Текст книги "Газета "Своими Именами" №18 от 21.12.2010"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Так вот, включив тогда «кремлевизор», я узнал, что Медведев уже не в Сочи, а под Улан-Удэ встречается с духовными лидерами буддистов Бурятии. При этом телеведущий особо подчеркнул, что на встрече присутствует сам XXIV Пандито Хамбо лама Дамба Аюшеев. После этого я сутки корежил мозги, чтобы понять: почему до сих пор ни фига не слышал о 24-м бурятском ламе и о 23-х его предшественниках? Чтобы совсем не свихнуться от осознания своей дремучести, снова щёлкнул пультиком. И, глядь, а Дмитрий Анатольевич уже под Улан-Батором встречается с монгольскими дошколятами. Там-то один несмышленыш, наряженный зайкой монголоидного типа, возьми и ляпни присевшему перед ним на корточки Медведеву: «Как отдыхается?».

Может, поэтому президент решил этим летом заранее предупредить журналистов, чтобы они не думали о его пребывание в Сочи, как монгольский «зайка». Хотя и без напоминаний мы помним, что наши президенты пашут, как рабы на галерах, не чуя под килем страны. Ну а как только появилась возможность, образно говоря, ненадолго оставить «галеру» у самого Черного моря, то Медведев тот час же полетел вручать награды в горящую республику.

Там его с помпой встретили костюмированные «республиканцы». Складывалось впечатление, что им было плевать на лесные пожары. Потому они и вырядились, как на фольклорный праздник. И в таком балаганном виде вывались встречать высокого гостя.

В образцово-показательной деревне, где на каждом доме висели памятки-инструкции по борьбе с пожарами, президенту показали настоящую помпу и уцелевший пруд. В случае необходимости из него можно будет воду качать – докуда хватит шлангов. А оттуда уже ведрами можно таскать, пока откуда-нибудь не приедут пожарные. Но до этого вряд ли дело дойдет. Так как в той необычной деревне живет необычный народ по необычному графику, расписанному до конца года. Согласно тому графику кто-то из местных жителей ежедневно заступает на круглосуточную охрану деревни от возгораний. Поэтому даже аномально жарким летом, по словам жителей, к ним ни один красный петух не залетел.

Убедившись в повышенном противопожарном сознании местных жителей, Медведев начал у них расспрашивать про овощи-фрукты да заготовку кормов. А те, в свою очередь, ему с запалом отвечали, что вырастили на собственных участках неплохой урожай. Дескать, у них не только с противопожарной безопасностью, но и с овощами, и с фруктами, и с кормами тоже все о’кей!

Под конец церемониальных разговоров «верхов с низами» по душам президент всё же напомнил развесёлым простолюдинам: «Важно не только зерно сохранить, но и кормовую базу, чтобы поголовье скота не снижалось».

Это правильно. И не просто важно, а архиважно! Ведь за четыре года с начала реализации нацпроекта «Развитие АПК», предусматривающего ускоренное развитие животноводства, поголовье основных видов скота в Марий-Эл сократилось на 24%. А с 2000 года – на 41,4%. Валовой сбор основных сельхозкультур в Республике за рекордно-урожайный 2008 год составил 249,7 тыс. тонн, или 40% к 1990 году. Хотя ещё до лихих 90-х годов в Марий-Эл ежегодно в среднем намолачивалось свыше 700 кг на душу населения против 360 кг в небывало урожайный 2008 год. А в этом году из-за засухи валовой сбор зерна сократился на 55%, урожайность – на 41,3% по сравнению с нерекордным прошлым годом. При этом нужно учесть, что сельское хозяйство является одним из основных источник доходов Марий-Эл. Свыше трети населения проживают в сельской местности. Несмотря на это за последнее десятилетие 31% пахотных земель в республике выведены из оборота. По-простому – зарастают сорняками, кустарниками, деревцами. В то же время 9,7% трудоспособного населения республики косят трын-траву или бьют баклуши.

Валовой же региональный продукт на душу населения в республике за самый успешный постсоветский год – 2008-ой, составил всего лишь 96 056,7 рублей. По паритету покупательской способности – это чуть менее $5250 против $10136 на душу населения ЮАР.

