Текст книги "Нежная ложь (ЛП)"

Автор книги: Айви Лейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

–

ЭШ

ТРИ НЕДЕЛИ СПУСТЯ

В доме было тихо, когда Лотти и Эмме уехали. Когда Эмме вернулась из Денвера, она предупредила меня о том, что они с Лотти будут переезжать в квартиру вместе. Удивление было очевидным, когда она объяснила мне, что простила Лотти и меня, но она знала, что Лотти больше не может здесь жить.

Мне пришлось взять отгул на работе, о чем я раньше даже не помышляла, просто потому, что не хотел вставать с постели. Я оглядел дом и увидел беспорядок, который появился с тех пор, как они уехали. Я больше не находил покоя в уборке, мне ничего не хотелось делать, кроме как сидеть в своей постели и смотреть специальные выпуски Stand up на Netflix.

Но я не смеялся, как раньше. У меня даже возникло искушение позвонить ей и попросить приехать незаметно, хотя бы просто поговорить, но я знал, что она этого не сделает. На самом деле, мои звонки поступали прямо на голосовую почту. Я, должно быть, оставил ей по меньшей мере тридцать сообщений за последние пару недель, и все остались без ответа.

Мне хотелось пробить кулаком стену. Почему это было так чертовски тяжело? Почему я чувствовал себя так, словно все мои внутренние органы сжали в тисках? Входная дверь открылась, и я услышал, как Эмме окликает меня. Я вышел из-за угла, чтобы поприветствовать ее.

– Эмме. – сказал я, нацепив на лицо улыбку. – Рад тебя видеть.

– У тебя найдется пара минут? – она спросила меня.

– Конечно, присядем в столовой.

Мы никогда не пользовались этой комнатой, потому что обычно там были только я и она. Только когда я открыл двери, я вспомнил, что именно здесь я провел большую часть первой недели в одиночестве, заказывая пиццу и китайскую кухню.

– Папа? – спросила она, оглядывая беспорядок. – У тебя была вечеринка?

– Э-э, нет. – сказал я. – Прости, малыш, я забыл прибраться.

Она развернулась ко мне лицом, склонив голову набок и изучая меня взглядом.

– Ты забыл прибраться? Парень, который убирает в ту же секунду, как покончит с обедом?

– Я был занят, так что подай на меня в суд. – сказал я, внезапно устав от этого разговора.

– Пойдем поговорим на улице. Папа…

Я уже начал уходить, когда она запротестовала, но я почувствовал замешательство в ее голосе. Я сам был сбит с толку. Я понятия не имел, почему я так себя вел. Я никогда не вел себя так после ухода женщины. Когда-либо.

Как только я сел за столик на террасе, Эмме, наконец, подошла и села напротив меня. Я ждал, когда она начнет говорить.

– Я беспокоюсь о тебе, папа.

– Ты поэтому пришла?

– Вообще-то, нет, но после того, как я увидела это и твою бороду, я действительно забеспокоилась.

– Со мной все будет в порядке, Эм.

– Ну, это наглая ложь, и мы оба это знаем. – сказала она. – Что, черт возьми, все это значит? Только потому, что я помешала тебе трахнуться с моей подругой?

– Не употребляй при мне эти грубые слова, Эммелин.

Она откинулась на спинку стула.

– Эммелин? Ты никогда не называешь меня полным именем.

– Потому что тебе это не нравится, и я обращаюсь к тебе "Эмме" из вежливости, но прямо сейчас ты ходишь со мной по тонкому льду.

– Почему?

– Ты встала между моими отношениями с Лотти, вот почему. Тебе нужно повзрослеть. Вы оба взрослые люди, и если она хотела переспать со мной, у нее были для этого все возможности.

– Ну, она это сделала, не так ли? – Эмме сопротивлялась. – Я могу сказать, что это было нечто большее, она хандрит по всей квартире, тень себя прежней. Я не знаю, что ты с ней сделал, но она действительно сломлена.

Я откинулся на спинку стула, не в силах вымолвить ни слова. Эмме не только не понимала смысла, но и обращалась со своей подругой как с потерянной куклой. Если Лотти была такой сломленной, как говорила Эмме, возможно, был шанс, что она вернется. Мы могли бы сделать это. У нас могли бы быть отношения.

– Так нельзя говорить о своей подруге. – сказал я, наконец. – Почему ты так себя ведешь? Это больше, чем тот факт, что она солгала тебе.

