Текст книги "Пиппи Длинныйчулок на острове Куррекурредутов"

Автор книги: Астрид Линдгрен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Пиппи вправляет мозги акуле

На следующее утро очень рано Пиппи, и Томми, и Анника вылезли из хижины. Но куррекурредутские дети проснулись еще раньше. Сгорая от нетерпения, они сидели уже под кокосовой пальмой и ждали, что белые дети выйдут и начнут играть. Они с большим искусством болтали покуррекурредутски и смеялись так, что зубы сверкали на их черных личиках.

Вся орава с Пиппи во главе отправилась вниз, к берегу. Томми и Анника высоко подпрыгнули от восторга, увидав тонкий белый песок, в который можно было зарыться, и такое манящее синее море. Коралловый риф неподалеку от острова служил волнорезом. Там расстилался тихий и блестящий, как зеркало, водный простор. Все дети, и белые, и черные, сбросили свои повязки и, крича и смеясь, ринулись в воду.

Потом они зарылись в белый песок, и Пиппи, Томми и Анника согласились, что гораздо лучше, когда у тебя черная кожа. Потому что она здорово выглядит на фоне белого песка. Но когда Пиппи зарылась в песок по самую шею, так что оттуда торчали лишь веснушчатое личико да две рыжие косички, то и это выглядело очень здорово. Все дети уселись вокруг, чтобы поболтать с нею.

– Расскажи о белых детях из страны белых детей, – обратился Момо к веснушчатому личику.

– Белые дети обожают долбицу помножения, – сказала Пиппи.

– Это называется «таблица умножения», – поправила ее Анника. – И вообще, – продолжала она обиженным голосом, – нельзя говорить, что мы это обожаем.

– Белые дети обожают помножение, – упрямо уверяла Пиппи. – Белые дети могут просто спятить, если не получат каждый день большую порцию помножения.

Она не в силах была дольше продолжать на ломаном куррекурредутском и перешла на свой родной язык.

– Если вдруг услышите, что белый ребенок плачет, то будьте уверены, что его школа сгорела, или объявили санитарный день, или фрёкен забыла задать детям задание по помножению. И лучше не говорить о том, что бывает, когда наступают летние каникулы. Плач и рев стоит такой, что жить не хочется. Когда школьные ворота закрываются на лето, у всех глаза на мокром месте. Все дети идут строем домой, распевая мрачные траурные песни. Они даже икают от плача, когда думают о том, что пройдет несколько месяцев, прежде чем они снова получат помножение. Да, это самая большая беда для них, – тяжело вздохнула Пиппи.

– Эх! – только и сказали Томми с Анникой.

Момо не совсем понял, что за штука такая – помножение, и хотел, чтобы ему разъяснили более подробно. Томми только было собрался ему разъяснить, но Пиппи опередила его.

– Да, понимаешь, – сказала она, – это значит 7 х 7 = 102. Здорово, верно?

– Ясное дело, не 102, – поправила ее Анника.

– Нет, потому что 7 х 7 = 49, – сказал Томми.

– Вспомни, что мы сейчас на острове Куррекурредут, – стала уговаривать его Пиппи. – Здесь все совершенно иначе, и климат теплее, так что 7 помножить на 7 будет здесь гораздо больше.

– Эх! – только и сказали Томми и Анника.

Урок арифметики прервал капитан Длинныйчулок, который пришел рассказать, что он, и все матросы, и все куррекурредуты думают отправиться на другой остров, поохотиться несколько дней на кабанов. Капитан Длинныйчулок почувствовал: он созрел, чтобы отведать немного свежего поросячьего жаркого. Куррекурредутские женщины также будут их сопровождать, чтобы вспугивать поросят дикими криками. Это значит, что дети останутся одни на острове Куррекурредут.

– Надеюсь, вы не очень огорчитесь? – спросил капитан Длинныйчулок.

– Успокойся грамм на двести! – ответила Пиппи. – В тот день, когда я услышу, что есть такие дети, которые огорчатся, когда надо самим заботиться о себе безо всяких взрослых, в тот день я выучу всю долбицу помножения задом наперед, клянусь!

