Текст книги "Человек человеку - кот"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

Он понял, что воспринимает её, как существо человеческое, заточённое в кошку… Будто злая волшебница околдовала прекрасную принцессу, превратив её в милое пушистое животное – женственное, немного своенравное, но ласковое и способное понять. И подобное чувство, испытываемое к КОШКЕ, страшило Вилира. Он боялся касаться её без повода, словно этот контакт породит в нем волну ощущений, никоим образом не подходящих для взаимоотношений «кошка – человек».

И всё же он спокойно принимал факт, что кошка дремлет, свернувшись клубочком у его ног; ему нравилось, как её «голос» взламывает его сновидения: «Пррросыпайся-у, соня-у-у!». Правда, эта трёхцветная чертовка в последнее время всегда прерывала сон в тот самый момент, когда он уже готов был очутиться в объятиях красавицы. Может, в этом своеобразно проявлялась ревность?..

«Мне непонятно твоё стремление к совершенству обходными путями», – как-то раз сообщила она.

– Что значит «обходными путями»?

«То и значит. Ты ведь не пытаешься улучшить себя самого, не стараешься соответствовать какому-то идеалу, зато от других требуешь чего-то ирреального – сверхкрасоты, сверхпокладистости и обожания тебя, ненаглядного, до высшей степени самопожертвования».

То, что кошка не считала его идеальным хотя бы в деталях, оказалось для Вилира неприятным открытием. Сам он себя считал если не венцом творения, то очень близко к нему подобравшимся индивидом (видный, статный и далеко не глупый, достигший ещё в молодости всего, к чему иные стремятся всю жизнь). И ему не хотелось мириться с мнением… какой-то кошки?

– Ты не права, я не требую от девушек красоты. Просто… красивые мне больше нравятся.

«А почему? Разве ты можешь с полной уверенность поставить знак тождества между «красотой» и «счастьем»? Разве идеально красивая женщина автоматически станет для тебя идеальной спутницей жизни? И что такое, собственно, красота? Это понятие точно так же относительно, как все прочие. Кому-то нравится чёрное, а кто-то не может жить без белого».

– Знаешь, Мемиури, если она будет ТОЙ САМОЙ, я её узнаю, под какой бы внешностью её от меня ни спрятала судьба.

…Сигнал тревоги, истошно взвыв голосом подстреленного монстра, оборвался, но и нескольких мгновений хватило, чтобы маленький экипаж пробудился. Мемиури трёхцветной метелью унеслась в рубку, Вилир, чертыхаясь, прыгал вслед за ней на одной ноге, спросонок ушибив колено.

Полная темнота поразила, обескуражила. Не горело даже аварийное освещение.

С кораблём творилось нечто невероятное – часть приборов отказала, видимо, с единственной целью: свести Вилира с ума, пока он определит причину таких поломок. Оборудование модуля функционировало выборочно. Не работал главный двигатель, но являвшийся его частью атмосферный ускоритель сигнализировал об исправности, что в принципе было абсолютно нереально. Но – было. Отсек со спасательной капсулой оказался недосягаемым благодаря заклинившей переборке, но ароматизатор воздуха наполнил корабль приятным сосновым ароматом.

Забравшись в кресло, Мемиури с любопытством наблюдала за метаниями человека. А он, осматривая взбесившийся корабль, и сам, на полном вперёд, приближался к безумию.

Передатчики прекрасно принимали любые волны, но отказывались отправлять сообщения. Даже аварийный маяк – система автономная и простая, как стелька домашнего тапка, – забастовал. Не удалось определить ни координат, ни времени. Зато кофеварка выдала чашку превосходного напитка, чего за ней ранее не наблюдалось.

Крепко выругавшись, Вилир жалобно произнёс: – Мемиури, мне же не поверят! Так не бывает!

Но кошка не отреагировала на его слова. Он с тревогой посмотрел в её сторону – неужто и этот «прибор» отказал?! – и ошарашенно замер. Кошка, вытянувшись всем тельцем, подёргивала ушками и постукивала хвостом по мягкой обивке кресла. Несомненно: где-то поблизости находилось НЕЧТО, заставившее сработать взлелеянные Экспериментом инстинкты Мемиури!

