Текст книги "Знание-сила, 2002 №07 (901)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Наконец, также в июле 1937 года дан старт массовым операциям против всех, кто еще недавно был лишен избирательных прав и кому новая Конституция 1936 года дала эти права: духовенство, «кулаки», «бывшие» люди (это представители сословий и имущие люди царского времени). Здесь работала другая логика: эти люди не вписывались в сталинские концепции, продекларированные им в докладе о новой Конституции. Сталин утверждал, что советское общество становилось все более и более однородным – значит, инородных людей необходимо просто уничтожить. Арестам, лагерю, расстрелу подлежали те, кому не стоило давать такую прекрасную Конституцию, кто не должен воспользоваться всеобщим равным и тайным избирательным правом. Просто так такие права не даются. По мысли Сталина, само общество следовало сначала привести в состояние, достойное этой «сталинской Конституции».

Есть решительный довод в пользу того, что именно эта политически-утопическая идея доминировала, была по крайней мере не менее важной, чем другие, более рациональные (хотя не менее кровожадные) установки. Если бы, как убеждены многие исследователи, главными мотивами массовых репрессий были соображения экономической выгоды, потребность в бесплатной рабочей силе, тогда зачем расстреливать тех, кто уже сидит в ГУЛАГе? Зачем давать системе лагерей «лимиты» на расстрелы? Пусть работают! Так нет, десятки тысяч людей были расстреляны в лагерях именно в эти 1937-1938 годы. И это именно те самые «неисправимые», кому, согласно сталинским концепциям, не место в светлом будущем.

До сих пор не стихают споры о действительных причинах Большого террора, развязанного Сталиным. При этом исследователи традиционно пытаются свести все к одному мотиву, тогда как на самом деле у Сталина их было несколько и он точно знал, чего он хотел. Мотивы дополняли друг друга. И все эти операции с самого их начала имели конечный срок. Их – аресты и расстрелы – следовало провести в четыре месяца, то есть успеть до выборов в Верховный Совет в декабре 1937 года.

Но развитие террора имело свою логику. И после декабря 1937-го Сталин дал указание чистку продолжать. Всего за 15 месяцев, с августа 1937 по ноябрь 1938, были арестованы почти 1,5 миллиона человек и около 700 тысяч из них были расстреляны. Все было закончено 17 ноября 1938 года, когда вышла новая директива об арестах, прокурорском надзоре и правилах ведения следствия.

– Я никогда не слыхала, чтобы в те времена кого-нибудь из более или менее видных партийцев, из чекистов просто отпускали. Ну, убрать – и отпустить. Нет, обязательно надо при этом убить…

– А это и есть главная сталинская новация. По его разумению, нельзя отправлять на пенсию, лучше расстреливать. Хрущев ведь тоже проводил чистку партийно-государственного аппарата, но без широковещательных политических кампаний, а просто под видом многочисленных реорганизаций делал то же самое, только гораздо гуманнее, чем Сталин: пенсии давал, убивать никого не убивал.

Для Сталина совершенно неприемлема была мысль, что можно кого-то освободить от работы, и человек будет попросту сидеть на пенсии. Он должен быть вычеркнут из жизни.

– Ну, почему он не может стать каким-нибудь директором прачечной?

– Даже на пенсии десяток бывших чинов НКВД – директоров прачечных или культурно-бытовых учреждений, по мнению Сталина, могли представлять угрозу для советской власти. Можно назвать это паранойей – и это будет правда. Но есть в этом и своеобразная советская целесообразность. Жестокость диктовалась природой режима, понимаете? Режим не терпел никакой потенциальной оппозиции.

Об этом замысле массовой чистки всего общества догадался Бухарин, о чем и написал из тюрьмы Сталину. «Есть какая-то большая и смелая политическая идея Генеральной чистки: а) в связи с предвоенным временем, б) в связи с переходом к демократии эта чистка захватывает а) виновных, б) подозрительных, с) потенциально подозрительных. Без меня здесь не могли обойтись» – писал Бухарин. Ему, наконец, стало понятно, почему он безвинно сидит в подвалах Лубянки. Он осознал, что от него требуют, какую роль он должен сыграть на предстоящем процессе. Он понял главную политическую задачу момента.