– По рукам! – согласился капитан Длинныйчулок.

Затем он и все его подданные, вооруженные копьями и со щитами на груди, расселись в свои небольшие каноэ и поплыли прочь от острова Куррекурредут.

Пиппи, сложив руки рупором, закричала им вслед:

– Плывите с миром! Но если не вернетесь обратно к моему 50-летию, я объявлю розыск по радио!

Оставшись одни, Пиппи и Томми и все другие дети с довольным видом переглянулись. Ведь чудесный остров в Тихом океане на много дней поступил в их полное распоряжение.

– Что будем делать? – спросили Томми и Анника.

– Сначала принесем завтрак с деревьев, – сказала Пиппи.

Она сама быстро вскарабкалась наверх за кокосовыми орехами. Момо и другие Куррекурредутские дети собрали плоды хлебного дерева и бананы. Пиппи разложила костер на берегу и поджарила чудесные плоды хлебного дерева. Все дети уселись кружком вокруг нее, и все получили сытный завтрак, состоявший из поджаренных плодов хлебного дерева, молока кокосовых орехов и бананов.

На острове Куррекурредут не было лошадей, и поэтому все черненькие ребятишки очень заинтересовались лошадью принцессы Пиппи. Тем, кто не боялся, разрешили прокатиться немного верхом. Моана сказала, что хотела бы когда-нибудь съездить в страну белых, где водятся такие диковинные животные.

Господина Нильссона нигде не было. Он отправился на прогулку в джунгли, где обнаружил кучу родичей.

– Что будем делать теперь? – спросили Томми и Анника, когда больше уже не хотелось ездить верхом.

– Хотят белые дети поглядеть красивые гроты, да или нет? – поинтересовался Момо.

– Белые дети, ясное дело, хотят поглядеть красивые гроты, да или точно! – ответила Пиппи.

Остров Куррекурредут был коралловый остров. На южной его стороне высокие коралловые стены крутым откосом спускались вниз, в море, и там как раз и находились самые красивые гроты, выбитые морским прибоем. Некоторые из них располагались совсем низко, на уровне моря, и были наполнены водой, а некоторые находились чуть повыше в скалистых склонах, и там-то обычно и играли куррекурредутские дети. Они устроили огромный склад кокосовых орехов и других лакомств в самом большом гроте. Добраться туда было нелегко. Нужно было с величайшей осторожностью ползти вдоль крутого горного склона и крепко держаться за выступающие камни и скалистые уступы. А иначе легко было свалиться в море. Понятно, это случалось не так уж часто.

Дело в том, что именно здесь водилось множество акул, которые очень любили поедать маленьких детей. Несмотря на это, куррекурредутские дети развлекались тем, что ныряли за жемчужными раковинами. Но при этом кто-то всегда стоял на страже и кричал: «Акула! Акула!», лишь только появлялась хотя бы тень акулы. В самом большом гроте у куррекурредутских детей был склад сверкающих жемчужин, которые они нашли в жемчужных раковинах. Они обычно играли ими в пульку, не имея ни малейшего представления о том, что эти жемчужины стоили огромнейших денег в странах белых людей. Капитан Длинныйчулок иногда брал с собой несколько жемчужин, когда собирался купить нюхательного табаку. За жемчужины он получал множество вещей, которые, как ему казалось, были необходимы его подданным. Но в целом он считал, что его верным куррекурредутам и так хорошо живется. И детям по-прежнему можно играть в пульку жемчужинами.

Анника стала отбиваться обеими руками, когда Томми сказал, что ей придется карабкаться по горному склону к большому гроту. На первом отрезке пути, не таком трудном, был довольно большой уступ, по которому можно было пройти, но он постепенно становился все уже, и последние метры, остававшиеся до грота, нужно было ползти и цепляться как придется.

– Никогда! – сказала Анника. – Никогда!

