Текст книги "Королева Клинков (ЛП)"

Автор книги: Айрон С. Розенберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Взгляд Зератула задержался на Тассадаре, и Рейнор мог поклясться, что знает, о чем думает Прелат. Здесь, перед ним, сидел верховный тамплиер, высокопоставленный член общества протоссов, но Тассадар был еще относительно молод, еще не столь закостеневший в догмах Конклава – и достаточно беспристрастен – чтобы полностью пересмотреть свои убеждения.

«Ваши силы превзошли ваше умение их контролировать». – Тассадар не спрашивал, он утверждал.

«Да», – подтвердил Зератул. – «Опустошающие бури вырвалась из наших умов и, питаемые старой враждой, пронеслись по всему Айуру. Конклав усмирил стихию, но заплатил высокую цену».

«И ты все равно хочешь, чтобы я следовал этим путем», – мягко сказал Тассадар. Судя по тону, почувствовал Джим, верховный тамплиер уже знает ответ – но ему необходимо было его услышать лично от Зератула.

Его желание исполнилось.

«НЕТ»!

Ответ Зератула был самым эмоциональным из того, что они вообще слышали от старого протосса.

«Не таким путем!»

Зератул с видимым усилием успокоился.

«Это было только начало пути, и оно указало, где мы ошиблись в нашем познании», – объяснил он. – «После изгнания, усвоив печальный урок, мы продолжили изучение дара Адуна, дабы снять ограничения с той силы, что заключена внутри протоссов. Но также мы научились контролировать эту мощь, и контроль этот сильней того, что дает Кхала, и не связан ее границами. Мы научились использовать силу нашей расы в полной мере, и в полной же мере контролировать ее, однако наш разум остался свободен от тех узких рамок и иерархических структур, что были созданы для защиты тех, кто у власти».

«Кхала – не тюрьма», – спокойно сказал Тассадар, хотя за его голосом чувствовалась жесткая, сильная вера. – «Она – основа нашего общества, основа нашего народа».

Светлый тамплиер откинулся назад, полуприкрыв глаза.

«Это невозможно описать полностью», – предупредил он, и Джим рискнул предположить, что это обращение не сколько к нему, а сколько к Зератулу. – «Мы едины в Кхале», – заявил Тассадар спустя мгновение молчания. – «Наши разумы связаны. Но не так, как бывает, если мы разговариваем, не так, как сейчас. Кхала обеспечивает куда более глубокое общение, истинную связь между протоссами. В некотором роде внутри этой связи мы теряем себя, становимся единым целым со всеми другими протоссами, единым величественным существом».

Как Рой?

Джим не мог не удивиться.

Естественно, озвучивать протоссам он этого не стал. Но Зератул был не настолько скромен в выражении своего несогласия.

«Именно поэтому мы от нее отказались», – твердо заявил старый протосс. – «Мы не хотели потерять себя. Мы протоссы, да, но мы также личности. Это тоже важно».

«Разумеется», – согласился Тассадар, открывая глаза, чтобы встретиться взглядом с Прелатом. – «Я никогда и не утверждал обратного».

Он поднял руку, чтобы остановить Рейнора, уже открывшего рот для возражений.

«Мы теряем себя, но не то, что делает нас уникальными, не то, чем мы являемся – мы теряем лишь наше одиночество, нашу изоляцию. В Кхале я все тот же Тассадар, но я больше, чем Тассадар, больше, чем это тело и этот разум. Я един со всеми моими братьями, я часть единого целого – нашей расы».

Молодой предводитель покачал головой, что являлось ментальным эквивалентом вздоха.

«Это не может быть объяснено должным образом, это просто надо испытать». – Глаза Тассадара вспыхнули. Он окинул взглядом собеседников, и Джим разглядел в этом взоре что-то вроде жалости. – «И никто из вас никогда полностью не узнает, что это такое».

Рейнор нахмурился.

– Я знаю, что мне не дано, поскольку я не протосс. Но он-то почему не может? – он ткнул пальцем в сторону Зератула.

Взгляд Тассадара стал еще безрадостней.