Три московских показательных процесса создали нужную атмосферу в стране. Первый состоялся в августе 1936-го, после него развернулись аресты партийных руководителей, которые в прошлом примыкали к оппозиции. Потом состоялся февральско-мартовский пленум, перед которым второй открытый процесс в январе 1937-го дал нужный градус истерической шпиономании. Обратите внимание, если первый процесс Зиновьева и Каменева строился на идее, что оппозиция докатилась до террористических методов борьбы, то на втором процессе против Пятакова, Радека и Сокольникова обвинения утяжелялись: теперь это был, кроме терроризма, шпионаж. А кончилось все в марте 1938-го феерическим процессом самого Бухарина, рядом с которым будут сидеть и Рыков, и Ягода. Ну, вдумайтесь, Бухарин и Ягода! Тем не менее они будут сидеть рядом и обвиняться уже в глобальном заговоре, в котором объединились все антисоветские силы, и правые, и левые, и военные заговорщики. ( Это был апофеоз, эдакая окончательная конструкция.

– И тут закончилась первая волна репрессий против чекистов?

– Эти репрессии имели свою логику, отличную от тех кампаний чисток, арестов, которые происходили в обществе. Первая волна арестов исчерпывается уже к концу 37-го года. Между тем в стране репрессии продолжаются полным ходом: высылают и арестовывают поляков, латышей, немцев, бывших кулаков. В партии репрессии «упорядочиваются» после январского пленума 38-го года; прекращается волна бесконтрольных исключений из партии, но аресты партийцев продолжаются, и Сталин их контролирует.

К концу 37-го Ежов посчитал, что основные кадры Ягоды он из органов вычистил, на руководящих постах теперь достаточно проверенные и преданные ему люди. Он сделал ставку на одну группу чекистов – выходцев из Северо– Кавказского НКВД. Тут свою роль сыграло то, что все это были люди, которых вырастил, выпестовал в свое время Ефим Евдокимов, злобно ненавидящий Ягоду, и Ежов принял как аксиому, что все они – заведомо антиягодинцы. Сам Евдокимов, давно уже ушедший из органов руководить Ростовским обкомом партии, водил дружбу с Ежовым, был его советчиком по кадрам. В каком-то смысле они с Ежовым работали эти два года рука об руку, хотя до конца Ежов и ему не доверял, но Ежов вообше до конца никому не доверял. Об этом хорошо сказал М.П. Фриновский: «Вот так ходит со мной, дружит, а за спиной материал собирает…» И это была совершенная правда. После смешения Ежова из НКВД выяснилось, что при нем формировался «Специальный архив», куда откладывались доносы, материалы даже на высших партийных руководителей. И на Л.П. Берия, и на А.Я. Вышинского, и на Г.М. Маленкова…

– На будущее, чтобы себя обезопасить?

– Нет, скорее, так он понимал свой долг перед Сталиным. Он всегда был лоялен по отношению к Сталину, за исключением самого конца, когда, убранный из НКВД, окончательно спившийся, действительно позволял себе говорить о вожде зло и с раздражением, в общем «ужасные вещи», но его слушателями были только его ближайшие родственники и собутыльники.

– Итак, первая волна закончилась к концу 37-го.

– Вторая волна – кстати, небольшая, ее можно и не выделять как отдельную волну, – это аресты весны 38-го: Л.М. Заковский, И.М. Леплевский, П.Ф. Булах, еще несколько чекистов, в основном латыши. Это скорее отзвуки латышского дела…

– И все это сделано руками верного Ежова. Так чем же Ежов-то не угодил? Почему возникла потребность в новой замене и новой волне расстрелов?

– А Сталин к тому времени пришел к выводу, что массовые операции, порученные Ежову, проведены неправильно и с нарушениями…

– Чего?! С нарушениями чего?!

