Текст книги "Я заберу твои слезы (СИ)"

Автор книги: Айше Лилуай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава 7

 Старинные часы на стене показывали почти половину третьего, когда откуда-то издалека послышался звонок во входную дверь. Этот тихий, едва различимый на втором этаже звук, смутным эхом отозвался в замутненном рассудке Стеина. Крохотной серебристой рыбешкой под многометровой толщей холодной воды проскользнула равнодушная мысль: все-таки сунулся кто-то…

 Лежа на не расправленной кровати, Норсенг потер ладонями покалывающие веки. Столько ночей без сна, столько мыслей – о разном – столько сомнений… Сколько уже времени он провел вот так, не выходя из дома и почти целыми днями валяясь без дела и маясь от скуки, тоски и одиночества?

 Одиночества…

 Но ведь Стеин и сам никого не хотел видеть.

 И слышать – тем более.

 Все это время он слышал только тихие вздохи фру Ибсен, ее шуршание по хозяйству да несколько ее коротких фраз: даже старая служанка понимала, что его лучше не трогать. Она вообще почти все время молчала и вздыхала с тех пор, как умерла Кэйа.

 Так сколько же времени прошло с того вечера, когда Стеин, через день после того, как услышал чей-то странный шепот со стороны океана, вернулся к фьорду и, жалея о своей молитве, позвал сестру? Позвал… Но ее голос был таким слабым, будто она там задыхалась.

 Сколько дней прошло? Неделя? Две? Где-то так. Он не следил за временем, а дней мимо него успело пронестись уже достаточно для того, чтобы он окончательно потерял им счет. Однообразных, серых дней, в продолжение которых он просто лежал на кровати…

 И вот теперь раздался этот звонок, а Стеин хотел только одного – чтобы никто, никто, никто его не трогал. Он надеялся, что у фру Ибсен хватит догадливости растолковать его волю незваному гостю, но… с той стороны его двери кто-то остановился, а в следующую секунду раздался голос служанки:

 – Стеин, милый, к тебе пришла какая-то девушка. Кажется, я ее раньше встречала в деревне…

 – Я никого не хочу видеть, – лениво отозвался молодой человек. – Так и передай ей.

 – Но она настроена очень серьезно. Сказала, что в любом случае добьется разговора с тобой. Сказала, что она твой друг…

 – Что еще за девушка? У меня нет друзей.

 – Она… Знаешь, Стеин, мне кажется, что она очень похожа на дочку рыбака, который был… ну, ты понимаешь… свекром нашей девочки.

 Наверное, мозг Стеина уже начал понемногу атрофироваться, потому что ему понадобилось некоторое время, чтобы переварить услышанное. Свекром нашей девочки – то есть свекром Кэйи? А у нее был свекор? Ах, да! Рыбак.

 Фолки.

 Халворсен.

 Келда…

 Что за черт?

 Стеин мигом принял сидячее положение и рявкнул:

 – Скажи ей: сейчас я спущусь!

 Тень от ног фру Ибсен под дверью исчезла, а Стеин провел руками по своему шершавому лицу (выглядел он теперь похуже своего кузена Абеля) и встал.

 Келда. Вернулась. Но… как? Почему? Ведь она говорила, что никогда… никогда…

 И почему-то ему стало страшно. А та? Куда делась та, с ледяными глазами?

 Встряхнувшись, сжав кулаки и стиснув зубы, то есть взяв себя в руки, Норсенг резко распахнул дверь и вихрем промчался вниз по ступенькам.

 – Я здесь! – гаркнул он, пытаясь своим громким голосом и еще более неприветливым, чем прежде, тоном прогнать собственную тревогу.

 Не получилось. Душа ушла куда-то в пятки, да не просто ушла, а рухнула, провалилась куда-то, будто в бездну, когда он увидел ее, увидел, как спокойно и невозмутимо она сидела на диване, будто и не уходила никуда за той сумасшедшей, ну, или будто просто вернулась из увеселительного путешествия.

 – Здравствуй, Стеин, – сказала Келда на удивление мило и даже тепло улыбнулась.

 – Здравствуй, – мрачно ответил он и присел на краешек стула рядом с диваном.

