Текст книги "Апология капитализма"

Автор книги: Айн Рэнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

«Конфликты интересов»

Некоторые студенты, изучающие объективизм, никак не могут разобраться с принципом объективизма, который гласит: «Между разумными людьми не может возникнуть конфликт интересов».

Едва ли не чаще всего задают такой вопрос: «Предположим, два человека претендуют на одну и ту же должность. Только один из них ее получит. Разве здесь нельзя говорить о конфликте интересов и разве благополучие одного человека не достигается за счет того, что принесли в жертву интересы другого?»

Разумный человек, отстаивая свои интересы, учитывает четыре взаимосвязанных условия, которыми пренебрегают или от которых уклоняются и в вышеприведенном вопросе, и во всех подобных подходах. Я определяю эти четыре условия так: а) окружающая действительность; б) обстоятельства; в) ответственность; и г) усилия.

А) Окружающая действительность. Термин «интересы» – всеохватывающее абстрактное понятие, которое включает в себя все сферы, имеющие отношение к этике. К нему относятся: ценности человека, его желания, его цели и то, насколько он их достиг к настоящему моменту. «Интересы» человека зависят от тех целей, которые он ставит перед собой, выбор целей зависит от его желаний; желания зависят от ценностей, а у разумного человека его ценности зависят от суждений, которые выносит его разум.

Желания (или чувства, эмоции, запросы, причуды) – не орудия познания. Их нельзя считать ни правомерным стандартом или ценностью, ни действенным критерием наших интересов. То, что человек чего-то хочет, не доказывает, что объект его желания хорош или что ему, человеку, он пойдет на пользу.

Утверждая, что чьи-то интересы приносятся в жертву, когда желание не осуществляется, мы поддерживаем субъективный взгляд на человеческие ценности. Другими словами, мы верим, что правильно, нравственно и возможно достигать своих целей независимо от того, противоречат ли они реальности. Это, в свою очередь, значит, что мы разделяем нелогичный и мистический взгляд на жизнь. А уж это значит, что дальше и думать нечего.

Человек разумный при выборе своих целей (специфических ценностей, которые он хочет получить и/или удержать) руководствуется размышлениями (процессом аргументации), а не только своими чувствами и желаниями. Он не считает свои желания непреодолимыми первопричинами; не рассматривает их, как данность, не думает, что сама судьба велит их исполнить. Ему не кажется, что фразы «Я так хочу» или «Я так чувствую» – достаточная причина и оправдание его действий. Он выбирает и/или устанавливает свои желания, приведя различные доводы, и не пытается достичь желаемого, если не может разумно оценить его, учитывая все свои знания, другие ценности и цели. Словом, он не начнет действовать до тех пор, пока не сможет сказать: «Я этого хочу потому, что это правильно».

Определяя свои интересы, человек разумный прежде всего рассматривает закон тождественности (А – это А). Он знает, что достичь противоречащих друг другу целей невозможно, что противоречия не достигнешь в реальных условиях и что попытка достичь его приведет только к краху и разрушению. Поэтому он не позволит себе поддерживать противоречивые ценности, преследовать противоречивые цели или воображать, что достижение таких целей может при каких-либо условиях служить его интересам.

Только человек, воспринимающий мир иррационально, то есть мистически или субъективно (в эту категорию я включаю всех, для кого стандартом человеческих ценностей оказываются вера, чувства или желания), постоянно испытывает «конфликт интересов». Его «интересы» вступают в конфликт не только с интересами других людей, но и друг с другом.

С философской точки зрения нетрудно сбросить со счета проблемы человека, который жалуется на непримиримый конфликт, поскольку не может и съесть пирог, и сохранить. Не нужно особо духовных аргументов, чтобы применить эту проблему к чему-то большему, чем пироги, скажем – ко всей вселенной, как в доктринах экзистенциализма, или к причудам и прихотям, которые большинство людей считает своими интересами.

Когда человек доходит до мысли, что его интересы вступили в конфликт с реальностью, понятие «интересов» уже ничего не значит, а проблема его переходит из философии в психологию.

