Текст книги "Сосед(ка) на всю голову (СИ)"
Автор книги: Ася Андреева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
Глава 31
Давно известно, что Питер – это большой сундук. Сундук со сказками для взрослых и волшебные болота. Иногда страшные и одновременно чудесные места. Места, где всё и у всех обязательно образуется. Места, где непременно придётся обнажить свои эмоции и настоящие желания. Город-свидетель истории. Город-свидетель наших чувств. Как будто ты уже приехал и дома.
Мы с Виктором специально добираемся до нужного места пешком. Бросаем машину на первой попавшейся свободной стоянке, как только въезжаем в исторический центр. Так положено гостям. По Невскому проспекту ехать запрещено. Только ножками, чтобы дышать полной грудью. По проспекту циркулирует специальный воздух. Публичный. Это единственное место на свете, где совершенно не раздражают очереди, толкающиеся прохожие и рассматривающие тебя уличные артисты и музыканты.
Виктор берёт меня за руку. И мы вливаемся в этот интеллигентный город, где у каждого прохожего своя история. Здесь на каждого пешехода надевается изящный плащ, а у каждого моста или статуи можно спросить дорогу. И они обязательно проводят вас. Вот ради этого мы и выехали из своего города в такую рань. Чтобы успеть на свидание с Питером.
Спустя час мы на месте. Что ж… если офис, то непременно атриум. Это даже не удивляет. Город причудливых мостов, знаменитых лестниц, узких каналов и хрупких соборов не разменивается по мелочам.
Почти у входа Виктор не спешит отпустить мою руку. И я делаю это сама.
– Ну что? Ты хочешь всем присутствующим рассказать о наших отношениях? – злюсь я.
– Ань, – прищуривается он. – Это смешно. У нас же с тобой пока ничего не было.
– Я и не напрашиваюсь, – вот умеет он поддержать.
Виктор притягивает меня к себе, обжигает мой висок своим дыханием и шепчет:
– Не переживай, малыш. Сегодня я полакомлюсь сполна. Можешь не сомневаться, все твои тайные местечки пройдут испытания на прочность.
Порыв ветра сдувает с лестницы снег, мимоходом проникая в мою душу, и вместе с собой тащит его чувства, которые я ощущаю почти физически.
– Идём, – грубо бросает он, ёжась от северного ветра.
Предвкушение предстоящего события, которое так умело анонсирует Виктор, вызывает у меня нервозность. Я не могу успокоиться, не могу унять дрожь в руках, не могу не думать о нём, не могу не представлять, как он будет это делать. Где он будет трогать, с чего начнёт, что в это время буду делать я. Нет, не так. Что я буду чувствовать при этом…
Ни стаканчик отличного кофе, ни специальные заказные вафли в перерыве не радуют меня. Он не спешит подойти ко мне во время кофе-брейка. Нам выпали разные места за огромным овальным столом для переговоров. Таким же составом, как в пригласительном билете, мы и отправились на промежуточную паузу между отчётами.
Мне кажется, что он злится. Так и есть. Когда я выхожу из дамской комнаты, Виктор неожиданно хватает меня за локоть и грозно шипит:
– Ты несколько раз ошиблась в цифрах.
– Я знаю, – конечно же, я не думала, что он не заметит моих косяков, но оттенки его интонации меня бесят.
– Неужели нельзя было записать? Будь внимательнее. Соберись, Аня, – добавляет уже более спокойным голосом, но всё равно чувствуется, что и он бесится.
– Я буду стараться, Виктор Эдуардович. Может, хватит истерить. На нас с тобой смотрят.
Он отпускает мою руку, но снова его волосы касаются моего виска:
– Ты перепутала имена управляющего и его зама.
– Я уже знаю. Мне сказали.
– Интересно кто? Этот молодой щегол из Москвы?
– Да. И я благодарна ему за это. Встретимся за столом, Виктор, – разворачиваюсь и ухожу в сторону зала, нарочно виляя бёдрами.
– Постой.
Я, не поворачиваясь к нему, показываю за спиной неприличный жест за своей спиной.
– Анна, стой. Немедленно остановись, – несётся мне вдогонку.
Ага, не дождёшься. Будто больше не на ком срывать свою злость. Ускоряюсь и скрываюсь за углом. Здесь, на виду у всех, он не будет меня преследовать.
