Текст книги "Тамерлан"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 48 страниц)

О наказаниях моих сыновей, родственников, эмиров и визирей

Если кто-нибудь из моих сыновей дерзал посягнуть верховную власть, я не отдавал приказа о лишении его жизни или изувечении, но довольствовался содержанием его в тюрьме до тех пор, пока он не отказывался от своих притязаний. Этим устранялась гражданская война в царстве Бога. Если мой внук или другой родственник восставал против меня, то я лишал их почестей и всего состояния.

Начальники – опора государства. Если в момент действия они забывали исполнить должное, я лишал их власти и почестей. Если они предпринимали что-либо, могущее произвести замешательство в государстве, я смещал их на низшие должности. В случае небрежности к своей службе, они смещались на должности писцов, если же и здесь они выказывали полнейшую беззаботность и непослушание, то их выгоняли со службы безвозвратно.

Постановления для министров – лиц служащих твердо и верных столпов величия

Если какой-нибудь министр окажется изменником или задумает ниспровергнуть высшую власть, даже и тогда не следует слишком поспешно произносить ему смертный приговор. Собрав самые полные справки об обвинителях, нужно еще проверить справедливость самих обвинений. Потому что нередко случается, что злые люди и завистники, побуждаемые своими дурными наклонностями, искусно придают лжи вид истины. Встречаются низкие изменники, которые подстрекают врагов против власти и пускают в ход всевозможные ухищрения, чтобы погубить верных слуг. Часто силою своих происков они подрывают спокойствие государства.

Таким образом Эмир-Хоссеин в сообществе с одним из моих визирей, которого он подкупил, подговорил его восстановить меня против Эмира Ику Тимура и Эмира Джаку, самых надежных моих помощников. Я узнал о его замыслах и не поверил его доносу.

Аббас, один из преданнейших мне эмиров, возбудил зависть моих придворных, которые говорили на него явно и тайно. Их клеветы разожгли во мне гнев и, не разобрав дела, я предал смерти невинного, но время обнаружило мне вероломство обвинителей, и я мучился раскаянием и жестокими угрызениями совести.

Если министр, в ведении которого состоит государственная казна, провинится в присвоении ее, ему следует оставить похищенную сумму, если она не превышает его жалованья; если она вдвое больше, то у министра нужно отнять его доходы, если же она втрое больше жалованья, то следует конфисковать имущество провинившегося. Я старался не высказывать никакого пристрастия к лицам, из боязни, что, обнаружив его, я мог дать им повод сделаться недостойным уважения, и я соблюдал строжайшую справедливость, чтобы избежать злоупотреблений, могущих послужить в ущерб государству.

Речи людей злых, завидующих визирям, не заслуживают ни малейшего внимания; у этих сановников вообще много врагов, завидующих им, потому что светские люди ищут благ мира, ели только министр покровительствует подобным людям, то он неизбежно делается их жертвой; если же он отталкивает их они делаются его непримиримыми противниками.

Визирь Жарагой-Хана был обвинен завистниками в утайке нескольких тысяч золотых монет. Султан, прочитавший это обвинение, позвал визиря и сказал ему с упреком: «Какой же ты низкий! Министр такого султана, как я, ты крадешь такую ничтожную сумму!» Восхищенный подобным благоволением умный визирь отдал хану всё, что имел, и таким образом сохранил свой пост и имущество.

Если простой солдат, нарушая свои обязанности, позволит себе поднять руку на слабого, пусть он будет отдан своей жертве, чтобы испытать такое же обращение, какое он позволял себе относительно нее.

Вельможа, который дурно обращался с народом, должен заплатить штраф сообразно с важностью преступления. Одинаково строго будет наказан правитель, которого признают за взяточника.

