Текст книги "Халид. Во власти врага (СИ)"
Автор книги: Ая Кучер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 5. Ада
– Хватит деревянной быть, – Халид приказывает, сжимая мои ягодицы. На себя тянет. Его ладони такие огромные и грубые, но вместо боли – жар. – Не расстраивай меня, Ада.
Произносит так, что на инстинктах выжигается – нельзя расстраивать. Я цепляюсь пальцами за рубашку, сминая ткань. Не знаю, что делать. Впервые в такой ситуации и плана никакого.
А реагировать быстро я не умею, время нужно.
– Халид. Я не одна сюда пришла. У меня мужчина есть.
– Одна, если сейчас передо мной голой стоишь. И где твой херовый мужик будет, когда ты подо мной окажешься? Игры завязывай, надоело.
Халид снова целует меня. До сбитого дыхания, тёмных кругов перед глазами. Мир кружится, и внутри тоже ураган. Лимонные нотки рецепторы забивают, борода колет кожу лица. А тёмные волосы такими же жесткими оказываются, как и сам мужчина. Пальцы без моего разрешения в волосы зарываются. Тянуться к тому, от кого бежать нужно.
Ужасный мужчина, чьё имя на многих страх нагоняло, на мне бельё дёргает. То трещит и больно впивается кожу, пока под напором не сдаётся. Звук оглушает.
Это правильно, наверное. Если бы я за мужчину зацепиться сумела, заинтересовать. Близко быть, с мнимой покорностью, чувствами. Халид близок к Церберу, а мне тот очень нужен.
Чтобы за всё отомстить.
– Умница, – раздраженно произносит, от ожидания устав. Пальцы подрагивают, когда с пуговицами расправляюсь. А мысли хороводы водят, мозг на полную работает. – Быстрее.
– Не рявкай на меня! – срываюсь, потому что у меня нервоз начинается. Ощущение забытое, что от меня ничего не зависит. Когда в шкафу пряталась, чтобы не умереть, так же трясло. – Я тебе не девочка по вызову.
– Я уже понял. Тебе не вызывают, сама вламываешься.
Ухмыляется.
Господи, какой странный итог вечера. Я стою в одном лифчике перед незнакомым мужчиной. Скольжу пальцами по его мышцам, пытаясь справиться с волнением. И ни одной идеи, как все закончить.
Только жжение между ног, где неожиданно влажно и жарко становится.
– Баблом не обижу, не сжимайся.
– На содержание тогда уж возьми, – наглость включаю. Единственное, на что силы остаются, когда Халид поглаживает мои бёдра. Легко так, что мурашки несутся, голова кружится. – Один раз не интересно.
– Ты ещё даже на один раз не заработала.
– Ага, трахнешь и выставишь. Не для тебя свою ягодку хранила.
Нервно посмеиваюсь, когда глаза мужчины темнеют. Черная бездна в моё лицо вглядывается.
– Девственница что ли? Сейчас проверим.
С лёгким толчком на диван улетаю. Халид сверху наваливается, впечатывая. Я знаю, как вырваться можно. Куда ударить, на какие точки надавить. Только с ним нельзя подобное проворачивать.
– Если соврала, сразу трахну, поняла?
– А если не соврала?
– Посмотрим.
Халид тяжелый, огромный. Задыхаюсь под ним, но не от веса. Мужчина на ладонь упирается, раздвигая коленом мои ноги. Пальцами скользит прямо туда, где никто меня не касался.
– Не смей!
– Смирно лежи.
Рычит, пока я воздухом давлюсь. Он касается меня там. У Халида горячая кожа, но я вздрагиваю. Не понимаю, что делать нужно. С ним, ситуацией этой. И тем, как кровь шумит, оглушает.
– Влажная, – факт констатирует, от которого дурно. – Ты течешь, Ада.
Он говорит это так просто, секретом будто делится. Взбудоражен, доволен. И нагло гладит между ног, а я не могу ничего сказать. Должна, но вместо слов вырывается стон.
Халид не нежничает, грубо действует, клитор ласкает. А меня ведёт от этого, скручивает. Упираюсь затылком в кожаную обивку, кусая губы. Он творит, что хочет. А я, почему-то, хочу этого же.
