Текст книги "Арсенал-Коллекция 2015 № 06 (36)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Curtiss А-ЗВ «Falcon»

Штурмовики А-3 на аэродроме Келли Филд, 1930 г.

Вторая серия штурмовиков «Кертисс» базировалась на конструкции разведчика 0-1Е, отличавшейся от 0-1В более совершенной аэродинамикой, модифицированными рулями, пневматическими амортизаторами шасси. Двигатель V-1150-5 (D-12E) имел ту же мощность, что и на предшественнике, но лучшие эксплуатационные характеристики. Штурмовик на его базе, получивший обозначение А-ЗВ (модель 37Н) имел усиленное по сравнению с А-3 наступательное вооружение – добавилась ещё пара синхронных «Браунингов». В рамках бюджета на 1930 финансовый год заказали 77 самолетов А-ЗВ (от 30-1 до 30-28 и от 30-280; правда, первый А-ЗВ вскоре переделали в разведчик 0-1Е). Поставки всех А-ЗВ завершились к концу 1930 г.

Недостатки двигателей жидкостного охлаждения для штурмовиков были очевидны – малейшая пробоина вела к утечке охлаждающей жидкости и, как следствие – к неминуемому перегреву и заклиниванию движка. Гораздо предпочтительнее в плане боевой живучести выглядели моторы воздушного охлаждения. Однако первый опыт их применения на штурмовиках, как мы уже отмечали, оказался неудачным – V-образная схема VG-1410 не обеспечивала надлежащего охлаждения задних цилиндров. Более перспективными являлись радиальные двигатели. Один из них был опробован на втором экземпляре А-3 (27-244), получившем обозначение ХА-4. Эта машина получила 9-цилиндровый двигатель «Пратт энд Уитни» R– 1340-1 «Уосп» мощностью 410 л.с. Переделка была завершена в декабре 1927 г. Испытания ХА-4 показали, что летные его практически идентичны А-3, а масса несколько уменьшилась (за счет более легкого двигателя и отказа от радиатора, ненужного для мотора воздушного охлаждения). Однако на вооружение армейской авиации ХА-4 не приняли и в серийное производство не внедряли. Но усилия конструкторов не пропали даром – самолет вызвал интерес у военных моряков, став основой для двухместного палубного истребителя F8C. Сам же ХА-4 использовался в различных испытательных программах и был списан в марте 1932 г., налетав 327 часов.

ХА-4 отличался от А-3 радиальным двигателем вместо V-образного

А-3 с нанесенной эмблемой эскадрильи

ХА-2

А-3

А-ЗВ

ХА-4

Двигатели:

тип

«Аллисон» VG-1410

«Кертисс» V-1150-3

«Кертисс» V-1150-5

«Пратт энд Уитни» R-1340-1

количество х мощность, л.с.

1 x 420

1 x 435

1 x 435

1 x 410

Размах крыла, м

12,09

11,58

11,58

11,58

Длина самолета, м

9,02

8,31

8,31

8,63

Высота самолета, м

3,04

3,07

3,2

3,12

Площадь крыла, кв. м

38,46

32,6

32,6

32,6

Масса, кг:

пустого самолета

1442

1185

1316

взлетная

2261

1985

1866

2030

Скорость, км/ч:

максимальная

209

227

221

224

крейсерская

161

186

178

Скороподъемность, м/с

5,3

4,81

Потолок, м

4570

4755

4875

4390

Дальность полета, км

645

1015

1045

1040

Ещё два штурмовых варианта «Фалкона» (разведывательных модификаций ХО-16 и ХО-10), которые предполагалось оборудовать новыми моторами «Кертисс», остались лишь на бумаге. Для ХА-5 предназначался двигатель V-1570-9 «Конкерор», а для ХА-6 – Н-1640-1 «Чифтен».

Поставка в строевые части в общей сложности около 140 новых штурмовиков позволила в течение 1928-1930 гг. перевооружить А-З/А-ЗВ все три эскадрильи 3– й штурмовой группы (8-ю, 13-ю и 90-ю).

