355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Август Саммерс » История вампиров (Главы 1 и 2) » Текст книги (страница 5)
История вампиров (Главы 1 и 2)
  • Текст добавлен: 22 сентября 2016, 11:19

Текст книги "История вампиров (Главы 1 и 2)"


Автор книги: Август Саммерс


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

В связи с преданиями о говорящих мертвецах уместно упомянуть рассказ о св. Мэлоре. Около 400 года в Корнуолле правил герцог по имени Мелиан. Его брат Ривольд организовал против него заговор и убил герцога. Уцелел юный сын Мелиана, Мэлор, которого Ривольд убить побоялся, но строжайше приказал отправить его в один из корнуоллских монастырей. Там паренек постоянно подавал общине пример праведной жизни и якобы обладал даром творить чудеса. По прошествии нескольких лет Ривольд, опасаясь, что его свергнет юный наследник покойного герцога, все же решил его устранить. Он подкупил воина по имени Кериальтан, уговорив его тайно убить Мэлора, что тот в соответствии с договоренностью и осуществил. Он должен был обезглавить Мэлора и принести его голову Ривольду. Это убийство воин совершил в лесной чаще, куда ему удалось заманить мальчика. Уходя прочь с места преступления, Кериальтан случайно оглянулся. Взору его предстало яркое сияние. И вот уже тело, убитого со всех сторон обступили ангелы в белых стихарях, с тонкими свечками в руках, сияющими, словно золотистые звезды. Когда злополучный убийца отошел еще дальше, его вдруг стала терзать нестерпимая жажда; чуть не падая от изнеможения, он воскликнул: „О я несчастный! Без глотка воды мне просто не выжить!“ Тут с ним заговорила голова убитого мальчика: „Кериальтан, стукни по траве посохом, и для тебя в этом месте забьет родник“. Кериальтан так и поступил; утолив жажду из чудотворного ключа, он поспешил продолжить свой путь. Когда герцогу Ривольду преподнесли голову убиенного, он собственноручно размозжил ее, однако после этого сразу же заболел и слег, а через три дня скончался. Голову Мэлора затем присоединили к телу, которое с почестями погребли. Прошло несколько лет, и останки торжественно перезахоронили в городе Эймсбери, что в графстве Уилтшир.[105]105
  В английских мартирологах день поминовения св. Мэлора значится 3 января, хотя святой был убит 1 октября, именно об этой дате говорится у монаха монастыря Сен-Жермен де Пре по имени Усуардус, который умер в 876 году. Лучшее издание работ Усуардуса: Солериус, Антверпен, 1714–1717. Праздник св. Мэлора – 3 октября, возможно, в связи с тем, что 1 октября – праздник св. Реми. Хотя я привел старинную английскую легенду, возможно, что св. Мэлор был родом из Бретани, а не из Корнуолла. Имеется упоминание о том, что «епископ Корнуайский» (в Бретани) является покровителем, преданным св. Мэлору. Усыпальница св. Мэлора находится в местечке Ланмер, милях в десяти от Морлэ. Он похоронен в склепе этой церкви, там же почитают его статую. Не может быть сомнений в том, что бесценные останки святого были переданы в Эймсбери, и в «Житиях святых Бретани» мы читаем: «Много раз останки св. Мэлора передавались то одной-, то другой церкви по их требованию – в Орлеан, в Мо (каноникам Нотр-Дам де Шэ), в Англию (в один из монастырей Эймсбери) и т. д.». На одной из колонн церкви в Эймсбери имеется фреска с изображением св. Мэлора. Этой конкретной информацией я обязан викарию Эймсбери. См. «Паломничество к усыпальнице св. Мэлора».


[Закрыть]

В своей „Агиографической истории епархии Валанс“[106]106
  Valence, 1885.


[Закрыть]
аббат Надаль пишет, что когда св. Павел[107]107
  Дюшен относит жизнь св. Павла к четвертому или к шестому веку.


[Закрыть]
сменил св. ТЬрквата в качестве епископа Сен-Поль-Труа-Шато, вскоре после посвящения к нему подошел на улице какой-то еврей, простой ростовщик, и потребовал от него вернуть ему изрядную сумму денег, которую якобы занял у него епископ Торкват, предшественник Павла. Чтобы удостовериться, насколько справедливо требование заимодавца, св. Павел в полном епископском облачении отправился к гробнице св. Торквата в кафедральном соборе и, дотронувшись до нее посохом, попросил ТЬрквата объявить, возвращен долг или нет. Из гробницы ему ответил голос покойного епископа: „Воистину иудей получил обратно свои деньги; долг ему возвращен в установленный срок, с процентами, причем двойными“. Из хроник явствует, что этот случай бесспорно имел место, ибо многие при этом присутствовали, и они свидетельствуют, что все видели и слышали.