Кажется, что кровь в теле заменили на жидкий металл. Ядовитый, уничтожающий. Потому что всё стягивает внутри, леденеет. И только внизу так жарко, когда Халид пальцами размазывает моё желание. Толкается внутрь жестко.
– Нет!
– Да, – протест сметает поцелуем. – Узкая.
– Стой-стой. Я не могу.
Или могу? Если мне хорошо, если могу выгоду получить. Тогда же, наверное, могу? Мысли вязкими становятся, как глина после дождя. Все доводы застревают, тонут. А последний писк разума заглушен моим же тяжелым дыханием.
– Не можешь? – переспрашивает хищно, а после надавливает, заставляя выгибаться. Самой навстречу потянуться. – Я не терплю ложь, Ада. Запомни, если хочешь сработаться со мной.
– Ты всегда в постели болтаешь много?
Хотела наглой быть, дерзкой, но получается жалко, с полувсхлипом. Потому что во мне застывшее желание, а он не двигается больше. Улыбается довольно, но продолжает.
У меня перед глазами звёзды, в голове сумбур. Но так хорошо, что сил нет. Словно по крупинке рушусь, а после собираюсь заново. Раз за разом, в такт движению его пальцев во мне.
– Да!
В телефон рявкает, звонок которого я даже не заметила. Не останавливается, сильнее давит. Кусаю ребро ладони, чтобы тихой быть. Понимаю даже сквозь туман, как себя вести нужно.
Меня трясет в припадке, лавиной давит.
Халид на чеченском говорит, не зная, что я понимаю всё. Но значения только первая фраза имеет. Которая всё во мне ломает, как даже двенадцать лет назад не получилось.
Я кончаю от пальцев моего врага, когда он произносит:
– Цербер у телефона.
Глава 6. Ада
Халид ещё что-то говорит, но я больше не слышу ни слова.
Цербер?
Он?
Мысли шумят в голове, захлёбываясь моей истерикой. Слишком резко всё меняется. Словно я всё время ждала удара с одной стороны, а ураган подкрался со спины. Срывает крышу, рушит фундамент. От меня только пыль остается.
А пыль не может думать и планы строить.
Мужчина был правой рукой Цербера, это все знали. С властью, зелёным светом на все решения. Он не отчитывался, не согласовывал никогда. «Я сам буду перед Цербером отвечать» – слышала слова, когда пыталась подобраться ближе.
Но может и отчитываться не нужно?
Когда ты сам себе хозяин, легко любое решение принимать.
– Да, завтра.
Продолжает по телефону говорить, но меня за запястье дёргает. Кивает на свою ширинку, под которой заметно внушительный бугор. Кристально прозрачно, что дальше мужчина потребует.
А я смогу разве?
Была готова, когда считала его правой рукой. Учитывая, какой эффект он на меня производил. Гормоны бушевали, голова отказывалась работать. И все мысли о якобы-парне по имени Лука выбивались из головы.
Только он был Халидом, а теперь его статус не определён. Цербер или только играет его роль? Сейчас нельзя ошибаться и лишние движения делать. И отказывать тоже нельзя.
– До завтра, брат.
Глаза мужчины впиваются в моё лицо. Понимаю, что он недоволен. Но у меня так мало времени было обдумать, что не могу ничего сделать. Только часто моргать, надеясь, что Халид исчезнет подобно миражу.
Не исчезает.
– Я не люблю, когда меня расстраивают, Ада. Мой намек был слишком прозрачным?
– Ты достаточно напроверялся, нет? – пытаюсь хоть что-то выдавить. Отодвигаюсь на край дивана, подтягивая к себе ноги. Стараюсь не думать, что этот мужчина только что делал со мной. – Мы договаривались о другом!
– Мы ни о чем не договаривались, – Халид расслабленно откидывается на спинку дивана. Спокойный, уверенный, будто в джинсах ничего не жмёт. Тянется к столику за бокалом, не предлагая мне. – Ты пока меня не радуешь.
Конечно, развлечения с убийствами я не организовываю. Почти что обнаженная девушка – сплошная скука.
– И как я должна радовать?
– Покажи, насколько тебе нужны бабки. Для начала – поцелуй.
Поцелуй я могу. Наверно.
Передо мной тот, кто разрушил мою жизнь. Отобрал единственных близких. Могу вытянуть ладонь и коснуться его пальцев, которыми мужчина сжимал пистолет. Заглянуть в глаза, которые смотрели на то, как горел дом. И провести по венке на шее, которую хочется перегрызть.
