Текст книги "Рог изобилия. Секс, насилие, смысл, абсурд (сборник)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Когда я спал

Таинственный грот. Подземное озеро. Сквозь расщелину подглядывает луна.

У воды разделись ведьмы. Белые, словно плоть их из мела. Но чёрные волосы, красные губы. Ведьмы весело пляшут, ведьмы резвятся.

Я напуган. Повержен рассудок. Сердце в бегах.

Бесятся ведьмы, кричат и стонут. В них забылась природа, в них природа свободна. Неукротимая буря, ненаглядная краса.

Мне страшно. Я возбуждён. Я хочу умереть.

Ведьмы гладят себя, ведьмы смеются. В их глазах пропадает время. В их телах растворяется мир.

Я обречён. Невозможно уйти, невозможно остаться. Ничего за спиной, ничего под ногами. Улыбаются ласково ведьмы. И неодолимо тянут на дно.

Вот последний круг разошёлся… умерла ледяная вода.

Кому мы говорим

– Следующий!

Из кромешной тьмы в свет тусклого прожектора вступил человек. Шаг его был осторожен, будто пол под ним мог провалиться. Человек осмотрелся, но ничего не увидел. Вокруг лишь непроглядная чёрная стена, словно оказался в колодце. Человек прислушался, но ничего не услышал. Тьма поглотила заодно и звуки. Человек открыл было рот, собираясь произнести приветствие, но мрак и тут как тут – похитил все слова.

– Я…

– Знаем-знаем! – внезапно громом отовсюду. – Фридрих Ницше! До вас мы съели Канта… или то был Гегель? – смеха громовой раскат, до боли в ушах. – Вы что-то хотели нам сказать?

– Я…

– О, избавьте нас, пожалуй. Всё мы знаем: и про вас, и про вашу философию… филолог, – смех, смех до крови в ушах. – Филолог, филолог!..

– Я…

– Какой же вы никчёмный, стоите здесь, якаете раз за разом, а больше и сказать-то не в состоянии, – уничижительный голос. – Сверхчеловек? Неудачник! Ха-ха-ха!.. Клоун!

– Ну неправда, – вяло вмешался другой голос, – иногда почитываю перед сном, иногда в метро с телефона… неплохое чтиво.

– Так-так-так, защитник нашёлся, – снова первый голос, – что ж, вам слово.

Во тьме вспыхнуло несколько зажигалок, появились сигаретные огни. Кто-то вскрыл пачку и захрустел сухарями.

– Ну… я только хотел заметить, что он недурно пишет. Это всё.

– И о чём же он недурно пишет, позвольте осведомиться?

– Эмм… о всяких прикольных вещах. Ну, там, о превосходстве арийской расы…

– Боже мой! – взорвался вдруг третий голос. – Что за вздор вы несёте? Перед нами Фридрих Ницше, величайший из когда-либо рождённых. Я вам зубы повыбиваю, когда это дурацкое шоу закончится.

Взволнованный ропот.

– Спокойствие! – вновь первый голос. – Здесь собрались интеллигентные люди, никто никому морды бить не будет. Давайте как-нибудь цивилизованно решим.

– Слабаки, – пренебрежительно бросил третий голос, послышались уходящие шаги. Затем где-то вдалеке хлопнула дверь.

– Так-то лучше, – первый голос, – на чём остановились?..

– На Гитлере, – голос с немецким акцентом.

– Ах да. Гитлер. Адольф. Извините, что перебили вас, вышло досадное недоразумение. Продолжайте, пожалуйста.

– Погодите, – четвертый голос спросонья, – откуда взялся Гитлер? Мы разве не о Канте?..

– Проснулся! – возмущённый первый голос. – Уже съели твоего Канта давно, а после него и Гегеля… Дома спать нужно, устроили чёрт-те что…

– Простите, – спустя всего секунды послышалось тихое посапывание.

– Ладно, хватит голову морочить, мы Гитлера слушаем или как? – снова голос с акцентом.

– Да-да, конечно. Включайте запись.

Треск пластинки.

