Текст книги "Измена. Знай свое место! (СИ)"
Автор книги: Айрин Лакс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
Глава 21
Руслан
– Это самое чёткое фото, что мы могли сделать.
Я смотрю на распечатанное и увеличенное изображение. Снимок стоп-кадра с видео, записанного камерой.
Оказывается, камеру сосед установил совсем недавно. Нам повезло, потому что записи автоматически стирались раз в месяц.
На видео было заснято, как неподалеку притормозила машина. Из нее вышли двое – мужчина и женщина.
Сначала мужчина ходил вокруг забора нашего дома, заглядывая в окна. Пришел кое к каким выводам и начал возиться возле машины Дины. Мужчина в толстовке и капюшоне, женщина стояла боком.
Я пригляделся к изображению, но со вздохом отложил его в сторону. Слишком нечеткая картинка получилась. Единственное, что мы поняли, это рост женщины и ее телосложение, плюс прическу.
Миниатюрная, стройная, темноволосая женщина.
Это могла быть любая…
Помня ситуацию в кафе, я задаюсь вопросом, могла ли Лиля быть этой женщиной на фото?
Могла ли она, так долго сохнущая по мне, желать смерти моей жене?
Ответ однозначен, она могла.
Так же, как смогла обмануть доверие дочери и прилечь ко мне голой, наделать разнообразных порочащих фотографий.
Амалия клялась со слезами на глазах, что она не подозревала о таком сюрпризе от матери. Лилия сама заглянула к ней в гости, дочь отлучилась на разговор в другую комнату.
Так рассказала мне дочь.
У меня нет причин не доверять ей, потому что она при мне позвонила Лиле, обругала ее со слезами. Мать и дочь поссорились.
Как она извинялась… Как просила простить ей эту оплошность!
– Мне так стыдно, папа. Так ужасно стыдно.… Я ведь не хотела, чтобы между мной и твоей первой семьей встал какой-то барьер! Я… Я всего лишь подружиться хотела и с братишкой, и даже с твоей женой! Простиии меня! Простиии…
Дина заявила, что не верили бы Амалии, мол, она слишком
Могла ли Амалия так изображать раскаяние?
У меня голова трещит по швам!
– Что дальше?
– Дальше мы проверим все данные ещё раз.
Каплунов, знакомый из полиции, разъясняет мне дальнейшие действия.
– Серега, это были просто мысли вслух, – отмахиваюсь я, закурив сигарету. – Ничего больше.
– Проверка данных по аварии твоего сына займет время. Плюс, знаешь же, как у нас все работает. Бюрократический аппарат бывает неповоротлив.
– Да ты уж его пни для ускорения, Каплунов. Я за ценой не постою.
– Сделаю. Уже перепроверяют все, но на твоем месте я бы ещё за этими дамочками приглядел.
– За этими дамочками? – уточняю я.
Каплунов кивает и смотрит мне прямо в глаза.
– Я могу быть с тобой честным?
– Мы в саду на одном горшке сидели, – усмехаюсь. – И первый раз вместе пробовали сиги. Помнишь?
– Ещё бы не помнить. Мне было семь! Я потом блевал дальше, чем видел, и неделю ел и, прости, даже срал стоя. Вот так, чуть-чуть согнув ноги в коленях над унитазом. Потому что нас с сигами запалила мамке и пожаловалась бате. Батя меня выпорол ремнем. Солдатским, – вздыхает Каплунов. – Рука у моего бати была тяжёлая. И ремень – с бляхой.
– Да уж, тебе досталось.
– Ещё я помню, как ты мне подорожник таскал. Вот только подорожник ничем не помог жопе, почерневшей от побоев.
Ржем.
И смех, и грех…
– Да, ты можешь быть со мной честным, Каплунов, – вздыхаю, чувствуя, что друг детства выдаст мне неприятную правду.
– Скажу сразу, я тебя не осуждаю и все в таком духе. Но судить со стороны всегда проще. К тому же у меня уровень критического мышления гораздо выше, как и степень недоверия. Плюс профессиональная насмотренность.
– Ни к чему были эти лирические отступления. Ты же все это сказал просто для того, чтобы не назвать меня последним долбаном, поверившим бабе на слово.