«Темные тамплиеры вырвали себя из нашей расовой связи», – медленно объяснил высокий протосс. – «Они навсегда разорвали связь с нашим народом, отказались от всего и повернулись к нам спиной».

«Мы никогда не поворачивались к вам спиной!» – жарко возразил Зератул. Его глаза горели. – «Мы до сих пор следим за Айуром, и за всеми вами! С той самой поры, как нас изгнали!»

Старый протосс закрыл глаза, чтобы совладать с вспыхнувшим гневом.

«Но, верно, мы разорвали связь. Мы думали, что потеряем себя, что нас поглотит Конклав, уничтожит наши личности. Возможно, если бы кто-то вроде тебя объяснил нам это, мы бы поступили иначе».

«Вы рассматривали возможность воссоединиться с нами?» – Тассадар, кажется, вздрогнул.

«Да», – был ответ Прелата. – «Если бы могли, мы бы это сделали. Разумеется, не с Конклавом, которому мы не доверяем, но с такими, как ты… да».

«Я удивлен, что ты так непринужденно рассуждаешь об этом», – заметил Тассадар, и ментальное фырканье Зератула вызвало у Джима непроизвольный смешок.

«Мы взвешиваем каждый свой поступок, Вершитель. Каждое действие тщательно анализируется, взвешивается, обсуждается. Мы перестали действовать в спешке, и научились терпению за все то время, что живем среди звезд».

«Тогда вы определенно не должны поддаваться капризам и эмоциям», – сказал Тассадар и, хотя это был не совсем вопрос, Зератул все равно ответил.

«Разумеется, нет», – усмехнулся Прелат. – «Эти сказки распространяет Конклав, дабы выставить нас злодеями и негодяями, лишь немногим отличающимися от дикарей, неспособными мыслить ясно и поступать рационально, неспособными себя контролировать».

Зератул обернулся и раскинул руки в стороны, словно пытаясь заключить в объятия всю долину, что раскинулась внизу перед ними.

«Разве мы неразумны и бесконтрольны?»

Тассадар и Рейнор одновременно повернулись следом, и посмотрели вниз, где темные тамплиеры и их светлые собратья, застыли в сидячих позах, преисполненные умиротворения.

Никакого другого ответа и не требовалось.

* * *

«Бедный, бедный Джимми. Такой грустный, такой одинокий. Такой несчастный».

Рейнор аж подпрыгнул на лежаке, потеряв ориентацию в пространстве от столь резкого движения. Мужчина сделал глубокий вдох, пытаясь заставить сердце биться медленнее, после чего провел рукой по лбу, стирая капли пота.

Черт.

Джим не смог вспомнить ничего из того, что ему приснилось, или привиделось, но прекрасно понимал, что кошмар был вновь связан с Керриган.

Видения начали преследовать его все настойчивей, с тех самых пор как рейдеры покинули челнок. Но их эмоциональный окрас кардинально поменялся.

В тех, что приходили к нему в последний период, он все также проводил время с Сарой. Но они не были счастливыми. Точнее, иллюзия счастья пропадала лишь в самом конце. Каждый раз все начиналось прекрасно – они вместе то обедали, то играли в догонялки, то занимались любовью, то просто сидели рядышком, болтая и смеясь, полные жизнерадостности и любви. Но потом все неуловимо менялось. Сара отстранялась от него, или просто переставала откликаться на его ласки и объятия. Ее голос становился глубже, скрипучее, порождающим странное эхо, от которого у него пробегал мороз по коже. Цвет ее лица менялся, приобретал темный оттенок, появлялись пятна. А ее взгляд вместо любви наполнялся злостью, печалью и даже ненавистью.

«Как жаль, Джимми», – говорила она каждый раз. – «Все это могло бы у тебя быть».

Иногда после этой фразы он просыпался. А иногда он бежал, бежал прочь от этой идиллии, в которой все пошло не так. Бежал лишь для того, чтобы его настигли. И стали пытать.

И, похоже, этот последний провал сознания относился ко второму случаю.

– Пора бы уже прекращать это, – сказал Джим вслух самому себе. Мужчина встал и осторожно вышел из палатки, стараясь не потревожить никого из спящих по соседству рейдеров.