Б) Обстоятельства. Человек разумный не разделит никаких убеждений, если (пока) не учтет всех сопутствующих обстоятельств, то есть не обратится ко всем своим знаниям и не разрешит все возможные противоречия. Точно так же он не станет добиваться исполнения своих желаний, пока не учтет сопутствующих обстоятельств. Не судит он и о том, что способствует его интересам в пределах данного момента.

Обойти сопутствующие обстоятельства – один из основных психологических приемов, позволяющих уклониться от проблемы. Когда речь идет о желаниях, тут возможны два основных способа – в том, что касается действия, и в том, что касается средств.

Разумный человек рассчитывает свои интересы на всю жизнь и выбирает соответствующие цели. Это отнюдь не значит, что он должен быть всеведающим, непогрешимым или уж очень прозорливым. Просто он не строит совсем уж краткосрочных планов и не плывет, словно бревно, по течению момента. Каждый момент не отрезан для него от всей жизни, и он допускает, что между долгосрочными и краткосрочными интересами может возникнуть конфликт. Он не разрушает собственную жизнь, пытаясь добиться исполнения сиюминутных желаний, которые могут перечеркнуть все его ценности в будущем.

Разумный человек не теряет время на желания, которых он не может исполнить. Желая чего-то, он знает (или узнает) и рассматривает возможные средства. Ему известно, что природа не обеспечивает ему автоматического исполнения желаний; что надо приложить определенные усилия; что жизнь и усилия других людей ему не принадлежат и совсем не обязательно совпадают с его желаниями. Таким образом, разумный человек никогда не стремится к целям, которых можно достигнуть прямо или косвенно, за счет чужих усилий.

Основной социальный вопрос заключается в том, чтобы правильно понимать, что значит здесь «косвенно».

Человек живет в обществе, а не на необитаемом острове, но это не снимает с него обязанности бороться за выживание. Единственное отличие этой борьбы – в том, что он поддерживает свою жизнь, обменивая продукты или услуги на продукты или услуги других людей. В рамках этого процесса человек разумный не хочет и не пытается обрести больше или меньше, чем может получить в результате собственных усилий. Что определяет его прибыль? Свободный рынок, то есть добровольный выбор и суждение о людях, которые готовы предоставить ему свои усилия в ответ на его усилия.

Когда один человек торгует с другими людьми, он явно или скрыто рассчитывает на их разумность, другими словами, на их способность признать объективную ценность его работы. (Торговля, основанная на других предпосылках, – мошенничество и обман.) Таким образом, когда разумный человек стремится достичь своих целей в свободном обществе, он не полагается на каприз, благосклонность или предубеждение других людей; напротив, он рассчитывает только на собственные силы, как прямо, за счет выполнения объективно ценной работы, так и косвенно, за счет объективной оценки его работы другими.

Исходя из этого, разумный человек никогда не стремится исполнить желание или достичь цели, которых не достигнешь собственными силами. Он обменивает ценность на ценность. Он никогда не ищет и не жаждет незаслуженного. Если он берется за достижение цели, которая требует сотрудничества многих людей, он рассчитывает только на собственную силу убеждения и их добровольное согласие.

Не стоит и говорить о том, что человек разумный никогда не изменит и не исказит собственные критерии и суждения, чтобы воззвать к иррациональности, глупости или нечестности других людей. Он знает, что такой путь стал бы для него самоубийством. Знает он и то, что достичь успеха или цели можно, имея дело с людьми разумными. Если при данном стечении обстоятельств победа в принципе возможна, только это условие ее обеспечит. В свободном обществе именно оно и приносит победу, какой бы тяжелой ни была борьба за нее.

Разумный человек никогда не отбрасывает обстоятельства, сопутствующие интересующим его вопросам, и понимает, что эта борьба – в его интересах, ибо знает, что в его интересах сама свобода. Знает он и то, что борьба включает возможность поражения. Никто не гарантирует ему автоматического успеха, независимо от того, ведет ли он борьбу с природой или с другими людьми. Поэтому он судит о своих интересах не по какому-то поражению или по отдельной фазе борьбы, а по долгосрочным критериям; и принимает на себя полную ответственность знания, какие условия необходимы для осуществления его целей.