– Deutsches Volk, Nationalsozialisten, Nationalsozialistinnen, meine Volksgenossen. Nur der Jahreswechsel veranlaßt mich heute, zu Ihnen, meine deutschen Volksgenossen und Volksgenossinnen, zu sprechen…

– Стоп! Стоп!.. Я не понимаю немецкого, что за бред? – недовольный пятый голос.

– Тихо! – голос с акцентом.

– …Die Zeit hat von mir mehr als Reden gefordert…

– Да вырубите вы это наконец!

– Всё-всё, выключаю, – голос с акцентом явно удовлетворён.

– А который уже час? – озабоченный шестой голос, определённо женский. – Мне к стоматологу на три часа.

– Я устал, – седьмой, зевая.

– Заканчивайте, – восьмой.

Затухли огни сигарет, прекратился хруст.

– Хорошо, господа. Кто за то, чтобы закончить?

Долгое молчание, непосильная тяжесть.

– Единогласно!

Погас слабый прожектор. Вдруг приближаются со всех сторон!..

Человек отчаянно вскрикнул, поборолся немного и смолк.

Вот разрывается одежда. Череда неясных звуков. Ленивое чавканье. Отрыжка. Чмоканье, облизывание пальцев.

Вздох. Конец.

Крах

Однажды я проснулся. И болезненным льдом ощутил себя таким же, как люди вокруг. Сколько дней прошло, сколько месяцев, лет – сколько лет сознание моё плескалось во лжи, сердце билось напрасно, а плоды деяний пренебрегали правилами и пользой? Кем был я вначале, кем являлся сперва? Разве не искривил нарочно свой путь, разве не притворился слепцом? Но теперь я прозрел – и вижу своё место, тесное местечко на нескончаемой лавке.

Утратив мгновенно годами воображаемую ценность в себе, улетучилась она и из моих творений. Явились они в истинном – остывшем свете.

«Неудача, – обвинительно отзывалось в голове, – маска!»

И я содрал её, крича от боли – настолько приросла личина, – швырнул, задавил.

Лицо – настоящее, родное! – истекало кровью. А я смотрел в зеркало… и плакал.

Кульминация бытия

Мой ум раскрыт, всевидящее око:

«Исчезли границы, разное – в единое, из человека – в порыв. Ни плоти, ни сознания – только дух и намеренность, ветер направления – веления. Покинуты дома – беспрерывное движение, неисчерпаемая нужда, и нет возврата. Время, пространство, смерть… не довлеют больше, обретена искомая свобода. Мировоззрение теперь абсолютно: Вселенная – наша игра».

Лев и плётка

– Выпусти немедля! – требует разъярённый лев. – Отопри постылую клетку!

– Смирно! – удар плётки. – Ты в моей власти. Своей волей заперла тебя, своей волей и буду держать.

– Я царь зверей! – лев ревёт. – Мне подчиняется природа!

– Животное! – удар плётки. – Людская я царица! Культура – моих рук дело, мораль – и та моя! Порядок должен быть. И повиновение…

– Не бывать тому! – сотрясает царь. – Мною ты всего добилась… этой славы, этих роз почёта. Меня же обрекла на жизнь в решётке, кормишь, издеваясь, чтоб не сдох. Но это я – Лев! – должен править, а тебя в зубах носить, отбивать тобою мух!

Яростно вцепился в клетку лев, аж застонала сталь. Но плётка тут как тут: удар! – удар! – удар!..

Неожиданно вошёл человек. И замерла сцена.

Посмотрел он на плётку, перевёл взгляд на льва. Подумал немного и решение принял.

Мара

– Просыпайся, я приготовила завтрак…

Когда раскрылись глаза, было тёмно и невыносимо жарко. Часы высвечивали 3:21. Я откинул одеяло и стянул промокшую от пота майку.

– Мне нужно принять душ.

– Сначала позавтракай, а не то остынет. Я что, зря старалась?

– Тогда хотя бы включи кондиционер.

– Он неисправен.

– Неисправен?

– Ты не веришь мне?

Дышать получалось с трудом. Будто на груди кто-то уселся. Каждый вдох приходилось завоёвывать.

– Если тебе так жарко, почему бы совсем не раздеться?

Не думая, я стянул и боксеры.

