Текст книги "Право первой ночи. Танец огня (СИ)"
Автор книги: Ава Абель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Мейден не поняла, в какой момент оказалась сверху. Она не стала бороться с искушением и повернула голову к зеркалу, желая знать, как выглядит со стороны. В отражении ей улыбнулась растрепанная всадница. Изящная и гибкая, назвать такую несчастной не поворачивался язык. Это была победительница, гарцующая верхом на диком звере.
Реймор придерживал Мей за талию, двигаясь в едином ритме, помогал ей ускориться. Быстрее, еще быстрее. Она почувствовала, как по телу бегут мурашки, и с сожалением осознала, что это все не может длиться вечно.
Еще несколько толчков, и князь резко остановился. Его руки скользнули вниз, на ягодицы Мей, и крепко их сжали. Реймор протяжно выдохнул ее имя.
Мейден ощутила дрожь и с удивлением поняла, что это член князя пульсирует внутри. Она почувствовала, как напряжение в ее теле исчезает, уступая место невероятно блаженству, которого до этих пор не знала.
Не зная, что делать дальше, Мейден медленно слезала с Реймора. К счастью, ей не пришлось ничего решать, князь взял ее за руку и привлек к себе. Он повернулся набок. Она улеглась лицом к нему и, зажмурившись, позволила себе прильнуть лбом к его широкой груди.
– Ты прекрасна, – сонно протянул князь, опуская тяжелую руку ей на затылок.
Какое-то время он поглаживал Мей по волосам, а она, вслушиваясь в его размеренное дыхание, не заметила, как уснула.
Глава 6
Мейден очнулась ближе к полудню, но встала не сразу. Притворяясь спящей, она прислушивалась к шорохам в комнате, стараясь определить, здесь ли князь. Ее опасения, как выяснилось, были напрасными. Реймор и несколько его воинов покинули замок с первыми лучами солнца. Эта новость обрадовала Мей. По правде говоря, она не представляла, как посмотрит в глаза господину после того, что случилось.
Князь оставил на ее счет четкие распоряжения. Бадья теплой воды, чтобы могла привести себя в порядок, чистое платье, оказавшее чуть больше, чем следовало, завтрак, который принесли в покои, и обещанный подарок – сундучок с серебром. У замка Мейден ожидала двухместная повозка и слуга, который должен был доставить ее обратно в деревню.
Второй день празднества был в самом разгаре, когда Мей появилась во дворе. Гости притихли. Вопреки ожиданиям, никто не пытался над ней подтрунивать.
Стоунч без лишних вопросов забрал сундук с деньгами и отнес его в дом. Мей пошла следом.
– Калеб тебя с утра дожидается, – недовольно пробурчал староста, оставляя их наедине.
Внутри царил полумрак. Узкие окошки были прикрыты ставнями, в очаге едва тлели угли. Лучины на стенах больше коптили, чем освещали дом, и только огонек в глиняной плошке, наполненной, судя по запаху, жиром, весело танцевал.
Калеб сидел за столом, подперев голову руками. Мейден боялась пошевелиться. Муж медленно смерил ее недобрым взглядом.
– Явилась?
Она не ответила. Калеб тяжело поднялся. Спотыкаясь, он обошел стол и бухнулся на лавку перед ней.
– Что, женушка, язык проглотила? – слова давались ему с трудом. – Иди сюда, присядь рядом.
Мей поняла, что муж пьян, и лучше ему не перечить. Она повиновалась. Калеб подвинулся ближе. Его светлые волосы были взъерошены, на рубахе красовались жирные пятна. Погулял он, видно, на славу.
Когда рука мужа легла ей на колено, Мейден вздрогнула.
– Что не так? – он грубо гладил ее, поднимаясь выше.
Его голос и движения – все было пропитано злобой. И это пугало Мей. Она почувствовала, что муж в любой момент может выйти из себя. Наверное, самым правильным сейчас было расслабиться и сделать вид, что его прикосновения ей приятны. Возможно, стоило даже улыбнуться.
– Нравится? – зловонное дыхание обдало лицо Мейден.