В) Ответственность. Большинство людей избегает интеллектуальной ответственности. Именно поэтому они так удивляются поражению.

Большинство желает добиться чего-то, не учитывая никаких обстоятельств. Цели их маячат в туманной пустоте, в которой растаяло всякое представление о средствах. Они пробуждают себя к действию на очень короткий срок, которого хватает только на фразу «Я хочу». На этом они останавливаются и ждут, словно все дальнейшее зависит от какой-то неведомой силы.

Таким образом, они отказываются судить о мире и обществе. Они принимают мир как данность. «Не я его создал», – твердят они, слепо пытаясь приспособиться к непонятным требованиям неизвестных лиц, которые мир создали.

Однако смирение и самонадеянность – две стороны одной и той же психологической медали. Под стремлением отдаться на милость других скрывается мнимое право требовать чего-то от своих хозяев.

«Метафизическое смирение» открывает свое истинное лицо в бесконечном множестве ситуаций. Например, кто-то хочет разбогатеть, однако не утруждает себя задуматься о том, какие средства, действия и условия для этого необходимы. Ему ли судить? Не он сотворил этот мир, и «никто не давал ему шанса».

Или, скажем, девушка мечтает о любви, однако и не думает о том, что такое любовь, какие ценности она несет и есть ли в ней самой те качества, за которые ее можно полюбить. Это – не ее ума дело. Любовь, на ее взгляд, необъяснимое благо, и она им жаждет обладать, считая, что при разделе благ кто-то ее обделил.

Или, например, родители истинно и глубоко скорбят, что их сын (или дочь) их не любит, хотя не считаются с его (ее) убеждениями или даже пытаются уничтожить их ценности и цели. В мире, который сотворили не они, дети любят родителей автоматически.

Или, например, человек ищет работу, но не задумывается о том, что требуется, чтобы выполнять ее хорошо. Какое он имеет право судить? Не он же сотворил этот мир. Кто-то должен его обеспечить. Как? Да как-нибудь.

Один мой знакомый архитектор из Европы рассказывал мне о своем путешествии в Пуэрто-Рико. С каким негодованием на весь мир описывал он бедность и убожество тамошней жизни. Потом он стал говорить о том, какие чудеса могло бы им подарить современное жилищное строительство; в своих мечтах он все просчитал, включая холодильники и ванные, выложенные красивой плиткой. «Кто за это заплатит?» – спросила я. Оскорбленно, почти заносчиво он ответил: «А вот это меня не касается! Архитектор должен придумать, что надо сделать. О деньгах пусть позаботится кто-нибудь другой!»

Такова психологическая подоплека всех «социальных реформ», и «государств всеобщего благосостояния», и «благородных начинаний», и разрушения мира.

Не желая отвечать за собственные интересы и жизнь, человек не желает думать об интересах и жизни других людей, которые должны каким-то образом обеспечить исполнение его желаний.

Если в перечень средств для достижения наших желаний мы позволим проникнуть словечку «как-нибудь», мы распишемся в «метафизическом смирении», которое, в психологическом плане, можно назвать паразитизмом. Как сказал в своей лекции Натаниэль Бранден, «как-нибудь» всегда рано или поздно сводится к «кому-нибудь».

Г) Усилия. Разумный человек знает, что он должен добиться исполнения своих желаний собственными силами. Для него не тайна, что ни богатства, ни работы, ни других человеческих ценностей просто нет в том ограниченном, статичном количестве, которое нужно просто разделить между всеми. Он знает, что все услуги и привилегии надо прежде всего произвести, что прибыль одного человека совсем не обязательно влечет за собой убытки другого, что человек достигает своей цели не за счет тех, кто этой цели не достиг.

