Текст книги "Классная Америка"

Автор книги: Айрат Димиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

 О правилах

 Тут уместно будет перейти к различиям между учениками двух разных школ – хорошей и плохой.

Итак, школа худшая или, назовем ее так, среднестатистическая, которых в нашем дистрикте 90 процентов. Учеников в ней можно условно разделить на четыре категории.

Первая (от 10 до 20 процентов) – дети, настроенные на учебу. Они хотят что-то понять, чему-то научиться и очень заинтересованы в хорошей оценке. Подчеркнуто вежливы с учителем и друг с другом.

К следующей категории я бы отнес детей, которые могли бы нормально учиться и, как правило, нормально учатся при наличии в классе соответствующей атмосферы. Но они заинтересованы не столько в знаниях, сколько в хорошей оценке, так как в противном случае их ждут неприятности дома. Таких процентов 30.

Примерно столько же тех, кто настроен не учиться, а просто провести время в классе. По большому счету им наплевать на оценку, которую они получат. Заставить их что-либо делать в классе крайне сложно. Как правило, их родителям совершенно безразличны успехи детей в школе. Это третья категория.

Оставшиеся 20 процентов – это просто патологический случай.

Из двух последних групп половина учеников не способна чему-либо научиться в принципе. Причем я сейчас говорю о тех, у кого официально медиками зафиксированы какие-либо проблемы (learning disabilities). Таковых не более 5 %. Причем я с удивлением обнаруживаю, что подчас среди этих студентов есть умненькие детишки. Сейчас я говорю о тех, кто официально считается совершенно нормальным человеком безо всяких отклонений. Так вот, у этих самых нормальных студентов совершенно отсутствуют всякие навыки к обучению, к усвоению материала. Мозг не приучен выполнять даже простейшие мыслительные операции. В ходе недавней подготовки к государственному тесту ученики десятого класса должны были ответить на вопрос: "Если деревянный брусок распилить пополам, чему будет равна плотность каждой половинки?" Только 20 процентов ответили, что плотность останется та же, 60 процентов – что плотность каждой половинки будет в два раза меньше начальной, еще 20 процентов – что плотность будет в два раза больше…

 Об исключении из правил

 Поговорим теперь об учениках хороших. Но прежде всего несколько слов о самой школе. Мне удалось перейти в нее совершенно случайно в самом конце моего первого года работы в Америке. В предпоследний учебный день я зашел на сайт нашего дистрикта и с удивлением обнаружил, что требуется учитель химии в Lamar High School – в одну из лучших, если не сказать самую лучшую High School города. И я решил попробовать. Работать в прежней школе уже не было ни сил, ни желания. Послал свое резюме, и в тот же самый день меня пригласили на собеседование. А на следующий день я уже был зачислен в штат новой школы. Директору для принятия решения, в принципе, хватило того факта, что я кандидат наук по химии.

Оказалось, дело в том, что в этой школе есть программа так называемого международного бакалавриата (International Baccalaureate). Мы ее называем просто IВ-программой. В дальнейшем для краткости буду ее называть программой МБ. Штаб-квартира этой организации находится в Швейцарии. В ней действительно участвуют школы со всего мира, есть даже несколько из России. Причем все они платят за свое членство в организации. Существует стандартная учебная программа (достаточно сложная) со стандартными выпускными экзаменами. Диплом этой организации признается большинством университетов мира, и потому для абитуриентов он служит хорошим подспорьем при поступлении. Кроме того, при хорошей оценке на экзамене некоторые курсы, пройденные в школе, засчитываются как университетские, поскольку действительно таковыми и являются. Самые продвинутые школьные курсы в этой программе, вроде преподаваемого мной Сhеmistгу-З, эквивалентны или даже сложнее программы первых курсов университетов.

Разумеется, в программу МБ принимают не всех. Критерии отбора очень жесткие. Понятно, что отношение к учебе у этих студентов совершенно иное. Да и голова у них, как я заметил, работает. Чувствуется неплохая подготовка. Некоторые даже очень способны. С ними просто приятно работать. Я с радостью за них и даже с некоторой ревностью отмечаю, что многие более сообразительны, нежели был я сам в их возрасте.

