогда я понял, что, кем бы ты ни была, в кого бы ни превратилась в будущем, – ты не такая, как они. В какой-то степени ты и меня изменила, Марори Шаэдис.
– Ага, сделала болтливым и тошнотворно сентиментальным.
Грубые слова Марроу разорвали их разговор. Марори очень надеялась, что ее злой взгляд красноречивее любых слов скажет, каким «своевременным» оказалось его вмешательство. Впрочем, Ти’аль, кажется, был только рад этому.
– Предлагаю выпить вам двоим чего-то горячего. – Он взглядом указал на Кенну и Марори. «Сестра» чуть не затряслась от радости и тут же сказала, что Марроу поил ее горячим шоколадом, и она в жизни не пила ничего вкуснее.
– Ты поил ее горчим шоколадом? – удивилась Марори.
– Скажешь еще хоть слово – вышвырну в окно, – сквозь зубы процедил эрэлим, явно раздосадованный тем, что вскрывшаяся забота легла несмываемым пятном на его образ бессердечного грубияна.
– И еще приносил конфеты с начинкой из настоящих сладких облаков! – пискнула Кенна.
Лицо эрэлима так вытянулось, что Марори, как ни старалась, не смогла сдержать смех. Они с Ти’алем переглянулись, без слов понимая мысли друг друга: вся эта неожиданная забота о Кенне была такой… забавной, что обоим стоило трудов не высказаться на этот счет.
Через два часа они сошли на промежуточной станции, где пересели на экспресс, который должен был доставить их на центральный вокзал Керона. Всю дорогу Марроу следил за новостями, опасаясь – и не беспочвенно, что они могут оказаться неподалеку от эпицентра очередного Разрыва. Или в самом центре. Последнее они, по молчаливому согласию, не обсуждали, но все трое думали о таком варианте развития событий.
Спокойной и целиком счастливой выглядела только Кенна. И чем больше Марори смотрела на нее, тем сильнее мрачнела. Идея оставить девчонку у себя превратилась в настоящее безумие, у которого она пошла на поводу вопреки всем законам здравого смысла. Что с ней делать потом? Они не могут прятать беглянку вечно, тем более невозможно, чтобы она и дальше продолжала быть вынужденной пленницей в комнате Марроу. Вряд ли постоянное сидение в охранных сигилах так уж сильно отличается от того мира, который она привыкла видеть в застенках лаборатории. В конце концов, не для того Кенна вырвалась оттуда. Чтобы угодить в новую клетку, пусть и более удобную.
«Я должна сказать Флоранции, – уговаривала себя Марори, одновременно пытаясь заглушить голос совести. – Эта девочка – просто семнадцатилетний несмышленый ребенок. И всем будет лучше, если…»
Звонок телефона не дал ее мысли сформироваться. Увидев знакомое имя, Марори сорвалась с места и, торопливо извиняясь, протиснулась к выходу из купе, а оттуда – в самый конец вагона.
– Крэйл? – «А что если?..»
– Привет, Кусака. Извини, что я «потерялся». – Его голос был таким измученным и хриплым, таким смутно знакомым и незнакомым одновременно, что в голове Марори созрела смутная догадка. – Мы только выбрались в цивилизацию, если так можно выразиться.
– Что с тобой? – в лоб спросила она. – Когда ты… ел?
Он хрипло, каркающе рассмеялся, и так она узнала, что интуиция в который раз не подвела ее.
– Тебя невозможно провести, – сказал он негромко. – Давно, Марори Шаэдис. И нас тут порядком потрепало, но у меня по-прежнему две руки, две ноги и оба глаза, а вот с ожогами и шрамами Ирри придется повозиться. Думать не хочу, что она сделает, когда увидит меня – как она любит выражаться, невозможно-ужасным беспомощным доходягой.
– Это совсем не смешно. – Она хотела сказать, что плевать хотела на шрамы и ожоги, но самообладание в который раз подвело ее, как это случалось всегда, стоило на горизонте появиться Крэйлу. – Надеюсь, ты ничего от меня не скрываешь, ископаемый шанатар?
– Боюсь, Кусака, ты связалась не с тем парнем, который будет отчитываться за каждый свой шаг. – Это прозвучало одновременно и как предупреждение, и как попытка подзадорить. Хотя его голос становился все тише. – У тебя все в порядке?
– Да, в полном. Я кое-что нашла и собираюсь проверить свою догадку.
– Почему я не удивлен, что твоя настойчивость рано или поздно даст плоды? – Он хрипло выдохнул, закашлялся. – Ты помнишь о нашем уговоре?
– Да.
«Почему ты не скажешь мне, как тебе больно?! – хотелось закричать ей, но ответ на свой же вопрос заставлял держать рот на замке. – Потому что он – Крэйл Шаэдис, последний шанатар. И он никогда не покажет свою слабость».
– Осталась неделя, Марори Шаэдис йорМиолМорна.
– Неделя, – эхом повторила она.
