Текст книги "Авиация и космонавтика 2013 11"

Автор книги: Авиация и космонавтика Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Самолеты Дмитрия Григоровича

Михаил МАСЛОВ

Вверху: ТБ-5 перед пробой двигателей. На передней поворотной бочкообразной стрелковой башне видна прорезь для пулеметов ПВ-1.

Тяжелый бомбардировщик ТБ-5

Этот внушительный по размерам летательный аппарат, определяемый как ТБ-5, появился достаточно неожиданно и не совсем обычным образом. До сих пор в истории его возникновения не все ясно, однако известно, что создавался он в основном теми специалистами, и теми методами, что и И-5 (ВТ-11). Удачный опыт создания истребителя весной 1930 г. решено было продолжить, и опять-таки ударными темпами создать самолет-бомбардировщик. Согласно бытующей легенде, инициатором создания самолета стал начальник завода им. Менжинского (от ГПУ) Е.С. Пауфлер. Якобы ему попался на глаза проспект французской фирмы •Фарман», в котором красочно расписывался один из многомоторных военных высокопланов с силовой установкой, расположенной под крылом. Далее Пауфлер выступил с предложением спроектировать и построить подобный самолет в СССР. Все другие конструкторы от выполнения этой работы отказывались, а Дмитрий Павлович Гоигорович согласился. По мнению автора, указанные события вполне могли именно так и развиваться. В период экономических и социальных экспериментов иногда происходят и более удивительные вещи.

Действительно, весной 1930 г., практически безо всяких традиционных согласований и утверждений организации ЦКБ-39 ОГПУ выдали задание на проектирование нового тяжелого бомбардировщика. Так как старшим консультантом при проектировании и постройке ВТ-11 значился Григорович, оставался он таковым и при создании бомбардировщика. Само задание появилось по ряду причин. Во-первых, работы по уже строящемуся четырехмоторному ТБ-3 затягивались. Кроме того, «цаговский» тяжелый бомбардировщик являлся цельнометаллическим аппаратом и с его массовым производством, по причине недостатка материалов для постройки, могли возникнуть проблемы. Поэтому требовался самолет подобного предназначения, но более дешевой конструкции и с более вместительным фюзеляжем для возможной перевозки грузов. Вот таким образом ЦКБ-39 получило заказ на создание тяжелого бомбардировщика, который первоначально определялся как «Самолет № 8» (ЦКБ № 8), а в ВВС позднее получил обозначение ТБ-5.

Добавим, что в начале 1930 г. кроме самолетостроительного ЦКБ образовали еще одну тюремную «шарагу» – особое техническое бюро (ОТБ) ОГПУ по авиационным двигателям, которое находилось в центре Москвы, на Никольской улице. Находящимся в этом учреждении не по своей воле видным отечественным мотористам Б.С. Стечкину, Н.Р. Бриллингу, А.А. Бессонову и некоторым другим поручили спроектировать, испытать и запустить в производство несколько новых типов бензиновых и дизельных двигателей. Значился среди них и мощный 24-цилиндровый двигатель ФЭД (Феликс Эдмундович Дзержинский). Выполненный по Х-образной схеме, снабженный приводом центрального наддува (ПЦН), ФЭД должен был развивать на высоте 3000 м весьма приличную по тем временам мощность – 1100–1250 л.с. Создавался двигатель ФЭД, прежде всего, для оснащения бомбардировщика ТБ-5. Установка двигателей на самолете планировалось в двух видах: в передней кромке крыла, либо на вынесенных стойках под крылом. В обоих вариантах за силовой установкой предусматривалось размещение крыльевой оборонительной установки. То есть задумывалось все грамотно и обстоятельно.

Впрочем, создание хороших авиационных двигателей всегда является несравнимо более сложной и длительной по времени разрешения задачей. К нужному сроку двигатели ФЭД готовы не были, поэтому ТБ-5 строился под4 двигателя Гном Рон «Юпитер», расположенных попарно друг за другом (тандем) под крылом с двух сторон фюзеляжа.