Я советую однако, что всякий, признанный виновным, должен подвергнуться или ударам кнута или штрафу; два наказания зараз не должны быть допускаемы. Каждый вор, кто бы его не открыл, должен подвергнуться наказанию по закону Чингисхан; который носит название «Ясса». Захваченные богатства будут отняты и возвращены их настоящему владельцу.

Что касается других преступлений, как-то: выбивания зубов, ослепления, отрезывания носа или ушей, пьянства и разврата, то провинившиеся должны предстать перед диваном, перед духовными и гражданскими судьями. Первые будут решать уголовные, а вторые должны вести процессы, касающиеся гражданского ведомства, для представления их мне.

Качества, которые должен иметь визирь или министр

Я требовал от визиря 4-х необходимых качеств: 1) благородство мыслей и возвышенность души; 2) тонкий и проницательный ум; 3) опыт и привычку жить с солдатом и гражданином; 4) терпимость и способность примирить. Человек, одаренный этими качествами, заслуживает быть участником в правлении: он будет хорошим министром и мудрым советником. Ему можно вверить бразды правления, начальство над войском и власть над народом. Ему же нужно предоставить доверие, уважение, свободу действий и достаточную власть.

В полном смысле министр есть тот, который умеет водворить порядок как в управлении, так и в финансовых делах, и соединяет в себе умеренность и доброту. В таком же смысле визирем можно назвать того, кто в исполнении своих обязанностей и во всех делах, касающихся правления государственными и денежными делами, ведет себя с ровной добротой, неподкупностью и умеренностью, кто сам требует только должное и дает то, что подобает ему давать. Его приказания и запрещения выказывают благородство и величие души и его чувств. Чуждый преступления и насилия он не иначе произносит имя воина или гражданина, как с целью сказать о нем одно доброе и хорошее. Злословие и клевета одинаково чужды его ушей и его языка. Если до него дойдет о злоумышленном преступлении, то ловким поведением он сумеет заставить зачинщика навсегда отказаться от его замыслов. Наконец, добротою к собственным врагам достигает того, что они переходят на его сторону и отдают ему свою дружбу и уважение.

Министр, который злословит сам или выслушивает дурное о других, возбуждает распри, стремится разорить честного человека для удовлетворения своей ненависти, недостоин занимать свой пост. Злые, изменники, завистники и мстительные люди должны быть старательно исключаемы из министерства: их участие в управлении делами поведет за собою только разрушение могущества государства.

Сельджукид Мелик-Шах представляет тому поразительное доказательство. Он имел визирем Низама Алмулька, замечательного даровитого человека: но султан лишил милостей этого незаменимого помощника, чтобы возвысить на его место человека злого п низкого. Дурное ведение дел, пороки и низость нового визиря подорвали в корне могущество империи. Из Абассидов халиф Матассем Биллах подвергся той же участи. Он имел неосторожность взять визиря, по имени Алкуми, человека, отличавшегося своим вероломным и мстительным характером. Недостойный визирь, у которого в душе таилась старая злоба против государя, обманул его коварными своими речами. Холоку-хан, честолюбие которого он возбудил, восстал против халифа, взял его в плен, и известно, что впоследствии случилось с этим доверчивым государем.

Визирь должен быть одарен высшими качествами, которые отличают людей хорошего происхождения; он должен быть Добродетельным, осторожным и милосердным. Благородные душой не отступают от долга, тогда как нельзя доверяться людям дурного происхождения.

Вполне заслуживает почестей тот министр, который на своем высоком посту действует мудро и неподкупно, который счастливо ведет все отрасли правления, не отклоняясь ни от религии, ни от чести.

Как только визирь без всякой разборчивости начнет пускаться в дурные средства, так начнет падать могущество державы.