Он спал достаточно долго, но не чувствовал себя отдохнувшим. Зачастую просыпался раздраженным, нервным, обозленным. В глаза словно кто-то насыпал песка, а раны, которые Керриган иногда наносила ему во сне, продолжали болеть и наяву. И все же каждую ночь он надеялся вновь увидеть ее во сне, и каждый раз, когда это происходило, он наслаждался началом сна, пока тот… не превращался в кошмар.

– С какой целью она так издевается надо мной? – пробормотал Джим, когда вышел к скальной стене долины и встал на колени рядом с небольшой расселиной, чтобы сполоснуть лицо скопившейся в выемке водой.

«Возможно, ее побуждения столь же запутаны, как и твои мысли».

Ответ пришел откуда-то извне, настолько перепугав Рейнора, что рука его дрогнула и вода растеклась по груди, так и не достигнув лица.

Джим обернулся, уже зная, кого увидит – мысленный голос был весьма своеобразным.

– Зератул.

Прелат стоял в нескольких шагах от него, спрятав руки в складках одежды. Зеленые глаза протосса пристально изучали человека.

«Я не хотел тебя пугать», – заверил Рейнора протосс.

– Ладно, все нормально. – Джим зачерпнул еще воды, на этот раз все-таки плеснув ее в лицо, после чего поднялся на ноги. – Просто избавляюсь от дурного сна.

Темный тамплиер кивнул.

«Ее прикосновения до сих пор тебя тяготят», – заметил он, подтверждая то, что Рейнор знал, но о чем никогда не говорил вслух.

Эти видения действительно были от Керриган!

– Она меня мучает, – признался Джим и, выбрав подходящее место, в несколько прыжков поднялся чуть выше по склону горы, и уселся на краю террасы. Зератул опустился рядом, с вечной грацией протоссов, так завернувшись в свои одеяния, что стал похож на шар из темной ткани с головой на верхушке.

«Не только тебя», – сказал Прелат, но больше ничего не добавил. Его глаза напоминали бездонные озера – такие же были у матери Рейнора, у его учителей, и у Менгска.

Взгляд, в котором читалось: "Ты должен разобраться с этим сам".

– Я ведь единственный, кто видит эти сны, не так ли? – спросил Джим, обеспокоенный тем, что другие бойцы тоже могли попасть под психологическое давление Керриган. Впрочем, он слабо верил в эту версию.

Зератул покачал головой, подтверждая его сомнения.

– Так кто же тогда еще мучается? Эти сны, вроде, касаются только меня и ее?

Джим почувствовал, как по телу прокатилась дрожь. Он уставился на протосса, едва ли видя его.

– Вот оно в чем дело, не так ли? Она и сама мучается, когда шлет мне эти сны!

«Как могут сны повредить тому, кто их посылает»? – спросил Зератул, хотя Рейнор подозревал, что старый протосс уже знает ответ. Джим закончил сам, доведя мысль до конца, хотя и знал, что Зератул мог услышать его мысли столь же легко, как и слова.

– Ей больно отказываться от того, что она хотела бы сохранить, – предположил он. – Или она страдает от того, что вынуждена делиться тем, чем делиться не хочет. Или же от того, что она вспоминает то, что предпочла бы забросить туда, откуда уже не достать.

Джим подумал о своих снах, об их содержании – и о том, как они начинались.

– Она посылает мне картины того, как все могло быть хорошо, – заключил он, чувствуя боль от этих слов. – Как все могло обернуться, если бы Сара и я по-прежнему были вместе.

В мыслях он увидел их бегущими, танцующими, смеющимися.

– Она показывает мне, как мы могли быть счастливы вместе. – Джим посмотрел на Зератула, щурясь из-за внезапных слез. – Она дразнит меня тем, что у нас могло бы быть.

«Да», – согласился Прелат и замолчал, недвусмысленно предлагая Рейнору продолжать.

– Но также она пытает себя за то, чего хочет, но чего никогда не сможет получить, – заключил Джим. – Часть ее все еще хочет быть со мной. Вот откуда приходят эти сны. Она мучается, потому что знает – у нее этого никогда не будет. Не будет меня. И она использует это против меня, потому что это единственный повод, который может оправдать их возникновение.