Решение строить ТБ-5 с «Юпитерами» окончательно оформилось весной 1931 г. 26 апреля 1931 г. представители НИИ ВВС инженеры Б.Т. Горощенко и B.C. Вахмистров подписали ТТТ к тяжелому сухопутному бомбардировщику ТБ-5. Самолет с четырьмя двигателями «Юпитер» IV мощностью по 480 л.с. каждый, должен был обладать следующими характеристиками:

– дальность полета с полезной нагрузкой 2800 кг на высоте 3000 м – 1200 км;

– максимальная скорость – 210 км/ч;

– практический потолок – 5000 м;

– экипаж -6 чел.;

– бомбовая нагрузка – 1500 кг (с перегрузкой до 3200 кг).

Для скорейшего создания ТБ-5 мобилизовали практически весь состав ЦКБ и большинство технического персонала завода № 39. Самолет № 8 спроектировали и построили всего за год, что, несомненно, являлось рекордным сроком для такой крупной и трудоемкой машины. Не следует забывать, что в этот же период Григорович получил задание на проектирование пушечного истребителя И-Z-обе машины строились и были закончены почти в одно время. Очевидно, готовность обоих аппаратов была определена в мае 1931 г. – именно тогда конструктор Григорович советской властью был амнистирован и далее работал как вольнонаемный человек и гражданин.

По схеме ТБ-5 представлял собой высокоплан с разнесенным вертикальным оперением. Горизонтальное оперение имело дополнительную узкую плоскость с изменяемым в полете углом установки, которую называли стабилирон. Назначение стабилирона – облегчить усилия на рулях во время посадки и при изменении центровки.

Конструкция самолета из металла с полотняной обшивкой. Фюзеляж ферменной конструкции, из труб, достаточно объемный. Бомбы крепились внутри по его бортам, на балках ДЕР-18 (в варианте с двигателями ФЭД до 2500 кг), поэтому члены экипажа могли свободно передвигаться по самолету от носа до хвоста. Для обеспечения транспортировк и по железной дороге фюзеляж состоял из трех разъемных частей: носовой – до задней кромки крыла, средней – до передней кромки стабилизатора, и хвостовой. Добавим, что согласно проекту, в длительных полетах летчики могли пользоваться туалетной комнатой и четырьмя подвесными гамаками для отдыха.

Оборонительное вооружение ТБ-5 состояло из трех турелей ТУР-5 со спаренными пулеметами ДА. Одна турель находилась над штурманской кабиной, перед фонарем пилотов. Кроме этого имелась одна центральная ТУР-5 сразу за крылом и еще одна турель в самом хвосте.

Особое место в носовой части фюзеляжа отводилось подвижной стрелковой башне, разработанной в секции вооружения под руководством А.В. Надашкевича. Практически это была первая в стране заявка на серьезную механизированную и электрифицированную оборонительную установку. Конструктор вооружения Г.М. Можаровский, который принимал участие в этой работе, впоследствии вспоминал: «Башня представляла собой цилиндрической формы стакан, вращающийся вокруг вертикальной оси, имела узкую щель для движения двух пулеметов в вертикальной плоскости. Перемещение пулеметов в горизонтальной плоскости производилось одновременно с поворотом башни. Стрелок размещался внутри этого стакана и, в случае необходимости, мог выброситься через большую дверь, расположенную за его спиной.

Эта носовая башня должна была заключать в себе ряд новинок. В ней впервые предстояло установить два спаренных станковых пулемета ПВ-1, сделанных на базе пехотных «максимов», у которых вместо водяного применялось воздушное охлаждение. Башня, являвшаяся подвижной установкой, впервые вооружалась пулеметами с непрерывным ленточным питанием. Поворот башни в горизонтальной плоскости происходил от электропривода, а в вертикальной плоскости его производил сам стрелок, сидевший на сиденье и своим весом уравновешивающий вес оружия. Чтобы осуществлять наводку оружия в вертикальной плоскости, достаточно было стрелку легко упереться ногами в пол».