– Ч-чёрт… – вырвалось у Вилира.

Ситуация хуже некуда: определить расстояние до объекта, взволновавшего Мемиури, невозможно. Но если кошка так нервничает, то либо обнаруженное «нечто» имеет большой потенциал, либо они сейчас врежутся в это самое «нечто». Вилир не стал гадать, который из двух вариантов более вероятен, а кинулся в миниатюрную обсерваторию с единственным на корабле прозрачным куполом. Оценка перспектив заняла секунду, по истечению которой разведчик истошно заголосил:

– Мемиури, немедленно неси сюда свой хвост и усы! Или нам с тобой придет полный и бесславный конец!!

Звездолёт падал на крошечную планетку; по космическим меркам её величиной можно было пренебречь, но для отдельно взятых человеческой и кошачьей жизней небесное тело имело фатальные размеры.

«Ты зачем так сильно шумишь, Вили-р-рррр?»

– Зачем, зачем… Вот сейчас приложимся об это тело – будешь знать, зачем.

«Не приложимся-у-у».

– Ты откуда знаешь?!

«Вилирррррр, ты же пилот нашего корррабля-у-у и большой умница. Ты не допустишь, чтобы с нами что-то прррроизошло…»

– Мне бы твою уверенность, Мемиури, – пробормотал польщённый разведчик. – Сиди тут, смотри на это безобразие и сообщай мне обо всём, что увидишь. Ты же можешь транслировать картинки?

«Рразумеется-у».

– Тогда дерзай – будешь… гм, удалёнными глазами. «Только бы этот движок действительно работал! – молился он, вернувшись в рубку. – Только бы эти чёртовы датчики не врали!». Сажать корабль и по приборам-то было сложно, если со стороны компьютерной системы нет никакой помощи, а в то, что удастся произвести посадку с таким «устройством наблюдения», как Мемиури, Вилиру вообще верилось слабо. Хорошо, если останутся живы. Возможно, удастся починить передатчик, и их кто-нибудь подберет. Но кораблю придётся несладко – при любом варианте развития событий.

Замирая от дурных предчувствий, Вилир передвинул пару «бегунков», тронул сенсор… Маленький атмосферный двигатель возмущённо хлюпнул, но повиновался и осчастливил корабельную тишину мерным гудением. Закрыв глаза, чтобы не видеть мёртвого экрана, человек переключился на картинку, которую транслировала Мемиури. Ракурс был не ахти каким, но значительно лучшим, чем вообще ничего…

«…илир-ррррр! Вилир-рр!!! Ну сколько можно лежать в этой бесчеловечной позе? Мы уже давно пр-риземлились, может, ты соизволишь прийти в себя-у, наконец?..»

Человек открыл глаза и прямо перед собой обнаружил мордочку кошки. По всей видимости, находился он на полу – или свалился при ударе, или инстинктивно припал к нему от испуга.

Самой посадки он не помнил. В памяти осталось только сумасшедшее напряжение и разваливающаяся перспектива на получаемой от кошки картины мира.

– С тобой как, всё в порядке? – поинтересовался он у Мемиури.

«Как тр-рогательно… Конечно, у меня-у всё в норме. Похоже, я-у лучше переношу твою манер-ру пилотир-рования, чем ты сам».

Наружные датчики, издевательски-радостно помигивая, выдавали положенную информацию: атмосферный состав, температура, тяготение. Почему ни один из них не работал всего лишь несколько минут назад – ни единого поясняющего показания. Запрошенные Вилиром параметры полностью совпадали с аналогичными земными, видимо, корабль надумал попрактиковаться в изощрённом садизме.

Обход корабля показал: все системы и приборы не имеют никаких видимых повреждений, но большая их часть отказывается работать.

– Ты что-нибудь понимаешь, Мемиури?

«Я-у хочу нар-ружу», – сообщила кошка, проигнорировав вопрос человека.

Животное нетерпеливо постукивало хвостом о пол, ожидая, пока человек раскупорит шлюз. Вилир готовился к выходу, но кошке приказал оставаться на месте – неведомо, что поджидает снаружи. Облачаясь в скафандр под насмешливым взглядом Мемиури, он думал, что после взбрыка, устроенного кораблём, никакая предосторожность излишней не окажется.