Лейтенант Натан Твайнинг у своего штурмовика «Фалкон» А-3 на аэродроме Уилер, 1926 г.

Штурмовики А-3 нал аэролромом Келли Фила, 1930 г.

Четвертая эскадрилья, изначально входившая в состав 3– й группы (26-я), была расформирована в 1924 г., но в сентябре 1930 г. её вновь сформировали – правда, не в Техасе, а на Гавайях, на аэродроме Уилер. Вооруженная новыми А-ЗВ, она стала первой штурмовой эскадрилью, дислоцированной за пределами континентальной части США. Используя новую матчасть, штурмовые эскадрильи вели достаточно интенсивную боевую учебу, а в 1929 г. подразделения 3-й группы привлекались к боевым операциям – патрулированию границы с Мексикой во время очередного обострения ситуации в этой стране.

В 1932 г. на замену А-3 начали поступать новые штурмовики-монопланы «Кертисс» «Шрайк». Снимаемые с вооружения «Фалконы» передавались в учебные части. Они эксплуатировались в 41-й, 51-й учебных эскадрильях и ряде других подразделений. Большинство А-З/А-ЗВ было списано к 1936 г. «Старожилом» оказался А-ЗВ с номером 30-13 – его списали лишь в октябре 1937 г. (налет этого экземпляра составил 2850 часов).

Штурмовик Кертисс А-ЗВ

Опытный штурмовик Кертисс ХА-4

(Окончание в следующем номере)

Александр Котлобовский

«Акция Б»:

ВВС Чехословакии против УПА

В освобожденной и возобновившей свою государственность Чехословакии, по Ялтинскому соглашению отходившей в зону советского влияния, первые признаки того, что послевоенный мир будет далеко не простым, проявились уже в августе – сентябре 1945 г., когда из соседней Польши по территории Восточной Словакии провели т.н. агитационный рейд около 500 бойцов из различных подразделений Украинской Повстанческой Армии (УПА). Так началась борьба силовых структур страны, в первую очередь Вооруженных сил и Корпуса национальной безопасности (КНБ – армейской структуре при министерстве внутренних дел, выполнявшей в первые послевоенные годы функции пограничных и внутренних войск, а также, отчасти, – войск ПВО страны) с новым для себя противником.

Весь комплекс мероприятий, проводившихся против УПА в 1945-1947 гг., известен как «Акция Б» (Б – от «Бандеровцы»). К участию в боевых действиях, помимо наземных частей и подразделений, местные силовики привлекли и авиацию: ВВС и т.н. «Безпечностни Летецтво» (БЛ) – авиачасти в составе КНБ. Это была достаточно мощная структура, насчитывавшая к 1950 г., времени своего расформирования, сто двадцать боевых и вспомогательных самолетов, в т.ч. истребителей Ла-5ФН, Ла-7, «Спитфайр», а также версии Bf-109G, выпускавшиеся местной авиапромышленностью: Avia S-99 и S-199.

Здесь скажем несколько слов о последней машине – Avia S-199. Это – местная «реконструкция» германского Bf– 109G-14, оснащенная Jumo 211F мощностью 1350 л.с.. «Родные» же «Даймлер-Бенцы», с которыми летали S– 99, погибли в августе 1945 г. во время пожара на складе, где они хранились. В случившемся были обвинены боевики вездесущего «Вервольфа» – нацистской террористической структуры. На самом деле здесь было больше слов, чем дел, поскольку боевая активность вервольфовцев оказалась минимальной. Последовавшее тщательное расследование показало, что причина пожара – элементарное несоблюдение правил пожарной безопасности. Тем не менее, данный инцидент послужил поводом для начала массового выселения за пределы страны судетских немцев.