30 июня 1931 г. ТБ-5 вывезли на аэродром. У нового самолета по традиции собралось много участников его постройки.

Справа спиной стоят Д.П. Григорович (в кепке) и Г.Е. Чупилко (в белой рубашке). В стороне, слева, запуска двигателей ожидают двое пожарных.

Правый передний двигатель запущен. За прошедшее время носовую башню развернули максимально влево, видна дверца, через которую в случае необходимости стрелок мог покинуть самолет с парашютом.

Крыло ТБ-5 трехлонжеронное, с частым шагом нервюр (поэтому и очень трудоемкое, особенно по части крепления полотняной обшивки), имело небольшие подкосы к фюзеляжу. Дополнительным назначением подкосов было получение более жесткой конструкции крепления двигателей.

На самолете с каждой стороны фюзеляжа под крылом устанавливались по два двигателя Гном Рон «Юпитер» мощностью 480 л.с. (у нас впоследствии его обозначали как М-22), один за другим, причем задний двигатель был снабжен для улучшения охлаждения головок цилиндров кольцом Тауненда. Воздушные винты деревянные, передний – тянущий, задний – толкающий.

В начале лета 1931 г. ТБ-5 вывезли на аэродром. После проведения соответствующих проверок и доводок было решено выпустить машину в воздух. 30 июня летчик Бенедикт Бухгольц совершил первый пробный полет самолета в зоне Ходынского аэродрома. Естественно, перед полетом имелись опасения в отношении управляемости такой тяжелой машины в воздухе, интересовало в частности, как поведет себя стабилирон. Бухгольц после приземления все опасения развеял, заявив буквально следующее: «Устойчивость в воздухе хорошая. Легкость управления самолетом невиданная. Очень малы нагрузки на рули».

К 20 июля 1931 г. самолет совершил 4 успешных полета. При взлетном весе 11200 кг, запасе топлива 1850 кг, дальность полета определялась в 1100 км. Достигнутая продолжительность нахождения в воздухе при крейсерской скорости 162 км/ч на высоте 3000 м составляла 6,7 ч.

Максимальная дальность полета при полной загрузке топливом 2410 кг составляла 2100 км. Взлетный вес при этом – 12060 кг, из них бомб 500 кг. Максимальная скорость составила 180 км/ч у земли, практический потолок – 3500 м, разбег на взлете – 400–420 м.

Полученные на испытаниях летные характеристики ТБ-5 оценили как невысокие, особенно в сравнении с уже летающим в течении полугода ТБ-3. Причиной полученных результатов являлась не вполне удачная тандемная установка двигателей Гном Рон «Юпитер». Двигатели были оснащены воздушными винтами, более подходящими для самолетов истребителей, нежели для бомбардировщика. Кроме того, толкающие винты задних двигателей по условиям их размещения под крылом самолета пришлось значительно уменьшить в диаметре.

Однако, в сравнении с ТБ-3, у бомбардировщика Григоровича имелись и неоспоримые преимущества. ТБ-5 имел более совершенную схему размещения оборонительных установок, внутреннюю подвеску всего ассортимента бомб, обладал меньшими геометрическими размерами. Главным его достоинством считалась меньшая стоимость и меньшие трудозатраты при производстве. По последнему показателю ТБ-5 оценивался равнозначно с ТБ-1 и на четверть проще в изготовлении, чем ТБ-3.

Одновременно, оставалисьнадежды на получение двигателей ФЭД. Летом 1931 г. на моторном заводе № 24 в производстве находились 12 ФЭДов, имелись заделы еще на 10 таких двигателей. В связи с этими обстоятельствами, 25 июля 1931 г, по постановлению Совета труда и обороны республики в программу серийного строительства было введено обязательство постройки шести ТБ-5: один опытный экземпляр и пять самолетов войсковой серии. Более того, при планах формирования новых бомбардировочных эскадрилий на 1932 г. эти 6 аппаратов был и учтены. Так как надежды на смену моторн ых установок было мало, обозначались они как ТБ-5 с М-22, или просто ТБ М-22.