Калеб придвинулся вплотную. Кажется, он собирался ее поцеловать. Мей старалась держать себя в руках, но когда губы мужа коснулись ее щеки, отвращение взяло верх, и она отпрянула. Это не осталось незамеченным. Калеб смотрел на нее в упор, его глаза были налиты кровью, как у ошалевшего пса. Недолго думая, он снова пошел в атаку. На этот раз поцелуй был грубым. Одну руку муж положил Мей на затылок, чтобы не смогла увернуться, вторую – на грудь. Она догадывалась, что за этим последует, но все равно не сдержала стон, когда его пальцы через ткань больно сжали сосок.
– Поднимайся, – приказал Калеб.
Она встала, и муж тут же опрокинул ее на стол. Одной рукой он неуклюже продолжал мять грудь, второй пытался задрать подол платья. Его огромные шершавые ладони коснулись бедер. Калеб немного приподнялся, рывком раздвинул ей ноги, и навалился сверху. От беспомощности на глазах навернулись слезы. Мейден не могла больше притворяться: ей были неприятны прикосновения мужа и то, как он терся об нее, царапая нежную кожу грубой тканью штанов.
Она умоляла его остановиться, но он не обратил на жалкий лепет никакого внимания. Лишь продолжал целовать ее. Язык мужа, скользкий и мерзкий, властно проник сквозь сжатые губы. Мей хотела закричать, но вместо этого почувствовала, что задыхается. Из последних сил она попыталась сбросить с себя Калеба, и он действительно отстранился. Но лишь затем, чтобы суетливо спустить штаны.
Мейден чувствовала его слюну на своих губах, щеках, шее. Она видела, как широкий лиф платья съехал, открыв грудь. Хотелось позвать на помощь, но разве кто-то станет ее защищать? Калеб не насильник, а супруг. Перед людьми и богами. И сейчас он берет то, что принадлежит ему по праву. Мей крепко зажмурилась, ожидая неизбежного.
– С такой же рожей под князем лежала?
Ярость, с которой муж произнес эти слова, ошеломила Мейден. Она посмотрела на Калеба. Его лицо было красным от гнева и возбуждения.
Мей не стала отвечать. Да и что она могла сказать? Что князь, в отличие от мужа, не вел себя, как дикий зверь. Что руки его, не знавшие тяжелой работы, нежны, а поцелуи складки. Нет, про это она никогда никому не расскажет.
Неожиданно Калеб отстранился. Он с ненавистью смотрел на нее, бормоча себе под нос что-то про коня, князя и то, что у него, простого честного человека, все отобрали.
– Поди, думает, что растить его бастард – большая честь? Вот уж нет!
С этими словами Калеб перевернул Мейден на живот и подтянул к себе. Что-то горячее уперлась ей в ягодицы. Она попыталась выкрутиться, но сильные руки мужа удержали ее.
– Что ты делаешь?! – взвизгнула Мейден. – Так нельзя!
И тут же почувствовала соленый привкус на губах. Калеб зажал ей рот, навалившись всем телом.
– Кто тебе сказал, подстилка княжеская?! – свирепый шепот раздался прямо возле уха. – Небось, думала, родишь ублюдка, а я его за сына приму? Меня не проведешь! Ишь, нельзя с ней так. Князьку своему указывай, а мне не смей. Только так с тобой и буду, дрянь!
Мей трясло. В первую очередь от ужаса, но не только. Еще от несправедливости, возмущения и злости. Нарастающей, неумолимой, жгучей. Нет! Она не позволит страху победить, не отдаст себя в его власть, не станет больше терпеть! Видят боги, она была готова на многое: покорно подчиниться мужу, которого не выбирала, через силу согласиться на близость, при мысли о которой кровь стыла в жилах. И все это ради семьи. Но горькая правда в том, что терпение вовсе не добродетель, как ей пытались внушить, а яд. И день за днем он будет отравлять ее, медленно разъедать изнутри. Мей ясно увидела будущее: в ее и без того нелегкой жизни не останется ничего, кроме лютого мужа, боли и унижений.
Она должна действовать. Прямо сейчас.
Мей со всей силы впилась зубами в ладонь насильника. Он вскрикнул и на мгновение потерял контроль. Этого было более чем достаточно. Скинув пьяного мужа, Мей бросилась к двери. Но сумела сделать всего несколько шагов: Калеб успел схватить ее за волосы. Сильный рывок и последовавшая за ним боль заставили отступить. Мей не удержалась на ногах и упала навзничь.