Спустя полчаса подключают мой микрофон. И предлагают уточнить некоторые моменты нашей концепции.
– Я сейчас продолжу. Но перед этим хотела бы извиниться за свою оплошность. К моему большому сожалению, я не проверила все данные, которые мне передал наш секретарь, – произнося последние слова, бросаю взгляд на Виктора, он сидит красный как рак. – Простите, Лев Юрьевич. И вы, Константин Игоревич. Я перепутала ваши имена.
– Не беспокойтесь. Со всеми бывает, – утешает меня последний, а Лев Юрьевич одобрительно улыбается.
Каким-то особым чувством улавливаю, что Виктор этого так просто не оставит. Подобные самовольства на важных совещаниях такого высокого уровня без разрешения руководства просто запрещены. Дурной тон. Впрочем, у меня нет начальства. Я – абсолютно свободный работник.
Но подскочивший адреналин в крови позволяет мне закончить свой доклад не невероятно высоком уровне. Знаете, так бывает. Слова сами рвутся наружу, вспоминаются к месту нужные детали и уточнения, а вопросы задают именно такие, в которых ты дока.
С каждым словом мой голос становится всё увереннее и увереннее. Под конец уже почти все присутствующие здесь мужчины улыбаются мне в ответ. И я не могу остаться равнодушной. Киваю головой, вежливо отвечаю на комплименты и рассказываю, на кого работаю.
В сторону Виктора я даже не смотрю. Зачем? Мне улыбается сам Питер, одобрительно поглаживая мои волосы. Пусть знает Виктор Эдуардович, что обижать себя я никому не позволю.
Нас отпускают только к вечеру. Невероятная усталость завладевает моим телом. От дневного романтического настроения не остаётся и следа. В дамской комнате, куда я сбегаю сразу после окончания самого сложного в моей жизни «межгородского» совещания, на меня из зеркала смотрит выжатая как лимон женщина, но… крайне довольная и с невероятным блеском в глазах.
Ещё бы. Я уделала даже Виктора, когда он не мог ответить на один важный вопрос. Ему пришлось передать мне слово, пробормотав себе под нос что-то невнятное. Выходит, и он плохо подготовился. Я было чуть даже в знак мести не ляпнула об этом при всех. Но благородно, в отличие от него, пояснила, в чём суть данной проблемы.
Я протираю лицо влажной салфеткой, поправляю платье на груди и взъерошиваю волосы. Пряди ложатся хаотично, а я улыбаюсь. Как будто несколько лет сбросила с себя. Вот что успех делает с людьми. Ощущаю себя уверенной и крайне успешной дамой.
На выходе Виктор снова ловит меня. В чём я ни капли не сомневалась, что он ждёт меня. Мне даже доставляло удовольствие тянуть время, зная, что он наверняка негодует за дверью.
– Почему так долго? – резкий голос режет как по живому, но почву из-под моих ног не так-то просто выбить после моего феерического выступления.
– Приводила себя в порядок.
– Ты и так в полном порядке, – недовольно фыркает он.
– Ну, – пожимаю плечами, – тебе со стороны виднее, наверное.
– Нарываешься? – сводит брови точно так же, как и его мама вчера.
– Ты хотя бы спасибо сказал.
– Успею ещё, – в его глазах загораются озорные огоньки, и я быстро отвожу взгляд.
Мою кожу начинает покалывать. Язык тела тут же посылает целую серию сигналов: от неуловимых до вполне осязаемых.
– Догадываешься уже, как отблагодарю тебя?
У меня застревает ком в горле. Я выхватываю из его рук свою куртку и одеваюсь на ходу. Он не останавливает меня, но и не отстаёт.
– Я вызвал такси.
Логично. Пройти несколько километров до нашей машины будет нелегко. Можно было отправиться сразу в гостиницу, но в багажнике наши чемоданы.
В такси он садится рядом с водителем. И я за это на него злюсь. Колючий такой, как северный ветер. Невыносимый гордяка. Улыбаюсь от своего придуманного слова, а он успевает словить мою усмешку в зеркало заднего вида. Ха, это зеркало для водителя. Я отодвигаюсь в сторону, и он уже ничего не может видеть.
Смотрю в окно на царственные набережные и любуюсь старинными замками. Из мыслей меня вырывает сообщение на телефоне.