– Дело не в нарушении законности, хотя такой демагогический упрек Ежову тоже прозвучал. «Социалистическую законность» Сталин понимал весьма своеобразно. Достаточно вспомнить его разъяснение 39-го года о пытках. В письме партийным секретарям Сталин напоминал, что «меры физического воздействия» карестованным были допущены решением ЦК в 37-м году, и что это необходимый метод, когда речь идет о неразоружившихся шпионах, диверсантах и прочих лицах, потому что западные разведки «не миндальничают», а действуют так же (абсолютная выдумка, конечно). Но этот очень «хороший» метод «изгажен» дурными исполнителями – и дальше назывались люди ежовского круга: М.И. Литвин, В.Е. Цесарский и другие. Изгажен – значит, по мысли Сталина, его применяли не там, где надо.

Но более всего Сталин был недоволен тем, что оказались недостижимыми замыслы, положенные им в основу массовых операций.

Ситуация должна полностью контролироваться. Если нарком хоть на миг выпустил ее из-под контроля, значит, это плохой нарком. И его окружение плохое. А следующий шаг в его рассуждениях: вот эта их нерадивость – сознательное действие или просто неумение работать? Сталин всегда склонялся к первому. Вредительство. Они это сделали специально, чтобы дискредитировать советскую власть. Это и было центральным обвинением против Ежова и его людей.

Как я взялся за это дело

– Сначала было просто детское любопытство – узнать то, о чем мне не хотят рассказывать, то, что от меня скрывают. У нас дома хранилось много литературы времен Сталина и Хрущева – книг, газет, журналов. Коллекцию начал собирать еще мой отец. Он поощрял мои интересы, с ним первым я обсуждал планы будущих исследований.

– Кто он был?

– Полковник, работал в военном научно-исследовательском институте. В войну был в авиации, а после войны окончил Военно-воздушную академию и потом работал в закрытых НИИ.

– Он сам интересовался историей?

– Да, но, как и многие люди его поколения, опасался заходить в своем интересе слишком далеко.

В институте у меня появились друзья, которые тоже интересовались историей. Хотя в шутку свой интерес к прошлому я объясняю так: советская власть виновата сама. Весь первый курс в моем Химико-технологическом институте мы, будущие инженеры, зачем-то изучали историю КПСС, насквозь сфальсифицированную. У любого нормального человека это не могло не вызвать внутреннего протеста: то, о чем говорилось в учебнике химии, я мог проверить экспериментально, прибавив один реагент к другому. А вот изложение событий в учебнике по истории партии кардинально отличалось от прочитанного мной в старых газетах. Захотелось разобраться – почему это так? Как все было на самом деле?

В сталинское время это понимали, и в основе воспитания была установка: тот, кто сомневается в содержании «Краткого курса», подлежит наказанию. В брежневское время установка ослабла, но от «промывки мозгов» советская власть не могла отказаться. А как же иначе готовить убежденных строителей коммунизма, если не пичкать их идеологией?

Но слишком сильно изменилась жизнь в 70-е годы по сравнению со сталинскими временами. Мы – поколение, не пуганное сталинскими репрессиями. Это очень важно. Я уже мог решиться проводить исторические изыскания и мечтать опубликовать результаты на Западе. Я не видел в этом ничего «такого»…

Советская система держалась на страхе. Когда в феврале 1987 года стали выпускать политических заключенных, люди действительно поняли, что им ничего не будет за их критические высказывания. Как грибы стали расти всевозможные неформальные объединения и организации, к примеру, наш «Мемориал». «На верху» возмущались, хотели разогнать. Но злой воли для проведения репрессий у них уже не было. Режим зашатался, и через четыре года все лопнуло.

Собственно говоря, чего нынешняя российская власть добивается сейчас своими шпионскими процессами над учеными, – именно посеять страх. И, знаете, действует. Страх возрождается на генетическом уровне, и люди начинают бояться прежде, чем власть что-либо серьезное успеет предпринять.

– А что интересного можно было найти в старых газетах?

– Газеты сталинского периода – кладезь информации. Обо всех начальниках НКВД областного уровня и выше можно было узнать из газет: к назначению и в период выборных кампаний в Советы депутатов трудящихся на их страницах публиковались краткие биографии руководящих чекистов. Мне оставалось лишь найти и переписать биографии, переснять портреты. И все.

