Текст книги "Единственный мужчина"

Автор книги: Айрис Джоансен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Дори застыла.

– Моего отца?

– Я подумал, что вам двоим надо бы встретиться после стольких лет разлуки. – Филип натянуто улыбнулся. – Ты не согласна?

– Да-да, конечно. Ты правильно сделал, что пригласил его.

Это должно было рано или поздно случиться. Надо быть готовой к тому, что Филип попытается использовать.любое слабое место в ее обороне.

Филип вдруг взял Дори за руку.

– Это ведь причинит тебе боль, Дори, – тихо произнес он. – Мне не хотелось бы этого. Сдайся. Скажи, что уедешь из Седихана, и я отменю этот дурацкий обед.

– Снова бежать от самой себя? Последний раз я попыталась это сделать в пятнадцать лет. Тогда ты был не очень доволен. Так что же изменилось сейчас?

– Черт побери, Пандора, я не… – Не договорив, он отпустил ее руку и направился к дому. – Обед в восемь, – сообщил он, оглянувшись на пороге. Тяжелая железная дверь с шумом захлопнулась.

Глава 5

– Я думал, ты шутишь.

Прислонившись к косяку двери, отделявшей спальню Дори от его комнаты, Филип с напускным равнодушием разглядывал ее наряд. Туника из черного бархата доходила до середины бедер. Правое плечо оставалось открытым. Стройные ноги Дори, затянутые в черные чулки, были обуты в открытые босоножки на высоких каблуках. Эффект был сногсшибательным.

– Я действительно шутила. – Дори коснулась рыжего парика. – Но потом решила, что такой наряд вполне подходит к случаю. Я привыкла показывать публике именно то, что она хочет увидеть.

– И ты думаешь, что этот костюм – то, что надо?

– Твои гости получат именно то, чего ожидали. – Она посмотрела в лицо Филипу. – Или тебе будет стыдно сидеть со мной за одним столом?

– Нет, не будет. – Филип подошел к Дори. – Но ты уверена, что не хочешь надеть что-нибудь менее экстравагантное?

Дори тряхнула головой так энергично, что рыжие кудряшки заплясали, подобно языкам пламени.

– Ни за что. Этот имидж – часть меня, и мне нечего стыдиться.

– Тогда не пройти ли нам в гостиную встретить наших гостей. – С этими словами Филип протянул ей РУку.

– С удовольствием, – ответила Дори.

Гости шейха уже собрались в гостиной. Дори насчитала не меньше пятнадцати человек. Отца среди них не было. Рауль грациозно двигался по залу, предлагая напитки. Все разговоры затихли, как только они с Филипом появились на пороге. Дори сразу же заметила, что ее внешний вид удивляет и одновременно забавляет большинство собравшихся. Она невольно поежилась, и тут же почувствовала, как Филип сжал ее локоть.

– Спокойно, – тихо произнес он. – Даже в этом дурацком парике ты все равно самая красивая женщина в этой гостиной. Не забывай об этом.

В его словах Дори уловила теплоту и нежность.

– Хорошо, – ответила она. – Я постараюсь.

– Тогда иди встречай гостей. Хочу поскорее представить тебя жене посла. Она всегда была напыщенной старой стервой.

Филип вел себя подчеркнуто внимательно. Он представил ее по очереди всем гостям, все время держа под локоть, словно бы демонстрируя, что девушка принадлежит ему и находится под его защитой. Только убедившись, что у Дори не возникнет проблем, Филип позволил себе покинуть ее ради беседы с одним из своих деловых партнеров. И даже тогда Дори чувствовала время от времени его взгляд, придававший ей уверенности в себе.

Она мило болтала с молодым симпатичным служащим нефтяной компании, когда услышала за спиной хорошо знакомый голос.

– Добрый вечер, Пандора.

Дори неподвижно застыла на месте. Карл Мадхен родился в Мюнхене и за долгие годы, проведенные за пределами Германии, так и не смог избавиться от легкого немецкого акцента.

– Добрый вечер, отец. – Повернувшись к Карлу, Дори вежливо протянула ему руку. – Приятно увидеть тебя после стольких лет.

Карл Мадхен почти не изменился, разве что коренастая фигура доктора стала чуть плотнее, а в светлых волосах засеребрилась седина. Серые глаза его были такими же холодными и далекими, как горные вершины.