Взбираться вдоль горного склона, где едва удавалось за что-нибудь крепко уцепиться, да еще на расстоянии десяти метров под ногами видеть море, где кишмя кишат акулы, которые только и ждут, что ты свалишься вниз, – все это вовсе не располагало Аннику к настоящему веселью.

Томми страшно рассердился.

– О, никогда не надо брать с собой сестер в Тихий океан, – сказал он, цепляясь за горный склон. – Смотри на меня! Ты делай только так…

– Плюх! – послышалось снизу, когда Томми бултыхнулся в воду.

Анника громко закричала. Куррекурредутские дети также пришли в ужас.

– Акула! Акула! – орали они, показывая пальцами в море.

Оттуда высунулся огромный плавник, который быстро двигался по направлению к Томми.

– Плюх! Плюх! – снова послышалось снизу. Это прыгнула в море Пиппи. Она подоспела к Томми примерно в одно время с акулой. Томми пронзительно кричал от ужаса. Он уже чувствовал, как острые зубы акулы царапают ему ногу. Но как раз в этот миг Пиппи обеими руками схватила кровожадную тварь и подняла ее над поверхностью воды.

– Ты что, вовсе спятила? – спросила она.

Акула удивленно огляделась вокруг; ей было явно не по себе. Ведь ей не так хорошо дышалось в воздухе, как в воде.

– Обещай никогда больше так не делать, и я отпущу тебя, – серьезно сказала Пиппи.

И изо всех сил бросила акулу далеко-далеко в море. А та поспешно уплыла прочь, решив как можно быстрее убраться в Атлантический океан.

Между тем Томми вскарабкался на небольшой островок и сидел там, дрожа всем телом. Его нога кровоточила. Но тут появилась Пиппи. Она повела себя как-то странно. Сначала она подняла Томми вверх, а потом так крепко сжала его руками, что из него вышел чуть ли не весь воздух. Затем она внезапно отпустила его, уселась на скалу и закрыла лицо руками. Пиппи плакала. Томми и Анника и все куррекурредутские дети с удивлением и ужасом смотрели на нее.

– Ты плачешь из-за того, что Томми чуть не съели? – предположил Момо.

– Нет, – сердито сказала Пиппи и вытерла глаза. – Я плачу оттого, что бедная крошка акула осталась без завтрака.

Пиппи вправляет мозги Джиму и Букку

Зубы акулы успели лишь оцарапать кожу на ноге у Томми, и когда Томми успокоился, он захотел еще раз попробовать попасть в большой грот. Тогда Пиппи скрутила веревку из луба гибискуса и крепко привязала ее к камню. Затем она легко, точно стебель, поползла наверх, к гроту, и надежно укрепила там второй конец веревки. И тогда даже Анника осмелилась вскарабкаться наверх, в грот. Когда есть крепкая веревка, за которую можно держаться, то это ведь не такое уж большое искусство.

Удивительный был этот грот! И такой большой, что для всех детей без труда нашлось там место.

– Этот грот чуть ли не лучше дуплистого дуба у нас дома, около Виллы Вверхтормашками, – сказал Томми.

– Нет, не лучше, но такой же хороший, – сказала Анника, почувствовавшая, как слегка закололо ее сердце при мысли о том дубе у них дома, и не желавшая признать, будто что-нибудь может быть лучше него.

Момо показал белым детям, сколько кокосовых орехов и плодов хлебного дерева припасено в гроте. Там можно было прожить много недель, не рискуя умереть с голоду. Потом вперед вышла Моана и показала выдолбленную бамбуковую палку, битком набитую снизу доверху редчайшими жемчужинами. Она подарила Пиппи, Томми и Аннике по целой горсти жемчужин.

– Красивыми штучками играют на здешнем острове, – сказала Пиппи.

Как здорово было сидеть в гроте и смотреть оттуда на залитое солнцем, сверкающее море! И как приятно лежать на животе и плевать вниз, в воду. Томми объявил соревнование: кто дальше плюнет. Момо был настоящим чемпионом по плевкам. Но где ему победить Пиппи! У нее был способ плеваться сквозь щербинку между передних зубов – способ, с которым никакой иной не мог сравниться.

