Текст книги "Счастье любой ценой (СИ)"

Автор книги: Айрин Лакс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 96. Янина

Я мерила коридор больницы, пока Володе делали операцию. Его порезали довольно сильно. Сейчас врачи боролись за его жизнь.

Мне было непонятно, откуда столько злости. Неужели жажда наживы может толкнуть человека на убийство? Та троица прельстилась на дорогой автомобиль? Неужели цена жизни – автомобиль и немного налички?

Ноги уже гудят, в голове – хаос и сумбур. Я обессилено приваливаюсь к стене, повторяя, как мантру:

«Я не могу его потерять. Не могу. Только не так. Только не сейчас…»

Пожалуйста…

Что отдать взамен, чтобы спасти жизнь любимому человеку? Где дьявол прячет договор на продажу души? Я бы, не раздумывая, подписала её сейчас кровью…

Наконец, раздались лёгкие шаги. Я метнулась к доктору, вцепившись в его руки.

– Доктор, как он?

– Операция прошла успешно. Владимир всё ещё находится в достаточно тяжёлом состоянии. Кровопотеря была сильной. Но жить он, несомненно, будет. Мы перевели его в реанимационное отделение.

– Он пришёл в себя?

– Наркоз ещё действует, – доктор посмотрел на меня. – Отправляйтесь отдыхать. Завтра утром…

– Нет. Я останусь здесь, – упрямо мотнула я головой.

– Вам нужно отдохнуть.

– Я не устала. Я подожду.

Доктор пожал плечами и развернулся. Я забралась на диван и приготовилась ждать. Минуты тянулись бесконечно долго, складываясь в часы. Мне казалось, что я уже полжизни сижу здесь бесплотной тенью, а прошла всего одна ночь.

Коридоры больницы ожили, наполнившись медицинским персоналом.

Меня огорошили новостью: Володя ещё не пришёл в сознание. Но состояние стабильное. Надо ждать…

Я разрывалась на две части. Мне нужно было навещать сына, мне нужно было находиться здесь, в больнице, где без сознания лежал любимый мужчина. Сердце разрывалось в клочья.

Мне пообещали сообщить обо всех изменениях в состоянии Володи, я поехала к Илюше, понимая, что по полдня буду проводить у него, а потом мчаться к Володе, в надежде, что ему стало легче.

– А где папа? – спросил Илюша, посмотрев на меня взглядом один-в-один как у Володи.

– Папа спит. Он сильно устал вчера, – ответила я, глотая слёзы. – Но он обязательно проснётся и придёт к нам…

* * *

Два дня не принесли никаких изменений. Почти никаких…

Я позвонила Стасу, не выдержав натиска последних событий. Брат сразу же пообещал прилететь.

Мне пришлось позвонить и родителям Володи. Мне не хочется даже мысленно воспроизводить повторно все визгливые оскорбления матери Володи, самое лестное из которых – меркантильная шлюха…

На третий день я стояла в коридоре больницы Ильи, когда мне позвонили и сказали, что Володя пришёл в себя. Я развернулась и выбежала из больницы, поймав такси.

Я спешила со всех ног. Доктор сказал, что в сознание Володя пришёл ещё ночью, но они не стали звонить в ночное время. Сейчас Володю перевели в отдельную палату. Опасность для жизни миновала, но он всё ещё был слаб.

– Мне можно его увидеть?

– Многовато посетителей для одного дня, – нахмурился врач. – Родители тоже хотят побывать у него.

Я умоляюще взглянула на доктора.

– Не смотрите на меня такими глазами, иначе я сам разрыдаюсь… Ладно. К тому же он только о вас и спрашивал у всех. Идите к палате двести семнадцать, я скоро подойду и запущу вас. Пять минут, не больше. Владимиру нужен покой.

– Спасибо!

Я подскочила и вихрем пронеслась по коридорам больницы, изо всех сил спеша к любимому. Уже у дверей палаты поняла, что придётся столкнуться с четой Русаковых.

По крайней мере, с его матерью. Она сидела и утирала слёзы бумажной салфеткой. Я поравнялась с ней. Она внезапно и очень резво для своего возраста вскочила, бросившись ко мне.

– Ведьма блядливая! Одного сына из-за тебя схоронила, а ты ещё и второго в могилу свести хочешь! – прошипела она, едва не царапая моё лицо.