«От меня не спрячешься».
Я нечаянно громко вздыхаю. Спасает темнота и то, что я сижу одна на заднем сидении. Питер продолжает выворачивать мои эмоции наизнанку. Не надо со мной так, город топких островов. Помоги и согрей. Это всё чрезмерно сумасшедше.
Виктор помогает мне выбраться из машины. Ноги почти не держат меня. С трудом усаживаюсь на пассажирское сидение его внедорожника. А когда остаёмся с ним наедине в салоне, время начинает закручиваться в спираль. Все чувства разом обрушиваются на моё сознание. И меня хватает только на то, чтобы следовать за ним по пятам, когда мы выходим из машины.
– А чемоданы? – пищу я.
– Принесу позже, – резко бросает он в пространство своё эээ… наверное, недовольство.
И да, он больше не берёт меня за руку. Мы проходим арку, сворачиваем в подворотню, где он мешкает, будто что-то хочет сказать или сделать. Но ничего не говорит. Только окидывает многозначительным взглядом и снова в тишине рассекает своим твёрдым шагом густой питерский воздух.
Не говорит, почему мы попали во двор-колодец, почему подходим именно к этому дому, почему не сняли номер в гостинице, откуда он знает наизусть длинный код от домофона, почему здесь, в парадной, такие высокие потолки, кто додумался покрасить перила в чёрный цвет… Кто, почему, зачем…
Поднимаемся на второй этаж. И вдруг он разворачивается ко мне. Я замираю, а он бесконечно долго молчит. Его потемневшие глаза неотрывно смотрят на меня. Касаются губ и шеи. Я не могу вздохнуть, кажется, в воздухе сверкает так, что выключи полностью свет, и мы увидим настоящие искры.
Он упирается в меня своим телом и подхватывает под бёдра. Усаживает одним движением на широкий подоконник и ловко расстёгивает мою куртку. Его руки тут же ложатся на мою талию, а он становится между моими коленями, нагло раздвигая их.
Одним рывком он оголяет мою грудь. Это я так считаю, потому что мой бюстгальтер почти прозрачный и состоит из одних плетений. Только кружева и моя выпирающая горошина, к которой он тут же приникает и хамски кусает её. Я дёргаюсь, а он перемещает губы на мою шею, буквально вгрызаясь в неё поцелуем.
От него одуряюще пахнет. Строгий, мощный и массивный. Запах и весь он сам. Этот безумный город сделал его таким. В тусклом свете мигающей лампы я вижу, как он скользит взглядом по моей скуле и губам. Сощурившись, уточняет тихим охрипшим голосом:
– Где будем благодарить?
Виктор хватает меня за запястья, но его широкий браслет от часов цепляется за застёжку на моей куртке. Он грязно ругается, а свет начинает мигать ещё чаще. Освободившись, он сначала своим ртом лишает меня дыхания, а потом залазит рукой под платье.
– Я ни на что не намекаю…но с каких мест начнём тебя учить подчиняться на работе? – он щипает, а я громко охаю. – Бизнес, ничего личного.
– Я не работаю на тебя, – хватаюсь за его плечи, потому что его пальцы нагло ищут то самое сокровенное место, и упираюсь лбом в его плечо, с трудом сдерживая стон.
Вдруг резко он отстраняется от меня.
– Нет, с тобой так нельзя. Это наш первый раз. Но скрывать не буду. Очень хочется прижать тебя щекой вот к этому витражу. Ты красиво смотрелась бы с этого ракурса.
Я оборачиваюсь к окну, чтобы увидеть, что он имеет в виду.
– На коленях было бы удобно, – снова прищуривается, разглядывая меня. – Как думаешь, Аня?
Нервно вздрагиваю от его холодного тона, а он тянет меня за руку. Я пытаюсь запахнуть куртку. До меня только сейчас начинает доходить, что за нами могли наблюдать в глазок. Я совсем ополоумела, раз позволяю себе такое. Впрочем, кажется, я ополоумела, как только увидела его.
– Не бойся. Здесь сдаётся только одна квартира. Остальные стоят на сигнализации. Идёт ремонт и реставрация.
Мы поднимаемся на четвёртый этаж. Виктор ищет ключи, и тут же, совершенно не стесняясь моего присутствия, второй раз за вечер грязно выражается, когда роняет их на пол. Затем буквально проталкивает меня в квартиру и набрасывается, едва закрыв дверь квартиры.
