Текст книги "Классная Америка"

Автор книги: Айрат Димиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Упор лежа принять

Позже я заметил, что даже американским учителям-первогодкам было очень тяжело. Я видел, в каком подавленном и опустошенном состоянии они выходили из школы после уроков. Опытные же коллеги подбадривали нас и говорили, что трудно первые полгода, потом будет полегче.

Постепенно, присматриваясь к своим американским коллегам со стажем, мы стали замечать, что свободой и любовью в их классах, в общем-то, особо не пахнет. Напротив, слышны командирским тоном отдаваемые приказания и налицо безропотное исполнение со стороны учеников.

А тренеры школьных команд по футболу и баскетболу обладают над своими подопечными просто неограниченной властью. Стиль их общения со своими подопечными больше напоминает армейский. 3а любую провинность они просто кладут их в упор лежа либо строят и, бывает, приводят особо отъявленных в чувство ударом кулака в грудь. Причем я видел, как белый тренер таким образом воспитывал черного студента – случай для Америки уникальный.

Что интересно, студенты покорно сносят такие методы воспитания. Авторитет тренера безграничен. Для них он царь и бог. Помню, как один из тренеров даже предложил мне свою помощь в усмирении буйных: "Вы только назовите мне имена тех, кто мешает вам вести урок". Что интересно, по существующим правилам студент лишается права участвовать в командных играх, если не успевает хоть по одному из обязательных предметов. Поэтому члены спортивных команд стараются вести себя хорошо и учится хотя бы на троечку, чтобы не вылететь из команды не подвести таким образом коллектив. К сожалению, далеко не все студенты принадлежат к той или иной сборной команде…

Постепенно, глядя на коллег-американцев, мы тоже стали закручивать гайки, но время было упущено. У детей уже сформировался стереотип, что у этих странных русских можно себе позволить все.

Через какое-то время мы поняли и главную причину наших проблем с дисциплиной. Оказывается, нас распредели в одну из самых неблагополучных школ дистрикта сочень высоким процентом трудных детей. Она расположена в районе, где проживает низший слой общества. По сути дела, многие из моих учеников были загнаны в школу против их воли силой американского закона. Они бы с удовольствием не посещали школу совсем, но в CШA, – и в России, по закону ребенок до определенного возроста не может находиться дома или на улице. Он должен быть в школе. Администрация школы и дистрикта всеми силами старается не отчислять ученика из школы даже за серьезные нарушения. Есть статистика – большая часть отчисленных из школы афроамериканцев впоследствии в кратчайшие сроки оказывается в тюрьме. Для того чтобы держать таких под контролем, в каждой школе есть штат полицейских.

Надо сказать, что сидеть без дела им не приходится. Редкий день в школе обходится без драки. Иногда их бывает по две-три на день. Многие инциденты остаются незамеченными учителями и полицией. Причем драки здесь отличаются от драк в российской школе. У драк в наших школах есть какая-либо основа. Обычно двое выясняют  отношения в туалете или за школой на улице. Иногда трое-четверо избивают одного. Все это делается втихую.

Здесь же драка – это элемент культуры, своеобразное состязание, несмотря на всю свою серьезность. Если двое дерутся, то вокруг моментально собирается толпа, которая в полном экстазе начинает скандировать: Fight! Fight! Причем в толпе и юноши, и девушки. Последним это даже больше нравится. Частенько они и сами не прочь выяснить отношения друг с другом. Драка продолжается до тех пор, пока вызванная кем-то из учителей полиция не скручивает дерущихся и не уводит их в наручниках. А свидетели, которым посчастливилось увидеть драку от начала до конца, потом еще в течение десяти-пятнадцати минут после начала урока возбужденно рассказывают менее удачливым товарищам детали произошедшего.

Мой коллега Саша Миронычев выдвинул идею, что основная задача учителя в школе – не учить предмету, а держать детей в классе под присмотром, чтобы они были чем-то заняты и никто никого не покалечил. Конечно, это несколько утрировано, но близко к правде. В классах есть много детишек, которые могут хорошо учиться. Но процент неблагополучных или просто неспособных учиться настолько велик, что нормального учебного процесса, как того требует программа, не получается.

В начале учебного года я по совету коллег-американцев попросил своих учеников написать на листочке о том, как видят себе мой предмет и что помнят по этому предмету из предыдущего школьного года. Две очень примерные девочки написали следующее: «Мы не помним ничего. Наша учительница была niсе, но она постоянно отвлекалась от урока, чтобы усмирять хулиганов и сопровождать их к директору. Поэтому мы практически не занимались». Это ощущения нормального ребенка от обычного класса обычной школы.