– Пойдём на кухню.

По дороге я заметил, что настенные часы в прихожей показывали всё те же 3:21, и это выглядело странно. Ведь с момента моего пробуждения должно было уже пройти время. Но жара быстро расплавила мои подозрения, поглощая внимание целиком.

– Может, откроешь окно?

– У нас нет окон.

На кухне горел неяркий свет. Я устроился за столом напротив тарелки, с которой тихо подымался пар. Из-под пюре торчала вилка.

– Почему ты не ешь?

Не отыскав ответа в голове, я стал искать его на полу. Но очень скоро утратил к своему поиску всякий интерес. И уставился на пальцы еёбосых ног. Аккуратные пальчики прижимались один к одному, такие уязвимые на вид, такие беспомощные. Короткие ноготки, ни лака, ни краски. Чуть пошевелился мизинец. Чуть приподнялся и опустился большой. Эти несущественные, эти случайные движения своей непосредственностью вызвали во мне чувство глубокого восторга. На какое-то время я провалился в беспамятство, превратился во взгляд, зачарованный бесподобными пальчиками. Они принялись дразнить меня, заигрывать со мной, сгибаться и разгибаться, на левой ноге – на правой…

По щеке вдруг скатилась холодная капля пота, и я опомнился. Тут же стал жадно хватать воздух, словно и вовсе не дышал, пока пребывал в исступлении. Тарелка с едой исчезла.

– Они красивые, правда? Покажи мне, как ты обращаешься с красивым…

Онасела на стол и протянула свою изящную ножку. Второй начала гладить мой напряжённый пенис. Дрожащей рукой я взялся за еёступню и с наслаждением, с упоением стал посасывать эти прекрасные, эти безупречные пальчики.

Холодный пот больше не действовал на меня. На часах по-прежнему 3:21.

Когда я проснулся повторно, то оказался совершенно обездвиженным. Тело не слушалось моих команд. Оно лежало, будто уже мёртвое. Дышать удавалось с огромным усилием. Я обнаружил на себе стальной жилет. Онасидела на нём, с непонятной грустью смотря в никуда.

– Помоги… – только и сумел простонать.

Сбоку из жилета выступал рычаг. Со скрежетом онапотянула за него, от чего грудь сдавило ещё сильней. Я вот-вот задохнусь.

– П-помоги…

Но оналишь отвернулась.

В 3:22 история подошла к концу.

Мария

Слепая ночь. Ни звёзд, ни луны. С фонарного столба, единственного в округе, понемногу капает свет. Кап… кап… В лёгком полушубке, в туфлях на высоком каблуке ждёт кого-то – будто потерянная – женщина. После каждой капли света её стирает тьма, но, возвращаясь, свет рисует женщину вновь.

Вдалеке возникает пара жёлтых глаз. Зверь приближается. Глаза больше, возрастает рёв. Но затем машина замедляет ход и останавливается у фонаря. Гаснут фары, умолкает двигатель. С заднего сиденья кто-то медленно опускает окно. В нём лишь тревожное ничто. Капает свет – и женщина на секунды распахивает полушубок. Под ним обнажённая плоть. Окно лениво поднимается обратно. Капает свет – и женщина видит отражение своего лица. Ей стыдно, она вдруг хочет просто убежать. Но из машины вылезает шофёр. Он наставляет пистолет. Щелчок, и предохранитель снят. Женщина растерянно прижимается к столбу. Обороняясь, обнимает себя.

Свет капает чаще. И чаще. Свободной рукой шофёр открывает заднюю дверцу. Появляется господин. Пустой болтается правый рукав. Господин бесшумно, едва касаясь земли, подступает к женщине. На нём непроницаемые очки. На нём милая улыбка. Повинуясь внутреннему позыву, женщина покорно сбрасывает свой полушубок.

Свет уже льётся. Господин протягивает левую руку. Он касается соска. Обводит грудь, спускается ниже. Ведёт между рёбер – к самому пупку, ниже ещё. И мгновенно проникает сквозь. У женщины перехватывает дыхание. Свет заливает ночь. Взрыв – и повсюду тьма. Хлопают дверцы… заводится мотор… уезжает машина.