Доктор Мадхен окинул дочь равнодушным взглядом.

– А ты не изменилась. Дори попыталась улыбнуться.

– Я знала, что ты скажешь это. Но на самом деле я совсем другая. – Она дерзко, почти с вызовом посмотрела ему в глаза. – Ты удивился, когда Филип сообщил тебе, что я здесь?

Карл поднес к губам бокал белого вина.

– Ни капельки. Я всегда знал, что рано или поздно это произойдет. Ты положила глаз на шейха в тот самый день, когда мы прибыли в Седихан.

– И ты не возражаешь против того, что твоя дочь стала наложницей шейха?

– А почему я должен возражать? – Карл пожал плечами. – К тому же, ты ведь все равно сделаешь по-своему. Такой уж у тебя характер. Только не вмешивайся, ради бога, в мою жизнь, и тогда мы не будем ссориться.

Напрасно Дори считала, что научилась равнодушно относиться к пренебрежению родного отца. Это по-прежнему причиняло боль..

– Уверяю тебя, что, если даже Филип велит выкинуть меня отсюда, я позабочусь о том, чтобы это не сказалось на ваших взаимоотношениях. – Дори пригубила шампанское. – И обещаю, что не прибегу скулить у твоего порога. Я знаю, как много значат для тебя комфорт и спокойствие, которые ты сумел обрести в Седихане.

– Буду очень благодарен, если ты сдержишь свое слово. – На губах доктора Мадхена появилось подобие улыбки. – Глупо было бы изображать родительскую любовь, которой я никогда не испытывал. Мы с тобой и раньше не нуждались друг в друге.

– Я действительно никогда не нуждалась в твоей опеке, – как можно спокойнее сказала она.

– Ты всегда была умной девочкой, – констатировал Карл. – Жаль, что слово «дисциплина» было не для тебя.

Дори крепче сжала в руке бокал.

– Да, я сильно осложняла в прошлом твою жизнь, отец. Мне очень жаль. – Она поставила бокал на столик. – А теперь, если позволишь, я покину тебя. Филип делает мне знаки, чтобы я подошла.

– Не заставляй его ждать. – Доктор Мадхен отступил в сторону, давая дочери дорогу. – Может быть, мы поговорим потом.

Дори от души надеялась, что этого не произойдет. Она быстро шла к Филипу, охваченная единственным желанием – как можно скорее убежать от отца. Шейх резко оборвал фразу и посмотрел сверху вниз на Дори.

– Все в порядке? – тихо спросил Филип.

Дори улыбнулась лучезарной улыбкой.

– Конечно. Просто мне стало вдруг одиноко.

Филип прикрыл ладонью руку девушки.

– Да тебе холодно!

Весь мир превратился в огромный ледник после разговора с отцом.

– Просто я только что держала бокал со льдом. Со мной все в порядке.

– Тогда нам, видимо, пора приступать к обеду.

– Отличная идея, – поддержала его Дори, улыбаясь бородатому нефтяному магнату, с которым беседовал Филип, когда она подошла. – Я жутко проголодалась, а вы?

Во время обеда она все время чувствовала на себе взгляд Филипа, сидевшего на другом конце стола. С трудом заставив себя что-то съесть, Дори сосредоточилась на общении с гостями. Она улыбалась, шутила и говорила с гостями не переставая. Это отвлекало от грустных мыслей.

После обеда все перешли в библиотеку, где продолжили беседу за кофе и чаем с мятой. Дори даже удалось заставить себя улыбнуться отцу. Неожиданно все закончилось. Последняя пара покинула дворец шейха, а Дори все никак не могла отделаться от искусственной улыбки, словно приклеенной к лицу.

– Мне кажется, все прошло хорошо, – сказала она Филипу.

– Отлично! – с восторгом произнес он. – Ты вся просто светилась. Я вполне мог приказать выключить свет в гостиной и сэкономить на электричестве.

– Мультимиллионерам не к лицу жадничать. – Дори разгладила платье на бедрах. – Напомни мне как-нибудь рассказать тебе, как я заставила однажды счетчик крутиться назад, когда у меня совсем не было денег заплатить за электричество. Это позабавит тебя.