Был у меня такой интересный случай. Веду урок в своем самом продвинутом дипломном классе, том самом, преподается университетский уровень химии. В этом классе у меня всего двенадцать учеников. Я не подготовился заранее к уроку и веду его, что называется, с колес. Задал задачку из учебника, они решают, и одновременно решаю её сам. Решил, заглянул в ответы в конце учебника – ответ не сходится. Пересчитал еще раз – то же самое. Ну, думаю, американцы, даже ответы не могут привести правильные. Обращаюсь к классу: "Кто решил задачу?" Половина поднимает руку. Спрашиваю: "Сошлось с ответом?" Отвечают, что сошлось… Я в замешательстве. Чтобы потянуть время и сориентироваться, вызываю одного из них к доске, и тот решает задачу… Оказалось, что в данном случае нужно использовать другую формулу. С тех пор я стал относиться к своим студентам с еще большим уважением.

Эта категория студентов отличается высокой мотивацией к обучению. Они четко знают, что им нужно от школы и понимают, что их будущее во многом зависит он того, как они учатся. Очень высока состязательность в обучении. Они сражаются за каждый отдельный балл, им очень важно получить оценку лучше, чем одноклассники. Это балл впоследствии будет им необходим при поступлении в университет. Дело в том, что лучшие 10 процентов выпускников каждой школы получают от государства так называемый scholarship – средства для бесплатного обучения в университете. Не последнее значение имеют и приобретенные знания. Эти студенты знают цену образованию и постоянно выражают мне свою признательность за то, что я их действительно учу.

В заключение разговора об этой категории студентов еще раз отмечу, что они все хорошо воспитаны, очень вежливы и обходительны с учителем. С ними приятно даже просто общаться на отвлеченные темы, что я порой и делаю. За счет таких студентов поддерживается высокий уровень школы по сравнению с другими школами Хьюстона.

Кстати, по результатам общенациональных экзаменов наша школа находится не только выше среднего уровня по дистрикту и штату, но и выше среднего общенационального уровня. А по числу выпускников, получивших дипломы, мы в первой десятке в США и среди первых тридцати в мире среди школ, участвующих в этой программе.

Однако было бы неправильно судить о всей школе по студентам, занимающимся по этой программе. Программа МБ – это вещь в себе, как бы школа внутри школы. Если же повнимательнее посмотреть на студентов в обычных классах, то они мало чем отличаются от студентов вышеописанной Westbury High School.

Уровень их подготовки и мыслительные способности на том же уровне. Разве что с дисциплиной дела обстоят несколько лучше. Многие из них хотят получить если уж не знания, то по крайней мере хорошую оценку. Неблагополучные ученики просто растворяются в преобладающей массе успевающих студентов. Да и общая уже сформировавшаяся школьная среда вынуждает их держать себя в рамках приличия.

Следует оговориться, что в дальнейшем в тексте я буду писать не столько о своих лучших студентах, сколько об основной, преимущественно неблагополучной в смысле знаний, массе учеников нашей школы и дистрикта. Книга о правилах, а не исключениях из правил.

 Глава 6. На страже конституции

Подход к образованию является одной из отличительных национальных черт американцев. Одновременно это их национальная гордость, признанная демонстрировать преимущества старейшего демократического государства. Поэтом у как вся система образования в целом, так и школа как ее отдельный институт во многом обусловлены демократическими принципами и идеями, конечно, в американском понимании этого слова. А проще говоря, американской системой жизненных ценностей, или если ещё точнее, официальной системой жизненных ценностей.

Отправной идеологической точкой американского образования является постулат о равных возможностях, являющийся наряду с постулатом о неприкосновенности частной собственности одним из столпов американской Конституции. Будучи приложенным к институту образования, этот постулат декларирует, что все дети в стране имеют равные возможности на получение образования независимо от уровня доходов, социального положения, национальности и пр. По сути дела, это попытка претворить (или сделать видимость претворения) в жизнь сугубо коммунистического принципа в исключительно капиталистической стране.

Второй постулат не прописан в Конституции, зато им пестрит педагогическая литература: «Несмотря на различные природные способности (английский аналог русского понятия “умственные способности” в американской педагогике отсутствует – Авт.), каждый ученик способен учиться». Другая версия этого утверждения: «Все имеют одинаковые способности, просто они выражены по-разному».

Совершенно логично, что если все дети в стране имеют одинаковые шансы на образование и одинаковые способности, то они должны иметь и одинаковые знания как результат реализации этих шансов. На практике люди понимают, что шансы совсем не равные, а способности и подавно. Между тем продекларированные принципы требуют постоянного подтверждения своего претворения в жизнь. Как это можно сделать? Очень просто: заменив два уже приведенных постулата третьим – «Каждый ученик способен учиться и каждый ученик в американской школе может и должен достичь успеха (success)».