– Если нынче в Новой Зеландии пойдут ливневые дожди, то это моя вина, – заявила Пиппи.

Зато Томми и Аннике пришлось совсем плохо.

– Белые дети не умеют плевать, – с чувством собственного превосходства сказал Момо.

Он не считал Пиппи по-настоящему белым ребенком.

– Белые дети не умеют плевать? – возмутилась Пиппи. – Да ты и сам не знаешь, что болтаешь! Плевки на большое расстояние, плевки в высоту и плевки во время прыжков! Посмотрел бы ты на фрёкен, учительницу Томми и Анники! Вот кто умеет плеваться! Она заняла первое место в соревнованиях по плевкам во время прыжков. Когда она бегает по кругу и плюется, весь город ликует!

– Эх! – только и сказали Томми с Анникой.

Прикрыв глаза рукой, Пиппи взглянула на поверхность моря.

– Там плывет корабль, – сказала она, – маленький-премаленький пароходик. Удивляюсь, и чего ему только здесь надо?

В самом деле, было чему удивляться. Кораблик на всех парах приближался к острову Куррекурредут. На борту, кроме нескольких черных матросов, находилось также двое белых мужчин. Их звали Джим и Букк. Это были черноволосые грубые парни, похожие на бандитов. Да они и были настоящими бандитами.

Однажды, когда капитан Длинныйчулок покупал нюхательный табак в той самой лавочке на острове, там одновременно оказались и Джим с Букком. Они увидали, как капитан Длинныйчулок выложил на прилавок несколько необыкновенно больших и красивых жемчужин. И они услыхали, как он говорил, что на острове Куррекурредут дети играют такими жемчужинами в пульку. С того самого дня бандиты преследовали только одну-единственную цель: отправиться в Куррекурредутию и попытаться разыскать эту кучу жемчужин. Они знали, что капитан Длинныйчулок был ужасающе силен, да и матросы экипажа с «Попрыгуньи» внушали им почтение. Поэтому они решили улучить такой миг, когда все мужчины отплывут с острова на какую-нибудь охоту. Теперь случай им благоприятствовал. Спрятавшись за островом, неподалеку от него, Джим и Букк увидели в свои бинокли, как капитан Длинныйчулок и все матросы, а также все куррекурредуты отплывают с острова. Они ждали только, пока все каноэ не скроются окончательно из виду.

– Встать на якорь! – закричал Букк, когда пароход подошел к самому острову.

Пиппи и все дети молча наблюдали за бандитами из грота. Те бросили якорь. Джим и Букк спрыгнули в ялик и поплыли к берегу. Черным матросам был отдан приказ оставаться на борту.

– Сейчас мы тайком проберемся в селение и застанем их врасплох, – сказал Джим. – Дома, верно, одни женщины да дети.

– Да, – согласился Букк. – А вообще-то в каноэ было ужасно много женщин, и я склонен думать, что на острове остались одни лишь дети. Надеюсь, что они как раз играют в пульку, ха-ха-ха.

– Почему же? – крикнула из грота Пиппи. – Вас что, особенно забавляет игра в чехарду? А я думала, что так же весело играть в козла!

Джим и Букк удивленно обернулись и увидели, как наверху из грота высовывают головы Пиппи и другие дети. Восторженная усмешка расплылась на лицах бандитов.

– Вот и детеныши, – сказал Джим.

– Отлично! – произнес Букк. – Матч с ними не составит для нас труда.

Но на всякий случай они решили пойти на хитрость. Ведь откуда им знать, где детеныши прячут свой жемчуг, и поэтому лучше заманить их дружелюбием и приветливостью. Они притворились, будто приплыли на остров куррекурредутов вовсе не для того, чтобы завладеть жемчугом, а только ради небольшой приятной экскурсии. Им было жарко, они вспотели, и Букк предложил для начала искупаться.

– Я только поплыву обратно к нашему судну и возьму плавки, – предложил он.