Зератул кивнул.

«Ты быстро уловил суть», – сказал он Рейнору. – «И однажды ты освободишь свой разум от ее вмешательства».

Джим криво усмехнулся.

– Если ты имеешь в виду, что я настолько зациклен на прошлом, что не вижу дальше собственного носа, то ты прав.

Он вновь посерьезнел.

– Итак, теперь мне ясно, что часть ее хочет, а часть – не хочет посылать мне эти сны. И они мучительны. От чего я каждый раз просыпаюсь в холодном поту. – Джим посмотрел на старого протосса. – Ты можешь как-нибудь прекратить это?

Зератул осторожно коснулся его.

«Это не мои сны, а также не мои поступки и не мои решения».

– Это понятно, но ты же можешь их видеть, – упорствовал Рейнор. – Ты спокойно можешь прочитать их через мои мысли. Так что ты, случаем, не можешь их как-нибудь заблокировать, чтобы я больше не видел их? Направить мимо, как-то отразить, или вроде того?

Джим понимал, что напирает на протосса слишком сильно, но ничего не мог с собой поделать.

Он был в отчаянии. Осознание того, что часть Керриган по-прежнему хочет быть с ним, а часть яростно этому сопротивляется, грозило превратить видения в еще большую пытку.

Но Зератул в отрицании покачал головой.

«Эти сны – твоя ноша», – произнес он. – «И не мне уводить их в сторону. Ты должен противостоять им сам, как только можешь».

Джим встал на ноги, и было собрался вернуться к палатке, как вдруг замер.

Что-то в словах Зератула, что-то в его взгляде – вызвало у него подозрение в том, что старый протосс чего-то недоговаривает.

– Однако ты можешь их прекратить, – сказал Рейнор, поворачиваясь лицом к Прелату и глядя тому прямо в глаза. – Если захочешь. Ты можешь.

Зератул выдержал его взгляд, но отвечать не стал.

– Почему? – спросил Рейнор. Он шагнул к протоссу. – Я не прошу тебя что-то делать, мне просто нужно знать, почему. Объясни мне причину отказа.

На мгновение Джим решил, что Прелат проигнорирует вопрос, либо снова заведет речь о битвах, которые нужно вести самому. Но потом легкий вздох прокатился сквозь разум старого протосса, содержащий в себе смесь удовольствия и огорчения.

«Ты больше похож на нас, чем мы думали», – сказал Зератул так тихо, что Джим даже засомневался – правильно ли он расслышал. Затем, уже громче, темный тамплиер добавил: – «Ты прав. Сны могут быть заблокированы, однако существует трудность. Связь между вами сильна. Очень сильна».

Прелат помолчал, затем продолжил.

«Для меня… это как переливающаяся лента из света, протянутая между вами».

– Лента из света? – Рейнор попытался переварить это странное утверждение. – Погоди, ты можешь видеть связь от Керриган?

Зератул кивнул.

Охваченный внезапным пониманием Джим выпалил:

– Тогда ты можешь узнать, где она!

«Я не могу видеть ее точное местонахождение», – поправил Зератул. – «Но по интенсивности света я действительно могу судить, близко она или далеко».

– Так ты меня использовал! – рявкнул на протосса Рейнор. – Зачем тебе препятствовать этим видениям, ведь через них можно отслеживать, где находится Керриган, и держаться от нее подальше!

«Да».

Получив честный ответ, Джим немного успокоился. Немного поразмыслив над ситуацией, и над тем, как бы сам поступил в подобном случае, почувствовал, что гнев улетучился.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Нам это только на руку.

Когда Джим направился назад, к своей палатке, то услышал последнюю фразу Зератула, немногим отличающуюся от шепота, порожденного ветром:

«Больше похож на нас, чем мы думали».

Глава 18

«Ты уже ступил на свой путь, свой истинный путь», – похвалил Зератул Тассадара несколькими днями позже, во время очередной странной “лекции-обучения-дискуссии“. Рейнор, как обычно, слушал, сидя поодаль. – «И для первого шага тебе не потребовались мои наставления»

Джиму показалось, что в ментальном голосе темного тамплиера проскользнули нотки раздражения. Как будто старый протосс был разочарован в том, что оказался не у дел.