 Отскочит ли голова, если долго биться об стену?

 Для завершения картины моих первых впечатлений небольшой пример, свидетельствующий об уровне образовательного процесса в девятом классе Westbury High Shcool.

Для начала представьте себя на месте учителя. Вы две предыдущие недели усиленно трудились, пытаясь втолкнуть в головы своих учеников хоть что-нибудь. Затратили на это колоссальную энергию, такую, как никогда ранее. Выложились полностью. Причем большинство детей в классе под вашим неусыпным вниманием занималось делом. Когда вы обращались с вопросом к классу, то даже слышали вполне разумные ответы. Нечасто, но слышали. В целом класс работал. Вам удалось заставить студентов переписать из учебника в тетрадки дважды, а то и трижды главные определения. Они совершенно верно находили в учебнике ответы на поставленные вами вопросы. Вы проходили с ними тему действия и противодействия из раздела механики (помните такую?), и они понятливо кивали головами, когда вы приводили примеры из жизни на эту тему. И вот теперь предстоит контрольная работа, и вы ожидаете сравнительно высоких результатов. Результатов своего нелегкого, но благородного труда.

Теперь представьте свое состояние, когда при проверке контрольных выясняете, что хорошего результата нет. Что вообще нет никакого результата.

Что 10 процентов, как всегда, работу просто не делали и сдали чистые листки или вообще ничего не сдали. Еще 30 процентов написали что-то на листках, но искать в написанном какой-либо смысл бесполезно, 30 процентов на вопрос "Действием каких сил объяснить тот факт, что мяч, брошенный об стенку, ударившись, летит обратно?" отвечают: "Потому что отскакивает". 20 процентов пишут почти правильные ответы, правда, при этом перепутав направления сил действия и противодействия, и лишь 10 процентов дают верный ответ. Вы рвете на себе волосы. Как же так? Как же вы могли?!

Теперь скажите, какова будет ваша реакция на эти результаты контрольной? Правильно! "Поставить всем двойки к чертовой матери!" И вы эти двойки ставите, и на душе становится немного легче… Вводите эти двойки в компьютер и видите, что текущие оценки учеников резко меняются. Теперь семьдесят процентов личного состава заваливают цикл. А оценки за цикл выводить через три дня…

Как вы думаете, что скажет директор школы, если увидит такие оценки?

Он скажет, что вы не справляетесь со своими обязанностями. Посмотрите, У других учителей какая успеваемость! 20 процентов – отличники, 40 процентов – хорошисты, 30 процентов – удовлетворительно. И только 10 процентов неуспевающих. Вот как!

Вы начинаете чесать свою репу… Боже мой, что делать? Что делать?!

Безвыходных ситуаций не бывает. Сейчас найдем выход. Ура, нашел! Завтра же даю им новую контрольную полегче. И вопрос задам попроще – "Что произойдет с мячиком, если его бросить об стену?" Большинство ответит

правильно – мячик отскочит от стенки, и я поставлю им пятерки. Показатели будут лучше, и отметки резко исправятся.

Хорошо? Да, но есть одно но… ту контрольную еще нужно проводить, потом ее нужно проверять, выставлять оценки… Долго, лишняя работа опять-таки. Не лучше ли пересмотреть оценки за прошедшую контрольную? И что это я на них взъелся? В целом они неплохие ребята. И написали в общем-то правильно. Ну сам подумай. Почему мяч летит обратно? Потому что отскакивает! А что тут, собственно, неправильного? А полетел бы он обратно, если бы не отскочил? Нет! То-то и оно то! Молодцы дети, получите свои четверочки.

Так, теперь вы… написали бессмыслицу… А может, это и не бессмыслица вовсе? Может, там скрытый смысл имеется? Ведь работали же детки в классе, писали что-то у себя в тетрадках, просто так не сидели. Получите свои троечки.

А ты всего три слова написал: I don't understand? Ну что же ты? А такой умный мальчик. Вон как по барабану бьешь в школьном оркестре! И в баскетбол славно играешь! А ты и вовсе два слова написал: Fuck school? Ух ты непоседа какой… А ну получите свои троечки с минусом. Так, Сколько теперь у меня неуспевающих? Пятнадцать процентов? Ну, это нормально. Можно спать спокойно.

