Текст книги "Классная Америка"

Автор книги: Айрат Димиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 12. Апофеоз

Мы будем жить теперь по-новому

В этой главе я опишу реформу преподавания, затеянную вдруг директором нашей школы. Процесс ее реализации весьма показателен и очень хорошо раскрывает систему отношений, сложившихся в американском образовании в частности и, думаю, в американском обществе в целом. Реформа служит своеобразным апофеозом и фальши, царящих в американском образовании. Буду вынужден подробно остановиться на некоторых деталях – это необходимо для понимания происходящего.

Итак школа, о которой пойдет речь, является одной из лучших в дистрикте. Здесь работают учителя, знающие свое дело, пользующиеся признанием учеников. Отношение администрации школы к педагогическому коллективу также до последнего момента было хорошим. Во всяком случае, нас никогда не заставляли просиживать часы на никому не нужных собраниях, не следили, в котором часу мы приходим в школу и когда уходим с работы, и уж тем более не вмешивались в учебный процесс. Делает учитель свое дело и пусть себе делает – зачем ему мешать?

Первые признаки надвигающейся грозы появились еще полтора года назад, когда наш уважаемый директор стал настойчиво интересоваться написанием учебных планов и выступать за синхронное преподавание одного и того же материала (дело, кстати, действительно нужное). И вот в этом году небеса разверзлись.

Но сначала небольшое лирическое отступление. В Америке рабочий год учителя построен несколько иначе, нежели в России, где из трех летних месяцев учителя официально отдыхают два, а третий в большей или меньшей степени занимаются подготовкой к новому учебному году. В Америке отпуск тоже длится два месяца, а вот для подготовительных работ вместо месяца отводится лишь одна неделя. Причем смысловое наполнение этой подготовительной недели совсем иное, нежели у российских педагогов. Вместо непосредственной подготовки к учебному году в своем классе основную часть времени мы проводим на всяческих собраниях и тренингах. Обычно это приветственное слово директора с перечислением успехов, которых наш славный коллектив добился в прошлом году, представление новых учителей, обязательные по закону инструктажи по сексуальной политике, работе с детьми с ограниченными возможностями и пр.

Оттрубить эту неделю учитель должен от и до. Рабочий день – с восьми утра до четырех и ни минутой меньше. Все проводимые мероприятия расписаны по минутам. Правда, строгость этого подхода компенсируется Относительной беззаботностью присутствия на всех этих мероприятиях.

В этом году вводная неделя в нашей школе началась несколько иначе. Прежде всего, нам сразу объявили, что в школе грядут серьезные перемены и мы теперь будем жить и работать по-новому. По-новому будет строиться учебный процесс, и, самое главное, по-новому будут оцениваться знания учеников и выставляться оценки.

Для большинства учителей это был гром среди ясного неба. Стоит ли говорить, что администрация школы, затевая эти реформы, не сочла нужным спросить мнения педагогического коллектива о том, а что, собственно, в школе нужно бы реформировать. Понятно, есть категория учителей, у которых нет смысла что-либо спрашивать, – им бы день простоять да ночь продержаться, там трава расти. Но ведь и настоящие профессионалы с многолетним опытом, знающие и любящие свою работу, каковых в нашей школе немало. Так вот, видимо, в американском обществе отсутствует традиция обсуждения принимаемых решений с трудовым коллективом. Априори считается, что начальству видней.

Начиная презентацию своей реформы, директор мягко, но твердо предупредил коллектив: кто не со мной – тот против меня, либо вы меня поддерживаете, либо ищете себе другую работу.

Итак, суть реформы. Выше я уже писал, что в нашей школе есть классы, занимающиеся по программе Международного бакалавриата. Программа эта, будучи сугубо добровольной, называется дипломной, так как участвуют в ней ученики 11–12 классов. Под эгидой этой же организации есть соответствующая программа для Middle School, которая считается подготовкой к дипломной программе. Она рассчитана на учеников 4 – 10 классов. Сокращенно называется МУР (middle years program). Так вот директор нам заявил, что в целях повышения качества обучения отныне в нашей школе вводится система образования по стандартам МУР. Причем эти стандарты вводятся на обязательной основе во всех без исключения классах! Уважаемый читатель, чтобы вам было понятно: это все равно, как если бы в какой – то средненькой российской школе объявили, что отныне она будет работать по программе Физико-математической спецшколы.