«Я не понимаю», – в ответ признался Тассадар.

Подобная откровенность относилась к тем качествам, какие в протосском воине импонировали Рейнору – Тассадар не чурался признаться в своем невежестве или согласиться с тем, что был не прав.

«Во время нашей первой встречи», – напомнил Зератул, и Тассадар опустил голову от стыда. Спустя почти месяц после того случая он, наконец, прилюдно выразил сожаление по поводу того, что напал на темного тамплиера. Однако Прелат отмахнулся от извинений и продолжил объяснения. – «Ты использовал ментальное оружие, не так ли?»

Тассадар кивнул, и Рейнор тоже, вспоминая те самые сияющие сине-белые клинки, что вспыхнули у тамплиера во время порыва ярости.

«Но боевых наручей на тебе не было», – отметил Зератул.

Джим заметил, как глаза Тассадара на мгновение расширились, едва тот осознал, что только что сказал Прелат.

– Погоди-погоди, – слегка подавшись вперед, встрял в диалог Джим, – прошу прощения, что перебиваю, но я чуток не в курсе. В чем загвоздка?

«Наручи усиливают и концентрируют силу нашего разума», – медленно объяснил Тассадар. – «Они позволяют нам создавать пси-клинки. Но я…» – он замолчал, явно не способный открыто закончить свою мысль.

«Ты создал свое оружие без каких-либо приспособлений», – подтвердил Зератул. – «Твой разум сам сфокусировал твою силу и придал ей форму».

Он произнес это с гордостью. Джим подумал, что фраза темного прозвучала точь-в-точь как похвала отца сыну, который только что научился стрелять из ружья.

«Без всяких сомнений, твой разум уже сделал первый рывок прочь от Кхалы и ее ограничений». – Зератул положил руки на плечи Тассадару. – «Ты готов к следующему шагу».

Рейнор по большей части не понял, что же произошло потом. Процесс постижения был одновременно и слишком резким и слишком расплывчатым, предписания мешались с метафорами и отрывками мантр, одновременно с которыми Зератул демонстрировал Тассадару истинный потенциал псионной силы протоссов.

Но Джим все же не мог не отметить прогресс Тассадара, по мере того как молодой протосс осваивал новые умения. Любопытство рейдера было столь велико, что он решил сидеть до последнего, насколько его хватит, или пока протоссы не закончат сеанс обучения.

Два тамплиера сидели без движения несколько часов, общаясь на доступном только им ментальном уровне.

Наконец, Зератул поднялся на ноги и объявил:

«Ты готов».

– Неужто? – Джим встал со своего места и, проклиная про себя пронзившее ноги покалывание, начал рассеянно массировать бедра, разгоняя кровь. – К чему готов?

«К Сумеречной Тропе», – пояснил Зератул, делая знак Тассадару следовать за ним. – «Испытание, которое проходит каждый темный тамплиер, дабы продемонстрировать свое мастерство».

Троица спустилась с возвышенности обратно в лагерь, и Зератул повел Тассадара к неприметному уступу в дальнем конце распадка.

Плетущийся вслед за двумя протоссами Рейнор внезапно осознал смысл слов Зератула. Все это время он думал, что Тассадар просто стремится узнать больше о наследии расы, о скрытых возможностях, что таились в каждом из протоссов. Теперь стало очевидно, что у светлого тамплиера была более глобальная цель.

Зератул обучал Тассадара, да – но не в качестве жеста дружбы!

Прелат обучал Тассадара, чтобы посвятить его в темные тамплиеры!

– А что случится, если он пройдет? – спросил Джим Зератула, когда они почти дошли до нужного места.

Остальные протоссы застыли неподалеку. Зилоты Тассадара – вдоль восточного склона долины, а темные тамплиеры Зератула скрывались в тенях вдоль западного. Рейнор жестом приказал своим людям оставаться на месте, в юго-западной части.

«Он станет одним из нас», – ответил старый протосс.

– В таком случае, как насчет его бытности верховным тамплиером? – потребовал разъяснений Джим. – Он что, перестанет им быть?

Рейнор не был уверен, имеет ли это какое-нибудь значение, но чувствовал, что для Тассадара, несмотря на добровольное согласие к посвящению, достижения на поприще верховного тамплиера очень важны.

Зератул помедлил с ответом и обернулся, чтобы смерить взглядом Джима. Бледно-зеленые глаза старого протосса были, как обычно, непроницаемы, но мужчине показалось, что он увидел мерцающую в них радость – и, возможно, даже восторг.

«Никто другой не отважился взвалить на себя ношу обоих путей», – наконец произнес Зератул, но больше ничего объяснять не стал.

Поднявшись на уступ в основании распадка, Прелат мягко развернул ученика обратно, лицом к тропе по которой они только что пришли.

«Что я должен делать?» – просто спросил Тассадар. Он следовал за Зератулом, словно в оцепенении, а теперь, кажется, проснулся. Зоркие синие глаза верховного тамплиера пытливо всматривались и оценивали каждую деталь окружающей обстановки.

«Ты должен пересечь всю долину до противоположного конца», – ответил Зератул. – «Иди лишь сквозь тени. И не позволь никому встать у себя на пути».

– И это все? – не смог удержаться от вопроса Джим. – Все, что от него требуется, это насквозь пройти долину?

Оба протосса посмотрели на него и кивнули. Затем в голове Рейнора словно щелкнуло. Он медленно повернулся и взглянул на раскинувшийся внизу лагерь.

Джим все понял.

Зилоты Тассадара так и сидели на восточном склоне долины и теперь купались в рассеянных лучах заходящего солнца Чара. Последователи же Зератула растворились в тенях. Через эти тени и придется пройти Тассадару. Пройти насквозь долину, полную невидимых воинов, способных атаковать в любой момент.

Да, это было испытание.

– Удачи тебе, – произнес Джим, кивая Тассадару.

«Спасибо, Джеймс Рейнор», – ответил протосс. Преисполненные мудрости пронзительно-синие глаза светлого тамплиера не мигая изучали долину. Затем Тассадар сгруппировался и сделал три зигзагообразных шага, все больше погружаясь в туман из мрака, все дальше проникая в царство теней.

– Он справится? – спросил Джим Зератула, который сосредоточил все внимание на противоположном конце долины и не стал уходить в теневое пространство.

«Если такова его судьба», – ответил Прелат. Больше он ничего не добавил, а через несколько минут Рейнор обнаружил, что остался один – старый протосс попросту исчез.

Сначала Джим решил спуститься вниз, к своим людям, но затем передумал. Палатки рейдеров стояли ближе всего к точке наблюдения, и Тассадар уже прошел мимо них. К тому же, мужчина хотел посмотреть, чем все закончится. Потому как справедливо подозревал, что конечный отрезок пути будет самым сложным.

Так что Джим вернулся на уступ. Выбрав место повыше, он сел, навалился спиной на скалу, и целиком сосредоточился на церемонии посвящения.

Тассадар медленно, но верно продвигался сквозь тени. Еще до начала испытания он избавился от одеяния верховного тамплиера, и остался лишь в набедренной повязке, что, впрочем, было скорее традицией, нежели требованием. Его глаза, сверкая во тьме, горели иссиня-белым. Подчиняясь ритму движения, тени вихрились вокруг молодого тамплиера, то обволакивая его, то расползаясь черным туманом.

В какой-то миг один из темных тамплиеров нанес удар.

Уследить за атакой оказалось просто нереально, особенно с такого расстояния.

Первой подсказкой Рейнору послужило то, что Тассадар вдруг метнулся в сторону и выставил руку для отражения удара. Через секунду рядом с ним возник в атакующей стойке темный тамплиер. От рук воина исходило то же самое кромешно-черное мерцание, какое уже демонстрировал Зератул при спасении Тассадара от зергов. Эти удивительные клинки устремились к верховному тамплиеру. Словно ощутив исходящий от них холод, Джим поежился – хотя и понимал, что это лишь игра воображения.

Тем не менее, он вздохнул с облегчением, когда Тассадар блокировал атаку воина, сбил его с ног, а затем, опустившись на одно колено, молниеносным движением коснулся рукой груди соперника. Это было явное поражение. Темный тамплиер признал его, и остался лежать на земле. Тассадар же вскочил на ноги и продолжил движение.

Второе нападение произошло со спины. Протосс появился из того же сгустка теней, которым воспользовался Тассадар при очередном рывке вперед. Кисти воина также скрывались во тьме, натянутой между ними, словно гаррота из бездонной пустоты. Резким движением протосс перебросил черную ленту через голову Тассадара и захлестнул его шею.

Темный тамплиер мгновенно потянул «удавку» на себя, явно рассчитывая поймать добычу за горло и лишить ее равновесия. Однако правая рука Тассадара стрелой взметнулась вверх, выпустив сверкающий пси-клинок. Энергетическое лезвие прошло сквозь черную ленту и рассеяло пси-субстанцию. «Душителя» же Тассадар вывел из строя тремя быстрыми ударами, одним в грудь, вторым – в горло, а третьим – прямо между горящих глаз, после чего вновь двинулся дальше.

Теперь на обряд посвящения обратил внимание каждый – будь то терран или протосс. Все понимали, что эта странная “прогулка” лидера светлых – нечто очень важное. Рейнор видел благоговейный трепет на лицах рейдеров и ничуть не сомневался, что его собственное лицо отражает аналогичную гамму чувств.

Абсолютная концентрация Тассадара, его грация и мощь, которые он с таким изяществом демонстрировал, казалось, без всяких прикрас вполне могли лечь в основу легенд или сказок. Это была настоящая мощь, истинная сила, проявляющаяся в личности, что живет среди них и сражается рядом с ними. Здесь и сейчас рождалась настоящая легенда.

Воины Тассадара выглядели менее впечатленными, но более обеспокоенными, хотя Джим и не знал, с чего он так решил. Все они пристально всматривались в тени, почти не двигаясь, и все же он мог ощущать что-то вроде отголосков их мысленных сообщений, даже на таком расстоянии, хотя и не мог сказать, о чем они говорят. И все же он понял. Зилоты наблюдали за тем, как их лидер сдружился с Зератулом, с кем-то, кто, как они считали, лишь на самую малость был лучше зерга.

И пусть они научились уважать темных тамплиеров, вид предводителя, запросто общающегося с одним из них, явно порождал среди светлых массу вопросов. И теперь они фактически наблюдали за обрядом посвящения. Возможно, приверженцы Кхалы беспокоились о том, что Тассадар их предал, решив стать таким же темным и скрытным, как Прелат, и, возможно, таким же злобным, безжалостным и безумным, какими обрисовывали темных тамплиеров легенды. Только их дисциплина и безграничное уважение к Тассадару удерживали зилотов от вмешательства.

Тассадар был уже на половине пути через долину. Он встретился более чем с десятком темных тамплиеров, и каждого в свою очередь победил. Некоторых он одолел лишь скоростью и силой. Других разоружил пси-клинками. Третьих же победил с помощью собственных умений, как, например, когда один из них ударил его кулаком, окутанным тьмой, и Тассадар перехватил удар собственной рукой, что поглотила мрак, а затем попросту оттолкнул соперника обратно в тени. Каждый темный тамплиер, как только признавал поражение, тут же уходил в сторону, освобождая дорогу молодому тамплиеру.

Но ему все еще предстоял путь через вторую половину долины, и множество темных тамплиеров по-прежнему ждали битвы с ним – включая самого Зератула.

Однако все же Рейнор заметил кое-что странное. Глаза Тассадара все также периодически вспыхивали в глубине теней, но кроме них Джим теперь видел слабое пятнышко света на груди протосского воина. Потом появилась второе, а затем и третье, образуя перевернутый трилистник в центре груди тамплиера. Крошечные пятнышки разгорались все ярче, как и глаза молодого протосса, и постепенно свет распространился по всему телу. Вскоре ослепительное сияние охватило Тассадара целиком. Это сияние развеивало тени вокруг него, превращая их в маленькие клочья упорствующей тьмы – клочья, так похожие на протосских воинов, готовых атаковать.

Рейнор моргнул. Всего на мгновение, едва лишь сияние достигло апогея, Джим готов был поклясться, что заметил странный всполох, что отклонился в сторону как пламя свечи на сильном ветру. Или то была лишь слабая тень, метнувшаяся прочь от обличающего света… Но миг прошел, и наваждение пропало. Джим так и не смог определиться – то ли действительно что-то было, или все же ему померещилось.

Охваченный светом Тассадар уже неторопливым и уверенным шагом продолжил шествие по долине. Несколько темных тамплиеров отступили с его пути и позволили пройти мимо них без боя. По-видимому, они объективно оценили шансы на победу, и признали свое поражение, поскольку сияние Тассадара лишало их тактического преимущества в виде маскировки. Кто-то все же попытался атаковать, но свет слепил их, мешая нанести точный удар, и в итоге никто так и не коснулся сияющего протосса.

Тассадар все шел и шел вперед.

В конце концов, он практически добрался до края долины, и на его пути остался только один сгусток клубящихся теней. Как только Тассадар приблизился, тени, вместо того чтобы сжаться, начали расползаться во все стороны. Они обвивались вокруг протосса, пытаясь задушить собой льющееся сияние. Свет стал серым, но не угас, а через мгновение вспыхнул вновь, окончательно развеяв мрак. Хлопья мрака отпрянули прочь, потом сгустились в виде силуэта чуть сгорбленной фигуры протосса.

Зератул.

«Впечатляет», – признал Прелат, позволяя теням раствориться в воздухе, так как больше в них не было смысла. – «Ты использовал и свет, и тени с выгодой для себя. Похвально. Ты объединил свое мастерство и таланты светлого тамплиера с искусством темных, и пользуешься ими так естественно, словно знаешь их с самого рождения. Поистине ты достойнейший из достойных».

Не в первый раз Рейнор слышал веселые нотки в ментальном голосе старого протосса, как будто он вот-вот готов был рассмеяться.

«При условии, конечно, что ты одолеешь меня, и после этого тебе хватит сил вернуться к точке старта».

Тассадар ответил, впервые позволив себе заговорить с начала испытания.

«Тогда иди сюда, старик, и мы посмотрим, сможет ли мой свет одолеть твою тьму».

На мгновение глаза Зератула вспыхнули гневом, и ответ его был резок.

«Дело не в том, свет или тьма! Я тебе говорил! Дело в том, чтобы использовать то, что нам дано»!

Затем, как будто гнев толкнул его, Прелат атаковал. Тени вновь взметнулись вокруг Зератула, оплетая его руки темными лентам. Зератул выбросил руки вперед, и в воздухе мгновенно сформировались два лезвия, которые пронзили сияющий силуэт Тассадара.

У Джим екнуло сердце. Он сумел сдержать крик и только после этого осознал, что Тассадар по-прежнему невозмутим, несмотря на то, что Прелат пробил его сияющую ауру. Теневые клинки погрузились глубоко в плечи молодого протосса – но тот не выказывал ни боли, ни даже удивления.

Смутившись, Зератул отступил на полшага, всматриваясь в лицо соперника.

«Твой разум закрыт», – заметил старый протосс. – «Неплохо. Но к чему скрывать мысли, если тело пылает ярче света?»

Рейнор сообразил об уловке одновременно с ним, и в тот же миг Зератул отпрыгнул назад, легко высвободив клинки из иллюзии. Однако они оба понимали, что уже слишком поздно. Один из теневых вихрей клубящихся вокруг темного тамплиера не последовал за выпадом хозяина, а унесся прочь в тот миг, когда Зератул нанес удар по Тассадару.

Своевольный клок тьмы потек по склону долины, теряясь среди множества отбрасываемых скалами теней, и остановился прямо за спиной сидящего Рейнора. Затем тьма исчезла, рассеявшись под воздействием пары маленьких сверкающих как бриллианты синих огней – и на уступе собственной персоной возник Тассадар. Молодой протосс окинул взглядом пейзаж, а затем посмотрел на стоящего внизу Зератула.