– Не нахожу в этом ничего забавного. – Взяв Дори под локоть, Филип увлек ее за собой по длинному коридору.

– Слава богу, что гости твои не такие привередливые. Им я, кажется, показалась вполне занимательной.

– Да ты просто очаровала их. Они даже не обратили внимание на твой ужасный рыжий парик.

– Напротив. Жена посла спросила меня, где я его купила. По ее мнению, такие парики войдут в моду. – Смех Дори напоминал перезвон маленьких серебряных колокольчиков. – Ну разве не забавно?

– Обхохочешься! – угрюмо пробормотал Филип, открывая дверь комнаты Дори. – На ближайшем официальном мероприятии мне, видимо, предстоит увидеть дам в таком же рыжем безобразии. – Филип быстро выдергивал из волос Дори булавки, державшие парик. – Но только не тебя. Я никогда больше не хочу видеть тебя в этом. Ты поняла меня?

– Так тебе не понравилось? Ты меня очень огорчил. – Дори изобразила отчаяние.

– Ты напоминала мне рыжего клоуна, который хохочет изо всех сил, чтобы удержаться от слез.

Она знала, что рано или поздно он догадается обо всем.

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Оставь для публики эти свои невозможные, неискренние улыбки. – Повернув Дори спиной, он расстегнул «молнию» на платье и снял его с плеч. – Раздевайся побыстрее, а я найду тебе ночную рубашку.

Подойдя к комоду, Филип стал рыться в ящиках. Вскоре он вернулся к Дори, держа в руках тонкий голубой шелк.

– Пожалуй, вот эта подойдет. Все остальные прозрачнее паутины.

– Таким и должен быть гардероб наложницы шейха, – заметила Дори. – Поставщики из Марасефа знают твой вкус. Голубое для блондинок, пурпурное для брюнеток, желтое для…

– Замолчи! – Филип надел рубашку на голову Дори. – Для одного вечера вполне достаточно.

– Прости, – она улыбнулась. – Но ты ведь сам все это устроил.

Филип подхватил Дори на руки и понес к постели. Осторожно положил, прикрыв покрывалом. Шелк приятно холодил тело.

Филип стоял и, нахмурившись, глядел на Дори сверху вниз.

– Ты не хочешь раздеться? Тебе помочь? – Дори села на кровати. – Скажи мне, что тебе нравится. У меня нет опыта, но я быстро учусь.

– Мне кажется, ты любишь наступать на одни и те же грабли. Тебя наказывают, а ты возвращаешься за новым наказанием. – Глаза его странно блестели. – И я вовсе не хочу, чтобы ты помогла мне раздеться, и воспользоваться твоим прекрасным телом, как я сделал это прошлой ночью.

«Воспользоваться? Как можно называть таким отвратительным словом то, что произошло между ними вчера?» – думала Дори. Очень хотелось плакать, но она не могла позволить себе этого.

Филип снял пиджак и через секунду уже лежал на кровати рядом с Дори, прижимая ее к себе.

– Ты не хочешь заняться со мной любовью? – тихо спросила она.

– Нет, – отрезал Филип. – Я хочу, чтобы ты поговорила со мной. – Рука его нежно гладила волосы девушки. – Я хочу поговорить о твоем отце.

Дори насторожилась:

– Не знаю, зачем тебе это нужно. Да и говорить, в общем, не о чем. Ты, наверное, ожидал более эффектной сцены.

– Я знал, что встреча с ним причинит тебе боль. Но то, что случилось на самом деле… Этого я не ожидал.

– Не беспокойся, я не собираюсь по этому поводу лить слезы.

– Почему ты не хочешь быть откровенной со мной, Дори? Может быть, рассказать тебе, как шесть лет назад доктор Мадхен отреагировал на известие о твоем исчезновении?

– Не надо!

– Тебе все равно придется выслушать. Он не сказал тогда ни слова. Просто пожал плечами. Бегство родной дочери волновало его не больше, чем потеря носового платка!

– Я не хочу больше этого слышать! – Дори попыталась оттолкнуть Филипа, но в ответ он лишь крепко сжал ее в объятиях.

– Тебе придется услышать еще более неприятные вещи. За эти шесть лет отец ни разу не упомянул о тебе. Тебе больно, Пандора?

– Почему мне должно быть больно? – Ее сотрясала дрожь, которую она никак не могла унять.