Глава 32
Наверное, мне никогда не забыть… как это было первый раз между нами. От совершенного единства захватывало дух. Питер сделал Виктора невероятно диким, и вместе с тем непрогнозируемо чувственным.
***
Мы бросаемся раздевать друг друга, едва за нами закрывается дверь.
– Богатые бёдра, – шепчет он мне куда-то в район ключицы, а у меня перед глазами всё плывёт от его странного комплимента.
Даже не знаю – радоваться или серьёзно задуматься. Но это длится не долго. Раздумья мои. Уже в следующее мгновение Виктор рывком стягивает с меня платье и подхватывает на руки. Уверенными шагами идёт в сторону какой-то комнаты. Успеваю отметить, что потолки здесь невероятно высокие. И в это время раздаётся звонок в домофон.
Он укладывает меня на кровать, включает ночник и громко смеётся. Я подскакиваю, но тут же ловлю его заботливый взгляд.
– Что дрожишь? Потерпи минуту, скоро согрею. Вспотеешь ещё… – Виктор окидывает меня таким откровенным взглядом, что мне кажется… или я действительно это чувствую, как первые капельки пота стекают по моей спине.
Инстинктивно закрываю груди руками и подбираю ноги под себя.
– Не волнуйся, это не Виола. Во всяком случае, я на это очень надеюсь. Курьер, скорее всего, – голос Виктора настолько глухой и волнующий, что мурашками покрывается буквально всё моё тело. – Я совсем забыл, что днём сделал заказ в ресторане. Мы же с тобой за целый день ничего нормального так и не съели.
Домофон продолжает разрываться, а мой сосед поедать меня глазами. Наконец, он уходит разбираться с курьером, а я понимаю, что меня действительно не слабо так трясёт и одновременно обдаёт жаром.
Его нет всего пару минут. Слышу стук банок и шелест пакетов в соседней комнате. Возможно, за стенкой кухня.
Виктор думал о нас. Он всё предусмотрел. Каждую мелочь, все детали и подробности.
И я снова впадаю в почти предобморочное состояние. Неужели так бывает? От мыслей и представления того, что сейчас неизбежно произойдёт, по телу пробегают тёплые волны. Меня буквально скручивает от наслаждения и взбудораженных нервов.
Последняя чёткая ревнивая мысль проскакивает у меня в голове о том, что, возможно, я с ним здесь занимаюсь этим далеко не первая. Но тут же всё вокруг замирает. От одного только его прикосновения. От того… как он это делает.
– Красивые чулки, – он нежно и аккуратно снимает с меня то, что осталось после наших страстных обнимашек возле входной двери.
Его ладони с лёгкостью скользят по моим округлостям и изгибам. Не оставляя ни одного неиследованного миллиметра. Подушечками пальцев он настойчиво прощупывает меня на предмет того, как я отреагирую на его наглые поиски укромных мест и складок.
И какой-то момент я будто вижу себя со стороны. Сижу на нём верхом и ласковой кошкой льну к нему всем телом.
– Моя Снежная Королева оттаяла, – он разворачивается вместе со мной на широкой кровати, и уже я чудесным образом оказываюсь прижатой к постели его горячим телом, – Анечка, сейчас я покажу, как бывает сладко. По-настоящему сладко, малыш.
Он ловит мои руки и прижимает их над моей головой. Удерживая мои запястья одной рукой, второй старательно проходится по уже почти важному телу. Всё, как он и обещал.
– Что делать будем? Ааа… ты уже далеко. Но всё же, мне доставать презервативы?
Поверить не могу… сколько времени мы уже здесь. Когда успели раздеться и так завестись. Что он хочет услышать от меня?
– Не суетись, – жёстко пресекает он мои попытки почувствовать и его вкус раскалённой кожи. И добавляет мягче, подхватывая меня под бёдра: – Ещё успеешь. Аня, сосредоточься. Ты хочешь от меня ребёнка?
– Хочу.
– Молодец, – он зачем-то тянется за подушкой. – Посмотри на меня.
Что может быть интимнее, чем сам интим? Это время – лишь для нас двоих. Как другой мир, инопланетный какой-то. Каждый раз неизвестный. Неисследованный.