Мучитель навис сверху. Звонкая оплеуха обожгла щеку Мейден. Калеб занес руку для нового удара. Он нагнулся, наверное, для того, чтобы насладиться видом жертвы, и Мей этим воспользовалась. Она, словно дикая кошка, вцепилась ему в лицо ногтями. Муж отшатнулся.
Мейден ожидала чего угодно, но не удара ногой в живот. От резкой боли потемнело в глазах. Ей только и оставалось, что хватать ртом воздух.
Возможно, Калеб избил бы ее до полусмерти, но его внимание привлекла горевшая на полу солома. Кажется, во время драки, они опрокинули со стола лампу. Глиняные черепки валялись повсюду, жир вытек, и пламя с жадным треском лакомилось новой пищей.
Проклиная все на свете, Калеб принялся затаптывать огонь. Мейден воспользовалась моментом. Превозмогая боль, она поднялась. Неуклюже и тяжело. Во рту ощущался вкус железа. Она вытерла губы тыльной стороной ладони, – на ней осталась кровь.
Неожиданно Мей почувствовала, будто внутри живота разгорается маленькая искорка. Приятные волны расходились по телу. Едва уловимое тепло сменялось жаром. Кончики пальцев щекотало, и этот зуд быстро нарастал, превращаясь в нестерпимый. Она посмотрела на руки и не поверила глазам: их охватил огонь. Судя по испуганному лицу Калеба, он тоже это видел.
– Ведьма! – сипло прошептал муж.
А пламя, яркое и нетерпеливое, словно дикий зверь рвалось на волю.
«Пусти, – шипели его мерцающие языки. – Мы хотим погулять».
И Мейден не стала противиться. Вскинула руки перед собой и зажмурилась от яркого света. Ей не было больно, наоборот, пальцы будто погрузились в теплый густой мех. Покалывание и жар – все ушло, уступив место невероятному облегчению. Но этому мгновению не суждено было длиться долго. Запах горелого мяса и истошный вой Калеба заставили Мей очнуться.
Муж катался по полу, пытаясь сбить огонь с одежды. Его руки напоминали обугленные деревяшки, лицо покрылось огромными волдырями. Все кругом горело: стол, лавки, пол. Пламя лизало стены, тянулось к потолку.
«Бежать!» – мелькнуло в голове у Мейден, и она метнулась к двери.
Во дворе было полно людей, и все уставились на нее. Интересно, давно они здесь? Наверное, прибежали на вопли Калеба. А может, раньше, когда на помощь звала она? Впрочем, это все уже неважно.
Рев бушующего пламени, яркие всполохи, пробивающие сквозь ставни, – и зеваки наконец-то очнулись. Заорали, забегали. Откуда-то появились ведра с водой. Староста кинулся к дому, но тут же шарахнулся назад, когда на пороге появился Калеб. Или то, что было им когда-то.
Скрюченный, с обгоревшими волосами, весь в копоти и ожогах, он сделал несколько шагов и рухнул на землю. Стоунч стянул с себя рубаху и подскочил к сыну, чтобы сбить пламя с его одежды.
– Как же так?! – причитал он. – Что случилось?
Губы Калеба ели двигались. Отец опустился на колени:
– Не понимаю! Повтори!
– Ведьма, – простонал Калеб чуть громче и указал пальцем на Мей.
Стоунч повернулся в ее сторону. На лице старосты застыла маска горя и ненависти. Остальные смотрели на них с суеверным ужасом. Нет, они не поймут. Даже слушать не станут.
Ноги сами понесли Мей к лесу, подальше от деревни, преследователей и незамедлительно расправы.
«Держи ведьму!» – летело следом.
Глава 7
Реймор лежал с закрытыми глазами, размышляя о том, перевалило ли солнце за полдень. Конечно, можно было выйти на террасу и посмотреть, но ни сил, ни желания совершить такой «подвиг» князь в себе не находил. Здравый смысл подсказывал, что следовало бы встать и заняться важными делами. Например, послушать нудный отчет советников о том, как идут дела в княжестве или рассудить какой-нибудь спор, явив подданным всю свою мудрость. Но тело отказывалось повиноваться.
Реймор горько усмехнулся, представив, будто ленивое равнодушие, поселившееся внутри несколько месяцев назад, – сорная трава, тугие корни которой незримо оплели его руки и ноги. Последнее дни он почти не покидал Небесную Цитадель. Даже охота, приносившая прежде море веселья, больше не прельщала.