С чувством заметного облегчения Марори вернулась в вагон, где застала всю троицу бурно обсуждающими какое-то телешоу про зомбиапокалипсис и группу подростков-выживальщиков. Что ж, похоже, жизнь потихоньку налаживается. Даже если Крэйл снова стал голодным сухим шанатаром – самое главное, что он жив. И их разделяет всего неделя.
В Керон они приехали к пяти вечера, когда на улице уже заметно стемнело. Сильный снег и ветер ставили крест на вылазке к месту раскопок, по крайней мере, до следующего утра. Чтобы окончательно убедить ее в этом, Марроу напомнил, что им придется выбираться за город, а это еще час-другой пути. И придется найти сумасшедшего идиота, который сунется отвезти их.
– Гостиница «Приют Солнца»: недорого, комфортно, куча хороших отзывов. Доберемся туда минут за тридцать пешком, тут недалеко. – Марроу довольно хмыкнул. – В отличие от вас, последние романтики, я обо всем подумал заранее. И прогноз погоды посмотрел. И даже уточнил, будут ли две свободных двухместных комнаты.
– Почему же не заказал, если ты такой предусмотрительный? – Ти’аль легко закинул на плечо сумку Марори.
– Потому что мы запросто могли сдохнуть в пути, – не моргнув глазом, совершенно честно ответил он. – Альдария, шестьдесят тысяч жителей. Километров семьдесят севернее Керона. Несколько часов назад город сгорел дотла. Мы проехали совсем рядом незадолго до того, как город начал трещать по швам. То, что не провалилось в Разлом, утянуло в Разрывы. Тех, кто думал, что спасся, сожгла она…
Эрэлим протянул Марори телефон, на экране которого была фотография ее очередного «клона». Точнее, игрушки Вандрика. Та, которую она уже видела: с рогами и странными глазами без зрачков. На снимке она смотрела прямо в объектив, как будто знала, что ее злодеяния пытаются запечатлеть, – и широко, нарочито соблазнительно улыбалась.
– Ее… поймали? Она жива?
– Сбежала, если верить неофициальным источникам и немногим выжившим очевидцам. Знаешь ее?
Марори собиралась сказать, что знает. Что видела ее в тот день, когда они познакомились. Она собиралась без утайки рассказать обо всех ее невероятных фокусах, но промолчала.
Потому что звучавший в голове собственный, отчего-то злой и ядовитый голос, предупредил: «Ты не признаешься, Тринадцатая. Потому что к этому секрету у тебя пока нет ключа».
– Мы же не будем обсуждать это сейчас? – Ти’аль выразительно посмотрел в спину Кенны, которая во все глаза рассматривала праздничную иллюминацию на деревьях вдоль аллеи, по которой они шли. – Мы должны были добраться сюда живыми – и добрались. Остальное просто еще одна боль небеснорожденных. Рано или поздно это закончится.
– Тем, что мир рухнет в Бездну? – Марроу ускорил шаг и вскоре нагнал Кенну.
Гостиница оказалась трехэтажным старинным зданием, любовно отреставрированным, чтобы сохранить свою уникальную аутентичность. Марори невольно залюбовалась лепкой, витиеватыми сказочными барельефами и бронзовой вывеской в виде восходящего солнца, где каждый луч был сдобрен трудночитаемыми надписями.
Обустройство на ночлег стало второй частью квеста под названием «Поездка в Керон».
В основном из-за того, что комнат оказалось не две, а одна. А все свободные места, о которых якобы разузнал Марроу, оказались заняты в связи с грядущим спортивным матчем. А жить втроем в двухместном номере… Администратор подлила масла в огонь, сказав, что вряд ли им удастся найти другую гостиницу с двумя свободными номерами. А Ти’аль между делом добавил, что непогода за окном совсем озверела.
Решение было очевидным и вынужденным. Пилюлю подсластило лишь то, что двухместный номер оказался разделен на две комнаты с двумя отдельно стоящими довольно просторными кроватями.
– Мы с Марроу будем спать в другой комнате, – сказал Ти’аль, как только они переступили порог светлой уютной комнаты, оформленной все в том же псевдосказочном стиле. – А для душа можно сделать график.
В ту ночь Марори долго не могла уснуть. Проворочалась с боку на бок, то и дело вспоминая встречу с рогатой копией себя. Почему-то сейчас, спустя столько времени, первое столкновение с частью своего прошлого казалось чуть ли не… преднамеренным? Рогатая говорила с ней так, как будто знала о Марори что-то такое, чего она сама о себе уже не помнила. Или не хотела вспоминать, если оглядываться на странные намеки Вандрика о том, что раньше они были вместе.
«Почему я не сказала о тебе? – Марори так усердно кусала губы, что не сразу почувствовала соленый привкус крови на языке. – Почему я держу тебя в секрете?»
Она перевернулась на другой бок и уткнулась взглядом в глаза Кенны. Странно, разве она не выключилась сразу же, как забралась под одеяло?
– Я думала, ты спишь, – шепотом сказала Марори, краем глаза поглядывая на лежащего около кровати Сатиса.