Весело вам, уважаемый читатель? Знаю, весело! А теперь станет еще веселей, если узнаете, что в этой истории нет ни грамма вымысла. Это повседневная реальность.

Нужны ли дополнительные детали для описания моего стрессового состояния на протяжении нескольких первых месяцев? Уже на третий день я почувствовал, что просто умираю, и решил, что на эту работу больше не пойду. Пакую чемоданы и уезжаю обратно.

Так я говорил себе если не каждый день, то но крайней  мере каждый второй. Но чуть остыв и придя в себя, на следующее утро снова отправлялся на работу. Тогда я не мог себе позволить уволиться из-за финансовых соображений. Я вложил в приезд в Америку достаточно большие для меня деньги и не мог себе позволить просто так их профукать. Должен был если уж не заработать, то хотя бы вернуть вложенное. Каждый день говорил себе – продержаться еще хотя бы одну недельку, до следующей зарплаты. Вернуть хотя бы часть, а там посмотрим…

Так я выстоял первое полугодие. А во втором – действительно стало легче. И я решил попробовать продержаться еще полгода, чтобы уже действительно что-то заработать.

В конце учебного года мне чудом удалось перевестись в другую школу дистрикта – Lamar High School, в одну из трех лучших школ Хьюстона. Там совсем другие дети, и вообще это совсем другая школа. Но это уже другая история, и об этом в следующей главе.

 Глава 5. Дети с другой планеты

  Единство в разнообразии

 Самое первое, что можно и нужно сказать об американских школьниках, – это то, что они совершенно не похожи российских. Для нашего человека они как люди с другой планеты. К тому же не похожи друг на друга – прежде всего в силу различной этнической принадлежности. Помимо трех вышеупомянутых этнических групп, очень много представителей стран Юго-Восточной Азии. Одним словом, полный интернационал.

Вне зависимости от цвета кожи среди учеников встречаются как тугодумы и неучи, так и дети с выдающимися способностями. Например, я до сих пор помню одну из своих самых сильных студенток темного цвета кожи, которая впоследствии была принята в Гарвардский университет. Но, к сожалению, в целом среди черного населения высок процент экономически неблагополучных семей, где родители не обращают должного внимания на образование своих детей. В итоге существует прямая зависимость (о которой не принято говорить вслух) между этническим составом учеников и благополучностью школы. Думаю, читатель уже догадался, что чем больше цветного населения, тем хуже показатели школы. Например, в Lamar High School 40 % белых учеников и 24 % черных, а вот в Westbury High School белых только 9 %, зато черных 49 %!

Главное же отличие между белыми и черными студентами в том, что первые более усидчивы, а вторые более подвижны и активны. Им нужно больше двигаться, петь и плясать, что у них получается поистине бесподобно.

В таких школах, где процент черных в классе достаточно высок, а авторитет и опыт учителя оставляет желать лучшего, на уроке может твориться что угодно. Так, у моего коллеги Саши Миронычева, отличающегося интеллигентностью и тихим нравом, в Westbury High School черные ученики могут во время урока вдруг запеть или начать танцевать, и если их не одернуть, то от своих ритмов они впадут в такое состояние, что после их уже ничем не остановишь. Понятно, что более спокойным ученикам в такой обстановке не очень комфортно.

У меня в классе атмосфера значительно строже, с дисциплиной полный порядок. Но стоит лишь чуть отпустить вожжи, как начинается тихий разговор, который становится вce, громче и громче и, если этого не пересечь, переходит в нечленораздельное многоголосье с визгами и подвываниями.

Следующее отличие, которое сразу бросается в глаза, – это физическая зрелость учеников. Во-первых, они учатся в школе на год больше, чем российские дети, оканчивая школу не в 16 – 17 лет, а в 17 – 18. А во-вторых, под южным солнцем гораздо раньше созревают, особенно черные, которые уже к 14 – 15 годам достигают полной физической зрелости. Внешне они в этом возрасте уже ничем не отличаются от взрослых. А сидящих в моем классе 17 – 18-летних учеников назвать детьми язык просто не поворачивается. Внешне они выглядят как студенты российских вузов.

Наверное, из-за употребления напичканной пищевыми добавками и гормонами пищи все американские дети (и белые в том числе), очень рослые, крупные, с широкой костью. Очень высок процент студентов с излишним весом, особенно среди мексиканцев и черных. Это делает фигуру похожей на фигуру взрослого человека. Не преувеличу, если скажу, что среди студенток каждая вторая афроамериканка и две из трех латиноамериканок страдают ожирением.