Мудрый министр соединяет снисходительность с твердостью; он умеет держаться середины; излишек кротости может сделать его жертвой интриганов и честолюбцев; избыток же строгости может лишить его навсегда общественной любви. Своим добрым поведением и разумом такой истинный министр восстанавливает и поддерживает порядок при дворе и в государстве. Терпеливый и снисходительный, он умеряет строгость добротою. На обладающего всеми этими качествами следует смотреть, как на сотрудника в управлении, потому что богатство и сила государя заключается в его землях, казне и войске. И только разумный министр может поддержать и сохранить все эти владения. Хоть бы министр и соединял в себе все вышеупомянутые необходимые качества, надобно еще, чтобы он не помнил всех упреков, которые могут быть ему адресованы, т.е. не был злопамятен. Если сердце его открыто для мести и вероломства, то можно ожидать неприятных последствий, можно опасаться тайных сношений с врагами государства, разорения армии и расхищения финансов.

Мудрый министр одной рукой управляет войском, другой, сдерживает народ (на эти два пункта направлены все его заботы все старания). Он дает и берет кстати. Искренность и правосудие управляют его поступками. Он предвидит исход каждого дел; и в своих делах забывает о врагах. Деятельный и опытный, он имеет всегда в виду население государства, счастие народа, усиление армии и изобилие богатств. Занятый постоянно мыслью о том, что может способствовать благоденствию государства, он не щадит своей жизни и личного благосостояния, чтоб только отвратить зло, грозящее государству.

Он оберегает интересы граждан и солдат и приводит в порядок всё, что их касается. Таков был Низам Алмульк. Польза, которую он принес, искупила все ошибки, сделанные им, и, когда он хотел предпринять путешествие в Мекку, один дервиш помешал ему, сказав: «Добро, которое ты творишь в правлении Мелик-шаха, и счастье, которым наслаждаются служители Бога, искупят неисполнение тобою этого религиозного обычая».

Я слышал рассказ, что Али, сын Лакоти, визирь Гаруна-Аль-Рашида, после долгого служения благу народному, хотел удалиться от министерства. Один из высших духовных лиц написал ему по этому поводу следующее: «Долг обязывает тебя остаться при дворе халифа, потому что помощь и преимущества, которыми пользуются в твое правление слуги Всевышнего, превышают все остальные твои дела».

Однажды спросили у великого пророка: «Если бы Бог не возложил на вас миссии и дар пророчества, какое бы занятие вы избрали?» «Служение монархам, для того, чтобы быть полезным созданием Всемогущего», – отвечал пророк. Руководствуясь этим соображением, я принял поручение визиря и главнокомандующего Элиаса Хаджи, сына Туглук-Тимура, хана Джагатая.

Целью моей жизни я поставил благо народное, и за заслуги Бог возвел меня на трон.

Министр, который своей политикой или при помощи оружия Удерживает в своей власти царство, заслуживает уважения, почестей и звания «кавалера шпаги и пера». Ловкий и разумный министр есть тот, который, руководствуясь своими соображениями, умеет воодушевить и соединить войска, или посеять в них раздор, подходящими действиями он умеет также завоевать симпатии неприятельских войск и привлечь их на свою сторону; полный внимания к интересам государя, доверием которого он пользуется, разумный министр с помощью своего ума, мудрости и прозорливости в состоянии всегда одолеть все преграды, устранить все препятствия и затруднения, могущие помещать успеху государя.

Когда я был захвачен в плен Али-Беком-Чун-Гарбани и брошен в тюрьму, переполненную гадами, один из моих министров, по имени Азис-Эддин, явился ко мне на помощь. Он усыпил Али-Бека, а тем временем я призвал всё свое мужество и вспомоществуемый вооруженной силой, взял с бою мою свободу. Низам Алмульк освободил таким же образом султана Мелик-шаха из оков цезаря.

Министр, портрет которого я старался нарисовать, вполне заслуживает быть товарищем в управлении государством; почести, ему оказываемые, соответствуют его заслугам; на его речи смело можно положиться, ибо всё, что он говорит, внушено ему мудростью.

Такой министр, даже и при монархе-притеснителе, может исправить все несправедливости; если же министр сам разбойник, то он поможет государству впасть в неустройство (беспорядок).