– Поцелуй.
Киваю, пытаясь собраться. Господи, я выживала в таком аду, который Халиду даже не снился. Прикоснуться к тому, кого ненавижу, самая малость, что могло случиться. И кончить от его пальцев. Лучше, чем на протяжении долгих лет отбиваться от приставаний других детдомовцев и преподавателей.
Я ничего не смогу сейчас сделать. Даже ножа под рукой нет, чтобы разобраться с Халидом. Цербером. Кем бы этот мужчина не был. А значит, я должна сделать то, что всегда умела. Затаиться и выжидать. Играть по чужим правилам, пока не найду другого варианта.
– Нет, детка, – ладонь мужчины зарывается в растрёпанные волосы, не давая приблизиться. Рушит всю уверенность, что у меня оставалась. – Хочу твои губы ниже.
Халид опускает руку на своё бедро, что я точно поняла, насколько «ниже». Сам расстёгивает ширинку, не давая опомниться. Вжух. С таким же звуком всё внутри обрывается.
Отпускает меня, чтобы стянуть вниз брюки. Вместе с трусами, не оставляя никакого шанса на план. Подумать, играясь с одеждой, отвлечь разговором. Отстрочить неизбежное.
– Давай, Ада, у меня дела ещё.
Во рту сухо, а на шею словно удавку накинули. Лучше бы Халид ладонью кислород перекрыл, чем то, что он делает сейчас. Освобождает возбужденный член, шире раздвигая ноги.
Я не смогу.
Смогу.
Не смогу?
Я…
– Надоела.
Я с надеждой жду, что сейчас Халид поднимется и вытолкнет меня за дверь. Потеряю шанс, но смогу найти потом другой. Я за эти года, что к Церберу старалась подобраться, постоянно так действовала. Пыталась, теряла ниточки, и снова начинала.
Раз за разом.
И в этот смогу. Ещё раз столкнусь, продумаю всё, подготовлюсь. И узнаю, насколько Халид и Цербер – один человек.
Но мужчина всё рушит. Обхватывает за шею сзади, крепко. Цепко, как нерадивого котёнка. Чтобы выбраться не могла. Сам моё лицо опускает, пока напротив лица член не оказывается.
Ещё немного и уткнусь совсем. Сделаю именно то, что так хочет мужчина. И чего не хочу я.
Упираюсь ладонь в его бедро, чтобы остановить. И равновесие сдержать. У Халида горячая кожа. Или у меня настолько холодные пальцы?
– Ты будешь сегодня работать или нет?
– Я не умаю. Халид, я…
– Рот, для начала, открой. Дальше научу.
Но в этом и вся проблема. Как можно позволить Церберу сделать это со мной? Он «отымел» мою семью, теперь сделает это со мной.
Символично.
В детдоме много уроков было. Не только по истории. Один из самых главных быстро выучила, чтобы выжить. Сделать вид, что не с тобой всё происходит, о ком-то другом просто историю услышала. Психика гибкая штука, ко всему привыкаешь, чтобы не сломаться.
А меня ни воспитатели, ни дети сломать не смогли.
И у Цербера тоже не получится.
Поэтому подскакиваю, вырывая у мужчины стакан. Делаю жадные глотки, чтобы заменить непонятный жар внутри на приятное тепло от алкоголя. Так легче будет, особенно если Вселенная надо мной сжалится и даст опьянеть.
– Ты охрене…
Делаю последний вдох и поступаю так, как велел мужчина, обрывая его фразу. Открываю рот, касаясь губами головки. Пытаюсь понять ощущения, закрывая глаза.
– Вот так, да.
Никакого горького или кислого вкуса, как девушки в комнате шептались. Едва солоноватый и тяжестью на язык давит.
Нашла когда мир изучать.
Ожидаю, что мужчина сейчас на всю длину толкнётся. Заставит захлебнуться и подавиться. Грубым будет, жестоким. Но он накрывает моё щеку и подталкивает только. Не давит и дальше не входит.
Ни единой мысли, что дальше делать.
– Глубже, Ада.
У Халида хриплый голос, от которого мурашки бегут. По всему телу эхо проходит, прогибая. Заставляя приказ выполнить, хотя отказать могла. Если такому мужчине отказать вообще можно.