– Ммм…
– Правильно, не стесняйся, мы в этом доме совершенно одни. Тебя никто не услышит.
– Витя… – снова хватаюсь за его плечи.
– Что такое, дерзкая кошечка? А я ещё даже не начинал.
Никогда не думала, что мне понравится вот так… Не то, чтобы жёстко. Требовательно что ли, авторитарно. Когда без вариантов, без приглашения. Но в то же время надёжно и сладко. Когда понимаешь, что он один такой среди других.
Сплетенье рук, мир пополам и пряный вкус на языке. И ощущение, что нам требуется ещё больше.
– Не слишком сильно?
– Всё хорошо…
– Как знаешь, Анна…
Я только успеваю перевести дух, когда он меняет нашу позу. И как всегда – спонтанно делюсь ценным наблюдением:
– Ты, видно, сильно изголодался.
– Ага, всё поверить не могу, что моя соседка в моих руках, – он откровенно хихикает и тут же прижимает меня щекой к подушке.
Набрасывается на меня с новой силой. Тяжело дышит и добавляет начальствующим тоном:
– Прошу заниматься со мной делом без посторонних замечаний.
– Как скажешь, шеф, – пищу под ним.
В это же мгновение чувствую его дыхание над моим ухом. А потом слова, которые видно даются ему с большим трудом:
– Да, с тобой ещё работать и работать, Анна.
– Я готова, Витенька.
– Обязательно проверю. Можешь не сомневаться.
Я просыпаюсь и довольно потягиваюсь. Прислушиваюсь к себе. Чувствую приятное томление в теле, особенно внизу живота.
Приподнимаюсь и разглядываю в неярком свете его лицо. Волевое и… властное. Смеюсь от такого сравнения из женских романов.
Смело дотрагиваюсь до его лица. По телу бежит приятная дрожь – память тут же восстанавливает все прошедшие события. Под пальцами его щетина кажется самым лучшим переживанием. Проводишь – раааз. И иголочки впиваются не только в ладонь. Всё тело искрит.
Вздрагиваю, когда он внезапно хватает меня за запястье и сонным голосом сообщает:
– Скоро продолжим, Аня. Только подкрепиться нам надо.
– А мне вот не хочется никуда отсюда вылазить, – оплетаю его ноги своими ногами под одеялом. – Здесь так тепло. Пахнет тобой. Уютно.
– Чем ещё тебе пахнет?
– Счастьем, – честно отвечаю я.
– Хочется в это верить.
– Это так просто, Витя. Верить людям.
– С тобой, Аня, просто. Идём. У нас ещё много времени впереди. Успеем погреться.
– Когда? Нам же рано выезжать.
– А кто сказал, что я про Питер.
От его слов снова разливается тепло по телу. Он прижимается своими губами к моим и нежно, отрывисто целует. Потом перемещается на шею, ещё ниже и неожиданно кусает за плечо.
– Непокорная Анна, давай уже вставай. Я есть хочу. И тебе стоит подкрепиться. Чтобы на ногах твёрдо могла стоять.
– Я справлюсь.
Уверенно отвечаю ему, а про себя думаю, не начать ли мне бегать по этажам вместе с Василиной. С Виктором так просто не справиться, не имея хорошей спортивной формы.
– О чём задумалась? Ты мне подходишь. Ты моя женщина.
Глава 33
– Аня, устала? Немного осталось. Давай пообедаем в «Васильках», – предлагает Виктор бодрым голосом.
И откуда у него только силы берутся. Ведь всю ночь в Питере мы не спали оба, а временные и пространственные ориентиры исчезли только у меня.
– На МКАД новый ресторан открыли, – продолжает меня уговаривать мой сосед. – Соглашайся, солнышко. Я знаю, о чём говорю.
– Можно, – лениво зеваю я, вытягивая ноги, благо его шикарная машина позволяет это сделать. – Всё равно дома пусто в холодильнике.
– Ничуть не удивительно, – Виктор окидывает меня серьёзным взглядом. – Ты сидишь на диете?
– Ну ты придумал тоже, – недовольно фыркаю в ответ.
Меня всегда бесят такие вопросы.
– Уж больно ты тощая. Когда мы познакомились, была не такая вроде.
– Нервы, – продолжаю злиться я.
– Понимаю, – удовлетворённо кивает он. – Сейчас пообедаем. И за продуктами заедем. Если не передумаем… планы резко могут поменяться.