Так он и сделал. Между тем Джим одиноко стоял на берегу.

– Хорошее здесь место для купанья? – обратился он к детям заискивающим голосом.

– Отличное, – ответила Пиппи. – Особенно для акул. Они купаются здесь каждый день.

– Болтовня! – буркнул Джим. – Никаких акул здесь не видно.

Но, во всяком случае, он немного забеспокоился, и когда Букк вернулся обратно с плавками, он сообщил ему, что сказала Пиппи.

– Чушь! – возмутился Букк. И, обращаясь к Пиппи, закричал: – Это ты говоришь, что купаться здесь опасно?

– Нет! – ответила Пиппи. – Этого я никогда не говорила.

– Как! – сказал Джим. – Может, ты не говорила, что здесь водятся акулы?

– Да, это я говорила. Но то, что это опасно, – не-а, я не собираюсь утверждать, что это так. Мой дедушка, мамин папа, сам купался здесь в прошлом году.

– Ну, тогда ладно, – сказал Бук к.

– И дедушка вернулся домой из больницы уже в нынешнюю пятницу, – продолжала Пиппи. – С самыми клевыми деревянными ногами, какие когда-нибудь выпадали на долю какому-либо старикашке.

Она задумчиво сплюнула в воду.

– Так что совершенно нельзя утверждать, что это опасно. Хотя часть рук и ног остается у акулы, если тут купаться. Но раз деревянные ноги стоят не больше одной кроны пара, то я не думаю, что вы из ничтожной жадности откажетесь от освежающего купанья.

Она еще раз сплюнула.

– Вообще-то мой дедушка как ребенок. Он говорит, что этим ногам просто цены нет, когда выходишь из дому и ввязываешься в драку.

– Знаешь, что я думаю? – сказал Букк. – Я думаю, что ты врешь. Твой дедушка, должно быть, старый человек. Он, верно, не ввязывается ни в какие драки.

– Он не ввязывается?! Он самый злобный из всех, кто когда-либо тяпал своего врага по черепушке деревянной ногой. Он жить не может, если не подерется и утром и вечером. Он тогда в бешеной злобе кусает самого себя за нос.

– Болтовня! – отрезал Букк. – Никто не может кусить самого себя за нос.

– А вот и может! – заверила его Пиппи. – Тогда он залезает на стул.

Букк немного поразмыслил над этим заявлением, но потом ругнулся и сказал:

– Я не в силах дольше слушать твои глупые россказни. Идем, Джим, разденемся.

– Вообще-то, должна вам сказать, – продолжала Пиппи, – что у дедушки самый длинный нос в мире. Он держит пятерых попугаев, и все пятеро помещаются у него на носу.

Но тут Букк просто рассвирепел.

– Знаешь что, ты, рыжая бестия? Ты и вправду самая лживая девчонка в мире, какую мне только доводилось встречать! И тебе не стыдно? Неужто ты в самом деле хочешь мне внушить, что пятеро попугаев могут сидеть на носу твоего дедушки? Признавайся, что это вранье!

– Да, – горестно сказала Пиппи, – да, это вранье.

– Вот видишь, – удовлетворенно заметил Букк. – Что я говорил!

– Это – жуткое, ужасное вранье, – еще более горестно сказала Пиппи.

– Да, я это сразу понял, – произнес Букк.

– Потому что пятому попугаю, – заорала, разразившись слезами, Пиппи, – приходится стоять на одной ноге!

– Убирайся к черту! – выругался Букк.

И вместе с Джимом он зашел за куст переодеться.

– Пиппи, у тебя ведь нет никакого дедушки, – упрекнула подругу Анника.

– Не-а, – сказала Пиппи. – А разве он обязательно должен быть?

Букк первым натянул на себя плавки.

Элегантно нырнув со скалы в море, он отплыл от берега. Дети, сидевшие наверху в гроте, с напряженным интересом смотрели на него. И увидели вдруг плавник акулы, который блеснул на миг над поверхностью воды.