Правила производства в офицеры и в начальники

Яприказал, чтобы триста тринадцать человек, избранных из среды самых верных слуг, были назначены для начальствования; я требовал, чтобы эти новые эмиры обладали знатностью происхождения, соединенною с благородством души, умом, хитростью и смелостью, храбростью и осторожностью, решимостью и предусмотрительностью, бдительностью, настойчивостью и глубокой обдуманностью. Каждый офицер имел одного лейтенанта или преемника. В случае смерти какого-нибудь офицера его заменял преемник, который назывался кандидатом на начальствование.

Эти триста тринадцать эмиров были исполнены здравого суждения и равномерно одарены всеми талантами, необходимыми как на войне, так и в мирное время. Опыт научил меня, что для того, чтобы быть способным к исполнению обязанностей мира или командующего, необходимо знать тайны военного искусства и средства разбивать неприятельские колонны, не терять присутствия духа в момент действия, не останавливаться ни пред какими трудностями, быть всегда в состоянии направлять движение своих войск и, в случае какого-либо беспорядка, уметь тотчас же предотвратить его.

Тот, кто во время мира или войны мог исполнить обязанности моего наместника, был также способен стать и главнокомандующим моими войсками; он сумел бы командовать с твердостью и достоинством и строго наказать всякого, кто бы осмелился его не послушаться.

Я приказал, чтобы из среды офицеров или эмиров, о которых я только что говорил, было избрано: четверо в командиры 1-го ранга и еще один, чтобы служить мне главнокомандующим чтобы этот последний в течение войны и во время дела (битвы) имел право командовать как офицерами, так и простыми солдатами; когда же я сам становился во главе своих войск – то чтобы он исполнял при мне обязанности лейтенанта.

Я допустил к командованию еще 12 талантливых человек пользовавшихся хорошей репутацией.

Я вверил 1000 всадников первому эмиру и назначил его офицером этого отряда; 2000 второму, предоставив ему над ним ту же власть; в таком же порядке 3-й, 4-й и 5-й эмир:, командовали тремя, четырьмя и пятью тысячами, и так до 12-г который и был поставлен во главе 12 000 всадников; и все это эмиры были лейтенантами друг друга.

Первый был лейтенантом второго, второй – третьего и т.д. до 12-го, который был главнокомандующим; и этот последний был моим лейтенантом; таким образом, в случае крайности жизни он исполнял обязанности своего старшего начальника.

Из среды этих трехсот тринадцати офицеров я назначил сто десятников (унбаши), сто сотников (юзбаши) и сто тысяцких (минбаши).

Все офицеры были подчинены главнокомандующему и строго несли каждый свою обязанность, не обременяя ею другого, потому что то, что в состоянии исполнить один унбаши, не требует забот со стороны юзбаши. Точно так же будет лишним юзбаши, если минбаши в состоянии исполнить порученное ему.

Каждый офицер, желавший (получить) иметь занятие, получал его.

Правила для повышения солдат от самого низшего до самого высшего ранга

Те из избранных воинов, которые отличатся на войне необыкновенною храбростью, могут возвыситься до ранга унбаши; при вторичном отличии они должны получить звание юзбаши, и наконец – минбаши. Я не желаю, чтобы были награждаемы проявления храбрости, когда они вызваны только стремлением избежать неприятельского оружия, потому что это не превосходит самозащиты быка, противополагающего свои рога нападению, а необходимо обращать внимание на благородство и возвышенность чувства, руководящего солдатом в деле.