– Это всегда будет причинять тебе боль, пока ты пытаешься спрятаться от истины. А истина в том, что Карл Мадхен способен на человеческие чувства и эмоции не больше, чем камень или кусок дерева. Он не любит тебя, Дори, и ты ничего не можешь изменить, но твоей вины в этом нет.

– Пожалуйста, Филип, не надо, – умоляла Дори, но он не собирался останавливаться.

– Неужели ты думаешь, что мне нравится говорить все это? Я пригласил твоего отца в расчете на то, что после этого ты окончательно разочаруешься в предмете своих девичьих грез и исчезнешь из моей жизни. – Филип говорил тихим, срывающимся голосом. – Я не мог даже представить себе, что мне тоже будет больно вместе с тобой.

Дори вдруг почувствовала, как что-то словно прорвалось внутри ее, и слезы сами собой хлынули из глаз.

– Я знала, что отец не любит меня. Наверное, он вообще не способен любить кого бы то ни было. Думаю, женитьба на моей матери была для него чем-то вроде эксперимента. Неудивительно, что она развелась с ним. Остаться с таким человеком означало похоронить себя заживо.

– Пойми, Дори, некоторые люди рождаются слепыми или хромыми. А другие – не способны испытывать определенные чувства. Они тоже калеки. И не твоя вина в том, что доктор Мадхен не способен ответить на твою привязанность.

– Думаю, что поняла это в какой-то момент. Но на это ушло много времени. Мы ведь всегда жили вдвоем, переезжали с места на место. Мне было одиноко. И я не могла понять, почему отец равнодушен ко мне. Я любила его так сильно. Ну что ему стоило полюбить меня хотя бы чуть-чуть?

Филип почувствовал, как сердце болезненно сжалось в груди.

– Но я переросла это. – Дори нервно рассмеялась. – Наверное, в это трудно поверить после истерики, которую я только что устроила. Это от неожиданности. Отец был со мной весьма вежлив. Он сказал, что глупо было бы изображать любовь, которой никогда не существовало, но мы могли бы наладить дипломатические отношения. Наверное, мне надо было пригласить его на чашку чая. Он не возражает, чтобы я была твоей любовницей, если только я не прибегу к нему жаловаться, когда ты выставишь меня вон.

– Какая широта взглядов! – отстранив от себя Дори, он взял в ладони ее лицо. – И везет же тебе в жизни с мужчинами! Казалось бы, после стольких лет жизни с Карлом Мадхеном, ты должна была научиться понимать, кто хочет любить и быть любимым, а кто – нет.

– С тобой у меня не было выбора, Филип. – Дори беспомощно махнула рукой. – Я всегда любила тебя.

Шейх закрыл глаза и поморщился.

– О господи! Но я не хочу этого. Ты не сможешь сделать это со мной. Я не полюблю тебя, Пандора. Ты всегда будешь для меня лишь телом, согревающим мою постель. Почему бы тебе не уехать и не избавить себя от множества неприятностей? Ты не заслуживаешь такой жизни.

– Я не могу уехать, – прошептала Дори. Слезы блестели в ее глазах. – Я должна попытаться.

– И превратить в ад свою и мою жизнь? Дори вдруг почувствовала, как сильно устала за сегодняшний день.

– Тебе не удастся отговорить меня, Филип. А сейчас я хочу спать. Я очень устала. Если, конечно, ты не решил все же заняться со мной любовью.

На губах Филипа играла улыбка, но в глазах застыла боль.

– Какая темпераментная у меня наложница. – Он потрепал Дори по щеке. – Спи, дорогая, я не хочу тебя сегодня.

На самом деле он хотел ее так же страстно, как и всегда, когда она была рядом. Филип нежно погладил темные круги под глазами девушки.

– Наверное, старею…

Дори улыбнулась так искренне и лучезарно, что у Филипа перехватило дыхание.

– Нет, только не ты! – Теплые губы коснулись его ладони. – Только не ты, Филип!

– Пандора… – Филип вдруг осекся, подбирая слова. – Дело вовсе не в том, что ты не стоишь любви. Ты лучше любой из женщин, которых я знал. Все дело во мне. Может быть, я чем-то похож на Карла Мадхена?