Таким образом, он не считает и не может считать, что у него есть какие-то незаслуженные односторонние претензии к другому человеку, и в достижении своих целей не полагается на милость какого-то человека или определенного фактора. Ему нужны клиенты, но не кто-то определенный; ему нужна работа, но не именно эта.

Если он сталкивается с конкуренцией, он либо пытается потягаться с противниками, либо ищет другую линию. Нет такой работы, чтобы лучшее, более профессиональное ее выполнение осталось незамеченным и неоцененным, уж по крайней мере – в свободном обществе. Спросите у любого руководителя!

Только пассивные, паразитирующие адепты «метафизики смирения» видят в каждом конкуренте угрозу, ибо добиться положения в обществе за счет собственных достоинств им представляется невозможным. Они не так воспринимают жизнь. Себя они видят как взаимозаменяемые посредственные существа, которые не могут ничего предложить и борются в «статичной» вселенной за чье-то беспричинное расположение.

Разумный человек знает, что он не может рассчитывать только на «удачу», «шанс» или чье-то расположение. Для него нет такого понятия, как «единственный шанс»; это гарантировано ему самим существованием конкурентной борьбы. Он не считает, что какая-то определенная цель или ценность незаменима. Он знает, что незаменимы только люди, которых мы любим.

Знает он и то, что среди разумных людей нет конфликта интересов даже тогда, когда дело касается любви. Как и любая другая ценность, любовь – не какое-то статичное количество, которое надо разделить между всеми, а безграничное чувство, которое надо заслужить. Любовь к одному человеку не угрожает любви к другому, равно как и любовь ко всем членам семьи, если они ее заслуживают. Самая привилегированная форма любви, влюбленность, не имеет никакого отношения к конкуренции. Если два человека влюблены в одну и ту же женщину, то, что она испытывает к одному из них, не обусловлено тем, что она испытывает к другому. Если она выбрала одного, то «проигравший» не мог получить того, что получил «победитель».

Только среди нелогичных людей, которые руководствуются одними эмоциями, никак не связывая любовь со шкалой ценностей, бытуют случайные соперничества, конфликты и выбор наугад. Но в этих случаях победитель мало что получает. Среди тех, кем правят эмоции, ни любовь, ни любое другое чувство не имеют особой ценности.

Таковы вкратце четыре основных принципа, которыми руководствуется человек, определяя свои интересы.

Теперь вернемся к тому вопросу, который мы поставили изначально: два человека претендуют на одно и то же место. Посмотрим, каким образом он пренебрегает или противостоит этим четырем принципам.

А) Окружающая действительность. Само то, что два человека претендуют на одно место, совсем не доказывает, что один из них заслуживает его или имеет на него право и что его интересы будут ущемлены, если он его не получит.

Б) Обстоятельства. Оба претендента должны знать, что, если они хотят занять какую-то должность, их цель осуществима только при том условии, если какая-то компания может им ее предоставить. Мало того, у компании должна быть возможность рассматривать несколько (не меньше двух) кандидатур на вакансию; а другими словами, единственный претендент не получил бы места, компании пришлось бы закрыться. Таким образом, существующая конкуренция не только не вредит, но способствует их интересам, хотя одному из них и придется проиграть.

В) Ответственность. Ни один из претендентов не имеет нравственного права считать, что он не хочет принимать во внимание все эти соображения, ему просто нужна работа. Он не имеет права выражать какое-то желание или «интерес», не зная толком, что требуется для его осуществления.

Г) Усилия. Кто бы ни получил эту работу, он заслужил ее (при условии, что наниматель разумен). Это преимущество обусловлено его личными заслугами, а не тем, что «принесли в жертву» кого-то, кто и не имел законного права на эту работу. Если человек не получает того, что никогда ему и не принадлежало, вряд ли можно говорить о «принесении в жертву его интересов».

То, что здесь описано, применимо только к сфере отношений между разумными людьми в свободном обществе. В свободном обществе человеку не приходится иметь дела с нелогичными людьми. Он может просто избегать их.