Аварийная посадка истребителя S-99. Данный экземпляр был временно передан из состава Авиации Безопасности в распоряжение ВВС. Позже возвращен

Звено К-65А Авиации Безопасности

Что касается самого самолета, то с другим двигателем его летные данные значительно ухудшились. Так, максимальная скорость «на бумаге» составляла всего 590 км/ч, но на практике она была еще ниже – 400 – 450 км/ч. Практически, на S-199 нельзя было, в случае чего, ни вести на равных борьбу с авиацией противника, ни эффективно перехватывать самолеты-нарушители. Правда, на Ближнем Востоке, в ходе первой арабо-израильской войны, летчики молодого еврейского государства добились определенных успехов, но они объяснялись тем, что качественный уровень их противников был заметно ниже. Вместе с тем, определенная польза от машины была: она загружала мощности отечественной авиапромышленности, а в войсках обеспечивала подготовку новых летных кадров, которые через несколько лет пересели на более современную матчасть.

Среди летчиков БЛ было много опытных профессионалов, таких, как, например, асы ВВС бывшего Словацкого Государства Ф. Циприх, имевший на своем счету пятнадцать сбитых советских, венгерских и немецких самолетов, а также Ф. Хановец с шестью победами. Служба словацких ветеранов (не только вышеупомянутых) в этой структуре объяснялась, прежде всего, тем, что они были единственными в военной авиации Второй республики, кто имел солидный опыт полетов на «мессершмиттах». При этом участие в Словацком национальном восстании как бы смыло с них грехи боевой работы в составе люфтваффе на советско-германском фронте.

Также можно отметить такой факт, что КНБ номинально являлся полицейской структурой, невоенной. Поэтому его самолеты, даже боевые, несли на своих бортах гражданскую регистрацию.

На территории Словакии располагались части и подразделения 4-го авиарайона ВВС страны со штабом в Братиславе, который отвечал за поддержку операций наземных частей. Время от времени к действиям против УПА привлекались силы 3-го авиарайона со штабом в г. Брно.

Что касается действий правительственных войск по пресечению упомянутого рейда, то налицо проявилась их неэффективность в попытках воспрепятствовать повстанцам выполнить намеченные планы. Почти не встречаясь с правительственными войсками, они вернулись на свои польские базы. При этом действий авиации не отмечалось. Результат этой неудачи для властей был нерадостный: в горах появились первые вооруженные отряды из местных противников новой власти.

В апреле следующего, 1946-го, года в Восточную Словакию вторглись три сотни УПА общей численностью до тысячи человек и провели второй рейд, также выполняя задачи агитационно-пропагандистского характера. Результатом его стал проигрыш коммунистами парламентских выборов в восточно-словацких округах. Но в этот раз власти действовали более энергично. В частности, специально для борьбы с рейдировавшими была сформирована специальная группа «Оцел» («Сталь») со штабом в г. Прешов.

Командование 4-го авиарайона для ее поддержки выделило эскадрилью штурмовиков Ил-2 (всего семь машин) из состава 30-го авиаполка, базировавшегося на аэродром Кошице. Главной задачей было нанесение бомбоштурмовых ударов по обнаруженным отрядам повстанцев. Подразделение находилось в готовности уже с 12:00 19 апреля 1946 г., однако боевую работу вело с 21 по 24 апреля. В основном, она свелась к разведке и преследованию противника.

Помимо штурмовиков, с марта в Кошице базировался отряд истребителей Ла-5ФН и Ла-7, получивший условное название «Юрай», из состава 1-го авиаполка, также совершавший патрульные полеты. 12 июня 1946 г. истребители понесли потерю: из-за остановки мотора вынужденную посадку на территории соседней Венгрии совершил ротмистр Л. Солар. Самолет был разбит, летчик – тяжело ранен. Этот случай вскоре послужил поводом для тогдашнего командования ВВС издать приказ о запрете дальнейшей эксплуатации авиатехники советского происхождения. Правда, не во всех частях он сразу же был принят к исполнению... Относительно отряда «Юрай», отметим, забегая вперед, что он базировался на Кошице до конца апреля 1947 г., однако действовал отсюда уже не на «Лавочкиных», а на многоцелевых С-5 Сар – так в то время в Чехословакии именовался выпускавшийся в стране знаменитый Fieseler Fi-156 Storch, с августа 1947 г. переименованный в К-65.