– У тебя был ещё якобы весомый аргумент. Родимое пятно, – говорит Каплунов, как-то подозрительно хрюкнув.
Пригляделся, сука, ржет! Реально надо мной ржет!
– Тебе смешно?!
Поднимает на меня спокойный взгляд, в котором плещется небольшая искорка иронии.
– Сорян, как говорится, но я видел и не такое рисовали, и… Не буду говорить, работа у меня собачья, чего только не насмотришься! Каких только мошенниц я не повидал! Такое расписывали и изображали, что даже Иисус бы расплакался. Потом даже самым близким не веришь…
Пока разговариваем с Серегой, листаю ленту сторис в телеге.
Вот статус Тимура. Лежит на песочке, и по левую сторону от него – стройные загорелые женские ножки.
Меня аж подкидывает в кресле!
Эти ножки я узнаю из тысячи…
Мы много спорили о том, что Дине и Дамиру нужно уехать. Вот и… уехали. Не сказав ни слова.
Значит, мне она даже «прощай» напоследок не сказала, а этого… посвятила, да?
Не просто посвятила. Они отдыхают вместе.
Да йоп.. может быть, они уже любовники?!
Так мучительно ревностно мне не было ещё ни разу.
– Каплунов, ускоряйся, слышишь?! Ускоряйся, твою мать! У меня жену уводят! Из-под носа… Ещё не разведенную, млять.
– Не уводят. Строго говоря, ты сам ее просрал.
– Каплун, ля. Молчи.
– Ты сам сказал, не нужны лирические отступления. Вот и поговорим без лирики. Такую женщину продолбать… Это надо уметь, Рус.
– Знаешь. Ты давай… Своим фронтом работ занимайся, а я… своим займусь. Проверю кое-что!
– Давай только осторожнее, ок? Не спугни там…
– Я сама осторожность.
***
Немного позднее
– Спасибо за кофе, Лиля. Очень вкусно.
– Я… Очень старалась, – воркует и тянется пальцами к моему запястью, будто невзначай задев его, подкладывая на тарелку десерт.
– Я пришел поговорить о дочери.
– Она так злилась на меня, – вымученно улыбается Лиля, зевнув. – Так злилась.
– Спать хочешь? Я не слишком поздно?
– Ах нет, не поздно. Просто это все успокоительное, от него меня клонит в сон. Наверное, нужно налить себе кофе покрепче и сон, как рукой снимет.
– Не знал, что ты принимаешь успокоительные.
– Я перенервничала после разговора с Ами, – шмыгает носом Лиля. – Впервые мы так крупно поссорились, никак не могла заснуть. День-два, на третий сдалась.
– Лучше бы ты показалась врачу. Я рассчитывал застать тебя в форме. Мне, знаешь ли, не помешала бы поддержка. Меня ждет сложная процедура развода.
– Всё-таки развод.
Лиля пытается сдержать радость, но её губы так и растягиваются сами по себе. Даже жесты стали более резкими.
– При открывшихся обстоятельствах это стало единственным вариантом. Дина… Не захотела оставаться в семье при таких данных.
– Она просто эгоистичная дура! – вырывается изо рта Лили.
– Или не хотела мириться с изменой. Ты бы простила?
– Я?! Я уже тебе все простила, – говорит она, погладив меня по руке.
Что?
– Я простила тебе другую женщину, – заявляет она. – Я столько лет тебя ждала. Так сможет не каждая женщина!
Мдааа… Здесь как будто попахивает клиникой, чёрррт.
Лиля начинает суетиться, наливает и себе кофе, прячет за бытовыми действиями то, как сильно она взбодрилась.
– Развод сам по себе не так страшен, как раздел имущества. Вот это может тянуться годами, – вздыхаю я. – Знаешь, как-то всё разом навалилось. Развод, раздел имущества, экспертиза повторная.
Лилия перемешивает сахар в своей чашке, на миг её ложка замирает в жидкости.
Всего на миг поза становится напряженной, а в глазах появляется испуганное выражение.
– Экс… Экспертиза? Какая?
