Текст книги "Мой любимый Драконыч (СИ)"

Автор книги: Августа Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Ксения. Прощай мой любимый бирюзовый костюмчик

Я ехала на работу. С новым пропуском в рюкзаке, с новым бейджиком, и с прекрасным настроением. Вчера я разговаривала с дедом. Дед ржал, и я вместе с ним. Восприятие деда всех моих, в общем-то, мелких неприятностей успокоило и развеселило меня. Дед несколько раз переспрашивал, как ответил Михал Михалыч на вопрос об имени-отчестве. Расспрашивал, как реагировали остальные хирурги на то, что я постоянно называю Михаила Михайловича Федором Федоровичем. Фраза о ролевых играх в ординаторской довела деда до слез и кашля. Давно не помню, чтоб он так ржал. Он показал мне ситуацию со стороны. Веселая была ситуация. Конечно, она бы мне понравилась гораздо больше, если б на моем месте был кто-нибудь другой. Особенно один Гад Гадыч. Но, не все сразу. Сегодня они танцуют девочку, а завтра девочка станцует их. Я опять оставила машину на стоянке для пациентов. Заранее достала пропуск и пошагала ко входу.

Зайдя в знание, мысленно захохотала с вампирскими интонациями. На входе стояла вчерашняя толстуха, которая тут же, узнав меня, кинулась наперерез. И тут я, красивая, молодая, безумно стройная, великолепная и умная хирургиня сунула ей в нос свой новый пропуск. Облом-с! Выражение лица тетки тут же прокисло. Красота! Сделай ближнему с утра гадость. Теперь это не только ее, но и мой девиз. Идем дальше раздавать вчерашние долги. По пути в ординаторскую я зашла в кабинет к Наталье Владимировне. Мне надо было решить вопрос с переодеванием. Решила. Спокойно. Сразу. Наталья Владимировна отвела меня в сестренскую, познакомила с девочками – медсестрами и показала шкаф, где можно повесить одежду и оставить медформу.

– Девочки, никто не против, чтобы Ксения Андреевна переодевалась с вами.

– Нет, конечно! – Мы не против. – Пусть у нас переодевается, – понеслось со всех сторон. Наталья Владимировна удовлетворенно кивнула.

– Правильно. Там мужчин полна горница. Не выгонять же их дважды в день. Несолидно.

Мне даже дали плечики. Я спокойно переоделась и переобулась. Благодарно поулыбалась девчонкам (все они были молоденькие и милые), и пошла в ординаторскую. Сестринская находилась на входе в отделение, кабинет заведующего в середине коридора, в конце коридора ординаторская. Палатные блоки располагались перпендикулярно к этому блоку в начале и конце. Итак, я вышла из сестринской и наткнулась на Гада. Ох, ты– ж! Армани. Не иначе. Костюм сидел на Гаде так, как я никогда не видела, чтоб он (костюм) сидел на ком-нибудь еще. Я вылупилась на Гада, Гад вылупился на меня. Потом привычно скуксился и привычно каркнул, – Ксения Андреевна, пройдемте со мной.

Ну, что ж не пройтись с таким красивым начальником. Пройдемся.

Игорь Арманович открыл ключом кабинет, и вдруг, придержал дверь, пропуская меня вперед. Вчера было не так. Не иначе, костюм ему внушает правильные мысли. Надел костюм – оцивилизовался, снял – одикарился. Очень удобно для управлении этим гадом, если получить доступ к костюму.

– Ксения Андреевна, почему на вас одежда такого цвета?

– Какого такого?

– Не белого.

– Что, есть внутренний регламент о цвете медицинской одежды?

– Нет. Но мне не нужны в ординаторской хирургического отделения бал-маскарады.

Мой костюм куплен через интернет в одной из лучших фирм, торгующей медицинской одеждой. Но, где то он прав. Я одна красивая девушка в мужском коллективе. Мне и так обеспечен пристальный интерес, и без яркой тряпочки. И, вообще, цвет халата – это не тот вопрос, чтобы устраивать столкновение с начальством во второй рабочий день. Я опустила взгляд на мой бирюзовый костюмчик. Красиво! Сдержала грустный вздох.