– Я ни за что не поверю в это! – Дори потерлась щекой о ладонь Филипа. – Знаешь, в детстве я любила читать древние мифы. Кстати, мне никогда не нравился миф о Пандоре. Но меня всегда очень трогала история Персефоны. Она была дочерью Деметры, богини природы. Плутон, бог подземного царства, похитил Персефону. И мать ее сказала, что ни одно зернышко за земле не даст всходов, пока ей не вернут дочь. Люди умерли бы от голода, если бы Зевс не уговорил Плутона отпустить Персефону. Они договорились, что три четверти года Персефона будет жить на земле, и тогда земля будет цвести и приносить плоды. А на три месяца она должна возвращаться к Плутону, в подземный мир. В это время на земле будет царствовать зима. Мне всегда было немного жаль Плутона. Может быть, он просто хотел своей доли весны? И я верила, что Персефона приносит с собой в подземное царство свежесть и красоту цветущей земли. Всем нам нужна весна. – Она поцеловала ладонь Филипа. – Когда я впервые увидела тебя, ты напоминал Плутона, запертого в пустынном подземном мире. Мне всегда хотелось принести тебе весну. И я могу сделать это, Филип. Ты совсем не такой, как мой отец. Пожалуйста, разреши мне попробовать.

– Я не могу сделать этого, Дори, – произнес он после долгой паузы, словно выдавливая из себя каждое слово. – Неужели ты не видишь этого?

– Нет, не вижу, – тяжело вздохнув, она закрыла глаза. – Кажется, я хочу спать.

Положив голову Дори себе на плечо, Филип нежно поцеловал ее в кончик носа.

– Да, Дори, спи спокойно. На сегодня война закончена, – нежно сказал он.

– Но я вовсе не воюю с тобой. Я никогда не смогла бы стать твоим врагом. Это ты борешься со мной и с собой, Филип. Кстати, ты же любишь спать один. Можешь идти. Со мной все в порядке.

– Не сомневаюсь. – Филип лишь крепче сжал Дори в объятиях. – Но мне почему-то не хочется покидать тебя. Причуда капризного, избалованного мужчины. Мы со стариком Плутоном известны всему миру своими причудами. А теперь спи.

Дори устроилась поудобнее в его объятиях.

– Спокойной ночи, Филип. Увидимся утром.

– Спокойной ночи, Дори.

Глава 6

Рауль ждал его возле конюшни. За последние две недели дворецкий уже четвертый раз беспокоил шейха в связи с неотложностью возникших проблем. Глядя на встревоженное лицо Рауля, Филип невольно почувствовал беспокойство. Наверняка все дело в Пандоре. Очередная ее проделка.

Спрыгнув с лошади, он бросил вожжи конюху.

– Ну? Что на этот раз?

– Мисс Мадхен… – Рауль явно не знал, с чего начать.

– Я догадался, – резко прервал его шейх. – И что же она натворила сегодня?

– У нее ребенок…

Филип застыл на месте, словно пораженный громом.

– Ты не мог бы повторить? И как можно медленнее.

– Она была на базаре и вернулась с младенцем на руках, – с несчастным видом произнес Рауль. – Все домашние в шоке.

– Она купила ребенка на базаре?

– Нет, я думаю, мисс Мадхен нашла его. – Рауль нахмурился. – По крайней мере, так она сказала. Но трудно утверждать наверняка.

Только Пандора Мадхен могла довести до такого состояния его невозмутимого дворецкого. Филип понял, что он чего-то недоговаривает.

– Это ведь не все, правда?

– Она привела с собой еще несколько человек. Кажется, они имеют какое-то отношение к ребенку.

– Несколько человек?

– Заклинателя змей, двух уличных музыкантов, продавца воды и молодую женщину с очень пронзительным голосом.

– О господи! Но почему же ты пустил их всех в дом?

Рауль беспомощно пожал плечами.

– Мисс Мадхен была настроена весьма решительно.

– Мисс Мадхен всегда настроена решительно. Это не означает, что ты не можешь сказать ей «нет».

– Но ей очень трудно отказать, когда она вбила что-то себе в голову.