Это я к тому, что в 1989 году, когда Нельсон Мандела ещё сидел в тюрьме на острове Роббен, а его чернокожие соотечественники боролись за равноправие с белыми, на одну южноафриканскую душу, измученную апартеидом, уже приходилось валовой продукции на $5327. Но нужно учесть, что покупательская способность доллара за последние 20 лет существенно снизилась. Поэтому физический объем ВВП на $5327 в 1989 году намного больше, чем объем ВВП на такую же сумму в настоящее время. Хотя и без учета этого фактора невооруженным глазом видно, что даже в условиях гражданской войны и санкций, введенных к тому времени Западом против режима Претории, экономика расистской ЮАР все-таки больше выдавала продукции на душу населения, чем теперь выдается на марийскую душу в режиме ручного правления суверенной демократией.

Таковы некоторые результаты постсоветского развития Марий-Эл, достигнутых в республике к визиту президента этим аномально жарким летом.

Все это как-то не стыкуется с рейтингами правящего тандема. Правда, один из руководителей Левада-центра возросшую любовь граждан к власти этим летом объясняет тем, что в основных СМИ подавалась информация, наглядно показывающая, «как руководство страны успешно борется с пожарами».

То есть сами социологи прекрасно понимают, что на результаты их опросов большое влияние оказали основные СМИ, которые подавали новости о пожарах в виде пропагандистских клипов с Медведевым и Путиным.

Тут уместно вспомнить знаменитую постановку телефонного разговора с их участием, сразу ставшую классикой информационного жанра.

«Да, Владимир Владимирович. Привет ещё раз! Да, ну что, как дела там?» – говорит Верховный в сочинской резиденции, хмуря брови на фоне российского триколора.

Тут же на экране появляется Путин, в голубой рубашке среди нижегородских берез и подобающим голосом отвечает: «Ситуация тяжелая...».

Но если разобраться, то во всех сферах, которые подверглись реформированию с 2000 года, – ситуация тяжелая. Поэтому сюжеты телефонных разговоров президента с премьером о тяжкой ситуации можно снимать: в пенсионных фондах, на объектах ЖКХ, ВПК, в большинстве сел, детсадах, школах, профтехучилищах, больницах, воинских частях, отделениях милиции, заводах и фабриках. Словом, везде и повсюду.

Из той же Марий-Эл можно было показать аналогичный телефонный разговор в эфире примерно такого содержания:

«Привет, Владимир Владимирович! Как дела?

– Труба. Ситуация тяжелая. Сельское хозяйство в республике по существу уничтожено. На 1 января 2010 года уцелело 113 179 голов основных видов скота, что соответствует 35% от уровня 1990 года. С лесами дела не лучше. В 2009 году заготовлено 277 килограммов семян деревьев и кустарников, что в 7,7 раза меньше, чем в 2008 году. Что будут сеять «республиканцы» после пожаров – ума не приложу. Купить? На какие шиши? Если региональный продукт на душу населения в республике сейчас меньше, чем был в ЮАР еще при Питере Боте».

Практически из любой точки в стране хоть каждый день можно устраивать подобные постановки «прямых разговоров».

Например, с Камчатки Путин мог выйти на видеосвязь с Медведевым. И глядя с экрана в глаза телезрителей сказать, допустим, такую горькую правду: «Привет, Дмитрий Анатольевич! Ситуация тяжелая. Коряки мрут как мухи. При существующем состоянии зданий и сооружений в случае сильного землетрясения почти треть населения края может погибнуть. Ситуация в рыбной отрасли – тяжелейшая. Решение правительства о передаче функций охраны рыбных запасов пограничникам только повысило масштабы браконьерства и подорвало запасы наших водных биоресурсов».

И из Норильска премьер мог позвонить и сообщить президенту и телезрителям, что вся ситуация там тяжелейшая. Экология отравлена. Сам город находится в таком упадке, что фактически его нужно заново строить. Таков побочный продукт аномального обогащения хозяев «Норникеля».

Но вместо кардинального решения проблем в отдельно взятом Норильске, за счет «олигархата» и офшоров, премьер обещает навести порядок во всей Арктике. Разумеется, за наш с вами счет. А чтобы народ не задумался о своей дальнейшей судьбе, власть старается его занимать всякой чепухой. Вроде сокращения часовых поясов, переводу страны на энергосберегающие лампочки, установкой видеокамер на пепелищах, переименования милиции в полицию. Как будто перевод стрелок остановит «китаизацию» наших территорий. Или китайские энергосберегающие лампочки спасут нас от разорительных тарифов естественных монополий. Или президент действительно верит, что вчерашний мент, переименованный в полицейского, перестанет терроризировать население, а начнет его охранять. Словно переименование ГАИ в ГИБДД ничему Кремль не научило.