Если минбаши с оружием в руках опрокинет неприятельский отряд, то его можно повысить до звания 1-го эмира; 1-й эмир, который обратит в бегство неприятельскую армию, может быть возведен в ранг 2-го эмира и так могут повышаться все офицеры, блестящим образом отличившиеся на поле битвы. Простому солдату в награду за оказанную храбрость можно увеличить жалованье. Солдат, бежавший с поля битвы, должен быть лишен участия в разделе добычи, но его можно извинить и даже простить ему, если он вынужден был к тому превосходством неприятеля. Тот, кто возвратится с поля битвы покрытый ранами, должен быть окружен почетом; если раны и заставили его удалиться с поля битвы, то всё-таки следует осыпать его похвалами, так как эти раны доказывают, что если не сам он нападал на неприятеля, то во всяком случае неприятель был близко к нему.

Мною было строго запрещено лишать солдат должной награды. Поседевшие на военной службе не теряли ни жалованья, ни чина; их служба не была забываема, потому что тот, кто посвящает долгую жизнь, которою мог бы наслаждаться, всем случайностям войны, достоин награды; он имеет право требовать богатств и отличий. Умалчивать о заслугах, отказывать ему в награде было бы возмутительной несправедливостью.

Я стремился к тому, чтобы каждый офицер, министр или солдат, который своими трудами способствовал упрочению моего величия, выигрывая ли сражения, присоединяя ли царства или выказывая свою храбрость, всегда получал удовлетворение, которого вправе был ожидать ценою своих заслуг. Старые воины были глубоко почитаемы, речи их выслушивались, потому что всё, что они ни говорили, было основано на опыте; они составляли славу моего государства, и дети их наследовали должности, которые были ими занимаемы.

Я запрещал предавать смерти пленных, предоставлял им право для выбора; вступить ко мне на службу или получить свободу. Так я даровал свободу 4000 турок.

Если неприятельский солдат по окончании битвы, по исполнении законов соли по отношению к господину, искал у меня убежища по необходимости или по доброй воле, то его принимал с почетом; ему следовало оказывать большое внимание, так как он был верен своему государю и долгу.

Таким образом я отнесся к Шир Беграму. В битве, которую я дал эмиру Хоссейну, Беграм двинулся против меня и оказал чудеса храбрости. Но впоследствии он был принужден прибегнуть к моему покровительству и встретил у меня почетный прием.

Во время завоевания Балка эмир Мангхали Буга предводительствовал неприятельской армией; пред битвой я сделал ему некоторые предложения, чтобы привлечь его на свою сторону; но, неизменно преданный Туглук-Тимур-хану, он выстроил свои войска и дал мне кровопролитное сражение, в котором был разбит наголову.

Впоследствии он добровольно преклонил предо мною колени: я вскоре дал ему блестящий пост, и своими благодеяниями успел потушить в нем все чувства мести, ибо я не пропускал никакого случая, чтобы оказать ему свою благосклонность и свое великодушие.

Мангхали Буга был храбрейший воин, он это доказал блестящим образом, когда пришлось сражаться за меня, и оказал мне неоценимые услуги в войне за Азербайджан (Мидию), когда мои войска дрогнули перед Кара-Юсуфом. Вдруг Буга берет голову неприятельского офицера, надевает ее на копье, уверяя, что это голова Кара-Юсуфа. Тогда в войске распространяется слух, что этот генерал убит. Это известие воодушевляет моих беглецов, они атакуют неприятеля с фланга и обращают врагов в бегство. Я всецело приписал свою победу над Кара-Юсуфом находчивому Буге, которого я возвел в высшую должность.

Приемы поощрения эмиров, визирей, солдат и граждан щедротами и почестями

Я установил три рода наград для эмира, который покорит царство или разобьет неприятельскую армию; ему присваивались: почетный титул, значок с хвостом лошади (бунчук) и литавры. Он получал титул «храбреца», считался моим сотрудником и соучастником власти. Я допускал его в свой совет и, наконец, вручал ему управление пограничной провинцией числом офицеров, достаточным для того, чтоб составить его свиту. Эмир, который одерживал победу над войском какого-нибудь принца, сына принца или же хана, получал такую же награду. Таким образом, когда эмир Ику-Тимур, который был мною послан против Оруз-хана, возвратился победителем, я сделал его начальником 10 000 человек, вручил ему бунчук, знамя и литавры, признал его соучастником в моих успехах, сделал его своим министром и советником. Я назначил его правителем пограничной области с надлежащим числом эмиров в свиту.