Однако приборы не лгали – снаружи Вилир обнаружил прекрасный воздух, напоенный ароматами лета и прогретый солнцем. Получив разрешение выйти, кошка немедленно улеглась в траву и ухватила зубками зелёный стебелёк. Высоко над головой проплывали пушистые белые облачка, а небесная синь поражала чистотой цвета. Идиллия…

– Это невероятно, – бормотал землянин, недоуменно провожая взглядом облака. – Я же своими глазами видел это тело – обычный крупный планетоид, местами скалистый. Никакого подобия зелени или воды, я же ПОМНЮ!

«Ты мог и не заметить деталей, мой др-р-руг, – немедленно заверила Мемиури. – Человеческое сознание в стр-рессовом состоянии способно фильтр-ровать инфор-р-рмацию».

– При чём тут сознание? Мемиури, на такой планете просто не может быть всего этого! – Вилир повёл рукой вокруг себя. – Она же крошечная – вон, до горизонта на одной ноге можно допрыгать. А тут такое тяготение и атмосфера… Мне даже страшно подумать, какой плотности должен быть этот уникум, на который мы приземлились. Была бы ты специалистом, у тебя бы тоже голова кругом пошла.

«Вилир-р, расслабься-у. Ну, посмотрри, как здесь хор-рошо, какие цветочки славные, и ветер-рррр… Не суетись, кор-рабль цел, мы – тоже. Отдыхай!».

– Не могу. Впервые за много лет я приземлился на планете, где можно передвигаться без скафандра, а я исследовать её не могу, приборы, чтоб им пусто было! Ну-ка, признавайся, что ты тут обнаружила?

«Не знаю, Вилиррр. Тут что-то опр-р-ределенно есть, но… Я-у способна определить любое нематерриальное ископаемое, известное в галактике – их всего восемьдесят четыре наименования-у. Многим из них человечество пока даже прррименения не прридумало… Но вот с таким я-у-у не сталкивалась. И думаю, что никто о нём ничего не знает. И не подозревает».

Детально исследовав звездолёт, Вилир не обнаружил ни единого намека на неисправность – целый, без единого повреждения корабль. Но ведь он, пилот, даже не помнит, как сажал его на поверхность!

Кошка развалилась на травке, подставив солнцу светлое брюшко. Она явно наслаждалась мгновением, и её совершенно не волновали текущие проблемы космической разведки. Примостившись рядом, человек перебирал в уме десятки возможных объяснений произошедшего, но ничего правдоподобного ему придумать не удалось. Незаметно для себя Вилир задремал. Из сна пришлось выбраться рывком – кто-то кричал, призывая на помощь. Не задумываясь о том, что бы это значило, он кинулся на призыв. По пути встретилась небольшая рощица; деревья – точь-в-точь молодые клёны. Промелькнула мысль о том, что до того, как он ложился спать, ничего такого поблизости не наблюдалось, только трава и облака. До самого горизонта всё ровным-ровнёхонько…

За рощей, посреди луга, всадник в замысловатых доспехах на длинной веревке тащил за собой женщину. Она бежала за мучителем явно из последних сил. Тоненькое, стройное тело гибко изгибалось, грубо увлекаемое вперёд.

Вилир даже не успел сообразить, как в руках оказался бластер и как он выстрелил – всё произошло машинально, инстинкты опередили сознание. Веревка, неволящая пленницу, лопнула, и бедняжка шлёпнулась в траву. Обладатель доспехов резко выбросил руку в сторону Вилира, но освободившаяся девица оказалась проворнее: ослепительно-зелёный луч поразил всадника в голову, и тот рухнул с лошади.

«Точный выстрел!» – оценил разведчик.

С некоторой опаской он подошёл к ней, чтобы помочь подняться, гадая, нужна ли вообще помощь той, которая с такой молниеносной невозмутимостью стреляет. Но недавняя пленница самостоятельно вскочила на ноги и откинула капюшон.