– Мне можно сегодня отработать в этой форме?

– Можно. Идите.

Я вышла из кабинета. Вот вчера его цвет устраивал, а сегодня уже не устраивает! Ну, и фиг с ним. Гад он и есть гад, хоть в Армани, хоть без Армани. На сегодня появилось срочное дело, проехаться после работы по магазинам, купить новый костюм для работы. С этими дисциплинированными мыслями я зашла в ординаторскую. Собрались еще не все. ФедиМиши не было. С дивана поднялся Альберт Борисович (полноватый тридцатилетний хирург).

– Ксюша, садись. Кофе будешь?

– Буду, спасибо.

Альберт Борисович налил мне из кофейника свежезаваренный кофе.

– Бери. Только что из кофе-машины.

А я вчера носилась и не видела. Хотя запах кофе чувствовала. Да, стоит возле окна тумба с кофе-машиной.

Мы пили кофе с Альбертом и разговаривали о пустяках. Остальные мужчины посматривали на нас, иногда вставляя реплики. Альберт расспрашивал, как мне понравился мой первый рабочий день, где я проходила интернатуру, где я живу, как добираюсь до работы. Узнав, что на машине, расстроился.

– Я хотел тебе предложить со мной ездить. Я недалеко от тебя живу. Мог бы заезжать за тобой.

– Много тут вас, заезжальщиков!

Из закутка, образованного двумя шкафами, вышел и подходил к нам, уже переодетый в зеленый медицинский костюм ФедяМиша.

– Здравствуйте, Федор Федорович. Мы с Альбертом Борисовичем пьем кофе. Вам налить?

– Спасибо, потом я сам. Сейчас уже планерка начнется.

И действительно, в ординаторскую стремительно влетало его величество Игорь Несправедливый Первый.

Я отставила чашку и пересела к столу ФедиМиши. Планерка началась. Отчитался дежурный врач, доложили тяжелых больных, на стол был положен лист с графиком операций. Планерка кончилась. Его светлость удалился. Ординаторская жила своей обычной жизнью. Я продолжала называть Михал Михалыча Федором Федорычем. Вот так вот! Сегодня им уже было не смешно. Думаю, они не очень понимают, как им выйти из этой ситуации. Я обратила внимание, что Михал Михалыча все стараются никак не называть. А я наоборот. Соловьем заливалась. Федор Федорович то, се, и так, и вот так, и еще раз этак! И каждый раз с именем отчеством. – Федор Федорыч, а во сколько у нас операция? Федор Федорович, печеньку будете? Федор Федорович, может быть вам все-таки заварить кофе? Федор Федорович, а где мне можно пропуск на машину выписать? И т. п. Сегодня весь день его фёдорить буду. Короче, заигралась девочка и, конечно, доигралась.

От дверей раздалось привычное карканье, – Ксения Андреевна, пройдемте со мной.

Обернулась. Ага. Стоит мой любимый начальник. Сверлит меня злобным глазом.

Иду. Вернее бегу. Заходим в кабинет. Дверь придержал, меня вперед пропустил. Странно. Костюм же уже в шкафу висит. Наверное, он и из шкафа на Драконыча цивилизационно влияет.

– Садитесь.

Села. В принципе, я знаю, о чем он хочет со мной говорить. Вот только я не придумала, что я ему буду отвечать. Задумано было, что я при нем не буду светиться со своим Федором Федорычем.

– Ксения Андреевна. Объясните, почему вы продолжаете Стрелкова называть Федором Федоровичем.

Молча пялюсь на него. Вот че он привязался. Мы и сами разберемся, кому кого как называть. Как будто у него серьезных дел нет.

Начальник еще некоторое время сверлит меня драконьим взором. Потом снимает трубку телефона и набирает номер.

– Михал Михалыч, зайди ко мне, будь добр.

Молчим дальше. Открывается дверь и входит МишаФедя.

– Михал Михалыч. Садитесь.

Михал Михалыч садится рядом со мной.

– Ксения Андреевна. Разрешите еще раз, а именно в третий раз, представить вам вашего куратора, Стрелкова Михаила Михайловича. Вы запомните, или мы каждое утро будем знакомиться?