Глава 22
Руслан
– Да, экспертиза, – говорю я, придумывая на ходу. – Федерация Спорта засомневалась в чистоте вынесенного решения в аварии Дамира. Все данные проходят повторную проверку. Обнаружили кое-что новое. Переживаю, что бы это могло быть.
Стучу пальцами по столу, повернув голову в сторону. Но боковым зрением считываю эмоции Лили. Она запереживала.
С чего бы вдруг?!
– Разве это не был несчастный случай? Твой сын занимался опасным видом спорта!
– Я слышал, через знакомых, что дело могут переквалифицировать из несчастного случая в покушение на жизнь…
Тишина.
Слышно, как часто задышала Лиля.
– Наверное, это соперники твоего сына постарались. Кто-то же занимает теперь первые места.… – изменившимся голосом сообщает Лиля. – Чьей-то карьере здорово подфартило, когда с твоим сыном случилось несчастье.
– Ладно, не будем о грустном. Уверен, там разберутся. Я хотел поговорить о другом, – адресую Лиле улыбку. – Освободишь для меня пару полок в шкафу?
Она хлопает глазами. В них разливается шок и недоверие.
– Что?
– Переехать к тебе планирую. Примешь?
– Аааааа… А как же твой дом? Как же.…
Ей словно не хватает дыхания. Я добиваю её фразами:
– Дом оформлен на Дину. В целом, я вообще много чего оформил на жену. Дом, бизнес, несколько дорогих машин…
Лицо Лили становится все мрачнее и мрачнее с каждой секундой.
– Не собираюсь это делить. Решил, пусть это останется ей, претендовать не стану, – говорю небрежно. – Так хотя бы моя совесть немного очистится, что я её обманул. В таком возрасте, считай, бросаю одну…
– Но как же.… Ты столько усилий потратил, так долго все этим занимался, – сипит Лиля.
– Ерунда. Я уверен, что снова достигну высот. Энтузиазма, сил и опыта у меня хоть отбавляй. Тыл крепкий, да, Лиль? Плюс дочка умница. Уверен, если я решу начать с нуля, она меня поддержит. Так что, примешь меня?
– К-конечно! – говорит она, стряхнув оцепенение. – Конечно, Руслан. Я так долго этого ждала! Так сильно хотела…
В ее голосе деланной радости гораздо меньше, чем растерянности.
Подобного поворота она не ожидала!
– Спасибо. Я надеялся, что встречу здесь поддержку, потому что ситуация непростая. Не каждый день оставляешь за спиной большую часть своей жизни и шагаешь в новое.
Лиля настолько шокирована моим заявлением, что даже не пытается меня привлечь. Я прощаюсь под предлогом, что хотел встретиться ещё и с приятелем, в баре. Она выходит меня проводить, взяв с собой сумочку.
– Забегу в аптеку, возьму что-нибудь от головной боли, – объясняет она.
Ага, конечно, так я и поверил.
– Тебя подбросить?
– Нет, здесь аптека.… на углу соседнего дома. Я прогуляюсь.
– Осторожнее, чтобы такую красоту никто не украл.
Обнимаю Лилю напоследок, забросив ей в сумочку подслушивающее устройство.
Если за всеми бедами стоит Лиля, то сейчас она побежит плакаться тому, кто помог ей всё организовать.
Не верю. что она могла провернуть подобное в одиночку.
***
Немного позднее
– Надеюсь, ты не спалился! – ворчит Каплунов, который поджидал меня неподалеку. – Такие ресурсы на тебя тратятся.
– Не ной, а! А то я уже жалею, что обратился к тебе, а не в какое-нибудь частное сыскное агентство.
– Хочешь сделать все по закону, наберись терпения, а то потом ещё докажи в суде, ага… Могут и не принять доказательства, собранные незаконным путём.
Интуиция меня не подвела.
Лиля почти сразу же после моего отъезда вызывает такси.
Мы следуем за ней на небольшом расстоянии.
– В чем дело? – интересуется Каплунов. – Ты помрачнел.
– Есть такое, – выдыхаю сквозь крепко стиснутые зубы. – Потому что адрес.… мне знаком.
– И? Дай угадаю, здесь живет твоя дочь?
Каплунов не угадал, но… от этого мне ничуть не легче.