На этот раз Эмме откинулась на спинку стула, вероятно, потому что я бросил ей вызов, и у нее не было хорошего ответа. Я видел, что эта девчонка всплывает на поверхность, и я не был ее поклонником. Постепенно я увидел, как она превращается в ту Эмме, которую я знал и любил, и она медленно подалась вперед, скрестив руки на столе.

– Ты много знаешь о ее прошлом?

– Я знаю, что это было не очень радужно. – ответил я. – И что из этого?

– Итак, у меня было все, о чем я могла мечтать, и мама была потрясающей, но я завидовала одной вещи Лотти, а именно тому, что у нее были оба родителя.

– Мне жаль, что меня не было рядом, Эмме. Я старался быть хорошим родителем, но я никогда не задерживался на одном месте слишком долго. Сейчас я пытаюсь наверстать упущенное.

– Точно. Я ни о чем не мечтала, но это не смягчало горечи от того, что у меня нет отца. Она была ребенком, хотя это и не помешало ей избежать побоев со стороны матери, но все же он у нее был. Дети не показывали на нее пальцем и не смеялись над ней в День отца, как они смеялись надо мной.

Чувство вины захлестнуло меня, когда я понял, что мой беззаботный образ жизни нанес непоправимый ущерб моей дочери.

– Ты завидуешь, что у нее был отец и плохое воспитание? – я спросил ее.

– Да, и ты был единственным, чего у нее не было, а у меня было.

Я видел боль в ее глазах и то, что она чувствовала из-за того, что была такой эгоисткой. Я видел, что она знала, что это неправильно, и она чувствовала все это.

– То, что я с Лотти, не помешает мне быть твоим отцом. – сказал я. – Во всяком случае, это сблизит нас.

– Я не хочу, чтобы ты был с ней. – сказала она, вытирая слезы со щек. – Пожалуйста, я просто… я не хочу, чтобы она была моей мачехой, это просто чертовски странно.

Я закрыл глаза, моя грудь горела от боли, когда я размышляла о мире без Лотти. Всего за несколько коротких месяцев она стала для меня чем то большим, но я не хотела потерять свою дочь в процессе.

Я бросил ее однажды, заставил ее почувствовать себя сиротой, я не мог сделать это снова. Она должна была быть моим приоритетом, даже если это выжигало из меня все дерьмо.

– Хорошо. – сказал я. – Я понимаю, Эмме. Я не буду преследовать ее.

Мое сердце упало чуть глубже в груди. Эмме кивнула и встала.

– Спасибо. Я просто… я не могу с этим смириться.

Я встал и крепко обнял ее. Я почувствовал, как напряжение в ее теле ослабло, когда она растворялась в моих объятиях.

ЛОТТИ

ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ

Дождь наконец прекратился и по всему городу появилась радуга. Я улыбнулась красивым и мягким цветам. Радуга всегда была моей любимой в детстве. В этом было что-то такое прекрасное.

– Привет. – Эмме вошла в мою комнату и села на кровать. – Хочешь пойти куда-нибудь сегодня вечером? Открывается новый клуб.

– Не сегодня. – сказала я.

– Ты больше никогда не захочешь никуда идти.

Я повернулась к ней лицом и села рядом с ней.

– Прости, я просто очень устала на работе. Я пойду на выходных.

– Ты говорила это на прошлой неделе. – пожаловалась Эм. – Да ладно, куда делась моя девочка, которая веселится без всякой причины?

– Прости, Эмме, я обещаю, что в следующие выходные мы куда-нибудь сходим.

– Ты собираешься всегда быть такой угрюмой? – спросила она меня.

Я не винила ее. Раньше я была душой вечеринки.

– Нет, я обещаю.

Она встала, схватила мой альбом для рисования и бросила его на кровать.

– Нарисуй что-нибудь, что должно тебя подбодрить.

Она выбежала из моей комнаты и оставила меня наедине с моими чувствами. Я открыла альбом на новой странице и схватила карандаш. Когда я начала рисовать на странице, я представила себе комнату, которую Эш обустроил для меня, что затем привело к тому извращенному дерьму, которым мы там занимались.

Слезы начали наворачиваться, когда я продолжила водить карандашом по бумаге. Вскоре в поле зрения появилось изображение, и я точно знала, что рисую. Изображение, которое превратило мою душевную боль в глубокую депрессию. Я продолжала рисовать, надеясь, что смогу найти выход из хандры и стать Эмме подругой, которой мне нужно было быть.