От его планов и нежных слов, несмотря на дикую усталость, у меня крутит низ живота. Боковым зрением наблюдаю за ним. Хм, выглядит довольным и вполне удовлетворённым. Закрываю глаза и планирую дремать до самого ресторана.
***
Виктор внимательно разглядывает меня, пока я изучаю меню. Откровенно и совершенно бесстыдно. До дрожи в коленках.
– Мы не сможем работать вместе, – безапелляционно выпаливает он.
– Я и не планировала, – делаю равнодушное лицо. – Я готова сделать заказ.
– Даже так… И спорить не будешь? Молодой человек, – он подзывает официанта к себе, – примите, пожалуйста, заказ.
Теперь я, пока он разбирается с меню, наблюдаю за ним. Он открывается для меня с какой-то новой стороны. Неизвестной и очень волнующей.
Чёрная водолазка делает его домашним и уютным. А вот прямой, слегка широкий нос, и волевой подбородок отражают его упорство и способности достигать задуманное. Перевожу взгляд на руки. Да я до сих пор ощущаю их на себе! Нежно обнимающие и тут же по-хозяйски гуляющие по моему телу.
Он застаёт меня врасплох за подглядыванием. Твёрдый пристальный взгляд, прищуренные карие глаза. И его фирменная усмешка. Усмешка того наглого парня, который когда-то окатил меня из лужи на перекрёстке. Лапа… так и слышу его дерзкий голос.
Официант уходит, а Виктор наклоняется ко мне через стол и заговорщицки шепчет:
– Я понимаю. Я тоже не могу дождаться, пока мы доберёмся домой. Но перекусить надо.
– Хм, с чего ты взял, что я об этом думаю?
– Лапа, – ну вот ни стыда ни совести у него, – давай не будем притворяться. Я не люблю всего этого. Лучше прямо и открыто воевать, чем за спиной придумывать невесть что.
– Значит, воевать?
– А что мы с тобой до вчерашнего вечера делали? Воевали. Но всё было по-честному. А вот эти недосказанности не люблю. Я знаю, о чём ты думаешь.
– Ты слишком самоуверен в себе.
– Аня, ты только не обижайся. Ночью ты была другой. Настоящая такая.
– Ты, кстати, тоже. На работе ты совершенно другой человек.
– Ты потрясающе красивая, когда волнуешься. Или злишься. Тебе кто-нибудь говорил об этом?
– Мы с тобой будем обсуждать наших бывших?
– Непременно, солнышко. Я люблю всё знать. Вот, я же говорю. Ты потрясающе мила.
– Виктор, прекрати, – я чувствую, как его ладонь ложится на моё бедро под столом. – Здесь есть дети.
– Скоро у нас будут свои.
От его бесцеремонных пальцев кожу начинает покалывать.
– Ну что ты там себе уже напридумывала, Аня?
Ещё несколько мгновений и нажатий, и его руки исчезают. Я выдыхаю и продолжаю разговор:
– Я думаю о том, как мы с тобой будем жить.
– Да брось ты, солнышко. Какие мелочи.
– Мелочи?
– Конечно. Я вот сейчас вспоминаю о том, – мой взгляд улавливает, как дёргается его кадык, – как ты вцепилась в край раковины.
Виктор медленно подносит ко рту стакан с водой, не теряя со мной зрительного контакта, и делает глоток. Так обыденно, буднично. Со стороны, наверное, окружающие видят в нас семейную пару, обсуждающую свои насущные дела. С его стороны ни намёка на то, что он возбуждён или хотя бы немного заведён. Чего не скажешь обо мне…
Я слежу за его взглядом, который на секунду задерживается на моих пальцах, обхвативших бокал. На побелевших от напряжения пальцах.
Он дотрагивается до меня, а я от неожиданности разжимаю ладонь. Бокал летит на пол и разбивается вдребезги. Хорошо, что в нём была всего лишь вода.
– Да, нагрузку надо распределять равномерно, – говорит он что-то невнятное и в очередной раз подзывает к себе официанта.
Пока нас пересаживают за другой столик, я немного прихожу в себя. Сердце уже не так быстро несётся вскачь, да и нервы дёргают только под коленками. Виктор за столом перехватывает мою руку. Крепко прижимает ладонь к столу и говорит тихим голосом:
– Нормально, Аня. Нормально мы будем с тобой жить. Не хуже других. Уж поверь мне.