***
Машина Каплунова останавливается неподалеку от дома Рафика. Не могу назвать его другом, но все же он много раз ел и пил за одним столом, он ночевал у нас в доме, он в курсе многих ситуаций. Не самый близкий, но и не чужой.
– Дине он никогда не нравился.
– А ты?
– Что я? – вздыхаю, в очередной раз почувствовав себя кретином. – Я говорил, что всякие люди нужны и важны.
– Кхе.
Каплунову хватает такта промолчать. Когда мне хочется сказать ещё кое-что, он дает знак, мол, не мешай слушать. Я прошу второй наушник.
– Запись ведется?
– Да, – кивает Каплунов.
***
Амалия
– Что ты здесь делаешь? – удивляется Рафик.
В ответ мама разражается криками:
– Рафик, ты говорил, что он богат! Ты говорил мне, ты… Ты клялся, что у него денег куры не клюют, что мы будем как сыр в масле кататься, а он… Ооооон! – воет в голос. – Он собирается все отписать жене. Этой паскуде! Оооо… Ненавижу! Ненавижу эту тварь, эту…
– Спокойно, Лиля.
Рафик пытается образумить мою мамочку, но, кажется, у нее окончательно начала подтекать крыша.
Потому что чем больше стараний прилагает Рафик, чтобы ее успокоить, тем сильнее она кричит.
– Федерация спорта пересматривает данные аварии их сына! – выкрикивает мама. – Кому-то грозит срок за покушение!
Какая федерация спорта? Что за бред она несет?!
Не вытерпев, я выхожу из спальни, в мужской футболке и трусиках, которые натянула.
– А? Амалия? – шокировано выдыхает мама, грузно осев в кресло. – Что ты здесь делаешь? Аааааах, ты… Урод! – взвизгивает она.
Через миг мама летит на Рафика и начинает лупить его своей маленькой брендовой сумочкой.
– Ты спишь с моей дочерью? Ты трахаешь ее! Извращенец! Она же тебе в дочери годится… Растлитель.
Как она мне надоела. Если бы она не была нужна для того, чтобы осуществить гениальный план, я бы давно сдала ее в психушку и забыла туда дорогу.
Мы с трудом вдвоем с Рафиком ее пригвоздили к креслу.
– Успокойся! – кричу ей в лицо. – Ты пила таблетки? Ты пила свои таблетки? – бью ее по лицу несколько раз, чтобы пришла в себя.
От очередного удара у нее закровил нос, только потом она обмякает, плача.
Истеричка!
Шизик.
То вдохновленная и полная энергии, то разбитая и депрессивная. Эти состояния чередуют друг друга. Ей прописали таблетки для нивелирования этих состояний, но от них маму постоянно клонит в сон, и ей не нравится, что после них у еды пластмассовый вкус. Плюс совсем не хочется секса…
– Ещё раз спрашиваю, ты таблетки пила?
– Пила.
– Незаметно! – рявкаю. – Они при тебе? При тебе, спрашиваю?
– Нет, дома. Дома они. Я пила утром. Но пропустила потом…
– Вот и ответ. Ты должна принимать чертовы таблетки! Иначе снова наломаешь дров…
Она все испортила. У нее была своя роль, но мама не удержалась и согласилась на встречу с Диной. Никому об этом не сказала, вышла из себя.
Она все усложнила, гадина…
И не рыпайся она раньше времени, сейчас все было бы иначе.
– Ты спишь с моей дочерью! – ещё раз говорит она, полная злости. – Трахаешь ее!
– Кто кого ещё трахает, ма, – цокаю я и смотрю на Рафика. – Прости, пузанчик, но если бы не мои старания, твоего дружка не удалось бы поднять даже домкратом.
Совать в себя вялый огурчик – бессмысленная затея.
Рафик злится, но ничего не говорит. Иначе траха ему не видать, как своих ушей! Я же не говорю, что стимулирую его эрекцию волшебными таблетками. Потом есть, на чем попрыгать, и хоть немного покайфовать.
Пусть старый дурак думает, что все дело в моей бешеной сексуальности и волшебно тугой вагине!
Глава 23
Амалия
– Что случилось, Лиля, – вздыхает Рафик. – Почему ты здесь? Давай по порядку.