– Мне приснился страшный сон.
– Сны – это просто сны. Иногда злые и черные, иногда радужные и приятные. Это наше воображение и ничего больше. Закрывай глаза.
Кенна не собиралась прислушиваться к ее совету. Она села, окинула комнату тревожным взглядом, как будто искала что-то – а, не найдя, еще больше разнервничалась. Марори насторожилась, Сатис навострил уши.
– Ты этого совсем не чувствуешь? – Кенна посмотрела на нее так, будто говорила о вещах, которые невозможно не увидеть. – Или просто притворяешься, чтобы не пугать остальных?
– Что я должна чувствовать?
– Грань между реальностью и Хаосом. Она тоньше с каждым днем. И этот шепот. Он сводит меня с ума. – Девчонка прижала ладони к ушам, зажмурилась – и на несколько секунд на ее лице появилось выражение покоя. Но стоило ей убрать руки – взгляд снова стал затравленным. – Я думала, ты просто не хочешь их пугать.
– Я правда не понимаю, о чем ты.
– О том, что мир, таким, как мы его знаем, вот-вот перестанет существовать. Это уже началось.
Армии. Опыты. Лаборатории. Хаос, который настойчиво прорывается в реальность. И с каждым разом вторжения становятся все более и более разрушительными. Сколько времени должно пройти, прежде чем жертвой этого беспорядка станет кто-то из ее друзей?
– Не думала, что ты так уж хорошо знаешь мир, – заметила Марори, окончательно убедившись, что им вряд ли удастся уснуть в ближайший час.
– Я вижу его так, как видишь его ты, – запросто ответила Кенна. – Все вокруг – оно настоящее. Ты, Ти’аль, Марроу. – Говоря о последнем, она заметно смутилась. Марори мысленно закатила глаза: еще не хватало, чтобы это великовозрастное дитя увлеклось небеснорожденным. – Вы не такие, как остальные. Не сидите и не ждете, делаете хоть что-то.
– В полной темноте и на ощупь, – кисло улыбнулась Марори. – Не невесть какое достижение.
– Это лучше, чем не делать совсем ничего. Просто молча ждать своей участи. – Ее взгляд переместился куда-то Марори за плечо, но смотрела девчонка определенно не на что-то определенное, а вглубь своих воспоминаний. – Мы живем в крохотных коробках с прозрачными стенами. Видим друг друга, но почти не разговариваем. Напротив меня была камера. Там постоянно кто-то жил. Ты когда-то смотрела на свое отражение, понимая, что там – кто-то другой, а вовсе не твое отражение?
Марори кивнула, хоть вряд ли они вкладывали в это один и тот же смысл. Но поддержка сделала Кенну разговорчивее.
– Я видела, что там сижу еще одна я. Она смотрела на меня, а я смотрела на нее. Мы даже научились общаться знаками. «Привет», «Как дела?» «Все как обычно»… А потом она вдруг перестала меня узнавать. Но мы же все там со странностями, я подумала, что это ее личный пунктик. И мы снова начали учиться общаться. Еще через месяц все повторилось. И через месяц опять. Пять раз я учила свое «отражение» понимать мои знаки. Пока однажды ночью меня не разбудил какой-то шум. Я увидела, как ее пару раз ударили палкой и куда-то потащили, она что-то кричала и кричала. Утром в камере снова была она: с улыбкой и без следов побоев. И она снова ничего не понимала. Так я поняла, что все это время нас просто выращивают на убой. Поэтому, когда пришли за мной, я вспомнила все, что тот человек говорил о тебе, и поверила, что раз мы все – часть тебя, то и во мне должна быть хоть капелька твоей силы. И я сбежала. – Кенна хихикнула. – Ну и шороху я там навела.
Ее короткий рассказ окончательно сломал уверенность в том, что девчонку нужно отдать.
Повинуясь порыву, Марори погладила ее по голове, чувствуя, как преданная улыбка уничтожает последний форпост ее уверенности, что они всего лишь клоны, не связанные ничем, кроме общих черт лица. Возможно, именно Кенна станет той семьей, которой у нее нет?
– Не вздумай влюбиться в эрэлима, – сказала она с напускной строгостью, лишь бы развеять внезапную неловкость момента. – Ну, во всяком случае, не раньше, чем получше узнаешь этот мир.
– Влюбиться? – Кенна снова хихикнула. – Он такой милый, когда думает, что я не понимаю, почему он так старается заставить меня улыбаться. Марроу любит лишь то, что я похожа на кое-кого. Это понимаю даже неграмотная и наивная я.
Марори отмахнулась от ее слов и пообещала страшно разозлиться, если Кенна немедленно не уснет. О том, что делать с ней, она подумает по возвращении в Эльхайм. Возможно, Крэйл не будет против заодно похитить и ее сестру, а уж там они обязательно что-нибудь придумают.
Сестру, ну надо же.
Марори улыбнулась своим мыслям и закрыла глаза.
