Текст книги "Агентство бесконечного феникса (СИ)"

Автор книги: Ата Медик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Мы уже приехали, – тихо сказал он, помогая мне подняться.

Водитель пристально посмотрел на меня. И неожиданно подмигнул, как заговорщик.

Интересно.

Но обдумать мне это не дали.

– Спасибо большое, – какое счастье, что телефон оказалось так легко разблокировать.

Торговый центр был самым популярным местом в городе. Он имел очень удобное расположение относительно других, менее известных ТЦ. Дело в том, что «Кристаллъ» находился на выезде из города. И многие туристы первым делом попадали в этот рай для шопоголиков на любой вкус.

Я направилась в сторону кафешек, намереваясь по-полной растратить денежки нашего уважаемого маньяка. Есть хотелось зверски. Но в последний момент Барни потянул меня за руку. Кивком указывая на кого-то знакомого, он потащил меня в сторону зон переговоров – тут всегда стояла толпа любителей пообщаться по телефону. Как и старинные времена, тут стояли антуражные старые телефонные будки, а за ними – множество столиков. Само помещение было выполнено в стиле античного амфитеатра, который уходил на много рядов наверх. Так много – просто захватывало дух. Наш странный преступник просто не рискнул бы сунуться.

– Да, сейчас я только что переговорил с полицией, мы условились встретиться здесь.

– Спасибо, – пробормотала я, чувствуя странное головокружение, – спасибо. У тебя удивительная выдержка для человека, который… Блин, прости, слово вспомнить не могу.

Мужчина раскатисто засмеялся.

– Да ничего, у моих деток, ну, с работы, такое тоже иногда бывает. Вот учишься ты, учишься. А потом бац, – Барни мягко подтолкнул меня к одинокому креслу, – садись, не бойся.

Наконец-то странный звон в ушах исчез, только лёгкое головокружение от голода постепенно начинало меня укачивать.

– Осторожнее! – крикнул вдруг Барни.

И резко толкнул меня прямо к толику.

Я не успела среагировать.

Никто бы не успел.

Резкий, но характерно тихий щелчок под ногами стал для меня полной неожиданностью. Как и последующие действия Барни.

Я посмотрела себе под ноги. Сердце испуганно замерло. Я буквально почувствовала, как меня начинает колотить.

«Не двигаться. Только не двигаться», – иначе мы поляжем тут все.

Манн-6. Магическая мина последнего поколения. Я не могла не узнать её. Но как же так? Краем глаза я уловила движение – с растяжки слетели последние следы сильного маскирующего заклинания.

«Не двигаться», – одновременно зачесались ноги в неудобных сапогах, всё тело по ощущениям напоминало вяленую макаронину.

Если я сойду, то гарантировано умру. И унесу с собой всех этих людей.

– Думай, птичка, – Барни оказался у меня за спиной, а я даже дёрнуться не могла, чтобы врезать ему хорошенько. – но вот какой расклад: дёрнешься – и все эти великолепные люди, твои любимые, из-за которых ты решила прятаться, – мокрые губы прошлись по виску, слизывая пот, – они разлетятся на атомы. Но я даю тебе выбор. Сгори!

– Ни за что! – я дёрнулась, чтобы врезать этой самодовольной двуличной скотине. – Я лучше сдохну. – Да я глаза твои выколю, только приблизься.

Барни засмеялся. И вот уже он стоит прямо передо мной: всклокоченная одежда, безумный шальной взгляд.

– Тц-ц-ц, – он покачал головой и улыбнулся. Эта улыбка не предвещало ничего хорошего, – так что выбирай, птичка, либо ты и твоя драгоценная магия. Либо, – он оглянулся на людей, сидящих рядом. Беспечных. Счастливых. – умрут они все.

Где-то за окнами надрывались сирены.

Глава девятая. Время сгорать дотла

Демьян

Если вам никогда не вынимали внутренности, а потом насильно не запихивали их назад, смешав все намерения с грязью, то вы никогда не почувствуете себя мной.