Я опешила на мгновение от её напора. А потом между нами вклинился третий, протрубив знакомым родным голосом:

– Поосторожнее. Ногти не обломайте!

Мой брат обнял меня, приподняв.

– Стас! Ты приехал!

– Конечно, приехал, мелкая! Кто-то же должен за тобой приглядывать, пока твой защитник бока отлёживает в больнице!

Стас поцеловал меня в обе щеки и поставил, продолжая обнимать.

– Не плачь, Ян. Володя – мужик крепкий, он обязательно поправится. Он уже пришёл в себя?

– Пришёл! – язвительно отозвалась мама Володи. – И бредит этой… прошмандовкой! Приворожила, наверное, если он ничего слышать не хочет, а только спрашивает, как там Янина.

Стас резко повернулся к матери Володи и переставил её подальше, как игрушечную.

– Вы бы за языком следили. Владимир несколько лет добивался внимания Янины. У них общий сын. А если вы не знаете, чем живёт и чего хочет ваш сын, это минус вам, как матери. И вы не на трибуне, поосторожнее руками размахивайте. Не то придётся вам хенде хох устраивать, фрау!

Мама Володи опешила от грубовато-наглого обращения и прикусила язык.

– Стас! Она же пожилая женщина!

– Тем более! – не сбавляя громкости, ответил Стас. – Мудрость к этому возрасту обычно появляется, доброта. Но видимо, не у всех. У некоторых окончательно всё человеческое атрофируется.

– Янина Русакова? – позвал врач.

– Да, я здесь, – выглянула я из-за плеча брата.

– Пойдёмте…

Врач приглашающе махнул рукой.

– Я – мать. Я хочу видеть своего сына! – взвилась с места мама Володи.

– Увидите. Но не сегодня, – отрезал врач. – Сегодня я запущу только одного человека, самого близкого. Владимир звал свою будущую жену, Янину. Вы сможете увидеться с сыном завтра.

Я прошмыгнула в открывшуюся дверь, подбежав к кровати. Володя полулежал на подушках. Лицо осунулось и побледнело, на щеках и подбородке, всегда гладко выбритых, была небрежная щетина.

– Пять минут, – напомнил врач и вышел.

Володя поманил меня к себе рукой. На кисти был закреплён катетер. Я всхлипнула и обняла Володю, стараясь быть осторожной, но Володя сдавил меня до хруста, застонав.

– Тебе нельзя так…

– Мне без тебя нельзя, а так – можно, – отозвался Володя, откинувшись обратно на подушку.

Я погладила кончиками пальцев лицо любимого и поцеловала.

– Вот теперь я чувствую, что меня лечат, – пошутил он, но голос был всё ещё слабым. – Как Илья?

– Хорошо. Спрашивал про тебя. Я сказала, что ты спал…

– Не плачь, – улыбнулся Володя. – Я уже проснулся. Выспался на три года вперёд… Жду, когда меня выпустят. Хочу увидеть сына и обнять вас двоих…

– Обязательно обнимешь, как только поправишься.

– Теперь у меня есть заслуженные боевые ранения. Будешь любить меня со шрамами и без селезёнки?

– В любом состоянии, – всхлипнула я, целуя лицо Володи. Колкая щетина щекотала губы.

– Мне нужно побриться, да? Никогда не ходил таким неопрятным…

– Поправляйся. Врач дал нам всего пять минут, но завтра я приведу тебя в порядок.

Владимир кивнул в сторону коридора.

– Кажется, твой брат поставил на место мою маму?

Я смутилась.

– Ты всё слышал?

– Конечно, – усмехнулся Володя. – Голос твоего брата трудно не услышать…

– Я не хотела, чтобы ты из-за меня ссорился с родителями.

– Не рассоришь, маленькая. Им придётся принять тебя и мой выбор. А кое-кому придётся поджать свой длинный язык. Не позволю никому обижать тебя. Ни-ко-му.

Глава 97. Владимир

Спустя время, на православное Рождество

Напавших на нас задержали. Вернее, не так.

Одного придавила машиной Янина, моя маленькая девочка. Бегать нападавший сможет ещё очень и очень нескоро. Колеса машины проехались по ногам, выше ступней.

Второго, который сильно порезал меня, держали до приезда полиции и сразу поместили в камеру предварительного заключения.

Третьему удалось скрыться, но, по словам следователя, ненадолго. Подельники сдали третьего, а потом сдали и заказчика.