Мама вроде бы вполне связно начинает объясняться.
Или не очень связно.…
Несет какой-то бред про экспертизы от Федерации спорта.
Может быть, у неё очередной приступ шизы?
– Ами, деточка, ко мне, – подзывает меня к себе Рафик, отходим. – Ты обещала контролировать прием препаратов, так? Чтобы она делала только то, что надо! Но посмотри, она нарвалась на драку, Руслан что-то начал вынюхивать, сейчас прилетела сюда, навела суеты!
– Я не могу сидеть возле нее 24/7, Рафик.
– Ты должна была это проконтролировать, – его голос холоден и наливается чем-то нехорошим, опасным.
Но я слишком сильно верю в то, что этот старый хрен ведется на поводу моей вкусной и сочной писечки, поэтому я, не замечая, стоп-сигналов, несусь вперёд, на запретную территорию.
– Что ты предлагаешь, а? – огрызаюсь. – Умный такой!
– Хотя бы нанять ей.… сиделку. Под видом домработницы, – предлагает он.
– Хватит читать мне нотации. Почему бы тебе самому не пошевелиться, а?! – предлагаю ему. – Где твоя хваленая помощь, где действия! Только и можешь, что подо мной лежать, так и не увидишь больше…
Глаза Рафика сверкают, а потом он, потянувшись в сторону, вдруг бьет меня.
Кулак влетает в ухо, а потом бьет по животу. Я сгибаюсь пополам, а он с довольным видом дергает меня за волосы и прикладывает лицом к стене.
– Заткнись, шваль. Просто заткнись. Надоело. Думаешь, я просто так вас, куриц, посвящал в детали? Самой умной себя возомнила? – пыхтит сзади, стягивая с меня трусы. – Заткнись и не ной! А теперь выгни задницу, сука тупая, на большее ты не способна! Только дырочками работать… Теперь я сам займусь и буду все контролировать. Все…
Я в шоке.
Из носа течет теплая кровь и какая-то слизь.
Рафик из тюфяка и сплетника вдруг превратился в мужчину, который и руку поднять может, и даже…
– Ааааааа! – взвизгиваю от грубого вторжения.
В унисон моему крику слышится удивленный, хриплый стон, а через миг потная туша Рафика падает сверху.
– Ами, ты как? Ами, девочка моя!
Я с трудом выползаю из-под обмякшего тела Рафика. Он валяется на полу, рот приоткрыт, язык прикушен. Трусы спущены, привставший сморчок виднеется под паховой порослью волос. Мерзкий мужик… Но ради достижения цели и такого можно потерпеть.
Мама стоит, всхлипывая, держит в руке тяжелого бронзового коня.
Тупая статуэтка, бесит. Но Рафик ее очень любил!
Неужто он мнил себя жеребцом?!
– Что ты наделала? – ахаю я, натянув трусики. – Ты… Ты его убила!
– Он напал на тебя, он тебя совратил, он…
– Мама, молчи! Вот дура, а! Моей целки ещё в школе не стало! А он… Он был нужен! У него связи, знания… Теперь что делать будем?! Потрогай, есть ли у него пульс.
– Я… не могу! – закрывает мама глаза. – Я крови боюсь. Пошли отсюда! Пошли.
– Куда? Как?! Чем ты думала, вообще?! Зачем прилетела сюда, а?
Голова кругом.
Я не думала, что все так обернется…
– Давай улетим обратно? – предлагает мама.
– Куда? В вонючий клоповник? Сосать хозяину дома за то, чтобы он не выпер нас за неуплату аренды? Вот уж нет…
Все началось с рассказов мамы о моем отце: какой он красивый, сильный, богатый.
Эти рассказы я слушала все детство и ненавидела маму за них. Если отец такой богатый, почему мы живем в доме деда, который, оказывается, сам задолжал всем и вся, а на старости лет ещё и стал скрягой. После его смерти мы остались жить в доме, вынуждены были снимать комнаты в аренду. Денег почти не осталось, терпеть сальные приставания нового хозяина больше не хотелось, и у мамы ещё очередной обострение шизы… Как самой не тронуться? Не сойти с ума?