А я, к беде моей чувствовал. Не самое приятное ощущение. Дело было так.

Много месяцев назад мне в руки попало одно нефиговое такое дельце: изловить полумифмческое существо и поставить на него защиту. Но я впервые увидел Марьяну… И не смог.

Тогда-то, глядя на неё, такую сильную и свободную, я не представлял, что её кипучую деятельность запрут в клетку обещаний, заставят служить правительству, по капле выцеживая магию.

И я ушёл. Я всегда убегал от проблем, сколько себя помню. Качества, недостойные настоящего мужчины. Но я и не стремился к этому стереотипу, навязанному обществу. Ещё пара месяцев наблюдений. Сейчас, стоя у её двери, я ощущал, насколько она мне взъелась под кожу.

Я хотел её не просто как понравившуюся женщину. Это было нечто большее.

– Эй, Демон. Возьми себя в руки, черти тебе в зад, – рыкнул на меня Злобин, – и без тебя проблем хватает. Итак, что мы имеем?

– Что нас имеют, – огрызнулся я, за что получил ощутимый щелбан, – да что? Мы пока собрали вещи всех похищенных людей и отнесли в лабораторию. Дальше что?

Ответ Злобину не понравился. Раньше он у меня был на побегушках, сейчас же всё пошло наперекосяк. Что ж, бывает, что я могу сказать? Мир вообще штука непостоянная.

Пару часов назад я обнимал любимую женщину и верил, что вот оно, счастье, но опять торчу в полицейском участке. Не менее любимом.

Юркий парнишка, новенький, прошмыгнул в кабинет к Злобину и вытянулся в струнку:

– Разрешите доложить? – и поднял руку, словно на параде отдаёт честь командиру.

Смешной такой.

– Так точно, лейтенант, – Злобин, сощурился, машинально потянувшись к пустому футляру. И перешёл на менее формальный тон, – рассказывайте. Котейко.

Парнишка растерялся, но быстро вернул себе выдержку:

– Результаты с лаборатории пришли. Но, капитан, – он с опаской покосился на меня и, встретившись со мной взглядами, тут же отпрянул, – вам лучше самим всё увидеть.

Злобин не хотел тянуть Котей… кота за причинное место. И вот уже мы полчаса стоим в лаборатории, выслушивая вдохновенный доклад его подчинённого.

– Понимаете, – он указал на диаграмму с нечитаемыми метками, – это показатели анализа полученных запахов в объекта номер один. – А это, – он вывел на экране ещё несколько диаграмм, – показатели объектов два тире шесть? Видите?

Мы со Злобиным одинаково переглянулись. Ну точки какие-то, графики. Особо ничего непонятно.

– Ну это же очевидно, что вещи принадлежат одному человеку?

– Чего-о⁈ – воскликнули мы в один голос.

Лаборант заметно смутился:

– Ну, или близким родственникам. По крайней мере, это точно одни и те же показатели, просто, – он задумался, силясь подобрать слово, – их будто бы кто-то глушит. Ну как ещё объяснить? Это как если открыт кран с водой, но я то усиливаю, то уменьшаю напор. Регулирую его, то есть.

Больше ничего внятного добиться мы не смогли. Данные были исключительно точные. Ошибки быть не может. Но как такое может быть?

– Итак, у нас есть пятеро объектов, принадлежащим пяти похищенным людям. Некий мальчик ориентировочно семи лет от роду – опознать не удалось. Девушка двадцати двух лет, особые приметы – красные башмаки, совпадений нет. Мужчина примерно тридцати двух лет без опознавательных признаков, – Злобин пристально следил за моим лицом, словно пытаясь словить подвох. Не смог, – у нас досье есть только на одного парня, а наш эксперт утверждает, что все похищенные, за исключением нашей уважаемой, родственники. Как такое может быть?

– Ты сейчас на что намекаешь?

Следователь устало потёр виски.

– Да я не намекаю. Я говорю прямо: всё это выглядит как классическая подстава.