Вот это уже оказалось неприятным сюрпризом для меня. Я считал, что мы с Яниной стали просто добычей любителей лёгкой наживы.

Но всё оказалось куда серьёзнее. Нас поджидали специально.

Следователи добились показаний от задержанных: троицу заказал никто иной как Востров Виктор, мой конкурент. Тот самый, что хотел купить земельный участок под строительство. Но я предложил большую цену, участок достался мне. А Востров остался ни с чем.

В другом случае Востров бы легко отделался. Но жизни моей девочки угрожала опасность, а этого я спустить с рук никак не мог.

Я подключил все свои связи и ресурсы, чтобы Вострова не вздумали отпускать под залог или, того хуже, пускать дело на самотёк.

Иногда такое случается: преступление и пострадавшие есть в самом начале, но потом подключаются большие деньги и связи, дело растворяется без следа, словно его никогда и не заводили.

Но не в этот раз. Вострову придётся ответить за всё.

И не только ему. Востров понял, что отвертеться не получится, и сдал… мою жену, Алину.

Эти двое, оказывается, были любовниками и сговорились. Они планировали лишить меня жизни до развода, Алине досталась бы большая часть нажитого имущества, она отблагодарила бы Вострова…

Я и не подозревал, что Алина настолько корыстная. Я не строил иллюзий на её счёт, понимая, что в первую очередь её интересуют мои деньги и статус. Но я не думал, что она сможет решиться на преступный сговор.

Совесть зашевелилась в ней, и в самый последний момент она всё-таки позвонила мне, предупредив о нападении.

Но было уже поздно. Я едва успел затолкать в машину Янину. И то, что она не пострадала, скорее, случайность, но никак не заслуга Алины.

Алину задержали, когда она собиралась уехать из города. Она провела в камере предварительного заключения всё то время, пока я лежал на больничной койке. Потом я попросил разрешения привести её в отдельную комнату на разговор.

Рядом со мной стоял юрист, заявление на развод и отказ от имущественных претензий. Привели Алину. Она вошла пришибленная, лишённая лоска и разом потерявшая всё очарование. Сейчас передо мной была обыкновенная, ничем не примечательная девушка с потускневшим взглядом.

Я предложил ей подписать бумаги в обмен на то, что с неё будут сняты все обвинения.

– Меня отпустят? – уточнила Алина.

– Разумеется, – соврал я, не моргнув глазом.

Алина не стала упрямиться и быстро всё подписала, обрадовавшись тому, что легко удалось избежать наказания.

– Можете уводить обратно в камеру, – попросил я полицейских.

– Куда? Володя? Володя! – кинулась она в мою сторону.

Алину сразу же подхватили под руки.

– Мы же договорились, Володя! Мы же только что договорились! Я позвонила предупредить тебя!

– Было уже слишком поздно для раскаяния. Янине угрожала опасность, я пролежал без сознания больше двух суток и очень много времени провёл в больнице.

– Но ты же обещал! Ты держишь свои обещания! Ты же только что говорил, что меня отпустят! – верещала Алина, порываясь ко мне, но её держали крепко.

– Говорил. А ещё я говорил, что ты в случае добровольного развода без судебных тяжб уйдёшь не с пустыми руками. Но тебе показалось мало. Тебя сгубила жадность… Тебя и твоего любовника. Теперь вас ждёт длительная любовь по переписке.

– Это всё он! Это Востров! Это Востров предложил мне убрать тебя! Это была его идея!

Я вышел. Любовью здесь и не пахло. Просто временное объединение двух любителей наживы.

Мне было плевать. Их осудят, они ответят за свои поступки. Каждый из них.

А я… Меня ждёт моя любимая и сын. Я не хочу терять ни единой минуты. Хочу потратить каждую из них на то, чтобы сделать нашу семью счастливой.

Я вызвал такси. Временно мне категорически запретили ездить за рулём. Я с нетерпением дождался конца поездки. Не привык быть ведомым пассажиром.

Я остановился и несколько секунд постоял без движения перед тем, как повернуть ручку двери и войти в дом.

Сегодня здесь непривычно людно. Я не большой любитель принимать малозначащих гостей в своём доме. А за последние три года, проведённые без Янины, я, кажется, совсем превратился в нелюдимого бирюка или робота.