– Благодарю, что вступился за меня, – пробулькала женщина и повернулась к Вилиру, о чём он немедленно пожалел. На него глядело уродливейшее существо – страшнее и не вообразить, и визуальный факт его принадлежности к женскому роду никак не спасал положение. Одни только кривые, торчащие изо рта, похожие на обломанные клыки «зубки» чего стоят… а морщинистая, складчатая кожа!.. И этот приплюснутый, с вывернутыми ноздрями, большущий нос…

– Чего уставился? У меня что, рога на лбу растут? – поинтересовалась «красотка», разбавляя тембр своего голоса скрипом ржавых ворот.

– Эмм… ну… вообще-то, нет, – растерянно промямлил разведчик.

Если женщина удивилась его реакции, выходит – такие лица здесь вовсе не редкость?! Размышления на тему «как общаться с аборигенами» иссякли, не успев оформиться; если он понимает речь этой дамочки, почему бы ей не ответить взаимностью? А мысль: «Как это может происходить вообще?!» – озадачила Вилира лишь запоздалостью своего появления.

– Слушай, а ты не больной?

– Да нет, я вроде здоров…

– Что-то тебя корчит всё время. Или ты просто ненормальный? Додумался – пойти на амидея с пустыми руками!

– Что значит «с пустыми руками?» У меня же бластер есть!

– Блистер… гм, никогда не слышала о таком амулете. Это что, труилиски изобрели? Они часто выдают в этот мир странные штуки.

– Бл астер, а не бл истер, – раздражённо поправил Вилир. Переливы в голосе собеседницы звучали всё менее благозвучно, и это заставляло разведчика нервничать, но он терпеливо пояснил:

– Это оружие такое. Я с ним не расстаюсь уже много лет, и до сих пор оно меня всегда выручало.

В действительности Вилир редко использовал бластер – разве что ветку срезать, когда в густые заросли забираешься. Он считал свою профессию достаточно мирной: исследуемые им планеты в массе своей были пустынны, опасаться там было просто нечего. И плазмо-тветоральный пистолет, называемый с лёгкой руки старинных космических сериалов «бластером», он носил с собой, лишь повинуясь служебным инструкциям.

Желая подкрепить свои слова чем-нибудь вещественным, разведчик выстрелил, срезав под корень молодое деревце в ближайшей рощице.

– Если ты что-то называешь «оружие», то оно должно действовать, как оружие. А то, что у тебя есть – средство для разжигания пожаров. Абсолютно бесполезная вещь, – подвела итог дама, не впечатлившись.

– Но тебя-то это спасло, – иных аргументов Вилир просто не смог отыскать.

– Бесполезные вещи иногда тоже могут спасать, – убеждённо прошкворчала она и тряхнула спутанными патлами. Точно такое же движение исследователь наблюдал у своих напарниц, обладавших кудрявой шевелюрой. Но его нынешней собеседнице следовало помыть голову, прежде чем вот так опрометчиво трясти грязными космами…

– А чем ты этому амидею не угодила? – поинтересовался Вилир, осторожно отодвигаясь от грязнули.

– В жёны к нему идти не хотела. А он силой решил взять, – женщина издала сочно-противный звук – с таким лопается перезревший плод. Возможно, это был смех, но могло оказаться, что она всхлипнула или просто икнула – Вилир не мог разобраться в нюансах речи «писаной красавицы».

О том, что только совершенный кретин возжаждет жениться на существе с таким голосом и личиком, Вилир постарался не думать. Может, в этом мире эстетические каноны существенно отличаются от земных. И освобождённая незнакомка по местным меркам – образец красоты и сладкоголосия…

Женщина прищурилась и подозрительно заглянула спасителю в глаза; тот даже не сразу сообразил, что она пытается таким образом разглядеть своё отражение.

– Что ты всё моргаешь, не можешь, что ли, немного постоять спокойно и не хлопать ресницами, как девица накануне брачной ночи?

– На, вот, – он осторожно поднял бластер, повернув к даме отполированной боковиной. – Думаю, так будет понятнее. Это не зеркало, но отражает лучше, чем мои глаза…

Изучив своё «премилое» отражение и исторгнув с десяток неблагозвучных проклятий, она подскочила к поверженному всаднику и от души пнула бездыханное тело.

– Мерзавец! Он на меня заклинание отвращения наложил, амидей недоделанный. То-то я смотрю, ты нетипично на меня реагируешь. Я думала, ты и вправду больной, только не признаёшься.