На фоне ежегодных гигантских природных пожаров, варварского выгребания недр олигархами и аврального строительства экспортных трубопроводов по всем направлениям трудно поверить, что власть думает о нашем будущем. В то же время президент в своем Послании Федеральному Собранию не забыл нас предупредить о том, что «мы обязаны думать, какие природные богатства сможем сохранить и передать будущим поколениям».

Хотя при сохранении сегодняшних тенденций в уже обозримом будущем Дальний Восток так и так отойдет Китаю – без вариантов. Тут хоть каждый день меняй часовые пояса, лампочки или устанавливай видеокамеры по всему периметру границ – это не остановит проникновение к нам китайцев в любое время суток. Бархатный аншлюс китайцами наших сопредельных территорий с каждым годом будет только нарастать. Поэтому в отношении Дальнего Востока и значительной части Сибири мы уже обязаны думать о том, какие природные богатства нам удастся там выкопать, выкачать, вырубить и выловить, чтобы успеть их своевременно распродать или эвакуировать на Среднерусскую равнину. Пока наши территории не отошли китайцам, японцам, корейцам, малайцам...

Парадокс, мы с каждым днем теряем страну. А рейтинги тандема только крепчают.

Конечно, вменяемые люди понимают, что кустарные рейтинги с лэйбом «Made in Levada-Center» и прочих прокремлёвских шарашек скорее свидетельствуют не об одобрении действий тандема, а о фантазиях президентской администрации. И, соответственно, о том, какой процент населения власть хочет видеть дураками.

Николай СЕВРЮКОВ

ИСТОРИЯ

КАТЫНЬ И НЮРНБЕРГСКИЙ ТРИБУНАЛ

Обвинительное заключение

В связи с очередным подлым предательством Государственной Думой РФ народа России, выразившемся в принятии 26 ноября 2010 года Заявления «О Катынской трагедии и ее жертвах», снова начала муссироваться злонамеренная ложь, что, дескать, Нюрнбергский трибунал, рассматривавший преступления верхушки нацистской Германии, не признал вину немцев в расстреле пленных польских офицеров.

Давайте эту ложь не спеша рассмотрим.

Сначала немного технических подробностей. Трибунал – это суд. Как и к любому суду, обвинение должно иметь время подготовиться – собрать доказательства да ещё и на иностранном языке и в специфике государства своего особенного устройства, найти свидетелей и т.д. У нас сейчас и по делу одного человека следствие ведется годами, прежде чем его представляют в суд, Катынское же дело Главная военная прокуратура расследовала 14 лет, но так в суд и не представила.

А с Трибуналом дело обстояло следующим образом. Его Устав, следовательно, и то, в чем и как обвинять 22 подсудимых, был принят только 8 августа 1945 года, а уже 20 ноября того же года началось слушание, которое закончилось только 1 октября 1946 года. Тут вообще стоило удивляться, как обвинители успели к началу процесса подготовить хотя бы что-то, а они подготовили обвинительное заключение, которое по объему займет 5 страниц газеты большого формата. Поэтому, разумеется, обвинительное заключение имело большой недостаток, заключающийся в малой доказанности связи конкретных преступлений, совершенных армией и спецслужбами нацистской Германии, с 22 подсудимыми. Судя по всему, доказательства обвинителями разыскивались в ходе процесса, а это предопределило, что в приговоре говорится не о том, о чем в обвинительном заключении. И хотя мы приведём довольно длинные цитаты, но давайте всё же рассмотрим соответствующие положения обвинительного заключения и приговора.

Структурно оба документа были идентичны. Вот «РАЗДЕЛ III. ВОЕННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ», к которому и относится Катынское дело. Раздел, в свою очередь, делится на подразделы: «(А) Убийства и жестокое обращение с гражданским населением на оккупированной территории и в открытом море»; «(В) Увод гражданского населения оккупированных территорий в рабство и для других целей»; «(D) Убийства заложников» и т.д. Нам интересен подраздел «(С) Убийства и жестокое обращение с военнопленными и другими военнослужащими стран, с которыми Германия находилась в состоянии войны, а также с лицами, находящимися в открытом море».