Мысль проскальзывает, что будь у меня под рукой оружие – всё быстро закончить можно было бы. Зубы сжать, в самое чувствительное место раня. А после добить. Но под рукой только пистолет мужчины, который из кобуры быстро не достать.
А после способность мыслить и анализировать рушится от рук Халида. У него вообще удивительно легко получается всё рушить. Особенно когда пальцами грудь накрывает, хватая соски. Тянет легко, а меня словно молнией прошибает в этом месте.
Все рецепторы забивает мускусный запах, терпкий. Дыхания не хватает, и это не связано с тем, что глубже беру. Просто жар вокруг и во мне, воздух спирающий.
И от прикосновений мужчины хуже делается. Всё внутри в котёл бурлящий превращается. Своими парами меня дурманящий. Потому что мир даже с закрытыми глазами плывёт и качает. По венам ток пустили, который на каждую скупую ласку реагирует.
Господи, разве так может быть? Почему тело предательски реагирует на чужие касания, которые должны страх вызывать? А у меня сплошное желание, между ног словно горит всё, требуя большего.
И Халид тоже большего требует, толкаясь резко.
– Тише, – бёдра опускает, и сразу дышать легче. – Давай, Ада, делай что-то, пока я сам не взял.
Эти слова должны страх вызывать, а не спазмы внизу живота.
– Рукой обхвати, – Халид перебирает спутанные кудряшки, поглаживая затылок. – Умница.Похвала, которая мне не нужна, пьянит лучше коньяка и коктейлей. Проходится по коже, словно раскалённым металлом, и оседает в голове.
– Пиздец мокрая.
Мычу, когда сильнее толкается. Нет, я не… Не могу, нельзя. Он – чудовище. Мной ненависть должна руководить, желание отомстить. А не то чувство, когда всё тело пульсирует.
– Вот так, Ада, да.
Халид надавливает, заставляя принять больше. Его ладонь на затылке сильнее сжимает волосы, напрягается. Мужчина толкает меня вперёд, задаёт ритм. Слишком огромный, длинный. И я давлюсь, закашливаясь.
Ресницы слипаются от слёз, а горло першит. Халид реагирует мгновенно – чуть отстраняется и даёт отдышатся. Гладит по голове, словно утешая.
– Дыши носом, Ада.
Мужчина стонет, низко, опасно. Ругается на незнакомом языке и крепче дёргает волосы. Я послушно открываю рот шире, принимая его, чувствуя, как от его стонов и вибрации тела, меня тоже накрывает жаром.
Я сильнее сжимаю бёдра, стараясь унять волнение. Только хуже делаю. Прикосновения Халида между ног чувствуются острее, мужские пальцы сильнее надавливают на клитор.
И я срываюсь. Коротким стоном от переизбытка чувств. Тело дрожит, словно в ознобе, прося большего. Член крепнет во рту и я чувствую злорадное удовольствие, от того что делаю его таким именно я.
– Прогнись, – Халид самообладание теряет. Практически рычит и дышит часто, отдавая приказы. – И ноги разведи. Давай ты же хочешь.
Не хочу. Не могу хотеть.
Но послушно выполняю, задыхаясь от того, как его пальцы проникают в меня. Двигаются в такт мне, словно награждая на старания. Мне жарко, душно. Голова кружится, всё плывёт.
– Горячая. Давай, сильнее.
Не представляю, как у него силы говорить остаются. Как может связно предложения выстраивать, когда у меня сплошная вязь в голове. Тягучая, всё собой заполняющая.
Обвожу языком головку, слизывая капли возбуждения и обхватываю губами. Исследую его член, подстраиваюсь под ритм руки.
Халид толкается вперёд, но теперь легче. Направляет в нужном ритме, боль не причиняя.
– Да, вот так, Ада.
Настоящее имя с его уст кажется проклятьем. Жестким, тягучим, обжигающим. Меня скручивает и обволакивает желанием, внутри натягивается всё. Будто тонкая нить вот-вот лопнет, и я в пропасть рухну.
– Уже на пределе, да?
Гладит пальцами мое лицо и шею. Совсем невесомо, легко. Накручивает пряди, тянет. Заставляет взгляд поднять, сталкиваясь с тьмой в его глазах. Цвета не видно, только зрачок расширенный. Или так от возбуждения потемнели, превращаясь в сплошную черноту.