 Посидел так, в напряжении, несколько секунд, и все-таки позволил себе расслабиться и медленно откинулся на спинку: ее улыбка подействовала успокаивающе, будто… будто мамина. Ему почему-то захотелось плакать, но нет, он не будет раскисать прямо на глазах у девочки Келды. Нет! Впрочем, слезы его не спрашивали: они просто взяли и сжали его горло, мешая говорить. Почему?

 Почему он вспомнил о Кэйе, когда посмотрел в глаза девушки? Почему он видел перед собою сестру? Келда… она как будто принесла с собой не только запах моря, но и дорогие его сердцу воспоминания. Может быть, она что-нибудь знает, может, она ему сейчас расскажет что-то важное о ней…

 – Как поживаешь, Норсенг? – по-дружески спросила Келда, решив первой нарушить молчание.

 – Эээ… Нормально, – уклончиво ответил он. – А ты… Представляю, как обрадовался Фолки.

 – Я еще не была дома. – Когда она произнесла эти слова, Стеин удивленно повел бровями и моргнул. – Иначе я бы надолго засела в нашей гостиной, наслаждаясь минутами общения с дорогими людьми и слушая их упреки. А мне нужно было срочно к тебе. Так что… вот я здесь.

 Взгляд Стеина стал пристальным и подозрительным.

 – Ко мне? Зачем это? И почему ты вернулась? Что ты вообще за это время натворила вместе с этой Валькири? Где она сейчас?

 – Слишком много вопросов, Стеин. Дай, расскажу по порядку. И то – не все. Потому что не все в мире именно тебя касается. – Она тяжело вздохнула. – Значит так, во-первых, мне очень жаль, что Кэйа умерла…

 – Так ты уже знаешь? – с тоской пробормотал Норсенг.

 – Да. Во-вторых, в Омганге я многое узнала…

 … Несколько мучительно долгих минут, заполненных лишь тиканьем часов, после рассказа Келды Стеин сидел, глядя в пол. Девушка поведала ему почти всю правду. Почти…

 – Твой талисман при тебе? – тихо спросила она наконец.

 – Да. А почему ты спрашиваешь?

 Подумав, Келда решила пока не говорить ему о том, что Валькири называла «хранителем памяти».

 – Да так… Просто. Ты никогда с ним не расстаешься. По крайней мере, так говорила Кэйа.

 – Она вообще очень много вам говорила о том, что вас не касалось, – недовольно проворчал Стеин.

 – А вот и нет! Нас это касалось, потому что она была частью нашей семьи! И мы ее любили.

 – Но не так, как я.

 – Я пришла не для того, чтобы спорить с тобой по поводу того, кто сильнее ее любил. Я уважаю твои чувства, ведь ты ее брат… Но и ты уважай наши, хорошо?

 – Ладно. Ты хотела сказать что-то еще?

 – Ммм… Пожалуй, нет. Спасибо, что выслушал.

 – Позволь спросить: зачем ты мне все это рассказала? Почему так срочно?

 В голосе Стеина слышалось подозрение.

 – Просто хотела, чтобы ты это знал… Ведь это… это связано с тобой.

 – Каким образом? Ты помогла этой ненормальной – и только.

 – Не называй ее ненормальной, понял? И еще – я знаю, что ты тоже слышишь голоса.

 – Ты ничего обо мне не знаешь, – отрезал Стеин. – Извини, я пойду наверх. У меня… дела.

 – Хорошо, пока. – Келда пожала плечами. – Только… можно дать тебе совет?

 – Валяй.

 – Найди себе хорошую работу. Займись полезным делом, а не хандри. На тебя смотреть больно.

 Он выругался про себя: неужели она настолько хорошо видит его насквозь? Едва сдержав недовольное рычание, рвущееся из горла, он кивнул на прощание и поднялся к себе, не потрудившись проводить гостью до двери.

 Впрочем, это было Келде на руку.

 Девушка привстала с дивана и осторожно заглянула на кухню: фру Ибсен, кажется, не заметила того, что Стеин закончил разговор и вернулся в свою комнату, а его собеседница так и не ушла через главную дверь.

 Пожилая женщина стояла у плиты и что-то бормотала себе  под нос.