– Как вы восполняли конец биографии: арестован за кражу, расстрелян, реабилитирован?

– Тогда таких сведений у меня не было, но и без них подборка составленных по открытым источникам биографий руководителей НКВД была большим шагом вперед. Подобных справочников ни у нас, ни на Западе не существовало.

– А когда сами органы обратили на это внимание?

– Уже в 80-м году КГБ заинтересовался, чем я занимаюсь в библиотеке, – я полагаю, по какому-то доносу. Ко мне в Курчатовский институт, где я тогда был в аспирантуре, пришли люди и стали спрашивать: кто ваши друзья и чем вы интересуетесь? Через пол года меня выгнали из аспирантуры.

В 85-м пришли с обыском и взяли часть моих материалов – остальное я не дома хранил. Было неприятно.

Конечно, они разобрались, чем я занимаюсь, и поняли, что я собираюсь это издавать на Западе. Но время работало против КГБ. Последний раз на допрос в Лефортовскую тюрьму меня вызвали в мае 1986 года. Спустя две недели состоялось Всесоюзное совещание КГБ, на котором присутствовал М.С. Горбачев. Наметилась новая линия, аресты за антисоветскую деятельность практически прекратились. И меня оставили в покое, хотя изъятые материалы мне не вернули. После моей жалобы в Прокуратуру с требованием вернуть все, изъятое при обыске, со мной встретились сотрудники следственного отдела УКГБ по Москве и Московской области и сказали простую вещь: конечно, это не нарушение закона – собирать сведения из открытых источников. Но мы не можем позволить, чтобы информация, отражающая структуру и кадры ВЧК-КГБ, находилась в частных руках, ведь она может быть использована в антисоветских целях. А у меня, между прочим, отобрали и книги – стенографические отчеты о судебных процессах 30-х годов, книгу Берия «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье».

В 1989 году, когда я уже состоял в «Мемориале» и об этой истории рассказал в интервью «Би-би-си», тогда чекисты вернули мои бумаги и книги, сказав загадочную фразу: «Мы просим вас не использовать эти материалы в целях личного обогащения». Может, они думали, что я буду этим подторговывать?..

НОВЫЙ ГУТЕНБЕРГ

Будущее – за «умными» компьютерами

Джастин Р. Раттнер, директор научно– исследовательской лаборатории по микропроцессорным технологиям корпорации Intel дал обширное интервью журналистам московских СМИ. Недавно Джастин Раттнер был включен руководством Музея компьютеров США в список 200 выдающихся деятелей, оказавших решающее влияние на компьютерную индустрию.

Публикуем размышления Раттнера о стратегических путях развития компьютерных технологий.

Джастин Раттнер особо остановился на проблеме хронического отставания России от развитых западных стран в сфере высоких технологий, в частности, в компьютерах. Несмотря на распространенное мнение о том, что Россия отстала на 10-15 лет, а то и вовсе навсегда, по словам Раттнера, у российской науки и технологии есть вполне осмысленные перспективы. Суть современной технологической революции заключается в том, что она состоит из многих революций, и если даже страна опоздала к началу одной из них, то вполне может успеть к другой. Кроме того, Раттнер подчеркнул высокий уровень образования и развития фундаментальной науки в России, что может существенно облегчить это «вступление в революцию». И есть уже реальные направления, по которым можно начинать движение. Важно лишь не упустить момент старта и начать движение.

Джастин Раттнер напомнил, что постоянное уменьшение размеров процессоров возможно только при постоянном «утончении» проводников. До сих пор проводники на чипах выжигались при помоши процесса оптической литографии. Однако недалек тот день, когда этот метод перестанет работать просто потому, что сверхкороткие длины волн (157 нанометров – предел) перестанут проходить через стеклянные линзы, и их нельзя будет фокусировать в нужной точке. Это один из тех физических пределов, которые стоят на пути бесконечной миниатюризации компьютеров и действия закона Мура – удвоения вычислительной мощности процессоров и уменьшения их размеров в два раза каждые полтора года.