Пугающую, зияющую. Которая в мою душу проникает, где так же темного и опасно.
– Давай, Ада, кончи для меня.
Нить рвётся.
И я лечу.
Глава 7. Ада
У меня уходит непростительно много времени, чтобы собрать себя обратно по кусочкам. Впихнуть весь хаос, что клубится в душе, обратно в рамки и границы.
Убеждаю себя, что это только ради дела. Подобраться поближе, затуманить разум Халида. Пускай потеряет бдительность, доверится. И тогда я смогу ударить.
А пока даже дышать получается через раз. Практически лежу на мужчине, уткнувшись в живот. Устроилась на железном прессе, возле грубого шрама, тянущегося до самого бедра. Пугающий, как и его обладатель. Представляю, насколько больно было рану зашивать.
И хорошо. Халид заслужил это. И даже больше.
– Охуенный рот, – касается пальцами распухших губ. Они болят и ноют, челюсть тоже. А ещё сердце, существование которого я отрицаю, потому что нельзя так на врага реагировать. – Создана, чтобы отсасывать.
– К чёрту иди.
Вскидываюсь, но Халид подхватывает под задницу, затаскивая на себя. Ноги разъезжаются, когда усаживаюсь сверху. Грубая ткань брюк раздражают кожу, но сейчас это сама малая моя проблема.
Мужчина любуется моим видом и улыбается, словно знает какой-то секрет обо мне, который я сама ещё не поняла.
– Ты не умница, Ада, ты – колючка. Но мы это исправим.
– Себя исправляй.
Произношу и осекаюсь. Мне часто прилетало за длинный язык и неумение смолчать. Потому что у меня нет мужской силы и даже навыки не всегда спасают. А слова ничего не весят, ими легко разбрасываться.
Но с Халидом нельзя. Каждое слово взвешивать нужно, путь подбирать. При Луке играла роль наивной и ласковой, слегка меркантильной, но милой девушки. Очаровывала, чтобы желанное получить. Умела играть, научилась.
Только с Цербером сложно это. Если Халид действительно Цербер. Не думала об этом никогда, не допускала. Была уверена, что узнаю, сразу пойму, кого убрать должна. Всё что я помнила о мужчине, ворвавшемся в мой дом среди ночи – тяжелые ботинки и дорогой кинжал, который за поясом носил.
– Кому платят, того и исправляют.
– Ты мне пока ничего не заплатил.
– Сейчас и обсудим. Арманьяк принеси.
С громким шлепком опускает ладонь на ягодицы. Морщусь от самого жеста, а не от боли. Больнее прилетало. Халид кивает в сторону стола, где графин стоит, поторапливает. И я выполняю указание, стараясь не выбиваться из роли.
Только не уверена, что могу её сыграть сейчас.
Сама всё рушу, понимаю. Огрызаясь, образ теряя. Мужчине может быстро надоесть, когда в клубе полно сговорчивых девушек. С которыми не будет время терять.
Пепельницу захватываю, видя, что Халид сигарету прикуривает.
– Какая исполнительная, когда за бабки разговор зашел, – обратно на себя усаживает, не давая поднять платье с пола. – Куришь?
– Бросила.
Хотя до сих пор пачки по дому валяются. Ян шутит, что это проверка моей силы воли. Я понимаю, что просто не до того. Бросили вместе с Тисой, девушкой, что помогала мне копать на Цербера. Ни она, ни я пока не сорвались.
Не хочется первой проигрывать.
– И правильно. Не терплю, когда от девушки табаком тянет.
Некстати думается, что стоило перед клубом выкурить пачку, а лучше две. Чтобы не попадать в такую ситуацию, не вариться в сомнениях.
Хуже всего, что саму себя понять не получается.
– Сам куришь, а девушкам нельзя?
– Тем, кто хочет со мной быть, нельзя.
– И много у тебя подобных запретов?
– Дохрена, но ты запомнишь. Кому бабки…
– Я помню, кто платит, тот и свои законы устанавливает.
– Молодец, что поняла. Не люблю тупых. А особенно тех, кто под тупых косит, – словно насквозь меня видит. Каждый шаг предугадывает. – А теперь обсудим на каких условиях я трахну тебя этой ночью.