Американцы очень любят это слово success, делая акцент на том, что успех в школе – это начало успеха в большой жизни. Здесь происходит  завуалированная подмена понятий: право на качественное образование подменяется правом на success. Якобы это одно и то же. Мол, какая разница, у кого какие возможности и способности, если в итоге у всех одинаковый success?

А что является мерилом этого успеха в школе? Конечно же, отметка!

Ответственность за выполнение этого принципа возлагается на школу, то есть на директора и учителей. В том, что ученик не успевает, виноваты не он сам и даже не его семья, а учитель и школа, так как априори считается, что сила американского государства настолько велика, что может из любого ученика сделать преуспевающего члена общества.

Этим утверждением о равенстве возможностей и способностей американская педагогика сама себя загоняет в тупик. Ведь что из него следует? А то, что высокий процент неуспевающих детей свидетельствует о недоработке государства, а точнее, тех чиновников, которые поставлены государством на столь ответственный пост – следить за выполнением этого принципа. Такого в демократическом государстве быть не должно. Только представьте себе, как далеко здесь можно зайти……….. Ведь сразу может возникнуть вопрос: а какие дети наиболее успевающие и какие – наименее? Возникнут попытки анализа и классификации. Что если окажется, что белые успевают лучше черных? Представляете, что из этого может вырасти?! Это же, извините, расизм какой-то. А вдруг выяснится зависимость между социальным положением родителей и успеваемостью их детей? Тогда вообще беда! Тогда под сомнение попадает главный постулат о равенстве возможностей.

Нужно ли говорить, что американская педагогика, будучи обремененной этими идеологическими установками, сильно отличается от нашей. Ее суть невозможно понять, если пытаться это делать с позиций российского менталитета, нашей системы жизненных ценностей, да и просто с точки зрения здравого смысла. Если попытаться объяснить ее суть нашему человеку, то единственной реакцией будут слова: «Что за бред?».

Приведу небольшой пример. Знаете, что должен сделать настоящий педагог, если у него в классе безобразничает ученик? Никогда не догадаетесь – настоящий педагог в данной ситуации должен спросить себя: «А что же я делаю неправильно, что заставляет ученика так себя вести в моем классе?»

И действительно, в американской школе в центр вселенной поставлен его величество ученик, а все остальное вращается вокруг него (student-centered instruction). Учитель же является по сути дела обслугой, нанятой для процесса обучения. Для нас это кажется диковатым, тем не менее сами американцы в эту систему свято верят и считают ее единственно верной. Правда, не все американцы. Скажем так, что на этом настаивают педагоги-теоретики и чиновники от образования. Рядовые же учителя, особенно их старшее поколение, весьма критически высказываются об этой системе. Они еще помнят то время, когда в школах не было сегодняшнего абсурда.

Еще одно существеное отличие американского и российского образования.

В России акцент делается на преподавании теории и фактического материала. Мы предлагаем ученикам теорему и способ её доказательства. Для умственной деятельности даем задачи и примеры. Американцы считают более важным привить навыки решения сугубо практических задач – real life problems. Считается, что если студент умеет решать поставленные задачи, то фактический материал всегда можно найти в литературе.

Это, конечно, не лишено смысла. Общеизвестно, что российское образование слишком теоретизировало и что неплохо приблизить его конкретике. Но американцы не понимают (или делают вид, что не понимают): если фактических знаний полный ноль, то алгоритмы решения задач просто не к чему приложить.

В российской школе на уроках естествознания мы сначала в достаточно большом объеме даем эмпирический материал, который впоследствии обобщается в правила, теории и законы. Таким образом, наше образование выстроено в полном соответствии с историческим развитием науки. Американцы же, наоборот, сразу вываливают глобальную теорию или закон при минимальном количестве рассмотренных в подтверждение примеров. Фактический материал – такой, например, как конкретные свойства конкретных веществ, не изучается вообще. Видимо, считается, что этим не стоит забивать студентам голову. Вместо этого предлагается учить основополагающим законам, по которым вещества реагируют друг с другом.

По сути дела они запрягают телег впереди лошади, или точнее, вообще без лошади. Без конкретных примеров общие законы не могут быть поняты и усвоены. 3анимaясь этим каждый день и имея возможность сравнивать, я очень хорошо вижу и понимаю это.

Недавно президент Буш издал вердикт, называющийся N'o child left behind, что значит «Ни одного неуспевающего ребенка». Название говорит само за себя, и по сути это дальнейшее развитие рассмотренного выше постулата о равных возможностях. Идея для Америки не нова, но в этот раз президентский почин получил дальнейшее развитие, непосредственно коснувшееся всех учителей-иностранцев.