За то время, что князь дышал чистейшим горным воздухом, его обоняние приобрело особую чуткость. И сегодня с самого утра Реймора преследовал едва уловимый аромат дыма. Почему предкам не пришло в голову высечь замок чуть выше?! А эти глупые селяне, вот зачем, скажите на милость, им понадобилось жечь костры в полях?
Князь перевернулся на живот и зарылся головой в подушки. Кроме дыма, покоя ему не давало и пение, обрывки которого приносил ветер. Он тщетно пытался разобрать слова. Скорее всего, люди пели о том, что видели. Солнце, колосья, жницы… И перед внутренним взором невольно всплыл образ: небольшое поле на окраине леса, одинокая фигурка в нем, тонкие пальцы на рукоятке серпа, темные волосы, синие глаза…
От внезапного прикосновения к плечу, прохладного и легкого, Реймор невольно вздрогнул.
– Бедный-бедный Мор, – вкрадчивый голос прогнал видение. – Даже мне больно смотреть, как ты чахнешь день за днем.
Князь повернул голову. Девона, сидевшая на краю ложа, убрала руку и поднялась. Каждое ее движение сопровождал мелодичный звон браслетов. Сильно же он замечтался, если не услышал, как вошла любовница.
Реймор рассматривал многочисленные цепочки и ажурные полоски золота, которыми Дев украсила себя от запястий до локтей, и внезапно его сердце наполнилось печалью. Он прекрасно знал, что скрывается под всем этим великолепием. Старые шрамы, символ невероятной воли этой женщины, ее жертва во имя свободы, предостережение для всех остальных. Глядя на Белую Деву, сложно было представить, что это надменное и манящее холодной красотой лицо когда-то искажала боль. Каким недоумком нужно быть, чтобы причинить страдания такому великолепному… созданию?
Князь улыбнулся собственной меткости в подборе нужного определения. Девона действительно больше была похожа на изваяние из белого нефрита, чем на живого человека. От ее светлой, почти прозрачной кожи исходило призрачное сияние. Белоснежные брови и ресницы, длинные волосы, ниспадающие на плечи мягкими локонами, – каждая черта вопила о совершенстве. И все же природа не смогла удержаться от шутки, наградив красавицу глазами чудовища. Бледно-голубые, практически бесцветные, они вспыхивали алым, когда в них отражался свет.
Удивительно, сколько в Девоне было змеиного: треугольное личико с изящным узким подбородком, широкий рот и аккуратный маленький нос. Тонкая, высокая, гибкая, она не ходила, а плавно скользила.
Вот и сейчас в своем платье из тончайшего полупрозрачного шелка она двигалась так, будто находилась под толщей воды. Ослепительная белизна ткани напомнила Реймору о подвенечном платье той, с которой он сорвал наряд…
– Я могла бы выпить твою печаль, – осторожно начала Девона.
– Ни за что!
Реймор на всякий случай перевернулся и сел. Шея немного затекла, и он покрутил головой, чтобы разогнать кровь.
– Ладно, – любовница игриво улыбнулась, – тебе крупно повезло, что я знаю еще несколько способов развеселить тебя.
Она обнажила одно плечо и нежно провела по нему рукой. Князь в очередной раз поразился, сколько самолюбования было в каждом ее жесте. И пусть Дев говорит, что угодно, но сейчас она соблазняла не его, а себя.
Кончики ее пальцев исследовали собственное тело, осторожно, будто в первый раз. Девона прикоснулась к соскам, слегка сдавив их. Набухшие и упругие, сквозь ткань они казались бледно-розовыми жемчужинами. Продолжая одной рукой играть с грудью, второй Дев поглаживала бедра. Но такое развлечение ей быстро наскучило. Шелк, последняя преграда между руками и телом, медленно опустился на пол.
Реймор наблюдал за тем, как любовница, прикрыв глаза, ласкала себя. Неужели она думает о ком-то другом? Мысль неприятно щекотнула самолюбие, и князь поспешил от нее отмахнуться.