 Ну, вот и хорошо…

 И Келда принялась искать себе подходящее укромное место.

 В темноте ей показалось, что дверь скрипнула слишком громко…

 «Не приняли бы меня за вора», – подумалось девушке, и она представила, как проснувшийся Стеин заламывает ей руки за спину, еще не узнав во мраке ночи ее лица, или как фру Ибсен, подкравшись со спины, обрушивает ей на голову скалку или сковороду. Очень глупая картина.

 Келда усмехнулась и осторожно вошла в спальню.

 В комнате стояла звенящая тишина…

 Торстеин так утомился и так крепко спал, что даже не шелохнулся, когда Келда, подкравшись на носочках к его кровати, двумя пальцами взяла талисман из камней, который лежал на подушке возле головы спящего.

 Некоторое время девушка стояла неподвижно, глядя на безделушку, которую сжимала в руке. Хотя какая это безделушка? Для нее – может быть, а для ее друга (да, наверное, его все-таки можно так назвать) – хранитель той самой проклятой памяти…

 – Прости, Стеин, – тихо сказала Келда. – Я, наверное, не имею на это права, но так будет лучше для тебя. Вот увидишь.

 И она, мягко ступая, вышла из комнаты Стеина.

 Океан играл черными волнами…

 Давай же, девочка. Давай, милая моя. Кто сможет, если не ты?

 Не жалей ни о чем. К чему? Ты можешь освободить заблудшую в лабиринте памяти душу. Ты можешь… И пусть даже яркий свет на несколько мгновений ослепит ее. Не жалей…

 И меня не жалей. Что для меня эта боль? Она такая крохотная, а Я… Я огромен.

 Отдай ее мне…

 Келда улыбнулась, крепче сжав в своей ладони маленький талисман. Улыбнулась Ему. Ведь теперь она точно знала, что Он живой.

 – Лоскуты рваные памяти проклятой пусть заберет океан, – прошептала девушка и замахнулась…

 Она вложила в этот бросок все свои силы – физические и духовные.

 Все. Хватит.

 Я забрал твою боль, Стеин.

 Теперь прощай… Не зови меня.

 И эхо тоже не зови.

Глава 8

 – Ба! Кого мы видим! Келда! Эй, парни! Дикарка нашего Фолки вернулась! Или меня, старика, обманывают глаза?

 – Не обманывают, Трулс! – улыбнулась Келда, подбегая ближе к лодке старого рыбака, покоящейся на берегу. – Это и в самом деле дикарка Ворчуна Фолки.

 – Хорошо, что ты вернулась, девочка, – мягко пробасил Трулс, обнимая Келду. – Очень, очень хорошо!

 В этот момент к ним подоспели и остальные рыбаки из команды Булля, и сам Петтер, рассмеявшись, хлопнул девушку по плечу.

 – Мы уж не знали, что и думать, Келда, – сказал он. – Видит Бог, мы все за тебя переживали. А как же? Мы любим сумасбродную девчушку, которая раньше частенько встречала нашего Ворчуна на берегу по вечерам.

 – Это точно! – бодро подхватил рыбак по имени Магнус. – А наш Коли по тебе особенно скучал!

 Он опустил свою увесистую ладонь на плечо друга.

 – Да прекрати ты, Магнус, – тихо проворчал Коли.

 Келда мило улыбнулась.

 – Я рада снова видеть всех вас, – искренне призналась она. – Как заметила ваши лодки с утеса, так сразу решила спуститься и спросить, как идут дела.

 – Ты просто прелесть, девочка, – одобрительно сказал Петтер. – Мы тут собрались чаю попить. Присоединишься к нам?

 – Охотно. Вы мне расскажете, что…

 Она вдруг запнулась: только сейчас ее глаза вдруг наткнулись на пару больших синих глаз, которые немного испуганно, будто на призрак, смотрели на нее из-за плеча тощего Гарольда.

 – Здравствуй, Кай. – Девушка выдавила улыбку.

 – Здравствуй, Келда, – сиплым голосом проговорил мальчик.

 – Как ты поживаешь?