В обвинительном заключении текст этого подраздела таков (в скобках указаны проставленные мною номера конкретных эпизодов немецких преступлений):

«Обвиняемые убивали и жестоко обращались с военнопленными, лишая их необходимой пищи, жилья, одежды, медицинского ухода, заставляя их работать в нечеловеческих условиях, пытая их, подвергая их нечеловеческим унижениям и затем умерщвляя их. Германское правительство и верховное германское командование заключали военнопленных в различные концентрационные лагери, где их убивали и подвергали нечеловеческому обращению разными способами, указанными в п. VIII(А). Военнослужащих тех стран, с которыми Германия находилась в состоянии войны, часто убивали, когда они сдавались в плен. Эти убийства и жестокое обращение производились вопреки международным конвенциям, в особенности ст.ст. 4, 5, 6 и 7 Гаагских Правил 1907 года и ст.ст. 2, 3, 4 и 6 Конвенции о военнопленных (Женева, 1929 г.), законам и обычаям войны, общим принципам уголовного права, как они вытекают из уголовных законов всех цивилизованных наций, внутренним уголовным законам стран, в которых эти преступления были совершены, а также предусмотрены ст. 6(b) Устава Международного Военного Трибунала.

Ниже следуют подробности в качестве примера и без ущерба для представления доказательств в других случаях.

1. В Западных странах:

Французские офицеры, бежавшие из «Офлаг ХС» (офицерского лагеря ХС), были переданы в гестапо и исчезли; часть была убита охраной, часть послана в концентрационные лагери и истреблена (1). Среди других люди из «Шталаг VI С» (государственного лагеря VI С) были посланы в Бухенвальд (2).

Зачастую пленным с западного фронта приходилось идти пешком в лагери до полного изнеможения. Некоторые из них проходили более 600 км, не получая почти никакой пищи; они шли по 48 часов подряд, не получая никакого питания, из них некоторое количество умерло от голода и истощения; отстававших систематически убивали (3).

Подобные же преступления совершались в 1943, 1944 и 1945 годах, когда лица, содержавшиеся в лагерях, отводились перед наступлением союзников, в особенности в период увода военнопленных в Саган 8 февраля 1945 г. (4).

Унтер-офицеры и учащиеся военных школ, отказывавшиеся работать, подвергались телесным наказаниям. 24 декабря 1943 г. три французских унтер-офицера были убиты по этому мотиву в «Шталаг IV А». Без всякой причины были подвергнуты жестокому обращению другие чины: ударам штыка и приклада винтовки, а также порке (5). В «Шталаг XX В» даже больные неоднократно избивались часовыми (6). В «Шталаг III В и III С» изможденные пленные были убиты или тяжело ранены (7). Например, в военной тюрьме в Грауденце, в лагерях для репрессированных в Раве-Русской питание было настолько недостаточным, что люди теряли в весе более 15 килограммов в течение нескольких недель. В мае 1942 года в Раве-Русской выдавалась всего буханка хлеба на группу из 35 человек (8).

После попытки к бегству был отдан приказ перевести французских офицеров в цепях в лагерь в Маутхаузен. После прибытия в лагерь они были расстреляны или отравлены газом, а их тела были сожжены (9).

В Нормандии американских военнопленных, офицеров и солдат, убивали в течение лета 1944 года (10), а в Арденнах в декабре 1944 года американских военнопленных морили голодом, их избивали и над ними всячески издевались в многочисленных «шталагах» в Германии и в оккупированных странах, особенно в 1943, 1944 и 1945 годах (11).

2. В Восточных странах:

В Орле военнопленные истреблялись голодом, огнестрельным оружием, они оставлялись на произвол судьбы и отравлялись ядом. Советских военнопленных убивали массами по приказам верховного командования, штаба ЗИПО и СД (так называемой полиции безопасности и службы безопасности) (12). Десятки тысяч советских военнопленных были замучены и убиты в «Гросс-лазарет» в Славуте. (13). Кроме того, в число людей, указанных в пункте VIII (А) 2, входило много тысяч советских военнопленных. Военнопленные, бежавшие и снова пойманные, были переданы в ЗИПО и СД для расстрела (14).