С этим Филипу трудно было поспорить. За две недели своего пребывания в Седихане Дори успела перевернуть вверх дном его резиденцию, где обычно царили покой и безукоризненный порядок. Она постоянно попадала в какие-то истории на базаре или в ближайшей деревушке, так что Филип начал всерьез подумывать о том, чтобы посадить ее под домашний арест. Сейчас он пожалел о том, что не сделал этого уже вчера. Подумать только – притащить с базара младенца!

– Уверен, что все это было сделано из лучших побуждений. Мисс Мадхен – очень добрая девушка.

– Весьма великодушно с твоей стороны утверждать это, – сухо сказал Филип. – Тем более что именно тебе скорее всего придется нянчиться с этим младенцем, как шесть лет назад – с тигренком, которого принесла Пандора.

– О боже, надеюсь, что нет. Я ведь ничего не понимаю в младенцах. – Лицо его неожиданно просветлело. – Мисс Мадхен, кажется, весьма увлечена этим ребенком. Может, она захочет ухаживать за ним сама?

– Этого-то я и боюсь, – процедил сквозь зубы Филип, взбегая по лестнице на второй этаж. – Где она?

– В гостиной. В ее комнате не хватило бы для всех места.

Оказавшись в фойе второго этажа, Филип услышал музыку, если это можно было назвать музыкой. Какой-то неизвестный ему струнный инструмент пытался перекричать барабан. Филип поморщился.

– И ты говорил, что самые ужасные звуки в этой компании издает женщина? – спросил он следовавшего за ним Рауля.

– Вы еще не слышали ее, – угрюмо ответил дворецкий.

Минутой позже Филип понял, что он имел в виду. Вопли женщины напоминали протяжный вой, от которого волосы вставали дыбом.

– О господи, ее можно как-нибудь заткнуть? – воскликнул шейх.

– Мисс Мадхен, кажется, считает, что это наиболее здоровый выплеск эмоций.

– Прикажи приготовить машину, Рауль, – велел шейх, направляясь решительным шагом в гостиную. – Надо поскорее очистить дом от этого сброда.

– Да, сэр. Это было бы замечательно, – с нескрываемым облегчением произнес Рауль. – Я немедленно распоряжусь.

То, что увидел шейх в собственной гостиной, превзошло все его ожидания. Двое музыкантов в ярких полосатых костюмах играли, один – на цитре, другой на небольшом барабане. Воющая женщина лежала на диване, закрыв лицо рукавом своей коричневой робы. Торговец водой в красном халате с традиционным набором медных кружек и кожаным бурдюком энергично спорил о чем-то со стоящим у окна человеком в белом тюрбане. И посреди всего этого безобразия, на абиссинском ковре ручной работы сидела по-турецки Дори и играла с хорошеньким черноволосым малышом семи месяцев от роду.

– Пандора! – Филип старался изо всех сил говорить спокойно. – Не будешь ли ты так любезна объяснить мне, что здесь происходит.

Дори вздохнула с видимым облегчением.

– О, Филип! Я так рада, что ты вернулся. – Вскочив на ноги, девушка подхватила с пола ребенка и подбежала к шейху. – Они не хотят меня слушаться. Я показала им твой медальон, но у них нет ни грамма уважения к слабому полу. Думаю, Ханар тоже против змей, но они и ее не слушают. А она боится идти поперек воли свекра. – Дори остановилась, чтобы перевести дух. – Ты ведь правитель этой чертовой страны. Так скажи им, что они не имеют права так поступать.

– Как поступать? – недоуменно спросил Филип.

– Класть змей в манеж к ребенку! Любого нормального человека бросает в дрожь. – Дори с нежностью погладила ребенка по спинке. – Представь себе: змеи рядом с этим милым крошкой!

– Я не собираюсь ничего представлять. – Филипп едва сдерживался. – Я хочу, чтобы мне доложили коротко и ясно, что здесь, черт побери, происходит.

– Так я и объясняю тебе! – возмущенно воскликнула Дори. – Они кладут змей в манеж к ребенку. Когда я увидела несчастного малыша на базаре, рядом с ним спал уж, свернувшись кольцом. Я взяла эту гадость и выкинула из манежа.

– Похоже, нам придется играть в вопросы и ответы. – Филип указал пальцем на женщину, которая прекратила выть и испуганно смотрела на разгневанного шейха. – Кто это?

– Ханар, мать малыша. Вообще-то она ничего, только немного слабовольная.