Вилир позволил себе осторожно вздохнуть – кое-что проясняется! – дамочка не отродясь такую внешность имеет, значит, его вкусы, возможно, всё-таки здесь не покажутся экзотическими. Хотя, с другой стороны, всё запутывается ещё больше…

– А зачем нужно было тебя превращать в гм… в такую?

В голосе женщины что-то затарахтело с такой силой, что Вилир невольно подпрыгнул.

– Какой ты смешной! Ты, наверное, и сам труилиск? Только они – такие наивные создания. Любому мужчине стоит меня увидеть, как он сразу бросается на помощь. А самоотверженных героев вокруг – хоть в ведро насыпай. Выходит, что просто так меня водить – дело хлопотное, это же с каждым драться, того и глядишь, тебя самого ухлопают. А для амидея это не проблема: соорудил простенькое заклинание отвращения – и дело в шляпе. Ни один заступничек даже смотреть на меня не сможет. Ну, разве что такой чокнутый, как ты. Могу себе только представить, каким ты слышишь мой голос! – и нечто похожее на паровозный гудок завершило гневную речь. Возможно, дама вздохнула…

Содрогнувшись от этого звука, Вилир спровоцировал «красотку» на новое действие – она плюнула на труп похитителя и тот вспыхнул зелёным огнём. Разведчик едва успел отскочить. Пока он размышлял, обладает ли слюна незнакомки такими свойствами от природы или тому причиной магия, недавний всадник превратился в горстку пепла вместе с доспехами.

– Так будет с каждым амидеем, надумавшим меня похитить, – сообщила незнакомка ветреным остаткам покойника.

– «Амидей» значит «волшебник»? – Вилиру очень хотелось переключить её внимание на что-нибудь безопасное.

– Странный ты. Я не использую в речи замысловатую терминологию, а говорю доступно. Могу повторить по слогам: а-ми-дей. Волшебник, маг, чародей. Что тут непонятного? Даже труилиски это знают.

– Я не труилиск, кажется. То есть, я хочу сказать, что я не местный. Я прибыл с… со звёзд.

– Что, со всех сразу? – ехидно поинтересовалась женщина. – Если учесть, что даже между парочкой соседних звезд может лежать расстояние в несколько парсеков, ты слишком малогабаритен для такого заявления.

Вилира смутился.

«Ну и мирок… Бластер им – не оружие, куда ни плюнь – попадёшь в мага, а первая встречная женщина обладает гнуснейшим голосом и отнюдь не средневековыми познаниями в астрономии. Бред полнейший! Мне и правда нужно поменьше фэнтези читать. Вот, сейчас Мемиури разбудит меня, и всё будет отлично. Впереди – новые планеты, а потом я возьму отпуск и махну на море. На Красное…»

– Ну же, Мемиури! Разбуди меня, – прошептал он. «Пр-рости, Вилиррр, но я-уу не могу. Ты не спишь», – кошка грациозно выскользнула из густой травы и села у ног разведчика.

– Прискорбно. И что же теперь делать? – не без риторичности поинтересовался он.

Ответила женщина, восприняв вопрос Вилира обращением к ней.

– Ничего особенного. На каждое заклинание всегда есть контрмагия – это азы волшебства. Но придётся топать в Айлибир. Там живёт кое-кто, способный снять с меня эти чары… если они стандартные, конечно. А ты пойдешь со мной.

– Интересно, из каких соображений?! – возмутился разведчик такой бесцеремонности. – Думаешь, у меня нет дел? Я должен корабль починить, а на это времени потребуется уйма.

– И что ты собираешься чинить? Поконкретнее, пожалуйста, – в голоске «прелестницы» к скрежету металла добавилась ирония бензопилы, приближающейся к чьему-то черепу.

Он собрался придумать что-нибудь весомое, но соврать не смог и честно признался:

– Не знаю. Но это не означает, что я пойду с тобой.

– Насколько я помню, – глубокомысленно отметила женщина, – благородные рыцари так не поступают. Они всегда защищают попавших в беду дам… Ты пугало несусветное, а не мужик! Вместо того, чтобы отвести меня в Айлибир, собираешься нянчиться со своим металлическим гробом. Балбес! А тебе не приходило в голову, что твой корабль просто не хочет отсюда улетать?

