Текст книги "Наша новая жизнь"

Автор книги: Айрис Оллби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

В этот вечер он выглядел необычайно привлекательным. На нем был строгий костюм такого же цвета, как у Шоны, темно-голубая рубашка и такого же оттенка галстук. Одежда не скрывала, а только подчеркивала мощь его тела, широкий размах плеч и стройную фигуру. Сочетание черных волос и светло-серых бездонных глаз резко выделяло его из всей массы мужчин. Сознание того, что она проведет эту ночь в его объятиях, волновало и возбуждало ее.

За обедом они немного поболтали об общих проблемах Хайленда. Правда, у нее создалось впечатление, что мысли его были где-то далеко. Наконец за кофе она тихо сказала:

– Мне хотелось бы извиниться за те слова, что я наговорила в конторе Макфейла. Это было… ну, в общем, я просто была удивлена таким поворотом событий.

Девушка опасалась, что ему будет неприятен этот разговор, однако Дирк слегка кивнул ей в знак согласия.

– Я уже тебе объяснял. Это было сделано намеренно. Если бы ты узнала, что предложение исходит от меня, можно было бы ожидать наихудшего. Ведь у тебя никогда не было доверия ко мне, разве не так?

Шона не стала возражать, хотя ей не составило бы большого труда напомнить ему о причинах ее поведения. Но тогда бы она нарушила правила игры – на время забыть о прошлом. Зачем же он говорит об этом? Они оба не раз ошибались в прошлом, и было бы нечестным обвинять только ее.

Проглотив обиду, она решила сгладить ситуацию:

– Я просто хотела сказать, Дирк, что благодарна тебе за твое стремление помочь мне.

Его темные брови сошлись на переносице. Он посмотрел на нее тяжелым долгим взглядом, отчего холодок пробежал по ее спине.

– Так ты благодарна? – заметил Дирк с ехидцей. – Значит, вот из-за чего ты решилась пойти на такое неблаговидное дело, как переспать со мной. Я прав? Это простое выражение благодарности за то, что я спас тебя от банкротства? Этим ты захотела расплатиться со мной?

От неожиданности Шона оцепенела. Затем ее кулаки стали медленно сжиматься и кровь застучала в висках. У нее появилось огромное желание выплеснуть кофе ему в лицо, однако, сдержавшись, она быстро подхватила сумочку и вскочила. Глядя на него сверху вниз, девушка презрительно заявила:

– Спокойной ночи, мистер Макалистер. Половину счета за обед можете выслать мне почтой.

Возмущенная, кипящая от негодования. Шона большими шагами направилась из зала, проследовала через холл и вышла на улицу. Швейцар услужливо вызвал такси с ближайшей стоянки.

8

Сидя на заднем сиденье машины, Шона трясущимися от волнения руками торопливо искала в сумочке ключи от своего «лендровера». Ее чемодан с вещами так и остался в номере, но сейчас это ее совершенно не беспокоило. Ее мысли сосредоточились только на одном: как можно дальше убежать, скрыться от этого… этого кретина.

Ею завладело смешанное чувство гнева и возмущения. Как только могла прийти ему в голову такая мысль? Какое он имел право высказывать ее? Ей просто захотелось выразить ему свое признание, а этот наглец перевернул все с ног на голову и принял ее порыв за нечто дешевое и унизительное. Но почему? Разве был у него хоть малейший повод для этого? А она-то, глупая, уже решила простить ему все, забыть. У них действительно появился шанс на перемирие. И вот Дирк своим идиотским упреком безжалостно сбросил ее с небес на землю.

Может, он просто решил проверить ее? Но неужели ему не ясно, что она не потерпит такого оскорбления и обиды?

Движение на улицах Эдинбурга было, как обычно, очень оживленным. Она нетерпеливо взглянула на часы. Уже почти семь вечера. Значит, домой она попадет только к полуночи. Перспектива поездки по темным, узким дорогам Хайленда не очень обрадовала ее, и Шона решила доехать до Перта и там заночевать в гостинице, где уже не раз останавливалась.

Уныло смотрела она в окно такси на мелькавшие мимо дома, улицы. В ее глазах стояли боль и страдание. Нет уж, не унималась девушка, теперь Макалистер и на милю не приблизится к ней. Второй раз он делает из нее дуру. Третьего не будет.