Видимо, устав ждать, Дев сама подошла к нему. Она забралась на ложе, развернулась к Реймору спиной и опустилась на колени. Князь видел, как длинные тонкие пальцы трепетали возле розовых лепестков. Ее лоно походило на бутон готовый вот-вот распуститься. Чарующая картина: дерзкий цветок, способный опьянить больше, чем иная благоухающая роза, манящий обманчивой невинностью…
Девона обернулась. Похоть, плясавшая в ее глазах, польстила Реймору. Ее тело жаждало грубости и силы. Именно поэтому князю было сложно удержаться от соблазна подразнить подругу. Он хотел овладеть ей медленно, привести в бешенство своей нежностью и долгими поцелуями, но не был уверен, что сдержит себя. Нет, для начала вместо желанного удовлетворения стоило наградить Дев звонким шлепком по заду.
– Гад! – глухо огрызнулась Бела Дева, и тут же получила еще один.
Князь сделал верную ставку. Учащенное дыхание и едва заметный румянец – все говорило о том, что Дев решительно настроена продолжить игру. Реймор надеялся, что теперь ее внимание будет обращено на него, но не тут-то было.
Девона так и застыла в той же позе, на коленях с широко раздвинутыми ногами, и ее руки остались там же. Длинные пальцы по одному исчезали внутри. Они легко скользили туда и обратно.
Реймор знал, какая она влажная и горячая, и уже пожалел о своем решении, однако остановить этот ритмичный чувственный танец казалось преступлением. Пришлось последовать примеру подруги, довольствуясь волнительным зрелищем.
Их стоны становились громче, и ни один не собирался останавливаться. Князь, откинувшись на подушки, не понимал, что происходит: то ли они соперничали, наказывая друг друга, то ли дарили высшее наслаждение.
Девона выгнулась, легкая дрожь накатывала на нее волнами, она застонала и замерла. Жалобно звякнули браслеты, время остановилось. Тишину нарушало лишь их тяжелое дыхание.
– Право слово, хватит страдать из-за своей пастушки, – насмешливо произнесла Дев. – Хочешь, притворюсь девственницей? Натремся медом и пойдем валяться в траве…
– Я просил не напоминать мне.
– Справедливо. Вот только ты не забывал. Ни на мгновенье.
Реймор знал, что возражать бессмысленно. Девона всегда отличалась способностью зреть в корень и называть вещи своими именами.
– И даже не спросишь, чем она лучше тебя? – князь не мог определиться, что угнетало больше: молчание или отсутствие у любовницы даже капельки ревности.
Дев улеглась рядом и блаженно улыбнулась:
– Ничем. Лучше меня не бывает. Но так и быть, спрошу, что в ней такого особенного?
– Сам не знаю.
– Мор, не пойму, почему ты просто не заберешь ее?
– Сотню раз повторял: она замужем.
– А вот если она станет вдовой, – в голосе Дев проскользнули хищные интонации.
Ремйор не стал спорить и отвернулся. Ему показалось, что так легче противостоять соблазну. «На моих землях будет литься лишь вражеская кровь», – мысленно повторил он, будто сам себя заклинал. К тому же отбирать у Мей нормальную жизнь, с мужем, детишками и козами, было по меньшей мере жестоко. Что-то подсказывала князю, что маленькая упрямица, которую удалось приручить на одну ночь, не согласилась бы стать его игрушкой здесь, во дворце. Подобные мысли насчет других женщин никогда не приходили Реймору в голову. Возможно, стоило поделиться этой историей с советниками, чтобы до них дошло, что он вовсе не лишен зрелой рассудительности.
– Дорогой, мне, правда, больно смотреть на тебя. Позволь себе освободиться, отдай мне свою тоску, – ласковый шепот над ухом баюкал и туманил разум.
– А вместе с ней и радость? Спасибо, не нужно.
Неожиданно из коридора донеслись звуки шагов и приглушенный разговор стражи с кем-то, кто очень рвался в княжеские покои.
– Да вспучите же вы его! – гаркнул Реймор так, что Девона дернулась.
Из-за двери высунулась огненная голова Элдера:
– Князь, ты не поверишь!