– Что значит «не хочет»?! Он же механизм, набор железяк, плат и проводков. Может, не простой, и далеко не примитивный, но своих желаний у него нет и быть не может.

– Потому что не может быть никогда?.. Ха! Это ты брось. Всякое соединение, биологическое, химическое или механическое, которое контактирует с нашим разумом – не важно каким образом, – имеет свой характер и способно что-то желать. Или НЕ желать. Это общеизвестно. Я это вижу, даже когда держу в руках простую иголку с ниткой… Одна иголка будет шить красиво и ровно, потому что она трудолюбивая, хочет сделать мне приятно и сделать красивое платье, а другая – вреднюга, и всегда у неё получаются кривые стежки, и нитки рвутся… Я уж не говорю о более сложных вещах, таких как пылесос.

– Пылесос?! Ты хочешь сказать, что у вас тут и электричество есть?

Дамочка всплеснула руками и глянула на Вилира, как на полного идиота.

– Слушай, приятель со звёзд, ты постоянно задаешь глупые вопросы или через один? Электричество – двигатель прогресса. Разве можно вырастить приличного коня или единорога без электричества? Только в сказках. А у нас тут реальный мир. Так что оставь в покое свой корабль, пусть отдохнёт на травке. А ты пойдёшь со мной – это лучше, чем сидеть тут и скучать.

Вилир не нашёл возражений, как ни старался. Да и незнакомка оказалась довольно забавной, и, если забыть о её внешности и абстрагироваться от «чарующего» голоса, получался далеко не худший из возможных спутников для приключения. Она, явно, не была глупа, но видела жизнь в каком-то непостижимом для землянина свете. И перспектива поближе познакомиться с местными реалиями казалась заманчивейшей.

Женщина поймала лошадь несостоявшегося супруга, забралась в седло, продемонстрировав чудовищную смесь грации и неуклюжести, и оглянулась на Вилира. Тому предстояло решить: ехать верхом, держась за уродливое существо, или брести пешком… В конце концов он вскарабкался на круп, прихватив Мемиури.

В течение последующих часов путешественники пережили нападение грабителей во главе с одноглазым кентавром, едва не стали добычей воинствующих крылатых девушек и почти утонули в болоте с поющими саламандрами-сиренами. Даже не учитывая менее опасные события, Вилир признавал: впечатлениями он полон до конца жизни. Однообразностью этот мир не страдал ни в коем случае!

…Вечер свалился на планетку, как перезревший жёлудь; темнота застала путников на краю леса. Женщина поведала, что они находятся на территории сияющих банаков, и можно спокойно отдохнуть, ничего не опасаясь. Лошадь радостно всхрапнула, когда седоки спустились на почву. Расседлав животное и отпустив его пастись, «сладкоголосая» вернулась к Вилиру.

– Ну, и что ты стоишь, как потерянный башмак? Мог бы костёр соорудить. Надо ведь ужин приготовить… или процесс пищеварения чужд твоему организму?

«Пр-рравда, Вилирррр, давно пора подкрррепиться-ууу», – согласилась Мемиури.

– Прости, моя хорошая, – он ласково почесал кошку за ухом. – Я знаю, что ты проголодалась, но я как-то не думал о еде, когда… гм… ввязывался в это безумное путешествие.

«Я-уу знаю. Ты р-ррредко думаешь о будущем. Даже если оно связано с твоим желудком».

Стараниями косморазведчика костерок получился славным и весёлым. Хоть этим он угодил спутнице. Выяснив, что разведчик ни охотиться, ни ловить рыбу не в состоянии, дамочка посокрушалась, что рыцари нынче пошли невнятные, и занялась ужином самостоятельно. В седельной сумке обнаружилось несколько сухарей, вяленое мясо и сосуд с водой.

– Тут много костей и жил, кошатине твоей потом будет чем подкрепиться, – заметила женщина, разделив мясо на две порции.