После возвращения повстанцев на польскую территорию разведывательные полеты не прекратились и продолжались по июнь 1946 г. включительно.

К-65А одной из эскадрилий Авиации Безопасности. Аэродром Точна. 22 июня 1949 г.

Aero С-ЗВ на аэродроме Малацки. Март 1947 г.

Надо сказать, что при выполнении этих вылетов чехословацкие летчики (видимо, это были специалисты еще довоенной «закалки») проявляли немалое мастерство. Например, один из участников словацкого рейда так описывал работу разведывательной авиации: «Над нами очень низко, подобно настырным мухам, кружатся два самолета. Летают не то, что над, но и между высокими деревьями».

Полученный опыт, пусть даже отрицательный, всегда идет на пользу. Так получилось и в данном случае. Дабы застраховать себя от неприятных неожиданностей, был проведен ряд мероприятий, в частности, организованы своеобразные «силы быстрого реагирования». Что касается авиации, то уже 12 декабря 1946 г. из состава частей 3-й авиадивизии было выделено звено «Спитфайров», находившееся на аэродроме Брно в часовой готовности. В случае необходимости оно с подвешенными бомбами и полным боекомплектом должно было перелететь на аэродром Три Дуба и приступить с него к выполнению боевых вылетов. Дополнительные боеприпасы, а также инженерно-технический состав были бы затем переброшены специально выделенной парой транспортных машин. Позже задачи авиации изменились: поскольку повстанцы действовали небольшими группами в лесистой местности, был сделан вывод, что нанесение по ним бомбоштурмовых ударов будет малоэффективным, и основной задачей летчиков с 1 марта 1947 г. стало ведение воздушной разведки.

В период с 17 по 22 июня 1947 г. с территории Польши перешли границу сотни командиров «Громенко», «Бродича» и курень командира «Бурлаки» общей численностью 277 бойцов с задачей пройти всю Чехословакию и прорваться в американские зоны оккупации Австрии и Германии. Кроме того, в начале этого же месяца под натиском польских войск сюда же отошли остатки некоторых других сотен. Всего на Запад уходило до 750 человек. Борьба с ними на территории страны велась до середины ноября 1947 г.. К началу октября в рамках «Акции Б» было задействовано 8044 солдат и офицеров Чехословацкой армии, 1960 бывших партизан и 5458 военнослужащих КНБ. В период с 10 июня по 12 ноября 1947 г., по данным чехословацкой стороны, УПА потеряла 61 человека убитыми, 260 пленными, а еще 29 добровольно перешли на сторону правительственных войск. В плен попали сотники «Бродич» и «Бурлака». В Австрию смогли прорваться порядка 360 бойцов из разных сотен.

Боевые действия кампании 1947 г., также как и в прежние годы, отличались достаточно низкой интенсивностью, а работа авиации, как правило, носила обеспечивающий характер: ведение разведки, выполнение связных, транспортных и санитарно-эвакуационных полетов.

Уже 27 июня в Кошице перелетел сводный отряд 41-го авиаполка под командованием штаб-капитана (промежуточное звание между капитаном и майором) Пшорна в составе пяти С-5, одного двухмоторного С-ЗА и трех С-ЗВ (местное обозначение германских Siebel Si-204D). Они должны были поддерживать армейскую 10-ю пехотную дивизию. С первых же дней самолеты приступили к выполнению разведывательных полетов, и уже вскоре несколько раз «Шторхи» стали попадать под обстрел. В этой связи было высказано пожелание заменить их учебно-боевыми самолетами С-2 (Arado Аг-96), способными нести вооружение, что позволяло их экипажам отвечать на огонь противника. Однако, до конца кампании их так и не дождались. Также выявилась необходимость ведения ночной разведки для обнаружения отрядов УПА по огням разводимых ими костров, однако в ВВС ни экипажи «Зибелей», ни, тем более, «Шторхов», соответствующего опыта не имели. Решения данной проблемы пришлось ожидать две недели.