Евгиппий, сменивший на должности главы епархии Трент св. великомученика Вигилия, оставил нам жизнеописание св. Северина, который, незадолго до своего отъезда в Италию был одним из последних епископов из числа римлян, проживавших в этом районе на Дунае. Однажды св. Северин, которому пришлось всю ночь дежурить у похоронных носилок священника по имени Сильван, на заре предложил последнему еще раз поговорить с собратьями, жаждавшими услышать его голос, ибо при жизни Сильван был красноречивым, пламенным проповедником. Сильван открыл глаза, и святой поинтересовался, не желает ли тот вернуться к жизни. Но покойный отвечал: „Отец мой, умоляю вас, более не задерживайте меня, не отдаляйте наступления того вечного покоя, который для почивших во Христе превыше любых наслаждений“. И затем, закрыв глаза, он больше не пробуждался к жизни на этом свете.

Этот случай сразу же воскрешает в памяти знаменитое чудо св. Филиппо Нери, который был духовным наставником семейства Массимо. В 1583 году сын и наследник принца Фабрицио Массимо умер от лихорадки в возрасте четырнадцати лет. Когда св. Филиппо вошел в комнату, где оплакивали свою утрату родители и проливали слезы родственники, он подошел к мертвому подростку, положил руку ему на лоб и позвал его по имени. После этого мальчик ожил, открыл глаза и сел на кровати. „Страшно умирать?“ – спросил святой. „Нет“, – кротко ответил подросток. „Готов ли ты отдать Богу душу?“ – „Да“. – „Тогда ступай, – сказал святой Филиппо. – Ступай, да благословит тебя Бог; молись Господу за нас!“. С просветленной улыбкой мальчик откинулся на подушку и вторично почил в бозе. С тех пор ежегодно 16 марта в семейной часовне в Палаццо Массимо устраивается festa (festa – праздник в память об этом чуде).[108]108
  Это чудо послужило темой для прекрасной картины Помаранчо в капелле церкви Кьеза Нуова, Сайта Мария Валличелла. Комната (превращенная ныне в молельню), где чудо произошло, находится на втором этаже Палаццо Массимо. 16 марта в «Диарио Романо» появилось сообщение: «Nella chiesa entro il palazzo Massimo al Corso Vittorio Emmanuele festa di Fiippo Neri, in memoria del miracolo col quale il santo fece ritornare in vita Paolo Massimo (1583)»


[Закрыть]

В „Житии св. Феодосия Кенобита“, которое написал Феодор, епископ Петры[109]109
  Петра – номинальный центр епископской епархии Палестрина Терция. В седьмом веке город был процветающим монастырским центром, но в торговом отношении он уже тогда пришел в упадок.


[Закрыть]
(536 г.), есть такой эпизод: когда возле монастыря соорудили большой просторный склеп, св. Феодосии изрек: „Теперь усыпальница воистину завершена – вот только кто из нас первым в ней упокоится?“ Тут некий монах по имени Василий упал перед ним на колени и стал умолять, чтобы этой чести удостоили именно его. По прошествии примерно месяца Василий без всяких болезней и страданий отошел в мир иной – как будто просто заснул. Через сорок дней св. Феодосии стал замечать, что усопший монах на заутрене, да и в другие часы, как и прежде, занимает свое место в хоре. Никто, кроме Феодосия, не видел покойного, но многие слышали его голос; особенно хорошо ощущал его один монах по имени Эций. Тогда Феодосии попросил Господа сделать так, чтобы все были в состоянии видеть призрак Василия. И действительно, взор каждого прояснился таким образом, что все теперь смогли наблюдать усопшего, который занимал свое привычное место в хоре. Когда Эций попытался на радостях обнять собрата, призрачная фигура от его прикосновения стала растворяться со словами: „Спокойно, Эций. Господь с вами, отец мой и собратья мои. Но только отныне вы не сможете меня ни видеть, ни слышать“.

У св. Григория, епископа Лангрского,[110]110
  Его жизнь описана св. Григорием Турским. Дата его смерти не определена. Галезиний относит ее к 524 году, но это может быть и неверно. Некоторые галльские мартирологи датируют ее 535 годом, однако св. Григорий Лангрский присутствовал в том году на Клермонском соборе, а в 538 году его заместитель, священник Эвантий, подписал указы третьего Орлеанского собора. Тем не менее, поскольку св. Григорий Лангрский не появился на четвертом Орлеанском соборе в 541 году и не отправил туда заместителя, вероятно, что место представителя этой епархии на соборе было вакантно в связи с его кончиной.