Тут возникают два вопроса. Первый: почему у нас в Нigh School вводятся стандарты Middle School? Второй: как такую продвинутую программу обучения применить к нашим Митрофанушкам? Программа эта добровольная и нигде еще не насаждалась как обязательная. Разумеется, вслух эти вопросы никто не задал. Я вообще редко публично выступаю, так как просто стесняюсь моего далеко не блестящего английского. И это меня спасает: если бы не языковые трудности, заработал на свою голову кучу неприятностей. Но самое интересное то, что никаких вопросов не задал ни один из присутствовавших 180 учителей-американцев. Видимо, это просто не в их традиции – задавать начальству неудобные вопросы. Сказало начальство: делай так, значит, это правильно – начальству видней.

Как правильно учить и оценивать

Итак, детали реформы. Для начала директор прочитал нам коротенькую лекцию по результатам якобы самых последних исследований в области функционирования коры головного мозга. Основной акцент делался на то, что человеческий мозг перестает что-либо воспринимать через двенадцать минут интенсивной деятельности. Мысль, конечно же, правильная и, что самое главное, не новая. Советская педагогика знала об этом еще тридцать лет назад. Но вот организационные выводы, которые сделал наш директор, поистине революционны. Отныне на протяжении 90-минутной пары учителям запрещалось объяснять новый материал более 12 минут. Все остальное время ученикам следует заниматься любимым американским делом – работой в группах. (Ранее я уже подробно описал эту чисто американскую методику обучения). По лицам сидевших со мной за столом коллег я понял, что последнее требование удивило даже их.

Однако самое революционное нововведение ожидало нас в новых правилах выставления оценок.

Дело в том, что в этой самой МУР, помимо традиционной формы изучения программного материала, предусмотрена дополнительная исследовательско-творческая работа учеников. Эта работа может иметь любую форму в зависимости от предмета. Главная идея в том, что, выполняя эту самую работу, ученики должны продемонстрировать максимум своих знаний и творческое мышление. Такой подход призван пробудить интерес к предмету, развить самостоятельность, способствовать углубленному и осмысленному обучению и пр. Конечной формой работы является отчет, например, в виде реферата. Эти работы оцениваются по вполне определенным критериям. Так, в области естествознания предусмотрены следующие:

1. Опе World – единство нашего мира, научные связи между странами и народами

2. Communications in science – средства общения в естествознании

3. Кnowledge – знание предмета

4. Scientific inquiry – любознательность и заинтересованность

5. Processing data – умение обработать и представить экспериментальные данные

6. Attitudes in science – отношение к предмету и личности качества ученика.

Любая исследовательско-творческая работа ученика должна оцениваться в соответствии со степенью раскрытия в работе этих шести критериев.

Каждый из вышеперечисленных критериев вносит свой вклад в общую оценку.

Прекрасная по своей сути идея, достаточно распространенная и в российской школе. (Я имею в виду саму Работу, а не критерии оценки.) Только в отличие от школы российской, где подобное дело является сугубо добровольным, в МУР это неотъемлемая часть учебной программы. Но опять-таки только часть, которая не отменяет традиционного обучения. По такой системе оцениваются только реферативные работы. Ежедневное рутинное внутриклассное обучение оценивается по обычным показателям.

 Так вот, не моргнув глазом, директор заявил, что оценивать по этой системе мы будем не только и не столько рефераты, а абсолютно все работы, включая классные, домашние задания, самостоятельные и пр.

Напомню: у нас велик процент тех, кто к десятому классу еле-еле научился читать, а вот простые арифметические действия выполнить не в состоянии. И теперь все их работы необходимо оценивать по этим шести критериям?! Каково! Как, например, оценить технику обработки экспериментальных данных учеником, который с трудом складывает и вычитает простые числа? Как оценить знания о мире у того, кто за всю свою жизнь не прочел ни одной книги и не выезжал дальше соседнего торгового центра? Как оценить отношение к предмету у студента, которого в принципе никогда не интересовало ничего, кроме баскетбола, чипсов, пиццы и секса? Как оценить знание предмета у студента, который не способен понять, что такое плотность?