1 июля в Кошице перебазировался отряд БЛ, названный «Кобра», под командованием штаб-капитана Ф. Циприха.

Он состоял из двух истребителей S-99 и трех С-5, и главная задача состояла в поддержке полка КНБ «Словенско», в оперативное подчинение которого его и передали. Как правило, самолеты вели разведку мест расположения отрядов сотника «Бурлаки». Это было весьма непростой задачей. Противник укрывался, маскировался, рассредоточивался, затрудняя летчикам легких самолетов определение его численности. Кроме того, не очень способствовали работе погодные условия. При полетах на малой высоте в узких лесистых ущельях большие затруднения создавал сильный встречный ветер, характерный для Бескидских гор. При этом, летчикам надо было действовать именно на малых высотах, ибо на больших ведение результативной визуальной разведки, практически, было невозможно.

Иногда, по обнаружению, повстанцев обстреливали «мессершмитты». 9 августа один из них был потерян: при возвращении с боевого вылета разбилась на посадке машина Циприха. Летчик не пострадал. Надо сказать, что, в отличие от своих коллег из ВВС, летчики «Шторхов» БЛ совершали вылеты и на ночную разведку.

С 8 июля к боевой работе, продолжавшейся до 29 сентября, приступили По-2 30-го авиаполка с Кошице, а также Ла-5ФН и Ла-7 1-го полка с аэродрома Три Дуба. Последние вели разведку в районе гор Малой Фатры. При обнаружении противника их место расположение должно было обозначаться ракетами или светящими авиабомбами. Строго-настрого запрещалось применять оружие: несмотря на боевые действия, эти места были полны туристов, и существовала реальная опасность поражения беспечных граждан.

Истребитель Ла-5ФН на аэродроме Пештяны. 1946– 1947 гг.

Аварийная посадка Ла-7 из 2-й АЭ 1-го АП 8 сентября 1947 г. на аэродроме Три Дуба. Летчик – штаб-ротмистр Ян Калисты

Один из С-47 (D-47 в ВВС Чехословакии), принимавших участие в боевых действиях против УПА

Aero С-3 (Si-204) из 4-й АЭ 41-го АП

В середине июля наметились подвижки в организации эффективной ночной разведки: в Кошице прибыла пара транспортных D-47 (попросту, «Дакот», получивших такое обозначение в ВВС Чехословакии) 1-го транспортного авиаполка, чьи экипажи обладали соответствующей квалификацией. Непосредственно к наблюдению с бортов самолетов привлекли восемь слушателей Школы подготовки офицеров запаса ВВС. Полученные данные должны были передаваться по радио в виде шифровок в 10-ю пехотную дивизию, чья радиостанция размещалась на том же аэродроме. Первый вылет был выполнен в ночь с 14 на 15 июля и продолжался с 21:45 по 04:50. Результаты его оказались неутешительными. Экипаж и наблюдатели обнаружили по огням костров несколько мест дислокации повстанцев и, соответственно, были отправлены шифровки в Кошице, но... На радиостанции 10-й дивизии отсутствовали шифровальные таблицы, и, поэтому, никто ничего не мог поделать с поступавшей информацией! Пришлось передавать те же самые шифровки в штаб в г. Прешов, где имелись соответствующие таблицы и специалисты. Срочная информация была передана лишь по возвращении на аэродром. Результаты следующих вылетов оказались не менее плачевны. В ночь с 19 на 20 июля экипаж передал четыре шифровки. Уже были специалисты на радиостанции, имелись шифровальные таблицы, однако... все радисты в эту ночь, как говорится, «дрыхли без задних ног»! В ходе вылетов 21 и 24 июля связь функционировала более чем мерзко, а вылет 26 июля, вообще, был сорван: на аэродром доставили загрязненный песком бензин, который при заправке одного из «Дугласов» попал в двигатели со всеми вытекающими из данного факта «прелестями». Экипаж четыре дня устранял последствия сего разгильдяйства (нельзя исключить, что это был акт саботажа), после чего обе машины вернулись в полк. Таким образом, из организации ночной разведывательной работы ничего толком не получилось.