– Я запомню.

Рядом раздалось кхыканье.

– Игорь Маркович. Это моя вина. Я вчера сам представился Ксении Андреевне Федором Федоровичем.

– Зачем? Впрочем, ладно. Она не запомнила с первого раза. Вы пошутили. Это понятно. Но, вчера я ей сказал, что вас зовут Михаил Михайлович. Почему я опять слышу этого Федора Федоровича.

– Ну, вчера мы подсмеивались над Ксенией. Сегодня она, видимо, решила подшутить над нами. Все логично. Все нормально.

Какой же классный мужик. И как все быстро и четко понял. Не то что этот Долдон Маркович.

– Хорошо. Оба свободны. Надеюсь, в операционной вы обойдетесь без шуток. Михаил Михайлович, я вас прошу, серьезнее с молодыми сотрудниками.

Мы, с Михал Михалычем вышли из кабинета. Я протянула ему руку.

– Мир?!

– Мир! И, Ксюша, прошу меня извинить. Я был не прав.

Михал Михалыч взял мою руку, но не стал ее пожимать, а поцеловал. Ну, конечно, именно этот момент Долдон Драконович выбрал, чтобы выскочить из своего кабинета. О! Опять глаза закатывает. Прелестно! Я начинаю привыкать к его реакции, и она начинает мне нравиться.

Драконыч ничего не сказал. Вернул глаза на место и полетел по своим хищным делам. Мы с МишейФедей пошли в ординаторскую, и скоро нас позвали в операционную. Операция по удалению желчного пузыря – холецистэктомия. Михал Михалыч оперировал великолепно. Спокойная уверенность, точные движения. Больной слегка закровил под конец операции, Михал Михалыч ни на секунду не потерял самообладания. Да. Школа. Опыт. Характер. Мне однозначно повезло. Я многому научусь у своего куратора. А какая операционная медсестра! А анестезиолог! Какие профи! Великолепно! Мы, с Михал Михалычем переоделись, вышли из оперблока и вернулись в ординаторскую. Я была довольна как удав, который пообедал огромным драконом. Я всегда в операционной испытываю волнение, и… азарт, наверное. Передо мной задача с секретом. Любая операция может повернуться совсем в неожиданную сторону. И я должна быть готова к любым неожиданностям. Помню, я была совсем малявкой и дед, довольный тем как он провел какую-то сложную операцию, рассказывал мне. – Ксюша. Ты вот представь. Хирурги – это единственные люди, которым позволено резать «ножом» живых людей. Представь только, как это ответственно – резать живых людей. Как это сложно. И как же хорошо на душе, когда ты сделал все на отлично, и человек вместо того, чтобы отправится на кладбище, спешит по коридору отделения навстречу своей семье! Я запомнила эти слова навсегда. Меня они, наверное, потрясли вот этим – позволено резать «ножом» живых людей. Да. С дедом мне с рождения повезло, а теперь вот и с куратором повезло. Я – любимчик богов!

Почти сразу МишМиш пошел на консилиум, взяв и меня с собой. Больной 45 лет с панкреонекрозом. Решался вопрос о повторном оперативном вмешательстве. Сначала пациента доложил лечащий врач, Сергей Николаевич Мормонов. Потом высказался Драконыч, потом профессор с кафедры госпитальной хирургии нашего мединститута, потом еще врачи, которых я не знаю. Драконыч был против операции, настаивал на консервативном лечении. Кто то был с ним согласен, кто то нет. Но в итоге Драконыч, все-таки победил. Было безумно интересно слушать профессиональную дискуссию опытных, грамотных хирургов. И, одновременно с этим, я невольно испытала чувство восхищения Соболевым. Ведь, неимоверно трудно взять на себя ответственность за решение, от которого зависит жизнь человека. Наш Драконыч решительно брал на себя эту ответственность. Кстати, мой куратор был с ним согласен.