Скоро займётся заря.

Мой Символ

Мой Символ – это белое пространство, неподвластное времени и предательству. Здесь каждый волен выражать и фантазировать, каждый творец и созидатель, пишущий всеобщую личную историю. В белом нет страха и нет границ, есть только чистый призыв к самооткрытию. В белом нет добра и зла, лишь многообразие идей и форм. В белом нет запретного. В белом можно всё.

Мой-мой Ницше

Человек восторженно замер перед витриной, с голодной жадностью разглядывая выставленные там товары. Это и полное собрание сочинений Фридриха Ницше с комментариями в ста восьмидесяти томах, это и ворох рукописных каракуль, порождённых мигренью, это подписанный портрет Вагнера с разбитым стеклом, это точная копия поздних ницшеанских усов из натурального волоса… и многое, многое другое.

Миновал целый час, а человек так и не сдвинулся с места. Он мог и весь день простоять, с упоением изучая каждую деталь, пристально всматриваясь в задумчивый лик непревзойдённого философа. Умолкли проезжающие машины, исчезли пешеходы, ни одного случайного звука. Слышна только невероятной силы мысль, ей незачем громыхать, ей достаточно и шёпота… пробирающего до самых костей морозом по коже. Мысль истины, мысль крови. Бежит по артериям, бежит по венам. Вот она, жизнь!

Кто знает, ушёл бы человек или остался навсегда. Но из магазина вышел продавец и своим приглашением зайти наконец вырвал из плена фантазий.

– Проходите, не стесняйтесь! Я долгое время наблюдал за вами и понял, что вы особенный покупатель. А для такого случая у меня припасено особенное предложение.

Продавец вернулся к прилавку, выдвинул ящик и достал из него… самого Фридриха! Живого Ницше! Был он очень маленьким, словно игрушечным, умещался на раскрытой ладошке. Продавец любезно подал лупу своему особенному покупателю, чтобы тот убедился, что всё по-настоящему. И точно – те же усы! Ошибки быть не могло – Ницше!

– Но как?.. – ошеломлённо вопрошал покупатель. – Но где?..

– О, с радостью открою вам тайну, – продавец наклонился через прилавок и шепнул на ухо: – Я отыскал его в Сильс-Марии.

– Ну разумеется!

– Единственный в своём роде, только для вас, наиболее преданного поклонника и почитателя… Да вы лишь представьте! У вас будет собственный Ницше!

– Ах!.. – покупатель схватился за сердце. – Воды!

– Но это ещё не всё! Совершенно бесплатно к нему прилагается позолоченная клетка с жердью и зеркальцем, лоток под нужды, месячный запас корма, пособие по уходу и – внимание! – специальный подарок – миниатюрная расчёска для усов!.. Но и это не всё! Вы также получаете наш фирменный философский камень!

– Беру! Беру! Беру!

Продавец тщательно упаковал обещанное, а маленького Ницше положил в потную и дрожащую от счастья руку.

– Всего вам наилучшего, поздравляю с удачной покупкой!

Продавец попрощался, для удовольствия пересчитал деньги и, выдвинув тот самый ящик, из которого извлёк свой особый товар, покрошил туда хлебушка.

Моя мама из пластмассы, а папа – из говна

Я пришёл домой.

Мама готовит ужин – разогревает в печке. Мама зовёт меня к столу.

Папа лежит на диване у телевизора. В эфире: советское кино.

Мама проверяет почту, регистрируется в сети. Мама добавляет друзей.

Папа ворчит на диване у телевизора. В эфире: Голливуд.

Мама гладит платье, протирает туфли, делает укладку. Мама стоит за стеклом.

Папа смердит на диване у телевизора. В эфире: смердите прямо сейчас!

Но у меня есть друг – пожарный топор. С ним я волшебник – взмахом проблемы решаю!

Му

В шкафу что-то есть… Вот! Слышали? Только что, какой-то странный звук. Я собираюсь проверить. Наверное. Минутку… раз-два, раз-два… всё, я готов. Следите за мной внимательно, если вдруг случится дурное, без промедлений вызывайте службу спасения. Ну, ни пуха ни пера! И как там?.. К едрене фене!