[Закрыть]
была привычка вставать по ночам, когда все уже глубоко спали, и тихо идти в церковь, где он проводил несколько часов в молитвах. Это долго оставалось незамеченным, но однажды кто-то из братии долго не мог заснуть; этот монах заметил, что епископ куда-то направился по коридору. Из любопытства монах последовал за ним, и вскоре увидел, как тот входит в баптистерий, дверь которого сама собой распахнулась перед аббатом. Некоторое время внутри царила тишина; затем раздался голос епископа: св. Григорий запел антифон, и тут же вдруг послышалось множество голосов, подхвативших псалом; это пение продолжалось три часа подряд. „Я, в свою очередь, – заявляет св. Григорий Турский, – считаю, что святые, мощи коих покоились в церкви и коим поклонялись, таким образом открылись этому святому и вместе с ним славили Бога“.

Нередко встречаются и более поздние примеры того, как усопшие возвращались к жизни. Святой мученик Станислав, епископ Краковский,[111]111
  Он принял мученическую смерть 8 мая 1079 года и был канонизирован в 1253 году.


[Закрыть]
как-то приобрел у некоего Петра весьма обширное поместье для церковных нужд. Когда несколько лет спустя этот самый Петр скончался, его наследники стали притязать на проданную им недвижимость. Им удалось выяснить, что епископ тогда не взял у Петра документов о продаже и теперь, соответственно, не сможет предъявить никаких бумаг, подтверждающих его права на собственность. Суд постановил вернуть землю истцам. Однако святой направился к гробнице покойного и, прикоснувшись к мертвому телу, повелел ему встать и следовать за ним. Петр немедленно повиновался; так в сопровождении этой бледной и страшной призрачной фигуры епископ и явился в Королевский суд. Все присутствующие задрожали от страха и мрачного изумления, а Станислав обратился к судье: „Смотрите, господин мой, вот и Петр собственной персоной – это он продал мне свое имение; он даже встал из могилы, дабы свидетельствовать в пользу истины“. Глухим голосом труп, а может быть, призрак, подтвердил во всех деталях заявление епископа, и не на шутку перепуганные судьи пересмотрели свое прежнее решение. Когда процедура завершилась, призрачная фигура на глазах у всех постепенно растворилась в воздухе. Мертвец вернулся в свою гробницу, вторично испустив дух; там он покоится и по сей день.[112]112
  Pedro de Ribadeneira, S. J., Flos Sanctorum.


[Закрыть]

Говорят, подобное происшествие приключилось и в жизни св. Антонио Падуанского. Его отца арестовали в Лиссабоне, инкриминировав ему если не убийство одного дворянина, то, по крайней мере, соучастие в нем. Когда по требованию святого в суд доставили тело убитого, Антонио торжественно обратился к покойному с просьбой ответить на его вопрос: „Правда ли, что мой отец каким-то образом причастен к твоему убийству или к подготовке оного?“ Труп с тяжелым стоном произнес в ответ: „Никоим образом сие обвинение не является справедливым. Оно абсолютно ложно и подстроено злоумышленниками“. Удовлетворившись этим положительным заявлением, судьи освободили обвиняемого из-под стражи.[113]113
  Фра Палеотги, «Житие св. Катарины Болонской». Я часто приходил поклониться по-прежнему нетленному телу св. Катарины, покоящемуся в женском монастыре клариссинок в Болонье.


[Закрыть]

9 марта 1463 года св. Катарина Болонская, монашка-клариссинка, умерла в женском монастыре Болоньи. Женщина настолько прославилась своей святостью, что не далее чем через две недели тело ее эксгумировали и выставили в церкви на открытых носилках, чтобы все желающие некоторое время могли ей поклоняться. Людей, толпами поваливших туда, поразило то, что лицо усопшей сохранило свежий и яркий цвет. Среди тех, кто подходил к останкам, была одиннадцатилетняя девочка, Леонора Поджи. Из почтительности она предпочла держаться несколько в стороне, но тут все заметили, что покойная мало того, что широко открыла глаза – она еще и рукой поманила девочку, обратившись к ней со словами: „Леонора, подойди поближе“. Дрожащая отроковица чуть подалась вперед, однако Катарина добавила: „Не бойся. Ты станешь полноправной монахиней этой общины, и все в монастыре будут тебя любить. Скажу больше: ты будешь присматривать за моим телом“. Через восемь лет Леонора отвергла предложение состоятельного высокопоставленного поклонника, просившего ее руки, и, постригшись в монахини, вступила в общину Корпус Домини. Там она прожила до глубокой старости, проведя в монастыре ни много ни мало пятьдесят пять лет, окруженная любовью и уважением сестер-монахинь. Она действительно в течение полувека была смотрительницей наиболее почитаемой реликвии – святых мощей Катарины.[114]114
  Фра Палеотги, «Житие св. Катарины Болонской». Я часто приходил поклониться по-прежнему нетленному телу св. Катарины, покоящемуся в женском монастыре клариссинок в Болонье.