Мысль накормить Мемиури объедками показалась Вилиру кощунственной. Он и на корабле всегда ухаживал за ней, сам мыл её плошку, сам насыпал корм, следил за водой, хотя смело мог доверить это специальным роботам. Ведь забота – единственное, что он мог подарить этой кошке в обмен на понимание.

Вилир отыскал в лесу большой лист, похожий на обычный земной лопух, и, выложив на него кусок мяса, пододвинул Мемиури. Она благодарно заурчала и деликатно принялась за еду.

– Ты что, сбрендил? Кошке свой паёк отдавать? У нас тут не жирующая цивилизация, где на каждом шагу продукты раздают! Если удаётся раз в день что-то в желудок забросить, говорим «спасибо» и живём дальше, – женщина говорила раздражённо, но Вилиру показалось, что она растрогана его поступком.

Напомнив, что своей порцией каждый волен распоряжаться, как пожелает, мужчина сосредоточился на еде. А когда насытился, женщина уже не казалась ему настолько ужасающе уродливой, как это было днём. Да и в поведении её заметно прибавилось благодушия.

– Знаешь, когда я тебя впервые увидела, подумала, что ты с обратной стороны, – сообщила она, глядя на костер. – Говорят, там замки строят из карамели, песок сладкий, а дождь апельсинового вкуса. Я, когда была маленькая, очень хотела туда попасть. Мне казалось, что там всем должно быть хорошо. А теперь понимаю, что какой бы сладкой ни была жизнь на обратной стороне, и там всё равно найдутся проблемы. Ведь любой мир состоит не из того, что нас окружает, а из того, что нас наполняет…

Вилир откинулся на траву и посмотрел на звёзды. Где-то там находится родное Солнце, а он даже не знает где…

– Когда-то мне казалось, что мир делится на две части: одна – состоит из того, что мы желаем, а вторая – из того, что НЕ желаем. И каждый раз нас почему-то заносит не в ту часть мира…

– А сейчас?

– Что сейчас?

– Ты сказал: «когда-то мне казалось»… А сейчас что?

Улыбнувшись звёздам, он ответил:

– Что нужная мне часть мира находится где-то совсем рядышком…

– Правда?.. – в тихом голосе женщины всплеснулось нечто чудесное, словно серебряные струны тронул менестрель.

Разведчик растерялся – это так контрастировало с тем, что он слышал раньше.

– А скажи, расколдовать тебя – это реально?

– Разумеется. Вечная магия и вечный двигатель невозможны, – хрип рвущегося металла прозвучал бы куда мелодичнее её голоса. – Просто некоторые чары подчиняются только сотворившему их волшебнику. Это заклинание именно такое, иначе я бы справилась без посторонних, сама – амидей. Обратное превращение занимает и годы, но процесс можно ускорить. Достаточно, чтобы этого захотел тот, кто меня любит…

– А! Конечно, он тебя поцелует, и ты станешь красавицей! – Вилир не смог удержаться, едкое замечание вырвалось из него помимо воли. Но женщина была слишком подавлена, чтобы уловить иронию.

– Такое тоже возможно, но думаю, в моём случае… этого не произойдёт.

Вилир почувствовал себя ужасно глупо. Он взвешивал слова, чтобы скрасить неловкость, но приходящие на ум реплики грозили только ухудшить ситуацию. В бесплодных раздумьях и молчании прошло около часа, и женщина сообщила, что пришло время спать.

– Учти, если будешь приставать, я тебе на голове змей отращу, – поведала дама, вручая землянину шерстяное одеяло. – К тому же у меня жених есть…

– Я и не подумаю к тебе приставать, – с непередаваемой искренностью в голосе заявил Вилир и постарался пристроиться на ночлег как можно дальше. Мемиури, как всегда, свернулась комочком в ногах разведчика и заурчала.

«А она славная девушка».

– Ты что, рехнулась? – прошипел Вилир. – У меня уже головная боль от её голоска. А уж её личико – вообще не для слабонервных. К тому же она далеко не девушка…

«Хам ты, Вилирр. Она совсем юная. И очень напугана, хотя всячески это скрывает. И тем напугана, что одна оказалась, и тем, что превратили её в уродину. А ты постоянно морщишься и всякий раз напоминаешь ей об этом. Она, наверное, на самом деле прехорошенькая. Представь, как она должна себя чувствовать… А ты, бездушный человек, даже не спросил её имя».