По дому передвигалась только прислуга и бывшая жена. Даже друзей я приглашал к себе очень редко.

Но сегодня – не тот случай.

Издалека слышен голос брата Янины. Его громким басом с лёгкостью можно перекрыть гул толпы.

В холле меня встретила моя девочка. Её глаза сияли от счастья.

– Наконец-то! Мы тебя заждались!

Янина обняла меня, поцеловав, и добавила тише:

– А я соскучилась. Очень-очень сильно!

– Уже?

– Постоянно скучаю. Мы ждём только тебя.

Янина поцеловала меня ещё раз. Мне не хотелось отрываться от её сладких губ, но нужно было поприветствовать наших гостей.

– И ещё… У нас в гостях твой папа, – шёпотом сказала Янина.2fc1d1

– Папа?

– Да. Я не ожидала и сначала испугалась.

Я рассмеялся.

– Пугливая ты моя. Я не знал, что Русаковы захотят присутствовать.

– Он хотел увидеть внука, – улыбнулась Янина. – Не отходит от Илюши.

Сегодня у нас двойной праздник. Илье впервые разрешили покинуть пределы больницы.

Я упорно хотел, чтобы его оперировали за границей, но когда подошёл срок, мы просто не смогли полететь.

Глубокие ранения и тяжёлая операция подкосили меня и задержали в больнице дольше, чем я планировал. Подошли сроки, когда Илье нужно было делать пересадку кожи – месяц после его травмы.

Но из-за операции я просто не успел всё подготовить к перелёту. Поэтому скрепя сердце дал своё согласие на операцию здесь, надеясь, что всё получится.

Операция прошла успешно. Пересаженная кожа хорошо приживалась, перевязки делали в больнице.

Мы надеялись, что переезд домой Илья перенесёт хорошо. Сынишка был рад. Я впервые увидел его в домашней обстановке, и у меня окончательно отлегло от сердца.

Я спокойно выдохнул, увидев, как он возится с паровозиками и железной дорогой возле ёлки, ещё не убранной после Нового Года. Рядом сидел мой отец, играя с внуком.

Мама всё ещё воротила свой нос от нашей семьи.

Мы с Яниной любили друг друга и прошли через колоссальные испытания временем, расставанием, ошибками прошлого не для того, чтобы оглядываться на мнение посторонних людей, пусть даже родной матери.

Иногда самые близкие становятся бесконечно чужими. Но надеюсь, что и мама тоже «оттает», потому что внук у них с отцом пока один-единственный.

Наверное, маме нужно больше времени, чтобы признать свою неправоту и полюбить Янину. В том, что моя семья не приняла Янину в прошлом, была целиком и полностью вина Славки, пофигистично отнёсшегося к пренебрежительным высказываниям и ошибочным мнениям родителей.

Нужно поступать по-другому: хватать своё и не давать никому в обиду, всем видом показывая, что это – самое ценное и дорогое, что у тебя есть.

Мама полюбит Янину, не сомневаюсь. Невозможно не полюбить мою искреннюю солнечную девочку и нашего сына. Она поймёт, что всё дурные мысли о Янине – это всего лишь её мысли и ошибочное мнение.

Признавать ошибки нелегко, тем более пожилому человеку. Но у мамы есть шанс исправиться. Если мама искренне извинится перед Яниной за все обидные слова, я тоже прощу её. Пока – нет.

Я игнорировал собственную мать, чётко дав ей понять: я есть только в тандеме с Яниной и своей семьёй. Другого не дано. Если она любит меня, как утверждает, и желает добра, то полюбит и моих самых близких и родных тоже.

Я поздоровался с собравшимися гостями. Сегодня у нас в гостях были мама и брат Янины с женой и дочкой, мой отец и ещё две семейные пары.

Одна из пар – подруга Янины и её муж, вторая семейная пара – мой хороший знакомый со своей беременной женой.

Получилось не так много гостей, но я предпочитаю видеть за Рождественским столом только самых близких. Шумные застолья и большие дружеские компании должны оставаться за чертой семейных праздников.

Я был рад тому, что теперь могу открыто и не таясь обнять свою девочку и сказать ей при всех:

– Ты выйдешь за меня?

Я был уверен в положительном ответе Янины, но внезапно почувствовал пустоту под ногами на краткий миг перед тем, как она обрадовано выдохнула громкое и радостное:

– Да!