Со второй половины июля предполагалось использовать «Зибели» в качестве легких бомбардировщиков, и в Кошице вскоре было доставлено двести 70-кг осколочных авиабомб SD 70, а также десять боекомплектов для бортовых пулеметов. Самолеты пребывали в состоянии пятичасовой готовности. Однако, в конце месяца стало ясно, что необходимости в бомбардировках нет, и машины перебросили на другие аэродромы.

В начале августа из Кошице на Три Дуба перелетели «Шторхи» 41-го полка, которые вскоре получили подкрепление в виде трех самолетов из 43-го полка. Отсюда до 11 августа они совершили 24 вылета с общим налетом 37 ч 25 мин. Наиболее значительным результатом был поиск убитых и раненых курсантов, попавших в засаду в районе лесничества На-Вршкох 5 августа. Тогда 17 человек угодили под огонь людей «Бурлаки» и оставили на поле боя шестерых убитых и трех раненых (чешские источники говорят о двух раненых). Повстанцы раздели курсантов до нижнего белья, но, тем не менее, раненых перевязали. Вот их-то и обнаружил один из экипажей на следующий день. Группа из 41-го полка работала до конца августа, а затем вылеты с Трех Дубов совершал отряд 43-го, получивший условное название «Липа». 16-го октября его сменили летчики из 44-го полка.

К-65А из 43-го АП

Группа самолетов С-5 (К-65/Fi-l 56 Storch) из 43-го АП. Аэродром Отроковице. 11 мая 1947 г.

Aero С-ЗВ в полете над Дунаем. Март 1947 г.

В сентябре первые группы УПА появились на территории Моравии. Для поддержки наземных войск на аэродроме Пржеров разместился отряд, названный «Орел», из уже получившего соответствующий опыт 43-го полка на трех К-65, ранее летавших в Словакии. При необходимости поддержку им должна была оказать пара «Зибелей», стоявших на аэродроме Малацки. В период с 24 сентября по 9 ноября «орлы» совершили не менее шести курьерских и десяти разведывательных полетов. В ходе одного из них, выполненного 23 октября, экипаж обнаружил группу из двадцати человек, опознанных им как отряд повстанцев. Работа летчиков была положительно оценена наземным командованием и отмечена в приказе.

17 ноября участие армии в «Акции Б» было завершено, и вся ответственность за ликвидацию остатков отрядов УПА была возложена на МВД. Тем не менее, последний вылет этой кампании ВВС совершили 19 ноября.

Для оказания поддержки частям КНБ из Кошице в Прешов были переброшен отряд «Кобра», перебазировавшийся затем в Пржеров. Он и совершил завершающие вылеты в рамках «Акции Б».

Вслед за отрядами УПА на Запад через территорию Чехословакии направились и некоторые отряды польской вооруженной оппозиции, против которых армия и КНБ также предприняли ряд действий. К их обеспечению привлекалась и авиация, в первую очередь «Шторхи», занимавшиеся ведением разведки. Договариваясь о взаимодействии в борьбе с УПА и другими формированиями вооруженной оппозиции в приграничных районах, польские и чехословацкие власти, в частности, договорились о том, что при преследовании противника самолеты обеих государств могут углубляться в воздушное пространство соседей до 50 км, однако их деятельность при этом ограничивалась бы ведением разведки. Оружие применять запрещалось. Летчики обеих стран неоднократно имели возможность воспользоваться данной договоренностью.

Мирослав Морозов, Сергей Липатов

Германская минозаградительная операция на Балтике 22 июня 1941 г.

Замаскированный минный заградитель «Бруммер» на стоянке в финских шхерах в районе Турку, лето 1941 г.