Начальник Всесоюзного авиационного обьединения П.И. Баранов (в недавнем прошлом начальник ВВС) считал, что в ожидании двигателей ФЭД постройку ТБ-5 нужно затормозить и перенести ее на 1932 г. С таким предложением он обратился в ВСНХ СССР. Однако Председатель СНК СССР В.М. Молотов руководствовался какими то особыми соображениями, поэтому идею его отклонил и предложил принять все меры для скорейшей постройки серии ТБ-5. Причина столь ревностного отношения к самолету заключалась в том, что его создали в организации, патронируемой ОГПУ. Причем успехи, достигнутые представителями «органов», наглядно уже были продемонстрированы 6 июля 1931 г. И.В. Сталину. Демонстрировались кроме ТБ-5 модификации И-5, Р-5, ТШ-1 и суперновинка – пушечный истребитель И-Z. По всему выходило, что руководителям ОГПУ действительно удалось искоренить вредительство и найти наиболее продуктивную форму деятельности авиапромышленности. Поэтому никакие отсрочки не принимались. Достигнутые результаты следовало закреплять. Что и было продемонстрировано спустя короткое время. 27 августа 1931 г. Центральное конструкторское бюро и Центральный аэрогидродинамический институт превратили в Объединенное техническое бюро (ОТБ) – ЦКБ-ЦАГИ. Руководителем этой организации назначили Е.С. Пауфлера ^{1} .

С опытным ТБ-5 тем временем происходили следующие события. Так как построен он был, что называется, на скорую руку, самолет подвергался непрерывным улучшениям и переделкам. Начиная с июня 1931 г. на нем усилили фюзеляж (отмечалось скручивание хвостовой части фюзеляжа в полете) и крепление двигателей, были прорезаны верхние люки в кабине пилотов, установлено остекление в районе задней кромки крыла на центроплане, сняты кольца Тауненда с задних двигателей. В период зимы 1931–1932 гг. ТБ-5 был поставлен на лыжи и совершил еще ряд полетов.

Продолжались и проектные работы по установке двигателей ФЭД. Были отработаны и испытаны в аэродинамической трубе ЦАГИ варианты установки двигателей в передней кромке крыла. Эта работа велась под руководством конструктора С.А. Кочериги на. Другими известными впоследствии конструкторами, отметившимися на ТБ-5, можно назвать Б.И. Черановского, В.П. Яценко и А.Н. Рафаэлянца.

Двигатели запущены, летчик Бухгольц выруливает на старт на фоне видимого купола Путевого дворца – в нем тогда размещалась академия Воздушного флота им. Н.Е. Жуковского.

ТБ-5 подготовлен к первому вылету с Ходынского аэродрома. На заднем плане заметен автомобильный стартер на базе грузовика АМО Ф-15.

Что касается серийного производства, то вопрос этот, несмотря на ранее принятые оптимистичные заявления, откладывался на неопределенное время. Основным препятствием стала недостаточная мощность авиазавода № 39, занятого производством и совершенствованием опытных самолетов. Так как ЦКБ и ЦАГИ с августа 1931 г. действовали как единая организация, в доводках ТБ-5 принимали участие и «цаговские» сотрудники. Летчик– испытатель М.М. Громов в 1930 г. перешел работать в ЦАГИ, где успешно провел испытания опытного бомбардировщика ТБ-3. В1932 г. ему довелось полетать на ТБ-5 и один из таких полетов отметился аварийной ситуацией: «Перед тем как перейти на работу летчиком-испытателем из НОА в ЦАГИ в 1930 г., мне пришлось выполнить последний испытательный полет в НОА, решивший судьбу четырехмоторного бомбардировщика Григоровича. Самолет был оснащен множеством приборов и представлял собой моноплан с высоким расположением крыльев. С каждой стороны под крылом находилось по два мотора, расположенных тандемом (один за другим – один спереди крыла, другой – сзади). Моторы – воздушного охлаждения. Перегородка отделяла переднюю кабину от хвостовой части. Два пилотских места. На одном разместился я, на другом – штурман, записывавший показания приборов. В хвостовой части были двое – Макс Аркадьевич Тайц и Александр Васильевич Чесалов, ставшие впоследствии крупными учеными. В турели на хвосте находился инженер Даниил Степанович Зосим. Сообщения, связи между передней и задней кабинами не было. Более того, нас разделяла сплошная стенка (как видим, воспоминания Михаила Громова не согласуются с заявленной в описании самолета способностью экипажа передвигаться по нему от носа до хвоста – М.М.).