Консилиум закончился. Мы с МишМишем вернулись в ординаторскую. И почти сразу, когда мы только-только закончили писать протокол операции, Михал Михалыча вызвал Драконище. Вот, уверена! Обо мне будет спрашивать. Но, и пусть. Я была вполне довольно тем, как я ассистировала. И шов наложила отличный. Очень старалась. Михал Михалыч скоро вернулся. Похмыкал и заявил мне, что я его должник, и подмигнул. Я расплылась в довольной улыбке. Больше мы ничего друг другу не сказали, ни он мне, ни я ему. Все было и так понятно. Потом мы быстренько сделали обход. Потом я сбегала к коменданту больницы с подписанным Натальей Владимировной заявлением на пропуск машины на территорию больницы. Потом я этот пропуск получила и мой второй рабочий день закончился.

Игорь Маркович. Самодурствую

Два прошедших дня запомнятся не серьезными проблемами или какими-то радостями, а постоянными разборками с моей, теперь уже точно, бывшей. Целыми днями она названивала мне на мобильник и требовала, требовала, требовала. Требовала, чтобы я извинился, чтобы я хорошо подумал, чтобы признался в измене, чтобы признался в любви, чтобы я пошел к чертям, чтобы я раньше пришел домой, чтобы я согласился, и чтобы я наконец-то понял. Ставить ее номер в черный список не хотелось. В конце концов, мы были вместе полгода. И это был мой выбор. И не она виновата, что я выбрал дуру. поэтому приходилось по возможности отвечать на ее звонки. Во вторник я был занят в своем новом доме, там же и переночевал. А вчера вечером, едва я пришел, разразился грандиозный скандал. Я свинья неблагодарная, я сниматель сливок и загубитель жизни, а заодно и молодости. Потом со мной дрались, когда я попытался отобрать ключи от своей квартиры, потом меня пытались затащить в постель. Вдобавок моя бывшая леди постоянно что-то орала на счет дома, который я строю уже целый год. Что-то вроде того, что она тоже имеет право. Маски-шоу. Я не любитель подобных сильных чувств, но и выгнать ее никак не получалось. И тут меня осенило. Я потребовал ключи от машины, купленной мною для нее. И «любимая» быстро смылась. Естественно со всеми и моими, и своими ключами, оставив мне отвратительное настроение, злость на себя и на всех женщин мира. Последнее было совсем уж идиотизмом. Но одно дело здравомыслие, а другое разочарование и ярость. На следующее утро отправляюсь на работу с пониманием, что отношения с точки зрения Анжелы (так зовут мою бывшую леди) еще не закончены. Анжела боец и борец. Что есть, то есть. И просто так мы не расстанемся, слишком выгодное я приобретение. С этими раздражающими мыслями захожу на свой этаж и первое что я вижу – это стройные ножки и аппетитная попка в ярких бирюзовых брючках. Нет уж! В моем отделении я этих бабских штучек не допущу. Белый халат как положено. Или зеленый хирургический костюм, желательно бесформенный. На эту девчонку и так вчера вся ординаторская стойку сделала, включая наших старперов – Стрелкова и Мормонова. Поэтому станем брюзгой и занудой. Глазки у девчонки сверкнули злостью лишь на мгновение. И еще мгновение на ее милой мордашке читалось, что я злодей, сатрап и самодур. Но она очень быстро вернула себе хорошее настроение с каплей иронии ко мне. Да. Интересная девочка. Не дура, это точно. И красотка, чего уж там.

Ксения. И Девочек наших ведут в кабинет

Пятница. Великий день для каждого работяги. А я теперь она и есть. Работяга. Сегодня нет плановых операций. Если только что то экстренное. Правда, завтра не выходной, а мое первое суточное дежурство. Будем только мы с Михал Михалычем. И все решения будут на нашей совести. Но, с МишМишем мне не страшно. Уверена, он все решит и сделает как надо, а я буду смотреть, слушать и впитывать опыт. Переодевшись, зашла в ординаторскую, пережила очередную планерку под руководством Драконыча. После планерки меня даже не вызвали в кабинет. Привыкает он ко мне потихоньку, наверное. Мой драконистый начальник. Вчера я купила себе белый костюм. И сегодня была как новобрачная. Вся в белом. Ну, или как привидение… За время учебы у меня ни разу не было белой формы. Все время были какие-то голубые, желтые, зеленые. Но, белый цвет – это правильный для медицины цвет. Так что, все нормально.