Кольцо с бриллиантом село на пальчик любимой, как влитое. Гости шумно поздравляли нас. Я притянул к себе Янину, целуя.

– Теперь ты полностью моя, правда, лунная?

– Да, Володя. Только твоя.

Эпилог

Спустя два года

Я заглянул в детскую. Янина всё ещё пыталась уложить нашу малышку. У нас родилась доченька, Маша.

– Не хочет спать?

– Мне кажется, что нет, – улыбнулась Янина. – Она наелась и не прочь поиграть.

Маша тянула в рот завязки с бусинами от кофточки моей жены и грызла их.

– Дай её мне?

Моя вторая, самая любимая девочка на всём белом свете. Я сел на пуф, уложив Машу на коленки. Дочка сразу начала дрыгать ножками и весело агукать.

– Теперь точно не пойдёт спать рано, разыграется…

– Ничего, подождём, – беспечно ответил я, не отрывая взгляда от лица дочурки.

Наконец-то всё именно так, как я того и хотел.

Моя любимая жена и семья, будущее одно на двоих, рука об руку. Янина обняла меня за плечи, поцеловала в шею.

– Соблазняешь?

– Немного. Я соскучилась, – вздохнула Янина и посмотрела на меня, улыбнувшись. – Наверное, уже можно?..

Вторые роды у Янины были достаточно тяжёлыми, дочурка была крупненькая. Жену промурыжили почти сутки и в итоге сделали операцию кесарево сечение.

Янина стеснялась своего шрама и ужасно переживала из-за него. Она не говорила об этом вслух, но я знал, о чём она думает, когда разглядывает себя в зеркало.

– Прекрати, – попросил её я. – Ты самая красивая. Лучше посмотри на меня: шрам от ранения ножом, шрам от удаления аппендицита, шрам от удаления селезёнки. А ещё мне исполнилось сорок лет.

– Ты напрашиваешься на комплимент, сорокалетний сексуальный мужчина? – ответила Янина и всё равно погладила пальцами свой шрам. – Может, потом он будет не так заметен.

– Его всё равно никто не увидит кроме меня. Не увидит же? Мне всё в тебе нравится. Это не шрам, а след от появления доченьки.

Пока мы болтали с Яниной, Маша уснула на моих коленях. Теперь предстояло самое главное – переложить дочку в кроватку так, чтобы она не проснулась.

Я двигался по миллиметру, боясь разбудить крошку, и чувствовал себя сапёром на минном поле, пока укладывал её в кроватку.

Янина наблюдала за мной с улыбкой. Я осторожно закрыл дверь детской комнаты и подхватил любимую на руки, заставив ногами обвить меня за торс. В два счёта мы добрались до спальни.

Янина откинулась назад, утянув меня за собой на кровать. Я осторожно навис над ней. Щёки раскраснелись и глаза горели. Янина притянула меня к себе за шею, целуя и прижимаясь всем телом.

Меня потряхивало от сильного желания. Хотелось немедленно войти и снова сделать Янину своей. Два месяца без этого… Оральный секс хорош, но там, между стройных ножек, я хочу побывать невероятно сильно, чтобы её пятки схлестнулись за поясницей.

– Уверена, что тебе уже можно? – спросил я, млея от скорости, с которой её пальцы избавляли меня от одежды.

– Я тебя свяжу ночью и изнасилую, – пригрозила мне Янина, спрыгнув на пол.

Меньше, чем через минуту она стояла обнажённой передо мной.

– Иди сюда…

Я поцеловал её живот и провёл губами по красноватому следу, которого так стеснялась Янина. Она судорожно вздохнула и запустила пальцы мне в волосы, поглаживая кожу головы.

Я опустился на пол.

– Поставь ногу на кровать, – попросил, поглаживая нежную кожу с внутренней стороны бедра.

Янина смутилась и всё ещё немного медлила, стесняясь. Мне нравилось в ней это. Как бы я ни брал её откровенно и жадно, в следующий раз она выглядела так, словно я соблазняю её на секс впервые. Это подстёгивало.

Даже когда она сама жадно и горячо принималась ласкать меня первой, вид у неё был такой, что хотелось спустить от одного взгляда на сияющие глаза и покрасневшие щёки.

– Дай мне приласкать себя?

Я обхватил Янину пальцами за попку, приближая к себе. Лёгкий поцелуй в низ живота. От запаха её возбуждения рот наполнился слюной. Я покрывал поцелуями низ живота и нежно провёл пальцами по складочкам.