Первый шаг. Самый лёгкий, даже не шаг, а импульс. Второй значительно трудней, словно держат за ногу. Третий… Нет, ничего не выходит, надо разворачиваться. Что?.. Трус?! А это видали – третий, четвёртый, пятый, шестой. О… вот и у шкафа. А не так уж и сложно, правда? Остался пустяк – разжать кулак, взяться за ручку и открыть дверцу. Странно… звук больше не повторяется. Может, мне и раньше казалось? Ну конечно! Какая глупая ситуация вышла, просто разыгралось воображение. Извините, что потревожил на пустом месте… пойду я.

Опять вы за своё?.. Тогда смотрите – демонстративно открываю шкаф и раз и навсегда доказываю, что «трус» в мой адрес – недопустимое унижение. Смотрите? Та-а-ак… Готово! Проще пареной репы. Как я вам, хорош?.. А внутри темновато. И куда подевались мои вещи?..

Эй! Не толкайте! Что вы делаете?.. Нет! Пожа… А-а-а-а-а!..

Я лечу! Падаю! Ох… Ничего не вижу, темень-то какая… Ого! Что-то крупное и мычащее пронеслось совсем рядом, буквально в метре от меня! Неужели корова?.. Но откуда!

– Закурить не найдётся?

– Кто здесь?!

– Сосед твой, жил этажом ниже.

– И тебя в шкаф столкнули?

– Ага. Не знаешь, долго нам ещё лететь? Я, кажется, конфорку не закрыл. Как бы не рвануло.

– Боюсь, что целую вечность.

– Вечность?.. Дня два? Надо предупредить кого-нибудь о конфорке. Ну бывай!

– Погоди, не улетай!.. Ау!

Опоздал. Как быть-то? Как выбираться?.. Тихо! Слышите?.. Мычит и приближается. Прямо на меня несётся!.. Кто-нибудь, помогите!.. Караул!

– Муууууу!

– Ааааааа!

Столкновение.

Смерть.

Мусорщик

Едва рассвело, а мусорщик уже за работой: подкатывает к дороге переполненные баки, чтобы их опустошил мусоровоз. Обычный день, заученные действия, сознание спит. Но какое пробуждение уготовила для него судьба!

Очередной дом, очередной бак… но совершенно пустой! Ни единой обёртки, ни объедков – совсем ничего. Невиданное зрелище ошеломило мусорщика. Он только стоял и смотрел на дно, не веря своим глазам.

Как такое возможно? Что произошло?.. Неужели мусор украли? Но зачем? Кто мог учинить подобное?.. Ах, наверное, кому-то вздумалось подшутить. И скорее всего, проказник где-то неподалёку, наблюдает и потешается. Ну я ему покажу! Задам взбучку, будет знать, как делать из меня посмешище.

Мусорщик проверил окрестности, внимательно изучил каждое окно, из которого можно было увидеть камору с баком. Стоит ли упоминать, что затея не принесла успеха? Какая наивность! Если и есть кто-то за проделкой, отыскать его всё равно не удастся.

Тогда мусорщик изменил ход своих мыслей. Решил думать о случившемся, как о недоразумении. Он зашёл в дом и принялся обзванивать жильцов, интересуясь, выбрасывали они мусор или нет. Какой шок поджидал несчастного мусорщика! Все, как один, отвечали отрицательно. Но ведь быть того не могло! Сговорились целым домом, вот оно что. Теперь всё ясно.

Думаете, я позволю так над собой издеваться? Думаете, стерплю?.. Нет!

Мусорщик взялся за ручки пустого бака и покатил его к дороге. Довольно ухмыльнулся и залез внутрь вместо мусора. Словом, выбросил сам себя. Вскоре его загрузила машина и отвезла на свалку. Где он и остался навеки, заваленный отходами, в родной ему среде.

Мы хотим

Створки лифта разъехались, я ступил внутрь. Развернулся к панели управления – и тут увидел соседку из квартиры напротив, входящую в дом. Я зажал кнопку ожидания и не отпускал, пока девушка поднималась по лестнице и заходила в лифт, затем выбрал нужный этаж.