– Акула, акула! – закричал Момо.

Букк, который с величайшим удовольствием месил воду, повернул голову и увидел, что навстречу ему движется ужасное кровожадное чудовище.

Пожалуй, никогда на свете никто не плавал с такой быстротой, как это сделал Букк. За две минуты он достиг суши и ринулся вон из воды на берег. Он был взбешен и напуган и, казалось, думал, будто Пиппи виновата в том, что в воде водятся акулы.

– Есть у тебя совесть, девчонка! – завопил он. – Ведь море кишмя кишит акулами!

– А разве я утверждала что-нибудь другое? – спросила Пиппи, мило наклонив головку набок. – Я ведь не всегда вру, понятно?

Джим и Букк зашли за куст и снова оделись. Они решили, что теперь самое время подумать о жемчуге. Кто его знает, сколько времени собираются отсутствовать капитан Длинныйчулок и другие!

– Послушайте-ка, малыши, – сказал Букк. – Я слышал, как кто-то говорил, будто бы в здешних местах хорошо ловится жемчуг. Не знаете ли вы, это – правда?

– Правда ли это! – воскликнула Пиппи. – Куда ни пойдешь внизу по морскому дну, раковины с жемчужинами так и трещат под ногами. Спускайся вниз и посмотри. Тогда сам увидишь.

Но Букк не захотел спускаться вниз.

– В каждой раковине – большие жемчужины, – продолжала Пиппи. – Примерно такие, как эта.

Она выставила гигантскую сверкающую жемчужину.

Джим и Букк так оживились, что едва могли устоять на месте.

– И много у вас там таких? – спросил Джим. – Мы бы хотели их у вас купить.

Это было сплошное вранье! У Джима и Букка не было денег, чтобы покупать жемчужины. Они хотели раздобыть их хитростью.

– Да, пожалуй, у нас тут, в гроте, по меньшей мере пять-шесть литров жемчужин, – ответила Пиппи.

Джим и Букк не могли скрыть своего восторга.

– Отлично! – воскликнул Букк. – Идите сюда с ними, мы купим их все сразу.

– Ну уж фигушки! – возмутилась Пиппи. – А вы подумали, чем тогда бедные дети станут играть в пульку?

Понадобился целый час бесполезных разговоров, прежде чем Джим и Букк поняли, что им не удастся выманить у детей жемчужины. Но что нельзя получить хитростью, то можно взять силой. Теперь они ведь знали, где находится жемчуг. Нужно было только вскарабкаться наверх, в грот, и взять их.

Вскарабкаться наверх, да, вот именно. Пока шли рассуждения и разговоры, Пиппи осторожно убрала лубяную веревку. Теперь она в полной сохранности лежала в гроте. Попытка вскарабкаться наверх вовсе не казалась Джиму и Букку безумно заманчивой. Но никакого другого выхода явно не было.

– Полезай ты, Джим, – сказал Букк.

– Нет, полезай ты, Букк, – сказал Джим.

–  Полезай ты, Джим, – приказал Букк.

Он был сильнее Джима. Так что Джим начал карабкаться наверх. Он отчаянно хватался за все уступы, до которых мог дотянуться. Холодный пот лил у него по спине.

– Ради бога, держись крепче, чтобы не плюхнуться вниз, – ободряюще сказала Пиппи.

И тогда Джим рухнул вниз. Букк бесновался, орал и ругался на берегу. Джим тоже закричал, потому что увидел, как две акулы держат курс по направлению к нему. Когда они были уже на расстоянии не больше метра от него, Пиппи бросила вниз кокосовый орех, и он упал прямо перед ними. Это испугало акул как раз на то время, которое понадобилось Джиму, чтобы успеть доплыть до берега и влезть наверх, на невысокое плато. Вода стекала с его одежды, и вид у него был крайне жалкий.

Букк стал ругать его.

– Попробуй сам – увидишь, как это легко, – посоветовал Джим.

– Я хотя бы покажу тебе, как это нужно делать. – Букк рассердился и стал карабкаться наверх.