–

Позже той ночью я проснулась от того, что Эмме трясла меня за плечо. Оглядевшись, я заметила, что нахожусь в гостиной, на диване с коллекцией пустых бутылок и моим блокнотом для рисования. Эмме подняла его и связанные с ним страницы, которые я вырвал, чтобы я могла продолжить рисовать.

Подтянувшись, я отчаянно пыталась не двигаться так быстро, в то время как мое тело пыталось сделать все, чтобы остановить то, что надвигалось.

– О нет. – сказала я, ни к кому конкретно не обращаясь.

Эмме поняла, что сейчас произойдет, и подняла меня на ноги. Я побежала в ванную и подняла крышку унитаза, прежде чем опорожнить содержимое своего желудка. Водка была не такой приятной по пути наверх, как по пути вниз.

Эм зашла в ванную и собрала мои волосы в импровизированный пучок, чтобы они не мешали, прежде чем присесть на край ванны.

– Если ты хотела выпить, почему ты не вышла? – спросила она меня.

Это был хороший вопрос, но я даже не знала, почему я так решила. Как только мой желудок успокоился, я откинулась на холодную мраморную стену и посмотрела на нее.

– Честно говоря, я даже не помню, как брала бутылку.

– Малыш, я беспокоюсь за тебя. – сказала она. – Я никогда не видела тебя в таком плохом виде. Если ты не помнишь, как пила, это пугает.

– Потому что моя мать была пьяной дурочкой?

– Ну, да. – сказала Эмме. – У твоей матери были серьезные проблемы, и она стала жестоко обращаться с тобой. Очевидно, у тебя какая-то травма, и теперь ты не встречаешься со своими друзьями и никуда не выходишь, а остаешься дома и пьешь в одиночестве.

Я прислонила раскалывающуюся голову к стене, прохлада кафеля успокаивала мою разгоряченную кожу.

– Мне грустно, Эмме. – сказала я, снова поднимая голову.

– Мне жаль, что ты этого не понимаешь. Мне жаль, что ты думаешь, что я становлюсь своей мамой после одной ночи потери контроля, но это не так. Я бы никогда не стала таким человеком, и я думаю, ты должна это знать. Я расстроена, потому что я…

– Любишь моего папу.

Она оборвала меня, и эти слова резанули где-то глубоко внутри.

Любила ли я Эша? Поэтому я не могла перестать рисовать его? Почему я не могла вернуть свою тусовщицу?

– Я…

У меня не хватило слов, когда я задумалась о том, что это значит. Я никогда раньше ни в кого не влюблялась, и на то были веские причины.

– Ты любишь. – сказала она. – И я вас разлучила.

– Я…

– Лотти, я никогда не видела тебя такой. – сказала мне Эмме. – Эти рисунки порнографичны по своей природе, и я хотела бы проигнорировать их и сказать, что это не мой отец, но это явно не так. Ты любишь его?

– Я не знаю, что такое любовь.

Эмме встала.

– Когда ты поймешь это, дай мне знать.

Она сделала движение, чтобы выйти из ванной, и я почувствовала, как во мне поднимается прилив адреналина, когда я вскочила на ноги.

– Ты сказала, что я не могу! – закричала я. – Ты сказала либо он, либо ты! Я выбрала тебя!

Эмме остановилась как вкопанная и медленно повернулась ко мне, и тогда я увидела это. Печаль в ее глазах.

– Я бы никогда не попросила тебя отказаться от любви. – сказала она. – Я подумала, что это было просто весело…Я не знала, что ты любила его.

Правда ли это? Любила ли я Эша Бентли? Адреналин пропал, и внезапно все мое тело ослабло. Эмме выкрикнула мое имя, прежде чем я почувствовала, что все потемнело.

ЭШ

Звук звонка в дверь вывел меня из себя. Я завязал верхнюю часть мусорного мешка и направился к двери. Когда я увидел, кто это был, я почувствовал, как напряжение покидает меня.

– Беа.

– Привет, Эш. – улыбнулась она, сдвинув свои дизайнерские солнцезащитные очки от Шанель на переносицу, чтобы посмотреть на меня поверх них. – Можешь уделить несколько минут маме своего малыша?

– Просто странно, когда ты так себя называешь. – сказал я ей, отступая в сторону, чтобы впустить ее. – Ты хорошо выглядишь, Беа.