Завистники стали наговаривать на этого эмира: они обвинили его в том, что он разорил область Оруз-хана и присвоил себе ее богатства. Эти наговоры возбудили во мне равнодушие к Ику-Тимуру. Но история Бехрама Джубина, которая была мне небезызвестна, послужила мне достаточным опытом. Вот эта история: Хакан, во главе с 300000 турок, жаждущих крови, выступил против Хормуза, сына Нуширвана. Этот молодой принц выслал против врагов Бехрама Джубина, прежнего визиря, советника и главнокомандующего армией своего отца. Он дал ему 320000 персон, и Джубин вступил в сражение, длившееся три рря и три ночи. Хакан был разбит. Победитель известил о том тотчас же Хормуза и повергнул к его стопам всю захваченную добычу.

Клеветники и завистники, найдя средство заставить выслушать обвинения в совете Хормуза, осмелились произнести следующее: «Бехрам Джубин оставил себе большую часть богатства Хакана. Он скрыл осыпанные драгоценными камнями корону и шпагу и украшенные бриллиантами туфли». Подстрекаемый духом жадности, Хормуз забывает все заслуги Бехрама. Слепая легковерность побуждает его обвинить своего генерала в измене; он посылает Джубину женское покрывало, ожерелье и цепь. Бехрам надевает ожерелье на шею, цепь на ноги, покрывается фатой, призывает начальников, офицеров и солдат и в таком виде открывает публичную аудиенцию. При виде этого армия, возмущенная негодованием, изрыгает проклятия своему государю, а солдаты отрекаются от верности Хормузу.

Воодушевляемые своим генералом, они подступают к городу Мадаину, где находился дворец монарха, низвергают его с персидского трона и возводят Хорзу-Первиза.

Помня этот пример, я остерегался возбудить нарекания армии, я призвал Ику-Тимура, сел на трон и велел впустить толпу; затем вся добыча от орды Оруз-хана была разложена посреди собрания; я сам разделил ее между Ику-Тимуром, храбрецами и воинами, которые служили под его начальством.

Эмир, который выкажет свою храбрость в деле, который разобьет неприятельский батальон, заслуживает повышения.

В одном сражении против хана Тохтамыша, Табин Бегадер успел приблизиться к знаменосцу этого хана и опрокинуть знамя, но этот подвиг стоил ему многих ран; злые и завистники старались потемнить этот подвиг, но справедливость не допустила меня закрыть глаза. Я сделал предводителем храброго Табина и к прочим почестям присоединил военный значок.

Если десятник, сотник или тысяцкий успеет обратить в бегство неприятельский отряд, то первый из них может быть сделан начальником какого-нибудь города, а 2-й – начальником области.

Юзбаши Берлас Бехадер осмелился напасть на Тохтамыша во время войны, которую я вел с этим ханом. В награду за то, то он разбил неприятельскую армию, я назначил его правителем области Хиссар-Шадамана.

Минбаши, который одержит верх в сражении, должен получить титул князя провинции. Так, во время завоевания Кетуэра, черная шайка, которая восторжествовала над Берангмана, была разбита Магомет Азадом; в награду за этот подвиг я дал ему княжества Кандоз и Кулаб. Каждый эмир, который завоюет целое государство у врагов, может им пользоваться 3 года в виде награды.

Храбрец, который отличится каким-либо подвигом, должен получить высший чин; ему следует дать военный молот, вышитую палатку, перевязь, шпагу, лошадь. Его следует сделать десятником, пока второй и третий подвиги не возвысят его до чина сотника и тысяцкого.