В несвободном обществе никто не может добиться исполнения своих целей; в нем невозможно ничего, кроме постепенного разрушения.

1962

Природа государства

Государство – это институт, которому принадлежит исключительная власть вводить определенные правила общественного поведения в данном географическом регионе.

Нужен ли людям такой институт и зачем?

Поскольку разум человека – его основное орудие выживания, его способ получать знание, чтобы направлять свои действия, то он не выживет без свободы думать и действовать сообразно своему разумному суждению. Это не значит, что человек должен жить один и необитаемый остров лучше всего соответствует его потребностям. Люди могут получать огромную пользу от общения друг с другом. Социальная среда наиболее благоприятна для их успешного выживания, но только на определенных условиях.

«В общественной жизни есть две великие ценности – знание и торговля. Человек – единственный биологический вид, способный передавать и увеличивать свой запас знаний из поколения в поколение. Потенциально доступные человеку знания гораздо больше того, что один человек может накопить за свою жизнь; каждый получает неизмеримую пользу от знаний, приобретенных другими. Второе великое преимущество – разделение труда: оно позволяет человеку отдавать свои силы конкретному виду работы и торговать [обмениваться] с теми, кто специализируется в других областях. Благодаря такому сотрудничеств все участники получают [...] больше знаний, умений и плодов, чем они могли бы получить, производит каждый из них все необходимое на необитаемом острове или на ферме с натуральным хозяйством.

Однако именно эти преимущества ограничивают и определяют тип людей, которые могут быть полезны друг другу, а также соответствующий тип общества. Это – разумные, творческие, независимые люди в разумном, продуктивном, свободном обществе» («Объективистская этика»).

Общество, которое отнимает у индивидуума плод его труда, или порабощает его, или пытается ограничить его свободу мысли, или принуждает его действовать вопреки собственному рассудку; общество, которое порождает конфликт между собственными постановлениями и требованиями человеческой природы, строго говоря – не общество, а толпа, сплоченная узаконенным правлением бандитов. Такое общество нельзя оправдать; оно уничтожает все преимущества человеческого сосуществования и представляет собой не источник благ, а смертельную угрозу. Жизнь на необитаемом острове безопаснее и несравненно предпочтительнее жизни в советской России или нацистской Германии.

Если люди собираются жить вместе в мирном, продуктивном, рациональном обществе и общаться друг с другом к обоюдной выгоде, они должны принять основной социальный принцип, без которого невозможно ни одно нравственное и цивилизованное общество, – принцип прав личности.

Признавать права личности значит признавать и принимать условия, необходимые природе человека для нормальной жизни.

Права человека могут быть нарушены только при помощи физической силы. Только посредством физического насилия один человек может лишить другого жизни, или поработить его, или ограбить, или помешать ему преследовать собственные цели, или заставить его действовать вопреки собственному мнению.

Непременное условие цивилизованного общества – исключение физического насилия из социальных отношений и, таким образом, утверждение принципа, согласно которому если люди хотят общаться друг с другом, они могут делать это только посредством разума, то есть посредством обсуждения, убеждения и добровольного непринудительного соглашения.

Необходимое следствие права человека на жизнь – его право на самозащиту. В цивилизованном обществе силу можно применять только для возмездия и только против тех, кто первым ее использовал. Причины, которые превращают первоначальное использование физической силы в зло, делают ее использование в целях возмездия нравственным императивом.

Если бы какое-нибудь «пацифистское» общество отказалось от ответного применения силы, оно бы стало совершенно беспомощным и было бы отдано на милость первого же разбойника, который решил пренебречь моралью. Такое общество добилось бы результатов, прямо противоположных своим ожиданиям; вместо того, чтобы уничтожить зло, оно бы его поощрило и вознаградило.

Если бы общество не обеспечивало своих членов организованной защитой от насилия, то каждый гражданин был бы вынужден ходить вооруженным, превратить свой дом в крепость, стрелять во всякого незнакомца, приближающегося к его двери, или же вступить в банду, созданную для самозащиты, и воевать с другими бандами, созданными с той же целью, в результате чего общество выродилось бы в хаотическое господство банд, то есть в господство грубой силы, в беспрерывную племенную войну доисторических дикарей.