– Та, которая боится своего свекра и поэтому позволяет класть змей в манеж? Кстати, кто из них этот самый свекор?

Дори махнула рукой в сторону окна, где бородатый торговец водой продолжал орать на молодого человека в белом тюрбане.

– Вон там, у окна: Белдар – заклинатель змей, а его отец Дэмиан – торговец водой.

Филип указал на музыкантов, один из которых как раз в этот момент извлек из цитры очередной душераздирающий звук.

– Им обязательно играть?

– Я не смогла их остановить. Это братья Белдара. Все они просто без ума от ребенка. Это первый мальчик в их семье. Они считают, что их музыка успокаивает младенца. – Дори поглядела на спокойно сидящего у нее на руках малыша. – И знаешь, возможно, они правы. Наверное, ему нравится тяжелый рок.

– Зато мне все это совсем не нравится, – отрезал Филип. – Ну что ж, теперь, когда у нас есть список действующих лиц, восстановим события. Итак, утром ты пошла на базар, увидела змею в манеже у ребенка и выкинула ее. Что было дальше?

– Белдар подбежал к манежу и попытался снова положить туда змею. – Глаза Дори метали молнии. – Я не могла этого позволить. Поэтому я схватила ребенка и принесла его сюда в надежде вразумить Белдара. Пока мы шли через базар, к нам присоединились остальные члены семьи. Я думаю, что во всем виноват отец Белдара. Если верить Ханар, он возлагает большие надежды на своих сыновей.

– Но зачем Белдару понадобилось класть змей в манеж? – Филип постепенно начинал понимать, в чем дело.

– Его отец сказал, что ребенку необходимо привыкать к рептилиям. Видишь ли, Белдар – гордость этой семьи, и Дэмиан хочет, чтобы малыш пошел по стопам отца. – Она понизила голос: – Между нами говоря, этим двум музыкантам никогда не выбраться из нищеты.

– И я прекрасно понимаю, почему. По сравнению со звуками, которые они издают, скрежет железа по стеклу покажется сладкой музыкой.

– Поэтому Дэмиан и хочет, чтобы его внук стал заклинателем змей. Музыкант должен хорошо играть, чтобы преуспеть, а заклинателю змей не обязательно…

– Пандора, – перебил ее Филип. – Скажи мне, что я должен сделать, чтобы эти люди убрались из моей гостиной?

– Все очень просто. Сделай то, что у тебя всегда отлично получалось, – запугай их. Запрети им класть змею в манеж к ребенку под угрозой отсечения головы или чего-нибудь в этом роде.

– И это все? Так что же ты не сказала сразу? – Филип быстро пересек гостиную и остановился перед злополучным семейством. Качая ребенка на руках, Дори наблюдала, как шейх Эль Каббар напускает на себя царственный вид. Он говорил что-то музыкантам, торговцу водой и воющей мамаше, не давая вставить ни слова. Затем вернулся к Дори и взял у нее ребенка.

– Отойди в сторону, – сказал он. – Сейчас начнется парад.

Дори повиновалась. Шейх вручил ребенка сияющей от счастья матери и встал рядом с Дори. Горе – музыканты быстро вскочили на ноги, похватали свои инструменты и, испуганно кивая Дори, поспешили ретироваться. За ними проследовал торговец водой. Последними вышли Белдар и Ханар с ребенком на руках. Молодая мать, выходя из комнаты, улыбнулась Дори.

– Ты был неподражаем. – Дори с довольной улыбкой повернулась к Филипу. – Конечно, мне придется время от времени наведываться на базар проверять их…

– Нет! – с жаром воскликнул Филип. – Я запрещаю тебе приближаться на пушечный выстрел к кому-либо из членов этого семейства.

– Но я не могу позволить…

Филип поднял руку, призывая к молчанию.

– Раз в три дня я буду посылать человека проверять, как они выполняют мои указания. Но ты держись от этого подальше.

– Если ты настаиваешь… – грустно согласилась Дори. – Мне так хотелось бы увидеть еще раз этого ребеночка! Разве он не прелесть? – Дори вдруг замолчала, уставившись в угол комнаты.

– Что еще не так? – нахмурился Филип.

– Белдар забыл кое-что. – Дори быстро пробежала в угол комнаты и схватила стоявшую там корзину из ивовых прутьев. – Надеюсь, я сумею догнать их.