Мне хочется спросить, почему же тогда у него ничего не получилось со своей женой. Двенадцать лет в браке – это не поле перейти. Почему вдруг получится у нас? Но благоразумно сдерживаюсь. Откровенно говоря, мне сейчас совсем не нравится его безумный взгляд.
– Кажется, мы немного поторопились.
– Согласен. Но это не про «торопились». Спрашивать у тебя о ребёнке надо было на трезвую голову.
Я выдергиваю руку и шиплю:
– Я была полностью трезвая.
– Неужели? А мне кажется, что ты как только увидела меня, так сразу и опьянела. Никак тебя не могу привести в чувство.
– Ну ты и гад, – я уже почти готова всё вокруг крушить и ломать.
Да как он смеет. Ничего, я сейчас тоже приведу аргумент.
– Я поняла, почему ты вчера злился на меня.
– Интересно.
– Ты ревновал к своим коллегам.
– Ревновал, – Виктор ласково улыбается мне в лицо. – А как это относится к нашему делу?
– Поэтому ты не хочешь, чтобы я с тобой работала.
– Это не единственная причина. Хотя не скрою: я злюсь, когда на тебя пялятся посторонние мужики и откровенно хотят.
– Ахахах. Кто? Вчерашние мужики в пиджаках? Да они кроме своих цифр в чёрных блокнотиках ничего вокруг не видят.
– Много ты понимаешь, – он недовольно прищуривает глаза, – про чёрные блокнотики.
– Так рассказал бы им. Мол, это будущая мама моего ребёнка.
– Уже, – коротко бросает он и гневно сверкает глазами, а я дёргаюсь от его слов. – У тебя не будет ни одного шанса улизнуть от меня.
– Я и не собиралась.
– А мне показалось, что ты поторопилась. С твоих же слов.
– Слушай, что ты хочешь от меня услышать? Я тебя вообще сегодня не понимаю.
– Я сам себя больше не понимаю, – говорит он снова новую странную фразу и замолкает, потому что нам приносят заказ.
Хоть официант уже давно исчез из поля зрения, за столом царит тишина. Виктор молча разбирается со свиной отбивной, а я наслаждаюсь вкусным салатом из морепродуктов.
Кажется, я впервые за эти сутки что-то делаю с пониманием того, что это просто необходимо делать. Надо успеть подкрепиться, пока снова не начали дрожать руки да табунами по спине носиться мурашки.
– Значит, ты не хочешь, чтобы коллеги знали, что мы с тобой спим и вместе работаем, – я первая прерываю тишину. – У вас так не принято? Я без претензий. Просто интересно.
– Ань, только честно, тебя это обижает?
– Что? – я честно не понимаю, что он имеет в виду.
– Ты хочешь со мной работать? Тогда я готов это обсудить с тобой. В спокойной и деловой обстановке.
– Нет, нет, Виктор, – я даже начинаю махать руками. – Меня устраивает моя работа, мой ритм. И вообще, все эти офисы я не люблю. Я помню, как Суздальцевы работали на «дядю», пока не создали свою компанию. Да и я сама после института впахивала как будто мне больше всех надо было. Ничего хорошего в этом нет. Если только для опыта, ну, или в совсем безвыходной ситуации. И то стоит хорошенько подумать о таком решении.
– Мне понятна твоя позиция. Но здесь не совсем такой вариант.
– Ты не «дядя»? – усмехаюсь я. – Ты член… – специально делаю паузу, но не успеваю договорить, потому что он меня перебивает.
– Нарываешься, Аня. Ох, нарываешься.
– … правления, – медленно заканчиваю фразу по слогам, – начальник и так далее. Мне даже неловко. Я простая швея, а здесь такое.
– А тебе нравится шить? Поэтому ты не хочешь рассмотреть варианты полной занятости по основной специальности?
– Нравится. Не хочу быть загнанной лошадью. Когда работаешь в удовольствие, совсем другое дело.
– Мне показалось, что вчера ты выступала с очень большим удовольствием.
– Есть немного, – соглашаюсь я. – Иногда на меня находит. Так всё-таки, почему ты боишься работать со мной?