[Закрыть]

Сразу же после смерти великой блаженной, Марии Маддалены де Пацци, преставившейся 25 мая 1607 года, тело этой святой кармелитки с большими почестями расположили на катафалке и перевезли в церковь женского монастыря Сайта Мария дельи Анджели, куда стала стекаться вся Флоренция, чтобы припасть с поцелуями к стопам блаженной или хотя бы прикоснуться к ее одеянию медальонами и четками. В числе первых, кто удостоился чести посетить монастырь и быть допущенным к телу усопшей, прежде чем к катафалку хлынут толпы, был некий благочестивый иезуит, отец Серипанди. Сопровождать его выпало одному молодому человеку из знатной семьи, жаждавшему отказаться от своего крайне распутного образа жизни. В то время как добропорядочный священник стал коленопреклоненно молиться, юноша принялся внимательно изучать выражение лица св. Марии Магдалины. Однако покойница слегка нахмурилась и отвернулась, словно оскорбленная этим пристальным взором. Ошарашенный и сконфуженный, спутник иезуита так и застыл на месте. Тогда отец Серипанди сказал ему: „Воистину, сын мой, эта святая не потерпит, чтобы ее разглядывали твои глаза, ибо жизнь, которую ты ведешь, столь распущенна и порочна“. „Это правда! – воскликнул молодой человек, – но с Божьей помощью я изменю свое поведение вплоть до самых мелочей“. Он сдержал свое слово и вскоре стал отличаться необыкновенным благочестием.[115]115
  «Флорентийская святая, жизнеописание, составленное монахиней ее монастыря», Флоренция, 1906. Нетленные мощи св. Маддалены де Пацци покоятся сейчас под Высоким Алтарем женского монастыря кармелиток на Пьяцца Савонарола во Флоренции.


[Закрыть]

Примеры того, как воскресают покойники, как трупы встают из могил, как мертвецы совершают те или иные телодвижения, можно приводить до бесконечности. И вполне возможно, что коль скоро подобные случаи происходили в жизни святых, то их имитирует и пародирует враг рода человеческого, ибо, как сказал Тертуллиан, „diabolus simia Dei“ („дьявол – это обезьяна Бога“).

Давно замечено, что человек всегда относился к мертвым с уважением и страхом. Христианская вера к тому же наложила свой отпечаток на идею смерти, внеся в нее оттенок святости. Еще на заре человечества людской разум, вдохновляемый проблесками божественной истины, отказывался верить, что те, кого забрала смерть, должны отсутствовать вечно, и верили, что это лишь временно, что они ушли, но не навсегда. Уже не раз доказывалось – и это не лишено здравого смысла – что даже первобытные люди стремились сохранять мертвых, хранить их смертную оболочку. Ведь могила, пещерное захоронение доисторического человека, дольмен галльского вождя, пирамида фараона – что это, если не заключительное пристанище, не последний дом? Что касается трупа как такового, то в примитивных представлениях древних людей он продолжал жить, он по-прежнему обладал неким бытием. Поэтому нет ничего более ужасного, нет преступления более отвратительного, чем осквернение трупа.

Доктор Эполар утверждает:

„Побудительной причиной настоящих, тяжких осквернений считаются мощные импульсивные энергии, движущие человеком. Я бы назвал это вампиризмом, и впоследствии я объясню происхождение этого термина. В числе самых важных факторов вампиризма следует упомянуть в первую очередь один из инстинктов, наименее поддающихся контролю – сексуальный инстинкт.

При определенных условиях к актам вампиризма приводит голод – основная нужда, испытываемая любым живым существом. Можно привести немало примеров кораблекрушений, множество знаменитых примеров осады городов, когда нужда диктовала свои законы. Источником каннибализма у многих диких племен нередко является просто голод, который приходится удовлетворять.

Далее, у человека чрезмерно развивается инстинкт собственничества. Он побуждает человека трудиться, а в определенных случаях и воровать. Как мы только что могли убедиться, во все времена существовал обычай украшать усопших тем, чем им нравилось обладать при жизни. Грабители всегда без колебаний обирали трупы… Часто и гражданским трибуналам, и высшим королевским судам приходилось карать воров-осквернителей“.[116]116
  Epaulard, «Le Vampirisme», pp. 4–5.


[Закрыть]

В таком случае вампиризм в его расширительном и более современном толковании можно рассматривать как любое осквернение мертвого тела. Необходимо вкратце рассмотреть его в таком ракурсе.

„Под вампиризмом следует понимать всякое осквернение трупов, независимо от способа и причины“.