 Кай медлил с ответом, пряча глаза, будто провинившийся школьник. Подумать только… Недавно он на самом деле был школьником и приходил на уроки к Келде, называл ее «фрекен Халворсен», а теперь он юный рыбак…

 Остальные члены команды разом притихли и начали готовиться к чаепитию: они довольно хорошо знали, что заставило мальчугана, к которому все уже привязались, так рано обратиться к их нелегкому делу. Пользуясь их деликатностью, Келда подошла поближе к Каю и, не удержавшись, обняла его.

 – С тобой все хорошо? – тихо спросила она.

 – Да. Вот только…

 Что-то холодное неприятно повернулось в груди у девушки.

 – Что такое?

 – Дедушка умер, а фрекен Ребекка болеет и постоянно плачет.

 – Твой дедушка… умер? – Келда опустила глаза. – Извини, что задела тебя. Мне очень жаль. А из-за чего болеет и плачет фрекен Абель?

 – Не знаю, – растерянно пробормотал мальчик и отстранился.

 Его глаза смотрели на море…

 – И ты пошел рыбачить, чтобы заработать денег?

 – Да.

 – А как же твой папа?

 – Он сейчас редко бывает дома, да и платить ему стали хуже.

 – Наша семья может вам помочь, вы только…

 – Не надо, Келда. Это будет не… неправильно.

 – Но почему же, Кай?

 – Потому что… – мальчик смутился. – Просто я знаю, что это будет неправильно – и все. Мы ведь не нищие!

 – Да, конечно. Прости, если я тебя обидела. Скажи мне еще вот что: как… как поживает твой двоюродный брат?

 Кай молчал.

 Очень долго молчал.

 Чувствуя, что не может больше ждать, Келда положила руки на хрупкие плечи мальчика и почти взмолилась:

 – Не молчи, Кай, пожалуйста! Скажи: как он?

 Кай вздрогнул и пристально посмотрел ей в глаза. Большие синие зрачки сверкнули.

 – Плохо. Ты это хотела услышать?

 На этот раз не ответила Келда. Мягко освободившись от ее рук, Кай шмыгнул простуженным носом, поджал губы и, отойдя в сторону, присел на берегу, а девушка не нашла лучшего выхода, чем присоединиться к остальным рыбакам.

 – А что же наш малыш Кай? – удивленно воззрился на нее Трулс.

 – Мне кажется, что его сейчас лучше не трогать, старина, – заметил Петтер. – Пусть паренек немного подумает, отдохнет от нас, болтунов.

 – Да, ему сейчас не до веселья, – вздохнул Коли. – Бедняга наш Кай…

 – Пойду и отнесу ему бутерброд, – сказал Гарольд, как раз в это время намазывающий масло на кусок хлеба, грубо нарезанный перочинным ножом.

 – Подожди-ка… – Коли схватил поднимающегося с земли Гарольда за предплечье. – Повремени пока. Видишь, к Каю опять гость пришел? – Он прищурился. – Еле идет…

 Келда при этих словах замерла, боясь обернуться в сторону юного Валена.

 – И зачем он к нему постоянно приходит? – недоумевая, спросил у товарищей Магнус.

 – Он, вроде как, любит океан и часто гуляет по берегу в одиночку, – сказал Трулс. – А Кай… Так ведь в последнее время мальчуган – единственный живой человек, с которым герр Абель разговаривает. Больше ни с кем не может.

 Не понравилось Келде то, как Трулс сделал ударение на слове «живой».

 А что, есть еще НЕживые, с которыми можно разговаривать?

 Ее передернуло.

 Холдор…

 – Ну, а как насчет Норсенга? – спросил Гарольд. – Они с ним похожи, разве нет? И они – двоюродные братья. У них как будто болезнь какая-то общая, ну, или…

 – Тихо ты! – шепотом перебил как всегда болтливого юношу Петтер. – А если он тебя услышит? Неудобно ведь…

 Келде было больно.

 Теперь о Роальде говорили так же, как о Стеине.

 Но ведь она Стеина уже освободила.

 «Давай же, трусиха, – говорила она сама себе. – Чего тебе стоит просто обернуться и сделать то, что нужно? Ведь от тебя требуется всего лишь выбросить в море эту проклятую штуковину!»