Янина простонала, глядя мне в глаза. Она держала меня на привязи своего поплывшего, затуманенного страстью взгляда, когда я начал растирать складки, надавливая пальцами на вход.

Я боялся, что мои движения будут причинять ей дискомфорт, но Янина уже подрагивала и была возбуждена не меньше моего. Она прерывисто вздохнула, когда мой палец коснулся её клитора.

Сладкая дрожь пробежала по телу любимой, она двинулась бёдрам мне навстречу, раскрываясь полностью и предлагая себя.

Да-а-а-а, вот так, ещё немного… Мне нравилось доводить её до исступления и ласкать. Я всегда был голоден по ней и не мог насытиться.

Сладкий запах кружил мне голову. Я осторожно двигал пальцами в горячей, влажной глубине лона и касался её клитора.

Я сжимал трепещущий узелок плоти губами и дразнил кончиком языка, надавливая. Стоны и вздохи Янины стали очень частыми и громкими.

Я почувствовал, что её тело напрягается сильнее и чаще от подступающего оргазма. Так быстро и откровенно…

Соскучилась, маленькая моя…

Янина крепко сжимала пряди моих волос, не давая мне отстраниться, но я и сам этого не хотел, исступлённо вылизывая её языком и помогая пальцами. Я наблюдал за тем, как она откинула голову назад и эротично постанывает.

Тело дрожит, как струна, и её сок беспрерывно течёт на мои пальцы. Я сжал клитор губами, и в тот же миг её тело задрожало от оргазма особенно сильно.

Янина судорожно царапала кожу моей головы ногтями и тёрлась о мои губы, пока я продлевал её удовольствие медленными движениями языка, собирая влагу.

Только когда она полностью расслабилась, я уложил её на кровать. Янина потянула меня к себе, качнув ногами, согнутыми в коленях.

– Уверена?

– Обижусь, если через минуту не почувствую тебя глубоко в себе, – пообещала Янина, сверкнув глазами.

И ведь правда может надуть на меня свои хорошенькие губки, которые мне так нравится целовать.

Поэтому я не стал медлить и расположился между её ножек, кайфуя от того, как она широко раздвигает молочную белизну своих узких бёдер, предлагая себя.

– Ты такая маленькая… – шепчу я, водя головкой члена по её складкам, трясясь от желания войти на всю длину.

Янина приподняла бёдра, качнув ими.

– Хочу тебя.

Я медленно ввёл головку члена и замер. Узкая и невозможно тесная, горячая, дико и беспрестанно пульсирующая. Янина крепко обхватила меня за шею и принялась отвязно целовать меня, вытворяя своим язычком во рту что-то невероятно чувственное и возбуждающее.

Я начинаю проталкиваться членом дальше и глубже, завоёвывая её снова и подчиняя себе. Янина громко стонет, но стоны приглушаются глубоким поцелуем, от которого кружится голова, и темнеет перед глазами.

От ощущения её тела подо мной напрочь отключается благоразумие, и мы раскачиваемся в ритме, понятном нам обоим, пока не достигаем финала, яркого и взрывного.

Чуть позже я перекатываюсь на спину, глотая обжигающий воздух. Тело медленно остывает, полное звонкой эйфорией. Лениво даже шевелить языком, не то что вставать и делать что-то.

– Я как будто родился заново… – говорю, медленно растягивая слова.

Янина довольной кошечкой вытягивается на кровати, но всё же встаёт, чтобы принять душ.

– Люблю тебя… – нараспев тянет она, выходя из комнаты. – Скоро нам нужно ехать за Илюшей в садик.

– Да. Сейчас я встану. Но с удовольствием повалялся бы с тобой ещё.

– Успеем. У меня планы на эту ночь с тобой.

– Большие планы?

– Грандиозные и все, как один, ужасно непристойные…

Всего несколько слов Янины заставляют меня вновь воспламениться и почувствовать себя полным сил.

Моя девочка действует на меня необъяснимым образом. Она вдохновляет и заставляет чувствовать себя живым, способным на всё ради неё и нашей семьи.

Я успеваю перехватить ладонь Янины и поймать в кольцо своих рук, чтобы поцеловать тонкую, едва заметную ниточку шрама на щеке.

– Люблю тебя, моя лунная. Беспредельно…

Конец