Во Франции было множество случаев кощунственного ограбления мертвецов. В1664 году некий Жан Тома был подвергнут смертной казни колесованием за то, что эксгумировал тело женщины и украл надетые на нее драгоценности. Почти за столетие до этого случая, в 1572 году гробокопателя Жана Реньо приговорили отбывать наказание гребцом на галерах за то, что он похищал драгоценности и даже саваны, которые были на трупах: В 1823 году в Риоме осудили Пьера Рено за вскрытие гробницы с целью грабежа. Несколько лет спустя полиция изловила банду de la rue Mercadier* – семерых негодяев, которые Специализировались на осквернении гробниц и фамильных склепов богачей и которые выкрали оттуда золота и драгоценностей на сумму не менее 300 000 франков. Общеизвестно, что пресловутый Равашоль разрыл могилу мадам де Роштайе в надежде на то, что покойницу похоронили вместе с ее драгоценностями, однако на усопшей был один лишь батистовый саван.

12 июля 1663 года Высший Суд Парижа вынес суровый приговор сыну сторожа кладбища при Сен-Сюльпис. Юный негодяй имел обыкновение эксгумировать трупы и продавать их докторам.

В XVII веке парижским медикам официально выделяли по одному трупу в год, и знаменитого врача Морикко серьезно подозревали в том, что он незаконно добывает тела, чтобы вскрывать их для своих анатомических исследований.

В Англии у людей смерть стала вызывать еще больший страх в связи с деятельностью „похитителей трупов“. Ведь даже состоятельные люди, имевшие возможность принять все меры предосторожности, едва ли были застрахованы от налетов осквернителей могил и склепов, тогда как бедняки, умиравшие в своих убогих постелях, испытывали просто чудовищный ужас перед тем, что их телам после смерти угрожает постоянная опасность, что их могут выкопать, отвезти в анатомический театр и продать начинающим докторам, которые будут их всячески резать и кромсать. В своем романе „Лондонские тайны“ Г. У. М. Рейнолдс дает жуткую, хотя и не слишком красочную картину этих отвратительных похищений. Незаконно практикующие врачи и соперничающие исследователи, представлявшие разные анатомические школы, были всегда готовы приобрести трупы, не задавая лишних вопросов. Похищение трупов стало обычным и широко распространенным ремеслом. Один из таких мерзавцев, добившийся наибольших успехов на этом поприще, даже пополнил словарный состав английского языка новым словом. Уильям Бэрк, проходивший по делу Бэрка и Хэйра и повешенный 28 января 1829 года,[117]117
  Говорят, одного слепого старика отождествляли с Хэйром. Он какое-то время состоял на попечении прихода в Лондоне, откуда его отправили, поскольку он был уроженцем Карлингфорда (графство Лаут), в работный дом в Килхил (графство Даун); там он и закончил свой век, будучи похоронен среди других нищих в «Уоркхауз Бэнкс». Могилы обычно смотрят на восток и запад, но могилу Хэйра, как говорят, по указанию врача, вырыли по направлению север – юг. Это признак бесчестья. Считается несчастьем быть похороненным на северной стороне погоста, которая называется дьявольской стороной, как сообщает Роберт Хант в своей книге «Народные выдумки Запада Англии, или Шутки, предания и суеверия старого Корнуолла» (Robert Hunt, «Popular Romances of the West of England, or the Drolls, Traditions and Superstitions of Old Cornwall», London, 8vo, 1865). Уже отмечалось, что могилы, обращенные на север и юг, встречаются в Коудене (Кент) и Бергхолте (Суффолк); рассказывают, что это могилы самоубийц.


[Закрыть]
начал свою карьеру в ноябре 1827 года. Занялся он этой деятельностью, видимо, совершенно случайно. Хэйр сдавал дешевые меблированные комнаты в трущобах Эдинбурга. Однажды умер один из жильцов – старый солдат, задолжавший изрядную сумму за проживание. С помощью Бэрка – другого своего постояльца – Хэйр отвез труп доктору Роберту Ноксу по адресу Сэрдженс-сквер, 10. Доктор тут же выложил за тело 7 фунтов 10 шиллингов. Шотландцы страшно боялись „похитителей тел“, и раздобыть трупы было не всегда легко, хотя подлец Нокс похвалялся, что в любое время может доставать необходимый товар. Говорят, что у свежих могил порой приходилось по очереди дежурить родственникам усопших, и подобная предосторожность отнюдь не была излишней. Еще один жилец Хэйра тяжело заболел и слег; преступники были уверены, что он долго не протянет, и заведомо решили распорядиться им точно так же, как в прошлый раз.

Однако болезнь затянулась, и тогда Бэрк задушил несчастного подушкой; Хэйр помогал ему, держа жертву за ноги. Доктор Нокс заплатил за останки 10 фунтов. Поскольку деньги злодеям доставались так просто и быстро, Бэрк и Хэйр стали без всяких колебаний поставлять свежий товар. Одинокая, без друзей и знакомых, нищенка; ее глухонемой внук; один больной англичанин; проститутка по имени Мэри Пэтерсон и многие другие, которых Хэйр поочередно завлекал, сдавая им комнаты, – все они были убиты. На суде Бэрк совершенно хладнокровно рассказывал о способах убийства. Он обычно наваливался на тело жертвы, в то время как Хэйр зажимал ей рот и нос. „Через две-три минуты человек обычно уже не сопротивлялся, а только некоторое время бился в конвульсиях, стонал, и в животе у него что-то булькало. Когда он совсем переставал дергаться и замолкал, мы отпускали его, и он умирал сам собой“. Доктор Нокс договорился с убийцами, что будет им выплачивать зимой по десять, а летом по восемь фунтов за каждый доставленный труп. Но в конце концов это грязное дело вскрылось.