Я выяснила имя того мужика, с которым мама переспала много лет назад, и поняла, что он как сыр в масле катается, пока мы сводим концы с концами!
На последние деньги купила билеты, и мы рванули на историческую родину… А там… как говорится, на ловца и зверь бежит, осталось лишь немного подсуетиться с доказательствами нашего родства. За денежку тату мастер изобразил мне бежевой краской родимое пятно, точь-в-точь, как у папаши.
Все сложилось как нельзя лучше, в самом начале, и обещало стать вообще прекрасно, если бы все не пошло по одному месту!
– Это все ты! Надо было сдать тебя в психушку, – шиплю, быстро одеваясь.
– Давай подожжем дом? Уничтожим следы. – предлагает мама и бросается на выход. – В гараже должна быть канистра…
– Стой! Дура.… Дура, стой! Ты что творишь? Ты сделаешь только хуже…
Но, кажется, у моей мамы окончательно съехала кукушка.
Я бегу за ней, так и не одевшись до конца.
Она мечется из стороны в сторону: нашла канистру и пытается её открыть. Я пинаю ногой канистру, но мама рвется в другую сторону, хватает ещё что-то.
Визжит, что знает, что делает.
Потом я пытаюсь отобрать из ее рук газовую горелку для розжига. Но её палец опускается на кнопку, и я слышу запах паленых волос и горелой кожи.
Через секунду понимаю, что это происходит со мной, с моими волосами и кожей головы.
Потом приходит боль, и…
Мы катаемся по земле, визжа и борясь друг с другом.
Я бы ее придушила, если бы кто-то не оттащил меня за шиворот, как котенка.
– Успокойтесь, дуры! – гаркает незнакомый мужской голос.
Мама хрипит на земле, скребя горло.
– Ненавижу тебя! Всю жизнь мне испортила…
– Амалия.
Чёрррт!
Это голос папаши.
Или не папаши, черт его знает.
Главное, что мама была уверена, что это он – отец её ребёнка. Он, а не кто-то другой из ее любовников… Поэтому было так просто её науськать и убедить действовать решительно, идти за своим счастьем.
Пока двор наполняется полицейскими в форме, Руслан Тахиров стоит в сторонке, бледный, с прямой спиной, и наблюдает за происходящим.
Наблюдает за мной с разочарованием в глазах.
Честно говоря, мне плевать, приходится Руслан мне отцом или нет.
Главное, что с него можно было поиметь денежки и жить припеваючи…
***
Руслан
Позднее
– Гены пальцем не сотрешь! – заявляет Каплунов. – Но нарисовать их можно.… Подделав тесты на отцовство или… Нарисовав себе родимое пятно! – хрюкает смехом.
Я смотрю на результаты генетической экспертизы.
Амалия не моя дочь.
Поставлена точка в истории моего вранья, в истории помощи «дочери» и её мамаши…
Поставлена точка там, где я скармливал своей совести байки, что это не считается изменой, что я не желаю дурного, что я люблю жену, сына… Семью люблю!
Теперь, выходит, я тратился последние годы на ушлую прошмандовку, которая использовала одержимость своей матери и ловко вышла на моего приятеля.
Рафик, конечно, та ещё мразина…
Теперь понятно, что он не случайно появился однажды, застукав меня на общении с дочерью.
Помимо всего прочего, он её потрахивал.
Любовнички!
Как же все это мерзко…
Лиля отправлена на экспертизу в психиатрическую клинику.
Амалия находится под стражей. Рафик ещё не пришел в себя после удара по голове.
Больше всего мне хочется закрыть глаза и, открыв их, понять, что все уже позади.
Но так не получится.
Впереди – длительные, муторные разбирательства, впереди угрызения совести и осознания, что я повелся как последний дебил, что в момент слабости позволил себя зацепить эмоциональной привязанностью и обманулся…
***
Выхожу покурить, беру перерыв, пока Каплунов с энтузиазмом смакует материалы дела.
Звонит Дамир. Я рад его слышать.
– Па.
– А?
– Ты с проблемами разобрался? – уточняет он.
– И тебе привет, Дамир. Как у вас дела?
– У нас зашибись, а у тебя, кажется, не очень, – хмыкает сын. – Тимур позвал маму на свидание.