В кабинет к следователю вбежал уже знакомый мне парнишка. Сейчас он выглядел даже забавно: раскрасневшиеся щёки, раздувшиеся как у бурундука, чуть ли не выпученные глаза.

– Товарищ капитан, раз…

– Да можно, – махнул рукой Злобин, – что там к тебя?

Парнишка сначала раздулся, набрал в лёгкие побольше воздуха и выпалил, преданно глядя почему-то на меня:

– Там это, магию из вещей выцедили. Она оказалась оборотной, а не фениксовой…

Мы оба вновь оказались в кабинете лаборанта. И на этот раз тот снова косился на меня странно. Это всё, потому что я оборотень?

«Меня пытаешься обвинить, щ-щенок?» – я выпустил свою вторую натуру погулять.

Волчара, не будь дурак, оскалился, отчего мужчинка икнул и чуть ли не ползком отошёл к своим чудным графикам. Дурак, разве ж ты так убежишь?

Мой вопрос, вероятно, слишком крупными буквами был написан на морде лица, поэтому лаборант, наконец, выдавил:

– Я. а не это имел в виду! Честно! Просто магия очень похожа на вашу. Но другая. Демьян Семёнович, ч-честное слово, я ни…

Злобин в очередной раз показал свою сучью натуру. Не дал додавить мальца. Но я же видел, тот почти раскололся на более интересные сведения. Так нет же.

«Всё приходится делать самому».

Меня не сильно жаловали в среде обыкновенных людей со средними способностями к магии. Потому что я особенный. Почти как древние. Только круче. Правда, в отличие от Марьяны, мою силу охотники не могли бы забрать, даже пустив меня на мясо. Я не страдал милосердием и отделить от себя свою сущность не мог.

«Держись, малышка. Я тебя спасу».

Послышался хруст костей. Майка – хорошо, что не самая любимая, – затрещала на мне. Плечи стали шире, а руки покрыла густая белая шерсть. Я вытянул вперёд когтистую лапу, рассматривая свои когти.

Охнул испуганно лаборант, когда моя морда стала совсем волчьей. Лишь Злобин сохранял своё молчание, явно не одобряя мои методы.

– Не выходит по-хор-рошему, я всё сделаю сам, – сказал я.

Эти игры в цивилизацию меня порядком достали. Я втянул носом манящий запах Марьяны, который нежным флёром укрывался среди реактивов. Сам нашёл все вещи, которые я сняли с похищенных – маленький по сравнению со мной лабор-рантик что-то возникал, но я, коротко рыкнув, обозначил ему его место. Хватит. Кончились игры.

Действительно, и почему же я не выпустил свою натуру раньше? Наверное, Марьяна, сама того не подозревая, меня приручила. Очеловечился я. Совсем расслабился. Первые пару часов после похищения бежал к участку, как курица с отрубленной головой.

Теперь же.

– Ты, – я ткнул пальцем в Злобина, – меня прикроешь. Есть ещё ищейки?

– Ну вообще-то, – попытался встрять лаборантик, но быстро умолк под моим взглядом, – ладно, молчу.

Следователь молчал недолго. Я уже мысленно прокрутил весь свой маршрут и хотел пойти по следу, исходящему от вещей. Но Злобин и тут меня не разочаровал.

– Будет тебе подкрепление, – и он не был бы собой, если бы не добавил, – только не сожри у меня никого.

Да пошёл он. Это кто ещё из нас скотина?

Двадцать минут понадобилось Злобину, чтобы попасть к своему начальнику и выбить чудом, не иначе, специальный пропуск.

Я чуть ли не танцевал от нетерпения. Где-то там Марьяна наедине с преступником. Теперь я был точно уверен в том, кто это. Перевёртыш, способный сменить несколько шкур за раз. При этом манеры, походка поведение… Меняется всё. И если бы не наш не в меру инициативный лаборант и не моя тупость, то мы бы быстрее добрались до правды.

Мысленно прикидывал и так, и эдак, но так и не понял мотив.

Барнабас Безымянный, воспитатель в сиротском доме, двадцать семь лет. К слову, ровесник Марьяны. В теории, они должны были быть знакомы, так как воспитывались в одном детском доме.

На деле, между похищенными даже больше общего, чем может показаться. Мы опросили миссис Швым ещё раз и она подтвердила, что моя напарница и правда должна была знать этого… Юношу.

Но она даже не сказала об этом. Не помнила? Странно.

Марьяна всегда отличалась исключительной внимательностью. Она бы по-любому вспомнила такого индивида. А теперь она осталась с ним наедине.

Будь моя воля, я бы просто на своих четверых побежал на запах. Но следователь Злобин не хотел проблем с владельцами частной собственности. Запах вёл меня в деревню недалеко от Коршунова.

Тухло. И название у мест соответствующее. Трясина Нижняя.

Если бы не сдерживающий фактор и тот момент, что Злобин хотел действовать по закону, я давно бы уже плюнул на всё. Но он сначала опросил местных жителей.

Одного.

Мужчина явно был под чем-то, я б его показаниям не доверял, но… Я теперь работник частного сыскного агентства, а не полиции.

– Не видели ли вы ничего странного в этих краях? Может, приехал кто недавно?

Мужчина с трудом сфокусировался на следователе.

– Да н-нет, никого не было, мил чел, разве что, – он почему-то посмотрел на меня и глаза его стали круглые-круглые, – и-извините, господа полицейские, я больше… Н-нет, я больше так не буду. Вот только, мил чел, – он склонился совсем близко к лицу Злобина, обдавая перегаром, – шли бы вы отсюда, пока живы.

Странная фраза стала понятной, когда я подошёл к дому, который выкупил на сиротские деньги Барни.

Уже на подступах к нему я понял, что мы опоздали.

Дверь была открыта, внутри – сущий хаос. И ещё кое-что.

– Мы скрывали это как могли, но проклятые писаки всё равно где-то инфу разнюхали, – мрачно ответил Злобин, – давно новости смотрел?

– Не люблю себе аппетит портить. Да и жажду жизни терять не хочу.

– Вот и правильно. Только здесь особый случай. Чувствуешь, словно пустота внутри? – я мрачно кивнул. – Кто-то тянет из нас всех магию. И наши с тобой «огоньки», как их прозвали в народе, это ни что иное как наша общая беда. Магия умирает. А с ней помрём мы следующие. Преступник это понял в первую очередь. Вот и, – он кивнул на разгромленную комнату и кровавые следы на полу, – ушёл с нашим фениксом. Есть догадки, на что и, главное, где он решит «распылить магию»?

Наконец-то меня начали слушать.

«Держись, Марьяна».

Дорога назад, в Коршунов, была значительно быстрее. Я не чуял под собой ног.

«Быстрее, быстрее».

– Стоп, поверни! – крикнул я Злобину. – Если я правильно понял ход его мыслей, ты скоро тут начнётся реальная заварушка.

– Да с чего ты?.. – хотел возмутиться он, но тут ему кто-то позвонил на сотовый, – да, слушаю. – стрёкот сверчков в ответ, – Понял. Выдвигайтесь. И пришлите сапёра.

Я сначала офигел, потом…

– Что случилось? – в ответ следователь забористо выругался.

Ждать, когда он наконец выговорится, пришлось долго. Что ж, некоторые выражения возьму на заметку. Но при Марьяне я так говорить не буду.

«Держись, родная».

– Да что-что? Барни этот случился. Позвонил, представился анонимом и сообщил, что ТЦ заминирован. Мы бы и внимания не обратили, если бы младший рядовой не опознал нашего воспитателя. Гонит, как есть гонит.

– Он просто хочет привлечь внимание, – я старался говорить уверенно.

Но на деле моё спокойствие было так далеко. Машина Злобина едва затормозила возле входа, как я уже выскочил из машины, не слушая доносившихся ругательств. Я просто не мог, права не имел оставаться в стороне, когда Марьяна.

«А что, если…?»

Я нашёл её даже не по запаху. Глядя на странное освещение возле переговорной, я нутром почуял: что-то не так. И тогда я увидел Марьяну. Или она меня?

Карие глаза наливались огнём, я видел это отчётливо. Она не шевелилась. Позади неё стоял наш дружок Барни. И что-то ей выговаривал. Марьяна не шевелилась. Что-то упорно держало её на месте.

И тут она увидела меня.

– О, ты тоже пришёл на представление? – крикнул мне этот…

«Матерь Божья! Твою…!»

Сзади послышался зычный голос Злобина, отдающий приказы:

– Да, вызывайте сапёра.

«Нет, не подходи», – одними губами шепнула Марьяна.

Пальцы, которые она сжала на плечах, свело судорогой. Она стояла на растяжке. Шаг в сторону – и трупы мы все. Но если она сгорит в огне феникса.

– Нет, не делай этого! Марьяна, нет! – я видел, как Барни ей что-то шепнул, насмешливо глядя на меня.

Но я не смел подойти ближе. Боялся, что один неверный шаг, и она… По щекам катились первые слёзы.

– Нет! Нет!

Плевать, плевать на всё. Я бежал к ней так быстро, как только мог, не слушая ни следователя, ни полицейских. Мне оставалось пара шагов.

«Не позволю!» – но Марьяна уже сделала выбор.

Глава десятая… И возродиться во тьме

Марьяна

– Нет! Нет! – Демьян.

Каким-то шестым чувством я поняла, что он рядом. Настолько обрадовалась его появлению, что едва не упустила главное – нельзя двигаться. Растяжка под ногами опасно затрещала: на деле, конечно, я не сдвинулась с места.

Чем и воспользовался Барни. Он резко схватил меня за плечи и чуть ли не силой развернул меня. Демьян.

Так близко и так далеко.

Я старалась держаться изо всех сил, и пусть по телу пробегает какая-то неестественная усталость, а ноги сводит судорогой. Пока я жива, есть надежда.

Из прочитанного про эти новомодные мины, я знала, что от них нет спасения. Даже если я и переложу вместо себя какой-то тяжёлый предмет, то не факт, что это подействует. Шансов практически нет.

«Кто-то должен сгореть», – вспомнились слова предсказательницы.

Неужели это… Нет, не хочу об этом даже думать.

– Что тебе нужно? – в который раз спросила я Барни.

Должна же хотя бы напоследок понять, прежде чем решиться.

– О, ты наконец-то решилась, – острые ногтевые пластины впились мне в основание шеи, я едва не вскрикнула, – Ах да. Ты же не помнишь? Предпочла стереть память обо мне? Давай же. Давай!

Я хотела закричать, что и понятия не имею, о чём он. Но не могла сдвинуться с места. Мозг судорожно анализировал ситуацию, пытаясь найти выход. А его не было, не было!

Возок нас собрались полицейские, сам следователь Злобин смотрел на меня с укором. Словно я ему что-то виновата.

Ногти сильнее надавили на плечи, да так, что я едва не вскрикнула.

Как вспышки, перед глазами пронеслись забытые воспоминания. Я маленькая, протягиваю руку новенькому мальчику. Его глаза пылают синим, прямо как настоящие камешки в волосах у директрисы.

Он особенный.

– Вспомнила? – шепнул мне на ухо Барни. – Я вижу, что вспомнила.

Только он метаморф. Его суть – перевоплощения. Мы когда-то играли в детстве, вот только если я, наученная горьким опытом, вскрывала, что могу ощущать эмоции и испускать магию, то юный Барни не желал этого делать.

И однажды поплатился.

– Думаешь, приятно было знать, что они, они все, ты только посмотри на них, – зашептал мне на ухо Барни, глядя прямо на Демьяна, стоящего в нескольких метрах от нас. Глазам стало мокро. – Я мог бы стать актёром. Хорошим, качественным, но эти сволочи лишили меня выбора! – От боли я зажмурилась. Но Барни ещё не закончил. – Так что гори, птичка!

И он меня толкнул.

Я не успела ничего сделать.

Никто бы не успел, потому что это было слишком неожиданно. Уже чувствуя последний, предсмертный, щелчок, я приняла решение. На фоне забеспокоились люди, кричали женщины, перекрывая вой полицейских сирен.

Огонь опалил ноги.

«Гори, птичка!»

Сила феникса – в самопожертвовании. Я раскинула руки в стороны, ощущая, как за доли секунды мир окрасился багровым. Вы можете говорить что угодно про героизм и самопожертвование, но одна я знаю точно – никто не хотел бы умереть так.

Голова взорвалась болью – смех Барни осколками эха впивался в мозг. Треск за спиной.

«Не двигаться».

Я горела заживо и не чувствовала ничего, кроме боли. Нестерпимый свет заливал глаза, и я не могла понять, кто я, где я?

Треск платья, и пепел поднялся ввысь. Огненные крылья раскрылись за спиной. Ноги дрожали от боли.

«Не смей сдаваться».

Где-то там, на фоне, скрутили беснующегося Барни, полиция оцепила здание, кричал что-то Демьян.

Я не слышала. Раскинув руки, я ловила исходившие от меня потоки магии и кольцевала их внутри себя, сдерживала изо всех сил. Надолго меня не хватило.

Вспышка. Яркая молния в сознании. Последняя капля. Крошево магии, забирающее с собой всю разрушающую мощь МАНН.

Опасности больше нет. Рывок – и мир поглотил огонь.

* * *

– Давай, – голос словно издалека, – Марьяна, очнись.

У меня нет глаз. Нет голоса, чтобы сказать всему миру объятом открытии. Я легче воздуха и тяжелее справа, проще атома и одновременно сложнее чем всё вокруг, взятое воедино.

Но почему-то я слышу. Голос. Он приходит мне иногда во снах, мешая воспоминания, мои и чужие.

Я чувствую, что когда-то была маленькой девочкой, которую очень любила мама, но Мари мечты разбились вдребезги о суровую реальность.

– Неужели её жертва была напрасной? – ругается с кем-то по телефону ОН.

Имя стёрлось из памяти, остались только ощущения. Он почти смог, почти спас. От кого, чего?

В детском доме всем приходится нелегко, дети что злобные волчата, кусаются и оставляют следы на одежде, рвут и мнут дорогую сердцу обувку. Смеются над наивными мечтами.

Но не все.

«Не обращай на них внимания, – у юноши удивительно переменчивые глаза, – они злятся, потому что у тебя есть цель, а их удел – завидовать. Вот я хочу стать актёром. И буду им, несмотря ни на что».

«Но как же?» – приходят на ум воспоминания из прошлого.

Чьего? Моего.

«Да, и ни одна власть мне не указ. Ведь я сам – власть», – юноша стремительно стареет.

Черты его лица искажаются, дурнеет лицо, становясь пугающей полумаской безумца.

– Он уже предан суду, но главного это не изменит, – ругается ОН по телефону, – а мы могли бы продвинуть закон, защищающий редкие виды проявления магии. Одного феникса мы упустили. А если среди них появится ещё один безумец? Более удачливый?

Осматриваю стопку документов, лежащих возле кровати. На некоторых я могу прочитать громкие лозунги.

«Свободу фениксам!», «Жизнь редких важна!»

Лица людей искажены, они словно размыты водой, поэтому мне сложно зацепиться за хоть какие-то особенности.

На одной из газет стоит дата. 30.10. 3010 года. Практически месяц назад от… Хмурюсь и пытаюсь вспомнить, но нет. И ОН, и всё остальное словно покрыто туманом.

– Что, Демьян? Я уже почти тридцать лет гордо ношу это имя. Нет, не думай, что я просто возьму и забуду. Нет, я сказал!

И я вспоминаю всё.

Осень. Магия. Понедельник этот неудачный. Мужчина, шарф и потерянные люди. Барни! Преступник с множеством лиц. Озлобленный, хитроумный и коварный раз легко сумел и жертву, и преступника. И всё ради каких-то…

«Демьян!» – эхом пронеслось в голове.

Я вспомнила! И мир вновь обрёл свои краски.