Ну да бог с ней, с внешностью, пора переходить к сути. На первый взгляд может показаться, что между всеми представителями наций и народностей вообще нет и не может быть ничего общего. Но приглядевшись, понимаешь, что на самом деле общего у них гораздо больше, чем различий. И это общее – не только возраст. Этим общим является система взглядов и жизненных ценностей, то есть все то, что определяется воспитанием и окружающей ей средой. Это общее как раз и отличает их от детей российских.

Прежде всего – американские ученики невредные. У них совершенно отсутствует озлобленность, присущая российским детям в подавляющей своей массе они добры и приветливы как с учителями, так и друг с другом. Ни в одной из моих учениц я не заметил стервозности, присущей многим российским девочкам. За редким исключением не видел я и взгляда волчонка, так характерного  некоторых российских мальчиков. Американские студенты начинают сексуальную жизнь в сравнительно юном юном возрасте, тем не менее ни у одной из своих учениц я ни разу не заметил вульгарного взгляда, характерного для юных россиянок. Я уже не говорю о каких-либо пошлых шуточках, улыбочках, намеках со стороны студенток. Пошутить на эту тему можно, но без пошлости и вульгарности.

Американским ученикам не присуща российская жестокость. Они не обижают друг друга. Невозможно даже представить себе такие обязательные атрибуты нашей школы, как различные группировки внутри класса и вражда между ними или коллективная травля какого-то одного ученика. Полностью отсутствует задирание девочек мальчиками. Ни разу не заметил издевательств над слабыми и мягкотелыми учениками со стороны более сильных и наглых.

В хороших классах студенты подчеркнуто вежливы с учителем. Но даже в самых плохих они видят в учителе скорее друга, чем врага. Помню, я был приятно удивлен, когда в конце учебного года некоторые ученики подарили мне сушенные яблоки – символ признательности учителю. К стати, ценные подарки со стороны учеников их родителей в американской школе не практикуются. Я уже не уже не говорю о поборах на ремонт школы и пр. Учитель пользуется среди студентов уважением, если он хоть что-нибудь собой представляет. Впрочем, американские дети так же, как и наши, способны вывести из себя, но делают это не из вредности, а просто из-за своего разгильдяйства. Кнопки на стуле у учителя совершенно исключены.

Другой отличительный момент – американские ученики незакомплексованы и ничем не стеснены. В классе они могут сидеть на стуле, скрестив ноги по-турецки или закинув ногу на парту. Причем это не поза, не вызов учителю – это в порядке вещей, даже самые примерные ученики так частенько делают. Если им сказать, что вам это не нравится, они больше не будут этого делать в вашем классе.

Американские студенты не испытывают никаких комплексов по поводу своего вида. Выше уже шла речь о том, что излишним весом страдают очень многие, но это их не сильно заботит. Тот, кто у нас обречен быть посмешищем, здесь очень часто является душой общества.

Все дети очень просто и часто небрежно одеты. Шорты в футболка у юношей и та же самая футболка и юбочка у девушек. Причем и юбка, и футболка могут быть старенькими, застиранными и чаще всего наглаженными. Наши старшеклассницы никогда не позволят себе прийти в школу в таком виде. Комбинация элементов одежды просто поражает наше российское воображение. О юношах я промолчу, но вот то, что носят девушки, просто режет глаз. Как вам, например, понравится сочетание юбки с кедами? Помните, был такой вид обуви в Советском Союзе? Здесь они очень популярны. А самым любимым видом обуви у белых девочек являются сланцы, да-да, те самые, с резиновой подошвой и лямочкой между пальцами, что мы надеваем на пляж или в баню. Примечательно, что они их носят круглогодично – и в летнюю жару, и зимой, когда температура воздуха опускается чуть ли не до ноля градусов. В холодную погоду под юбку девочки могут надеть спортивные штанишки, очень напоминающие наши совковые мужские хлопчатобумажные трико с отвисшими пузырями на коленках.

Нельзя сказать, что девушки не хотят выглядеть красивыми, просто здесь свое понимание красоты. Кстати, взрослые белые дамочки меньше всех озабочены своим внешним видом. Они могут приехать в магазин непричесанными, в мятых футболке и шортах, больше напоминающих трусы. В том же виде они прогуливаются с детьми возле своего дома или на детских площадках. Правда, на работу одеваются соответствующе. Больше всех следят за своим видом черные женщины: они всегда накрашены, волосы уложены и залачены.