 
Этот домик – просто клад:
Бэрк и Хэйр вас приютят.
Бэрк прибьет вас,
Хэйр продаст:
Нокс мясца купить горазд.
 

Так пели уличные мальчишки. Бэрк во всем сознался, и его повесили. Хэйр выдал сообщника и свидетельствовал на суде в пользу обвинения, в чем, по-видимому, едва ли была особая необходимость, ибо этих бандитов изначально самым решительным образом подозревали в причастности к многочисленным исчезновениям людей, и вскоре эти подозрения подтвердились. Суд проявил в этом деле позорную нерешительность: на виселицу следовало бы отправить всю пятерку, преступников – обоих негодяев в компании с их любовницами и доктором Ноксом, который, вне всяких сомнений, знал, с какими обстоятельствами была сопряжена поставка ему трупов, хотя и отрицал свою осведомленность. Правда, толпа, без сомнения, попыталась бы добраться до злодеев и разорвать их в клочья. Но этих людей и надо было отдать на растерзание толпе. И то, что благодаря юридической казуистике и лазейкам в законодательстве преступникам удалось избежать смертной казни, конечно же, говорит отнюдь не в пользу нашей эпохи.

Такая разновидность вампиризма, как некрофагия, или поедание трупов, представляющая собой каннибализм, весьма часто связана с религиозными ритуалами дикарей, а также имеет место на шабашах ведьм. В своих описаниях острова Гаити сэр Спенсер Сент-Джон приводит любопытные детали культа вуду, когда акты каннибализма осуществляются вперемежку с самыми разнузданными оргиями. Среди индейцев племени квакиутль в Британской Колумбии каннибалы (Hamatsas) образуют самое могущественное из тайных обществ. Они вырывают куски мяса из тел убитых, а нередко – еще живых людей, разрывая их на части. В прошлом хаматсас пожирали рабов, которых специально убивали для своих пиршеств.[118]118
  Ф. Боас «Социальная структура и тайные общества индейцев ква-киутль». Отчет Национального музея США за 1895 год, с. 610 и 611.


[Закрыть]
Индейцы хайда на островах королевы Шарлотты исповедуют очень похожую религию, связанную с некрофагией.[119]119
  G. M. Dawson, Report on the Queen Charlotte Islands, Montreal, 1880, pp. 125B.128B.


[Закрыть]
У древних жителей Мексики принято было регулярно приносить юношей в жертву богу Тескатлипоке. Их тела разрубали на мелкие кусочки, которые в качестве священной пищи распределяли среди жрецов и высшей знати.[120]120
  Торквемада, «Индейская монархия», lib. X. с. 14, vol. II, pp. 259 seq., Madrid, 1723. См. также Brasseur de Bourgbour, «Histoire des Nations civiliseco du Mexique et de TAmerique Central», Paris, 1857–1859. vol. Ill, pp. 510–512.


[Закрыть]
У австралийских аборигенов из племени бибинга существовал обычай разрезать на части тела умерших и поедать их, дабы гарантировать покойным перевоплощение. Похожий обряд соблюдало и племя аранта.[121]121
  Спенсер и Гиллен, «Северные племена Центральной Австралии», pp. 473–475).


[Закрыть]

В „Ежеквартальном журнале“ Каспер приводит случай с одним идиотом, который убил и съел ребенка с целью заполучить его жизненную энергию. Следует отметить, что во многом на некрофагии замешена та страсть, которая движет вервольфами, и что имеется бесчисленное множество случаев ликантропии, когда люди-волки питались человеческим мясом и убивали людей, чтобы поедать их тела. Богэ подробно рассказывает историю, произошедшую в 1538 году. Четыре человека, обвиненных в колдовстве, – Жак Бокэ, Клод Жампро, Клод Жамгийом и Тьевенн Паже – сознались, что превращались в волков и что в таком обличье они убили и съели некоторое количество детей. Франсуаза Секретэн, Пьер Гандийон и Жорж Гандийон также признались в том, что они, принимая облик волков, хватали детей, которых раздевали догола, а затем пожирали. Одежда ребят была найдена в поле целой, неразорванной, „в таком виде, что казалось, будто их просто кто-то раздел“.[122]122
  Богэ, «Рассуждения о колдунах» (Boguet, «Discours des Sorciers», c. XLVII. Lyons, 1603, p. 163).