Использование физической силы, даже ответное, нельзя отдать на усмотрение отдельных граждан. Мирное сосуществование невозможно, если человек живет под постоянной угрозой того, что любой из «ближних» в любой момент может применить против него силу. Будут ли намерения ближних благими или дурными, будет ли их решение разумным или внеразумным, будет ли лежать в основе их действий чувство справедливости, или невежество, или предрассудок, или злой умысел, в любом случае использование силы против одного человека нельзя отдать на произвольное усмотрение другого.

Представьте себе, например, что произойдет, если человек потеряет бумажник, решит, что его украли, будет вламываться во все дома и пристрелит первого, кто на него косо посмотрит, приняв этот взгляд за доказательство вины.

Применение силы в целях возмездия требует объективных правил, позволяющих доказать, что преступление совершено и кем оно совершено, а также объективных правил, позволяющих определить, что такое наказание и как оно осуществляется. Те, кто пытается преследовать преступников без таких правил, – толпа линчевателей. Если бы общество предоставило применение карающей силы отдельным гражданам, оно бы выродилось в охлократию, самосуд и бесконечную цепь кровавых междоусобиц.

Если физическую силу надо исключить из общественных отношений, людям нужен институт, который бы защищал их права при наличии объективного свода правил.

Это и есть задача государства, хорошего государства. Это его основная цель, его единственное моральное оправдание и причина, по которой оно нужно людям.

Государство – это способ поместить репрессивное использование физической силы под объективный контроль, то есть под контроль объективно определенных законов.

Основное различие между частным действием и государственным действием, которым сегодня упорно пренебрегают, заключается в том, что государство обладает монополией на легальное использование физической силы. Это необходимо, так как монополия сдерживает и ограничивает использование силы. По той же причине действия государства должны быть строго обозначены, определены и ограничены. Нельзя допускать ни намека на каприз или прихоть; государство должно уподобиться безликому роботу, чья единственная движущая сила – законы. Если общество хочет быть свободным, его государство должно находиться под контролем.

При правильном общественном устройстве частное лицо с юридической точки зрения свободно действовать, как ему угодно (до тех пор, пока не нарушает права других), а государственный чиновник при исполнении служебных обязанностей связан законом в каждом своем поступке. Частное лицо может делать все, кроме того, что запрещено законом; государственный чиновник не может делать ничего, кроме того, что разрешено законом.

Это способ подчинить «силу» «праву». В этом заключается американская идея «правления законов, а не людей».

Понимание природы законов, подобающих свободному обществу, и источника полномочий его государства можно вывести из понимания природы и цели идеального государства. Основной принцип обеих указан в Декларации независимости: «Для обеспечения этих прав [человека] учреждены среди людей государства, облекаемые справедливой властью с согласия подданных...»

Поскольку защита прав человека – единственная надлежащая цель государства, она же окажется единственным надлежащим предметом законодательства. Все законы должны быть основаны на правах человека и нацелены на их защиту. Все законы должны быть объективны, (и объективно объяснимы): перед тем как они совершат то или иное действие, люди должны четко понимать, что закон запрещает им делать и почему, что считается преступлением и какое наказание их ждет, если они это преступление совершат.

Источник полномочий государства – «согласие подданных». Это значит, что государство – не властелин, а слуга или представитель граждан. Государство как таковое не имеет никаких прав, кроме тех, которые ему препоручили граждане для особой цели.

Есть только один основной принцип, который индивидуум должен принять, если он хочет жить в свободном цивилизованном обществе, – отказ от применения физической силы и передача государству своего права на физическую самозащиту, чтобы оно могло осуществлять упорядоченное, объективное, юридически определенное применение силы. Другими словами, он должен признать разделение силы и прихоти (любой, включая его собственную).

Что произойдет, если возникнет разногласие между двумя людьми по поводу дела, которое касается их обоих?