По оценке экспертов Intel, на современных технологиях удастся сохранять действие этого закона до 2014 года. Для продолжения развития придется переходить к совершенно новой методике – литографии на основе рентгеновских лучей. А в этой области советские ученые являются мировыми лидерами и могут начать ту самую революцию. В США (да и в России тоже) подобными разработками занимались в основном военные в рамках программы звездных войн, поэтому Intel активно сотрудничает с военными лабораториями. Кстати, мы в Америке, сказал Раттнер, всегда считали, что россияне сильно обгоняют нас на этом пути. Интересно, что японские компании не являются конкурентами США и России на этом пути, потому что они вложили колоссальные средства в литографию оптическую и стремятся получить отдачу от своих инвестиций. Раттнер подчеркнул, что одна-единственная установка для рентгеновской литографии будет стоить десятки миллионов долларов, а на мало-мальски приличном заводе по производству микросхем их должно бьггь несколько десятков, так что это будет многомиллиардная индустрия.

Не менее интересным был рассказ Раттнера о его видении будущего компьютеров. По его мнению, оно – за «умными» компьютерами. Человеку предстоит научить компьютер самостоятельно воспринимать текстовую, визуальную и любую другую информацию и разбираться в ней без посторонней помощи. Это направление развития идет параллельно с созданием «семантической сети» – так называют компьютерную сеть, где информация организована осмысленным образом для восприятия ее «умными» компьютерами. Пока это звучит, как строчки научной фантастики, но компьютеры будут развиваться именно в этом направлении. Такой «умный» компьютер в самолете можно было научить никогда не врезаться в здания, и сентябрьской катастрофы в США вполне можно было бы избежать.

Еще одно из только-только зарождающихся направлений в компьютерном мире – статистические вычисления. Россия здесь также имеет колоссальный потенциал, поскольку одним из основоположников этого направления является российский математик академик Марков, и оно разрабатывается у нас давно. Intel сейчас активно занимается поиском людей по всему миру, которые могли бы работать в этом направлении. Россия – одна из тех стран, где найти их можно с наибольшей вероятностью. В Нижнем Новгороде только что начат очень интересный проект в этом направлении.

На вопрос о стагнации мирового компьютерного рынка Раттнер ответил, что ситуация очень сильно различается от региона к региону: рынки развитых западных стран и США уже насыщены компьютерами, но Юго– Восточная Азия, Латинская Америка, Китай, Россия испытывают в них колоссальную потребность. Особенность всех кризисов в том, как отметил еще Энди Гроув, что они неизбежно заканчиваются. По словам Раттнера, легче изобрести и сконструировать будущее, чем предугадать его. Именно этим и занимается корпорация Intel: вложения в исследовательские проекты и развитие в этом году составили около 12 миллиардов долларов.

Записал Александр Семенов.

КАК МАЛО МЫ О НИХ ЗНАЕМ

Гармония в природе

Природные муравейники России, хотя и производят впечатление независимых сообществ, все же уступают по величественности и стройности термитникам. Подобные своеобразные «пирамиды» создаются их южными, например, африканскими собратьями. Однако людей всегда привлекали не только внешний вид, но и врожденная работоспособность муравьев, их деление на рабочих, солдат, сторожей и тому подобное уже при появлении на свет от матки и кормлении потомства.

Биологи из университетов городов Бат в Англии и Хьюстон в США выявили интересные моменты в жизни колоний муравьев. Известно, что пчелы, осы и термиты, даже не будучи близкими по генам, продолжают совместно трудиться. В опытах над живыми муравьями (не термитами) учеными доказано, что распознавание «чужих» генов приносится в жертву повышению общей эффективности. Явление, названное ими по-современному как «порядок в обмен за свободу действий», представляется более прямым и простым решением.

Другое объяснение касается ритмической активности и обычной колонии. Кстати, предположение проверено на математической модели. Такое неотъемлемое свойство колоний наступает по достижении некоторой критической плотности ее обитателей, что напоминает фазовый переход у физиков. Ученые утверждают, что здесь может помочь теория сложных систем. Работа биологов над муравьиными сообществами ликвидирует серьезный разрыв в эволюционном мышлении.