– Спасибо. – сказала она, сдвинув очки на макушку и входя на кухню. – Это место определенно стало лучше с тех пор, как я видела его в последний раз.

– Я построил его только наполовину, когда мы виделись в последний раз. – ответил я. – Выпьешь?

– Пожалуйста. – сказала она, усаживаясь на кухонный табурет.

Я открыл холодильник и взял пива для нее и для себя. Открыв крышку, я отдал его ей через скамейку.

– Не то чтобы я не рад тебя видеть, но почему ты здесь? – спросил я ее.

На ее лице появилась коварная улыбка, и я понял, что попал впросак.

– Мне позвонила наша любимая дочь. – сказала она. – И я подумала, что лучше сделать это лично, чем по телефону, не говоря уже о том, что я получила приглашение на открытие знаменитого клуба завтра вечером.

– Она сказала тебе.

– Как она могла не сказать? – парировала Беа.

– Я знаю, что ты собираешься сказать.

– Мы теперь телепаты, не так ли? – саркастически выдохнула она. – Я бы хотела это услышать. Продолжай.

– Пошли. – сказал я, направляясь к выходу. – Если ты собираешься читать мне нотации, я предпочел бы устроиться поудобнее.

В конце концов, она пошла за мной на террасу. Она села напротив меня за стол и ждала, когда я начну.

– Ты хотела прийти сюда и сказать мне, что я веду себя как придурок, желая Лотти к большому ужасу Эмме.

– Неверно. – сказала Беа. – Телепатические способности, я думаю уже на пределе.

– Ладно, сучка. – рассмеялся я. – Тогда скажи мне.

– Если Эмме хватило ума что-то заметить, потому что ты знаешь, что наша малышка и в лучшие времена не заглядывает дальше себя, значит, дела плохи.

Я кивнул, соглашаясь.

– Она поняла, что возможно совершила что-то плохое, и не знает, как это исправить. Она причинила боль своему отцу и лучшей подруге. Эти двое были ближе, чем сестры, практически с того дня, как познакомились.

– Я никогда не слышал о ней до этого. – сказал я.

Беа закатила глаза.

Я почти уверен, что она бы постоянно говорила о ней, когда приезжала на каникулы или тратила сотни долларов на звонки ей.

Оглядываясь назад, у Эмме действительно была навязчивая идея звонить своим друзьям, когда она приходила в гости. Я всегда был на работе, поэтому никогда особо не задумывался об этом.

– Она попросила меня не преследовать ее. – сказал я. – Я согласился.

Беа вздохнула и допила остатки пива, прежде чем откинуться на спинку стула.

– Ты что, настолько спятил?

– Что?

– Ашер, это я. Я была твоим лучшим другом с тех пор, как нам исполнилось по четырнадцать. Я точно знаю, что здесь происходит, и я уверена что ты уже понял это.

– Ты действительно хочешь говорить о девушке, которую наполовину вырастила, таким образом?

Я выпалил в ответ, защищаясь.

– Из того, что я слышал, она была у тебя дома каждый день.

– Лотти – удивительная девушка. – сказала Беа. – Она всегда была милой и заботливой, полной противоположностью сумасшедшей девочке, которую я вырастила. У нее было дерьмовое начало жизни, но она пришла в норму, как только сбежала. Мне всегда было любопытно узнать о мужчине, которому посчастливится назвать ее своей. Перестань думать о том, чтобы причинить боль своей дочери, и ответь мне на одну вещь.

Я кивнул, желая, чтобы она продолжала, но в то же время опасаясь вопроса.

– Ты любишь эту девушку?

– Люблю.

– Тогда сделай что-нибудь с этим. – просто сказала она. – В конце концов, ты не становишься моложе.

Так оно и было. Беа не читала серьезных лекций, конечно, ей нужно было бы где-то покопаться.

– А как насчет Эмме?

– Ты действительно думаешь, что Эмме позвонила бы мне сюда приехать, если бы не дала разрешения вам двоим быть вместе? – спросила меня Беа.

Я удивился, почему Эмма сама мне этого не сказала.

– Что мне делать?

– Сегодня вечером в Холли-Вуд открывается клуб. Они вдвоем будут там, и именно там ты сможешь предъявить свои большие права на эту девушку.

Мой член подпрыгнул при слове "предъявлять", потому что это было именно то, что я собирался сделать.