В соответствии с этим указом в школах Америки не должно остаться ни одного несертифицированного учителя. Дли нас, работающих на основании временного разрешения нашего дистрикта, это означало, что мы должны получить полноценный американский сертификат. Главным же условием его получения служила сдача экзамена по американской педагогике. Причем те, кто не имел российского педагогического образования, принудительно направлялись на курсы за «скромную» плату в 3500 долларов.

К моей великой радости, университетское образование было приравнено к педагогическому. Таким образом, мне нужно было только сдать экзамен. Я как мог, оттягивал это знаменательное событие, надеясь на то, что уволюсь раньше, чем меня окончательно припрут к стенке. Но в конце концов, мне пришлось пройти через это, последним изо всей нашей команды.

Кому-то, включая вашего покорного слугу, удалось сдать этот экзамен с первого раза. Кто-то сдал со второго. А кому-то экзамен не дался и с третьего захода. Например, наш общий коллега Сергей Бобровник сдал его только с девятой ходки. Самое смешное, что именно у него и было настоящее, еще советское, педагогическое образование. Мой коллега по первой школе Саша Миронычев уже сделал четыре попытки и до сих пор не сдал экзамен, несмотря на то что отдал за обучение 4000 долларов и полгода ходил на эти курсы.

Что интересно, трудности возникли в основном у тех, кто имел российское педагогическое образование. Я же воспользовался советом моих американских коллег, которые проинструктировали меня следующим образом:

 "Помни, что это только теория, которую ты на самом деле никогда не воплотишь в жизнь в своем классе. Не отвечай на вопрос так, как на самом деле нужно делать в предложенной ситуации".

Таким образом, американская педагогика в большей степени все же остается теорией, тем не менее, влияние этой теории на реальную школу более чем заметно.

Глава 7 Методология удовольствия

Сплошной фан

Что же мы имеем на практике? Основной подход к образованию в Америке заключается в том, что процесс обучения должен быть удовольствием. Американские ученики ходят в школу, чтобы получать удовольствие. To have fun – как они сами это называют. Образовательный процесс должен быть увлекательным, интересным и ненапряженным. Противное считается насилием над ребенком.

Понятно, что усиленный мыслительный процесс не может быть «фаном». Это американским ученикам противопоказано. Если же в процессе обучения мыслительного процесса нельзя избежать совсем, то он должен быть сведен до минимума, а за ним обязательно должно следовать поощрение в виде высокой оценки за решенную задачу. Очень популярны и более простые и понятные способы поощрения учеников, например, в виде конфетки за правильный ответ с места. В противном случае в глазах американского школьника пропадает смысл обучения, так как знания сами по себе не являются ценностью. Учебный процесс без вознаграждения за труд перестает быть «фаном».

Думаю, что одна из главных целей упрощения образовательного процесса и низведения его до примитивного игрового уровня как раз и состоит в том, чтобы завуалировать разницу в уровне подготовки и умственных способностях школьников. На самом деле эта разница огромная, величиной с пропасть. Поэтому учитель вынужден давать такое задание, с которым заведомо справятся все. Очень часто это либо игра, либо какая-нибудь поделка на уровне урока труда в четвертом классе. В результате все остаются довольны, а ученики даже не успевают осознать, каким примитивом занимаются. Они не понимают, что не получают реальных знаний по изучаемому предмету…

 Образовательная обслуга

Обозначим еще одно существенное различие двух образовательных систем: российской и американской. В центре российской системы образования стоит учитель. Авторитет Учителя и уважение к Учителю – основные слагаемые российской школы и культуры в целом. Несмотря на то что в последнее время ситуация с этим меняется не в лучшую сторону, в целом уважение к учителю у нас – часть менталитета нации. Сама этимология российского слова «учитель»; отличается от английского teacher. Слово «учитель» может одновременно быть использовано для обозначения духовного наставника. Teacher – это скорее инструктор, который просто нанят для оказания образовательных услуг.

Пожалуй, ни в одной другой стране мира это не выражено так ярко, как здесь, где абсолютно все проставлено основу на товарно-денежных отношении.

На мой взгляд, именно этот момент и является одной из основных причин низкого уровня школьного образования в стране. Чему может научить учитель, у которого нет авторитета? Учитель без авторитета – это не учитель, а именно инструктор. Hacтoящeгo учителя слушают с замиранием сердца и беспрекословно исполняют все его указания. Инструктора же можно слушать, а можно и не слушать. 3а все уплачено. Услуги инструктора можно принять, а можно отказаться и принять услуги другого. Клиент всегда прав. Что интересно, сами американцы этого не понимают. Они продолжают выдумывать, что же еще можно сделать, чтобы ученику жилось еще лучше, чтобы ученик прилагал ещё меньше сил, получал еще больше «фана», а знания его улучшались.