После чистой перевязочной, когда мы возвращались с Михал Михалычем в ординаторскую, он меня огорошил.

– Ксюша, раскладушка на завтра отменяется. Игорь Маркович поменялся со мной дежурствами. Отдал мне последнюю субботу, и взял завтрашнюю. Так что дежуришь ты с начальником, и вся ординаторская в твоем распоряжении.

Вот же засада! Не хочу с ним дежурить! Еще и первое дежурство, когда я толком не знаю и не понимаю, что должен делать дежурный хирург. И ему, конечно, не в радость, что на целые сутки у него появится хвост, в виде меня.

– Михал Михалыч, пожалуйста, расскажите мне подробно о моих обязанностях во время дежурства.

Михал Михалыч серьезно посмотрел на меня и, конечно, понял, что я расстроена его рокировкой с заведующим.

– Ксюша, тебе повезло. Ты будешь дежурить вместе с нашим главным отделенческим админом. То есть, кроме того, что он опытный, и смею тебя заверить, очень хороший хирург, он еще и администратор, который легко решит все не лечебные проблемы.

Например, вопросы с госпитализацией, с межотделенческими отношениями. А последнее, очень противное дело. Так что ты просто смотри, слушай и выполняй то, что он тебе скажет.

– Я понимаю… Но, мне с Вами было бы спокойнее на первом дежурстве. А наш Дракон Маркович – это дополнительный стресс.

– Как, как ты его назвала? – засмеялся МишМиш. – Дракон Маркович?! Замечательно!

– Мое имя Игорь! Я вижу у вас очередные ролевухи вместо лечебного процесса?! А вы у нас кто? Принцесса и рыцарь круглого операционного стола?

Вот сколько раз я твердила себе, после подобных ситуаций – ни одного слова в коридоре, возле дверей, на лестницах. Короче, везде, где любой не учтенный человек может услышать то, что ты говоришь не ему, а может даже и о нем. Мы с Михал Михалычем одновременно обернулись.

МишМиш заржал. – Не, я не рыцарь.

– Менестрель, значит. Трубадуришь вокруг девочки. Или менестрелишь?

– Ну, не всем же надзирать.

– Михал Михалыч – маг и волшебник. Добрый…

Драконыч фыркнул, естественно закатил глаза, потом еще раз недовольно зыркнул на нас с МишМишем и завернул к себе в кабинет, возле которого, я так удачно и назвала его Драконом. Ума палата у меня. Ага.

– Вижу, дежурство у меня завтра будет еще веселее, чем я прикидывала.

– Ксюш, Игорь Маркович нормальный мужик. Не бойся, ничего страшного сейчас не случилось.

Я кивнула. Типа, я понимаю и согласна. Но, я то знаю, как я бешу начальника и без этих «шуток».

Мы зашли в ординаторскую, где МишМиш порадовал сотрудников Драконом Марковичем. И тем, что начальник это слышал и как отреагировал. Мужики ржали. Хорошо быть мужчиной. У них спокойно-правильный взгляд на мир. Они не реагируют на всякую фигню переживаниями. Ну, нормальные мужики, естественно. Я делала вид, что смущена. Ведь это будет правильной реакцией юного врача и юной женщины на подобный конфуз с точки зрения зрелых мужчин. А сама в это время прикидывала, как мне завтра выстраивать отношения с Драконычем. Ничего нормального не прикинулось. Ладно, загад не бывает богат. Такая вроде есть пословица. Потом я отбивалась от Альберта, которому приспичило начать за мной ухаживать. Он зазывал меня в известный велнес клуб, расположенный недалеко от нашего с дедом дома, и в котором есть «обалденный безалкогольный бар». (Какой странный мужик, в безалкогольные бары ходит…) Я придерживаюсь точки зрения Воланда – что-то есть подозрительное в мужчинах, избегающих вина, игр, общества прелестных женщин, застольной беседы. (2)Впрочем, общества прелестной меня, Альберт не избегает, а даже наоборот, жаждет. В другой раз, я бы приняла приглашение. Мне интересно, что такое велнес клуб. Я ни разу там не была. Но, не теперь. И так впечатлений и новостей у меня каждый день с переизбытком. Так я Альберту и сказала. Он зацепился за слово «не теперь» и пообещал вернуться к этому приглашению на следующей неделе. МишМиш прокомментировал, – Дурак, ты Альберт. Зачем девушку в безалкогольный бар тащить? Надо, наоборот, в алкогольный. Посидеть, расслабиться! Узнавать друг друга лучше в легком подпитии.