Глава 8. Халид
Мне нравится, как ведёт себя эта девчонка. Наглая, упрямая. Я любил сталкиваться с такими в бизнесе. А ломать любил ещё больше. Но Ада не конкурент, а будущая любовница.
Если перестанет дуру играть.
– А теперь обсудим на каких условиях я трахну тебя этой ночью.
– Этой?
Хлопает ресницами длинными, натуральными. Ничего сделанного нет, может грудь только. Не разобрал ещё, повторить нужно. Тут же ладонью накрываю, проверяя. У меня полно другой херни, о которой думать нужно, а не о сиськах левой девки.
– Ты чего творишь?
Ада взвинчивается и делает то, что ни одной живой душе не позволяю. Руку на меня поднимает. Бьёт по ладони, как зарвавшегося пацана. И тут же ответ получает, когда запястье сжимаю. Силу рассчитываю, но достаточно, чтобы она от боли дёрнулась.
– Другому я бы руку сломал, Ада. Мозги включай, если хочешь со взрослыми играть.
– Я же просто…
– Не просто. Запоминай, как прописную истину. Никаких истерик, скандалов, вопросов. Я баб не бью, но найду способ преподать урок. Поняла?
В доказательство своих слов оставляю сильный шлепок на заднице. Упругой, крепкой. В такую охрененно вколачиваться будет после ночных разборок.
– Больно.
– Зато доходчиво. На насилие я отвечаю насилием с двойной силой. Уяснила?
– Не говори: «как он поступил со мною, так и я поступлю с ним, воздам человеку по делам его».
– Чего, блять?
– Притчи Соломона. Двадцать четвертая глава, двадцать девятый стих. В общем, не мсти.
– Я живу по другим притчам. И лучше тебе их запоминать.
Ада напоминает прибившегося щенка. Явно суку, куда уж там кобелю. Смотрит злобно, из-подо лба, едва губы поджимая. Которыми по члену неплохо так проходила. Вроде дрожит от желания, а продолжает рыпаться и лишнее вякать. Хорошенькая, кусачая. Одно удовольствие будет пару ночей провести.
Девка впивается зубами в губу, но не перечит, когда к груди вновь тянусь. Сжимаю, пока крик не вырвется. Тонкий, тихий, не громче дыхания. Не орет, как резанная, глаза не закатывает. Чуть научится и не жалко будет бабки платить, чтобы по щелчку на колени опускалась.
Проверяю, как урок усвоила. Ладонью по нежной коже веду, смуглой немного. Со своими кудряшками и медными глазами на восточную девушку смахивает. Только ни одна из них подобным блядством заниматься не будет, в строгости выращенная.
– Если вы подвергните их наказанию, то наказывайте их так, как они наказывали вас, – произношу строки, которые в памяти выжжены.
– Но если вы проявите терпение, то так будет лучше для терпеливых, – Ада мигом подхватывает, не задумываясь. – И посланник Аллаха никогда не мстил никому.
– За исключением тех случаев, когда это касалось прав Аллаха и посягательством на то, что является харамом [1].
Никогда не думал, что с продажной девкой буду Коран обсуждать.
Ада не похожа на других, взглядом или поведением, но нутро такое же. Продажное, гнилое. Как у всех вокруг. Только уважения заслуживает, что честно говорит. Без вопросов цену озвучивает, готовая трахаться за деньги.
И при этом, блять, нихера её понять не могу. А это никогда не случалось, с первой секунды как в кровавый бизнес вошел – людей считывать научился. До того, как высоко поднялся. Либо людей шаришь, либо они тебя закапывают.
– Ударить тебя – не грех, Халид.
– Грех, если я так сказал. У меня свои законы. И ты будешь жить по ним.
– А какие твои законы? Убивать разве не грех?
– Кто сказал, что я убивал?
– Халид, – растягивает моё имя, будто смакуя. Улыбается скомкано, за версту фальшью веет. Ада понимает, что лишнее взболтнула. – Я призналась, что у меня секса не было, а не мозгов.
– Слишком умная?
– Достаточно, чтобы не задавать вопросов и не говорить больше об этом.
Умная, это хорошо. Все девки, которые рядом крутятся, понимают, что нельзя о подобном говорить. Думать даже, забивая головки красивые подобным. Но некоторые с мозгами умудряются идиотками быть. Трепаться и лишнее спрашивать.