Да что я прицепился к ученикам? Главное ведь даже не в них, а в том, что система, разработанная для лабораторных и реферативных работ, в принципе не пригодна для оценки обычных классных и домашних работ, какие бы умные дети в классе ни сидели. Я мысленно попытался это приложить к своему предмету. Как, например, оценить по этим критериям умение ученика писать химические формулы или химические уравнения? Как оценить понимание основных концептуальных категорий, таких, как, например, валентность? А как оценить по этим критериям умение решать уравнения или простейшие примеры?

Другой немаловажный аспект – время. Каждый из вышеперечисленных шести критериев состоит из множества подпунктов и оценивается по семибалльной шкале. Одним словом, чтобы действительно проверить и оценить по такой системе одну студенческую работу, преподавателю требуется как минимум тридцать минут! Каждый учитель в американской школе занят полный рабочий день. Три пары плюс полтора часа на все остальные дела, включая проверку работ, подготовку к уроку, контакты с родителями и пр. Каждый день чере3 руки учителя проходит 90 учеников. Чтобы проверить по этой системе 90 работ, ежедневно необходимо 45 часов времени!!! Это немножко больше, чем сутки, но, видимо, администрацию школы это нисколько не смутило.

Для чего я все так подробно расписываю? С одной только целью – объяснить читателю, что предлагаемые мероприятия а простит меня мой директор, не что иное, как полный абсурд.

Самой интересной для меня опять-таки была реакция моих коллег-американцев. По их лицам и комментариям было видно, что все прекрасно понимают абсурдность происходящего. Тем не менее, абсолютное большинство предпочло отмолчаться. От всего огромного количества присутствовавших на собрании учителей прозвучало 3 – 4 вопроса. Надо сказать, они отлично характеризуют американскую нацию:

– А не является ли введение такой программы нарушением утвержденного дистриктом учебного плана?

– А не является ли такой способ оценивания знаний учеников нарушением закона штата об образовании?

– А как нам сделать то-то и то-то и одновременно не нарушить ваше предыдущее требование?

Все вопросы носили именно такой характер. В Америке что-либо верно или неверно, хорошо или нехорошо только в контексте того, нарушает ли это действующий закон или инструкцию. Разумеется, наш директор на этом поле был сильнее вопрошающих. Он сумел дать достойный и исчерпывающий ответ на все заданные вопросы. Наконец одна из женщин начала спрашивать по существу, из чего следовал вывод о несостоятельности всей реформы. Директор не позволил ей договорить и вежливо, но твердо отрезал: "Вы разрушаете мою систему", – дав понять, что разговор на эту тему закончен.

Как это водится в американской школе, директор сопровождал презентацию своей реформы призывами к чувствам и совести слушателей в лучших традициях нашего коммунистического прошлого. Как не подлежащую сомнению аксиому он выдвинул слоган Every student саn learn (Каждый студент способен учиться). Это значит, что все зависит исключительно от учителя и настоящий учитель должен сделать все возможное, чтобы каждый студент выучился.

Несогласных с этим девизом он попросил поднять руки. Никто, разумеется, этого не сделал – все хорошо запомнили, что таковым лучше искать другую работу.

Девиз, надо сказать, очень лукавый. Думаю, что вся идеология американского образования заключается в этом гениально емком выражении. Кто будет с этим спорить? Совершенно очевидно, что любого человека можно хоть чему-нибудь научить. И совершенно очевидно, что для любого американского подростка лучше сидеть в классе и учить хоть что-нибудь, чем мотаться по улицам.

Но вся хитрость заключается в том, что этот слоган не конкретизирует, чему именно способен научиться каждый ученик. По умолчанию предполагается, что тому же, чему могут научиться и все остальные ученики, то есть материалу, предусмотренному программой. А вот это утверждение как раз и неверно. Более половины наших учеников в обычном классе в принципе не способны усвоить программу старших классов, так как у них напрочь отсутствуют какие-либо предыдущие знания. Однако такая конкретизация никому не нужна. По американскую систему образования фальшь не предполагает такой конкретизации.