– И я думаю, мне нужно идти, потому что я знаю, что ты представляешь, что бы ты хотел сделать с этой девушкой. – сказала Беа, поднимаясь со стула. – Не говоря уже о том, что мне нужно найти себе маленький сексуальный наряд на сегодняшний вечер.

– Я отвезу тебя. – сказал я, допивая пиво и направляясь внутрь за ключами. – Таким образом, ты сможешь рассказать мне все о парне, с которым на самом деле приехала повидаться.

Рот Беа открылся от удивления, прежде чем она быстро закрыла его.

– Ну, я думаю, твои телепатические способности восстановились сами собой. Поскольку ты идешь, я думаю, будет справедливо, если ты оплатишь счет.

Я закатил глаза, когда она направилась в гараж. Все та же старая Беа.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

–

ЛОТТИ

Эмми потащила меня по аллее ко входу в новый клуб в Голливуде, к охране. Веревка была развязана, и мы направились внутрь. Ярко-розовое мини-платье с блестками, которое Эмме подарила мне сегодня вечером, было чертовски коротким, но в то же время именно таким, какое я любила носить.

Танцевать было легче, если тебя не ограничивало. Я была взволнована сегодняшним вечером, прекрасно зная, что сегодня вечером я скажу Эшу, что хочу его. Я одновременно нервничала и радовалась возможности увидеть его снова. Мне было интересно, хочет ли он меня так сильно, как сказала мне Эмме.

Ее разрешение было всем для меня. Могла ли я действительно иметь ее как лучшую подругу, а Эша как своего мужчину? Могла ли я достичь того, что называется счастьем? Это и есть любовь?

– Перестань думать. – прокричала Эмма мне в ухо. – А теперь иди и принеси нам выпить.

Я закатила глаза и направилась к бару. В клубе еще не было слишком многолюдно, так что я смогла достать напитки относительно быстро. Отнеся поднос к раздвижному столику, который прихватила Эм, мы оба сначала выпили по рюмке, быстро осушили и оба зашипели от ужаса крепости алкоголя, прежде чем взяться за коктейль, чтобы запить.

– Итак, ты действительно уверена насчет сегодняшнего вечера? – просила я ее, мой страх взял верх.

Что, если она передумает? Эмме закатила глаза.

– Да, а теперь выпей, тебе может понадобиться немного жидкой храбрости.

– Конечно. – сказала я, допивая свой первый. – Ну…мы обсуждаем, хочешь ли ты называть меня мамой сейчас или позже?

Глаза Эмме сузились, она схватила меня за руку и сильно ущипнула. Я рассмеялась, когда она вернулась к своему напитку, чтобы допить его.

– Это даже близко не смешно.

– Я думаю, что так и есть.

Эмме закатила глаза и схватила меня за руку, и мы побежали на танцпол, чтобы покачать задницами под музыку, позволяя мелодиям плыть над нами, пока мы танцевали всю время напролет. Заиграла одна из наших любимых песен, от которой мы сходили с ума, и мы оба посмотрели друг на друга горящими глазами, когда Карди Би и Меган Тью стали читать рэп о WAP.

Все девушки на танцполе начали танцевать тверк перед парнями, с которыми они танцевали, как будто это было скоординировано, именно это и сделала эта песня, и нам обеим это понравилось. Взгляд Эмме переместился с меня на что-то позади меня.

Мое сердце заколотилось в груди, когда я обернулась и увидела Эша, стоящего у края танцпола. Он выглядел потрясающе в частично расстегнутой черной рубашке с закатанными до локтей рукавами. Он улыбнулся мне, когда увидел меня. Не теряя ни секунды, я направилась к нему. Как только я подошла к нему, он положил руку мне на щеку и прижался губами к моим.

Я приникла к нему, когда он углубил поцелуй. Его руки спустились к моей талии и заднице, когда он усадил меня на себя. Весь мир вокруг меня сдвинулся и исчез, когда я завернулась в объятия Эша.

Мой папочка. Навсегда.

Я спрыгнула с него, улыбаясь ему снизу вверх.

– Продолжай. – сказал он, указывая на танцпол, где все еще танцевала Эм.

– Да, папочка.

Его глаза остекленели, а улыбка исчезла, когда я направилась на танцпол, точно зная, что я только что с ним сделала. О, это было именно то, о чем я мечтала с тех пор, как была маленькой девочкой.

Мужчина, которого я могла бы любить, не жертвуя удовольствием.

КОНЕЦ