Посмотрим, какой Ада окажется.
– Убивать в исламе можно, если на тебя нападают с целью убийства.
– Значит, – сглатывает, грудью сильнее в меня вжимаясь. – Хорошо, что на тебя никто не нападал. Да?
– Да.
Умная. Или притворяется хорошо.
Ада интересная, среди других выбивается. И от этого сильнее хочется. Когда на мой пост поднимаешь, в девках проблемы нет. Никогда особо не было, всегда брал ту, что захотел. Приличные, невинные, содержанки и откровенный шлюхи – выбор всегда был.
Эта под многие критерии подходит. И при этом что-то другое есть, глубже.
С самого себя ржать охота. Глубже, блять, в ней только мой член может оказаться.
Но это не значит, что с ней скучно будет. Особенно, если Ада быстро уроки усваивать будет. С отсосом хорошо справилась, на твёрдую пятерку. Старательная и отзывчивая. То, что нужно, чтобы мою постель согревать.
– Так какие у тебя законы, Халид?
– Для тебя – всего один. Делать то, что я приказываю.
– В твою Раю награждают Гуриями[2], а что ждёт меня?
– Полное содержание, как хотела. После с дорогими цацками уйдёшь. Если хорошо стараться будешь, хату получишь. А теперь прекращай трепаться и поработай.
Потому что член снова встаёт. Ада голой на мне елозит, влагой своей пачкая. И базарит попусту, когда другим рот занять можно. А лучше сразу взять то, что мне так откровенно предлагалось.
– Ты на таблетках?
– Зачем они девственнице?
Логичный вопрос, огнём медных глаз прикрепленный. Смотрит, как на идиота. А я подобное не спускаю, даже если колом стоит.
Аду приручать нужно, и под себя прогибать, подстраивая. Для простого секса другие найдутся, тут сама игра заводит. Если не быстро свою спесь потеряет, то далеко со мной пойти может.
– В ящике презики, принеси. Завтра к врачу съездишь.
Кивает, срываясь с меня. Пальцы дрожат, вся подбирается. Через плечо на меня смотрит, пока в столе шарит.
И это лучшим приглашением кажется.
– Халид!
Вскрикивает, но замолкает быстро. Без сопротивления позволяет уложить, нагибая. Грудью в бумаги по новому складу упирается, глаза прикрывая. Вцепилась в край стола, не двигаясь.
– Халид, твой qardaş[3] приехал, – стук в дверь отвлекает.
Дамир вообще не вовремя приехал, хотя назначено было. Таскается за своим другом ебнутым, которые ради девки продажной на многое пошел. Нельзя становиться Церберу должником, а этот решил ввязаться.
А разгребать мне, чтобы брата не расстраивать.
– Пускай ждут, Лука. Я занят с…
– Нет, – Ада шипит, разворачиваясь. Лица касается, пальцы к губам прижимает. – Не говори.
Отлетает, платье блядское подхватывает. Которое нихрена не прикрывает, даже воображение не нужно. И с этим разобраться пора. Мои любовницы в подобном не ходят. Те, кто дольше ночи задерживается.
– Своевольничаешь, Ада. Вернись на место и не выводи из себя.
– После. Я не могу. Там же Лука!
– Откуда его знаешь?
– Я говорила, что не одна пришла, Халид. За дверью мой парень.
Одним и те же граблям года не помеха.
Цербер когда-то облажался серьезно.
Теперь я лажаю.
История циклична.
[1] Харам – греховные деяния, которые запрещены в исламе.
[2] Гурии – в исламе это женщины, которые созданы Аллахом Всевышним, для того, чтобы прислуживать мужчинам и женщинам, которые войдут в Рай. Однако основным видом служения Гурий, является то, что они станут в Раю супругами мужчин.
[3] Qardaş – брат (азербайджанский).
Глава 9. Ада
Я впервые не знаю, что делать. Кажется, что этот вечер превратился в сплошную ошибку. Я, как слепой котёнок, тыкаюсь по углам, пытаясь найти выход. А Халид, жестокий хозяин, закрывает все двери.
Я не просто переспала с врагом, я ещё и удовольствие получила. Порочное, грязное, невозможное удовольствие. И пускай моя невинность ещё была со мной, это ненадолго.
Либо Халид, либо Лука.
Который ждёт за дверью.
Поправляю платье и взбиваю волосы, отбрасывая трусики подальше. Красивое белье превратилось в тряпку благодаря мужчине.
– Значит, пришла с ним, а трахаешься со мной?
– Думала, ты уже понял, что я продажная.
Легко жму плечами, жалея, что не успеваю покурить. Да и бросила давно. Но сейчас нужно на что-то отвлечься. Поднимаю клатч, который упал у двери в самом начале, и едва не крещусь перед тем, как открыть дверь.
– Детка, ты чего тут? – голос у Луки мягкий, совершенно не такой, как у Халида. Лёгкий, приятный. И с ним легко снова взять себя в руки. – Халид, проблемы?
Мы оба в ожидании ответа. Если сейчас Халид скажет что-то за наши развлечения, всё окончательно рухнуло. И так подставилась, рискнув без плана, а теперь сильнее вязну в своей лжи.
И никак не могу понять, кто именно передо мной. Сам Цербер или лишь его правая рука? Не мог же Халид настолько подставиться, выдав секрет перед случайной девушкой? Даже не подозревая, что я знаю чеченский, это верх идиотизма.
С другой стороны, кто будет думать о словах перед той, кого так легко убрать?
Но я сама часто отвечала на звонки начальства, представляясь их именем.
У меня начинает трещать голова и дело не в выпивке.
– Никаких проблем, Лука. Но следи, чтобы твои девки не шлялись где попало.
– Прости. Адель заблудилась, да?
– Очевидно, – мужчина едва улыбается, а меня пробирает холодом. – Не знал, что ты притащил в клуб кого-то.
– Она моя девушка, а сегодня четырнадцатое февраля, Халид. Адель под моей ответственностью, если что.
И защитой. Лука этого не говорит, но обещание чувствуется в том, как он прижимает меня за талию. Смотрит прямо в глаза Халида, напрягаясь. В этот момент он не похож на простого парня. Понимаю, почему так высоко поднялся и как попал к ребятам Цербера.
– Под твоей. Дамира встретил?
– Да, их компания в кабинете Цербера.
Значит, у Цербера отдельный кабинет. Халид не хочет смешивать личности или так получилось? Или есть ещё другой мужчина, к которому мне предстоит подобраться?
Лука выводит меня из комнаты, ничего не спрашивая. Ведёт по коридорам, периодически переговариваясь с людьми. А мне кажется, что стало даже дышать легче, когда Халид остался позади. Не только из-за угрозы раскрытия.
С ним всегда нужно было быть на чеку. Рубить слова, хотя резкость так и лезла из меня. С Лукой проще, легко включать режим наивной дурочки и хлопать ресницами.
– У меня ещё встреча, детка. Потом я весь твой.
– Хорошо.
– Что ты делала в кабинете Халида?
– Потерялась. Внизу так шумно, – вздыхаю и смотрю на парня снизу-вверх, поджимая губы. – Хотела найти тихое место. У тебя теперь будут проблемы?
– Не будет. Он же ничего тебе не сделал? Если что-то случилось, можешь мне рассказать, Адель.
– А даже если и так, ты что-то сделать сможешь?
– Детка…
– Прости, я просто переволновалась.
Адель, или как там зовут мою фальшивую личность, слабая. Поэтому она может прижаться к Луке. Уткнуться в его шею и обхватить руками торс. Просто на секунду мне тоже хочется стать Адель.
Чтобы деньги волновали, а не месть и разрушенная жизнь. Иметь возможность просто прижаться к красивому мужчине и ни о чём другом не думать. Позволить всё другому решать.
– Халид что-то сказал, сделал?
Просто довёл меня до оргазма, дважды. И попросил отсосать. А так ничего больше, я в порядке.
– Нет, просто напугал.
Пожимаю плечами, всё ещё не отходя от Луки. Он кажется безопасным, не смотря на то, что преступник. Крутится во всём это кровавом бизнесе, да ещё и не последних ролях. Правая рука правой руки Цербера. Довольно близко, потому я и выбрала его.
А теперь, своим устоям противоречу, прижимаюсь к мужчине. Словно действительно ищу у него поддержки. Но я давно сама привыкла за себя отвечать, и спать себя привыкла тоже сама.
– Это он может. Расслабься, детка, тут я за тебя отвечаю. И никто тебя не обидит. Веришь?