Мы взлетели с Центрального аэродрома и, постепенно набирая высоту, облетели Москву с юга, дойдя до ее юго– западных окраин. Определив потолок, начали спуск, снова обходя Москву с юга, то есть, оставляя ее справа от нашего самолета. Когда полет совершался уже над южной окраиной Москвы на высоте примерно пятисот метров, я вдруг услышал душераздирающий крик механика:

– Михал Михалыч, пожар! Горим!

Оглянулся влево назад и увидел, что задний мотор нашего ТБ-5 объят пламенем.

– Закрой бензин!

Схема бомбардировщика ТБ-5.

Опытный бомбардировщик ТБ-5.

Механик молниеносно юркнул к себе в кабину, но в момент закрытия доступа бензина в моторы я почувствовал какой-то удар. Винты продолжали вращаться. Мгновенно перевел самолет в правое скольжение, чтобы пламя не зажгло фюзеляж. Через несколько секунд посмотрел еще раз. Пожара не было, но и заднего мотора я не увидел. «Неужели мотор оторвался и убил кого-нибудь на земле?» – пронеслось в мозгу.

Штурман, сидевший рядом, влез с ногами на сиденье и приготовился выпрыгнуть с парашютом. Я ему пригрозил кулаком: сидеть! Планирую и вижу, что дотянуть до Московского аэродрома не могу, так как на скольжении потерял высоту. Иду на аэродром в Филях. Остается сто метров высоты. Под нами провода с током высокого напряжения, пасется скот. Вижу, что и до аэродрома в Филях немного недотягиваю. Кричу механику:

– Включай бензин!

Мы над границей аэродрома. Выключаю моторы. Приземляемся. Схожу на землю, и, о чудо, – мотор застрял на шасси и не зажал колеса. Никто не убит! Какая радость! Но бледный Макс Аркадьевич Тайц мне сообщает, что, когда отвалился мотор, Александр Васильевич Чесалов выпрыгнул с парашютом.

– Мы видели, что парашют раскрылся. Чесалов приземлился благополучно.

От ангара в это время к нам бежали почти все механики, работавшие около самолетов. Они наблюдали весь наш “спектакль» в воздухе: громадное пламя, затем прыжок с парашютом человека, и вот посадка с мотором на шасси. Меня подхватили на руки и начали качать…

Мне и на этот раз – и не в последний! – конечно, повезло.

После описанной аварийной посадки ТБ-5 вплоть до декабря 1932 г. находился на аэродроме 22-го завода. Ремонтом его не занимались, Григорович полностью переключился на истребители с ДРП, других хозяев у машины не наблюдалось. Считалось, что ТБ-5 должны далее заниматься представители ЦАГИ, так как согласно принятому разделению именно они теперь специализировались по тяжелым бомбардировщикам. Лучшего способа уничтожения конкурента, хотя и аварийного, придумать было нельзя. Дело в том, что в 1931 г., практически одновременно с ТБ-5 начал летать пассажирский самолет АНТ-14. Этот пятимоторный гигант, спроектированный и построенный ЦАГИ благодаря использованию крыла и других элементов от ТБ-3 всего за год, рассчитывался и для военных целей. Военным нравится схема высокоплана с большим вместительным фюзеляжем? Пожалуйста! В милитаризированном варианте АНТ-14 (ТБ-Х) вместо фюзеляжного двигателя устанавливалась носовая турель с пушкой “Эрликон», для работы штурмана оборудовалась специальная застекленная кабина под фюзеляжем. Бомбы, даже самые крупные, размещались внутри фюзеляжа. Военный АНТ-14 во многом устраивал ВВС, однако в производстве он оказался даже более трудоемким, чем ТБ-3. Именно поэтому в конце 1932 г. состоялась еще одна попытка возвращения к ТБ-5.