– Боюсь. Не хочу, чтобы сбежала от меня. Я не терплю неподчинения, я ни с кем не ищу компромиссов.
– Волк-одиночка.
– Почти, – Виктор широко улыбается, а мне почему-то кажется, что он скалит зубы.
– Я иногда побаиваюсь твоей реакции.
– Не стоит, Анечка. Или я чего-то не понял ночью? Было грубо?
Я верчусь на стуле от его прямых вопросов в лоб. Но он ждёт моих ответов, не сводя с меня глаз.
– Нет, всё в порядке. Мне понравилось.
– Тогда в чём дело, Аня? Ты мне можешь всё рассказать. Тут совсем нечего и некого стесняться.
– Кажется, нас подслушивают. Давай об этом поговорим, когда приедем.
Действительно, за соседним столиком пожилая дама нервно ёрзает на стуле и, мне кажется, сидит специально боком, чтобы лучше слышать.
– Это проблема тех, кто подслушивает. А когда мы приедем, то нам придётся провести эксперимент.
– Что ещё за эксперимент? – «бабочки» так нагло шевелятся в животе, что я вынуждена прижаться к спинке стула.
– Ну, наконец-то! Ты порозовела. А то сидишь бледная. Теряешься на фоне скатерти.
Наш разговор то и дело скатывается к интимным отношениям. Если честно, то у меня уже каша в голове. А ему нравится. Испытывать меня и проводить эксперименты.
– Хочу выяснить, выдержит ли кровать, – сообщает он, придвигая к себе пирожное.
– «Итальянская»? – и куда ему столько лезет только.
– Она самая, – он с многозначительным видом отпивает чай.
– А «шубка» что? Не смогла помочь? Или эта…
– Стоп. Вношу ясность. На этой кровати никого не было. Ну, кроме меня, любимого.
Я нервно смеюсь и почему-то ему не верю:
– Жалко денег на новую кровать? Боишься, что я не стану на ней спать?
– Совсем для тебя не жалко денег, кстати, – говорит он с серьёзным видом. – Я не допускаю к ней никого. Для меня собирали её на лучшей фабрике мира. По специальному заказу.
– Я помню, – перед глазами сначала появляется картинка с её габаритами, а потом – предполагаемый заявленный эксперимент.
– Не веришь мне?
– Почему же? Не вижу смысла тебе меня обманывать.
– Вот и умница. Так почему ты боишься меня?
– Не переворачивай. Я не так сказала.
– Скажи, Аня. Это важно для меня. Я не хочу повторять собственных ошибок.
– Я не хочу тебя терять.
– Что ж, приятно это слышать. Поэтому ты боишься, когда я злюсь?
Под его пристальным взглядом я чувствую себя как под лупой. Кажется, он скоро доберётся до самых моих глубин подсознания. От такого детального внимания неплохо так потряхивает всё тело, что я даже не рискую взяться за кружку с горячим чаем.
– Возможно. Я не могу описать то, что чувствую.
– Тогда, чтобы тебе было поспокойнее, хочу тебя заверить, что с моей стороны измен и глупых скандалов… – он делает небольшую паузу и добавляет, – или уходов из дома не будет. Всё по-серьёзному, если уж мы решили жить вместе.
– А мы так решили? И когда? – легонько дёргаю льва за усы.
– А как ты представляешь себе наши отношения? Ты с огромным животом живёшь одна в своей студии. Да на тебя Виола и Эрастовна натравят инквизицию. А потом найдут сообщников и предадут общедомовому суду.
– Ахах… Мне прям представилась эта картинка.
– Не смешно. Я хочу тебя защитить от всего такого. Поэтому и на работе быть вместе – не совсем хорошая идея. Я буду ругать тебя, требовать, не соглашаться. Это будут видеть мои подчинённые. Ты начнёшь обижаться, плакать. И сбежишь от меня.
– Уж по этому поводу точно не сбегу. Можешь не сомневаться, я смогу пережить рабочие моменты.
– Ты меня не знаешь. Когда занимаешь ответственную должность – не до сантиментов. Хоть у меня к тебе море чувств, – от этих слов у меня тут же приятно покалывает в районе солнечного сплетения, – но я знаю, что не смогу рисковать делом. У меня в подчинении огромное количество народа. У всех семьи, дети. Сама понимаешь. Не хватало ещё, чтобы я на тебе сорвался.