Далее самое интересное – нас познакомили с новой системой оценки. В МБ-программе предусмотрена семибалльная система оценки. Соответственно и оценивать студенческие работы учителя теперь должны по такой системе. Тем не менее законы штата предусматривают стобалльную систему. Поэтому, выставив семибалльную оценку, мы должны ее перевести в стобалльную. Самым интересным сюрпризом оказалось то, что оценка 1 семибалльной системы теперь соответствует отметке 70 по стобалльной. Другими словами, 70 теперь минимально допустимая отметка. Ниже только 0. Ноль выставляется, если работа не сделана и не сдана. Промежуточных оценок между 0 и 70 как бы нет. Тогда мы еще не знали, что очень скоро у нас отберут и это последнее право – поставить 0.

Следующий момент, очень подробно освещенный на вводной неделе, касался государственных экзаменов. Дело в том, что недавно было ужесточено законодательство штата в области образования и теперь единственной причиной беспокойства директорского состава в области ученических знаний стали результаты школы по так называемому TAКS-тecтy. При неудовлетворительных результатах экзаменов на протяжении трех последовательных лет школу попросту расформировывают со всеми организационными выводами по отношению к директору. По сути это является концом его карьеры. Администраторов проинформировали, что в ближайшие годы требования этих тестов будут ужесточаться.

Причем теперь общий положительный результат школы уже недостаточен. Отныне в соответствии с президентским указом No child left behind внимание будет сосредоточено на результатах отдельных социальных групп студентов, которые по-русски назывались бы группами риска. Именно среди них вероятность низкой оценки на экзамене как раз велика. Так вот, по новым правилам, если хотя бы одна из этих групп заваливает тест, работа директора считается неудовлетворительной независимо от общего результата школы.

Очевидно, наш директор, проанализировав данные, пришел к выводу, что если все будет проистекать как сегодня, через два-три года у школы возникнут серьезные проблемы…

Кто же спорит, результаты тестов, несомненно, важны для школы. Но самое интересное было в том, как ловко директор увязал свою реформу с этими самыми тестами. Получалось так, что, поддерживая его реформу, ты улучшаешь показатели тестов.

В Техасе студент, не сдавший этот самый тест, не получает аттестат о среднем образовании. А это, по утверждению чиновников от образования, равносильно чуть ли не краху всей его будущей жизни. В последние годы они твердят, что без аттестата нет достойного будущего. Конечно, отчасти это справедливо. Но как это преподнес наш директор! "От вас зависит, – заявил он нам, – будущее этих студентов. Не ломайте их будущую жизнь, дайте им закончить школу, сделайте все возможное, чтобы каждый студент смог сдать тест". При этом нам была продемонстрирована коллективная фотография улыбающихся учеников школы, сопровожденная фразой: «Выберите студента, которому бы вы хотели сломать будущую жизнь»……..

Победа абсурда в одной отдельно взятой школе

Итак, учебный год начался. Как и ожидалось, студенты быстро смекнули, что учиться стало легче, а оценка теперь будет намного выше. Одновременно ухудшилось их поведение в классе. А зачем стараться, зная, что удовлетворительная оценка обеспечена? Учителя были полностью растеряны. Мы не знали, выполнять или не выполнять все требования директора и если выполнять, то как. С оценками был вообще полнейший завал.

А маразм тем временем крепчал. Буквально на третьей неделе ко мне в класс с проверкой пожаловал завуч, что меня очень удивило. Меня никто не проверил даже в мой первый год работы в этой школе, хотя по положению должны были это сделать. Видимо, через учеников было известно, что в классе все нормально, и потому администрация школы не тратила на меня время. В последующие же годы ни о какой проверке не могло быть и речи, так как к тому времени я уже снискал репутацию лучшего учителя химии.