 – Спасибо за чай, – улыбаясь, сказала Келда и поднялась. – Я, наверное, пойду…

 Не найдя подходящих слов, девушка показала рукой себе за спину.

 – Позови к нам мальчугана, – попросил Трулс. – Пусть подкрепится.

 – Хорошо.

 Сделав глубокий вдох, Келда развернулась… Роальд уже смотрел на нее, и она с трудом смогла удержать слезы, когда взглянула на его изможденное лицо. Ей пришлось сделать колоссальное усилие над собой, прежде чем она приблизилась к застывшим на месте двоюродным братьям.

 – Кай, тебя… зовет Трулс, – выдавила девушка.

 – Иду, – быстро обронил мальчик и побежал к своим товарищам по рыбалке.

 Келда проводила его взглядом, но затем заставила себя посмотреть на Роальда. Боже, какое… какое жалкое зрелище!

 – Куда же делся тот Роальд, которого я любила? – прошептала Келда, протягивая руку и пытаясь поднять его подбородок.

 Но когда ей это удалось, он повернул голову и стал смотреть куда-то в сторону. На виске у него напряженно пульсировала жила.

 – Не смотри на меня, – едва слышно сказал Роальд.

 – Почему?

 – Потому что… потому что мне так стыдно…

 – За что? Чего тебе стыдиться?

 Роальд закрыл глаза.

 – Того, чем я стал, – прошептал он. – Признайся: я кажусь тебе ничтожеством.

 – Нет! – воскликнула Келда. – Это не так…

 – Так, – отрезал Роальд. – Так. Дай мне уйти.

 – Не дам, не дождешься. Посмотри мне в глаза.

 Но Роальд не выполнил просьбу Келды. Он вдруг бросился прочь от нее, он бежал в сторону фьорда…

 – Нет! Подожди, Роальд!

 Келда рванулась следом за ним. Нет, она не могла упустить его! А что если этот раз окажется решающим, роковым, что если память, сохраненная в жемчуге, пересилит его волю?

 Что тогда будет?

 Алтарь разрушен, ведьм можно не бояться. Но все-таки… что если он сломается окончательно? Ведь он итак уже близок…

 Слезы обожгли ее глаза и щеки. Нет, она должна сделать это сегодня!

 – Постой, Роальд! Пожалуйста! Прошу тебя!

 Она уже отчаялась догнать его до тех пор, пока он не окажется под сенью зеленых сосен, которые скроют его от ее глаз. И все же судьба сжалилась над Келдой, и когда она добежала до берега любимого фьорда, Роальд почти сразу же предстал ее взору: он стоял на большом валуне и бесстрашно смотрел вниз, как будто хотел прыгнуть. Сначала Келда так и подумала, и ее ужас был настолько велик, что слова застряли в горле.

 Но, слава небесам, Роальд не собирался прощаться с жизнью. Он по-прежнему стоял на ногах, и лишь слегка раскачивался, как пьяный. Подойдя, девушка увидела, что он тяжело дышал – и не только от быстрого бега. Глаза его были какими-то стеклянными, и синева фьорда отражалась в них.

 – Зачем ты преследуешь меня? – спросил Роальд, не отрывая зачарованного взгляда от поверхности воды.

 – Я хочу кое о чем рассказать тебе. Ты… ты готов меня выслушать?

 Роальд долго думал, прежде чем ответить.

 – Готов, – со вздохом ответил он наконец.

 – Тогда, будь добр, спустись ко мне, а то я боюсь за тебя. Пожалуйста.

 Она вдруг вспомнила, как однажды вот так же просила его остаться на берегу и не спускаться к кромке воды по опасному и почти отвесному склону. Вспомнила, как тогда смеялись его глаза, а она протягивала ему свою руку… Сердце Келды болезненно сжалось, и ей показалось, что в уголках губ Роальда проскользнула едва заметная горькая улыбка.

 В следующее мгновение он уже возвышался рядом с ней, по-прежнему тяжело дыша.

 – Ты все еще носишь с собой подарок твоего отца? – осторожно начала Келда, готовясь к любой реакции с его стороны: слишком больной была у них эта тема.

 Однако Роальд просто-напросто кивнул.

 – Тебе следует избавиться от нее, – так же осторожно продолжала девушка.