Наконец такси подъехало к месту парковки ее машины. Расплатившись, она вызвала лифт и поднялась на третий уровень многоэтажной стоянки. Звук ее шагов далеко разносился в тишине. Она уже подходила к своему «лендроверу», как вдруг кто-то неожиданно резко дернул ее за плечо и заставил обернуться.

– Не стоит спешить!

В серых глазах сверкали искры яростного бешенства. У нее перехватило дыхание. Черт его возьми! Видимо, он следом за ней выскочил из ресторана, сел в другое такси и примчался сюда. Она возмущенно отдернула плечо.

– Мне нечего сказать тебе, Макалистер. Уйди и отстань наконец от меня.

– А мне бы очень хотелось с тобой поговорить, – возразил он. Не успела она очухаться, как он вырвал у нее из рук ключи от машины. – У нас с тобой есть некая договоренность. Мы собирались провести эту ночь вместе.

– Отдай ключи, – потребовала она.

Дирк опустил их в карман пиджака и взял ее за руку.

– Когда же ты перестанешь вести себя как вспыльчивая, горячая маленькая дурочка? Давай вернемся в отель и разберемся во всем этом дерьме.

– Ты один в своем дерьме – тебе и разбираться, – фыркнула она. – Если ты мне сейчас же не отдашь ключи, я заявлю в полицию и обвиню тебя в…

Ее последние слова утонули в его жадном поцелуе. Шона вырывалась, мотала головой, но все безрезультатно. Когда все же он решил передохнуть, Шона бессильно повисла на его руках, тяжело дыша. Наконец, почувствовав в себе прилив новых сил, она оттолкнула его.

– Грабят! Насилуют! Ты теперь попался, Макалистер! – Она растерянно оглядела безлюдную стоянку. – А я-то надеялась, что будут свидетели.

– Тебе не повезло, – сердито выдохнул Макалистер. – А теперь выбирай: сама пойдешь или я тебя понесу.

Его глаза горели бешеным огнем. От страха бедняжка отступила. Конечно, он выполнит свою угрозу: подхватит ее, как бы она ни вырывалась и ни кричала, положит себе на плечо и, если надо, пронесет по всей Принцесс-стрит.

Глубоко вздохнув, Шона смерила его холодным презрительным взглядом.

– Грубый мужлан. Ты считаешь, что справился со мной?

– По крайней мере это честнее, – ответил он, – чем твое желание прельстить меня исключительно из благодарности. Однако сейчас мне наплевать на все. – Дирк взял ее за руку. – Пошли. И, пожалуйста, не…

Шона снова вырвалась.

– Ты опять оскорбляешь меня! – возразила она со слезами в голосе. – Хватит! Неужели ты думаешь, я из тех, кто ложится с мужчиной в постель исключительно из благодарности? Кто же тогда я, по-твоему? – Девушка сжала губы и презрительно посмотрела на него. – Какой же ты бесчувственный чурбан, если мне приходится объяснять тебе такие вещи? Я согласилась провести с тобой ночь, потому что хотела этого, черт тебя возьми. – Она отвернулась. – А ты убил во мне все желание. Похоже, я была права, думая о тебе самое плохое! Под твоими шутками и очаровательной опекой скрывается все тот же Дирк Макалистер, который снова старается выставить меня на посмешище, сделать из меня дуру.

– Так почему же у тебя была кислая мина на лице, когда мы приехали в отель? – резко спросил он. – У миссис Росс, когда она гладит белье, в глазах обычно больше радости. В тот день на Пара Море ты не была такой апатичной и равнодушной.

Шона поняла, куда он клонит, и покраснела.

– Боже, ведь это было пять лет назад! Ты сделал свои выводы только потому, что я не захотела расхаживать голой по номеру?

– А почему бы и нет, – настаивал Дирк. – В твоем теле нет изъянов, чтобы его скрывать. Однажды ты доказала мне это, помнишь?

Она проглотила подступивший к горлу комок. До нее только сейчас дошло.