[Закрыть]

Есть ярчайший пример некрофагии, который в XVIII веке наделал немало шума и, говорят, послужил де Саду прототипом для его героя, Минского, „аппенинского отшельника“, выведенного в „Жюльетте“. Жуткое жилище этого великана-московита описано во всех подробностях. Столы и стулья, сооруженные из человеческих костей; комнаты, увешанные скелетами. Прообразом этого чудовища был Блэз Ферраж, или Сэйе, который, проживая в 1779–1780 годах в Пиренеях, похищал и пожирал мужчин и женщин.[123]123
  A. Moll, "Recherches sur la «libido sexualis», Berlin, 1898, p. 701.


[Закрыть]
Одним из самых необычных и страшных примеров каннибализма была история Сони Бина, крестьянского сына из Ист-Лотиан, родившегося в одной из деревень близ Эдинбурга в конце XIV века. Сони Бин стал бродяжничать вместе со своей подругой – девицей из того же округа. В конце концов они избрали своим пристанищем пещеру на побережье Гэллоуэй. Говорят, что пещера эта протянулась под морем больше, чем на целую милю. Там они и стали жить, промышляя грабежом путников. Бин с любовницей убивали их, приносили тела в свое логово, там их варили и съедали. Эта парочка произвела на свет восемь сыновей и шесть дочерей. Со временем вся семейка стала совершать бандитские вылазки, запросто нападая на путников, передвигавшихся группами по пять-шесть человек. Вскоре у людоедов появились внуки. Говорят, эта каннибальская династия четверть века убивала людей на большой дороге, приволакивала добычу в свое логово и там пожирала человечину. Часто у жителей округи появлялись подозрения, и временами даже возникала паника, однако природа так хитро замаскировала вход в пещеру, что прошло немало времени, прежде чем банду удалось выследить и изловить. В 1435 году в Эдинбурге все семейство предали ужасной, мучительной смерти. Вероятнее всего, переход Бина и его сожительницы к некрофагии был вызван, в первую очередь, муками голода, но стоило им раз отведать мяса себе подобных, и тяга к человечине превратилась в безумную страсть. И само собой разумеется, что дети, родившиеся и выросшие в таких условиях, просто не могли не стать каннибалами.

Сони Бин стал героем книги „Сони Бин, мидлотианский людоед“, написанной Томасом Прескеттом Престом, который в 40-60-х годах XIX века был самым известным и популярным поставщиком дешевых бульварных романов, выходивших громадными тиражами. Наибольший успех сопутствовал его роману „Суини Тодд“. Некогда предполагали, что главный герой произведения действительно существовал, но, скорее всего, это вымышленный персонаж. Напомним читателям, что жертвы Тодда исчезали через вращающийся люк, ведущий в подвал его дома. Обыскав и раздев убитых, Тодд передавал их тела в распоряжение миссис Ловетт, которая жила через стену и держала пирожную лавку, где не было отбоя от посетителей. Однажды случилось так, что с поставкой товара ненадолго возник перебой, потому что у Тодда по некоторым причинам не было возможности отправлять на тот свет собственных клиентов. Тогда для пирожков пришлось задействовать натуральную баранину. Сразу же стали поступать жалобы на качество пирожков, которое заметно ухудшилось, ибо мясо утратило привычный вкус и аромат.

В одном никогда не печатавшемся манускрипте,[124]124
  From Petworth House, Sussex. In Sothesby's sale, 23 and 24 April, 1928.


[Закрыть]
написанном около 1625 года братом Генри Перси, девятого графа Нортумберлендского,[125]125
  1564–1632.


[Закрыть]
Джорджем Перси, который дважды был заместителем губернатора Вирджинии – в рукописи, озаглавленной „Правдивое изложение обычных событий и чрезвычайных происшествий, имевших место в Вирджинии с 1609 по 1612 год“, приводятся подробности об ужасающих условиях, в которых приходилось жить первым американским колонистам. Иногда поселенцы сталкивались с голодом, и тогда не только выкапывали из могил трупы, поедая их, но „один из наших поселенцев убил свою жену… и засолил ее себе на пропитание, и это не обнаруживалось до тех пор, пока он не съел часть ее тела, за каковой жестокий и бесчеловечный поступок я приговорил его к смертной казни, причем признание в преступлении было вырвано у этого человека под пытками: его подвесили за большие пальцы рук, тогда как к ногам привязали груз, и так преступник висел четверть часа, пока не сознался в содеянном“.

Часто встречаются исторические свидетельства о том, как во время длительных ужасных осад несчастные жители осажденных городов испытывали голод и были вынуждены питаться человечиной. Один из таких примеров можно найти в Библии, где рассказывается об ужасах, которые творились, когда Иерусалим взяли в кольцо войска сирийского царя Венадада. Это происходило при правлении царя Иорама в 892 году до н. э. (4 Цар., VI, 24–30).