 Роальд удивленно вскинул брови и долго молчал, прежде чем ответить.

 – Я не понимаю тебя… Как ты можешь так говорить?

 Вздохнув, Келда поведала ему всю правду, какой бы абсурдной она ни казалась на словах.

 – Вот и все, теперь мне совсем нечего от тебя скрывать, – завершила она свой рассказ. – Теперь ты понимаешь, в чем на самом деле дело? Понимаешь, что ЭТО был не твой отец? Всего лишь голос, всего лишь воспоминания… Но не ОН. Я знаю, что сказанное мной похоже на сказку. Но я своими глазами видела, что могут эти ведьмы, а вернее, что они могли. Я боролась с ними… Верь мне, Роальд.

 – Я верю тебе, – сказал он, совсем как она ему когда-то. – Верю и от этого боюсь еще больше. Потому что ты говоришь о страшных вещах.

 – Я просто очень хочу помочь тебе, – дрогнувшим голосом, произнесла девушка.

 Слезы вновь брызнули у нее из глаз, она поднялась на цыпочки, обвила шею Роальда обеими руками и, крепко зажмурившись, прильнула к его обветренным губам.

 Спустившийся к фьорду вечер был тихим, и казалось, будто ветер спит где-то в расселине между скал, свернувшись в клубок, словно домашний котенок. Лишь едва слышно шелестела трава, да шептались между собой волны… Иногда откуда-то издалека доносились неразборчивые крики рыбаков.

 Долго они стояли друг напротив друга и вслушивались в звуки сумерек. И ни один из них не знал, о чем думает другой.

 А потом Роальд вынул из кармана своей рубашки старинную брошь Нильсонов и посмотрел на нее.

 Совсем по-другому посмотрел.

 – Для тебя она очень много значит, да? – тихо спросила Келда.

 Роальд кивнул.

 – Это все, что у меня осталось от отца, – хриплым голосом проговорил он. – Теперь я знаю, что здесь – память о нем.

 – Вовсе нет! Настоящая память о Холдоре хранится в твоем сердце, и ты должен это понимать. Должен!

 – Но здесь он… Он живой. Здесь его голос, пусть даже он издевается надо мной, здесь его душа, здесь все, что у меня есть. – Он закрыл глаза, словно пытаясь прогнать усталость. – Все, что у меня есть… Вся моя жизнь. – Открыв глаза, он наклонился к Келде и свободной рукой коснулся ее подбородка. – Поэтому я хотел отдать ее тебе. Я хотел подарить тебе ВСЕ. Все, что имел и имею. И сейчас хочу это сделать еще сильнее, чем когда-либо.

 К величайшему изумлению Келды Роальд взял девушку за руку и вложил в ее правую ладонь свою брошь. Она сомкнула пальцы и ощутила под ними гладкую круглую поверхность жемчуга.

 – Моя жизнь принадлежит тебе, – прошептал Роальд. – Моя судьба в твоих руках. Ты можешь сама распоряжаться ею, как тебе угодно, но… Но если она хоть что-то значит для тебя, прошу, прими это. И сохрани.

 – Я принимаю, – тихо сказала Келда, еле заметно улыбнувшись, и Роальд улыбнулся ей в ответ. – Я принимаю. – Она крепко стиснула кулаки, решившись на последний шаг. – Но не ЭТУ жизнь!

 Прежде чем Роальд успел что-либо сделать, прежде чем он сумел остановить ее руку, Келда замахнулась и изо всех сил швырнула брошь в воду.

 И развернулась к Роальду, надеясь увидеть на его лице долгожданное облегчение, но в его потемневших синих глазах отразилась лишь боль. Это был взгляд человека, которого предал лучший друг, человека, которому нанесли удар в спину…

 Он сказал: прими, если моя жизнь для тебя что-то значит. А она…

 Но она не жалела.

 Он схватила лицо Роальда обеими руками и заставила его посмотреть на нее.

 – Смотри мне в глаза. Тебе больно, да? Я знаю. Я знаю, что я сделала… Ты доверил мне все, что имел, а я выбросила это, как мусор. Да. Да! Называй меня безжалостной, но ЭТА твоя жизнь ничего для меня не значит, ты слышал меня? Ничего! МНЕ НЕ НУЖНА ЭТА ЖИЗНЬ! Мне она даром не нужна! Меня тошнит от нее, я ее ненавижу! Потому что она по каплям иссушает твою душу, потому что она убивает тебя, потому что она – не настоящая твоя жизнь! Ты понял? Если она разрывает тебя на части, если она причиняет боль Ребекке, если она делает тебя зависимым от прошлого, то мне НЕ НУЖНА эта твоя жизнь! Мне нужен ты. Настоящий ТЫ, свободный, счастливый… Почему ты не позволяешь себе быть счастливым, Роальд? Почему ты отказываешься от другой, нормальной жизни? Хватит унижаться! Я не позволю тебе, слышишь? Я не позволю тебе загубить себя, потому что твоя жизнь НЕ ТОЛЬКО ТЕБЕ ПРИНАДЛЕЖИТ! Ты должен постараться жить по-настоящему. Хотя бы ради Ребекки. И ради меня. – Келда почти плакала. – Ну, сколько же раз мне нужно повторить это, чтобы ты понял? Мне не нужна ТА твоя жизнь. Я не хочу, чтобы призраки из прошлого утянули тебя за собой во тьму. Пусть они уходят сами. Им пора уходить, а тебе еще рано. Позволь им уйти, Роальд, а сам живи и не путай мертвых с живыми. Не тревожь тех, кто уже обретает покой… Роальд… Роальд, ну, посмотри на меня… Прости, что я сделала тебе больно. Но пусть эта боль станет спасительной для твоей души. Мне нужен ты сам, а не твое прошлое. Мне ТЫ нужен. Живой.

 Он долго смотрел на нее. Потом поднял ладонь и накрыл ею ее правую руку у себя на щеке. Ту руку, которая совершила бросок… Повернув голову, он едва-едва коснулся губами ее холодных пальцев.

 – Спасибо, – прошептал он.

 Келда улыбнулась.

 – За что? – ласково спросила она.

 Вместо ответа Роальд лишь повторил, только медленнее:

 – СПАСИБО.

 Весь вечер они бродили вдвоем вдоль берега и любовались величественным фьордом. Весь вечер она была рядом… В это с трудом верилось после стольких одиноких и безумных недель, когда Роальд думал, что больше никогда ее не увидит.

 Словно боясь того, что Келда вновь убежит или же растает, как чудесный мираж в пустыне, он крепко сжимал ее руку в своей и ни на минуту не отпускал.

 На плоской вершине ее любимой скалы, где возвышалась одна единственная кривая сосна, молодые люди остановились. Небо окрасилось в необычный темно-сиреневатый цвет; прячась за голубой дымкой облаков и туманностей, выплыла далекая и пока еще бледная луна. Водопад издавал непрерывный и какой-то отдаленный от этого мира гул, окружая себя белой тучей мельчайших брызг, которые хорошо было видно в полумраке. В деревне, раскинувшейся на противоположной стороне, уже вовсю горели ночные огоньки.

 А фьорд… Фьорд нельзя было описать на словах…

 – Ну, скажи мне, Роальд, – шепотом попросила Келда, вдруг схватив своего спутника за обе руки и приблизив лицо к его лицу. – Скажи: это так красиво! Скажи, скажи!

 – Это безумно красиво, – очень тихо ответил он. – На самом деле я никогда не видел ничего красивее. Сегодня я взглянул на место, где в прошлом провел столько времени, совершенно другими глазами, будто и не был здесь ранее.

 – Скажи, что это во много, много раз прекраснее, чем когда ты слышал голоса из прошлого, – вновь прошептала Келда.

 Ее глаза сияли от счастья, щеки раскраснелись, что было заметно даже в постепенно сгущающейся темноте, и от всего ее лица исходил сильный жар. Частое и горячее дыхание девушки чувствовалось у Роальда на лице. Он улыбнулся.

 – Это в тысячу раз прекраснее,– сказал он еле слышно.

 И Келда тихо рассмеялась, склонив голову ему на грудь. Роальд крепко обнял ее.

 Келда сказала, что он ей нужен.

 Она сама так сказала.

 Так что он больше никогда и никуда ее не отпустит.