Для достижения этих целей чиновники и теоретики от образования разрабатывают все новые и новые методики преподавания, а реальные знания учеников, по свидетельству американских учителей, все хуже и хуже. Еще в 2005 году Национнальная Академия наук США пришла к выводу, что научное и технологическое лидерство Соединенных Штатов находится под угрозой. Академия, в частности, обратила внимание на то, что американские учителя математики хуже образованы по сравнению со своими коллегами в индустриально развитых странах мира. Математические знания американских школьников заметно уступают аналогичным знаниям их сверстников из 11 стран.

Чтобы исправить ситуацию, требуются срочные меры. Учителей периодически сгоняют на посвященные новым методикам семинары, где лекторы с минимальным педагогическим опытам, а то и вовсе без оного пытаются убедить учителей со стажем, что все, что они дели до этого, – полная ерунда и большая ошибка. Хуже всего то, что после этих семинаров администрация школы с большей или меньшей настойчивостью заставляет использовать эти методики на уроке. Не прижившись, эти бестолковые методики отмирают, им на смену приходят другие.

Самое смешное: никто и не думает спросить практикующих учителей – а что они думают о той или иной методике? Пусть не всех, пусть хотя бы самых лучших и заслуженных. Ничего подобного! Просто сверху спускается директива, а директор школы должен проконтролировать её выполнение. У учителя авторитета никакого – он просто наемный инструктор. Не нравится – не работай, a твое место найдут другого, более покладистого.

Странно, но конечный результат работы учителя в виде реальных знаний учеников никого не интересует. Самая главная задача учителя – четко и беспрекословно выполнять инструкции.

Что касается администрации школы и дистрикта, то качество их работы в основном оценивается по двум наиболее важным на сегодняшний день показателям: результатам государственных экзаменов и проценту студентов, отчисленных из школы либо добровольно бросивших школу. На государственных экзаменах более подробно я остановлюсь позже, а к чему приводит стремление искусственно удержать в стенах школы человека, который этого не желает, думаю, объяснять не нужно.

В результате такой политики администрация школы давит на учителей, с помощью административных хитростей запрещая им, по сути, выводить за год двойки. То есть двойки напрямую могут быть и не запрещены, но, поставив двойку, учитель сталкивается с такими проблемами, что в следующий раз уже не захочет этого делать. Такое, например, широко практикуется в последние годы в школе, где я работаю. Хотя чаще всего, по свидетельствам учителей из других школ, администрация особо не церемонится и просто запрещает учителям ставить двойки, несмотря на то что это прямое нарушение действующего законодательства.

Частенько уже с двойкой за экзамен ученик все же переводится в следующий класс с одной лишь целью – предотвратить его отчисление из школы. Поэтому в каждом моем одиннадцатом классе половина учеников, которым нужно преподавать алгебру и химию, не умеют складывать  вычитать и отрицательные числа…

В первый год моего учительствования в нашем дистрикте проходила кампания под названием First Things First. Игра слов, означающая «делай первостепенные вещи в первую очередь». Согласно этой реформе все американские школы должны быть поделены на несколько маленьких учебных комьюнити – что-то вроде школы внутри школы. Идея в том, чтобы ученики не рассредоточивались по огромной школе по разным учителям, а на протяжении всех четырех лет обучения в High School были под присмотром одних и тех же преподавателей. То есть предполагалось создание чего-то, больше напоминающего российскую школу. Тогда учитель будет лучше знать учеников и их родителей, и через этот контакт якобы улучшится обстановка в классе и, как следствие, успеваемость. Все хорошо, но лес рубят – щепки летят.

Предполагалось, что дети будут сидеть в одном классе весь день, а учителя станут приходить к ним давать свой урок. Каково? Учитель, и без того по сути бесправный, становится в еще более унизительное положение обслуги ученика. К тому же один и тот же учитель естествознания будет преподавать все три предмета: биологию, химию и физику. Можно ли знать все эти три предмета одинаково хорошо, так, чтобы преподавать их действительно на должном уровне? Об этом реформаторы просто не задумываются. Да и зачем? Цель реформы не в том, чтобы повысить реальные знания учащихся. А в чем? Да в том, чтобы каждый ученик в школе имел успех. А это совсем не одно и то же.