Но то взрослые, а в школе все предельно просто. Поэтому среди учеников совершенно исключено различие по качеству и стоимости одежды. Они не обращают большого внимания на то, на каком автомобиле ездят они сами или их родители. Соответственно нет дифференциации и по количеству денег либо социальному статусу родителей. Вернее, она есть, но никак не выпячивается в общении друг с другом.

Что такое хорошо и что такое плохо

Следующий момент очень важный и серьезный. Я хочу остановиться на нем подробнее. У американских студентов за редким исключением, абсолютно отсутствует идея оппозиции учителю, школе, администрации, то что так характерно для российской системы в целом и российских детей в частности. Быть хулиганом и иметь плохие оценки в американской школе не считается круто. Также не круто пить, курить и ругаться матом. А иметь примерное поведение для мальчика не считается зазорным. Наоборот, быть прилежным учеником и иметь хорошие оценки в школе у них престижно (cool), а двоечники считаются не лидерами, а неудачниками (looser). Также престижно заниматься какой-нибудь общей работой, быть на виду. Все это является результатом целенаправленного воспитания или идеологии в области образования.

Вспомните, как воспитываются наши дети. Вспомните, как часто в наших фильмах главный герой противостоит системе и лицам, по своему служебному положению эту систему олицетворяющим. Вспомните, как часто наш герой должен принять решение, идущее вразрез с системой. И он делает это на основе своих представлений о добре и зле, на основе своих жизненных ценностей. Он дает свою оценку всему происходящему. Он имеет свое собственное мнение…

Все это совершенно противопоказано детям американским. За них уже все продумали и решили. Их личные ценности должны быть адекватными с ценностями системы. И одна из главных ценностей выше уже шла речь об этом) – это следование инструкциям. Чтобы быть хорошим членом общества, совсем не обязательно делать что-то хорошее. Достаточно не делать ничего плохого, то есть не нарушать инструкции. Принести оружие в школу плохо не потому, что это плохо, а потому, что это нарушает вполне конкретной инструкции – пункт такой-то, абзац такой-то. И это с детства в них усиленно воспитывается. К 16 – 17 годам они уже вполне сформировавшийся продукт системы.

Один маленький пример. У меня в классе во время урока громко разговаривает черная девочка. Честно говоря, это уже и не девочка вовсе. Ей 18 лет, и она должна бы быть в двенадцатом классе. Но, видимо, в прошлом году завалила несколько предметов и поэтому оставлена на второй год, теперь числится в одиннадцатом. Это говорит о том, что проблемы у нее не только с химией. В девочке 180 сантиметров роста и не меньше 100 килограммов веса, а то и все 120. Так вот, я делаю ей одно замечание, другое. Ноль внимания. После того как замечания не дают результата, я, следуя инструкциям, вывожу ее из класса – для приватной беседы в коридор, и там случайно наталкиваюсь на проходящего мимо завуча.

Завуч, видя, что начинающий учитель в нестандартной ситуации, интересуется в чем дело, я все вкратце объясняю. В ответ девочка начинает утверждать, что не делала ничего дурного. Мол, все разговаривают, и она совершенно не понимает, почему я привязался именно к ней. Это у них наиболее частая отмазка – "все разговаривали". Но я это уже проходил и потому вполне педагогично замечаю: «Бритни, мы сейчас говорим не обо всех, а конкретно о тебе. Ты должна отвечать за свои поступки». Она знает, что таковы правила: коллективное не снимает персональной ответственности. Девочка в легком замешательстве. "Я помогала Тиффани, так как она попросила меня объяснить ей непонятную задачу", – изобретает она на ходу после недолгой паузы. Тут уже я в замешательстве. Я еще не знаю, как это крыть. Но хорошо знает завуч. "А ты спросила у учителя разрешения помочь твоей подруге?" – спрашивает она ее. Девочка опускает глазки и говорит виноватым голосом: «Нет». Она вспоминает, что есть такая инструкция – спросить разрешения у учителя. Она эту инструкцию нарушила. "В следующий раз, если захочешь кому-то помочь, – педагогично продолжает завуч, – спроси разрешения у учителя, и тогда тебя никто ни в чем не обвинит".

Я смотрю на все это и с трудом сдерживаю смех. Девочка-тетя виновато стоит перед нами, потупив глазки. Ее поймали на нарушении инструкции. Громко разговаривать плохо не потому, что это мешает учителю, остальным ученикам, а потому, что существует такая инструкция. И тут я вспоминаю, что действительно многие дети постоянно спрашивают у меня, можно ли им помочь друг другу.