О чем молчали джунгли

Красные волки, к тому же слабо изученные наукой, – редкие представители семейства псовых. В Индии насчитывается едва ли 15 тысяч единиц этих диковинных животных, из которых одна треть обитает на юге субконтинента.

В штате Керала для них и других зверей выделен целый резерват Мудумалаи, где за ними ведется систематическое наблюдение.

В декабре, а зто теплый месяц в тех местах, самка-матерая приносит приплод, оставляя помет в сухом и укрытом от чужих клыков грунте. Затем по мере подрастания щенят перетаскивают в пещеру поблизости. Это происходит где-то в марте, и самка теперь может отлучаться дольше обычного, оставляя присмотр за самостоятельными волчатами.

Ученые-натуралисты выявили некоторые особенности «интимной» жизни красных волков.

Стаей до двадцати пяти волков повелевают два вожака – самец и самка. Воспроизводить детенышей дозволено только главной самке, хотя есть и зрелые самочки, и обязательно от матерого. Иногда такое правило нарушается. Этому есть веские причины. Во-первых, общее кормление всей стаей самки во время лактации и охрана приплода от гиен и прочих хищников. Во-вторых, заложенный природой инстинкт размножения, продолжения рода. Вожак иногда ослабляет контроль за молодыми, готовыми на вязку волками, и те спариваются с матерой.

Определенную помощь в выживании красных волков, признанных исчезающим видом, принес закон 1972 года об охране диких животных в Индии.

Как достать лакомство

Наблюдая за жизнью осьминогов, многие исследователи приходят к мысли, что за действиями этих животных кроется не только хорошо отлаженный механизм инстинкта. Взять, к примеру, использование ими орудий труда.

Устрицы для этих головоногих – одно из любимых лакомств. Но как их достать из раковины? Осьминог захватывает одним из щупалец маленький камешек, другим держит раковину и терпеливо ждет, когда устрица, не чувствуя опасности, станет высовываться. Дождавшись, тут же стремительно всовывает свой камешек между створками. Затем, уже не торопясь, извлекает содержимое раковины.

Как-то Жак Ив Кусто проделал такой эксперимент. На дно залива он опустил шкаф со множеством отделений с дверцами. Осьминогу показали одно из отделений, заполненное креветками, и позволили полакомиться ими. Потом спрута заключили в емкость с морской водой на две недели. По истечении этого срока его выпустили на волю. Не теряя времени, осьминог ринулся в направлении шкафа, вмиг нашел заветную дверцу, отворил ее щупальцем и вдоволь утолил голод креветками.

Рекордсмен-глубоководник

Киты относительно небольшого размера с клювообразным носом, или просто клюворылы (не смешивать с так называемыми бутылконосами) – одни из самых малоизученных морских обитателей. За китами северного вида клюворылых наблюдают ученые и любители морской фауны у берегов провинции Новая Шотландия в Канаде. Занимаются этим и научные сотрудники университета в Галифаксе. Используя старинный самострел, исследователи прикрепили к двум свободно плавающим особям миниатюрные записывающие приборы с радиопередатчиками. С помощью этих средств, связанных с процессом всасывания воды на разных глубинах, удалось впервые в истории науки получить уникальные данные о погружении этих удивительных носатых китов.

В периоды обычного поиска корма на глубине подобные киты регулярно погружаются более чем на 780 метров, превосходя в этом виде других существ. Случалось, что при погружении один из китов опускался до 1400 метров, а это небывалый рекорд, недосягаемый для других. Для сравнения укажем, что кашалоты добывают корм на глубинах 390 – 500 метров, а морские слоны – на глубинах 330 – 630 метров, хотя отдельные их представители удваивают этот показатель. Северный кит-клюворыл способен оставаться под водой более семидесяти минут, разыскивая кальмаров на дне или в глубоких каньонах.

РАССКАЗЫ О ЖИВОТНЫХ И НЕ ТОЛЬКО О НИХ

Анна Шмелева