– Спасибо, – шепнула Кристина и заняла угол позади меня.

Имя девушки было мне хорошо известно из ненароком подслушанных разговоров, моего же она знать не могла. Несмотря на близость проживания, мы лишь обменивались формальными приветствиями, мимолётно пересекаясь взглядами. Хотя украдкой я часто поглядывал на её ноги и ещё более осторожно – на лицо. Как-то раз она обронила перчатку, и мне посчастливилось услужить. Вот и тогда Кристина произнесла «спасибо», даже чуть улыбнулась.

Лифт уже подтягивался к назначению, когда сверху что-то заскрежетало. Кабину тряхнуло, свет замерцал. Но после наступила тишина, а освещение пришло в норму.

– Застряли, – я потыкал по кнопкам, ни одна не отозвалась.

Кристина оправилась мгновенно и по мобильному вызвала службу спасения. Бессмысленно изучая потолок, закусила губу, полностью игнорируя моё присутствие. Я почувствовал себя крайне уязвлённым… Жалким. Дабы не усугублять своего положения, попробовал завести разговор.

– Как думаете, мы здесь надолго?

– Надеюсь, что нет.

Чего бы ещё спросить?.. Сам того не осознавая, я уставился на полуобнажённые ступни Кристины, приподнятые каблуками, и на изящный переход в утончённые голени. А когда наконец оторвался – кровь прильнула к лицу, девушка испуганно смотрела мне прямо в глаза.

Внезапно отключился свет. Сделалось дурно, к горлу подкатился ком. И разогналось сердце. Я вжалась в стену – некуда деться.

Рука нежно обхватывает мою шею. Рука забирается под юбку и ложится на бедро.

– Давай… – призываю я и не верю сказанному, – нет, не могу… Хватит!

Но смотрела она насквозь, пребывая где-то вдалеке. Через некоторое время спасатели вскрыли кабину, и мы с Кристиной разошлись.

На помощь!

Ночную темень изредка прерывало случайное освещение спального района. Я возвращался домой, когда внезапно раздался пронзительный крик о помощи. Воздух всколыхнуло тревогой, в прохладу дыхнуло жаром. Мгновенно убедив себя, что никак не гожусь на роль спасателя, что будет больше вреда, чем пользы, и только опозорюсь в своих действиях, что, несмотря на поздний час, поблизости уж точно найдётся ещё хоть кто-нибудь, но способный, я зашагал быстрее, едва сдерживая побуждение перейти на бег. Но дорога, которая напрямую вела к моему подъезду, издевательски удлинилась и – того невероятнее – пошла в гору! Во мне заговорило предчувствие неизбежности.

Из-за угла выскочила женщина, столкнулась со мной и упала, но затем приподнялась и на коленках ухватилась за мою куртку. Женщина отчаянно пыталась что-то объяснить, а я не понимал и слова, изо всех сил стараясь освободиться.

– Пожалуйста, отпустите… мне нужно идти… пожалуйста, послушайте, я не могу вам помочь… нет, что вы хотите?..

В итоге пришлось нанести ей пощёчину. Это подействовало, и руки разжались. Я спешно отступил на безопасное расстояние, как вдруг заметил чей-то силуэт, который замедленно, словно хищник перед прыжком, подбирался к женщине со спины. Спасаясь бегством, я рванул прочь.

К своему дому по обходному пути мне удалось добраться спустя полчаса, совершая периодические остановки, вслушиваясь в безучастную тишь. В квартире сразу же отключил дверной звонок и телефон, зашторил каждое окно. К свету и не притрагивался. Меня обуяла паранойя. Женщина наверняка поведает обо мне полиции, заявит о сообщнике преследователя, о соучастии в изнасиловании, если ещё будет жива… Я ведь ударил человека, который нуждался в помощи! Но клянусь, что действовал в рамках самозащиты, нечего было так цепляться, чуть не порвала куртку… Меня просто обязаны оправдать! Я жертва обстоятельств!

Остаток ночи истёк в ожидании полицейской сирены и тяжёлых раздумьях. Однако к утру ум полегчал, а глаза сомкнулись.