В свободном обществе люди не обязаны общаться друг с другом. Они делают это по добровольному соглашению или, если задействован параметр времени, по договору. Если договор расторгнут произвольным решением одного человека, это может нанести огромный финансовый ущерб другому, и жертве останется отнять собственность обидчика в качестве компенсации. Но и здесь применение силы нельзя оставить на усмотрение частных лиц. Ситуация эта подводит к одной из самых важных и самых сложных функций государства – функции арбитра, который разрешает споры между людьми в соответствии с объективными законами.

В любом мало-мальски цивилизованном обществе преступники составляют незначительное меньшинство. Однако осуществляемая гражданскими судами защита условий договоров и принуждение к их выполнению – самая насущная потребность мирного общества. Без такой защиты нельзя построить цивилизацию и сохранить ее.

В отличие от животных, люди не могут выжить, действуя в пределах текущего момента. Человек должен ставить себе цели и стремиться к ним на протяжении некоторого времени; он должен рассчитывать свои действия и планировать свою жизнь надолго вперед. Чем умнее он и чем больше знает, тем больше период, на который он планирует. Чем более развита и сложна цивилизация, тем долгосрочнее в ней планирование деятельности. Соответственно тем больше срок, на который заключаются договоры между людьми, и тем насущнее потребность обеспечить надежность таких договоров.

Даже примитивное бартерное общество не сможет функционировать, если его член договаривается обменять мешок картошки на корзину яиц, но, получив яйца, отказывается отдать картошку. Представьте себе, к чему приведет такой своевольный поступок в индустриальном обществе, где делают поставки на миллиарды долларов в кредит, или заключают договоры на строительство многомиллионных сооружений, или подписывают арендные контракты на 99 лет вперед.

Нарушение контракта одной из сторон подразумевает косвенное использование физической силы. Заключается оно, по сути, в том, что один человек получает материальные блага, товары или услуги от другого человека, после чего отказывается за них платить и удерживает их силой (на том основании, что обладает ими), а не по праву, то есть без согласия истинного владельца. Мошенничество включает такое же косвенное применение силы: оно заключается в приобретении материальных благ без согласия хозяина с помощью ложных предлогов или ложных обещаний. Вымогательство – еще одна разновидность косвенного применения силы; оно состоит в том, чтобы приобрести материальные блага, не предоставляя в обмен других благ, а угрожая насилием, физической расправой или нанесением ущерба.

Некоторые из таких действий очевидно преступны. Другие, например одностороннее расторжение контракта, быть может, не имеют за собой преступного умысла, а вызваны безответственностью и неразумностью. Третьи могут представлять сложные случаи с претензиями на правоту обеих сторон. Но каким бы ни было дело, все подобные конфликты должен рассмотреть с позиции объективно сформулированных законов и разрешить беспристрастный арбитр, претворяющий эти законы в жизнь, то есть судья (и присяжные, если нужно).

Обратите внимание на ключевой принцип, которым руководствуется правосудие во всех этих случаях: ни один человек не может получить никаких ценностей от других людей без согласия владельцев, и, как следствие этого, права одного человека не могут быть отданы на милость одностороннего решения, случайного выбора, иррационального желания, прихоти другого человека.

Такова, в сущности, правильная цель государства. Оно делает существование в обществе приемлемым для людей, охраняя то благо и борясь с тем злом, которые люди могут причинить друг другу.

Надлежащие функции государства распадаются на три широкие категории, причем все они затрагивают вопросы физического насилия и защиты прав человека. Это полиция, защищающая граждан от преступников, армия, защищающая граждан от внешних врагов, и суды, разрешающие конфликты между гражданами в соответствии с объективными законами.

Эти три категории включают много производных и дополнительных пунктов, и реализация их на практике, в форме особого законодательства, бесконечно запутана. Все это относится к области специальной науки, философии права. В сфере реализации может быть множество ошибок и разногласий, но главное – осуществить сам принцип, согласно которому цель закона и государства состоит в защите прав личности.