– Чёрт, а ведь и правда, не спросил… – приподнявшись на локте, он обратился к притихшей у костра женщине, надеясь, что та ещё не спит. – Послушай, э-э… мы так и не познакомились. Тебя как звать-то?

– Батюшки! – Она откинула одеяло и села. – Какой своевременный вопрос! Яфианн.

– Вилир, – представился он. – А кошку зовут Мемиури.

– Дивненько. Вы всем кошкам такие имена мудреные даёте?

– Она сама такое имя выбрала.

Дама хрюкнула – то ли выразила сомнение, то ли просто потешалась, – снова укуталась в одеяло и затихла.

«Она уснула, – сообщила Мемиури. – Не мог раньше с ней поговорить? Её надо было отвлечь, она же только о заклинании думала».

– А чего ты меня всё время ругаешь? Я что, шоумен? Не обязан я развлекать и отвлекать её. Я согласился с ней ехать непонятно куда, защищать, если что…

«Большой из тебя защитник… Это она тебя сегодня раз десять спасла от верной гибели. А вот подумай, Вилиррр, была бы она сексапильной красавицей, ты ведь для неё с неба достал бы и звёзды, и луну, и парочку комет. И болтал бы с ней без умолку, и расстроился бы неимоверно оттого, что у неё жених есть. Но что есть сладкоголосие и благовидность, если в душе ничего нет? Вспомни, сколько раз ты отмечал, что она умна? Восхищался её отвагой и магическими способностями? Сколько раз сегодня ты забывал и о её голосе, и о её внешности? Может, именно ЕЁ ты и ждал всю жизнь?!»

– Нет! О, нет, Мемиури! Не говори глупостей! Я точно знаю, какая она – ТА САМАЯ, которую я жду. Эта Яфианн на неё совсем не похожа.

«Помнится, ты уверял, что сможешь распознать свою судьбу, в какое бы обличье она ни была замурована. Но оказалось, что ты даже НЕ ПЫТАЕШЬСЯ пробиться сквозь ЭТО вот обличье… Когда мне дают дохлую мышку, я не могу сказать, молодая она или старая, пока не попробую на вкус. Тут примерно то же самое».

Когда Вилир нашёл слова для ответа, Мемиури уже спала. Или делала вид, что спит.

…К полудню следующего дня (удивительное дело – почти без приключений) они добрались до Айлибира. Город поразил землянина замысловатой архитектурой: сотни тонких башенок вонзались в облака, чуть ниже пристроились игольчатые купола и дворцовые крыши. Близость к городской стене была сродни повышенной гравитации – зданьица тут стояли невысокие, не больше двух этажей, но даже плоские крыши венчали остроконечные надстройки и копья флюгеров. Город походил на гигантского дикобраза, при ближайшем рассмотрении по нелепой случайности оказавшегося варевом из жилых строений.

Но наиболее восхитительным был замок изумрудно-зелёного камня, взлетающий над Айлибиром штормовой волной и обрывающийся бездонной пропастью.

«Тебе нравится, Вилиррр?»

– Красиво, – выдохнул восхищённый разведчик. – Только слишком остроконечно…

– Это специально так, – пояснила Яфианн. – Чтобы грифоны сверху не нападали.

«Грифоны… Она действительно сказала «грифоны». А у меня больше нет сил удивляться», – только и отметил Вилир.

У городских ворот стража подозрительно покосилась на невиданную парочку, но вопросов не задавала и препятствий не чинила.

– Въехать сюда значительно проще, чем выбраться наружу, – вздохнула женщина. – Но теперь уже всё равно. Мы у цели, а потом будет хорошо…

«…или будет плохо».

Последние три слова она не произнесла, но землянин их прекрасно расслышал.

Улицы Айлибира выплеснулись на путешественников шумом, музыкой, яркими красками, ароматами пряностей и суетой. Спешащие по своим делам люди не обращали внимания на двух уставших странников, но пару раз, оглянувшись, Вилир замечал взгляды, наполненные болью и тоской. Взгляды, адресованные только ему, словно в нём, в пришельце, жители города видели некое ускользающее спасение.