Внезапное нападение Германии на СССР 22 июня 1941 г. еще долгое время будет приковывать внимание всех тех, кто интересуется историей родной страны. Страшный удар, нанесенный тем летним утром по нашим вооруженным силам, не только предопределил исход приграничных сражений, но и задал тон всему первому периоду войны, продолжавшемуся до начала контрнаступления Красной Армии под Сталинградом. За послевоенные годы по этой теме вышли сотни больших и малых работ, в том числе и по началу войны на Балтийском театре военных действий. В то же время отсутствие у отечественных авторов доступа к документам противника не позволяло осветить вопрос с должным масштабом и глубиной. Зарубежные авторы большого внимания изучению данной темы не уделяли, акцентируя больше внимание на последствиях действий, а не на самих действиях в первую ночь войны. Постараемся восполнить данный пробел.

Общеизвестно, что основой для планирования видами германских вооруженных сил своих действий в войне против Советского Союза стала директива ОКВ N921, более известная как «план «Барбаросса». «В войне против Советской России военно-морскому флоту отводится задача, – писалось в директиве, – обеспечивая оборону своего побережья, воспрепятствовать прорыву военно-морского флота противника из Балтийского моря. Учитывая, что после выхода к Ленинграду русский Балтийский флот потеряет свой последний опорный пункт и окажется в безнадежном положении, следует избегать до этого момента крупных операций на море». Вводная часть документа содержала еще одно важное указание: «Основные силы военно-морского флота должны и во время Восточной кампании, безусловно, быть направлены против Англии».

4 февраля 1941 г. главком Кригсмарине Э. Редер, докладывая Гитлеру основы замысла применения флота в войне против СССР, указал, что активные действия должны быть предприняты в форме нанесения внезапного воздушного удара по советским базам и кораблям в море и лишь во вторую очередь действиями подводных лодок, торпедных катеров и постановкой мин. Однако уже в начале следующего месяца выяснилось, что Люфтваффе не планирует выделения сколько-нибудь значимых сил ударной авиации для действий на морских театрах. Ситуация складывалась таким образом, что немецкому флоту предстояло решать поставленные задачи в численном меньшинстве, т.е. при заведомо невыгодном соотношении сил.

6 марта штаб Руководства войны на море (SKL) направил всем подчиненным штабам директиву N9262/41, где излагались задачи для всех объединений Кригсмарине в связи с предстоящим нападением на СССР. Повторяя уже известные задачи флота в предстоящей кампании, Э. Редер определял способ их решения так: «Путем создания опасных в минном отношении районов и постановки заграждений необходимо попытаться ограничить русские операции возможностью применения исключительно одних подводных лодок». Данный документ послужил основой для разработки замысла будущих действий штабом военно-морской группы «Север», которая по существовавшему на тот момент территориальному делению отвечала за ведение военных действий в акваториях Балтийского, Северного, Норвежского и Баренцева морей.

В 1944 г. отдел изучения опыта войны на море при штабе SKL подготовил и издал ограниченным тиражом труд под названием «Война в Балтийском море против России в 1941 г.» Его авторы писали: «Планирование и ведение боевых действий на Балтийском море против России в 1941 г. самыми незначительными силами против намного превосходящего противника и достигнутые успехи – своеобразное достижение военно-морского флота. С точки зрения военной науки, они представляют массу событий, которые с предметной критикой наших мер и мер противника должны быть представлены последующим поколениям, и войти в военно-морскую историю». Что же в этом планировании было такого выдающегося?

Погрузка мин на один из германских минзагов

На самом раннем этапе разработки плана штаб группы ВМС «Север» столкнулся с большими сложностями. С одной стороны, SKL отказывалось выделить для войны против СССР сколько-нибудь значимые силы крупных надводных кораблей и подлодок, с другой, ожидало, что все поставленные задачи будут выполнены. Ключом к решению являлось максимальное использование фактора внезапности нападения при нанесении первого удара. Но чем его было наносить, если для этого не выделялись ни авиация, ни крупные надводные корабли? Оставался единственный вариант. «Командование военно-морского флота и группа «Север», – указывали авторы вышеуказанной работы, – предполагали добиться сильного влияния на действия русских путем внезапного минного наступления и достижения как можно более длительного шокового эффекта».