„После того собрал Венадад, царь Сирийский, все войско свое и выступил, и осадил Самарию. И был большой голод в Самарии, когда они осадили ее, так что ослиная голова продавалась по восьмидесяти сиклей серебра, и четвертая часть каба голубиного помета – по пяти сиклей серебра. Однажды царь Израильский проходил по стене, и женщина с воплем говорила ему: помоги, господин мой царь. И сказал он: если не поможет тебе Господь, из чего я помогу тебе? с гумна ли, с точила ли? И сказал ей царь: что тебе? И сказала она: эта женщина говорила мне: „отдай своего сына, съедим его сегодня, а сына моего съедим завтра“. И сварили мы моего сына, и съели его. И я сказала ей на другой день: „отдай же твоего сына, и съедим его“. Но она спрятала своего сына. Царь, выслушав слова женщины, разодрал одежды свои: и проходил он по стене, и народ видел, что вретище на самом теле его“.

У. А. Ф. Браун, одно время возглавлявший в Шотландии комиссию по делам умалишенных, представил очень ценный документ под названием „Некрофилия“, который был прочитан в Глазго на ежеквартальном собрании медико-психологической ассоциации 21 мая 1874 года. В документе говорится, что в период жестокого правления королевы Елизаветы, когда роскошные пастбища были превращены в выжженную пустыню, „несчастные бедняки, похожие на обтянутые кожей скелеты, из всех лесных уголков и горных долин выползали на тощих руках, ибо ноги их уже не держали. Голоса их походили на стоны привидений в склепах; эти люди ели падаль – если им еще выпадало счастье ее найти; более того, они вскоре начинали поедать друг друга; доходило до того, что они безжалостно выкапывали трупы из могил“. Каннибализм процветал, когда император Тит осадил Иерусалим, и в период эпидемии чумы в Италии в 450 году. В XI веке во время голода во Франции „на рыночной площади города Тур открыто выставляли на продажу человечину“. Один человек построил хижину в лесу Масон и в ней убивал всех, кого ему удавалось хитростью заставить переступить порог его дома, а затем он жарил трупы и питался ими. Браун сообщает также, что в Вест-Индии ему стало известно о двух женщинах, которые по ночам зачастили на кладбище. Вроде бы они не выкапывали там трупы, но просто спали среди могил, и эти непонятные прогулки, как можно было ожидать, нагоняли панический страх на местных жителей. Браун приводит и такой пример: „Последние пристанища мертвых посещали и оскверняли; выкопанные трупы похитители целовали, гладили, ласкали и уносили к себе домой, даже если это были останки совершенно незнакомых людей“. А вот и еще одна интересная деталь: „В бытность студентом мне часто приходилось проходить практику в психиатрических лечебницах, и меня просто поражало, какое огромное количество анемичных, пребывающих в состоянии тяжелой депрессии женщин навязывало мне свои признания в том, что они питались человечиной, пожирали трупы, что они вампиры и т. д., и т. п.“ Доктор Легранд дю Солль говорит, что у многих членов одной шотландской семьи обнаружилась врожденная тяга к некрофагии.[126]126
  «Essai sur Г anthropophagie», par M. le Dr. Legrande du Saulle. Annales Medico-Psycologiques, 3eme Series; t. VIII, p. 472, juillet, 1862.


[Закрыть]
Прохазка упоминает о жительнице Милана, которая заманивала в свой дом детей и на досуге их поедала. Есть описание одной четырнадцатилетней девочки родом из Пюи де Дром, которая неоднократно демонстрировала необычное пристрастие к человеческому мясу; она любила пить кровь из свежих ран. Разбойник Гаэтано Маммоне, долгое время терроризировавший Южную Италию, имел обыкновение высасывать кровь из ран своих несчастных пленников.[127]127
  William Hilton Wheeler, «Brigandage in South Italy», 1864.


[Закрыть]
Есть еще пример, когда один человек, живший отшельником в пещере на юге Франции, затащил в свое логово двенадцатилетнюю девочку, задушил ее, совершил половой акт с трупом, а затем, сделав на мертвом теле глубокие надрезы, стал пить кровь покойницы и пожирать ее плоть. Суд признал его невменяемым.[128]128
  «Causes Celebres», Paris, t. VII, p. 117.


[Закрыть]

В XVI веке в Венгрии жила ужасная особа, настоящая людоедка – графиня Елизавета Батори, прославившаяся своими некросадистскими мерзостями, за которые ее именовали не иначе, как „кровожадная венгерская графиня“. Недоброй памяти граф Шаролэ (1700–1760) ничто так не любил, как разбавлять убийствами свои сексуальные дебоши, и многие самые мрачные сцены в „Жюльетте“ являются лишь воспроизведением тех оргий, которые граф устраивал совместно со своим старшим братом, герцогом Бургундским.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю