Текст книги "Как обмануть босса (СИ)"

Автор книги: Ася Оболенская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Я о том, что происходило прямо в данный момент. Я стояла, пялилась на памятник, чувствуя, как по щекам стекают дорожки совершенно ненужных тут слезинок, и ни могла выдавить из себя ровным счетом ни звука.

Просто кивнула, когда Влад спросил, отвезти ли меня домой. И вновь мы ехали в тишине, только на этот раз я уже даже не пыталась завязать беседу. Молчала, вновь смотря в одну точку на бардачке, и пыталась переварить услышанное.

Я даже представить себе не могла, что пришлось пережить Владу. Как вообще такое можно пережить? Это не просто предательство. Это не просто ложь. Это что-то гораздо более страшное, немыслимое.

Такие вещи не забываются и не прощаются, их нельзя вычеркнуть из жизни или попытаться сделать вид, что ничего не произошло. Это совершенная дикость, от которой мурашки по коже и холодок по спине.

Как бы я не пыталась, у меня не получалось изменить ход мыслей, перестать зацикливаться на новой информации, подумать, как быть дальше, связать хотя бы два слова, но вместо этого раз за разом я ныряла в чужое прошлое, в прошлое человека, жизнь которого разделилась на четкое до и после мартовским днем практически семь лет назад.

Влад заглушил двигатель, а я по-прежнему боялась на него посмотреть, у меня попросту не хватало на это мужества. Рядом со мной сидел, пожалуй, самый сильный из всех людей, которых я когда-либо встречала, а я была слабой. Слабой, трусливой.

Прошла, наверное, целая вечность, когда я все-таки осмелилась и подняла взгляд, посмотрела в глаза мужчине и проговорила:

– Мне жаль. – крайняя степень банальности, но это, пожалуй, единственная фраза, которую я могла произнести искренне.

Владу не нужны были мои пустые извинения, он отлично понимал, что большинство слов сейчас совершенно ничего сейчас не будут значить. Есть уроки, которые усваиваются молча.

– Знаю. – Влад кивнул. – Я до сих пор не уверен, поступил ли я правильно, посвятив тебя в эту часть своей жизни. Предпочитаю не касаться темы семьи при возможности.

– Ты поступил правильно. – ответила честно. – Если, конечно, тебя теперь не будет тяготить факт того, что я об этом знаю.

Я действительно считала, что он поступил правильно. Теперь я его понимала. Понимала, что любое решение, которое бы он не принял относительно нас, будет обосновано. Понимала, что Влад действительно имел право, не объясняя причин, выйти из моей квартиры, даже не дослушав, ограничившись просто информацией о том, что я врала ему.

Ведь сейчас речь идет совсем не о масштабе моего обмана, мы говорим о самом его факте. Имея такую трагедию в прошлом, совершенно неважным становится размер лжи, достаточно просто ее существования.

Это не прихоть, это реальная травма, последствия которой тенью будут тащиться по пятам на протяжении всей жизни, заставляя оглядываться, заставляя не верить, искать подвох.

Я вновь вздрогнула, как будто холодный ветер с кладбища вдруг ворвался в салон. От такого холода никакой обогреватель не спасет.

– Ты мне нравишься. – продолжил Влад. От его слов захотелось сжаться в комок, заткнуть уши руками, не видеть и не слышать больше ничего. – На самом деле нравишься. И я бы с радостью сказал тебе, что все будет как раньше, только, Ни…

Мужчина запнулся на половине слова. Качнул головой и совсем не весело усмехнулся.

И именно в этот момент я поняла, что «как раньше» уже ничего не будет. Я раз за разом буду спотыкаться об собственную ложь, раз за разом буду возвращаться в прошлое, тревожить старые раны Влада.

И тогда я приняла решение. Пожалуй, единственное правильное решение, которое можно было принять в данный момент.

– Спасибо, что выслушал. – сделала небольшую паузу, а затем, набрав предварительно полную грудь воздуха, проговорила на выдохе. – Я завтра напишу заявление на увольнение. И мне действительно жаль, что все так получилось.

После чего потянула за ручку и вышла на улицу, не дожидаясь ответа Влада, который вряд ли бы последовал.

Некоторые события лучше действительно переживать молча.

Глава 16

Слезы перестали течь, как только я оказалась в квартире. Их словно выключили. Никаких больше чувств, эмоций, просто какая-то тянущая пустота. Но это ведь пройдет? Обязательно пройдет.

Скоро все будет как раньше. Вернусь в цветочный, перееду назад к родителям. Воспоминания и переживания со временем покроются слоем пыли, окончательно стираясь. Ну почему же тогда сейчас так тяжело?

Я уже столько раз пыталась начинать новую жизнь, вот, сейчас самое время попробовать еще раз. Хотя, какой смысл, правильней просто вернуться в старую.

Вздохнув, скинула сапоги и прошла ванную, где, облив лицо ледяной водой, посмотрела в зеркало – так себе зрелище.

Ладно, хватит уже. Хватит жалеть себя. В том, что я оказалась в такой ситуации виновата исключительно я, а, значит, и разгребать все мне.

Взяв с полочки резинку, завязала волосы в хвост и осмотрелась. С чего начать? У меня было не так много вещей, которые я успела перевезти в эту квартиру, однако все равно потребуется время, чтобы собрать имеющиеся. И начать лучше сегодня, чтобы завтра вместе с заявлением на увольнение по собственному желанию отдать и ключи.

Физический труд отвлекал от грустных мыслей, возможно, именно поэтому, уже упаковав вещи в коробки, я половину ночи провела, моя полы и вытирая пыль. Это было совершенно необязательно, но я с таким рвением раз за разом отжимала тряпку, словно только от нее целиком и полностью зависело мое душевное спокойствие.

Я упала на кровать лишь тогда, когда поняла, что сил совершенно не осталось. Упала и провалилась в сон. Глубокий и без единого сновидения.

Хотела бы я, чтобы и на следующий день в голове было также пусто, однако с утра все стало лишь хуже. И что мне теперь, полы мыть до потери пульса каждый день, чтобы поскорей вырубиться и ни о чем не думать?

Однако хотя бы в чем-то мне повезло. Кир и Витька по-прежнему не продали свой разбитый фургон, на котором они занимались доставкой бытовой техники из магазина, где работали консультантами. Сколько себя помню, столько парни и порывались от него избавиться, но так и не могли этого сделать. Видимо, у них там какая-то особая связь на космическом уровне была.

Витя подъехал к дому к половине восьмого утра и, не задавая лишних вопросов, погрузил вещи. За время нашего общения мы научились чувствовать настроение друг друга и старались не лезть туда, куда не требовалось, отлично понимая, что придет время, и дело обязательно дойдет до правды.

Мы договорились, что до вечера мои пожитки полежат в фургоне, а уже тогда, когда я приеду к родителям, кто-нибудь из ребят подвезет их туда. На этом и расстались. Витька предложил подбросить меня до работы, однако я отказалась. Не хотелось разговоров, пусть даже ни о чем, пусть даже направленных на то, чтобы поддержать меня. Вообще ничего не хотелось.

Уже в офисе порадовало то, что Карины на месте не оказалось. Я не слишком горела желанием обсуждать с ней подробности увольнения.

Сходила в отдел кадров, взяла образец заявления, выслушала речь о том, что, скорей всего, если, конечно, Владислав Александрович лично не предупредит их, мне придется отработать еще две недели, после чего отправилась назад в кабинет, пребывая в полной уверенности, что именно в моем случае Владислав Александрович их обязательно предупредит.

Почти до вечера я просидела, тупо глядя в мерцающий монитор компьютера, даже Вита не забежала, пригласить на обед, как будто все старались держаться от меня подальше. Ну, это и к лучшему.

Первый посетитель появился в кабинете буквально за час до конца рабочего дня. Девушка из отдела кадров заглянула сказать, что мое заявление подписано. Вот и все. Забрать документы, наведаться в бухгалтерию.

В глазах вновь появились слезы, которые разозлили. Да что же такое, честное слово?! Сколько можно?!

Взяв себя в руки, побросала немногочисленные вещи в сумку, осмотрелась, проверяя, ничего ли я не забыла, после чего пошла к двери, где чуть не столкнулась с налетевшей на меня Кариной.

– Ка-а-а-а-апец! – протянула девушка. – День – дурдом, так еще и окончание такое, ох, что сейчас будет…

Не имея возможности выйти, посмотрела на девушку, которая расценила мой взгляд, как знак внимания, и тут же затараторила:

– Сперва журналисты эти. Сами накосячили, а я разгребай! Ты представляешь?! Половину дня убить из-за одного единственного предложения! Половину дня! Ладно, разобрались кое-как. Заехала потом еще в типографию по пути, хоть там все нормально прошло. – бывшая соседка по кабинету сделала паузу, чтобы перевести дыхание, а потом продолжила. – А теперь, что ты думаешь, беды кончились?! Как бы ни так! Надо же было на парковке с родителями Влада столкнуться!

Мой мозг споткнулся лишь о последнее предложение. Как в замедленном воспроизведении я еще раз эхом услышала «родители Влада».

– Ник, сейчас такое начнется… Он терпеть не может, когда они приезжают. Они и не общаются практически. Я как-то попыталась их помирить, повелась на слова Александра Юрьевича. Устроила им пару случайных встреч, проигнорировав мнение Влада… – девушка коротко и немного истерично хохотнула. – В общем-то, с тех пор мы не встречаемся.

Будь я просто обычной сотрудницей фирмы, каковой меня считала Карина, я бы не нашла в ее словах ничего особенного. Ну, не общаются, мало ли, у кого что в семьях произошло. Ну, расстались, с кем не бывает. Только вот я не была обычной сотрудницей, и теперь я отлично понимала, почему Карина и Влад расстались.

Сразу же вспомнились слова, услышанные на кладбище, про то, что родители отлично могли влиять на Вику. Видимо, не только на Вику.

От воспоминаний вновь разболелась голова, поэтому я поспешила закончить диалог.

– Ясно… – вышло глухо. – Давай завтра поговорим.

Ну вот, я опять вру…

– Не поговорим, Карин. – поправила себя на выдохе. – Я уволилась. Только не задавай вопросов, я, правда, не хочу говорить на эту тему.

Я очень сомневалась, что последняя просьба произведет на девушку какое-либо впечатление, однако, на удивление, она кивнула, затем сжала в ладони амулетик, висевший на шее, и проговорила:

– Так и знала, что ты тут долго не проработаешь. Ну ничего, я у тебя тут немного будущее посмотрела, все там отлично будет.

Отчего-то захотелось улыбнуться. А еще поверить в существование этой природно-погодной магии, как жаль, что все это лишь выдумки.

– Пока, Карина.

– Пока. – девушка растянула губы в улыбке, а потом и вовсе обняла меня, лишь после этого позволив выйти в коридор.

В отделе кадров и в бухгалтерии все прошло гладко, и уже через полчаса я была совершенно свободна. Вот теперь точно все.

Смотря себе под ноги, я дошла до ресепшена и остановилась лишь в самых дверях. Остановилась непроизвольно, услышав голос, который казался смутно знакомым.

Влад был похож на отца, только вот глаза совсем разные. Если у Влада они теплые и добрые, то от взгляда Александра Юрьевича веяло холодом, да и в голосе его слышались металлические нотки. Он стоял возле стойки ресепшена, держа под руку высокую стройную женщину, которая выглядела явно моложе своих лет, и на повышенных тонах разговаривал с кем-то по телефону.

Не удивлюсь, если с сыном.

Я простояла в дверях, изучая родителей своего бывшего начальника буквально несколько секунд, после чего развернулась и вышла из офиса.

До того момента, пока я не села в автобус, я ни разу не оглянулась.

Странное ощущение.

Да, я была практически уверена в том, что Влад меня уволит, что не будет никакой отработки, не будет никаких двух недель, но все-таки в тот момент, когда я сжала врученную мне девушкой из отдела кадров Никину трудовую, что-то внутри екнуло. Наверное, это надежда умерла.

Дурацкая привычка – знат, что все будет так, как будет, но до последнего верить во что-то светлое, рассчитывать на то, что произойдет чудо. Дурацкая… Только вот отделаться от нее никак не получается.

Автобус полз по дороге невыносимо медленно, люди уже начинали разъезжаться по домам после трудового дня, и на центр, как это обычно и бывало по вечерам, надвигался настоящий транспортный коллапс. Обычно я спокойно относилась к пробкам, однако сегодня это раздражало.

Наверное, это вполне нормальная реакция организма. Когда все плохо, а себя винить уже надоело, нужно найти крайнего на стороне. Водители, подрезавшие соседние автомобили, пешеходы, пытавшиеся перебежать дорогу без пешеходного перехода – я их всех сейчас одинакового ненавидела, потому что больше всего на свете мне хотелось, чтобы этап моей жизни, связанный с Владом поскорее закончился, а закончиться он мог лишь тогда, когда я заберусь в кровать в своей комнате в родительской квартире и закрою глаза.

Почему-то сейчас мне действительно казалось, что это сработает.

Я позвонила маме, лишь выйдя из автобуса. Предупреждать родительницу заранее совершенно не хотелось. Если бы я решила рассказать об увольнении и потере квартиры вчера, то к тому моменту, когда я пересекла порог родительского дома, мама успела бы накрутить себя до такого состояния, что просто неприятный разговор перерос в совершенно невыносимый. А мне этого не хотелось.

В том, что беседы по душам не избежать, я была уверена. Система, которая не дает сбоя годами, не может сломаться в столь отвратительный день. В принципе, я не ошиблась. Мама встретила меня в коридоре и задала первый вопрос, едва я успела закрыть за собой входную дверь.

– У тебя опять что-то случилось? – ну вот, знакомый тон с претензиями, а я ведь даже еще не успела ничего сказать.

– И тебе привет.

– Опять с работой что-то? – игнорируя мои слова, продолжила гнуть свою линию родительница.

Если честно, я совсем не хотела рассказывать о переменах в моей жизни даже в общих чертах, однако понимала, что без доклада о причинах появления в квартире мама просто не пропустит меня дальше коридора, поэтому, вздохнув, проговорила:

– Я уволилась, с квартиры тоже пришлось съехать. – вышло на удивление холодно.

– Что ты сделала?! – в отличие от меня, эмоций в голосе родительницы было хоть отбавляй.

– Уволилась. – повторила, пялясь в стену.

– Выперли, что ли?! Опять?! Оля! Когда это кончится, когда ты придешь в этот дом, чтобы сообщить хорошую новость?!

Мама все возмущалась и возмущалась, а со мной тем временем происходило что-то странное. Создавалось ощущение, что меня словно вытянуло из своего тела, и теперь я наблюдала за происходящим со стороны. Вот девушка, которая стоит, отведя взгляд в сторону, склонив голову, выслушивая миллионную нотацию в своей жизни. А вот ее мама:

– Ты нас всегда позоришь! Никогда, слышишь, никогда я не могла с гордостью заявить о том, что ты чего-то достигла?!

И вдруг так противно стало.

– Знаешь, мам, я, наверное, поеду. – развернулась, взялась за ручку и приоткрыла дверь на площадку.

– Куда ты поедешь?! Чтобы потом еще проблемы за тебя решать?! Ну вот куда, куда тебе идти?!

Я не собиралась задавать этот вопрос, слова как-то сами сорвались с губ:

– Почему вы не отдали меня в художественную школу? Тогда в детстве?

Тон вышел на удивление спокойным, но я отлично понимала, что это была обида. Старая, которую я носила в себе все эти годы, которой теперь во мне просто не хватало места, наверное, именно поэтому я и не выдержала.

– Какая школа?! Чего ты мне зубы заговариваешь?!

– Не помнишь? – усмехнулась. – У меня мечта была, мама, я рисовать хотела. Только вот художественная школа была слишком далеко от дома, да и с расписанием секций Ники мое посещение кружка не стыковалось.

– Не было никакой школы, ты от темы то не уходи!

– Кстати, а как там Ника?

– Я не собираюсь ей звонить!

Этот разговор изначально был обречен на провал, но я все равно решилась на последний вопрос:

– Мам, а чего ты вообще хочешь для нас с сестрой?

Родительница ответила не сразу, эта пауза вышла настолько комичной, что, когда она все-таки ответила, я не сдержала смешка.

– Счастья! – с таким рвением, правда опоздав секунд на десять. – Конечно, счастья! Чего мне еще хотеть?!

– Например, заставить всех родственников зеленеть от зависти, рассказывая о том, что у Ники зарплата в три раза больше средней по городу, а я переехала в квартиру в элитном районе. – едва договорив, вышла на площадку и уже оттуда добавила. – Кстати, на последнюю работу я устроилась по документам сестры, прикинувшись ею. Папе я позвоню после смены. Пока.

После чего закрыла дверь.

Уже собираясь спускаться, я заметила какое-то движение на площадке этажом выше, однако подниматься, чтобы узнать, кто стал зрителем бесплатного семейного концерта, не стала. Не в этот раз.

Прости мама, но разбирайся теперь с теми, кто вздумал посчитать нашу семью не идеальной, сама.

Выбор, по поводу того, кому звонить, передо мной не стоял, едва запрыгнув в кабину Витиного фургона, набрала номер Ники и поинтересовалась, дома ли сестра, после чего, получив согласие пожить у нее пару дней, отключилась и назвала другу адрес.

Сестра совершенно не удивилась, увидев меня на пороге своей квартиры вместе с вещами.

– Прямо дежа вю какое-то.

– Ага, только ролями поменялись. – усмехнулась я, вспоминая ее недавнюю ссору с мамой.

– Тебя тоже немного помариновать на площадке или сразу впустить?

– Второй вариант.

Ника улыбнулась, а потом помогла с сумками. Пару коробок я решила оставить у ребят, ну, не таскать же их туда-обратно. За пару дней я все-таки планирую определиться с квартирой.

Предложенному сестрой вину, я предпочла чай, серьезно опасаясь, что даже половина бокальчика чего-нибудь алкогольного переведет меня из режима апатии в режим истерики.

Сестра настаивать не стала, да и без лишних вопросов обошлась, просто поинтересовалась, может ли она чем-нибудь помочь. Но помочь мне было нечем. Максимум из того, что она могла сделать – дать возможность пожить у себя, сестра уже предоставила, теперь дело было лишь за мной.

Однако лучше не становилось. Дни потянулись серой вереницей, и через пару недель я просто потеряла им счет. Все жизненно важные действия я выполняла на автомате, если честно, не видя в них особого смысла.

Я вернулась в цветочный к Марте, она, кажется, даже не заметила моего отсутствия. Я стала вновь встречаться по выходным с друзьями, а вот съехать от Ники так и не смогла. Имея такую пустоту внутри, я боялась, что еще и пустота снаружи меня окончательно добьет.

По всем законам логики, с течением времени я должна была бы уже давно перестать вспоминать о Владе, или хотя бы делать это реже, однако на деле все было наоборот. Чем дальше в прошлое уходили наши непродолжительные отношения, тем острее я ощущала тоску, все чаще погружалась в воспоминания, пытаясь выловить из них лучшие моменты.

Злиться я тоже пыталась. На себя, на него, на обоих вместе, но это быстро надоедало, да и эффекта никакого не приносило.

Я даже не заметила, как наступила весна, хотя какая разница, что происходит за окном, когда подавляющее большинство свободного времени ты проводишь, смотря на экране ноутбука очередной сериал.

Чужие выдуманные миры – отличная альтернатива своим собственным. Погружаясь в них, хотя бы не начинаешь тешить себя напрасными надеждами.

– Я тут коробки разбирала, за этот месяц они меня порядком достали. Вообще-то ты и сама могла бы этим заняться, твои же вещи. Но суть не в том. – проговорила сестра, без предупреждения вошедшая в комнату. В последнее время она всегда так делала. Ужасная привычка. – Я нашла вот это. Это что такое?!

Голос у Ники был такой, как будто она, как минимум, среди книжек и вазочек три килограмма героина нашла, пришлось поднять голову и удивленно вскинуть бровь, заметив в руке у сестры распечатки и приглашение на художественный конкурс. И из-за этого весь сыр-бор?

– Можешь выкинуть. – ответила равнодушно и вновь уставилась на экран. На сегодняшний вечер у меня были большие планы – до конца сезона оставалось еще пять серий.

– Ну уж нет. – с упорством проговорила сестра, подошла ближе и, едва не отдавив мне пальцы, захлопнула крышку ноутбука.

– Ауч!

– Фигауч! – откуда она такого хоть понабралась? – Слушай сюда.

Пребывая в легком шоке от такого поведения сестры, не придумала ничего более умного, чем действительно посмотреть ей в глаза и выслушать.

– Завтра у тебя выходной… – Ника на секунду задумалась. – Да и хрен с ним, если бы на работу нужно было. Один день твои цветочки без тебя выдержат.

– И?

Тупила я, видимо, знатно, потому что сестра сперва закатила в глаза, а потом ткнула мне в лицо приглашением.

– И завтра ты едешь на конкурс.

– Не-не-не… Если у тебя такое рвение, езжай сама. – отмахнулась от Ники, но та даже не подумала отстать, наоборот, стала еще решительней – забрала ноут, перенеслла его на стол и вернулась на диван.

– Значит так, Оля! Если завтра ты не оторвешь свою задницу от дивана и не поедешь на этот конкурс по-хорошему, мне придется позвонить Киру и Вите, попросить их связать тебя и отволочь туда по-плохому, и поверь мне, ребята от такой перспективы не откажутся, наоборот, даже рады будут. – сестра перевела дыхание, а потом улыбнулась, поднялась на ноги и с самой милейшей интонацией, на которую только была способна, завершила монолог. – Поэтому, давай там, приводи себя в божеский вид, кисточки готовь, краски, ритуалы всякие разные проводи… Ну, или как у вас там готовиться принято.

После чего подмигнула и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.