Единое понимание того, как этого можно добиться пришло к немецким штабистам далеко не сразу. Процесс выработки окончательного решения был довольно сложным. Вот как он описывался в уже цитировавшемся труде 1944 года:

«Вопрос, необходимо ли вести наступательные действия против России с самого начала путем заграждения Финского и Рижского заливов, или они могут потерпеть неудачу из-за противодействия противника, и следует ограничиться оборонительными действиями в форме возможно крупных заграждений в средней части Балтийского моря приблизительно на рубеже Эланд – Мемель, тщательно проверялся всеми заинтересованными инстанциями. Группа «Север» приняла решение вести наступательные действия даже после того, как начало войны было намечено на неблагоприятное время года – середину лета, [* Изначально планирование осуществлялось исходя из требования завершить все подготовительные мероприятия и развертывание к 15 мая. Позже сроки были скорректированы. Срок готовности к нападению 22 июня был установлен для Кригсмарине 4-го числа того же месяца.] главным образом по следующим причинам:

1. Ограничение оперативной зоны флота рубежом Эланд – Мемель автоматически подвергло бы опасности нападения со стороны флота противника весь морской путь от Эланда до Финляндии и Северной Швеции. При этом с самого начала нельзя было и думать о [войсковых] транспортах в Финляндию и перевозке железной руды из Северной Швеции.

2. Если заграждение [выходов из] Финского и Рижского заливов не будет проведено сразу с началом войны, то все равно оно потребуется позднее после захвата Либавы и Риги, но окажется более трудновыполнимым делом.

3. Слабая активность русских с одной стороны, и отчаянная храбрость наших задействованных сил с другой, сознательно в позитивном смысле принимались во внимание, и [качественное] различие между двумя противниками настолько велико оценивалось в нашу пользу, что в возможности проведения наступательных мер не приходилось сомневаться».

Замысел был разработан штабом группы и представлен в SKL 31 марта. В нем в разделе «Начало войны» содержался подраздел «Наступательные операции на Балтийском море», восемь из двенадцати пунктов которого перечисляли активные минные постановки, которые предстояло выполнить немецким кораблям по всему Балтийскому театру в ночь нападения. Все это позволяет говорить о разработке противником минозаградительной операции, преследовавшей вполне конкретную цель и проводившейся в ограниченные сроки. Впоследствии, после ряда уточнений со стороны SKL, замысел операции лег в основу директивы №1 военно-морской группы «Север», которая 17 мая была направлена штабу командующего крейсерами (BdK), как главному органу управления, непосредственно отвечавшему за проведение балтийской кампании. 1 июня командующий крейсерами направил своим подчиненным силам 16 боевых приказов, в которых детализировались их действия в начале войны. Девять из них относились к активным минным постановкам, которые следовало осуществить в ночь на 22 июня. Последние изменения последовали в начале июня в связи с тем, что командующий подводными силами адмирал К. Денниц добился от SKL выгодного для себя решения по сокращению участия подлодок в предстоящей кампании. В связи с этим были отменены два приказа о минных постановках, которые должны были осуществить немецкие субмарины в Финском заливе. Позже эти задачи были возложены на подлодки ВМС Финляндии.

План постановки заграждения «Корбетта» по приказу командира минозаградительной группы «Кобра»

Схема боевого вылета KFIGr 806 в ночь на 22 июня 1941 г.

С 13 июня началось развертывание военно-морских сил противника. На первом его этапе полностью подготовленные к минным постановкам в устье Финского залива корабли перешли в базы Финляндии, где находились вплоть до вечера 21 июня, соблюдая все меры маскировки и предосторожности. Непосредственно перед нападением развертывание произвели корабли, базировавшиеся на немецкие порты в южной части театра. В 11:53 (здесь и далее время – московское) 21 июня был получен сигнал, что нападение на СССР произойдет в ближайшую ночь в 03:30 утра. В 14:28 корабельные соединения приняли сигнал, подтверждавший необходимость установки всех ранее запланированных минных заграждений.