Французы, которые воевали вместе с Советской Армией, были взяты в плен и переданы правительству Виши для «следствия» (15).

В марте 1944 года 50 офицеров Английского Королевского воздушного флота бежавших из «Шталаг Луфт III» в Сагане, были пойманы и казнены (16).

В сентябре 1941 года 11 000 польских офицеров-военнопленных были убиты в Катынском лесу близ Смоленска (17).

В Югославии германское командование и оккупационные власти в лице главных чиновников полиции и войск СС (генерал-лейтенанта полиции Розенера) и офицеров связи (генерала Кюблера и др.) в период с 1941 по 1943 год давали приказы о расстреле военнопленных» (18).

Вот и все обвинение. Заметьте, что в качестве примеров обвинители представили 18 случаев, но пока без малейшей связи с сидящими на скамье подсудимых 22 высшими деятелями нацистской Германии.

Приговор

А вот как обвинение в этом же преступлении выглядит в приговоре (примеры, обосновывающие обвинение, тоже пронумерованы).

«УБИЙСТВА ВОЕННОПЛЕННЫХ И ЖЕСТОКОЕ ОБРАЩЕНИЕ С НИМИ

Статья 6(b) Устава определяет военные преступления следующими словами: «Военные преступления, а именно: нарушение законов или обычаев ведения войны. К этим нарушениям относятся убийства, истязание или увод в рабство или для других целей гражданского населения оккупированных территорий, убийства или истязания военнопленных или лиц, находящихся в море, убийства заложников, разграбление общественной или частной собственности, бессмысленное разрушение городов, населенных пунктов или деревень, опустошение, неоправданное военной необходимостью, и другие преступления».

За время войны многие сдавшиеся немцам в плен солдаты союзных армий немедленно расстреливались, часто в результате злонамеренной и рассчитанной политики. 18 октября 1942 г. подсудимый Кейтель разослал утвержденную Гитлером директиву, которая предусматривала, что все члены союзных соединений «командос», часто даже те, кто был одет в военную форму, независимо от того, были они вооружены или нет, должны были «уничтожаться до последнего человека», даже если они пытались сдаться в плен. Далее предусматривалось, что если такие части союзных войск попадали в руки военных властей после того, как они были захвачены местной полицией или каким-либо иным путем, они должны были немедленно передаваться СД. Этот приказ время от времени дополнялся и действовал на протяжении всего остального периода войны, хотя после высадки союзников в Нормандии в 1944 году было дано разъяснение, что этот приказ не относится к «командос», захваченным непосредственно в зоне военных действий. Согласно положениям этого приказа, отряды «командос» из войск союзников и другие военные части, действовавшие самостоятельно, уничтожались в Норвегии, Франции, Чехословакии и Италии. Многих из членов отрядов «командос» убивали на месте, а тем, кого убивали позднее в концентрационных лагерях, ни в одном из случаев не было предоставлено возможности предстать перед каким-либо судом (1). Так, например, американская военная миссия, которая высадилась за германской линией фронта на Балканах в январе 1945 года, насчитывавшая от 12 до 15 человек, одетых в военную форму, была доставлена в Маутхаузен в соответствии с этим приказом и, согласно письменному показанию, данному под присягой Адольфом Зутте, адъютантом из концентрационного лагеря Маутхаузен, – все они были расстреляны (2).

В марте 1944 года командование сухопутными силами издало декрет «Пуля», согласно которому все бежавшие военнопленные офицеры и унтер-офицеры, за исключением английских и американских военнопленных, в случае, если их захватывали вновь, должны были быть переданы Зипо и СД. Зипо и СД разослали этот приказ своим районным управлениям. Эти бежавшие офицеры и унтер-офицеры должны были посылаться в концентрационный лагерь Маутхаузен, где по прибытии их должны были убивать выстрелом в затылок (3).

В марте 1944 года 50 офицеров британского королевского воздушного флота, бежавших из лагеря в Сагане, где они находились в качестве пленных, были расстреляны по прямому приказу Гитлера после того, как они были пойманы. Их трупы были немедленно подвергнуты кремации, а урны, содержавшие их прах, возвращены в лагерь. Подсудимыми здесь не оспаривалось то, что это являлось явным убийством, совершенным в явное нарушение международного права (4).