Все дети смотрели на него. Анника даже чуточку испугалась, когда он стал подниматься все ближе и ближе.

– Ой, ой, туда не ползи, а не то плюхнешься вниз, – предупредила Пиппи.

– Куда? – спросил Букк.

– Туда! – сказала Пиппи и показала вниз.

Букк посмотрел себе под ноги.

– Что за дела! Если так пойдет дальше, понадобится слишком много кокосовых орехов, – минуту спустя сказала Пиппи, бросая еще один кокосовый орех, чтобы помешать акулам съесть Букка, беспомощно барахтавшегося в воде.

Но тот все-таки поднялся на берег, злой, как шмель, и ничуть не испуганный. Он тотчас стал снова карабкаться вверх, так как вбил себе в голову, что ему непременно надо попасть в грот и завладеть жемчужинами.

На этот раз дело пошло лучше. Когда он уже почти совсем достиг входа в грот, он ликующе закричал:

– Ну, детеныши, сейчас вы все получите сполна за все ваши штучки!

Тогда Пиппи высунула из грота указательный палец и ткнула его в живот.

– Бульк! – послышалось с моря.

– Тебе не мешало бы самому захватить с собой кокосовые орехи, когда ты полез наверх! – закричала ему вслед Пиппи, угостив следующую акулу кокосовым орехом по морде.

Но тут приплыло множество акул, и она была вынуждена сбросить в море целую кучу кокосовых орехов. Один из них угодил Букку прямо в голову.

– О, святой крест, это – ты? – спросила Пиппи, когда Букк заорал благим матом. – А сверху… ну прямо вылитая акула! Огромная и противная.

Джим и Букк решили выждать, когда дети покинут грот.

– Когда проголодаются, им придется смотаться оттуда, – злобно сказал Букк. – И тогда они увидят кое-что другое.

И он закричал детям:

– Мне жаль вас, но вам придется сидеть в гроте, пока не сдохнете от голода!

– У тебя доброе сердце, – похвалила бандита Пиппи. – Но ближайшие две недели тебе беспокоиться нечего. А потом мы, может быть, начнем для разнообразия есть кокосовые орехи.

Разбив большой кокосовый орех, она выпила молоко и стала есть дивную сердцевину.

Джим и Букк выругались. Солнце уже садилось, и они начали устраивать себе на берегу ночлег. Они не осмелились подгрести к судну и переночевать там, потому что дети могли бы выбраться из грота и удрать со всеми жемчужинами. Бандиты улеглись на камни в своей мокрой одежде. Это было ужасно неприятно.

А наверху, в гроте, сидели дети и, поблескивая глазами, ели кокосовые орехи и пюре из плодов хлебного дерева. Это было так вкусно, да и вообще все было жутко интересно! Время от времени они высовывали головы, чтобы взглянуть на Джима и Букка. Было уже так темно, что они едва могли разглядеть их на берегу. Но зато они слышали, как ругаются бандиты.

Внезапно начался проливной дождь, как это порой случается в тропиках. Потоки воды хлынули вниз с неба. Пиппи высунула самый-самый кончик носа из грота.

– И везет же людям! – закричала она Джиму и Букку.

– Что ты имеешь в виду? – с надеждой спросил Букк. Он подумал, что дети, быть может, уже раскаялись и хотят отдать им жемчужины. – Что ты имеешь в виду, говоря, что нам везет?

– Да подумать только, вечно вам везет! Вы ведь уже были промокшие, когда начался этот ливень. А не то бы вы промокли от нового дождя, верно?

Слышно было, как кто-то выругался внизу, но невозможно было различить, кто это – Джим или Букк.

– Спокойной ночи, спокойной ночи, спите хорошенько, – пожелала им Пиппи. – И мы собираемся сделать то же самое.

Все дети улеглись на пол грота. Томми и Анника пристроились поближе к Пиппи и держали ее за руку. Им было так хорошо! В гроте было в меру тепло и уютно. За стенами грота шумел дождь.