И тут вдруг, пожалуйста! Что можно проверять у меня на уроке? Впоследствии оказалось, что проверяют тотально всех на предмет двух вопросов, на которые мы не обратили должного внимания. Отныне мы не имели права объяснять новый материал дольше двенадцати минут и были обязаны организовать групповую работу студентов. За нежелание следовать этой глупейшей инструкции следовали дисциплинарные меры. Таким образом, те немногие учителя, которые действительно делали свое дело по-честному и чему-то учили студентов, попадали в черный список. Проверяющий завуч однозначно хотел видеть в классе студентов, занятых групповой работой. Никакие учительские доводы в расчет не принимались. Директор знал лучше, как нам учить студентов.

Проверки стали проводиться регулярно. Нужно ли говорить, насколько унизительно я себя чувствовал от мысли, что люди, абсолютно ничего не смыслящие в преподавании моего предмета, дают мне указания, как его преподавать. Почему бы им не проконтролировать, как мои студенты усвоили пройденный материал, следую ли я утвержденной программе и пр.? Нет, я уже описывал, что сама суть работы учителя в американской школе никого не интересует. 3десь куда важнее форма, и видимо, в этот раз директор взялся за эту самую форму очень серьезно.

Каково же было мое удивление, когда я узнал, что такой же маразм творится и в других школах дистрикта! Например, в вышеупомянутой Fonville Middle School директор лично ходит по классам и фиксирует происходящее на видеокамеру. Все, что его интересует, это факт наличия написанных на доске темы урока и проверочного вопроса. Если учитель к его появлению не успел написать тему, то зарабатывает огромный жирный минус. Опять мы видим, что важен не результат, а форма. Похоже, это тенденция всеобщая, и наш директор здесь не одинок.

Ну да вернемся к нашей школе. Вскоре директор лично обратился к студентам по школьному телевидению. Среди всего прочего он попросил учеников докладывать ему лично, если кто-либо из учителей выходит за рамки двенадцатиминутного лимита. Коллектив просто кипел. В кулуарах все бурно обсуждали действия директора, но открыто никто не высказывался.

Одновременно подошло время выставления отметок. Выставлять их по старой системе учителя боялись, а как это делать по новой – не знали. Да и как сделать то, что в принципе невозможно сделать? Постепенно общими усилиями нашли выход. Оценки стали просто имитироваться. Вернее, оценки были более-менее реальными (насколько это возможно при шкале 70 – 100), а вот вышеописанные критерии были совершенно надуманными. Например, написали ученики самостоятельную работу по международной системе СИ, учитель взял и загнал эту оценку сразу в два критерия: "Обработка данных" и "Один мир". Следующая работа – другая пара критериев и т. д.

Все вроде бы нормально, да вот только ученики стали получать незаслуженно высокие оценки и перестали учиться совсем. Единственным спасением оставалась оценка 0, которую пока никто не отменял. Но здесь сориентировалась администрация, и этот кран нам перекрыли. Теперь, чтобы поставить 0, нужно было пройти через многочисленные процедуры. Я их перечислю, так как, это хоть и длинно, но ярко показывает всю абсурдность ситуации. Итак, вот эти меры. Применяются последовательно, если не помогает предыдущая, переходим к следующей:

1. Позвонить родителям и сообщить, что их ребенок не занимается.

2. Оставить студента после школы у себя в классе, где он будет делать работу, которую не выполнил во время урока. Разумеется, никто эти внеаудиторные часы учителю оплачивать не собирается.

3. Вызвать ученика на проработку на мини – педсовет в составе пяти-шести учителей. Чтобы вызвать на этот педсовет, нужно сначала согласовать это с заместителем директора, то есть получить его разрешение. Мини-педсовет должен принять решение (!!!), что учитель имеет-таки право поставить 0.

4. Отправить студента к завучу для наложения взыскания.

Так как студентов, нуждающихся в таких специальных мерах, у каждого учителя не единицы, а десятки, то, разумеется, заниматься такими глупостями преподаватель просто физически не может. В результате в течение недели после введения этих правил отметка 0 в школе исчезла как таковая. Думаю, что это и была конечная цель нововведения. Теперь учителя, не глядя, просто ставили 70.