– «Femina in vinо non kurator vagina»,(3) – пробормотала я себе под нос. Но, мужики расслышали и ржанье возобновилось.

– Хм. Опять у вас цирк. Кто весь вечер на арене? Опять вы, Ксения Андреевна?

Да, епть! Опять Драконыч в ординаторскую залетел не вовремя.

Мужики попытались перестать ржать, но от этих усилий ржанье только усилилось, одновременно появились совсем уж неприличные звуки – фырканье, кудахтанье, гыканье. У МишМиша рожа стала свекольного цвета от сдерживаемого хохота. У Игорька Нежданнозалетателя рожа тоже побагровела.

– Ксения Андреевна, пройдемте в мой кабинет.

Опять я виновата. Эти ржут как табун лошадей, а в кабинет ведут только меня.

– И в комнатах наших сидят комиссары,

И девочек наших ведут в кабинет…,– хрипловато пропел МишМиш. Драконыч не среагировал. Похоже он только на меня реагирует. Ко всем остальным вполне лоялен.

Я вышла следом за начальником. Как только дверь за нашими спинами закрылась, в ординаторской грохнул такой гогот! Вот ведь гады, они прям могилу мне роют, все более и более глубокую.

Идем/бежим в кабинет. Заходим.

– Садитесь, Ксения Андреевна.

Села.

– Это прекрасно, что вы хорошо знаете латынь.

Расслышал. Слух у него, как у … дракона.

– Но, я бы предпочел, чтобы вы латынь употребляли в профессиональном плане.

– Да, Игорь Маркович.

– Ну, вы уже знаете, что завтра мы дежурим с вами вместе. Прошу Вас отнестись очень серьезно к дежурству. У нас есть пара наблюдаемых больных. Опыт показывает, что все экстренные ситуации обычно приходятся на выходные и праздничные дни. Так что вполне вероятно, что нам с Вами завтра придется оперировать. В вашем резюме написано, что Вы ассистировали панкреонекроз. Возможно, это нас и ожидает. Будьте готовы.

(Всегда готова). Это я про себя сказала. Но, Игорь Маркович как будто услышал.

– И, серьезнее, Ксения Андреевна, серьезнее. Вы тут не в приват танцах участвуете, а работаете в хирургическом отделении.

Причем тут приват танцы, которые я и не знаю, как танцевать?!

– Да, Игорь Маркович.

– Вы свободны.

Угу. Свободна… до завтрашнего приват танца с Драконом…

Мое возвращение в ординаторскую вызвало новый виток веселья. Эх. Когда же я буду в зрительном ряду. А то все на арене и на арене, как говорит мой Драконыч. Почему мой? Потому что, я смотрю, ни у кого в отделении нет такого постоянного и тесного общения с завотделением.

Потом мы с МишМишем обработали больного с кишечным свищем в гнойной перевязочной, я написала дневники, МишМиш проверил, и рабочий день закончился.

Вечером дед меня отругал. Сказал, что он полностью на стороне Игоря Марковича, что я должна свой темперамент запрятать куда-нибудь подальше и приходить на работу серьезная и собранная. Я задумалась. Мнение деда было для меня всегда главным. И если дед говорит, что я не права, значит, я неправа. Только мне не хватает ума понять, где именно…

(1) Строчка из песни «Поручик Голицын»

(2) Цитата из романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита».

(3) Не очень приличная и не очень правильная с точки зрения латинского языка фраза. В примерном переводе – Пьяная женщина собой не владеет. Правильное написание фразы будет такое – Femina in vino curator vaginae non est.