Дружинник так торопился, что не спросил позволения войти, и только когда оказался в комнате, заметил обнаженную Девону. Элдер осекся, некоторое время он глазел на альбиноску, но затем, опомнившись, потупил взор. Дев, напротив, не без интереса рассматривала рыжего. Даже на локте приподнялась. Выражение лица у нее при этом было задумчиво-сосредоточенное, будто она присматривалась к жеребцу, прежде чем купить. Чего доброго, Дев прикажет бедняге открыть рот и начнет изучать зубы. Реймор кашлянул. Любовница повернулась к нему и вопросительно приподняла бровь. Глаза ее заговорщицки поблескивали. Князю вдруг стало интересно, способна ли она думать о чем-то, кроме распутства. Следовало спровадить Элдера прежде, чем Девона от размышлений перейдет к действиям.
– В чем дело?
– Ведьма в твоих землях.
– Ты совсем не похож на мою матушку, – отмахнулся Реймор, и, заметив удивление на лице дружинник, недовольно пояснил: – Иначе, зачем рассказываешь эти сказки? О моем сне нынче есть кому печься.
Девона кивнула, подарив князю озорную улыбку.
– Не сомневаюсь, но тут такое дело. Ведьма сожгла дом вместе с мужем на глазах у сотни человек.
– Наверняка он того заслуживал, – сладко потянулась Дев.
Она встала, чтобы поднять свое платье. Проходя мимо Элдера, Девона, будто случайно, коснулась его плечом. Реймор видел, как трудно дружиннику бороться с соблазном, чтобы не обернуться. Князь решил помочь парню:
– И конечно, все эти люди готовы подтвердить, что ведьма вызвала огонь щелчком пальцев?
– Нет…
– Так я и думал.
– Но дом выгорел дотла, хозяин хорошенько поджарился: умереть не умер, но уродом остался. А ей ничего. Представляешь?
– Ладно. И где же эта ведьма обитает?
– В Медоу.
Элдер хитро прищурился. Наверняка, начал издалека, чтобы удивить князя. И, стоит признать, это ему удалось.
– Как давно?
Этот вопрос Реймор и Девона задали одновременно, чем очень удивили дружинника. Его веселость бесследно испарилась.
– Еще весной. Я немного порасспрашивал, получается, сразу после того, как мы оттуда уехали. Кстати, зовут ведьму Мейден. И пожар она устроила на следующий день после свадьбы, – Элдер больше не говорил загадками, а был собран и серьезен, видимо, боясь упустить что-то важное.
– Неужели та самая? – Девона подскочила к князю.
Реймор не ответил. Он вскочил с ложа, затем присел на край. Внутри все оборвалось: слишком много совпадений.
– А почему раньше ничего не было слышно? – гаркнул князь.
Он и сам удивился, вместо тревоги в его голосе был только гнев. Элдер посерел. Казалось, даже его огненные волосы потускнели. Реймор испытывал невероятное раздражение, будто ответа не было вечность. Он понимал, что дружинник ни в чем не виноват, но сдерживать себя было крайне сложно.
– Она сбежала, – подгоняемый нетерпеливым сопением господина, Элдер нервничал. – Ее долго искали. Пару недель назад только обратно вернули.
– И она не сопротивлялась? Никого больше не сожгла?
– Так за ней же охотника послали. Он ее выследил, поймал, высек руны…
– Чудовище! – Девона положила руку, на плечо князю.
Браслеты громко звякнули прямо над ухом. Краем глаза Реймор заметил безобразные рубцы. Не удивительно, что она в ярости. Ей прекрасно известно, каково, когда тебя клеймят. Дважды.
– Сейчас ведьма в Медоу ждет казни.
– Что?! – сорвалась на крик Дев.
– Тамошний жрец решил, что ее нужно сжечь на закате в день равноденствия, чтобы снять проклятие с деревни. Всем известно, что после появления ведьмы случает мор…
– Глупцы! – взывала Девона. – Это же завтра!
Она сжала пальцы, и Реймор почувствовал, как в плечо впиваются ногти. Боль отрезвляла. У них нет времени обсуждать превратности судьбы. Он глянул на Дев и понял, она сама рванула бы в Медоу, если бы был хоть один шанс успеть вовремя. Не ради Мей, нет, но ради него.
– Реймор, очнись! Сделай же что-нибудь.
Князь не заставил просить себя дважды. Несколько шагов и вот он на террасе. Внизу ущелье, за ним – поля. Солнце безжалостно клонилось к горизонту, по земле ползли длинные тени. Медлить нельзя. Реймор подошел к перилам и сиганул вниз.
– Князь! – крик Элдера был последним, что он услышал прежде, чем от свистящего ветра заложило уши.