– И это все, Дирк? Только потому что я не… Ты подумал, что… – Она потрясла головой. – Слушай, – устало продолжила она, – когда мы с тобой в первый раз… тогда мне было всего двадцать лет. Я… у меня совсем не было страха. Ты показался мне… принцем из красивой, волшебной сказки. Я полностью отдалась тебе, глупая маленькая девчонка, впервые захотевшая попробовать вкус жизни.

На этот раз, когда он обнял ее, она не оттолкнула его, но теперь Дирк неожиданно растерялся.

– Шона… Ты… ты… боишься меня?

– Да, совсем немножко, – кивнула она. – Но, если честно, я больше боюсь себя. Мне не надо было соглашаться, но я… у меня не хватило сил отказаться. Я совсем не знаю, как ты прожил эти пять лет, но я никому не позволяла дотронуться до себя. – От волнения Шона закусила губу и, помолчав, продолжила: – Я… я ненавидела тебя все эти годы, но… но все еще…

– Но все еще – что? – спросил он, словно вымаливая ответ.

– Ничего. Думай, что тебе хочется, – ответила она, опуская глаза.

Он тепло и нежно обнял ее и достал из кармана ключи от «лендровера».

– Они тебе еще нужны? – спокойно спросил он. – Или мы отважимся сделать еще одну попытку?

Она взяла ключи и бросила их в сумочку.

– Как насчет Гильберта и Саливана?..

Не успела она закончить свою фразу, как он достал из кармана билеты и с улыбкой порвал их.

– Думаю, они нам не понадобятся…

Ее разбудил шум улицы. Она лениво открыла глаза и зевнула. Дирк, лежавший рядом, постоянно ворочался, но его дыхание было ровным и спокойным. Она лениво и сонно обняла его и прижалась к нему, потом ласково провела пальцем по его груди вниз, потом по его животу и остановилась, решив, что было бы не совсем честно будить его в такую рань. Этому бедняге и так досталось ночью, он заслужил отдых. Конечно, еще слишком рано. Может быть, попозже, часа через три-четыре… Лучше подождать. В сладостном предвкушении она поцеловала его в плечо.

У Шоны не было в жизни других мужчин, поэтому ей не с кем было его сравнивать, да и нужно ли? Прошлой ночью, оказавшись наконец в комнате, они устремились друг к другу, нетерпеливо и страстно желая поскорей удовлетворить давно мучивший их голод. Но силой воли Дирк сдержал себя и ее. Его руки, губы нежно и ласково дразнили ее, пока не довели до умопомрачения. Затем они слились воедино в наивысшей точке наслаждения. Насытившиеся и довольные, восхищенные и счастливые, лежали они в объятиях друг друга, радуясь ощущению разделенной близости.

А потом она пошла в душ, и на этот раз, словно желая самоутвердиться, пригласила его. Там они смеялись и брызгались, как беззаботные дети, потом вытирали друг друга полотенцем, и он, подняв ее на руки, отнес обратно в постель. Заметив, что она снова готова принять его, он выключил свет и задвинул шторы. Ей показалось, что все вокруг нее стало расплываться в нежном отблеске лунного света, и снова от его медлительных, чувственных ласк она в блаженном экстазе закрыла глаза.

Она проснулась в девять утра. Дирк повернулся к ней и сонно пробормотал:

– Розанна? Это ты?

Шона ущипнула его и промурлыкала:

– Да. Это ты, Питер?

– Какой, к черту, Питер?

Дирк открыл один глаз.

– А кто такая Розанна?

– Никогда не слышал о такой, – усмехнулся он, сел, потянулся и взглянул на нее. – Пора завтракать. Ты хочешь есть?

– Я очень, очень, очень голодная. – Ее руки призывно потянулись к нему. – И, по-моему, не только я.

Он вздохнул и застонал от удовольствия, улегся рядом с ней и прижал ее к себе.

Конечно, они опоздали на завтрак, и им пришлось довольствоваться только кофе.

– Сегодня я намерен показать тебе Эдинбург во всей красе, – сообщил он. – Или ты хотела заняться чем-то другим? Мы могли бы поехать в Глазго, если хочешь, и встретиться с твоими друзьями по университету.

Шона почесала лоб и поставила чашку.

– На самом деле сегодня я собиралась поехать домой. – Заметив, что он поджал губы, она добавила: – Но, думаю, что можно отложить это до завтра.

– Да. Я советую тебе поступить именно так. – Дирк потянулся на стуле и ласково посмотрел на нее. – Кинвейг еще простоит без нас денек-другой. – На его губах заиграла улыбка. – И потом неужели одной ночи за пять лет достаточно?

Она допила кофе, и он, наливая ей еще, промолвил:

– А сейчас мне бы хотелось поговорить о нашем будущем, Шона.

– Нашем будущем?

– Да. О том, чтобы всю оставшуюся жизнь нам провести вместе. О нашем браке. Я не сбегу в этот раз, обещаю.

– Я… Я так боялась этого разговора. – Она закусила губу и опустила глаза. – Давай обсудим дела как-нибудь в другой раз. Все было прекрасно. Зачем нам портить настроение, Дирк?

Это был крик отчаяния. Прекрасные чувства, о которых она так долго мечтала, сейчас грозили превратиться в кучку холодного пепла.

Дирк выпрямился и спросил в лоб:

– Это означает, что ты не хочешь стать моей женой?

– Я не говорю, что не хочу. Не могу. – Ее голос был тихим, с ноткой боли. – Это большая разница.

Он обдумал ее ответ и заявил твердо, но вместе с тем и грустно, заставив ее вздрогнуть:

– Ладно, я знаю, что у тебя никого нет, а поэтому твой отказ означает только одно – ты все еще не простила меня. Так?

Шона покачала головой, почувствовав себя в этот момент самой несчастной.

– Нет, дело не в этом, Дирк. Я знаю тебя теперь намного лучше и вижу, что ты за человек. Видимо, у тебя тогда была действительно уважительная причина не встречаться с моим отцом. Сейчас я могу допустить это.

– Тогда что же? – с мрачным лицом настаивал он.

– Я… Лучше мне не говорить тебе. Я уже достаточно расстроила тебя.

– Да, ты сделала мне очень больно. Но я все равно требую, чтобы ты открылась мне. Я хочу знать, что же нам еще мешает быть вместе.

Понимая справедливость его слов, она глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь в голосе.

– Мы… мы оба виноваты. И я не меньше тебя.

– Продолжай, – потребовал он. – Виноваты в чем?

– В смерти моего отца. Когда Рори узнал, что я захотела выйти за тебя замуж, это… это разбило его сердце. С того дня отец уже никогда – до самой смерти – не был прежним. Мысль, что его дочь может стать женой Макалистера, уничтожила его. Вот поэтому я не могу выйти за тебя, Дирк. Его тень будет всегда неотлучно следовать за нами и в конце концов разрушит наш брак.

Дирк побледнел, его взгляд стал пронзительным. Наконец он тяжело вздохнул.

– Да. Таковы все кельты. Мы всегда с благоговением относимся к духам наших предков.

– Это правда, Дирк.

– Ты действительно веришь в то, что Рори именно от этого умер? – резко спросил он. – Я склонен думать, что виной тому его больное сердце.

– Тебя же не было там, – печально сказала она, – и тебе не пришлось наблюдать, как отец угасал день за днем.

Дирк встал из-за стола и подошел к окну. Он задумчиво посмотрел на улицу, снующие машины, затем обернулся и тихо сказал:

– Я тоже преклоняюсь перед духом своего отца, Шона, и не могу позволить себе роскошь стать последним в роду Макалистеров. Мне нужен наследник, к которому в один прекрасный день перейдет все мое состояние.

– Ты прав, Дирк, – ответила она смиренно. – Я понимаю тебя.

– Тогда пойми, что, если ты не выйдешь за меня замуж, мне придется найти кого-то, кто согласится. Я сделаю это по необходимости, а не по любви. Будет она уродиной или красавицей, никакого значения для меня не имеет.

Шона слушала его молча. Еще на прошлой неделе ей было плевать на Дирка, но после этой ночи… Зачем только она позволила случиться такому? Ей надо было предвидеть развитие событий. Но вместо этого она повела себя как дура: пошла на поводу собственных страстей и вовлекла их обоих в это дерьмо. Ведь сгорая от желания переспать с ним, она не сомневалась, что, если он предложит ей руку, ее ответ будет отрицательным. Выходит, она не что иное, как жестокая, бессердечная похотливая сука.

– И… извини, Дирк. Но я, правда, не могу.

Она была так расстроена и удручена, что не могла найти слов в свое оправдание.

– И я… – уныло заметил он. – И мы оба будем несчастливы. Случится так, что однажды я привезу в Кинвейг незнакомку, которая станет моей женой и матерью моих детей. Я буду хорошим мужем и сделаю все, чтобы ей жилось неплохо. Но мои чувства к ней будут показными, потому что я никогда не смогу забыть тебя.

Она закрыла глаза. Каждое его слово глубоко ранило ее сердце.

– Мы с тобой так и останемся только соседями, – хмуро напомнил он ей. – Как новый член нашего общества моя жена захочет познакомиться с тобой. Я не смогу этого предотвратить, не вызвав подозрений. Но если я расскажу ей, что мы с тобой когда-то были любовниками, она непременно начнет ревновать меня. Такова человеческая натура.

Шона проглотила подступивший к горлу комок.

– Тогда не рассказывай ей. Я, конечно, ничем не выдам себя.

– Легко говорить, пока этого не случилось. Но если я женюсь, нам придется встречаться только в обществе моей жены. Ведь ни я, ни ты не допустим тайных свиданий. Но беда в том, что наши чувства друг к другу при этом не умрут. Любовь – не пальто, которое можно или надеть, или снять. И в таком случае моя будущая жена сможет понять правду по нашим взглядам. Тем более что в Кинвейге уже и так ходят слухи о нас. Рано или поздно сплетни все равно дойдут до нее. А потом, представь, я занимаюсь с ней любовью, а перед глазами стоишь ты. Это же будет нечестно по отношению к ней и совершенно невозможно ни для тебя, ни для меня. Что за жизнь нас ожидает? И хуже всего, что мы будем страдать из-за отца, который уже умер и похоронен.

– Нужно ли объяснять тебе то, что ты сам прекрасно знаешь? – сбитая с толку, прошептала она. – Может быть, он и умер, но я не могу… не могу… черт тебя побери, Дирк! Можешь ты это понять? Да, Рори не раз ошибался, но он мой отец, и я любила его.

– Обо всем знаю только я, – пробормотал он. – В том-то и беда. – Он помедлил и загадочно добавил: – Рори придется здорово выкручиваться, встретившись с Создателем.

– Что ты этим хочешь сказать? – спросила она, пристально взглянув на него.

– Ничего, – отрезал он, не сдержавшись. – Забудь!

Она встала, ее недавно потухшие глаза вспыхнули от гнева.

– Я не забуду! Что конкретно ты имеешь в виду! Что должен объяснить мой отец?

В какой-то момент ей показалось, что он собрался было ей что-то сказать, но быстро передумал и сухо заметил:

– В конце концов в твоих словах, что он не хотел видеть меня зятем, есть большая доля правды. Честно говоря, ему и так скоро наступил бы конец, а мы дали старому лису пожить в свое удовольствие.

Старый лис? Неожиданно она вспомнила Мораг, назвавшую ее отца хитрым старым дьяволом, и Лачи, который считал его безжалостным. Получалось, что все что-то знают о Рори и держат от нее в тайне. Но ведь они с отцом были очень близки и откровенны, и она считала, что между ними нет секретов. Или были?

– Послушай, Дирк, ты предъявляешь обвинения человеку, которого едва знал. Ты ведь даже ни разу не встречался с ним и не имел никаких дел, разве не так? Ты отзываешься о нем только со слов своего отца. По-моему, это не очень честно по отношению к Рори.

От ее слов у него рот скривился в иронической усмешке.

– Это же можно сказать и о Рори. Что он знал обо мне, кроме того, что я сын его злейшего врага? Ничего. Я носил фамилию Макалистер, и этого ему было достаточно. Ты это считаешь честным?

Она не нашла слов в оправдание своего отца. Наступила тишина, наконец он предложил:

– Мы собирались прогуляться. Давай выбросим из головы все наши проблемы и пойдем куда-нибудь?

Она посмотрела на него. Увидев в его глазах обиду, разочарование и жуткую тоску, девушка вдруг осознала, что все кончается, она теряет последний шанс на счастье. Но упрямство было у нее в крови; заставив себя отбросить мрачные мысли и преодолев грусть, с твердостью в голосе она сказала:

– Извини, Дирк. Мне надо уложить чемодан.

Через час Шона уже ехала в своем «лендровере».

Но ей никак не удавалось сконцентрировать внимание на дороге. В голове крутился один вопрос: неужели ее отказ Дирку – всего лишь ошибка, за которую придется расплачиваться всю жизнь?

Небо заволокло тучами, однако было слишком поздно поворачивать назад. Она со злостью вытерла набежавшие слезы.

9

Сейчас Шоне не помешало бы скрыться куда-нибудь на пару деньков, чтобы успокоиться, зализать раны, привести в порядок свои чувства и обдумать планы на будущее. Однако девушка чувствовала, что ей это не удастся.

Не успела она войти в кухню, как Мораг забросала ее вопросами:

– Ну! Расскажи, твоему адвокату действительно было так важно встретиться с тобой?

– Ой, чисто хозяйственные проблемы. Ничего интересного.

Своим небрежным ответом она решила отвести дальнейшие расспросы. Шона налила себе чаю и отрезала пирога.

– Ну-ну? Правда? – Мораг принялась яростно месить тесто для завтрашних хлебов. – Значит, я не должна знать? Я родилась в этом доме еще при твоем деде. Выросла здесь и приняла из рук своей матери всю работу по дому. Практически одна вырастила тебя, когда твоя мамочка так рано оставила нас. Чистила, варила, стирала…

Шона устало посмотрела на нее и вздохнула.

– Все верно, Мораг. Прости меня. Ты права. Ты имеешь полное право знать, как идут наши дела.

– Конечно, даже не сомневаюсь в этом.

– Это было рекламное агентство, – спокойно начала Шона. – Они хотят воспользоваться названием и пейзажем Глен-Галлана для одной рекламной кампании. Макфейл склонен думать, что таким образом можно зазвать сюда туристов и поправить наше финансовое положение.

– Мне кажется, у тебя неплохие новости. – Мораг оставила в покое тесто и нахмурилась. – Непонятно, почему у тебя такой кислый вид. Об этом надо кричать, радоваться, а ты ведешь себя так, словно ничего не произошло.

– Думаю, надо подождать и посмотреть, действительно ли реклама поможет заинтересовать туристов, – осторожно ответила девушка. – Если они нахлынут сюда, как мне обещали, тогда и будем ликовать.

– Да, – неохотно согласилась Мораг. Обладая природной проницательностью и прекрасно зная свою воспитанницу, экономка сразу же заподозрила, что за словами Шоны кроется что-то большее. Она снова принялась за тесто. – А какое отношение к твоему делу имеет Макалистер?

– Макалистер?

Шона подняла невинные глаза.

Мораг насмешливо посмотрела на нее.

– Он же был там, да?

У Шоны от растерянности перехватило дыхание.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что он звонил вчера в полдень и интересовался, уехала ли ты на встречу.

Черт, совсем забыла! У Шоны сейчас не было ни сил, ни желания обсуждать с Мораг подробности встречи со своим возлюбленным. Однако по настроению няни ей стало ясно, что та не успокоится, пока не докопается до истины.

– Дирк был там, потому что они собираются рекламировать его виски, которое решили назвать «Глен-Галлан».

От удивления глаза у Мораг округлились.

– Струаны помогают Макалистерам? Никогда не думала, что доживу до такого дня.

– Не вижу в этом ничего плохого, – Шона пожала плечами. – Я же ничего не теряю, и если его виски принесет нам доход, так еще лучше.

Впервые на лице Мораг появилась восторженно-радостная улыбка.

– Как я рада, что наконец в тебе проснулся разум.

Шона сделала вид, что не услышала слов няни, и самодовольно заявила:

– Я же не дура. Кто же отвернется от своей удачи?

– Например, твой отец, – жестко отрезала экономка. – Он никогда не вступал ни в какие, даже самые выгодные сделки с Макалистером.

– Ну, я – не мой отец. У меня своя голова на плечах.

– Слава богу, а то скоро мы все оказались бы в богадельне, – вспылила Мораг. – Какое счастье, что узость мышления не передалась тебе по наследству. Мои молитвы услышал Создатель.

Впервые при ней Мораг так неуважительно отзывалась о ее отце, и Шона строго посмотрела на нее. В конце концов каждый должен знать свое место!

– Полагаю, вы с Дирком провели ночь вместе? – бесцеремонно спросила Мораг.

– А это мое личное дело, и тебя оно не касается, Мораг.

– Ага! Значит, так и было, в противном случае ты стала бы все отрицать. – Экономка опять улыбнулась. – Хочу тебе сказать, когда ты не вернулась прошлой ночью, я позвонила миссис Росс и выяснила, что Дирка тоже нет дома.

– И ты, конечно, занялась своей арифметикой: умножила два на два, так?

– Да. У меня это здорово получается, – усмехнулась экономка. – В таких делах я очень неплохо поднаторела.

– Ну, хорошо, – согласилась Шона. – Мы с Дирком провели ночь в отеле «Калидония» в Эдинбурге. Теперь новость облетит весь Кинвейг.

– Не надо считать меня сплетницей, – обиделась Мораг. – Я много чего слышу, но никогда не болтаю зря. – Она дала последний шлепок тесту. – Кроме того, это прекрасное известие. Ведь должен же был когда-нибудь настать конец глупости. Моя душа теперь спокойна, что все позади и вы вместе. – Шона молча опустила глаза, и Мораг неожиданно подозрительно посмотрела на нее. – Все кончилось, так и не начавшись, да?

Шону охватила вся та тоска и грусть, которую она старалась подавить по пути домой. Она смогла только выдавить:

– Я… я не хочу больше говорить об этом, Мораг.

– Понимаю, – Мораг вымыла и вытерла руки. – И ты считаешь, что будет лучше, если твоя беда останется у тебя в душе? А тебе не кажется, что было бы разумней выпустить ее на волю? Нам ведь не раз приходилось поверять друг другу тайны. Почему бы и сейчас нам не поговорить?

– Ты никогда не поймешь, как мне плохо.

– Может, ты и права. – Мораг ласково обняла ее за плечи. – Но я всегда пойму твое разбитое сердце. А теперь давай-ка сядем, и ты мне все расскажешь. Если Дирк Макалистер использовал тебя, а потом бросил, я серьезно поговорю с ним.

– Нет, все совсем не так, Мораг. Ведь я же люблю его, но сказала, что не выйду за него замуж.

– Значит, ты все еще не простила его? Правда?

– Не совсем так… Я… я бы тогда предала своего отца.

Мораг выпрямилась от неожиданности и, не поверив своим ушам, переспросила:

– Предашь своего отца? Ты с ума сошла, девочка моя? Он же мертв. Его уже давно нет. Забудь о нем.

– Забыть о нем? – Шона в ужасе посмотрела на экономку. – Какие страшные вещи ты говоришь? Я любила его и никогда не забуду.

– Да, ты любила его по-настоящему, – грустно промолвила Мораг. – Только жаль, что у него к тебе никогда не было и половины того чувства.

– Ты сама не знаешь, что говоришь, – сказала Шона, растерявшись от обвинения в адрес отца.

– У Рори Струана было каменное сердце, – заявила Мораг. – Он ни разу не посадил тебя к себе на колени, когда ты была еще совсем маленькой. Никогда не обнял тебя, не поцеловал. И бедная твоя мать – он так и не простил ей, что она умерла, не подарив ему сына, о котором он действительно мечтал. Вот что за человек был твой любимый отец!

Шона вскочила, отбросив стул.

– Не забывайся, Мораг. Ты переходишь все границы, если осмеливаешься говорить такое о моем отце.

– А почему бы и нет? – спокойно спросила Мораг. – Ты испугалась правды? Мне не доставляет большого удовольствия дурно отзываться о покойниках, но я не хочу, чтобы его тень разрушала твое счастье.

– Никогда бы не смог выразиться ясней, – прогремел голос из дверей.

Они обе удивленно обернулись. Спор настолько поглотил женщин, что они не услышали, ни как подъехала машина Дирка, ни как открылась дверь в кухню и вошел он.

– Да… Думаю, мне лучше уйти, – Мораг неуклюже поднялась. – Разбирайтесь сами.

Дирк предупредительно поднял руку.

– Я бы очень попросил вас остаться, Мораг. Сейчас мне без вас никак нельзя.

– Как хотите. – Мораг улыбнулась. – Выпьете чего-нибудь?

– Нет, спасибо. Если только немного чаю.

Шона уже справилась с растерянностью от его неожиданного появления и натянуто улыбалась.

– Я… я подумала, что ты еще останешься в Эдинбурге.

– Подыскивать себе невесту, – с иронией в голосе спросил он. – Так я ее уже нашел.

Дирк обратился к Мораг.

– Вы сейчас занимались интереснейшим делом, раскрывая достоинства и недостатки отца Шоны. У вас есть, что еще добавить к сказанному?

– Я бы могла еще многое рассказать. Мне понятно твое негодование, Шона, но когда-то ты должна узнать правду. Наверное, вы сможете мне помочь, не правда ли, Дирк? Насколько я понимаю, вы долго молчали, боясь потревожить ее чувства к отцу?

Шона перевела взгляд с Мораг на Дирка и требовательно спросила:

– В чем дело? Что за великая тайна, которую вы оба храните от меня?

– Черт возьми, Шона, мне казалось, я уже готов к разговору, – Дирк тяжело вздохнул, – но сейчас понимаю, что все намного сложней. Слишком дорогой ценой…

Девушка недоумевающее посмотрела на него, и Мораг пришла им на помощь.

– Дирк знает, как ты любила своего отца. Он никак не может решиться нанести тебе еще одну рану и разрушить твою дочернюю любовь. Но, видимо, не узнав всего, ты никогда не обретешь счастье – не согласишься на брак с этим молодым человеком. – Мораг с вызовом взглянула на Дирка. – Когда же вы наконец отважитесь и расскажете ей о ночном визите Рори? Ведь бедняжка до сих пор считает, что в последнюю минуту вы передумали и сбежали.

Дирк резко обернулся к Мораг.

– Кто сказал вам о той ночи?

– Вы. И только что. – Мораг, довольная, рассмеялась. – Когда не стали отрицать моих слов. Впрочем, я давно уже догадывалась. Когда в ту ночь он уехал…

– В какую ночь? – спросила Шона, совершенно сбитая с толку.

– Это случилось в тот день, когда вы с Дирком побывали на Пара Море, – напомнила Мораг. – Рори вернулся с аукциона раньше обычного. Ты была в библиотеке. Я слышала, как он кричал на тебя, ругался, и поняла, что ты ему рассказала о встрече с Дирком. Вскоре после этого я отправилась спать, но никак не могла уснуть. Около двух часов я услышала шум мотора. Я встала и в окно увидела свет фар отъезжающей машины. – Она замолчала и посмотрела на Дирка. – Полагаю, ваш разговор с Рори был не из легких.

– Да, – мрачно согласился Дирк. – В основном это были крики и угрозы.

Мораг кивнула.

– Могу себе представить, зная характер своего хозяина. Ну, а по словам миссис Росс, вы уехали около шести утра…

– Я предупреждал миссис Росс держать рот на замке и никому не рассказывать о визите Рори, – нетерпеливо вставил Дирк.

– Она никогда и словом об этом не обмолвилась, – встала Мораг на защиту его экономки, – просто без всяких объяснений сообщила о вашем отъезде. И до дня похорон Рори вас никто не видел.

Дирк кивнул.

– Это было частью нашего договора.

У Шоны бешено забилось сердце. Она недоверчиво посмотрела на Дирка.

– Договора? Я удостоилась чести стать частью вашего договора?

– У меня не было выбора, – мрачно сказал Дирк. – Твой отец никогда не признавал честной борьбы. Его излюбленными средствами были шантаж и угрозы. – Он беспомощно развел руками. – Тогда он был в таком бешенстве, что пригрозил убить тебя, как только ты согласишься стать моей женой.

– Ты лжешь! Мой отец…

Дирк продолжил, не обращая внимания на ее слова:

– Я попробовал остановить его, призывая к разуму. Тогда он передумал и принял решение не лишать тебя жизни, а лишить наследства, отречься от тебя.

– И… и этого оказалось достаточно, чтобы бросить меня? – надломленно спросила она. – Если бы он лишил меня наследства, ты бы уже не смог получить моего состояния? Вот в чем дело! Теперь мне становится ясно, что тебе от меня надо. Значит, ты лгал мне?