Когда союзные летчики были вынуждены совершить посадку в Германии, гражданское население иногда убивало их на месте. Полиция была инструктирована не принимать мер к предотвращению этих убийств, и у министра юстиции имелись указания не привлекать никого к ответственности за участие в этих убийствах (5).

Обращение с советскими военнопленными характеризовалось особенной бесчеловечностью. Смерть многих из них являлась результатом не только действий отдельных членов охраны или условий жизни в лагерях, доходивших до крайностей. Она являлась результатом систематического плана совершения убийств. Более чем за месяц до вторжения Германии в Советский Союз ОКВ подготовляло специальные планы того, каким образом следует обращаться с представителями политической власти, находящимися в советских вооруженных силах, которые могли быть захвачены в плен. Одно из предложений в этой связи заключалось в том, что «политические комиссары армии не должны рассматриваться как военнопленные, их следует уничтожать в пересыльных лагерях для военнопленных». Подсудимый Кейтель показал, что германской армии были даны инструкции, включавшие вышеупомянутые предложения (6).

8 сентября 1941 г. были изданы правила об обращении с советскими военнопленными во всех лагерях, подписанные генералом Рейнеке – начальником управления по делам военнопленных при верховном командовании. В этих правилах говорилось:

«Большевистский солдат потерял поэтому право на то, чтобы с ним обращались, как с честным противником, в соответствии с правилами Женевской конвенции... При малейшем намеке на неподчинение, особенно в случае с большевистскими фанатиками, должен быть отдан приказ о безжалостном и энергичном действии. Неподчинение, активное или пассивное сопротивление должны быть сломлены немедленно силой оружия (штыки, приклады и огнестрельное оружие)... Каждый, кто при проведении этого приказа не прибегнет к своему оружию или сделает это недостаточно энергично, подлежит наказанию... В военнопленных, пытающихся бежать, следует стрелять без предварительного оклика. Никогда не следует делать предупреждающего выстрела. Использование оружия против военнопленных является, как правило, законным» (7).

Советские военнопленные были лишены необходимой одежды, раненые не получали медицинской помощи, они голодали и во многих случаях были обречены на смерть (8).

17 июля 1941 г. гестапо издало приказ, предусматривавший убийство всех советских военнопленных, которые были или могли быть опасны для национал-социализма. Приказ гласил:

«Задачей командиров Зипо и СД, находящихся в шталагах, является политическая проверка всех заключенных лагеря, устранение и дальнейшая «обработка»: а) всех политически преступных или по каким-либо другим причинам нежелательных элементов, находящихся среди них; б) всех лиц, которые могут быть использованы для восстановления оккупированных территорий... Далее, эти командиры должны с самого начала приложить усилия для выявления среди заключенных тех элементов, которые кажутся надежными, независимо от того, являются ли они коммунистами или нет, для того чтобы использовать их в целях разведки внутри самого лагеря или, если это окажется целесообразным, позднее также на оккупированных территориях. Путем использования таких информаторов и путем использования всех других существующих возможностей должно продолжаться шаг за шагом обнаружение всех. элементов среди заключенных, которые должны быть уничтожены...

Прежде всего должны быть обнаружены следующие лица: все крупные деятели государства и партии, в особенности профессиональные революционеры... Все комиссары Красной Армии, руководящие деятели государства... руководящие деятели промышленности и хозяйства, сотрудники службы разведки и контрразведки, все евреи, все лица, в отношении которых будет доказано, что они являются агитаторами или фанатичными коммунистами. Казни не должны иметь место в самом лагере или в непосредственной близости от него... Если возможно, заключенные должны быть вывезены для применения к ним «специального обращения» на территории бывшей советской России» (9).

Письменные показания под присягой Варлимонта – заместителя начальника штаба вооруженных сил, показания Олендорфа, бывшего начальника III управления главного имперского управления безопасности, и Лахузена, начальника одного из отделов контрразведки (Абвер) – разведывательной службы вооруженных сил – все указывают на ту тщательность, с которой проводился этот приказ (10).

Письменные показания, данные под присягой Куртом Линцов, бывшим чиновником гестапо, гласят:

«В лагерях для военнопленных на восточном фронте существовали небольшие оперативные команды, эйнзатцкоманды, возглавлявшиеся младшим офицерским составом тайной полиции (гестапо). Эти команды были приданы начальникам лагерей, и их обязанностью было выделять тех военнопленных, которые являлись кандидатами на казнь, согласно данным им приказам, и докладывать о них в управление тайной полиции» (11).