– Пандора, – окликнул ее шейх, – а что в этой корзинке?

Девушка бросила на него удивленный взгляд.

– Белдар забыл свою змею. Что же еще может быть в корзине заклинателя змей? Я сейчас вернусь.

Несколько секунд Филип задумчиво молчал, а затем вдруг от души рассмеялся. Когда Дори вернулась, он стоял, беспомощно привалившись к стене и пытаясь унять хохот.

– Догнала? – спросил он, протирая глаза.

– Не вижу ничего смешного, – строго сказала она. – Кстати, Белдар был очень груб со мной. И это вместо благодарности!

– Наверное, мне стоит прочитать ему еще одну лекцию. Как ты думаешь, это поможет?

– Сомневаюсь. Когда человек настолько глуп, чтобы класть змей… Филип, прекрати смеяться!

Рука Филипа накрыла ее губы. Сине-зеленые глаза его грозно сверкнули.

– Тебе еще повезло, что эта история рассмешила меня.

Нежно поцеловав ладонь Филипа, Дори отвела его руку.

– Наверное, это действительно выглядело забавно, – с некоторой неохотой признала она. – Особенно, когда вспоминаешь…

– Именно, когда вспоминаешь. Кстати, с юмором всегда так. Сначала что-то повергает тебя в ужас, а потом смешно вспоминать.

– Ты не выглядел испуганным. Ты просто блестяще изобразил грозного повелителя.

– Последние две недели у меня была большая практика. Не понимаю, как ты умудрилась остаться целой и невредимой за эти шесть лет? Тебе ведь обязательно надо оказаться в самом центре любого урагана.

Дори выдержала эффектную паузу.

– Беспокойство овладевает мной лишь тогда, когда я вынуждена красить ногти и нежиться у бассейна. Возможно, если бы ты не оставлял меня так часто одну, я не попадала бы во всякие истории.

– Еще один пункт твоего плана?

– На этот раз нет. Мне действительно скучно. И одиноко. Я ведь почти не видела тебя с того самого обеда, когда ты пригласил отца.

– Я предупреждал тебя, что будет именно так.

– Но ты собирался обращаться со мной, как с наложницей. Не понимаю, зачем тебе наложница, с которой ты не занимаешься любовью?

– Может, мне просто не нравится именно эта наложница? – произнес Филип, не глядя на девушку. – Может, мне достаточно было одной ночи.

– Это ложь, – с обидой сказала Дори. – Я знаю, что ты хочешь меня. Я чувствую это. Так почему ты, черт побери, не желаешь в этом признаться?

Глаза их встретились.

– Хорошо, – согласился Филип. – Я хочу тебя. Но я не собираюсь давать тебе фору.

– Фору? Но мы ведь не в теннис играем. – Дори вдруг почувствовала, что голос ее вот-вот задрожит. – Ты мне просто не доверяешь, Филип. Наверное, думаешь, что я произнесу над тобой какое-нибудь эротическое заклинание, как только ты окажешься в моей постели. – Дори улыбалась, но губы ее слегка дрожали. – Я готова с этим смириться. Но почему мы не можем проводить вместе хотя бы несколько часов в день? Мы ведь прекрасно ладили когда-то. Мне казалось, что тебе даже нравилось мое общество. – Дори машинально схватила Филипа за руку. – Я обещаю, что не буду пытаться тебя соблазнять. Сколько бы ты ни отрицал это, я ведь по-прежнему часть твоей жизни. Если ты не можешь принять меня как возлюбленную, может быть, мы сумеем быть просто друзьями?

– Ты ведь сама говорила, что я не дружу с женщинами, – напомнил Филип.

– А мне хотелось бы стать исключением из этого правила. – Она крепко сжала локоть Филипа. – Ты же не хочешь, чтобы я исчезла из твоей жизни! Почему не признать это и не вести себя разумно? Может быть, дружба – это именно то, что требуется тебе, чтобы сохранить и меня, и твою драгоценную внутреннюю независимость. – Голос ее стал мягче. – А если у нас ничего не получится…

Дори сказала правду. Он не готов был отпустить ее. Он не хотел ее отпускать.

– Я всегда знал, что ты – исключение из любого правила, – мягко сказал он. – Так почему не попробовать…