Для оценки возможного ремонта аварийного бомбардировщика была назначена комиссия во главе с представителем ЦАГИ В.Н. Чернышевым, которая заседала 1 декабря 1932 г. Самолет по вполне понятным причинам безжалостно критиковался: конструкция перетяжелена, схема размещения двигателей неудачна, в полете наблюдались вибрации и т. д. Кроме того, ТБ-5 находился в нелетном состоянии: моторы были сняты, демонтировано оборудование, приборы и вооружение. Для приведения его в летное состояние по примерным оценкам требовалось 75-100 тыс. рублей. При этом возвращались к тому результату, что уже имели ранее. По оценке комиссии, разумнее самолет было значительно усовершенствовать, а двигатели разместить в крыле (какие не назывались, но очевидно те же «Юпитеры»), Полетная скорость при этом возрастала до 190–200 км/ч, рабочий потолок – до 4000 м.

Одновременно увеличивалась до 200 тысяч рублей и стоимость переделок.

В результате, последний вариант приняли, а ТБ-5 предложили вернуть изготовителям, на завод № 39.

Чуть позднее, на совещании в Управлении ВВС признавалось, что ТБ-5 и в модифицированном варианте не удовлетворяет желаемым требованиям.

В феврале 1933 г. Начальник ГУАП Баранов распорядился: «Самолет разобрать.

Дальнейшие работы по этому самолету прекратить. ЦАГИ проработать вопрос создания тяжелого бомбардировщика из хромомолибденовых труб и полотняной обшивки в качестве дублера к ТБ-Х или классом ниже».

ТБ-5 с оторвавшимся двигателем «Юпитер» после благополучной аварийной посадки М.М. Громова на аэродроме авиазавода № 22 в Филях. Май 1932 г.

Двигатель, застрявший в подкосах шасси.

Левый борт фюзеляжа ТБ-5 в районе кабины верхнего воздушного стрелка. На снимке отмечено отверстие, пробитое в обшивке осколками воздушного винта.

Нижняя обшивка крыла ТБ-5 в районе установки двигателей.

Основные характеристики опытного бомбардировщика ТБ-5

Длина в линии полета, м 22,1

Размах, м……. 31,0

Полетный вес с 500 кг бомб, кг 12060

Скорость максимальная у земли, км/ч 180

Практический потолок, м 3500

Длина разбега, м 400-420

Дальность полета максимальная, км 2100

На этом история ТБ-5 закончилась. Переделывать его действительно не стали и передали в ОПАК ЦАГИ (Отдел прочности авиационных конструкций). ТБ-Х также не был реализован, ибо уже спустя всего несколько месяцев, в конце 1933 г., согласно новым ТТТ ВВС, нужны были бомбардировщики с гораздо более высокими характеристиками.

В1931 г. конструкция ТБ-5 использовалась при создании гидросамолета МДР-3 (Самолет № 11). МДР-3 имел такое же крыло, хвостовое оперение и ряд других силовых элементов, однако продолжения также как и ТБ-5 не получил.

А что же французские «Фарманы»? Оказывается схема, упоминаемая в начале главы, вполне благополучно просуществовала вплоть до наступления 1940-х гг. Несколько самолетов, подобных ТБ-5, принимали участие и в боевых действиях начального периода Второй мировой войны. Наиболее отличился специально построенный фирмой «Фарман» для осуществления дальних пассажирских перевозок экземпляр НС-223-4, имеющий имя собственное «Жюль Верн». Мобилизованный для военной службы, «Жюль Верн» в 1940 г. первым среди союзнических самолетов произвел ночную бомбардировку Берлина.