23 октября 1941 г. начальник концентрационного лагеря Гросс-Розен сообщил Мюллеру, начальнику гестапо, список советских военнопленных, которые были также казнены накануне (12).

Описание общих условий и обращения с советскими военнопленными в течение первых восьми месяцев после нападения Германии на Россию дано в письме, посланном подсудимым Розенбергом подсудимому Кейтелю 28 февраля 1942 г.

«Участь советских военнопленных в Германии, напротив, является величайшей трагедией... Большая часть из них умерла от голода или погибла в результате суровых климатических условий. Тысячи также умерли от сыпного тифа.

Начальники лагерей запретили гражданскому населению передавать заключенным пищу, они предпочитают обрекать их на голодную смерть. Во многих случаях, когда военнопленные не могли больше идти от голода и истощения, их расстреливали на глазах охваченного ужасом населения, а тела их не убирали.

Во многих лагерях пленным вообще не предоставляли никакого жилища, они лежали под открытым небом во время дождя и снегопада. Им даже не давали инструментов для того, чтобы вырыть ямы или пещеры» (13).

В некоторых случаях советских военнопленных клеймили специальным стандартным клеймом. В качестве доказательства был представлен приказ ОКВ от 20 июля 1942 г., который гласил: «Клеймо имеет форму острого угла приблизительно в 45° при длине его сторон в 1 см, направленного вверх, выжигаемого на левой ягодице...

Это клеймо делается с помощью ланцета, имеющегося в каждой воинской части. В качестве краски используется тушь».

За выполнение этого приказа несли ответственность военные власти, однако начальником Зипо и СД этот приказ был широко распространен среди чиновников немецкой полиции (14).

Советских военнопленных делали также объектами медицинских опытов, которые проводились самым жестоким и бесчеловечным образом. В июле 1943 года началась экспериментальная работа, связанная с подготовкой к кампании бактериологической войны. Советских военнопленных использовали для этих медицинских опытов, исход которых в большинстве случаев оказывался для них смертельным (15). В связи с этой кампанией подготовки бактериологической войны также были сделаны приготовления для разбрызгивания бактериологической эмульсии с самолетов с тем, чтобы уничтожить посевы и вызвать голод. Эти мероприятия никогда не были осуществлены, возможно в связи с быстрым ухудшением военного положения Германии.

Довод, выдвигаемый в защиту против обвинения в убийстве и жестоком обращении с советскими военнопленными, заключающийся в том, что СССР не являлся участником Женевской конвенции, является совершенно неосновательным. 15 сентября 1941 г. адмирал Канарис протестовал против правил об обращении с советскими военнопленными, подписанных генералом Рейнеке 8 сентября 1941 г. Он заявил тогда:

«Женевская конвенция об обращении с военнопленными не распространяется на отношения между Германией и СССР. Поэтому применимы лишь принципы общего международного права об обращении с военнопленными. Начиная с XVIII века, они устанавливались постепенно на той основе, что пребывание в военном плену не является ни местью, ни наказанием, но исключительно превентивным заключением, единственной целью которого является воспрепятствовать данному военнопленному принимать дальнейшее участие в военных действиях. Этот принцип развивался в соответствии с точкой зрения, разделявшейся всеми армиями, о том, что убивать беззащитных людей или наносить им вред противоречит военной традиции... Приложенные к сему декреты об обращении с советскими военнопленными базируются на совершенно противоположной точке зрения» (16).

Этот протест, который правильно излагал положение вещей с точки зрения права, был игнорирован. Подсудимый Кейтель написал в этом меморандуме следующее:

«Возражения возникают из идеи о рыцарском ведении войны. Это означает разрушение идеологии. Поэтому я одобряю и поддерживаю эти меры» (17)».

Обратите внимание, что в приговоре примеров совершения преступления «Убийства военнопленных и жестокое обращение с ними» почти столько же, сколько и в обвинительном заключении – 17, однако они уже не просто информационные, а персонализированы и доказывают либо связь этого преступления с правительством Германии (Гитлером и сидящими на скамье подсудимых Герингом, Риббентропом, Розенбергом и др.), либо со спецслужбами (Кальтенбруннер), либо с армией (Кейтель, Йодль).